Текст книги "Враг (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

  – Ты уродливая рыба, – сказал он.

  Он бросил его обратно и достал из холодильника банку Heineken. Он приложил его ко лбу, прежде чем открыть вкладку. Он выпил. Он был холодным и свежим и на мгновение помог Кларку забыть, что ему почти удалось сделать невозможное и урегулировать торговлю оружием. Но он этого не сделал. Кларк сделала еще один большой глоток.

  Его мобильный зазвонил. Он был удивлен, увидев, что звонившим был Проктер.

  Кларк ответил на это и сказал: «Я думал, что мы какое-то время будем держаться подальше друг от друга».

  – Это не может ждать, – ответил Проктер. 'Где ты?'

  Кларк нашел Проктера ожидающим его машину, одетым в офисный костюм и солнцезащитные очки. Он был припаркован на обочине сельской дороги, в паре сотен ярдов от берега реки. Рядом никого не было. Проктер выглядел взбешенным.

  – Ты меня обманул, Питер. Ты действительно меня обманул.

  'Извините.'

  Проктер подошел ближе. – Даже не пытайся отрицать это. Я знаю, чем ты занимался все это время.

  – Я ловил рыбу.

  Проктер ухмыльнулся. 'Хороший. Я рад, что ты сохранил чувство юмора, но я говорю о твоей маленькой договоренности с Юлией Ельциной.

  Кларк хорошо постарался сохранить цвет лица. – Повтори.

  – У вас была команда, которая преследовала Тессеракта, пока он работал с Касаковым, чтобы защитить нас от угрозы Моссада, не так ли? Я не в восторге от этого, Питер, но я могу это понять, даже если, посылая их, ты помешал Тессеракту убить Касакова. Забавно, оказывается, это была команда, которая похитила Ариффа и его семью. Каковы шансы?'

  Кларк поднял руки. «Я не знаю, откуда вы берете информацию, но она неверна».

  Проктер покачал головой. Он был в ярости. «Хотите рассказать, почему две недели назад вы были в Хитроу в одно время с Юлией Ельциной? Ты думал, я не узнаю? Я обижен, что ты так мало думаешь обо мне.

  – Роланд, пожалуйста…

  – Заткнись, Питер. Просто заткнись. Все это время ты использовал меня. Ты никогда не был на моей стороне, не так ли? Что вы на самом деле пытались сделать, помочь Ельцине захватить власть?

  Кларк перевел дух. Он щурился на солнце. – Это была только половина дела.

  «Какая была вторая половина? Только не говори мне, что ты сделал все это ради минета.

  «Не будь смешным. После того, как она стала контролировать империю Касакова, она стала продавать оружие только тем покупателям, которых я одобрил.

  Глаза Проктера расширились. – И вы этому поверили?

  – Да, – отрезала Кларк. – Конечно. Я знаю Юлию с разгара холодной войны. Я доверяю ей. И Роланд, твой план никогда бы не сработал. В конце концов Касаков и Арифф поняли бы, что их обманули. Тогда бы война прекратилась, и мы бы ничего не добились. Мой путь позволил бы Ельцине захватить и сеть Ариффа. Она была бы самым крупным торговцем стрелковым оружием, а также тяжелыми боеприпасами, подотчетным мне. Мне. Я мог бы сделать так, чтобы запасы оружия врагам Америки иссякли и никогда не пополнялись. Это позволило бы достичь обеих наших целей».

  'Вы должны были сказать мне.'

  Кларк рассмеялся. – Роланд, ты упрям, как жирное пятно. Вы бы никогда не согласились сделать это по-моему.

  – Как бы то ни было, это не давало тебе права лгать мне и действовать за моей спиной. Я предполагаю, что вы приказали своим ребятам убить и Калло тоже.

  Кларк пожала плечами. – Оставлять его в живых было ненужным риском. А его смерть сделала эту уловку более убедительной, с этим согласились даже вы.

  – Вам ни капельки не жаль? Проктер обвинил.

  – Мне жаль, что план не сработал, – сказал Кларк. «Я не жалею, что пытался сделать что-то хорошее. Наша дружба много значит для меня, но не так много, как спасение жизней американцев».

  Проктер повернулся и ушел. – Нашей дружбе пришел конец, Питер.

  – Роланд, – позвал Кларк. – Не будь таким мелодраматичным.

  Проктер не оглянулся.

  Тридцать минут спустя Кларк вернулся на реку и снова забросил свою удочку. Он пытался связаться с Ельциной, но русский не ответил. Она либо избегала Кларк, либо в бегах, либо мертва. Любое из трех было столь же вероятным, как и другие, но Кларк предположил, что объяснение было вторым. Ельцина предупредила Кларк, что может случиться, если Касаков подвергнется еще одному приступу.

  Мог бы Касаков сначала получить от нее какую-либо информацию? Если бы Ельцину убили за то, что она не справилась с ролью разведчика Касакова, то, скорее всего, ее просто казнили бы. Впрочем, если бы планы Ельциной каким-то образом раскрылись, то наверняка Касаков заставил бы ее страдать первой. В этот момент она кричала что угодно, лишь бы боль прекратилась.

  Если предположить, что Касаков знает имя Кларка, предпримет ли он шаг против члена правительства США? Вряд ли, из-за боязни возмездия, но Кларк сдержался. 45 калибра Таурус рядом всегда, на всякий случай.

  Он вздохнул, думая о Проктере. Кларк никогда не был счастлив использовать своего друга так, как раньше, но это было неизбежно. Не то, чтобы это сейчас имело значение.

  Безошибочный шум подвесного мотора нарушал спокойствие. Он стал громче, и появилась сама лодка, огибая излучину реки. Судно двигалось быстрее, чем должно было быть, и Кларк почувствовал, как его собственную лодку начало раскачивать вновь созданные волны. Он смотрел, как лодка поворачивает в его сторону. На борту находились двое парней. Один помахал Кларк.

  Кларк поправил солнцезащитные очки и взглянул на Тельца у своих ног. Всегда лучше иметь ружье и не нуждаться в нем, чем нуждаться в нем, а его не иметь, подумал он. Он спрятал оружие сзади своих шорт. Он встал, когда лодка приблизилась.

  – Помочь вам, мальчики? он спросил.

  Двум парням было за двадцать, и в них безошибочно угадывался вид чистокровных деревенщин. У парня, который махал рукой, левая рука была на самодельной перевязи. Он поморщился.

  «Мой приятель повредил руку», – сказал парень у мотора. – Думаю, у него может быть сломано запястье.

  – Ой, – сказал Кларк. – Как ты это сделал?

  Парень с перевязью пожал плечами и выглядел застенчивым. «Упал, пытаясь намотать большое „не“.

  – Надеюсь, ты понял.

  Парень покачал головой.

  – Очень жаль, – сказал Кларк, чувствуя себя лучше из-за двенадцатидюймовки.

  – Извините, что помешал вашей рыбалке, мистер, – сказал парень у мотора. – Но у тебя есть аптечка? Может, аспирин?

  – Конечно, – сказал Кларк. «Но ибупрофен, вероятно, лучше подходит для ваших нужд».

  Он повернулся, чтобы взять свою аптечку. Когда он обернулся, оба парня стояли. Они больше не были похожи на деревенщин. У парня с перевязью больше не было перевязи. Вместо этого в правой руке у него был автоматический пистолет с глушителем. У другого парня тоже был такой. Оба указали путь Кларк.

  'Что это?' – спросил он, хотя знал ответ.

  Кларк подумал о Тельце сзади его шорт. Он никак не мог добраться до него, не говоря уже о том, чтобы вытащить его. Он пытался сохранять спокойствие, но паника охватила его. Он покачал головой из стороны в сторону.

  Парень без перевязи посмотрел на другого парня, который кивнул и сказал: «С уважением, Владимир Касаков».

  Кларк почувствовал агонию от первой пули, поразившей его чуть ниже грудной клетки.

  После этого он ничего не чувствовал.

  ГЛАВА 59

  София, Болгария

  Виктор находился в городе уже сутки после возвращения из США через Канаду. Он сделал то же самое по пути в Американ, чтобы избежать снятия отпечатков пальцев и фотографирования во время полета. Он сел за свой стол в гостиничном номере и воспользовался новым ноутбуком, чтобы сделать запланированный звонок Проктеру.

  Линия соединилась, и Проктер сказал: «Мой партнер мертв».

  – Я не думал, что в тебе это есть.

  – Я не знал, – признал Проктер напряженным голосом, – но это сделал кто-то другой.

  – Не могу сказать, что сожалею об этом, – сказал Виктор.

  'Он был хорошим человеком.'

  – Поверю вам на слово.

  – Делай, – настаивал Проктер.

  – Надеюсь, ты не собираешься просить меня отомстить за него.

  – Нет, – сказал Проктер. – Я бы не стал, даже если бы захотел. Он заправил свою постель. Теперь он лежит в нем.

  «Что нам остается?»

  – Ну, я все еще немного расстроен из-за бомбы, которую ты оставил под моей машиной.

  – Я сказал тебе, какой провод перерезать, не так ли?

  – Да, ты это сделал. Так что, я думаю, мы квиты. Я так понимаю, вы получили мое сообщение о том, что Моссад ищет вас в Барселоне?

  'Я сделал. А я не был там много лет.

  – Ну вот. Они преследуют тени. Опусти голову и так и останется. Ресурсы уже перераспределяются в агентстве. Скоро никому из нас не придется беспокоиться. Не знаю, как вы, а я собираюсь взять отпуск. Я мечтаю о жарком и отдаленном месте.

  'Звучит хорошо.'

  – Вы должны сделать то же самое. Вы можете себе это позволить. Я заплатил вам вторую половину гонорара Касакова.

  'Я удивлен.'

  – Вы потерпели неудачу только из-за вмешательства моего помощника. Это не твоя вина. Я сделал то же самое с работой Yamout. Вы не могли предвидеть участия Моссад.

  «Я ценю этот жест».

  «Это умный способ отблагодарить меня без необходимости говорить спасибо».

  'Я тоже так думал.'

  Наступила пауза, и Виктор почувствовал улыбку Проктера. – Итак, мой мужчина. Были сделаны. Вы пошли за Касаковым, как и договаривались, а я человек слова. Ты больше не обязан мне. Ты свободный человек. Наслаждайтесь своей пенсией. Он твой, если хочешь.

  Виктор пока проигнорировал комментарий. Он сказал: «Скажи мне кое-что: зачем преследовать Касакова и Ариффа так, как ты?»

  'Что ты имеешь в виду?'

  «Зачем делать это незаметно, используя кого-то вроде меня вместо команды ЦРУ? Касаков и Арифф не могут быть популярны в Вашингтоне.

  – Это не так, – согласился Проктер. – Но Касаков уже давно является золотым мальчиком Кремля. Он сделал их миллиарды продаж. Если бы был какой-то намек на причастность ЦРУ к его смерти, из Москвы разразилась бы адская буря дерьма. Не побеспокоит ли меня такая буря дерьма? Нет, сэр. Но Капитолийский холм не разделяет моих чувств. Однако с Ариффом, главным подозреваемым, дело обстоит иначе.

  – Это половина дела.

  – Я не понимаю.

  «Конечно, было бы лучше послать за Ариффом группу по захвату и захвату, если бы вы знали, где он прячется. Он все еще мог взять на себя вину за смерть Касакова, но вы могли бы передать его МУС по обвинению в военных преступлениях и добиться крупного пиар-хода». Виктор сделал паузу. – Если только Ариффа допрашивала прокуратура, и вы очень этого не хотели. Что у него было на тебя?

  После минуты молчания Проктер сказал: – Когда-то я руководил Ариффом. Ни для кого не секрет, что в восьмидесятые годы ЦРУ снабжало афганских моджахедов «Стингерами», чтобы сбивать советские вертолеты с неба. Но я был парнем на земле, который направил эти ракеты в «Стэна, используя Ариффа, у которого уже были поезда с осликами, перевозившие АК через границу из Пакистана».

  – Какое это имеет значение сейчас?

  «Потому что еще до того, как Арифф поставлял оружие и компоненты для СВУ врагам Америки в Ираке и Афганистане, он был известным отморозком. Тогда он снабжал ООП, „Чёрный сентябрь“, „Хизбаллу“ и все остальные террористические организации от Триполи до Тегерана. Взрывчатка, взорвавшая казармы морской пехоты в Ливане в 83-м, была из Ариффа. Я все это знал, но все равно использовал его без согласия ЦРУ. Мы живем в мире после 11 сентября, друг мой, и Арифф, упомянувший мое имя в Гааге, причинил бы мне кучу боли. Так что да, я тоже кое-что из всего этого вынес. Довольный?'

  – Удивительно, но да.

  «Теперь у тебя есть ответы, и у тебя есть свобода». Проктер сказал: «Итак, здесь наши пути расходятся?»

  Последние несколько дней Виктор почти ни о чем не думал. Проктер скрывал от него информацию, создавая дополнительные проблемы и дополнительные риски. Но он раскрыл свою личность, чтобы доказать, что Виктор может ему доверять. Это многое значило.

  Он сказал: «Я не чувствую такой острой необходимости расстаться с компанией, как раньше».

  – Я надеялся, что ты это скажешь. Но я не ожидал, что ты это сделаешь.

  «Когда мои действия станут предсказуемыми, моя жизнь превратится в прошедшее время».

  – Значит ли это, что ты наконец доверяешь мне?

  – Не будем забегать вперед.

  Еще одна пауза, возможно, для еще одной улыбки, прежде чем Проктер сказал: «Я свяжусь с вами, когда вы мне снова понадобитесь».

  'Который будет?'

  'Я не знаю. Может быть какое-то время.

  – Мне подходит, – сказал Виктор. – Это были долгие два месяца.

  – Для вас и для меня обоих. Проктер сделал паузу и сказал. 'Заботиться.'

  Линия отключилась. Виктор открыл интернет-браузер и получил доступ к другим своим учетным записям электронной почты. У него было еще одно электронное письмо от Алонсо и два от других брокеров. Предлагаемые контракты были рассчитаны на высокие показатели и низкие риски. Их было бы легко выполнить без ведома Проктера.

  Виктор удалил электронные письма и деактивировал учетные записи.

  Впервые за долгое время он почувствовал себя по-настоящему расслабленным. Он сделал телефонный звонок.

  Адрианна радостно ответила: «Алло».

  – Это Эммануэль, – сказал Виктор. – Как ты представляешь себе день в Софии?

  ГЛАВА 60

  Виктор встретил Адрианну в холле Гранд Отеля София. Большой отель с мраморным, гранитным и стеклянным фасадом располагался в центре города, с видом на Городской сад. Он сменил гостиницу после того, как она согласилась встретиться с ним, поскольку его предыдущее скромное жилье не встретило бы одобрения Адрианны. На ней было длинное струящееся платье, которое, казалось, парило по ее фигуре, когда она везла за собой чемодан для ночлега. Ее волнистые каштановые волосы были распущены, а солнцезащитные очки покоились на макушке.

  – Ты выглядишь так по-другому, – объявила она, когда Виктор приблизился. «Мне нравится загар и длинные волосы. Очень сексуально.

  Она взмахнула прядью волос для выразительности, прежде чем они обнялись и поцеловались. Виктор осторожно отстранился, прежде чем ее руки успели скользнуть по его спине туда, где за поясом был заткнут пистолет FN Five-seveN.

  – Ты немного похудел, – сказал он.

  Она просияла. 'Ты заметил.'

  У него не было. 'Как прошел твой полет?'

  'Удовольствие.' Она достала из сумочки путеводитель. – Я все узнал о Софии.

  Оставив чемодан в комнате Виктора и приведя себя в порядок, они отправились осматривать Софию. Городская художественная галерея находилась рядом с отелем, поэтому они начали там, обсуждая экспонаты, что им понравилось и почему. После этого они использовали городские желтые трамваи, чтобы посетить некоторые из многих исторических православных церквей Софии, изюминкой которых был впечатляющий Александро-Невский собор с базиликой с золотым куполом высотой в сто пятьдесят футов.

  Помимо странных многоэтажек коммунистической эпохи, украшающих горизонт, София была типично красивой исторической европейской столицей. Виктору нравилось сопоставление архитектурных стилей – западноевропейского и центральноевропейского, неоклассического и сталинского, римского и византийского. Постоянно меняющаяся архитектура придавала каждой усаженной деревьями улице свою уникальную индивидуальность и атмосферу. Дороги в центре города казались почти сплошь вымощенными желтым булыжником.

  – Из Вены, – быстро сообщила ему Адрианна.

  Возможно, это был первый визит Адрианны, но Виктор был пару раз раньше и всегда находил болгар почти везде дружелюбными и гостеприимными. Этот раз ничем не отличался. Климат ему тоже нравился, теплый, но не жаркий, градусов семьдесят сегодня.

  Они поздно пообедали в одном из многочисленных кафе под открытым небом Софии, наслаждаясь солнечными лучами на лицах и лихорадочной болтовней местных жителей. Виктор достаточно знал язык, чтобы обойтись, и научил Адрианну странной фразе. Вместе они пытались следить за некоторыми молниеносными разговорами окружающих, всегда быстро терпя неудачу и добавляя собственные выдуманные переводы.

  «Он ее бросает, – объяснила Адрианна, пока они лукаво наблюдали за парой спорящих болгар средних лет, – потому что у нее изо рта пахнет старыми носками».

  Он улыбнулся, по привычке высматривая тени в толпе.

  Когда наступил вечер, они вернулись в гостиницу, чтобы умыться и переодеться. «Andante Spianato et Grande Polonaise» Шопена в ми-бемоль мажоре звучала по радио в комнате, пока Виктор одной рукой застегивал рубашку. Пальцы другой руки мягко двигались в такт музыке, нажимая на воображаемые клавиши.

  Адрианна, поправляя серьги, заметила его. 'Ты играешь?'

  – Несколько месяцев не было. Он закончил застегивать рубашку обеими руками.

  – По какой причине?

  – У меня просто не было возможности.

  Он не мог не представить свое самое ценное имущество, усилитель Vose девятнадцатого века; Рояль Sons Square, от которого теперь только пепел.

  – Кажется, в одном из баров отеля есть пианино. Я уверен, что они позволят вам, если мы попросим.

  – Я буду слишком ржавым. Я не хочу ставить себя в неловкое положение, – сказал он, притворяясь застенчивым, чтобы скрыть тот факт, что годы попыток оставаться незамеченным приучили его считать такие действия, как публичная игра на пианино, невозможными.

  Он закончил собираться и, пока Адрианна была в ванной, сунул пистолет за пояс на правом бедре. Он позаботится о том, чтобы она ходила только с левой стороны.

  'Что вы думаете?' – сказала Адрианна, возвращаясь в спальню.

  Она выглядела великолепно в черном вечернем платье, с пашминой, обернутой вокруг ее плеч, и с собранными волосами.

  Виктор не разочаровал и сказал: «Потрясающе».

  Ее блестящие губы сложились в огромную улыбку.

  Национальный театр находился всего в квартале от отеля. Элегантные фонари заливали величественное здание начала двадцатого века золотым сиянием. В кассах Виктор собрал билеты на спектакль «Турандот» Пуччини. Они сидели в ложе у юго-западной стены и смотрели спектакль в бинокль, Адрианна была в восторге от зрелища и растрогала до слез ариями. После этого они гуляли по саду перед оперным театром, обсуждая представление.

  То же самое делали и другие любители оперы, а туристы фотографировали театр. Пары сидели на каменных скамьях и держались за руки.

  Адрианна связала свою правую руку с левой рукой Виктора и сказала: «У меня был такой замечательный день. Спасибо, что пригласили меня сюда.

  – С удовольствием, – ответил Виктор.

  «После Линца я не был уверен, что мы еще увидимся».

  – Что заставило вас так подумать?

  Она помедлила, чтобы ответить, то ли пытаясь сформулировать свои мысли, то ли просто не решаясь сказать, что собиралась сказать. – Я не уверен, но ты казался таким другим, когда я видел тебя в последний раз. Как другой ты. Я не был уверен, что мне подойдут эти изменения, вот и все».

  – Я не знал, что изменился, – сказал он, не подумав.

  – О, не волнуйся, – ответила она, услышав тон, которого он ей не предназначал. «Я думаю, что это положительный момент». Она осмотрела его и провела тонкими пальцами по его волосам. «Определенно хорошее изменение».

  Он улыбнулся, чтобы показать, что согласен, даже если это было не так. 'Я рад, что вы так думаете. Я так понимаю, вы рады моему звонку?

  Она улыбнулась и легонько ударила его по руке. 'Конечно я.'

  Они прошли еще немного.

  – Извините, – сказала женщина на английском с британским акцентом, встав на их пути.

  Ей было около тридцати, ее сопровождал мужчина лет тридцати, предположительно ее бойфренд или муж. Оба были в повседневной одежде, джинсах, футболках, кроссовках. Волосы у парня были темные, у женщины светлые. В руках у нее был фотоаппарат. Они оба улыбались. Широкие, возбужденные ухмылки. Туристы.

  – Извините, – снова сказала женщина, говоря медленно, неторопливо, как ребенку, с большими интервалами между словами, растягивая каждый слог для ударения, – не могли бы вы нас сфотографировать, пожалуйста? Она сделала большое дело, указывая на камеру, а затем на своего парня и на себя.

  – Конечно, конечно, – ответил Виктор.

  Он бы подумал, что это невозможно, но их улыбки стали шире. – О, ты говоришь по-английски. Здорово. Большое спасибо.'

  Адрианна спросила: «Вы британец, верно?»

  Блондинка слегка рассмеялась. – Это так очевидно?

  Виктор поднял бровь. «У британцев есть определенная манера говорить за границей».

  – Мы знаем, не так ли? Еще раз спасибо за это».

  Он сказал: «Это не проблема», хотя это и было так. Если бы он был один, то сделал бы вид, что не говорит на этом языке, и пошел бы дальше. Ему не нравился любой контакт, который не был на его условиях, но он не хотел показывать это перед Адрианной.

  Женщина-туристка передала свою камеру. «Если бы вы могли сделать так, чтобы оперный театр был на заднем плане, это было бы здорово».

  'Без проблем.'

  Он сделал жест. – Возможно, вы захотите подойти ближе друг к другу.

  – О да, конечно.

  Она наклонилась ближе к своему парню, обхватив его руками, как будто он мог бы убежать, если бы она не держала его крепко. Он обнял ее за плечи, хотя и несколько натянуто. Британский резерв.

  Виктор отступил назад и опустился на одно колено, чтобы они оба оказались в центре кадра на фоне оперного театра, и сказал: «Скажи сыр». и сделал фото. Он вернул камеру. «Твоя первая фотография в Софии», – отметил он с дисплея камеры. «Для меня большая честь».

  Супруги посмотрели на изображение. «О, это прекрасно. Большое спасибо.' Она подтолкнула парня. „Подожди, пока Энди и Мэг увидят это“.

  С еще большим количеством благодарностей пара ушла, оставив Адрианну и Виктора снова наедине. Адрианна взяла его руки в свои.

  «Эти двое составили симпатичную пару, – сказала она, – не так ли?»

  Виктор кивнул. Он не был уверен, что мило, а что нет.

  «Я могу представить их старыми и седыми, и все еще такими же влюбленными».

  Виктор снова кивнул. Он считал невозможным представить себе такие вещи.

  Она потерла его руки. – Ты когда-нибудь думал о том, чтобы остепениться, Эммануэль? найти себе хорошую жену, чтобы она передала тебе твои тапочки?

  – Жены до сих пор приносят тапочки своим мужьям?

  – Не знаю, – сказала она, пожав плечами. – Думаю, для подходящего человека они могли бы.

  В ее глазах не было ничего, что Виктор не смог бы прочесть. Он спросил: «Что бы вы хотели сделать сейчас?»

  'Я не уверен. Ты еще не голоден?

  – Я могу поесть, если ты будешь готов к обеду.

  – Я был готов к ужину последние два часа. Эта диета меня убивает».

  Виктор знал хороший индийский ресторан примерно в двадцати минутах ходьбы к северу, но Адрианна была слишком голодна, чтобы ждать, поэтому они взяли такси. У него было aloo tika ragda для начала, а затем paneer makhani. Адрианна начала с бхел пури, а затем съела грибной матар хара пьяз. Еда была превосходной, ароматной и вкусной, но не слишком острой. На десерт они оба заказали мороженое с манго. Он пришел в форме конуса. После еды они пили индийский чай с молоком, пока Адрианна говорила о возможности вернуться в университет.

  «Я думаю о том, чтобы получить докторскую степень, – объяснила она. „Я скучаю по учебе. Чтение истории в Кембридже было одним из лучших периодов в моей жизни. Я скучаю по книгам. Я скучаю по академичности. В последнее время у меня почти не остается времени даже на то, чтобы прочитать газету. Я знаю, это звучит слишком драматично, но иногда мне кажется, что я позволяю своему разуму ускользнуть“.

  – Похоже, ты уже принял решение.

  – Это так, не так ли? Я думаю, что у меня есть.'

  – Вы бы вернулись в Кембридж учиться или куда-нибудь еще?

  Упоминание Кембриджа заставило его вспомнить британскую пару. Точнее, блондинка. Туристы обычно не просили его фотографировать. Виктор испускал тонкую вибрацию «оставь меня в покое», на которую большинство людей подсознательно обращало внимание, но это не всегда срабатывало. Он мог зайти так далеко только с негативным языком тела. Если бы он был слишком неприступным, люди бы запомнили его. Лучше быть таким человеком, с которым некоторые люди были бы рады поговорить, чем грубым человеком, которого никто не забыл. А в компании Адрианны он казался бы более доступным.

  Она спросила: «Что случилось?»

  – Я ничего не могу скрыть от тебя, не так ли? – сказал он, снова удивившись, что она так хорошо его прочла. – Я просто думал о работе. Прости.'

  'Хочешь поговорить об этом?'

  Он покачал головой. «Работа скучна. Давай поговорим о тебе. Итак, Кембридж?

  'Я не уверен. Мне там понравилось, но, может быть, где-то в другом месте было бы хорошо. Я за новые впечатления».

  Он кивал и с энтузиазмом слушал, как она рассказывала о своих планах, но все это время мысленно прокручивал этот инцидент с туристами. Ни в том, ни в другом не было ничего подозрительного. Парень ничего не говорил, но казался застенчивым по сравнению со своим общительным партнером. Нет, его беспокоили не туристы, а он сам, из-за его неспособности ослабить бдительность и сфотографировать пару тупых туристов, не чувствуя себя разоблаченным, потому что они застали его врасплох. Он задавался вопросом, как он стал этим факсимиле человека – головоломкой с отсутствующими кусочками – и будет ли это когда-нибудь иначе.

  Адрианна продолжила: «Конечно, Колумбийский университет очень высоко ценится, и я просто обожаю Нью-Йорк. Хотя я бы рискнул больше делать покупки, чем учиться.

  Виктор кивнул и сделал глоток чая, убеждая себя, что в данном случае его паранойя слишком велика. По словам Проктера, «Моссад» гнался за зацепками в Барселоне. Там им нечего было найти, что привело бы в Болгарию.

  – Ты первый, кому я об этом рассказала, – с застенчивой улыбкой добавила Адрианна.

  Виктор сказал: «Для меня большая честь», – и тут же вспомнил, что говорил те же слова британке. Судя по дисплею камеры, он прокомментировал, что сделал их первый снимок в Софии. Женщина никак не отреагировала на его замечание. Ни единого слова и даже жеста. Представительный турист, каким она явно себя показала, ответил бы каким-нибудь объяснением. Может быть, они только что прибыли, или это была новая карта памяти в фотоаппарате. Но ничего.

  Виктор проклинал себя за то, что не понял раньше.

  Он не знал, как, выследили ли они его каким-то образом или последовали за Адрианной к нему. Но это не имело значения. Теперь имело значение только то, что они нашли его.

  Кидоны были в Софии.

  Шарада с камерой, должно быть, была для положительного опознания. Со своими более длинными волосами, загаром и бородой он заметно отличался от человека, снятого на камеру месяцем ранее. Им нужно было подобраться поближе, чтобы убедиться, что он действительно их цель. Это было нагло, рискованно, но они не знали, что Виктор знал, что они его преследуют.

  Проктер ошибся насчет «Барселоны», а может быть, его информация просто устарела. Напротив Виктора Адрианна продолжала говорить об университетах и учебе, совершенно не подозревая о смертельной опасности, в которой они оба оказались.

  Виктор знал, что в этот самый момент за ними наблюдают. Он не заметил теней в ресторане, который был бы слишком близко, но они должны были ждать снаружи, готовые последовать за ним и Адрианной, когда они уйдут.

  У него было преимущество – они понятия не имели, что он на них напал. Когда они нанесут удар? Он не знал. Наверное, не в его отеле. Общеизвестно, что отели были трудным местом для действий – он знал это лучше, чем большинство других, – но это не остановит оперативников Кидон. Моссад успешно совершил больше убийств в отелях, чем кто-либо другой. Но они не хотели его убивать – по крайней мере, пока. В противном случае они могли бы застрелить его возле оперного театра в ту минуту, когда его опознали. Сначала они хотели получить ответы. Они хотели знать, кто он такой, кто послал его и зачем. Похищение было труднее, чем убийство, так что им придется предпринять попытку на улице, где-нибудь с наименьшим количеством свидетелей, которые могли бы увидеть, как его запихнули в фургон.

  Пока Адрианна была с ним, Виктор не мог сбежать из Кидона. В одиночку у него может быть шанс.

  – Итак, вы видите, – он понял, что Адрианна говорит, – я не могу выбрать между Колумбией и Кембриджем. Она смеялась. «Может быть, я сделаю докторскую степень в обоих».

  – Это трудное решение, – сказал Виктор. Он стоял. – Извините меня на минуту.

  Он направился в уборную, зная, что кидонские наблюдатели снаружи увидят, как он уходит, но они не будут волноваться, потому что Адрианна все еще сидела за столом, ожидая его возвращения. Пока она сидела, Виктор выиграл время.

  Ванная комната ресторана была компактной и чистой. Маленькое окошко располагалось высоко в задней стене над самой дальней кабиной. Виктор вошел в нее, опрокинул крышку унитаза, встал на нее, повернул задвижку и открыл окно. Холодный воздух обдувал его лицо. Он всмотрелся в переулок позади. Было темно, но пусто. Кидонцы наблюдали за фронтом. Не было причин смотреть назад.

  Через три минуты они начнут недоумевать, через пять начнут волноваться. К шести они посылали кого-нибудь внутрь для проверки. Но с шестиминутной форой он уже давно ушел бы в такси или в автобусе, направляясь за город. Они бы его не поймали.

  Их внимание обратится на Адрианну как на прочную связь с ним, даже если она совсем не такая. Они бы не поверили, что она ничего о нем не знает. Их нужно было убедить. Он старался не представлять, что они могут сделать с ней, чтобы получить информацию, которой у нее нет.

  Но вместе они не могли избежать их, и если Виктор отошлет ее первым, это только вызовет у них подозрения, и любой шанс на побег у него исчезнет.

  У Виктора не было настоящих друзей. Он ни о ком не заботился. Это был один из способов сохранить ему жизнь. Его отношения с Адрианной были игрой, которую они оба разыгрывали, и она разыгрывала их ради денег, не более того. Она использовала его так же, как он использовал ее. Между ними больше ничего не было, ничего, что могло бы остановить его сейчас.

  Он вылез через окно в ночь.

  ГЛАВА 61

  Адрианна посмотрела на часы. Эммануэля не было уже более четырех минут. Она потягивала чай с молоком, наблюдая за другими посетителями вокруг нее. Было много пар, странных семей, все наслаждались едой и хорошо проводили время. Индийские официанты и официантки без особых усилий скользили вокруг плотно набитых столов, с грациозной непринужденностью принимая заказы и доставляя еду.

  Вероятно, за ужином она выпила на один стакан розы слишком много и чувствовала себя немного менее собранной, чем обычно предпочитала бы действовать, но она хорошо проводила время. Это не было поступком. Ее ужин был восхитительным, лучшей едой, которую она ела за долгое время. Грибной матар хара пьяз был божественным; такой сливочный. И мороженое с манго было как раз то, что освежало дыхание потом.