Текст книги "Праксис"

Автор книги: Уолтер Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 91 страниц)

Наверное, и фуникулер не работает. Пока не найдут террористов, в Верхний город никого не пустят.

– Кому коктейлей? – предложил ПэДжи Нгени, входя с подносом.

Одной рукой Сула взяла стакан "Лимонного флинга", а второй поворошила мокрые волосы на затылке. Вернувшись во дворец Нгени, она настояла на ванне и чистой одежде, прежде чем проводить разбор полетов. Ванна ПэДжи могла вместить целый взвод; Сула добавила лавандового масла в горячую воду и нежилась в ней, пока не сморщилась кожа на пальцах ног.

Макнамара и Спенс взяли коктейли и одобрительно хмыкали, потягивая их. ПэДжи улыбался.

– Что в новостях, милорд? – спросила Шона.

– Ничего, мисс Арделион, – таково было ее кодовое имя. – Ни слова ни на одном из каналов.

– Пока не знают, как преподнести, – сказала Сула. – Но не станут же они отрицать, что был взрыв и въезд в Верхний город закрыт.

– Что они сделают? – Темные глаза Спенс глядели с тревогой. – Обыщут весь район?

– Не думаю, что у них хватит на это сил. Верхний город большой, а наксидов здесь мало.

Когда разрушили кольцо и подъемники, наксиды спускались на планету на челноках с химическими двигателями, а их оказалось немного. Поэтому мятежники прибыли в относительно небольшом количестве, а новых присылали лишь в случае необходимости.

– Они могут задействовать не только городскую полицию, – сказала Спенс.

Сула взглянула на замерший на шоссе транспорт.

– Отсюда мы увидим, будет ли подкрепление. Скорее всего, не будет. – Она отхлебнула "Флинга" и холодно улыбнулась. – Отрезав въезд в Верхний город, наксиды сами себя заперли. Вряд ли их надолго хватит.

Еще около часа оставались на террасе, потягивая коктейли, а потом перешли в залу посмотреть новости и дождаться заказанного ужина. Предзакатные зеленовато-розовые лучи Шаамы проникали в комнату, когда наксидский диктор сообщил, что на проспекте Праксиса перевернулся грузовик с опасными химикатами, что привело к взрыву и стало причиной смерти судьи Верховного суда лорда Макиша и младшего командующего флотом лорда Рензака.

Сула рассмеялась:

– Хотят отвертеться. Отлично!

Ничего не сказали и о группе школьников, погибших при взрыве, из чего Сула заключила, что они серьёзно не пострадали.

Воспользовавшись паролями Раштага, Сула зашла в систему Управления госрегистрации прямо с нарукавного коммуникатора. Пара минут ушла на то, чтобы перед отправкой обновить заранее написанный текст.

"Сопротивление"

СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯ

Сегодня лоялистскими силами, действующими на территории Верхнего города Заншаа, была осуществлена казнь судьи Верховного суда лорда Макиша. Смертный приговор лорду Макишу вынесен трибуналом подпольного правительства после того, как Макиша признали виновным в казнях лорда губернатора Пан-ко и других лоялистов.

Вместе с лордом Макишем был казнен предатель, офицер флота лорд Рензак.

Приговор был приведен в исполнение лоялистами-военными с помощью взрывного устройства. Исполнители приговора находятся в полной безопасности и сейчас отчитываются об операции перед командованием.

Правительство мятежников утверждает, что смерти стали результатом аварии грузовика с взрывоопасными химикатами. Но разве такие грузы возят по проспекту Праксиса? Тысячи лояльных граждан, слышавших и видевших взрыв, теперь знают, что лоялистские силы свободно действуют даже на территории Верхнего города.

После взрыва мятежники должны запомнить, что их тоже ждёт суд. Все, кто убивает лояльных граждан, уже в списке – им отомстят.

Кто мы?

"Сопротивление" – это официальное обращение лоялистского правительства в изгнании. Мы посылаем его вам по рекомендации лояльного друга…

Дальше повторялся текст первого выпуска, для тех, кто его пропустил.

День уже закончился и служащие Управления госрегистрации разошлись по домам, поэтому обращение рассылалось небольшими партиями, по несколько тысяч в каждой, чтобы в работе сервера не было заметно ничего подозрительного. Как и прежде, было разослано пятьдесят тысяч. Как тогда, копию получили жители Заншаа, не являющиеся наксидами.

Зазвонил коммуникатор ПэДжи. Он ответил, а потом сообщил всем:

– Это из моего клуба. Их на несколько дней закроют на ремонт.

– Никто не пострадал? – спросила Сула.

– Порезы от разбитых стекол, пара растянутых лодыжек и одна сломанная ключица.

Сула отослала еще пару тысяч копий "Сопротивления".

– Вы не спросили, что произошло у дворца Макиша?

ПэДжи растерялся:

– Мне даже в голову не пришло. – Он направился к коммуникатору.

– Не беспокойтесь, – быстро сказала Сула. – Это не так важно. Когда они опять откроются, вам обязательно все расскажут.

Тут принесли великолепный ужин на четверых: хрустящую утку в соусе из ягод тасвы и с гарниром из эсвода. ПэДжи предложил Спенс и Макнамаре лучшие вина из погребов Нгени, а потом достал сигары.

– Кстати, – начала Сула, – где ваш клуб сейчас берет табак, ведь кольцо разрушено?

ПэДжи невесело пожал плечами:

– По-моему, подсовывают местный сорт.

Климат Заншаа не способствовал разведению элитных сортов табака. Или какао. Или кофе. Еще до разрушения кольца Сула потратила почти половину своего состояния на закупку этих товаров. Их успели спустить на планету, и теперь они лежали на складах.

– Я могла бы помочь с этим, – предложила она. – И нет, спасибо, я не курю.

Чуть позже Команда 491 неохотно разошлась из дворца Нгени хоть как-то устраиваться на ночь. Предполагалось, что они рабочие, из-за сложившихся обстоятельств вынужденные остаться в Верхнем городе, поэтому логичнее было заночевать в какой-нибудь недорогой гостинице и иметь при себе чеки оттуда, чтобы их рассказ выглядел убедительнее.

Задача оказалась не из простых: по городу бродило множество настоящих рабочих, а полицейские патрули проверяли удостоверения почти на каждом шагу. Суле наконец удалось найти место, хотя и за бешеные деньги, каких, как она подозревала, у простого работника быть не могло. Она опять приняла ванну, чтобы смыть с себя запах сигар ПэДжи, и растянулась на широком, слегка надушенном матрасе.

Посреди ночи Сула услышала скрип половиц, а потом почувствовала, как ее голову с силой накрыли подушкой. Она пыталась дышать, но воздуха не было. Пыталась отодрать подушку от лица, но кто-то держал ее руки.

Она вскочила, хватаясь за горло. Пульс канонадой гремел в ушах. Сула уставилась в темноту, стараясь разглядеть нападавшего.

– Свет, – произнесла она, и лампы зажглись.

В комнате никого не было.

Остаток ночи она не спала: свет не выключала, смотрела какую-то невинную мелодраму, одну из тех, что любит Спенс.

Когда Сула встала, дорогу и фуникулер уже открыли. На станции она показала пропуск и чек из гостиницы и спокойно покинула Верхний город. Из такси, в котором она ехала в Риверсайд, она видела, что на некоторых столбах висят копии "Сопротивления" и около каждой толпятся читатели.

Покупая завтрак у торговца возле явочной квартиры, она узнала, что наксиды решили расстрелять оставшихся заложников и набрать новых на улицах.

Глава 7

Чандра вошла в кабинет Мартинеса во время дневной вахты и закрыла за собой дверь. Она посмотрела, во что играет Гарет на своем рабочем столе, и произнесла:

– Ну, наконец-то я избавилась от ублюдка.

Мартинес поднял взгляд, всё ещё обдумывая тонкости игры.

– Поздравляю, – сказал он.

Щеки Чандры раскраснелись, глаза гневно сверкали. Она расхаживала перед столом, словно тигрица, которой на полчаса позже принесли обед.

– Я все-таки спросила у него! – продолжила она. – Прямо спросила, когда получу повышение, а он сказал никогда!

– Сочувствую, – неохотно ответил Гарет. – У капитанов нет полномочий присваивать звания лейтенантам.

– У этого есть, – прорычала Прасад. – Сам знаешь, какие у офицеров из Верхнего города связи. Стоит ему только договориться с одним из своих родственников – и Флетчер продвигает какого-нибудь кадета-племянника, а там продвигают меня.

А вот это правда: Флетчер мог провернуть подобное. Именно таким образом высокородные пэры сохраняли влияние в своих руках.

– Ублюдок хочет, чтобы я оставалась на своем месте, – бешено меряя шагами комнату, бушевала Чандра. – Но я не останусь. Низачто!

– Я вообще не понимаю, зачем ты с ним связалась.

Она остановилась. В глазах засверкало презрение:

– Я единственная попала на корабль не по его выбору. Флетчер выбрал кого-то другого на моё место, но война началась раньше, чем этот человек смог добраться до Харзапиды. Поэтому перед вылетом эскадры на борт прислали меня. Я тут никого не знала, – Чандра пожала плечами, – и была по возможности любезна с капитаном. – Она усмехнулась. – Казалось, у него острый ум. – Она коротко рассмеялась. – Острый ум! Тупой, как ржавый нож.

Они помолчали, глядя друг на друга. Потом Чандра подошла поближе, провела кончиками пальцев по поверхности стола, на которой до сих пор шло виртуальное сражение.

– Ты мог бы мне помочь, Гари, – сказала она.

– Я тоже не могу повысить тебя в звании. Сама знаешь.

Ее глаза снова вспыхнули:

– А вот твои родственники могут! Твой тесть в Совете правления Флота, а Миши Чен его сестра. Вдвоём они могут добиться запоздалого повышения для лейтенанта.

– Я тебе уже объяснял, – ответил Мартинес, – что тут я бессилен.

Чандра спокойно посмотрела на него:

– Когда-нибудь и тебе в служебных делах понадобится друг, и им могу быть я. Я буду самым лучшим, самым преданным другом, какого только может пожелать офицер.

Мартинес подумал, что дружба Чандры может ему дорого стоить.

Хотя с профессиональной точки зрения препятствий для её повышения не было. Кроме непредсказуемости, импульсивности, ну и, конечно, любвеобильности.

" Разве всё это так уж плохо?" – подумал он. По сравнению со многими знакомыми ему капитанами, Чандра – образцовый офицер.

Неверно поняв молчание, она наклонилась и взяла его за руку. Гарет почувствовал теплоту её пальцев на своей ладони. Голограмма игры отблесками мерцала на её форме.

– Пожалуйста, Гарет, – сказала она. – Ты ведь можешь сейчас помочь.

– Я поговорю с леди Миши, – сдался Мартинес. – Не знаю, послушает ли она, но я попробую.

– Спасибо, – она присела на стол и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Её запах будоражил… Он поднялся и выпустил руку:

– Это лишнее, лейтенант.

Ещё миг Чандра смотрела на него своими миндалевидными глазами, потом в них появилась жесткость. Она выпрямилась.

– Как вам угодно, капитан. – Она вскочила и резко вскинула подбородок. – С вашего разрешения?

– Вы свободны, – сказал Мартинес. Во рту у него пересохло.

Она подошла к двери и открыла ее:

– Я предлагала вполне серьезно. Свою дружбу.

Уходя, она не закрыла дверь. Мимо проходил лорд лейтенант Шейн Коэн, рыжий связист Миши, и бросил любопытный взгляд в кабинет.

Мартинес сухо, как он надеялся, по-военному ему кивнул, сел за стол и возобновил виртуальный бой. Правда, сосредоточиться удалось не сразу.

* * *

КТО УБИЛ ЗАЛОЖНИКОВ?

Наксиды хотят заставить вас поверить, что причина смерти более чем пятисот заложников – действия лоялистов. Но кем они были захвачены? Кто отдал приказ расстрелять их? Кто стрелял? Чьи пули оборвали их жизни?

Все это сделано по приказу правительства мятежников!

Стило Сулы замерло в воздухе. В висках стучало. Она чувствовала, что не может написать ничего убедительного.

Хуже того, она прекрасно представляла доводы наксидов. Законное правительство, правительство шаа, основавших империю, тоже без колебаний использовало заложников. Брало в заложники целые миры. И действовало весьма решительно: бомбило антиматерией города, а как-то в назидание стерло в порошок планету, на которой всего несколько жителей замыслили заговор. Единственным законом империи было право силы.

Эта война ничем не отличалась от других. Планеты сдавались то одной стороне, то другой, боясь бомбардировки и уничтожения. Мартинес утверждал, что однажды без единого выстрела, просто испугавшись угроз, врагу чуть ли не перешел Хон-бар, но силы лоялистов, со своими ракетами и угрозами, подоспели вовремя и предотвратили капитуляцию.

По сравнению с этим и, тем более, с последствиями военных столкновений, пятьсот заложников не значили ничего.

Сула продолжила писать. Она указала на то, что наксиды расстреляли заложников, потому что не смогли поймать врагов, в то время как подпольное правительство уничтожило вполне конкретные цели. Она пообещала, что возмездие грядет.

Сула опять просмотрела текст, местами изменив его, и пожалела, что не нашла более убедительных слов. Ее красноречие, к несчастью, сводилось в основном к сарказму, а он не слишком подходил, когда речь шла о скорби по погибшим гражданам.

Угнетало и то, что убийство Макиша могло оказаться последней операцией Команды 491. Все подпольное правительство и его силы – это только три человека, которых поймают, если они продолжат серьёзно рисковать.

Команде, безусловно, необходимо подкрепление, а это означало, что придется кому-то доверится и, вполне возможно, довериться кому-то, кому доверять не стоит. Да и надёжных могут поймать, заставив под пытками выдать остальных.

Логичнее затаиться и дождаться, когда с наксидами расправится Флот.

Но Сула не хотела прятаться. Даже когда она просто смотрела на текст, призванный обернуть смерть заложников на пользу лоялистам, кровь закипала от ненависти к наксидским палачам.

Она встала из-за стола, приказала настенному экрану включиться и стала смотреть канал, транслирующий казнь. Пятьсот жертв быстро не убьешь, поэтому передача все еще шла. К пустой тюремной стене сгоняли торминелов, терранцев, креев, даймонгов и лайонов, а потом раздавались залпы автоматического оружия, и жертвы падали, истекая кровью.

Можно было рассмотреть и палачей: мрачных солдат в шлемах за треногами пулеметов; надзирателей в травянисто-зеленой, более светлой, чем у флотских, форме, электрошокерами гнавших заложников к стене; и, самое главное, командующего расстрелом офицера с худым лицом и горящими глазами, явно гордящегося возложенной на него миссией.

Все палачи были терранцами. Наксидам даже не пришлось выполнять грязную работу – они нашли тех, кто охотно сделает ее.

И если палачи нервничали, бледнели и просто пытались исполнять служебные обязанности, то с офицером все было иначе. Глаза горели, в громком голосе слышались истеричные нотки. Сула поняла, что он упивается происходящим. Это был его триумф, возможность учинить расправу перед лицом всей планеты. Он выдавал сам себя, периодически заглядывая в камеру, словно хотел удостовериться, что минута славы еще длится.

Когда пулеметы смолкли, офицер медленно прошелся между трупов, добивая выживших из пистолета. Он вышагивал, гордо выпятив грудь, наслаждаясь собственной важностью, ощущая себя звездой.

"Извращенец, – подумала Сула. – Чего только люди не делают, лишь бы попасть на экран."

Дверь открылась, и вошла Спенс, как раз тогда, когда раздалась новая очередь. Она вздрогнула и прошла по комнате, стараясь не смотреть на дисплей.

– Слышала о заложниках? – спросила Сула.

– Да. Только о них и говорят.

– Проблемы с выездом из Верхнего города?

– Нет, – Шона напряглась, когда офицер прокричал, чтобы трупы грузили в машину. Она сжала губы. – Мы ведь достанем этого ублюдка, да, миледи?

– Да, – сказала Сула, тут же принимая решение.

К чертям предосторожности.

Сердце Сулы пело от неудержимого чувства вседозволенности. В её полной опасностями жизни эта затея станет самой безумной.

Она не знала ни имени офицера, ни места проведения казни. Ясно было лишь одно – это тюрьма где-то на планете Заншаа. Сула сосредоточилась, начала смотреть гораздо внимательнее и вскоре была вознаграждена: над тюремной стеной мелькнули барочные украшения башни Апсзипар, значит, все происходило где-то в юго-западном районе города.

По картам в базе Управления госрегистрации выяснилось, что в этой части Заншаа находится лишь одна тюрьма – так называемые Синие Решетки; там же нашелся список служащих.

Начальником числился старший комендант Лораджин, и с фотографии в его удостоверении на Сулу смотрело худое лицо того самого офицера, который даже сейчас, когда по его приказу убивали группу торминелов, не переставал радостно щериться. Лораджину исполнилось сорок шесть лет; восемнадцать из них он был женат на пухленькой миловидной учительнице младших классов. Типичные представители среднего класса, живущие с тремя детьми в районе Нижнего города среди людей своего уровня.

"Иногда убийство является потребностью", – подумала Сула.

Макнамара вошел, когда она, узнав адрес Лораджина, на всякий случай просматривала планы его дома. Гэвин поставил пакет с бутылками сивушного ярогута на стол и через плечо Сулы стал рассматривать трехмерное изображение Лораджина, вращающееся в углу дисплея рядом c чертежами архитектора.

– Наш следующий? – спросил Макнамара.

– Да.

Молодой человек ответил кратко:

– Хорошо.

Он забрал бутылки и отправился на кухню.

"Этот старший комендант ездит домой на общественном транспорте? – подумала Сула. – Или у него машина? Подловить бы гада на остановке, когда он из трамвая выходит, и пристрелить. Немудрено, но эффективно."

У Лораджина был автомобиль, по записям – лиловый семейный седан марки "Делвин". Ездит ли он на нем на работу? Оказалось, у жены водительских прав нет, а вот у Лораджина имеется парковочный пропуск в Синие Решетки.

Сула встала из-за стола, потянулась и пошла на кухню, где Спенс и Макнамара болтали, выливая ярогут в раковину и наполняя воздух резкой травяной вонью.

– Расправимся с ним сегодня, – сказала она. – Пока к нему охрану не приставили.

Шона с Гэвином удивленно переглянулись, а потом Макнамара рассмеялся. Глаза Спенс зажглись диким огнём. Они оба заразились ее куражом.

К черту предосторожности.

Так как во время первой операции распределение ролей сработало, они решили, что стрелять опять будут Сула и Макнамара, а Спенс станет наблюдать. Гэвин достал из тайников оружие, почистил, собрал и зарядил его; Шона по подложным документам взяла на прокат серый шестиколесный грузовой фургон. Пока не улеглось общественное возмущение, Сула отредактировала и разослала третий выпуск "Сопротивления", а потом принялась изучать найденные в компьютере Управления госрегистрации планы Синих Решеток и окрестностей.

Была проблема с фургоном: его бортовые компьютеры регулярно отсылали информацию о местонахождении в Управление цензуры. Так что, если сообщалось о преступлении, легко было выследить любой автомобиль.

Когда Команду 491 снаряжали, им достался седан "Ханхао", в котором эта функция отключалась. Он был идеальной машиной для бегства, и Сула берегла его на этот случай, поэтому не взяла для убийства.

Все надели перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Спенс отдала фургон Макнамаре – он водил лучше всех, а сама повела "Ханхао" по шоссе к башне Апсзипар и припарковалась в четырех кварталах от тюрьмы. Там она запрыгнула в фургон, в котором уже сидела Сула с оружием, и автомобиль остановился на безопасном расстоянии от лазурных стен тюрьмы.

Во время нападения на Макиша Команда 491 была на взводе. Сейчас они вели себя спокойнее, почти весело. Они явно заразились сумасшедшинкой Сулы. Два убийства за сутки – почему бы и нет? Первое тщательно готовили, на второе отправились вообще без плана. Отбросили все, чему учились в течение долгих месяцев, и свобода пьянила, как вино.

У тюрьмы царило столпотворение: там беспокойно метались безутешные родственники, ожидая возможности забрать тела. Сула сразу же отметила расположение широких главных ворот, большого гаража и отделенного от него бетонированной площадкой здания администрации. Фургон подъехал к толпе, и Спенс вышла, тут же смешавшись со скорбящими. Макнамара повел автомобиль дальше и припарковался там, где можно перехватить Лораджина по пути домой. Открыв окна, они устроились на передних сиденьях и стали ждать, изнывая от жары.

Все происходило в районе, населенном лайонами. Высокие тонкокостные нелетающие птицы не обращали внимания на чужаков – то ли были слишком заняты, то ли сами страдали от зноя. Из ближайшего ресторана доносился едкий запах: в больших железных сковородках разогревался особый протеиновый соус, с которым лайоны всегда готовили мясо и овощи.

Из дома на противоположной стороне улицы вышел молодой лайон, обильно помочился на косяк, поправил одежду и ушел.

– Ах, эта юношеская влюбленность, – прокомментировала Сула. Макнамара хмыкнул.

За голой тюремной стеной смолкли залпы. Сула включила канал с наказаниями на нарукавном мониторе, где уже начался повтор.

– Вот какая кара постигла народ Заншаа из-за действий гнусных саботажников и убийц, – надрывался диктор. Сула презрительно фыркнула. Разве он не читал третий выпуск "Сопротивления"?

Чьи пули сразили заложников?

У главных ворот тюрьмы раздавался гул сотен голосов. Спенс сообщила, что первым двадцати семьям разрешено войти и опознать казненных, поэтому все бросились к входу.

"Это он! – удивленно сказала Шона. – В своей машине, с парой приятелей. Едет в вашу сторону!"

Лораджин воспользовался тем, что все столпились у ворот, и беспрепятственно выехал из гаража. Макнамара надавил на акселератор, электрические моторы набрали обороты, и фургон бесшумно влился в транспортный поток. Сула проскользнула в кузов, проползла по черному композитному полу, чтобы сначала приготовить свое оружие, а потом положила пистолет Макнамары рядом с ним на пассажирское сиденье.

– А вот и он! – объявил Макнамара, и Сула поняла, что пора. Ее охватило дикое возбуждение. Сердце наполнилось буйной радостью и уверенностью в успехе.

На всякий случай, чтобы обезопасить себя, она спросила Спенс, нет ли рядом второго автомобиля – с охраной.

Нет. Наксиды оставили убийцу без защиты.

Сула приготовила винтовку.

– Надо пристрелить его, пока не выехали на автобан, – сказала она Гэвину. Движение транспорта по скоростной магистрали контролировалось центральным компьютером, а это означало, что близко им не подобраться.

– Запросто, – сказал Макнамара и прибавил скорость. – Они будут слева.

Он открыл окно и положил массивный автоматический пистолет на колени.

Они повернули, потом еще раз. Поехали сначала быстрее, потом медленнее.

– Давай, – сказал Макнамара. Сула нажала на кнопку, и задняя дверь бесшумно открылась. Порыв горячего ветра растрепал волосы. Перед ней, буквально на расстоянии вытянутой руки, оказался лиловый "Делвин".

В машине было трое терранцев – Лораджин и две женщины, все в травянисто-зеленой форме. Мужчина сидел за рулем. Все смеялись, а Лораджин рассказывал что-то, активно жестикулируя. Его лицо лучилось весельем.

Он по-прежнему радовался неожиданной известности, не подозревая, что его звезда вот-вот погаснет. Он посмотрел направо как раз в ту секунду, когда Сула прицеливалась в него, и по его озадаченному выражению нельзя было понять, что он увидел в момент выстрела.

Патроны были безгильзовые. От них нет отдачи, да и винтовка стреляет быстрее. Менее чем за две секунды Сула выпустила около сотни пуль. Макнамара, поддерживая огнем из окна, тоже полностью опустошил чуть меньший магазин.

Шум стоял такой, словно по железу барабанили десятки молотков. Машина Лораджина разлетелась в хлам, хрустальные брызги разбитого стекла сверкали на солнце, композитный кузов превратился в ничто. "Делвин" повело, и Макнамара, бросив оружие на колени, вновь сосредоточился на дороге. Сула нажала на кнопку, закрывая заднюю дверь.

В окно она наблюдала, как лиловый автомобиль медленно пересек три полосы и вылетел на тротуар, чуть не задев оказавшегося там и испуганного происходящим даймонга.

Макнамара несколько раз свернул и остановился на официальной парковке. К этому времени Сула разобрала и спрятала в футляры оружие. Оба спокойно вылезли из фургона, прошли по раскаленной улице, повернули за угол, туда, где их ждала Спенс, подъехавшая другим маршрутом на "Ханхао".

Через несколько часов они откуда-нибудь позвонят в прокат автомобилей и скажут, где остался фургон. Если его маячок не работал во время нападения, никто не свяжет машину с убийством.

К настроению беспечности и сумасшествия теперь добавилось чувство облегчения. Оставив позади башню Апсзипар, они безудержно болтали, охваченные лихорадочным весельем. Сула вдруг подумала, что они ведут себя так же, как Лораджин с сослуживицами. Как дети, которым удалась шалость.

– Кто отдал приказ расстрелять их? – спросил Сула.

– Леди Сула, – дружно ответила команда.

– А кто спустил курок?

– Леди Сула!

– Чьи пули полетели в них?

– Леди Сулы! – закричали они и расхохотались.

"Пора прекращать, – сказала Сула сама себе. – Или добром дело не кончится."

И неплохо бы выпустить новое "Сопротивление" – с заголовком "Смерть предателя".

Ужинали они в первоклассном ресторане "Семь пажей" с молчаливыми и степенными официантами и картой вин, включающей сотни позиций. Праздновали несколько часов – каждые десять минут им подавали крохотные порции очень изысканные блюд на почти прозрачных фарфоровых тарелках. Сула была уверена, что раньше ее друзья в таких заведениях не бывали.

Да и она тоже, хотя, может, пару раз и была. Когда настоящая Кэролайн брала с собой девчонку по имени Гредель.

– Не хотите ли заказать десерт? – спросил официант. – У нас есть все, что указано в меню, кроме "Шоколадной фантазии" и "Спирального мокко".

– А почему их нет?

Он покачал сверкающей лысиной:

– К величайшему сожалению, сейчас не достать какао подходящего качества. Могу ли я предложить вам персики фламбе?

– Ну, – Сула глянула на Гэвина и Шону. Друзья, разморенные двумя бутылками вина, улыбались. – Не представляю жизни без "Шоколадной фантазии". Хотя мы можем кое-что придумать.

Перед уходом Сула поговорила с шеф-поваром, поинтересовавшись, сколько та предложит за какао высшего сорта.

Женщина нахмурилась и закусила губу:

– Дела идут не очень, сами понимаете. С тех пор, как пришли они.

– Дела начнут потихоньку налаживаться, если в меню вновь появится хороший шоколад.

Глаза повара сузились:

– Насколько хороший?

– "Кабила". Шестьдесят пять или восемьдесят процентов какао. Завезен с Преовина.

Шеф безуспешно пыталась скрыть алчный огонек в глазах:

– А сколько у вас есть?

– Сколько вам надо?

Они договорились о цене, в семь раз превышающей ту, что Сула заплатила за какао на кольце.

– Доставлю товар завтра, – сказала она. – Готовьте наличные.

Шеф-повар вела себя так, словно подобные сделки заключались ежедневно. Возможно, и заключались.

– Как у тебя это получилось? – спросила Спенс по дороге домой.

– Что это?

– Вот так вот изменить акцент. Когда мы в Риверсайде, у тебя один голос, в официальной обстановке – другой, а с официантом и шеф-поваром ты вообще иначе говорила.

Сула оглянулась на ресторан.

– Я даже не заметила, – сказала она. – Наверно непроизвольно подражаю собеседникам.

Ни официант, ни шеф-повар не растягивали слова, подобно пэрам из Верхнего города, а пользовались удобным общепринятым произношением.

– Эх, мне бы так уметь, – мечтательно сказала Спенс.

* * *

– Опять гуляла, – услышала Сула знакомый голос, когда возвращалась домой. – Опять гуляла без Скачка.

– Угадал, – весело ответила она и запрыгнула на ступеньку, зажав в руке тонкий пластиковый ключ от двери.

Скачок вышел из тени на свет, льющийся из окон квартиры на первом этаже, и Сула сразу же утонула в темном сиянии его черных глаз.

– Ты могла бы провести со Скачком такой чудесный вечер, с сегодняшним не сравнить, – сказал он. – Только дай Скачку шанс.

Сула не знала, что ответить. Что не встречается с молодыми людьми, говорящими о себе в третьем лице?

– Погуляем, когда найдешь себе работу, – выкрутилась она. – Не хотелось бы отнимать у тебя последние деньги.

– А я бы все отдал, лишь бы ты была счастлива.

За личное местоимение Сула наградила его улыбкой.

– Что слышно? – спросила она.

– Бунт у Синих Решеток, там, где расстреливали заложников, – ответил Скачок. – За убийство тюремного офицера арестовали группу скорбящих.

Сула задумчиво помолчала.

– И в новостях показали?

– Нет. Скачок слышал от… коллеги.

Сула знала, что слухи разносятся быстро, но при этом обрастают ложью.

– Кого-нибудь убили? – спросила она.

– Мой друг не знает. Может, было несколько смертей. Здесь постоянно кого-то убивают.

Он подошел поближе и протянул что-то, в неясном свете из окна отливающее желтым. "Сопротивление".

– Я уже читала.

Он убрал листок.

– Будь осторожнее, – сказал Скачок. Он стал поразительно серьезен. – Выходишь на улицу – смотри, нет ли полиции. Едешь на поезде, идешь на рынок – смотри, нет ли полиции. Убедись, что всегда есть куда бежать.

Сула посмотрела на Скачка:

– А у тебя есть куда?

Его черные глаза блеснули, и он опять вынул бледный пластик.

Сопротивление.

Сула повернулась:

– Спокойной ночи, Скачок.

Она вставила ключ в замок, и металлические запоры раздвинулись.

– Спокойной ночи, мисс. Удачи.

"Он умрет, – думала Сула, медленно поднимаясь к себе на этаж. – Будут стрелять в меня, а умрет он."

Сегодня днем ей было предназначено много пуль, но в результате убили пятьсот заложников.