Текст книги "Враг (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

  Последняя спальня была больше первой, со спальной двуспальной кроватью, на которой отдыхал четвертый член команды, скорее всего лидер. Когда Виктор вошел в комнату, его пульс увеличился на несколько ударов в минуту. Не потому, что на кровати стоял открытый чемодан, а вокруг него на постельном белье была разбросана одежда. Не потому, что внутри не было ничего полезного для него. Его сердцебиение участилось, потому что у стены, противоположной двуспальной кровати, стояла пятая недавно использовавшаяся раскладушка.

  Но без чемодана.

  ГЛАВА 29

  Цюрих, Швейцария

  В темной комнате перед старинным деревянным столом стояли двое мужчин, не швейцарцев. Первому мужчине было немного за тридцать, он был одет в джинсы и ветровку. Второй был старый, очень маленького роста, в костюме. Он стоял слегка сгорбившись. Перед ними на столе стоял портативный компьютер. Видеозапись заполнила экран ноутбука. Кадры были записаны с помощью ультрасовременных инфракрасных камер в гостиничном номере. На записи запечатлены трое мужчин, которые выглядели потрясенными и сбитыми с толку. Динамики ноутбука издавали странные звуки.

  – Он стреляет через дверь, – объяснил мужчина в ветровке.

  Пожилой мужчина кивнул и наблюдал, как один из троих спрыгнул за диван за секунду до того, как дверь номера распахнулась, и человек с автоматом и очками ночного видения ворвался внутрь и открыл огонь, безжалостно расстреляв двоих. стоящих мужчин, а затем и третьего через диван. Не было звука стрельбы, только ее результаты.

  Человек в ветровке сказал: «FN P90 с глушителем. Он использует дозвуковые боеприпасы. Вот почему мы его не слышим.

  Видеозапись переключилась на другую камеру, когда мужчина с P90 продолжил нападение, стреляя в дверь спальни и лежа рядом с ней, прежде чем открыть дверь и убить тех, кто находился в комнате за ней.

  Человек в ветровке потер усталое лицо и сказал: «Моя команда следующая».

  Затем боевик был застрелен двумя мужчинами, прибывшими за ним, и притворился мертвым, пока они не прошли мимо него, а затем убил и их. Он перестрелялся с последним человеком, прежде чем выстрелить в него и уйти. Видео прыгнуло вперед во времени, и человек вернулся, чтобы сесть на корточки рядом с последним человеком, которого он застрелил, который не был мертв. Он просидел на корточках почти полминуты.

  – Он его допрашивает? – спросил старик в костюме.

  – Я так и подозреваю. Микрофоны не уловили. Он бы ничего ему не сказал.

  – Как еще мы подвергаемся риску?

  – ответил мужчина в ветровке. «Власти, конечно, найдут оборудование для наблюдения, но я извлек и избавился от билетов на самолет и паспортов остальных. Наш компьютер был уничтожен – я думаю, убийцей из предосторожности. Не то, чтобы это помогло ему, так как у нас постоянно были резервные копии отснятого материала на сервере убежища, иначе у нас не было бы ничего о нем.

  – Покажи мне другую часть.

  Молодой человек нажал несколько клавиш на ноутбуке и воспользовался трекпадом. Инфракрасные кадры были заменены цветными кадрами гостиничного номера. Были видны двое мужчин, разговаривающих по-русски.

  – Кто убил моих мальчиков? – спросил старик в костюме, наклоняясь ближе.

  «Парень слева – из окружения Петренко. Мужчина справа утверждает, что он из администрации отеля, но он там не работает и ничего не делает, кроме как осматривает апартаменты. Разведка, конечно.

  «Итак, у нас есть его голос и его лицо».

  'И ничего больше. Мне так жаль, отец.

  – Но хватит, – сказал старик в костюме, потянувшись за телефоном.

  ГЛАВА 30

  Гора Ливан, Ливан

  – Это Ксавье Калло, – сказал испуганный голос. – Я в Минске. Наступила пауза, звук тяжелого дыхания. – Скажи Ямуту, что это ловушка. Владимир Касаков убьет его». Еще одна пауза, дольше, больше дыхания. «Он уже пытался меня убить, но я ускользнул. Скажи Ямуту…

  – Вот и все, – сказал Ямут. – Это было сообщение Калло. Он позвонил незадолго до того, как его забили до смерти.

  Бараа Арифф кивнул, не совсем веря тому, что услышал. Он сидел в искусно вырезанном из черного дерева турецком кресле восемнадцатого века. Перед ним на кофейном столике стоял мобильный телефон, настроенный на громкую связь. Ямут сидел напротив Ариффа на сшитом вручную шелковом диване.

  – Сыграй еще раз, – сказал Арифф.

  Они выслушали слова Калло в другой раз. Арифф покачал головой, прежде чем запись закончилась.

  Два торговца оружием какое-то время сидели молча. Они находились в объединенной гостиной и баре частного крыла Ариффа на втором этаже его виллы в горах. В комнате было прохладно и тихо. Потолочные вентиляторы тихо гудели над головой. В северо-восточном угловом крыле у него также были кабинет, кухня, ванная, спальня и балкон для его исключительного использования. Это место было недоступно для его жены и дочерей из-за двери с электронным замком, код которой знали только он и Ямут.

  Арифф откинулся на спинку кресла. – Во сколько был звонок?

  – В журнале голосовой почты указано девять тридцать, вчера вечером.

  – Девять тридцать, – задумчиво сказал Арифф. – Вскоре после того, как на вас напали.

  Ямут кивнул.

  – Значит, Касаков пошел за Калло и за тобой одновременно. Скоординированный удар по нам. Но смерть Калло для меня ничего не значит, кроме того, что я потерял деньги, которые он нам должен, и нам нужны услуги нового торговца алмазами. И то, и другое тривиально. Для меня важно то, что вы, мой дорогой друг, были достаточно хитры, чтобы избежать подлых убийц Касакова.

  Ямут скривился. – И все же я был на волоске от потери жизни. Его люди были всего в одной комнате от того, чтобы убить меня. Я не применил никакой хитрости в своем побеге, только террор. Мне повезло, что я жив. Это не что иное, как чудо.

  Арифф насмешливо улыбнулся. «Не будь смешным. Бог спасет вас не раньше, чем меня. Чудеса предназначены для чистых и добрых. Мы ни то, ни другое. Такие люди, как мы, должны сами творить чудеса». Арифф встал. 'Приходить.'

  Ямут последовал за ним через дверь в остальную часть виллы. Декор заметно изменился. Ариффу нравилось, чтобы его личные комнаты были просто обставлены – ковры из шкур животных на полу, удобная мебель, ничего, что не служило бы практическим целям. Раскрашенные золотом кресла, бронзовые статуи, персидские ковры, хрустальные люстры, экзотические комнатные растения и оригинальные картины маслом в остальной части виллы были делом рук жены Ариффа. У нее были экстравагантные вкусы, и интерьер дома был устроен как дворец богатого принца.

  Они спустились по огромной мраморной лестнице. Когда Ариф достиг дна, его младшая дочь появилась, казалось бы, из ниоткуда, и подбежала прямо к нему. Он поймал Эше под мышки и поднял ее с ног. Он дунул малиной ей на живот. Она истерически рассмеялась. Ямут смотрел и улыбался.

  Няня бросилась за Эше. – Простите, сэр, – сказала она Ариффу. – Эше, иди сюда, не мешай отцу.

  Арифф опустил Эше и погладил ее по волосам. – Делай, как тебе говорят, моя дорогая.

  Няня взяла Эше за руку и потащила ее.

  Арифф все еще улыбался, когда они вошли в огромный сад за виллой. Он тянулся вдаль, словно смыкаясь с горным склоном, возвышавшимся высоко за виллой. Облаков не было и солнце припекало. Охранник патрулировал дальнюю сторону бассейна в форме полумесяца. Он был вооружен штурмовой винтовкой – не одним из дешевых АК, которые были основным продуктом Ариффа, – а Armalite американского производства. Вилла располагалась в пределах сорока тысяч квадратных футов земли, которую постоянно патрулировали шесть наемников. Еще двое были размещены внутри самого дома, а еще двое следили за двадцатью камерами безопасности и дюжиной датчиков движения, которые непрерывно следили за домом Ариффа. Арифф нанимал только лучших, чтобы присматривать за собой и своей семьей.

  – Если бы он пришел за мной, – сказал Ямут. – Он тоже придет за тобой.

  Он прошел тридцать футов туда, где возле бассейна стояла большая беседка. Под черепичной крышей стояли диваны и стулья. Арифф достал из отдельно стоящего холодильника бутылку минеральной воды «Сабиль». Он предложил одну Ямуту, но тот покачал головой. Оба мужчины сели в прохладной тени.

  – И мы будем готовы к его убийцам, когда он это сделает, – сказал Арифф.

  – Вы не выглядите особенно обеспокоенным.

  – Не думайте, что это значит, что я наивен. Помните, они не могли добраться до вас, когда вы были так далеко от дома. Он указал на охранника. – Как вы думаете, они добьются большего успеха там, где мы сильнее всего? Арифф расслабился в кресле. «С тех пор, как я был мальчиком, моя жизнь была в опасности. Теперь мои волосы седые, а лицо в морщинах, но я все еще дышу. Выживет ли Касаков так же долго, как я? Он снова покачал головой. – Но из соображений осторожности переезжайте со своей семьей сюда, пока все не закончится. У меня шесть спален простаивают. Будет хорошо, наконец, использовать их. Он улыбнулся. – Вы не будете мешать, и ваши люди могут добавиться к тем, кто уже здесь. Мы будем непобедимы.

  «Спасибо, мне было бы лучше, если бы моя семья была за вашими стенами».

  – Не упоминай об этом. Твоя семья – моя семья. Арифф раскинул руки. – Это будет наш замок. Я приветствую его убийц, которые попытаются нанести нам удар здесь. Мы покажем этому дураку, насколько он дурак на самом деле. Пусть Касаков пришлет своих убийц в наши владения, а мы отправим их обратно в Россию по кусочкам».

  Ямут выдохнул и встал. – Но зачем нападать на нас сейчас, после стольких лет? Мы не боремся за одно и то же дело».

  Арифф отхлебнул немного воды и сказал: – Согласен, у него не должно быть причин желать твоей или моей смерти. Мы не предприняли никаких действий против него, и между нашими торговцами людьми не было никаких ссор. А если бы была какая-то неизвестная личная обида, то не было бы нужды убивать Калло. Но помните, Касаков уже несколько лет находится в ловушке в России. Давление ООН с целью его задержания является значительным. Это может повлиять на его способность обращаться с тяжелым вооружением.

  Арифф поставил воду и вышел из-под беседки. Он расстегнул запонки и закатал рукава рубашки. Он подошел к краю каменного дворика, снял сандалии и пошел босиком по траве. Под ногами было прохладно и влажно. Ямут шел с ним.

  Арифф сказал: «У Владимира нет инфраструктуры для процветания торговли стрелковым оружием. Его гигантские грузовые самолеты, которые так хороши для доставки танков полевым командирам, недостаточно хитры, чтобы пронести штурмовые винтовки и реактивные гранатометы в зону боевых действий. Он знает, что не может конкурировать с нами, поэтому в прошлом он никогда не предпринимал ничего, кроме символических усилий. Но он должен верить, что если сможет стереть нас с лица земли, то сможет заполнить оставшуюся пустоту. Арифф покачал головой, но улыбнулся. „Он, должно быть, сошел с ума, если так думает и преследует нас вот так, так нагло, так высокомерно. То, что ему не удалось вас убить, чему я, конечно же, рад, является достаточным доказательством того, что его интеллект уступает его амбициям. Он пострадает из-за своей недальновидности. Арифф остановился перед Ямутом. «Теперь мы на войне, Габир“.

  Ямут выдохнул и прищурился от солнца. – Но как мы нанесем ответный удар? Нам далеко до России».

  Арифф кивнул. – Не забывайте, что империя Касакова пересекается с нашей. Мы работаем со многими из одних и тех же частей мира, с одними и теми же клиентами. Наши пути часто пересекаются. Если он думал, что сможет смести нас, не оставив себя незамеченным, то сильно ошибался. Нам не нужно протягивать руку до самой России, когда Касаков уже так близко. Мы атакуем его сеть. Мы уничтожим его грузы. Мы убьем его торговцев. Мы отрежем ему пальцы один за другим и оставим его империю калекой».

  Ариф улыбнулся и положил руки на плечи Ямута. – Тогда, когда у него не останется сил сопротивляться нам, мы нанесем смертельный удар.

  ГЛАВА 31

  Минск, Беларусь

  Виктор вылез из такси и оказался на холоде, ветре и дожде, тут же потемневшем на его шинели. Его взгляд скользнул по небольшой группе таксистов, стоявших вместе под автобусной остановкой, смеющихся и шутящих, курящих сигареты. Никто рядом не стоял на месте. Пешеходы торопливо шли, лицом вниз, плечами вверх. Погода была слишком плохой, чтобы выходить на улицу без крайней нужды. Даже наблюдатели хотели бы оставаться в тепле и сухости. Если бы вокзал находился под наблюдением, то не снаружи, а изнутри. Это вполне устраивало Виктора.

  Минский Центральный представлял собой огромный вокзал, построенный в сталинском стиле, который, несмотря на леденящий ливень, сумел остаться величественным и внушительным. Переходя дорогу, Виктор увидел пару вооруженных полицейских, патрулирующих площадь. Оба выглядели настороженными. Ничего необычного. Он ничего не выказывал на лице, ничего не выказывал в своих действиях – просто еще один анонимный бизнесмен, возвращающийся домой.

  Внизу живота возникло стесненное чувство, но он проигнорировал его. Он двигался вокруг белорусской семьи, которая казалась достаточно счастливой, чтобы ждать там, где они блокировали большую часть главного входа.

  Путешествие по воздуху было самым быстрым способом создать дистанцию, но также и самым контролируемым, самым регулируемым, самым ограничивающим и, безусловно, лучшим способом задержания. Автомобиль предлагал наибольшую свободу, но, украл ли он один и играл в азартные игры с бдительностью полиции, или нанял его и добавил разоблачение одного из своих псевдонимов, не обошлось без недостатков. Поезд, хотя и не идеальный, обычно был лучшим вариантом. Он мог платить наличными, не будучи замеченным, не нуждался в идентификации и не создавал никаких бумажных следов, кроме билета, который уничтожался после того, как его использование было израсходовано.

  Мальчиком он любил поезда и проводил бесконечные часы, наблюдая за ними из окна своей спальни, выходившего на станцию. Тогда он очень хотел покататься на них. Вместо этого он убивал людей, и теперь его любовь к поездам распространялась только на их выгоду при добыче.

  В вестибюле вокзала было шумно и полно пассажиров. Виктор скользил среди них. Его глаза, частично прикрытые парой продаваемых без рецепта очков, метались туда-сюда между лицами тех, кто стоял вдоль стен или сидел, где он обычно располагался, наблюдая за входящими людьми. Он искал узнавания, какого-нибудь действия или движения, которое выдало бы слежку, но не видел признаков того, что за ним наблюдают. Он не расслабился. То, что он не видел, чтобы кто-то смотрел на него, не означало, что никто не смотрел. Если бы сеть Петренко была достаточно большой, а они были достаточно умны, его описание, а может быть, даже и фотография, могли бы разойтись. Железнодорожные вокзалы и аэропорты можно было наблюдать.

  Он несколько раз обошел зал. Он купил чашку кофе, газету, пролистал книги, действуя небрежно, стараясь сократить как можно больше линий обзора в надежде привлечь внимание наблюдателей. Профессиональные тени могли работать в многополых парах или маскироваться под сотрудников станции. Он сомневался, что сеть Петренко будет настолько эффективной, но не сомневался в том, кем бы ни работала группа наблюдения. Он дважды заметил периферийным зрением спортивную и бодрую молодую женщину с детской коляской, но без ребенка. Ребенок может быть с отцом, а может вообще не быть ребенка. Проходя мимо окон, он смотрел на ее отражение, чтобы понять, наблюдает ли она за ним, но она ни разу не посмотрела в его сторону.

  Виктор направился в мужской туалет и провел пять минут в кабинке, прежде чем выйти и обнаружить, что женщины нигде не видно. Он проверил табло отправления, нашел подходящий поезд и встал в очередь к билетным кассам. Он вел себя как любой другой белорус, не достойный внимания, но поймал на себе взгляд невысокого человека. Это было только один раз, и, может быть, это ничего не значило, но, возможно, это значило все. У мужчины было круглое лицо, лысый, около двадцати фунтов лишнего веса, одетый в форму железнодорожной компании. Виктор несколько секунд смотрел на часы и вышел из строя. Он вошел в аптеку и просмотрел шампуни, прежде чем посмотреть в сторону лысого парня. Его там не было.

  – Гродно, – сказал по-русски Виктор, подойдя к кассе. «Следующий доступный поезд».

  «Места доступны только в первом классе».

  'Это нормально.'

  Он подождал три минуты до отхода поезда в Гродно, прежде чем идти на платформу. Он наблюдал за каждым мужчиной или женщиной, которые выходили на платформу после него. Если бы у него была тень, они тоже были бы вынуждены ждать, чтобы не рисковать сесть в поезд и обнаружить, что он не следует за ними. Никто не слонялся поблизости и не вызывал у него подозрений. Виктор подождал всего одну минуту до времени вылета перед посадкой. Никто не последовал.

  Он нашел свое место в вагоне первого класса в начале поезда. Она стояла у прохода, лицом вперед, со столом. Виктор сел. Напротив сидел мужчина.

  «Боже, как же я ненавижу поезда», – громко сказал мужчина по-английски с американским акцентом. «Все ждут вокруг. Я имею в виду, пошли уже. Понимаешь, что я говорю?

  Виктор посмотрел на него, но ничего не ответил.

  – Уолт Фишер, – сказал мужчина, протягивая руку через стол. – Я полагаю, вы не руски.

  На вид Фишеру было за сорок, он был одет в полосатую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, галстуком и пиджаком, накинутым на сиденье рядом с ним. Его щеки раскраснелись, а вдоль линии роста волос выступили мелкие капельки пота.

  – Вы имеете в виду белорусский, – сказал Виктор, решив, что не стоит притворяться, что не говорит по-английски. Он пожал руку. Было тепло и влажно.

  'Что бы ни. Белорус, русский, есть разница?»

  Виктор пожал плечами.

  Фишер кивнул. ' Точно.'

  – Откуда ты знаешь, что я ни то, ни другое? – спросил Виктор, искренне заинтригованный.

  «Они не путешествуют первыми».

  – А, – сказал Виктор, не комментируя различные русскоязычные разговоры, идущие неподалеку.

  Фишер позволил себе самодовольную ухмылку. – У тебя есть имя, сынок?

  'Питер.'

  – Ты лайм – ты британец, не так ли?

  – Очень проницательно, – сказал Виктор, добавив более стереотипный британский акцент на среднеатлантический акцент, который он использовал.

  – Надеюсь, друг. Это почти девяносто процентов моей работы.

  От Фишера пахло бурбоном, и, если не считать громкости голоса, он казался достаточно безобидным. Некоторые люди просто любили поговорить.

  «Только что заключил крупную сделку с красными», – объяснил он, прежде чем добавить: «Все еще можно так говорить?»

  – Не больше и не меньше, чем «липовый».

  Он издал громкий смех. – Да, извини за это. Привычка.'

  – Без обид.

  – В слияниях и поглощениях, – объявил Фишер. 'А вы?'

  – Я консультант.

  – Какое поле? Фишер щелкнул пальцами прежде, чем Виктор успел ответить. – Нет, не говори мне. Он прикусил губу и указал. 'Человеческие ресурсы.'

  – Это так очевидно?

  Фишер хлопнул в ладоши, довольный и гордый. Другие пассажиры обернулись в ответ на внезапный шум. «Как только вы ступили на борт, я сказал себе: вот человек, который нанимает и увольняет».

  «В основном стреляют».

  «Звучит беспощадно».

  Виктор поднял бровь. 'Ты понятия не имеешь.'

  Через три минуты после отправления поезд не тронулся. Объявления сделано не было. Виктор любил пунктуальность, особенно когда у него были враги в том же городе. Он встал, чтобы получше рассмотреть окно. Фишер наблюдал за ним. Виктор не видел ничего, что могло бы объяснить задержку. Тогда не о чем беспокоиться. Наверное.

  – Так или иначе, – сказал Фишер. «По пути сюда…»

  Виктор сидел молча, пока Фишер рассказывал историю о своем якобы веселом путешествии из отеля на вокзал. Фишер был пьян и болтлив, и, обменявшись любезностями, Виктор разрешил своему новому лучшему другу говорить всю поездку. В другой раз Виктору, возможно, понравилось бы играть роль консультанта по кадрам Питера, чтобы скоротать время, но Фишер был слишком пьян, чтобы контролировать громкость своего голоса, и он привлекал слишком много внимания. Это внимание, естественно, было приковано к Фишеру, но эти пассажиры могли также помнить, с кем Фишер так громко разговаривал.

  Когда поезд не тронулся еще через четыре минуты, другие пассажиры стали недовольны. Многие головы поворачивались, чтобы посмотреть в окна, и раздраженно бормотали. По проходу пробиралась стюардесса с тележкой, предлагая напитки. Когда она подошла к Виктору, он попросил минеральной воды. Фишер запросил бурбон.

  'Негазированная или газированная?' – спросила она Виктора.

  – Игристое, пожалуйста.

  Она какое-то время рассматривала бутылки на своей тележке, прежде чем снова повернуться к Виктору. Она нахмурилась.

  – Извините, сэр, кажется, у меня есть еще только сегодня. Она казалась искренне извиняющейся.

  «Не беспокойся об этом, все еще в порядке».

  'Уверены ли вы? Я могу пойти поискать.

  – Лучше не надо, – сказал Виктор. «Если вы сначала не подадите этим людям немного алкоголя, вы можете не вернуться живым».

  Она улыбнулась, подавая Фишеру его бурбон. Улыбка была манящей, розовые губы блестели. – Думаю, я выдержу это. Возвращайся сразу же.'

  Как только она вышла за пределы слышимости, Фишер хлопнул ладонью по столу. Люди снова посмотрели. – Ты счастливый сукин сын, ты там.

  Виктор молчал.

  Стюардесса принесла Виктору газированную минеральную воду и поставила ее на стол вместе с прозрачным пластиковым стаканчиком со льдом.

  – Большое спасибо, – сказал Виктор, одарив ее своей лучшей улыбкой. 'Ты – ангел.'

  Она снова улыбнулась. Может, Фишер был прав, может, он был там.

  – Честное слово, – сказала она. – Все в порядке.

  Ее тон сказал ему, что он нарушил ее профессиональную стену. Это было несложно. Пассажиры первого класса редко имели склонность даже к зрительному контакту. Тот, кто был вежлив, похвалил и заставил ее улыбнуться, вероятно, мгновенно стал доверенным лицом.

  – Не могли бы вы сказать мне, что с задержкой? – спросил Виктор.

  Ее бровь задумчиво нахмурилась, и она быстро посмотрела из стороны в сторону, прежде чем наклониться ближе к нему.

  – Я не должна говорить, – призналась она. – Но мы держим поезд.

  'В чем причина?'

  – Компания нам ничего не сообщила. Она наклонилась еще ближе, и он почувствовал ее дыхание на своей щеке. – Но если вы спросите меня, в этом поезде есть кто-то, кому не место, если вы понимаете, о чем я. Думаю, пока мы разговариваем, они пришлют несколько человек.

  Виктору не нужно было делать вид, что он обеспокоен. Он подождал, пока она обслужит кого-то еще, прежде чем встать. Он прошел по проходу, в вестибюль и вошел в туалет. Он подождал десять секунд и смыл таз, используя шум, чтобы скрыть звон битого стекла, когда он разбил зеркало над раковиной локтем.

  Из тазика он вынул кусок стекла около шести дюймов в длину, примерно треугольной формы, с длинными сторонами и коротким основанием. Он просунул его кончиком вверх между пиджаком и рукавом рубашки на левой руке. Он отогнул манжет рубашки, чтобы он служил стопором, и встряхнул руку, чтобы убедиться, что она надежно закреплена.

  Он вышел из туалета и направился к ближайшему выходу. Дверь была уже открыта. С платформы дул холодный воздух. С другой стороны, в шести футах от него, стояли трое мужчин. Первый мужчина был высоким и худощавым, с жестким угловатым лицом, одетым в костюм и пальто. Двое других были пониже ростом, в темных брюках и повседневных куртках, у первого была пятнистая борода, у второго были очки без оправы. Это были не полицейские, и они отличались как от людей Петренко, так и от членов группы наблюдения. Они колебались, удивленные его появлением, не зная, что делать. Не такой опытный тогда.

  Он сошел с поезда и пошел прямо на них.

  Они остановились, сбитые с толку его действиями, нервничающими из-за внезапной смены иерархии хищников и добычи. Тот, что в очках, сжимал пистолет на поясе.

  – Что ты собираешься делать, – спросил его подошедший Виктор, – застрелить меня здесь, на глазах у тридцати человек?

  Глаза мужчины за очками были узкими. Он не ответил, но рука немного отодвинулась от пистолета.

  Виктор остановился в трех футах от него. – Мы возьмем это в другом месте?

  Оба невысоких парня сразу же взглянули на высокого мужчину, но он не оглянулся, не увидел их. Он смотрел прямо в глаза Виктору, не мигая. Его угловатое лицо ничего не выражало, но Виктор мог чувствовать его мыслительный процесс, взвешивая множество плюсов отвести Виктора в более уединенное место, в отличие от множества минусов застрелить его на глазах у поезда, полного свидетелей.

  – Нет причин, по которым мы не можем относиться к этому цивилизованно, – добавил Виктор.

  – Да, – сказал высокий мужчина с легкой улыбкой, – будем вести себя цивилизованно.

  ГЛАВА 32

  Других пассажиров на платформе не было, но лысый парень в форме железнодорожной компании смотрел в сторону Виктора. Высокий мужчина отступил на шаг, не отрывая взгляда от Виктора, и махнул ему рукой, чтобы тот шел вперед.

  Виктор так и сделал, и двое более низких парней сразу же двинулись к нему с флангов. У обоих были мускулистые, серьезные лица, достаточно уверенные в пассивности Виктора, чтобы не схватить его и не держать руки близко к оружию. Лысый продолжал смотреть.

  Виктор оставался неподвижным, пока невысокий парень с пятнистой бородой похлопывал его по бедрам и бедрам, вокруг талии и под мышками. Это было сделано быстро, чтобы не привлекать внимания. Что было умно. Но обыск не прошел мимо левого запястья Виктора. Что было не умно.

  Поисковик нашел SIG за поясом Виктора и сунул его в один из своих карманов. – Сейчас он в порядке, – сказал парень.

  Высокий мужчина мотнул головой.

  С парнем в очках впереди и двумя другими мужчинами позади него Виктора повели вдоль перрона, но в сторону от вестибюля, к лысому парню в форме, который открыл потертую на вид металлическую дверь. Затем он поспешил прочь, изо всех сил стараясь избежать зрительного контакта с Виктором.

  Высокий парень толкнул Виктора в спину. – Смотрите вперед, мой друг.

  Он последовал за первым мужчиной в коридор за металлической дверью. Там было темно и прохладно, с голыми кирпичными стенами и тусклым освещением. Дверь за Виктором закрылась, и он услышал приглушенный звук отъезжающего от перрона поезда на Гродно. Он надеялся, что Уолт Фишер нашел еще кого-нибудь, с кем можно поговорить.

  Они повернули налево, и его повели по ряду длинных безликих коридоров, пока единственным звуком не стал стук их ботинок по полу. Голова Виктора была устремлена вперед, но глаза его непрерывно двигались, схватывая все, что касалось местности, запоминая маршрут и выискивая преимущества. Все коридоры были одинаковыми: голый кирпич, простые двери, форсунки в потолке. Ничто не склонит шансы в его пользу.

  Они повернули за другой угол, и ведущий открыл дверь. Он жестом пригласил Виктора войти в темную комнату за ним. Он вошел первым, и свет включили, открывая маленькую комнату в десять квадратных футов. Картонные коробки были сложены у одной стены, а простой стол с пластиковыми стульями у другой. Швабра и металлическое ведро стояли в углу. В воздухе пахло затхлостью и пылью.

  – Садитесь, – сказал высокий мужчина.

  Виктор обернулся. – Я предпочитаю стоять.

  Высокий мужчина сделал шаг ближе. – Это был приказ, а не предложение.

  – Все равно, – сказал Виктор. – Думаю, я выстою.

  Глаза высокого мужчины слегка сузились. 'Сидеть. Вниз.'

  Виктор остался стоять.

  Высокий мужчина сделал жест, и парень с пятнистой бородой бросился вперед. У него были короткие светлые волосы и темные круги под глазами. Он был дюймов на пять ниже Виктора, но гораздо более крепкого телосложения, куртка напрягала его плечи и руки. Взамен Виктор знал, что парень видит только слабость. Именно так он всегда предпочитал это. Он не оказал сопротивления, когда его отбросило назад к стене. Он хмыкнул, но в этом не было необходимости.

  Поддерживая все это время зрительный контакт с ним, Виктор поправил куртку и сделал шаг в сторону нападавшего. Это был длинный шаг, который привел его в личное пространство блондина. Безошибочный вызов, который был встречен с улыбкой.

  Сам удар был быстрым, но неуклюжим – они были слишком близко друг к другу, у мужчины не было места, чтобы вложить в него всю свою силу, его поза была неуклюжей, неуравновешенной. Виктор напряг мышцы живота, но не пытался это остановить. Удар пришелся прямо в живот. Он упал на одно колено, кашляя.

  Все трое его похитителей засмеялись, а Виктор продолжал кашлять и отплевываться гораздо дольше, чем нужно. Парень, который ударил его, отступил туда, где двое других стояли ближе к двери.

  – Возможно, теперь вы готовы сесть, – сказал высокий мужчина.

  Виктор медленно встал и выдвинул один из пластиковых стульев. Он сел в свое время.

  'Что произойдет дальше?' – спросил он с болью и надломленностью в голосе.

  Они не ответили. Высокий мужчина достал из заднего кармана сотовый телефон и набрал номер быстрого набора. Он поднес его к уху, пока тот звонил.

  «Он у нас есть», – вот и все, что он сказал, когда до него дошло.

  Наступила пауза, человек на другом конце говорил.

  – Да, на вокзале, – ответил высокий мужчина. – Нет, он еще жив. Не беспокойтесь, мы убрали его с дороги. Ваш источник может показать вам, где. Еще одна пауза. Высокий мужчина уставился на Виктора, который смущенно сел. – Нет, мы можем позаботиться об этом. С ним вообще не было проблем.

  – Пока, – тихо добавил Виктор.

  Он заметил, что двое невысоких мужчин не особенно внимательно за ним наблюдают. Все их внимание было приковано к боссу и телефонному звонку. Они не беспокоились о Викторе – он уже показал им, что его легко усмирить. Хорошо. Но все трое столпились у двери в дальнем конце комнаты. Не так хорошо, как хотелось бы.

  Высокий мужчина что-то пробормотал и убрал телефон.

  – Недолго, мой друг, – сказал он Виктору, – а потом все кончится.

  – Мне подходит, – ответил Виктор. 'Я ненавижу ждать.'

  Высокий мужчина улыбнулся и сделал шаг к столу. Виктор чувствовал запах сигаретного дыма на одежде мужчины.

  – Надеюсь, ты не возражаешь, если я скажу, но ты на удивление спокойно к этому относишься.

  – Я всегда спокоен, – признался Виктор.

  Мужчина задумчиво кивнул. «Я полагаю, что люди нашей профессии должны научиться контролировать свои нервы». Он сел напротив. – Вы когда-нибудь верили, что именно так все и закончится?