Текст книги "Враг (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

  Листья трещали над головой. Ветки качались. Он услышал, как что-то тяжелое стукнуло по стволу дерева и упало в подлесок выше по холму, может быть, в пяти ярдах к востоку.

  Виктор бросился на землю за мгновение до того, как взорвалась граната.

  Почва и растительная жизнь летали по воздуху. Горячие куски металла врезались в ствол дерева над тем местом, где лежал Виктор. Барк шипел.

  Он вдохнул едкий запах взрывчатки. Он не пострадал, несмотря на близость к месту взрыва. Смертельный радиус современной осколочной гранаты составлял около пяти с половиной ярдов, а радиус поражения – около шестнадцати ярдов, но траектория движения осколков поднимается вверх, и Виктор был ниже гранаты.

  Он лежал неподвижно, надеясь убедить двух боевиков в том, что его убили, и таким образом выманить их из укрытия. Он услышал лязг еще одной гранаты, пролетевшей над ветвями над ним. Он смотрел, как она исчезает из виду в трех ярдах вверх по холму, и прижался ничком, зажав уши руками. Граната взорвалась, и наружу вылетело еще больше земли и уничтоженной листвы, еще больше осколков разорвало подлесок. Дым клубился в воздухе.

  Их не так просто было убедить в его смерти. Еще пара ярдов ближе, и высота не спасет его. Звук третьей гранаты, разрывающей растительность, не давал ему встать и бежать. Он звучал ниже, ближе.

  Он врезался в землю в двух футах от лица Виктора.

  Типичная осколочная граната имела взрыватель от трех до пяти секунд. Одна секунда полета оставалась от двух до четырех секунд, прежде чем он раскрошил череп Виктора раскаленными осколками стали, движущимися с большой скоростью, и разрушил то, что осталось от его головы, волной избыточного давления. От двух до четырех секунд, если метатель не приготовил его первым. Недостаточно времени, чтобы встать и выйти из смертельного радиуса.

  Оставался только один выбор.

  Виктор схватил гранату и швырнул ее в том направлении, откуда она прилетела, отдернул руку, через три секунды услышал громкий грохот, почувствовал, как над ним свистит воздух от сотрясения, и услышал, как осколки швырнули в защищающее его дерево. В ушах звенело.

  Он сомневался, что кто-либо из его врагов попал под взрыв, но их непосредственная близость к нему удивила бы их, если не дезориентировала. И это было все, что ему было нужно.

  Виктор вскочил на ноги и побежал, но на этот раз не вверх, а на юг вдоль склона холма, в направлении вершины, и в его голове начал формироваться план.

  Он бежал две секунды, прежде чем услышал приглушенные щелчки выстрела MP5SD – вероятно, первый стрелок, который был справа от Виктора, на западе, а второй – слишком далеко на севере, чтобы иметь прямую видимость. Виктор бежал по ровному склону, еще пять ярдов, десять, его сердце билось все быстрее и быстрее, жжение в ногах становилось все сильнее, он боролся с густым подлеском, уворачиваясь от деревьев. Стрельба прекратилась, и он понял, что исчез из поля зрения стрелка. Оба бросятся в погоню, но Виктор хотел, чтобы они последовали за ним. Еще через двадцать ярдов он ненадолго остановился за замшелым валуном, сделал несколько выстрелов вслепую в том направлении, откуда пришел, чтобы замедлить преследователей, и снова побежал. Он перепрыгивал лианы, вьющиеся на земле. Через сорок ярдов он бросился на лесную подстилку, где среди высоких деревьев росли группы древесных кустарников, повернулся и перезарядил MP7. Он набрал полную грудь теплого воздуха.

  Теперь на востоке, в двадцати пяти ярдах вверх по склону холма, Виктор мог видеть выступ, из которого он стрелял из длинного лука. Винтовка его не интересовала – на близком расстоянии она была бесполезна, – но высшая точка служила идеальным маркером. Он присел на корточки. Он не мог слышать двух парней, несущихся через подлесок, поэтому они шли за ним с осторожной скоростью – ожидая засады – что дало ему некоторое время. Если они думали, что он собирается вернуться в свою шкуру, тем лучше.

  Он огляделся и заметил блестящую кровь на стволе дерева там, где и ожидал ее найти. У подножия дерева парень, которого он застрелил, лежал на спине, раскинув руки и ноги. В его груди было четыре крошечных отверстия. Неплохая группировка, учитывая ограниченное время Виктора на прицеливание. Он снял с трупа пончо с капюшоном, покрытое мешковиной и растительностью, и надел его. Затем он взял у мужчины гарнитуру и радио. Виктор пристегнул рацию к собственному ремню, приладил гарнитуру, откинул капюшон пончо и сменил свое оружие на MP5SD мертвеца.

  Теперь все стало немного ровнее.

  Виктор прокрался вперед, устроился в массе кустов, встал на колени сбоку от дерева и стал ждать. Он наклонил голову вперед, чтобы наилучшим образом использовать капюшон. Прошло пять секунд, потом десять. Двадцать.

  В наушнике прошептал хриплый голос. Он говорил по-английски: американский, с южным акцентом. – Это папа-ковбой. Я у его укрытия. Его здесь нет. Гамма, ты что-нибудь видишь? Над.'

  Ответ пришел через секунду. Еще один южный акцент, более выраженный. «Ковбой Гамма. Отрицательный. Над.'

  – Каково ваше положение?

  После небольшой паузы второй парень сказал: «Я примерно в двадцати метрах к западу, подхожу к основанию обнажения. Над.'

  Большое Вам спасибо.

  'Скопируй это. Держите их очищенными. Вне.'

  Виктор переместился и уставился в подлесок. Он увидел тонкую ветку, дрожащую примерно в пятнадцати ярдах от его одиннадцати часов, рядом с самой низкой точкой вершины. Стрелок двигался медленно, держась низко, и был бы невидим в маскировочном костюме, если бы Виктор не знал, где именно искать. Голова парня повернулась в сторону Виктора, но он его не увидел, благодаря украденному пончо. Возможно, это было не так эффективно, как полный маскировочный костюм с мешковиной, прикрепленной к ногам и рукам, но его враги ожидали, что Виктор будет гораздо более заметным. Виктор навел механические прицелы MP5SD на центр массы стрелка и большим пальцем перевел переключатель на одиночный выстрел.

  Выстрелил один раз. Дважды. Двойной тап.

  Приглушенные щелчки эхом отдавались в деревьях. Человек в маскировочном костюме упал навзничь в подлесок. Виктор быстро приблизился, переходя от дерева к дереву на случай, если стрелок по имени Папа-ковбой услышит выстрелы и переместится, чтобы исследовать ситуацию с возвышенности. Виктор увидел труп, лежащий на лесной подстилке, с двумя пулевыми отверстиями над сердцем.

  – Ковбой Гамма, это были выстрелы? Прием, – спросил голос в наушнике Виктора.

  – Понял, – сказал Виктор в ответ, подражая сильному южному говору мертвеца. 'Я получил его.'

  Виктор ждал, надеясь, что его пародия была удачной. Его взгляд был устремлен на восток, к его шкуре. Возвышение было слишком крутым, чтобы его увидеть, но он должен был заметить стрелка, если тот пойдет сюда.

  – Хороший человек, – наконец пришел ответ. «Ковбои шуршат еще одного бычка».

  – О да, – сказал Виктор.

  – Но послушайте, – сказал тот, кого звали Папой-Ковбоем, – у нас здесь затруднительное положение. Этот мальчик не уронил свою цель до того, как мы его убили, а это значит, что наш клиент будет очень зол. Не знаю, как вы, а я хочу еще один чек. Итак, давайте посмотрим, не сможем ли мы сами уничтожить мистера ВИПа. Над.'

  'Скопируй это. Кончено, – ответил Виктор.

  – Тащи свою задницу обратно через стену и попробуй взглянуть на мистера ВИПа. Если ты увидишь его, ты уберешь его. Убей их всех, если хочешь. Я спрячусь за винтовкой нашего мальчика, посмотрю, смогу ли я стрелять лучше, чем он. Мы должны быть быстрыми, если собираемся это исправить. Вне.'

  Виктор досчитал до десяти и прокрался на север двадцать ярдов, прежде чем отправиться на восток и вверх по холму еще тридцать. Он медленно приблизился к своей шкуре, по-прежнему осторожный, несмотря на инструкции, но расслабился, когда заметил, что дуло его винтовки двигается слева направо.

  Он двигался полукругом, пока не оказался позади стрелка и не увидел его ноги, торчащие из-под защитной пленки. Десять осторожных шагов привели Виктора на расстояние пяти футов до ботинок стрелявшего.

  – Это папа-ковбой, – сказал парень с винтовкой. – Мне отсюда ни хрена не видно. Неудивительно, что укол промахнулся. Ковбой Гамма, беги туда как можно быстрее и убей этого ублюдка. Как далеко вы находитесь? Над.'

  Виктор был слишком близко, чтобы рискнуть даже прошептать ответ, поэтому он молчал, подбираясь ближе.

  «Ковбой Гамма, это папа-ковбой. Подтвердите свою позицию. Над.'

  Виктор полз вперед, пока не оказался в нескольких дюймах от ног мужчины. Он толкнул подошву одного сапога и метнулся вокруг дерева вправо, скрывшись из виду. Он был по другую сторону дерева и позади стрелка, когда тот вскочил на ноги, чтобы выяснить, что только что произошло. Иногда самые простые трюки были лучшими.

  Виктор ударил прикладом MP5 мужчине по затылку, где позвоночник соприкасался с черепом. Он рухнул вперед, конечности обмякли, и замер.

  ГЛАВА 54

  Виктор плеснул водой на лицо своего пленника. Американец внезапно проснулся, резко распахнув глаза, морщась от боли в затылке, но в то же время оценивая ситуацию. Он сидел, прислонившись спиной к замшелому дереву, руки были вытянуты назад вокруг ствола, запястья связаны вместе с другой стороны. Он потянулся к ограничителям.

  – Не беспокойтесь, – сказал Виктор. – Раньше я был бойскаутом.

  Парень перестал сопротивляться. С него сняли гарнитуру, оружие и тактическое снаряжение. Виктор не нашел ничего полезного, кроме леденцов. Он взял зеленые и оставил все остальное. Американец казался сонным, но без серьезных повреждений, что было хорошо, потому что ствол мозга был самой уязвимой частью черепа, а удар четырехфунтовой пушки по нему не способствовал связности.

  Виктор присел на корточки и сел на корточки. Его пленник посмотрел на него с презрением, но Виктор мог ощутить страх, скрывавшийся за бравадой. На вид парню было около сорока, каштановые волосы и глаза, мускулистый и спортивный. Волосы у него были очень короткие, лицо загорелое, гусиные лапки глубоко врезались в кожу. Он не брился и не мылся несколько дней. От него пахло очень плохо, но Виктор предположил, что и сам пах не лучше.

  Воздух был горячим даже в тени. Виктор полил себе лицо и голову водой. Вода была чуть теплой, но все же освежающей. Он сказал: «Я уверен, что мне не нужно говорить вам, что есть простой способ сделать это и сложный».

  Американец уставился на него.

  – Я вижу, ты крутой парень, – сказал Виктор. – Ты хорошо обучен. Татуировка на твоей руке гласит: De oppresso liber: «Освободить угнетенных». Виктор глотнул воды. «Это девиз спецназа армии США».

  Американец не ответил.

  – Нет смысла пытаться это отрицать. Это не имеет значения в любом случае. Бьюсь об заклад, если бы я поискал, я бы нашел похожие татуировки на двух других. Между прочим, они оба мертвы.

  Американец молчал.

  Виктор сказал: «Я предполагаю, что вы все были частью одной команды „А“ в Сан-Франциско. Должно быть, это была действительно сплоченная группа, раз она занимается этим сейчас. Я могу сказать по морщинам вокруг твоих глаз, что ты провела много времени, щурясь на солнце. Итак, вы ветеран Ирака и Афганистана. Вышел не так давно, года два-три максимум. Вероятно, подрабатывал частным охранником в Багдаде или Кабуле. Платили намного лучше, чем в научной фантастике, но ваши таланты были потрачены впустую на охрану дипломатов и журналистов. Разочаровывает ощущение, что навыки, оттачиваемые тобой всю жизнь, разрушаются из-за неиспользования, не так ли?

  Американец не ответил.

  – Но потом кто-то, кого вы знали по армии, – продолжил Виктор, – который уволился раньше вас, предлагает вам другую работу в частном секторе. Вроде того, что вы делали для дяди Сэма, только платили больше, чем даже присматривать за репортерами. Учитывая его характер, вы колебались, может быть, даже сказали «нет» для начала, но ваш друг убедил вас, что это плохой парень, поэтому вы действительно сделаете что-то хорошее. И это сработало отлично. Так здорово, что вы закончили тем, что сделали еще один, и еще один, и вскоре это все, что вы делаете. С каждым разом деньги растут, а голос в твоей голове становится все тише и тише, пока ты даже не можешь вспомнить, что он говорил». Виктор сделал паузу. «Прежде чем ты это узнаешь, ты наемный убийца».

  Парень уставился на него, растерянный и более чем немного обеспокоенный. – Что ты хочешь сказать?

  – Спорим, ты все еще считаешь себя наемником, – добавил Виктор. – Поверь мне, еще год, и ты бы даже не пытался лгать себе. И, отвечая на ваш вопрос, я хочу сказать, что теперь, когда ваши товарищи по команде мертвы, я знаю вас лучше, чем кто-либо. Потому что я был тобой. И я также знаю, что твоя работа – быть моим врагом. Между нами нет ничего личного.

  Взгляд американца стал жестче. – За исключением того, что ты убил двух моих приятелей.

  Виктор кивнул. «В целях самообороны. Ты уже терял парней. Вы преодолели это. Это ничем не отличается. Вы преодолеете это. Но я не могу ждать так долго. Ты должен решить прямо сейчас, я для тебя просто работа или я твой враг.

  'Почему?'

  Виктор уставился на него. 'Ты знаешь почему.'

  Голова американца опустилась вперед, и он тяжело вздохнул. Когда он оглянулся, он сказал: «Это то, как ты только что выразился. Это работа. Больше ничего. Если бы все было наоборот, я бы поступил так же, как ты. Никаких обид.

  Виктор указал на бутылку с водой, и американец кивнул. Виктор держал бутылку так, чтобы американец мог воспользоваться соломинкой. Он сделал несколько глотков. Виктор поставил бутылку.

  – На кого ты работаешь?

  Американец нахмурился. «Да ладно, чувак, ты же знаешь, что я не могу тебе этого сказать».

  Виктор понимающе кивнул и вынул боевой нож из тактического снаряжения. «Я не сторонник пыток, – объяснил он. – Это не потому, что я брезглив. Ты не хуже меня знаешь, что чем больше крови ты видишь, тем меньше она действует. Он коснулся пальцем острого кончика. „Проблема, связанная с пытками, заключается в том, что я обычно очень чистый человек, и это может быть очень грязным делом. Я не люблю устраивать беспорядок, но иногда это просто неизбежно“.

  Взгляд американца был прикован к ножу. – Нам не обязательно туда идти.

  – Тогда попробуй еще раз ответить на мой первоначальный вопрос.

  Американец покачал головой. – Точно не знаю.

  – Этого недостаточно.

  «Подождите, Шейн всегда имел дело с клиентами. Никто другой этого не сделал. Это была его работа. Я просто стрелок. Он был боссом.

  Виктор поднял бровь. – Твой позывной был «Папа-ковбой».

  – Хорошо, – сказал парень после паузы, – хорошо.

  – Ты руководил делами во время операции и вне ее. Как ты сделал это? Тайники, телефонные звонки, онлайн?

  «Делал все на компьютере. Безопаснее всего так. Разная учетная запись электронной почты для каждой работы. Половина денег вперед, половина после того, как работа будет сделана. Как я всегда это делаю. Меньше шансов, что клиенты так с тобой трахнутся.

  Виктор кивнул. «Вот почему я делаю это так же».

  Он достал смартфон из своего тактического снаряжения и включил его. Он открыл браузер. Прием прошел идеально. Этого требовала сочинская элита.

  'Дайте мне детали для рабочей учетной записи электронной почты.'

  – Не сработает, – сказал американец. «Могу получить доступ к спецификации работы только с моего домашнего компьютера».

  – Как твои приятели получат вторую половину гонорара, если тебя убьют?

  Американец колебался. – Я не понимаю, что вы имеете в виду.

  – Да. Вы, ребята, вместе служили и убивали в армии. Вы спасли друг другу жизни. Ничто другое не создает таких крепких уз дружбы. Они были твоими приятелями, как ты сказал. И друзья, которые прикрывают друг друга в бою, никогда не перестают присматривать друг за другом. Вы бы не оставили их висеть, если бы вы получили пулю. Если бы вы использовали сейф, они бы знали комбинацию; если бы вы хранили все в сейфе, у них были бы ключи. Компьютер, доступ к которому есть только у вас, для них бесполезен. Итак, я спрашиваю вас в последний раз, прежде чем я начну выбивать из вас правду: каковы подробности?

  Американец отвернулся, окончательно побежденный. «Прежде чем мы отправимся на операцию, я дам всем информацию для входа в учетную запись, которую я использовал. Так, на всякий случай.'

  – Как хороший друг.

  Американец сообщил Виктору подробности, и он вошел в аккаунт. В папке «Входящие» было пять писем от анонимного клиента или брокера. Виктор прочитал их по порядку. Первое электронное письмо было предложением о работе с оплатой и окном возможностей. В следующем электронном письме было досье Виктора. Следующие три были уточнениями. Он открыл вложение и прочитал файл.

  Семь месяцев назад он читал аналогичный документ, но в нем был только один лист бумаги – оценка его физических данных и фотоподгонка его лица. Это досье было значительно обширнее. В нем содержались точные данные о его росте, весе, цвете волос и глаз. Был список, хотя и далеко не исчерпывающий, языков, на которых он говорил. На странице описаны его боевые возможности и навыки. Некоторые из его личностей были перечислены. Самым ярким включением были фотографии его лица, крупные планы спереди и каждый профиль. Его волосы были подстрижены на четверть дюйма. На его лбу была запекшаяся кровь и другие следы травм. Фотографии были сделаны без его ведома, когда он лежал раненый в больнице до его вербовки ЦРУ. Существенный страховой полис для его работодателя. Было достаточно плохо знать, что его работодатель предал его, не обнаруживая, что предательство было спланировано заранее.

  В ответ можно было предпринять только одно действие.

  Далее в досье разъяснялся собственный контракт Виктора с Касаковым и условия его кончины. Его должны были убить только после того, как он убил торговца оружием. Затем его тело должно было быть захоронено там, где его никогда не найдут. Обеспечить немедленное подтверждение после устранения цели.

  Мышцы челюсти Виктора напряглись. «Сколько других контрактов вы выполнили для этого клиента?»

  Американец пожал плечами, насколько позволяло его положение. 'Только один.'

  'Расскажи мне об этом.'

  «Пару недель назад. В Бейруте. Пришлось похитить какого-то египетского торговца оружием, его жену и детей.

  Между бровями Виктора появилась бороздка. – Египетский торговец оружием?

  'Ага.'

  'Имя?'

  – Не знаю, чувак. Какое-то тряпичное имя. Вы знаете, как это бывает.'

  – Бараа Арифф, – сказал Виктор.

  Американец кивнул. – Да, это так. Как ты узнал?'

  – Кому вы доставили Ариффа и его семью?

  – Мы этого не сделали.

  – Тогда что ты с ними сделал?

  Американец выглядел неловко. 'Что вы думаете? Мы убили их.

  – Зачем их похищать, если ты собирался их просто убить?

  «Клиент хотел, чтобы их пытали и снимали все это на видео».

  Виктор нахмурился. Он старался не представлять, в чем это заключалось. «Каковы данные учетной записи для адреса электронной почты, используемого для этой работы?»

  «Учетная запись деактивирована. После каждой работы я…

  – Я тебе верю, – кивнул Виктор. 'Я делаю то же самое.'

  Он еще раз прочитал электронные письма, чтобы почувствовать выбор слов и тон американца, прежде чем составить подтверждение убийства. Не было никакого смысла заставлять американца самому выбирать формулировку – либо он преднамеренно попытается саботировать сообщение, либо его текущий уровень стресса непреднамеренно проявится. Виктор отправил подтверждение.

  Его вещи уже были упакованы, и он, насколько мог, продезинфицировал помещение. Он выключил телефон, закинул рюкзак на плечи и вытащил МК23 из набедренной кобуры.

  – Ух ты, – сказал американец с широко раскрытыми глазами. 'Что то, что для?'

  – Я не солгал, когда сказал, что между нами нет ничего личного. Но это было до того, как я узнал, что ты убиваешь детей. Виктор отпустил предохранитель и направил пистолет между глаз американца. «Даже таким людям, как мы, нужны ограничения».

  Клак. Клак.

  ГЛАВА 55

  Болонья, Италия

  Альберто Джордано сидел возле одного из своих любимых маленьких кафе в самом сердце старого города, чувствуя тепло солнца на своей спине, потягивая свой эспрессо и наслаждаясь зрелищем всякий раз, когда мимо проходили хорошенькие болонские женщины. Джордано, возможно, был уроженцем Рима, но он влюбился в Болонью много лет назад. Это был великий город – оживленный, гостеприимный, интересный, нетронутый и красивый – и Джордано чувствовал, что ему повезло, что его торговля привела его в его средневековые стены. В юности он мечтал стать художником, стремясь создавать современные шедевры, чтобы однажды стать такими же почитаемыми, как и работы мастеров эпохи Возрождения, которыми он так восхищался. Но оплачивать счета начинающему художнику было трудно, и через друга друга ловкие навыки Джордано в конце концов нашли более выгодное применение.

  Другому мужчине было бы грустно думать, что все его мальчишеские амбиции утонули в суровой реальности, но Джордано было трудно грустить, когда жизнь была так хороша.

  Мимо прошла пара стройных молодых женщин, стуча каблуками по мощеной поверхности боковой улицы, и Джордано вежливо поаплодировал им. По какой-то причине он еще не выработался, иностранки сочли такой комплимент смущающим или даже грубым, а вот итальянцам по праву было приятно, что их старания были оценены по достоинству. Эти двое не были исключением, они переглядывались и улыбались в сторону Джордано, перешептываясь между собой. В другой раз, и Джордано догнал бы их, но после того, как он допил свой кофе, ему нужно было встретиться с клиентом. Вместо этого он кокетливо помахал рукой и был счастлив, что та ответила.

  Он был единственным внешним посетителем кафе, пока мужчина не сел за столик впереди. Появился официант, чтобы принять заказ мужчины, и Джордано жестом показал счет. Он допил последний эспрессо и заметил, что солнце больше не греет ему спину. Он повернулся на своем месте и увидел женщину, сидящую за столом прямо позади него. Он не заметил ее прихода и теперь понял, почему. У нее было простое лицо и фигура, короткие мальчишеские волосы. Ее одежда была тусклой и скрывала в ней все, что говорило о том, что она женщина. Джордано повернулся, раздраженный вторжением в его приятный день, и передвинул стул так, чтобы оказаться вне тени новоприбывшего.

  Джордано пальцами собрал с тарелки крошки чиабатты и съел, ожидая появления официанта. К ближайшему бордюру подъехала машина. Он ничего не думал об этом, пока не услышал, как открылась раздвижная дверь, и не заметил тень, падающую на его стол. Когда он повернулся, чтобы посмотреть, он увидел, как человек за столом впереди вскочил со своего места. Джордано вздрогнул и хотел подняться, но сильные руки схватили его за плечи. Он услышал шипение электричества и почувствовал резкую боль в нижней части спины, которая пронзила все его тело.

  Джордано дернулся и рухнул со своего места, но сильные руки удержали его от падения.

  Другие руки схватили его за ноги, и он почувствовал, как его парализованное тело поднялось. Он не мог пошевелиться, не мог кричать, когда его затолкали в заднюю часть фургона. Дверь захлопнулась за ним, и он лежал на холодном металлическом полу, ощущая вокруг себя фигуры, которых не мог разобрать, и слова на языке, которого не понимал.

  Фургон отъехал, и его руки были стянуты вместе, а запястья были обернуты пластиковыми пакетами. Он почувствовал боль, когда они были туго натянуты. Лента заткнула ему рот, и мешок накрыл голову.

  – Боритесь, – произнес женский голос со странным итальянским акцентом, – и вы снова будете потрясены. Кивни, если понимаешь. Джордано сделал. – Мы идем куда-нибудь поговорить, – продолжал голос. – Когда мы будем там, если ты будешь отвечать на наши вопросы полностью и правдиво, с тобой не случится ничего плохого. Еще раз кивните, если понимаете.

  Он знал, но Джордано распознавал ложь, когда ее слышал.

  Под мешком он начал рыдать.

  Джордано поморщился, глядя на твердый неровный металл фургона, когда он ехал по улицам Болоньи. Нижняя часть спины болела – как будто обожжена. Его похитители больше не разговаривали ни с ним, ни друг с другом. Он знал, что их было как минимум четверо: один, который вел фургон, мужчина, сидевший перед ним в кафе, женщина, сидевшая сзади, и сильный, схвативший его за плечи. Он не знал, кто они. Он не знал, чего они хотят.

  Не было смысла бороться. В лучшем случае они просто снова убьют его током. Он не хотел думать, что может быть на другом конце шкалы наказаний.

  Он прикинул, что прошло пятнадцать минут, прежде чем фургон остановился. Он напрягся, в ужасе от того, что может произойти дальше. Свет просочился сквозь мешок на его голове, когда раздвижная дверь фургона открылась. Руки схватили его за конечности и вытащили из фургона. Ноги Джордано нашли пол, а руки удерживали его в вертикальном положении.

  Женский голос сказал: «Помни, отвечай на наши вопросы полностью, и ничего плохого не случится».

  Его провели через то, что, как он предположил, было чем-то вроде заброшенной фабрики или склада. Их шаги отдавались эхом. Они шли быстро, и Джордано изо всех сил старался не отставать. Руки, державшие его, следили за тем, чтобы он не упал.

  Женщина сказала: «Стой», и Джордано сделал это и услышал звук звенящих цепей.

  Они были обернуты вокруг его запястий, и сила над Джордано потянула его руки вверх, пока они не оказались в вертикальном положении по обе стороны от его головы, и только подушечки его ступней касались пола. Напряжение на плечах заставило его вздрогнуть. Он ничего не видел. Лента была обернута вокруг его лодыжек, связывая его ноги вместе.

  Заскрипели колеса, и что-то загрохотало по ухабистому полу. Он остановился перед Джордано, и его пульс участился, а дыхание участилось от страха перед тем, что это может быть.

  Мешок с головы стянули, и, несмотря на тусклый свет, он прищурился. Его глазам потребовалось мгновение, чтобы сфокусироваться, и он увидел, что действительно находится на складе или на фабрике. Вокруг него было широкое открытое пространство, края комнаты терялись в тенях и темноте.

  Перед ним стояли женщина и мужчина. Он узнал невзрачное лицо женщины и мальчишеские волосы снаружи кафе. В тусклом свете ее черты казались еще более суровыми. Джордано не видел этого человека раньше. Он был мускулистым и очень высоким, с короткой стрижкой и густыми бровями, которые почти сходились посередине. Он стоял без позы и выражения, но казалось, что от него исходит насилие. Рядом с женщиной стояла ржавая тележка, какой мог бы пользоваться механик.

  На тележке лежали плоскогубцы, кусачки для болтов, различные режущие инструменты, ленточная шлифовальная машина, циркулярная пила и паяльная лампа.

  Джордано издал приглушенный крик.

  Женщина сказала: «Если вы будете честны с нами, нам ничего из этого не понадобится».

  Джордано почти не слышал. Его глаза были прикованы к тележке. Он тянул и дергал свои цепи, не добившись ничего, кроме отрыва ног от пола и мягкого раскачивания.

  Крупный мужчина шагнул вперед и ударил Джордано в живот. Боль пронзила его живот, и он закашлялся и отплевывался из-за ленты, заклеивающей рот, когда он бил в конвульсиях.

  – Нам нужна только информация, – сказала женщина, – информация, которая у вас есть, Альберто. Дайте нам эту информацию, и на этом можно будет закончить. Откажитесь от нас, и это только начало».

  Когда он выздоровел, крупный мужчина сорвал ленту.

  Она провела кончиками пальцев по коллекции лезвий и выбрала нож для резки коробок.

  – Нет, пожалуйста, – взмолился Джордано.

  Женщина подняла канцелярский нож и подошла ближе. Джордано вскрикнул и попытался уйти подальше от лезвия. Крупный мужчина схватил его за ноги, чтобы удержать. Джордано продолжал кричать, когда женщина разрезала ножом его футболку от талии до шеи. Она раскрыла его, чтобы обнажить его обнаженную плоть, и прижала лезвие к коже его живота. Кожа вдавилась, но давления было недостаточно, чтобы разорвать ее. Пока что.

  Джордано был парализован ужасом. Слезы текли из его глаз.

  Женщина показала зернистую картинку и спросила: «Где этот мужчина?»

  – Не знаю, клянусь.

  – Ты лжешь, – сказала она, и Джордано почувствовал, как лезвие сильнее прижалось к его плоти. – Он был здесь, в Болонье, с вами четыре недели назад. Вы встречались с ним дважды. Ваши люди уже подтвердили это.

  – Но я не знаю, куда он делся, – закричал Джордано, пытаясь увернуться от ножа. 'Я не.'

  – Почему он навестил вас? Чего он хотел?

  'Информация.'

  'На что?'

  «У него была камера. Он хотел, чтобы я отследил его происхождение.

  – А ты?

  – Я назвал ему компанию – «Ланцет инкорпорейтед» – вот и все, что я нашел.

  Женщина обменялась словами с крупным мужчиной, говоря на языке, которого Джордано не понимал.

  – Что еще ты ему дал? – спросила женщина.

  'Ничего такого. Клянусь.'

  Глаза женщины изучали Джордано. – Я знаю, что ты верен ему, но я вижу, что ты также и боишься его. Не так ли, Альберто?

  Джордано не ответил.

  «Вы не обязаны это подтверждать, – сказала она. – Я нахожу это забавным. Я нахожу забавным, что вы осмелились солгать мне, когда у меня есть власть причинить вам самую ужасную боль, какую только можно вообразить.

  – Я не лгу, – осмелился сказать Джордано.

  – Конечно, нет.

  Одним быстрым движением женщина провела лезвием ножа по животу итальянца. Кожа расцвела. Кровь хлынула из раны.

  Джордано взвыл.

  Он дергался и брыкался на своих цепях и на крупном мужчине, держащем его ноги.

  – Вы – мастер фальсификации, – сказала женщина громко, чтобы перекрикивать крики Джордано. – Что ты сделал для него? Идентификация? Пасспорт?'

  – ДА, – сумел выкрикнуть Джордано сквозь крики боли. ' Пасспорт. Я сделал ему паспорт.

  – Так-то лучше, – сказала женщина довольным тоном. Она положила нож на тележку и отвернулась от Джордано. 'Это намного лучше. Какое имя указано в паспорте, который вы сделали для этого человека?

  – Толенто Ломбарди, – сказал он ей в спину.

  – Помнишь, я сказал тебе, что если ты будешь честен, я не причиню тебе вреда? – спросила она, не оборачиваясь. Прежде чем Джордано успел ответить, она добавила: – К сожалению, вы решили солгать мне. А теперь я не могу поверить ни одному твоему слову.

  Джордано скривился от боли в животе. Он чувствовал, как по его животу стекают ручейки теплой крови. Пот покрыл все его тело. 'Мне жаль. Пожалуйста, я не буду больше лгать. Пожалуйста.'