Текст книги "Обязалово"

Автор книги: В. Бирюк

Глава 202

В раннем и среднем средневековье – постоянный дефицит аристократов. Карл Великий принимал в свою свиту людей не только любого происхождения, но и любой веры. Сарацинов, например. И делал из них баронов. От «баро» – человек. Остальные… «орудие говорящее».

Численность французского дворянства в эту эпоху составляет 0.5 % – 1.0 % от общей численности населения. Для «Святой Руси» – 30–70 тысяч. Примерно – 5-10 тысяч мужчин. И это – все, кто профессионально носит оружие! Бояре, боярские дети (сословная группа), гридни, служилые… Кроме них на Руси с мечами бывают только дальние купцы, охранники и разбойники.

10 тысяч. Они все друг друга знают. Лично или заочно. Они все друг другу родственники.

 
«Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, – наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно,
Спасибо научил двоюродный ваш брат,
Как вам доводится Настасья Николавна?
– Не знаю-с, виноват;
Мы с нею вместе не служили».
 

Вот такой ответ Скалозуба – в «Святой Руси» невозможен. Да это просто прямое оскорбление! Родню надо знать! Любое иное – странность, юродство, самоубийство. Карьерное, имущественное, социальное – точно. А если твоё окружение, твой социум тебя не защищает – скоро будет и физическое. Верно и обратное:

 
«Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил».
 

Получить «выгоды по службе» кем-то? Именно что «кем-то», а не «чем-то»: храбростью, умом, стойкостью…

На «Святой Руси» бояр не хватает. Те, кто хотел бы стать боярином – часто не годен. А кто мог бы – предпочитает оставаться в «старшей дружине» – служилым.

Одна из причин: постоянное пересаживание Рюриковичей по столам. Привязавшись к земле, ты можешь завтра получить в начальники полного идиота.

Настолько острая проблема, что бояре в эту эпоху несколько раз просто не отпускают своих князей на другой стол. И постоянно стремятся ограничиться князьями хотя бы одной ветви дома Рюрика.

Киевляне, например, упорно требуют себе только Мономашичей. Причём – из Волынских князей, из старшей ветви. Жители Курска – когда начинается свара с Давайдовичами, принимают князя из Волынцев. Но когда в дело ввязывается Долгорукий и шлёт к ним сына – немедленно князя выгоняют:

– Из всех русских князей нам любы лишь Мономашичи. Но из всех Мономашичей милей всего – Юрьевичи.

Феодальная раздробленность Руси, разрывание её на отдельные, слабо связанные земли-уделы – стремление «лучших людей русских» не только урвать, но и «беспроблемно прожевать» доставшийся кусок Русской земли с его населением.

Ну, совершенно не новая идея! Для тех, кто наблюдал распад СССР.

Остальные сословные группы – духовенство, горожане, крестьяне, холопы – предпочитают империю. Она обеспечивает относительное единообразие законов, мер и весов, управу на местных самодуров, какую-то свободу перемещения… Сами Рюриковичи, пока действует «лествица» и есть перспектива «карьерного роста» – тоже за национальное единство. Но вотчинники… им нужен их собственный «абсолютизм» в вотчине.

К этому же толкает очень высокий уровень ответственности при ограниченности ресурсов. «Долг перед Родиной» – на пределе экономических, физических, моральных возможностей человека.

За четыре вещи отвечает боярин перед князем.

Мобилизационная готовность. Ежегодный военный смотр боярского ополчения. Обязан явиться с собственной дружиной предопределённого количества и качества.

Власть судебная. Обязан судить в рамках своей вотчины и своих полномочий. Судить по «Правде», нелицеприятно и не предвзято.

Взаимодействие с местным начальством. Если в волости сидит наместник или посадник, если есть проблемы у вирника или мытыря… Если попу морду набили – в вотчине ли, в округе ли «в радиусе досягаемости» – изволь порядок наводить.

Четвёртое – холопы. За разбой, за не возвращённые долги, иные шалости рабов – ответственность несёт их владелец.

И отвечает за все это боярин не только даденой вотчинкой, не только всем имуществом своим, но и головами. Своей и членов семьи.

Не это ли чрезмерное нервное напряжение, изнурительный груз ответственности – звучит в истории родителей Сергия Радонежского? Они не выдержали боярской службы, бросили свою вотчину, «дезертировали» из «Святой Руси» в «царство божье». Ощущение «служебного несоответствия» было столь велико, что, будучи венчанными супругами, они нарушили собственные клятвы, отказавшись друг от друга, удалившись в монастыри.

Кажется, и в истории ученика самого Сергия Радонежского – инока Александра-Пересвета звучит то же внутреннее психологическое противоречие, свойственное социальной роли феодала. Противоречие между психотипами хозяйственника и воина, созидателя и разрушителя, кормильца и убийцы.

Боярский сын из Брянских земель не смог принять на себя груз ответственности за людей, стать боярином. Но и, став иноком, оставался воином в душе. Отвечать только за себя, выбрать себе – свою смерть, для определённого типа людей легче, чем отвечать за других, выбирать им – их смерти и их жизни.

Умереть самому, быстро, в конной атаке, без доспехов, чтобы не быть выбитым из седла, но насадившись на слишком длинное копьё Челубея, достать его своим – легче, чем прожить жизнь на «Святой Руси» боярином-вотчинником?

Так что, боярская грамотка – это такой подарочек, что сперва надо семь раз подумать: а принимать ли?

Но если надумал, то набирай дружину.

 
«Стрибог стяги чуть колышет
Над великою дружиной —
Будет пройден путь нелегкий
До победы нерушимой!».
 

Очень даже может быть. Если денег хватит. Чистых портянок на стяги я наберу, а вот остальное…

При Иване Третьем, когда появится ополчение дворянское, помещики будут приводить отряды в 3–5 человек: 1–2 конных, 2–3 пеших. Иван Третий находит новые средства противодействия лёгкой татарской коннице: пороховое оружие и многочисленная бронная кавалерия.

Таких формирований здесь ещё нет. И ещё лет триста не будет. Пока – рыцарское «копьё». На Руси говорят – «стяг». Минимальный состав, как у рыцарей на Западе – 15 человек, «большой десяток».

Здоровые, обученные, вооружённые. Конные. Кони должны быть у всех. В бой конными идёт только малая часть – 2–5 человек. У этих должно быть ещё и по боевому коню. Остальные пойдут биться пешими. Но у всех пехотинцев должно быть по два коня. Один – походный, под седлом. Ещё – вьючный. Каждому.

Конному воину положен отрок-оруженосец.

Ещё должны быть слуги, конюхи, вестовой-сеунчей. Часть барахла временами грузится на телеги, соответственно – ездовые-обозники. «Барахло», в частности – доспехи. Постоянная проблема русских дружин – доспехи в обозе. Это не значит, конечно, что дружинники едут голыми и безоружными.

Мономах пишет о стычке с половцами под Переяславлем. «Оружие везли в обозе, обоз отстал». Наскочил половецкий отряд. «Но мы их побили». Из своих потерь – один сеунчей. Из вражеских – восемь воинов, а сеунчеев и слуг битых не считали. Понятно, Мономаховы гридни, хоть и без везомого в обозе железа, от половцев не газеткой отмахивались.

Теперь считаем. 15 бойцов, 5-15 «сопровождающих лиц». По хорошему – надо и лекаря брать. Для людей и для коней. И кузнеца с инструментом – коня подковать, оружие подправить. И повара-кашевара. А то половина людей до места не доедет – отстанут с кровавым поносом. Пару слуг – себе шатёр поставить, воды принести.

Коней под полсотни набирается. Строевому коню положено четыре килограмма овса в день. Походному на походе – также, обозному – меньше. Но – дай. Одним зерном кормить нельзя – не меньше 6 кг сена при стойловом содержании. Умножаем норму на количество.

Люди – не лошадки, на лужку травку щипать не будут. Надо провиант с собой везти. Или гнать. За римскими легионами в походах гнали многотысячные стада овец и коз. Кыпчаки гонят за собой табуны лошадей, которых и едят. Консервной банки хоть с перловкой, хоть с тушёнкой – здесь никто не принесёт. Мясо – только гнать живьём. Да всё с собой надо! То же самое шильце-брильце взять будет неоткуда. Римляне, со времен Мария, свалили проблемы снабжения на маркитантов – на «Святой Руси» такого нет. Всё – сам. «Ванька-маркитантка»? Ладно, назовём это логистикой.

В середине 20 века на одного человека на фронте работало 15–17 в тылу. Сделанное ими непрерывно подвозилось к передовой. А здесь такие пути сообщения… Поэтому везут не товар, а людей. Соотношение численности строевых и обслуги… Нестроевых в 3-5-10 раз больше. Причём все – одинаково непрерывно жрут и гадят! Почему-то…

«А теперь наш лайнер попытается со всем этим взлететь»…

Но прежде чем «взлететь» – это всё надо иметь. И постоянно поддерживать в исправном, боеготовом состоянии. И людей, и коней, и телеги.

Поэтому есть норматив: 1:7. Отношение количества выставляемых бойцов к количеству тягловых дворов в вотчине. Если нет смердов – хоть бы ты и выставил сегодня дружину, а через год будет пшик. А на тебя надеялись, рассчитывали.

И не только на ежегодном сборе нужна дружина. Вдруг, откуда ни возьмись, приходит вотажок. Лихие люди вдруг приплыли. Смердов режут-грабят, майно их дымом пускают. Если твоих – твой прямой долг – смердов защитить, лиходеев истребить.

Это не «доброе дело», не «милость», не «право» – «хочу – не хочу». Это – «святая обязанность». До такой степени, что владетеля, бросившего людей, спрятавшегося в своём замке при набеге, выжившие местные жители сами придут резать. С подобных эпизодов начиналась, например, Жакерия во Франции.

Защитить? Чем? Крестьянами? Полуголодными людьми на тощих клячах?

А ещё есть местный начальник. Прискакивает гонец:

– тама… эта… княжих смердов режут. Посадник велел идти и… ну… наказать.

Не пошёл – небрежение о княжьем имуществе, о земле Русской. К службе – негоден, пусть подати платит.

А то просто люди добрые, христиане православные взбунтовались. А чего взбунтовались? А вот бортные деревья не поделили. Морды – в мыле, бороды – в пене, головы – уже в крови. Наводи порядок, господин боярин. Cуд суди, виновных казни, князю виру отдай. И себя не забудь.

Вопрос постоянной боеготовности твоих людей – это не щебет девчушки на танцах:

– Ах, какие у вас интересные значки! Вы, наверное, отличник боевой и политической?

Это вопрос – кому в земле лежать, а кому на коне домой ехать. Чью жену – насиловать будут, чьих детей-сирот – на торг выведут, чей дом – дымом пойдёт.

Наполеон точно сказал: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги, и ещё раз, деньги».

«Деньги», они же – ресурсы, они же – «прибавочная стоимость» – у смердов. Выдавливай. Их должно быть достаточно. Примани, посели, удержи. Испоместь. Нужное количество и качество. Не можешь – не боярин.

Дружинник, становясь боярином, вынужден полностью изменить свой образ жизни. Почти всё, что он знает и умеет – не нужно. А нужно то, чего он не знает и не умеет. И, часто – не хочет. Боярство дают уже состоявшимся, немолодым людям. Им снова оказываться в роли ученика, бестолочи, неумехи – противно и обидно.

«Вася – лучший токарь 6 разряда. Поставим Васю директором завода!».

А отказаться от такой чести… Тот же Паркинсон рассматривает различные коллизии, которые возникают в подобных ситуациях. Включая оплату счёта стоматолога за зуб, выбитый сыном «отказника» однокласснику, неудачно пошутившему на тему «отказа».

Отдельная тема – стартовый капитал. Без денег вотчину не поднять. Речь идёт о сотнях гривен. Да, князь даёт десять лет налоговых каникул. Да, скорость оборота капитала в здешнем сельском хозяйстве 3–5 лет. Но эти «стартовые» сотни – должны быть. Ты их где-то взял, прямо скажем – награбил. Кровь свою проливая. А теперь своё кровное… вложиться в каких-то чужих, косорылых, сиволапых… Без каких-либо гарантий.

Странно: нигде в литературе не читал про «тяжёлую боярскую долю». Про постоянное балансирование на грани нищеты. Не крестьянской, когда есть нечего, и люди просят милостыню, умирая от голода и болезней, а боярской, когда некого в дружину выставить. После чего следуют позор, конфискация имущества, изгнание. А уж потом и нормальная, «крестьянская», голодная смерть всего семейства в придорожной канаве – за ненадлежащие исполнение сословных обязанностей. Тобой лично.

В литературе не видел, а вот русские судебники и челобитные дают массу материала. Включая законодательный запрет детям дворянским продаваться в холопы. Видать, невесело было помещикам на Руси, если они сами в рабство просились.

А вы говорите: «Евгений скучал»… Мне с этим… «святорусским боярством» – совсем не до скуки.

Если первое условие боярства – населённую вотчину мы как-то… Нет, тут ещё куча дел: нужно выдать десятка два вдов и девок замуж, нужно раскорчевать и распахать полтыщи гектаров леса, нужно «Паучью весь» полностью перестроить под «белые избы», нужно… но это в рамках моего понимания и запущенных уже процессов. А вот формирование дружины…

Я-то думал: соберу мальчишек моего возраста, погоняю их в части физкультуры. Аким – научит из лука стрелять, Ивашко – саблей махать, Чарджи – на конях ездить…

Ошибка. Ошибка изначальная. Есть стандарт: боярская дружина. И состоит она из взрослых мужей. По здешним понятиям – 20–30 лет. После – старик, раньше – унот (юноша).

Меня, в моём нынешнем тельце, могут взять… мальчиком на посылках. Для знаменосца, хоругвью махать – ещё молод. Для бойца – тем более.

В боярских дружинах есть небольшое количество людей постарше. Командиры-наставники. Ивашко – ещё годиться. Яков – мужик крепкий, сухощавый… пройдёт. Сам Аким – нет. Руки сожжены. Небоеспособен. Из обоза командовать – пожалуйста. А вот на поле людей выводить…

Чимахай, к примеру, проходит и по возрасту, и по росту. Но… навыка гридня у него нет. Работать со щитом и копьём, в сомкнутом строю, или в седле от восхода до заката… Да по нему просто видно – не гридень!

Получается грандиозный облом: у меня нет людей для формирования боярской дружины! И нет времени для выращивания гридней из тех людей, которые у меня есть. Потому что крайний срок – осень. Смотры боярских дружин идут весной – после сева, и осенью – после жатвы. Дальше тянуть нам не дадут. И – хоть застрелись.

Мда… не из чего.

А из расчётов и прикидок вылезает всё та же проблема – деньги. Полста добрых коней – под сотню кунских гривен, пять кило серебра. А упряжь? А сёдла? А железо? Я не про какие-то хитрые булатные клинки или крупнопластинчатые максимилиановские доспехи – просто на боярском дружиннике десяток килограммов металла.

Здешнее железо по качеству можно разделить на три категории: криничное, ещё говорят – «сырое»; обычное, говорят – «крестьянское»; и оружейное – «мечное». Самое дорогое, естественно – оружейное. Мечи, кинжалы, шишаки, оплечья… Соотношение по цене с серебром 5:1. Правда, в отличие от галльских мечей времён Цезаря, здешние не приходится выправлять ногой после каждого удара.

Понятно, что подковы для коней или стремена делают из обычного железа. Или, там, рукоять к щиту гвоздями прибить… Такое железо – вчетверо дешевле, криничное – ещё вчетверо – 80:1. Только сделать из него ничего нельзя – в нём шлака от четверти до трети. Иногда, при большой нужде, новгородцы делают из этого железа наконечники для стрел. Такие… одноразовые. А, к примеру, наконечники для копий – никогда.

Кроме железа, на гридня ещё много чего надо одеть. А прежде – купить. Полная выкладка российского солдата в начале Первой Мировой – 32 кг, в Отечественную войну 1812 года – 44 кг. Так у них – ни броней, ни щитов, ни мечей! То-то в летописях: «а доспехи везли в обозе» – постоянно. Пехотинец 19–20 веков перед боем снимает большую часть амуниции, средневековый – одевает.

Где на всё это денег взять?

Я – богатый человек. Хохряковская захоронка, клад волхвов, кое-что от «цапли» осталось, от попа Геннадия, Прокуево «приданое», мордовская соль… Но нормальная экипировка дружины потянет на 5–8 сотен кунских гривен.

К примеру, одна типовая кольчуга стоит в этом 12 веке в Англии – 100 шиллингов. 1800 граммов серебра. Правда, и корова у них стоит 6 шиллингов. Что даёт «в здешних коровах» – 8-12 кунских гривен, 400–600 граммов того же металла. Только за один, хоть бы и важный, элемент снаряжения!

В средневековье очень сильный разброс цен. Впрочем, и в 19 веке многие массовые вещи в Англии и в России различались по ценам втрое. «За морем телушка – полушка, да рубль – перевоз» – русская народная мудрость по поводу экспортно-импортных операций.

Особенно резко видна разница в ценах именно во второй трети 12 века.

В 1133 в Англии вблизи Карлейла были открыты залежи серебра. Там началась настоящая «серебряная лихорадка». Полукруг серебряных рудников в Камберленде, Дареме, Нортумбленде производил 3–4 тонны металла в год – на порядок больше, чем вся остальная Европа. К этому времени в Иране истощаются известные серебряные рудники, халифатский дирхем, три века бывший основной монетой на «Святой Руси», становится пустышкой.

Кажется, именно эта «серебряная катастрофа халифата» – заставила «Святую Русь» объявить «национальный дефолт» – вчетверо уменьшить основную денежную единицу – гривну. «Гривна серебра» и «гривна кун» – стали разными понятиями.

Вот, говорят иные: Воевода Всеволжский – Русь обустроил, богатой сделал. А я всю жизнь, как баран безрогий, в трёх осинах мечусь да головой об них стукаю! А имена тем деревам такие: люди, хлеб, железо. Без людей – никакое дело не делается. Без хлеба – людей не собрать. Без железа – хлеба не взять. И опять по кругу: без людей – железа не добыть… Говорят в народе: «голову вытянешь – хвост увязнет». А у меня хвостов не один, а три. И все вверх держать надобно. Соблюдая меж ними постоянное равновесие, оптимум. Вот в этом круге и кручусь всю жизнь.

А серебро… А на что нам серебро? Может потому и живём богато, что всё русское серебро у меня в погребах кучами сваленное лежит?

Конечно, если бы было время… Тех же коней можно было бы и самому разводить… Доспехи самим поделать… Железо взять дешёвое и самим… Времени нет – всё придётся покупать.

Это разовые расходы. А дружину нужно ещё содержать. Полста коней… десяток пудов овса каждый день… Я могу задурить головы княжьим, но себе-то… вотчина ещё не развёрнута. Хлеб придётся снова покупать. И, блин! Придётся покупать железо. Много железа. Потому что «белые печки» требуют его куда больше «чёрных». А ещё косы-литовки, штыковые лопаты…

Я вкладываю и вкладываю. На уровень самоокупаемости мы не вышли. А всё ненужное железо, которое в усадьбе было, Прокуй уже использовал. Николай, с моего согласия, каждый раз – «нужно», потихоньку тратит моё серебро. Дали взятку елнинскому «росомаху». Зря дали. Но – назад не вернуть. Всё, что брали с собой в Деснянский поход… В Елно летом хорошо сыпанули. И так – по мелочам.

А ещё мне надо новую кольчужку покупать – расту я. К осени, поди, будет по… Ну, «вам по пояс». Неприлично как-то.

Пойду-ка я бухгалтерских книг почитаю. Может чего и соптимизирую. Николая наскипидарю. Насчёт продаж нашего… скипидара. И прикину – как с рязанскими купцами разговаривать. По высокой воде они должны хлеб привезти за прошлогоднее полотно от «пауков». И с «насильниками» из Коробца надо что-то делать. Поскольку отдать долги по «покаянным грамоткам»… у них никак.

Мечта подростка – «Капитан Сорви-голова» – разбилась об государственные нормативы для призывников. Что не ново.

Эх, Буссенар, Буссенар. И бесчисленные «буссенарики»… Не скакать мне с пацанами по саванне на пони, постреливая из полуавтоматического и крупнокалиберного во всё шевелящееся и нехорошее…

Да и фиг с ним – не такой уж я любитель верховой езды. Но полтора десятка здоровых, оружных, обученных, чужих мужиков в моей Пердуновке… Ключевое слово здесь – «чужих»… Будут проблемы. Их надо заблаговременно минимизировать. До полного… минимума. Как? – «ХЗ» – «хрен знает»…

Моё, несколько мальчишеское (все мужчины до старости – мальчишки), желание обучиться всяким военным хитростям, типа скакать по-джигитски, рубиться по-батырски и стрелы пускать по-робингудски, захлебнулось в первой же оттепели. Едва стало теплее и мокрее, как начало «гореть» зерно, гнить и вонять мусор, прежде прикрытый снегом, и течь, все, что не попадя. Включая носы моих людей.

Потом начал сходить снег в лесу, на недавних лесосеках. И началась корчёвка. А людей у меня нет. Потому что я – кретин 21-вековый! Все технологические цепочки строил по индустриальному: «сегодня мы так, как вчера, а завтра гораздо ещё» – повторение изо дня в день.

«Повторение – мать учения». А здесь – все неуки. Потому что – всё сезонное! И если в лесу оттаяла полянка, то нужно всё бросать – и строительство изб, и лепку кирпичей, и срочно бежать – дёргать пни из земли.

Как первый пригорок согревшийся увидел… Я, конечно, сразу побежал, оповестил, организовал, обеспечил… Ну там… кони-телеги, топоры-лопаты, мужики-начальники… Сам с топориком полез корни рубить. Тут Потаня засопел, засмущался сильно и так это, на ушко, намекнул:

– А пошёл бы ты, боярич, отсюдова на… к своим боярским делам.

Нет, выразился он более витиевато. Полностью до меня только к вечеру дошло. Но смысл именно такой: не боярское это дело – на пупок брать. Иди отсюда, мешаешь.

Скучно. Все в лесу делом занимаются, а я тут по подворью круги нарезаю. Ладно, будем справлять боярскую… справу. Если не я, то – кто?

Сбегал на заимку: Артёмия проведать и, заодно, перепроверить достоверность услышанного от «аксакалов с б. опытом».

Увы мне – таки «да». Артёмий и ещё одну «плюшку» добавил. Специфически-местно-эпохальную. В смысле: «здесь и сейчас».

При становлении новых вотчин и, особенно, при формировании новых боярских дружин, князья навязывают владетелям «своих людей».

Невелика новизна – так строиться моя Россия в ВВПешном варианте: в руководстве каждой приличной компании – человек из соответствующих органов. Он, конечно, отставник, но связей не теряет. Такое… «государево ухо». На финансовых потоках.

Дальше по фольку: «в одно ухо влетает…». Или по Ломоносову: «И ежели где чего и убудет, то в другом месте столько же…». За вычетом, естественно, накладных расходов и комиссионных.

Впрочем, «князь навязывает» – громко сказано. Принцип хорошо знаком по Демократической России: сам себе ошейник попросишь, накормишь, украсишь… И будешь радоваться – не сильно «трёт шею».

Артёмий объяснил внятно:

– Князь с тобой и говорить не будет. Ну, если только у Акима о здоровье спросит. А вот конюший, или помощник его – ясельничий, посоветует: возьми вон того – старшим десятником.

– А на кой он мне? Неизвестного человека да в командиры…

– А куда ты денешься? Эх, Ваня… Девкой тебе лучше было. Ладно, пошутил я. Неужто ты думаешь, что можно выставить 15 гридней, чтобы никакого огреха не было? У одного – нож не наточен, у другого – подмётка отваливается, у третьего морду скосоротило – зуб болит… Что тебе будет в укор поставлено – один господь знает. Но что-то будет обязательно. А вот далее… Ежели у тебя старший десятник из княжих – он пойдёт, поговорит, скажет, что исправит, ему поверят, да отпустят вас с миром. А вот если Аким с разговорами сунется… Ну, дадут день на исправление. А на другой раз снова упущение найдут…

– Погоди. Так ведь Аким и сам из дружины.

– Аким… Ты знаешь – как его из дружины уходили? Вот и я об том. Тут вопрос в доверии. А Акиму… Да и вообще: боярин, просидев в глухомани 10 лет… а тут ещё и князь поменялся – в Смоленске теперь Роман Ростиславович, Благочестник. Так что наперёд надо будет с боярами ближними потолковать, разнюхать… А то – по шапке дадут, вотчину отберут да другому и отдадут. По закону.

Как это?! Мою вотчину?!! Пердуновку с Рябиновкой и «Паучьей весью»?!!! Я здесь столько сил…! Я тут всякого чего…! И это всё моё – какому-то… кое-какеру?! С печками, с хоромами… А люди мои?!!!

– Коли будет новый боярин – ему и люди служить будут. И вы тоже – земля-то его станет. Ну, или на княжьи земли переберётесь. Будешь под княжьим тиуном ходить, подати в княжью казну платить.

Мда… Вполне по Окуджаве:

 
«А ударник гремит басами
Трубач выжимает медь
Думайте сами, решайте сами:
Иметь или не иметь».
 

Очень типично: если ты что-то имеешь, то и тебя за это… имеют. Мне здесь хоть какое «государево ухо»… или – глаз… или – нос… или ещё какой государев член…

Но с этой… феодальной системой бодаться… Если не на укус-хапок – «украл-убежал», то нужна другая система. Наверно, тоже феодальная – средневековье же! Но – своя. И чего делать?

Как любит приговаривать Аким Янович: «Индо ладно. Поглядим».

Странный я какой-то попаданец. Первый раз вижу, чтобы прогрессор мудрых слов – у аборигенов поднабрался…