Текст книги "Враг (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

  Побережье Черного моря было собственной Ривьерой России с субтропическим климатом. Теплый и влажный. Не сегодня, подумал Виктор, когда с его носа капал холодный дождь. Ближайшим городом был Сочи, расположенный в трех милях к юго-востоку и известный тем, что здесь находилась одна из дач Сталина. Виктор прибыл на грузовом судне из Стамбула. Поездка прошла без происшествий, и он провел бессчетное количество часов, изучая всю полученную информацию о Касакове, его большом загородном доме и Сочи. К тому времени, когда корабль достиг порта, он знал все, что собирался, о точке удара, местности, погоде, местном населении, транспортных связях, возможностях полиции и своей украинской цели.

  Скромная гостиница недалеко от порта предоставила ему жилье. Комната была маленькая, но с приятным видом на море. Адлерский аэропорт располагался в двенадцати милях к югу вдоль побережья от Сочи. Как и в случае с бухарестским контрактом, на долговременной стоянке аэропорта его ждал ничем не примечательный седан с полным багажником оружия.

  Работодатель Виктора предоставил все, что требовалось. Досье было самым подробным. У него было столько времени, сколько ему требовалось. Все было так, как должно быть. Но лучший способ для голоса с другой стороны мира защитить себя от Моссада, если бы Виктора не было в живых, чтобы рассказать им что-нибудь. И даже если его работодатель не собирался предавать его, подразделение Кидон все еще искало его. Виктор умел оставаться незамеченным не хуже других, но никто не был невидимым.

  Несмотря на двух потенциальных врагов, он должен был сосредоточиться на работе. Это может оказаться одним из его самых сложных и опасных заданий. Это было также одно из самых неприятных деяний, несмотря на длинный список гнусных деяний, которые Владимир Касаков совершил за свою долгую карьеру, и многочисленные злодеяния, за которые было ответственно его оружие. Виктор напомнил себе, что не может позволить себе отвлекаться на эмоции, которые он не должен испытывать вообще.

  Он осторожно поставил свою металлическую бутылку с водой на землю так, чтобы она стояла на самой высокой точке обнажения и была свободна от растительности, и спустился по склону холма. Он двигался медленно, осторожно, переводя взгляд слева направо и обратно. Через каждые тридцать ярдов он останавливался и прислушивался, прежде чем двигаться дальше. На нем была зеленая куртка Gore-Tex, брюки Gore-Tex и походные ботинки. В лесу было сумрачно. В воздухе стоял густой туман. Сквозь деревья и густой подлесок видимость была не более двадцати ярдов. Он подошел к дачному участку с востока.

  Капли дождя шуршали и шлепались по листьям. Он вдохнул прохладный воздух. Пахло влажной землей и разлагающейся растительностью. Между деревьями он увидел впереди стену. Сделанная из камня и высотой десять футов, стена образовывала грубый квадрат вокруг собственности, каждая секция которой составляла примерно тысячу футов в длину. В центре северной стены были единственные ворота, но они были закрыты камерой слежения, и поэтому не стоило связываться с ними, когда были варианты попроще. В планах не упоминались другие электронные меры безопасности вдоль стены, но Виктор все равно тщательно проверил и не удивился, не обнаружив ничего. Граница собственности была слишком длинной, чтобы ее можно было эффективно охватить камерами, а датчики движения часто срабатывали из-за дикой природы или падающих веток. Металлические шипы увенчивали стену, создавая барьер, которого более чем достаточно, чтобы остановить типичного злоумышленника.

  Виктор отступил, чтобы немного разбежаться, и побежал к стене. Он прыгнул с расстояния в четыре фута, ударившись о стену подушечкой правой ноги и используя инерцию, чтобы оттолкнуться вертикально, сделав то же самое с левой доли секунды спустя, чтобы оттолкнуться еще дальше, прежде чем потянуться вверх, чтобы схватить Верхний край. Он подтянулся к вершине стены. Оставаясь на корточках, он перешагнул через шипы, повернулся и спустился с другой стороны. Последние несколько футов он опустил.

  Дом стоял в центре участка, примерно в двухстах пятидесяти ярдах от него. Лес, как задумано природой, остался по ту сторону стены. Было тихо. Дождь прекратился. Виктор слышал шелест листьев на ветру и больше ничего. Он пошел через подлесок, не торопясь, чтобы уменьшить шум, который он производил, регулярно останавливаясь, всегда прислушиваясь. Размокшая земля хлюпала под ногами. Листья блестели.

  Поскольку он вел разведку, единственным оружием, которое он носил, был пистолет MK23 в правом наружном кармане его куртки. Подавитель слева. Он не собирался его использовать, так как Касаков должен был прибыть только через два дня, но всегда оставался шанс, что кто-то из его людей отправился раньше него. Даже тогда Виктор использовал бы пистолет только в крайнем случае. Мертвые тела, оставленные в точке удара, как правило, отпугивали цели.

  Деревья уступили место обработанным землям, когда Виктор прошел около двухсот ярдов. Газон площадью шесть тысяч квадратных футов вел к задней части дачи. Трава была очень зеленая и недавно скошенная. К западу от лужайки стоял небольшой деревянный сарай. Гостевой дом лежал на востоке. Несколько деревьев были разбросаны по траве. Их листва загораживала Виктору обзор дачи с высоты.

  В дальнем конце лужайки располагался бассейн, а за ним сам особняк, большой, но не громадный: согласно планам, шесть спален и чуть меньше четырех тысяч квадратных футов на основном уровне. Гараж был достаточно большим для четырех седанов. Внутри горел странный свет, поэтому Виктор присел на корточки в пределах линии деревьев и использовал свой бинокль, чтобы лучше рассмотреть. Он продолжал наблюдать, пока женщина не прошла мимо окна наверху. В досье говорилось, что дача будет очищена и подготовлена к приезду Касакова. Он продолжал наблюдать еще полчаса, но больше никого не видел.

  Затем он использовал бинокль, чтобы проверить, находятся ли камеры слежения там, где они должны были быть. Там, где он ожидал их найти, было два, каждое из которых располагалось под навесом крыши, так что у них были перекрывающиеся поля зрения, охватывающие заднюю часть дома, внутренний дворик, бассейн и часть лужайки. Они были маленькими, высокотехнологичными и давали четкое изображение каждому, кто смотрит на мониторы.

  Дождь снова пошел. Виктор продолжал идти через подлесок, двигаясь на запад к сараю. Внутри, вероятно, было оборудование для ухода за территорией и ничего больше, но в любом случае не было необходимости подтверждать это. Дверь была обращена к лужайке, вне поля зрения дачи. Он повернул на восток через деревья и вокруг лужайки туда, где располагался гостевой дом. Это был двухэтажный отдельно стоящий коттедж, расположенный рядом с бассейном и достаточно большой, чтобы с комфортом разместить семью из трех человек в красивом пригородном районе. Дождь снова начался.

  Виктор подошел к задней части коттеджа, выйдя из-под прикрытия леса в месте с наименьшим количеством открытого пространства. Он быстро пересек двадцатифутовый угол лужайки и остановился спиной к внешней стене. Слушал.

  Здесь, может, и не было камер, но в коттедже была собственная сигнализация. Он заглянул в несколько окон. Ничего примечательного. Он обогнул дачу через окружающий ее лес. От опушки леса до стены было около тридцати футов открытого пространства, занятого цветниками. То же самое было и на противоположной стороне. Перед домом была большая подъездная дорожка и лужайка, а затем еще больше леса.

  Виктор нашел на подъездной дорожке небольшую машину, скорее всего, домработницы. Входная дверь дачи открылась, и появилась женщина, которую он видел у окна. Она была молода, лет двадцати, миниатюрная, в большом пуховике, плечи сгорблены. У пальто не было капюшона, но она держала над головой сложенную газету, чтобы защититься от дождя. Она бросилась к своей машине, оставив входную дверь особняка открытой за собой. Виктор наблюдал, как она курила сигарету и пила кофе из термоса.

  Она не смотрела на дачу, и Виктор знал, что может легко прокрасться внутрь, не заметив ее, но не сняв предварительно свои грязные сапоги, а на это не было времени. В осмотре дома не было особого смысла, поскольку Виктор не собирался подходить близко и лично для этого. Из Бухареста он знал, насколько бдительны охранники Касакова.

  Экономка выкурила сигарету до самого фильтра и вылила остатки кофе на подъездную дорогу, после чего поспешила обратно внутрь.

  Виктор просидел на корточках еще час, пока она, наконец, не ушла на день. Он смотрел, как она уезжает, прежде чем направился к задней части дачи.

  Избегая камер слежения и их поля зрения, Виктор вышел на лужайку и подобрался к даче так близко, как только осмелился. Он повернулся и посмотрел на холм. Ветви и листья нескольких деревьев на лужайке заслоняли ему обзор. Он оглянулся туда, где находилась задняя дверь. Он снова посмотрел на холм, оценивая угол.

  Дереву потребовались секунды, чтобы подняться после короткого прыжка и подтянуться. Виктор достал из кармана нож и открыл его. Он использовал зазубренную часть лезвия, чтобы перепилить тонкую ветку. Он упал на газон. То же самое он сделал с несколькими другими. Потом снова на второе дерево, потом на третье. Когда он закончил, по траве было разбросано более дюжины тонких веток. Виктор собрал их и разбросал по отдельности по всему лесу. Он вернулся к первому дереву и взобрался на него. Присев на корточки, чтобы получить правильный угол, он посмотрел вниз налево и увидел заднюю дверь особняка. Затем он достал бинокль и посмотрел вправо и вверх, через туннели щелей, которые он проделал в листве деревьев, пока не нашел свою металлическую бутылку с водой, стоящую на выступающей вершине на полпути вверх по холму. Он убрал пару тонких веток, чтобы улучшить поле зрения, и спустился с дерева. С земли деревья выглядели так же, как и до того, как он возился с ними.

  Завершив приготовления, Виктор направился обратно в лес в глубине территории. Он пошел по своему первоначальному следу обратно к стене. Пути, которые он проложил через подлесок, были ему очевидны, но к тому времени, когда прибудут Касаков и его телохранители, они уже не будут видны. До тех пор их никто не заметит.

  Кто-то заметил.

  ГЛАВА 49

  Изольда Касакова очнулась от кошмара с колотящимся сердцем и пересохшим горлом. Она потянулась к другой стороне кровати, чтобы прикоснуться к мужу и почувствовать его безопасность, но вместо этого нашла только пустое постельное белье. Она включила лампу и прищурилась от света. Она приложила запястье ко лбу. Он был влажным от пота.

  – Владимир?

  Ответа не было, из соседней ванной не доносилось ни звука. Она проверила время. Они легли спать два часа назад, и вскоре после этого она заснула. Прохладная подушка рядом с ней сказала ей, что Владимира давно нет. Непохоже было на ее мужа, когда у него были проблемы со сном. Это был большой медвежонок, который спал легко и шумно. Первые несколько лет их брака Изольда использовала затычки для ушей, чтобы заглушить его храп. Теперь она так привыкла к громкому, ритмичному звуку, что иногда не могла спать без него рядом с собой.

  Учитывая его недавнее поведение, Изольда не слишком удивилась тому, что у него проблемы со сном. Что-то происходило. Что-то, о чем он ей не говорил. Уже несколько недель он не был в своем обычном веселье и казался всегда угрюмым, погруженным в себя и быстро впадающим в гнев. Она спросила, что случилось, но он продолжал уверять ее, что ничего страшного. Она догадалась, что речь идет о работе, но дальше совать нос не стала, как и Владимир держался подальше от личной жизни Изольды. У них обоих были темные секреты, о которых другой не хотел слышать.

  Ее пульс, наконец, замедлился до нормального ритма. Она не могла вспомнить кошмар, только страх, который он вызвал. Может быть, напряжение между ней и Владимиром причиняло больше вреда, чем она думала. Или, возможно, это была новая вина, которую она несла. В любом случае, она вряд ли снова заснет.

  Изольда накинула халат и вышла на площадку. Она любила Сочи, и ему повезло, поскольку это было одно из немногих мест отдыха, куда Владимир мог ездить без риска. Особняк был большим, роскошным зданием, но ничто по сравнению с домом, который она делила с Владимиром за пределами Москвы. Этот дом был огромен за пределами нужды или роскоши. У них было целое крыло, в котором размещались горничная, повар, дворецкий, водитель, садовник и телохранители. Остальную часть московской дачи делили только она и Владимир. Она не знала, сколько там комнат, и иногда могла пройти неделя, чтобы она не использовала некоторые из них. В те спальни, которые они с Владимиром когда-то обозначили как детские, она не заглядывала годами.

  Изольда на ходу зажгла свет. Она могла быть взрослой женщиной, но она была на грани кошмара, и пребывание на изолированной даче не помогало контролировать ее воображение. Тапочки приглушали шаги по полу из красного дуба.

  Тусклый свет, исходящий из кабинета, подсказал ей, где она найдет Владимира. Он поднял голову, когда она вошла. Он сидел за столом, одетый в шелковую пижаму, лицом к открытой двери. Некоторые мужчины с возрастом выглядели лучше; хотя Владимир, может быть, и не был одним из них, седина в волосах придавала ему некоторое достоинство, а морщины на лице добавляли характера его несколько прямолинейным чертам. Но он по-прежнему был таким же сильным и могущественным, как и прежде.

  Свет давал компьютерный монитор. Владимир щелкнул мышкой и снял наушники.

  – Иззи, – сказал он. – Я думал, ты крепко спишь.

  Она прислонилась к дверному косяку. 'У меня был кошмар.'

  'Мой бедный ребенок.' Он выглядел таким обеспокоенным. 'О чем это было?'

  – Не помню.

  – Разве это не лучший способ?

  Она пожала плечами. – Что ты делаешь в это время ночи?

  На лице Владимира появилось выражение, одновременно радостное и грустное. – Просто работай, любовь моя. Просто работай.'

  – Разве это не может подождать до утра? Мы в отпуске, не так ли?

  – Это не срочно, – сказал он. «Но я не мог заснуть и подумал, что могу воспользоваться своей бессонницей. Надеюсь, я не разбудил вас, когда встал с постели.

  Изольда покачала головой. 'Нет нет. Я не осознавал, что тебя там нет, пока меня не разбудил кошмар. Как долго ты не спал?

  'Недолго.'

  – О, я думал…

  Владимир улыбнулся и сказал: «Ты выглядел так мило, когда я уходил. Ты храпел.

  ' Я не был.'

  'Ты был.'

  «Я не храплю». Она застенчиво улыбнулась. 'Я леди.'

  «Очень красивая дама».

  Она не могла не улыбнуться шире. – Я не могу уснуть, если тебя нет. Вернись в постель, пожалуйста.

  «Дайте мне пять минут, чтобы закончить, и я буду дома. Как это звучит, любовь моя?»

  Касаков смотрел, как Изольда повернулась и ушла. Он не любил лгать жене, но иногда это было неизбежно. Он не работал. Бурлюк и Ельцина вели дела в его отсутствие, и он оставил указание не беспокоить его ни при каких обстоятельствах. Бурлюк был против того, чтобы Касаков взял отпуск, когда они пытались возместить ущерб, нанесенный многочисленными атаками на сеть за последние несколько недель, но Касаков все равно ушел. У него не хватило терпения иметь дело с испуганными сотрудниками и северокорейцами, которые были в ярости из-за того, что их заказ был задержан, и еще больше разозлились, узнав, что они получат только восемнадцать истребителей вместо обещанных двадцати. Чтобы восстановить эту метку на репутации Касакова, потребуется немало усилий.

  Он не лгал о своей неспособности спать. Однако не его дело не давало ему уснуть, и не смерть его племянника; когда Илларион был отомщен, он наконец успокоился на этот счет. Нет, мысли Касакова занимала его жена. Ее нежелание уступать его ухаживаниям не осталось незамеченным, равно как и участившиеся походы по магазинам, посещения салонов и обеды с друзьями.

  Ее шаги были слишком тихими, чтобы Касаков мог их услышать, поэтому он подождал пару минут, чтобы убедиться, что она не появится внезапно, прежде чем снова вставить наушники. Он устроился в кресле и щелкнул мышкой, чтобы продолжить видео. Запись была сделана с помощью сложной камеры, как и просил Касаков, и качество изображения и звука были превосходными, даже если бы операторская работа могла быть лучше. Если бы ему это пришло в голову заранее, он бы нанял профессионального оператора для съемок. Однако, учитывая содержание видео, найти такого человека, вероятно, было бы невозможно.

  Касаков уже отсмотрел час отснятого материала, а впереди еще два часа. Вскоре он проверит Изольду, чтобы убедиться, что она спит. Если бы это было не так, он бы забрался к ней в постель и подождал бы, пока она снова не захрапела бы, прежде чем вернуться к видео. Касаков смотрел его во второй раз, и, как всякий хороший фильм, при повторном просмотре он оценил его еще больше.

  Он сморгнул слезы и закрыл глаза, чтобы представить себе лицо Иллариона, в то время как из наушников лились изысканные крики Ариффа и его семьи.

  ГЛАВА 50

  Всю неделю шел дождь. Виктор лежал в зарослях, покрывавших обнажение. Из-за ограниченного обзора задней части дачи он не увидел прибытия торговца оружием, но заметил охрану Касакова, патрулирующую территорию. Вскоре после этого Виктор мельком заметил украинца, когда тот проходил мимо одного из видимых окон на втором этаже, но он не медлил достаточно долго, чтобы Виктор опустил бинокль и точно выстрелил. Виктор не ожидал, что таким выстрелом завершит контракт, но именно поэтому он подстриг деревья, заслоняющие дом.

  Сопровождала Касакова очень красивая женщина, которую Виктор знал из досье как свою жену Изольду. Она была высокой и стройной, держалась с уверенностью подиумной модели. Других гостей не было. Всего Виктор насчитал пятерых телохранителей, как ему и сказали. Спали в гостевом доме посменно, так что всегда бодрствовали как минимум трое. Как и в Минске, они не были особенно большими, но спецназовцы и разведчики обычно не были такими. У каждого была походка и манеры серьезного оперативника, и в досье говорилось, что Касаков имел склонность нанимать бывших спецназовцев. Последнее столкновение Виктора со спецназом не было чем-то, что он хотел бы повторить.

  Он лежал на мелководье между двумя деревьями на возвышенности. В бинокль он непрерывно следил за тыльной стороной дачи. Ветки, которые он расчистил, образовали небольшой коридор пространства сквозь перекрывающуюся листву трех деревьев. Линия обзора была далека от идеальной, но он мог видеть черный вход и тонкую полоску земли за его пределами. Ограниченный обзор, но достаточный, чтобы пустить пулю в Касакова, если он воспользуется дверью.

  Виктор подготовил почву, убрав камни и ветки с того места, где он должен был лежать, и разровняв почву. Он знал, что может находиться в одном и том же месте несколько дней, и каждая раздражающая шишка и шишка в первый день превратятся в агонию на пятый. Любое отвлечение могло привести к выстрелу, и ему хотелось нажать на курок всего один раз и уйти.

  Над его головой чирикали птицы. Теперь они привыкли к его присутствию, не пугая, даже когда он был вынужден двигаться. Водонепроницаемая пленка, натянутая на два дерева, образовывала импровизированное укрытие. Она лишь частично прикрывала его из-за того, где ему нужно было лежать, но защищала от дождя и позволяла ему сохранять свое оружие и снаряжение сухими.

  Поставленная ЦРУ винтовка, из которой Виктор планировал убить Касакова, была Dakota T-76 Longbow под патрон. Патроны Лапуа Магнум 338 калибра. Виктор хотел иметь возможность убить Касакова как можно дальше и, если не считать использования огромного оружия. 50 калибр, а. 338 предлагал лучшую дальность и мощность. . 338 Lapua Magnum был разработан, чтобы пробить пять слоев армейской бронежилеты на расстоянии тысячи метров и иметь достаточную силу для убийства с одного выстрела. Виктор по собственному горькому опыту знал об эффективности снаряда против якобы пуленепробиваемого стекла.

  Помимо создания более пяти тысяч фунтов дульной энергии, длинный лук был чрезвычайно точным. Производители даже гарантировали. 5 угловых минут на высоте полторы тысячи метров. Это было впечатляющее заявление, но Виктор стрелял из половины этого. Пока он выполнял свою часть работы, Длинный лук справился.

  Он не будет использовать глушитель, чтобы гарантировать точность и способность убивать, и а. 338 наделал много шума. Задняя дверь была в семистах двадцати ярдах, так что звук выстрела донесется до дачи немногим меньше двух секунд после того, как пуля вылетит из ствола. Потенциально он мог сделать еще два выстрела, прежде чем шум достиг области, но Виктор предпочитал делать все правильно в первый раз.

  Длинный лук имел матово-черную отделку, которую он покрасил зеленой и коричневой краской. Он был одет в ту же зеленую одежду из гортекса, что и во время разведки территории дачи. Их не мыли, а Виктор не мылся. Он не хотел, чтобы запах мыла и шампуня насторожил местную дикую природу и выдал его, если телохранители Касакова будут слишком усердны и патрулируют территорию за пределами особняка.

  Рядом в рюкзаке лежали пайки и другое снаряжение. В карманах его тактического снаряжения были полные журналы, фонарик, водонепроницаемые спички, бинокль, компас, GPS-ридер и боевой нож. У него была бутылка и полиэтиленовые пакеты, которые служили туалетом. Не было никакого способа узнать, когда Касаков может появиться в ограниченной целевой области Виктора, и он не мог позволить себе двигаться, если зов природы совпадет с этим моментом.

  Если что-то пойдет не так, либо с убийством, либо с эвакуацией, у Виктора было два других оружия, чтобы помочь ему. К его правому бедру была привязана тактическая кобура с усилителем Heckler; Кох МК23. Рядом с рюкзаком лежал MP7A1 с коробчатым магазином на сорок патронов. MK23 был прекрасным пистолетом, разработанным для удовлетворения требований сил специальных операций США. Это выстрелило. 45 ACP и имел емкость на двенадцать патронов. Ружье было очень точным, считалось матчевым, способным стрелять группами по два дюйма на пятидесяти ярдах. . 45 ACP также обладал значительной останавливающей силой, но, естественно, был дозвуковым и почти бесшумным при выстреле из глушителя.

  MP7, также сделанный Heckler amp; Коха, находился где-то между пистолетом-пулеметом и штурмовой винтовкой, и имел обозначение оружия индивидуальной защиты. По мнению Виктора, такое назначение было неудобным. В оружии не было ничего защитного. MP7 был полностью посвящен нападению. Легкий в 4,19 фунта и чуть более двадцати трех дюймов в длину со сложенным прикладом, ружье было эффективным на расстоянии более четырехсот ярдов. Он был рассчитан на высокую скорость 4,6? 30-мм снаряд, в котором свинец и латунь заменены пенетратором из закаленной стали, что делает его более подходящим для использования против целей в бронежилетах, чем традиционные боеприпасы пистолетного калибра, используемые в обычных пистолетах-пулеметах.

  Люди Касакова носили бронежилеты в Бухаресте, и если Виктору придется столкнуться с ними, он не хотел, чтобы его пули застревали в их бронежилетах. Использование глушителя было бы бессмысленным с высокоскоростными боеприпасами, а использование дозвуковых снарядов в первую очередь свело бы на нет преимущества использования MP7.

  До сих пор Касаков не выходил за черный ход, что неудивительно, поскольку с момента приезда украинца шел непрерывный дождь. Лежать в ожидании час за часом было скучно, но Виктор не терял концентрации. С его ограниченным полем зрения ему нужно было постоянно оставаться сосредоточенным. Через секунду после падения Касакова он будет бежать на северо-восток через деревья, пройдя две мили по склону холма туда, где его машина для бегства была спрятана на дороге под сеткой, покрытой листьями, ветками и землей.

  Его диета состояла из орехов, шоколада и пищевых добавок. Он хотел максимум калорий и белка в минимуме еды, чтобы ограничить время, проводимое с полиэтиленовым пакетом. Он принес бутылку с водой объемом один галлон, которая была снабжена воронкой для сбора дождевой воды, которую он мог доливать, когда он пил. Таблетки для очистки воды будут смешиваться с его мочой, если будет недостаточно дождя, чтобы поддерживать его гидратацию.

  Он регулярно напрягал мышцы и каждый час корректировал положение лежа, чтобы не стать слишком жестким и помочь справиться с неизбежными болями. Поскольку у Касакова было меньше шансов выйти через черный ход ночью, именно в это время Виктор спал. У него была небольшая надувная подушка, на которой можно было положить голову, но не было ни спального мешка, ни палатки. Такие вещи отлично сохраняли тепло и сухость, но не помогали быстро передвигаться в случае неожиданности. Он спал по несколько часов, всегда просыпаясь от какого-нибудь звука или судороги.

  Не было никаких признаков того, что люди Касакова патрулировали лес за стенами дачи, но там было много леса, и ребята из спецназа знали, как вести себя сдержанно. Виктор не ожидал бы увидеть их, если бы они не были рядом. Он держал MP7 в пределах досягаемости как раз для такого случая.

  Дождя сегодня утром не было, воздух был сухой и относительно теплый. Прогноз погоды, который он прочитал перед тем, как начать ожидание, предсказывал ясное небо и высокую температуру, и судя по тому, что он мог видеть сквозь навес, небо казалось голубым и ясным. Если прогноз был точным, надеюсь, будет достаточно тепло, чтобы поплавать в открытом бассейне. Даже если бы только Изольда любила плавать, ее муж, скорее всего, вышел бы на улицу, чтобы хотя бы сопровождать ее. Виктор предпочитал не убивать цели на глазах у близких, но на этот раз это могло быть неизбежным. Он должен был воспользоваться первой подвернувшейся возможностью. Потому что секунды может и не быть.

  Виктор бросил в рот несколько орехов и стал ждать.

  Рядом мужчина наблюдал. Он был американцем. Он был одет в военную форму универсального камуфляжного рисунка, ботинки для джунглей и головной убор. Поверх куртки он носил пончо с капюшоном, сделанное по форме маскировочного костюма. К пончо была пришита и приклеена тонкая нейлоновая сетка. К сетке были прикреплены грубые шестидюймовые лоскуты мешковины разных оттенков зеленого и коричневого. Ветки и листья были распределены по откидным створкам и закреплены засохшей грязью. К рукам и ногам его комбинезона также были приклеены лоскуты мешковины. Его лицо и руки были покрыты толстым слоем маскировочной смазки.

  Четыре дня назад он обнаружил на дачном участке тонкую дорожку из раздавленного мусора и точно знал, кто эту тропу проложил. Это привело его к укрытию, за которым он теперь наблюдал.

  Цель, хотя и не подозревала, что за ней наблюдают, была бдительна и опытна. Даже с помощью маскировочного костюма, который разбивал силуэт американца в трех измерениях и делал его почти невидимым, он держался низко в подлеске и не рисковал приближаться.

  Американец был вооружен усилителем Heckler; Koch MP5SD-N1, закамуфлированный зеленой и коричневой краской, с использованием листьев и веток в качестве трафаретов для разделения линий оружия. Вариант N1 пистолета-пулемета отличался выдвижным металлическим прикладом, спусковой группой с тремя выстрелами и встроенным глушителем из нержавеющей стали производства Knight Armament Company. Насколько бесшумным могло быть любое огнестрельное оружие, это было идеальное оружие для ближнего боя. Одним нажатием на спусковой крючок можно было поразить цель тремя 9-мм снарядами Парабеллум, и хотя останавливающее действие 9-мм снаряда при полете на дозвуковой скорости было значительно снижено, наложение гидростатических ударных волн на внутренние органы из-за попадания трех пуль в цель цель почти одновременно с лихвой компенсировала это.

  – Это папа-ковбой, – раздался в наушнике хриплый голос, – Гамма-ковбой, дай мне ситреп. Над.'

  Другой голос ответил: «Ковбой Гамма». Я в десяти метрах к юго-востоку от гостевого дома. Пока никаких признаков мистера и миссис ВИП. Горилла патрулирует бассейн. Над.'

  – Повтори это, Ковбой Гамма, – ответил хриплый голос. «Дай мне знать, когда увидишь мистера и миссис ВИП. Каков статус цели, Ковбой Браво? Над.'

  «Ковбой Браво. Цель проснулась и завтракает. Он совершенно не подозревает, что его билет будет пробит. Над.'

  ГЛАВА 51

  Касаков очнулся ото сна и застонал. Его лицо уткнулось в большую подушку из гусиного пуха. Одна из тонких рук Изольды лежала на его талии. С минуту он лежал неподвижно, наслаждаясь интимным прикосновением члена жены, мягкостью ее кожи, теплом ее плоти. Когда Касаков перекатился на спину, это движение вызвало у жены сонный стон. Он нежно поцеловал ее в лоб, кончик носика и, наконец, в губы. Она улыбнулась и поцеловала его в ответ. Он находил ее особенно красивой с самого утра, когда ее видел только он.

  'Который сейчас час?' – спросила она, все еще с закрытыми глазами.

  – Незадолго до восьми.

  «Вау, – сказала она, подняв брови, – и ты все еще здесь, в постели. Я польщен.

  – Я в отпуске, не так ли?

  – Значит, ты не возьмешь трубку, когда позвонят Юлия и Томаш?

  «Я сделаю все возможное. Как это звучит?'

  Она хмыкнула. Они снова поцеловались.

  Касаков сел и зевнул. – Что ты хочешь на завтрак, любовь моя?

  Она погладила его широкую грудь. «Хм, вашу знаменитую яичницу-болтунью, пожалуйста. Плюс апельсиновый сок и немного дыни. И кофе, много кофе.

  «Настоящий банкет». Он почесал затылок. «Что я могу получить взамен за приготовление такого пира?»

  Изольда нахально ухмыльнулась. «Вы получаете удовольствие, делая его и принося своей великолепной жене».

  – А, – сказал Касаков, – хватит пропитания для любого человека.

  – Вам лучше в это поверить.

  Он вылез из постели и раздвинул шторы. Хозяйская спальня на даче находилась в передней части дома, а из окна открывался захватывающий вид на Черное море. Касаков потянулся, глядя на чаек, кружащих у береговой линии.

  Это была его любимая часть страны. В Сочи были песчаные пляжи, климат был жарким, как в России, а близлежащие Кавказские горы предлагали отличное катание на лыжах. Касаков приезжал с Изольдой минимум пару раз в год, хотя и держался подальше от самого туристического города, равно как и от гаваней, где российская элита легкомысленно тратила свои богатства. Он предпочитал изоляцию, которую обеспечивала его дача. У него был собственный частный пляж, доступный по тропинке через лес, где он мог расслабиться, не беспокоя других людей, особенно их детей.