Текст книги "Враг (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

  «Некоторые люди считают, что пытки неэффективны», – объяснила женщина, по-прежнему стоя спиной к Джордано. «Но это неэффективно только в том случае, если человек, управляющий им, необразован. Я изучал искусство более десяти лет по всему миру, изучая все мыслимые техники, как современные, так и древние. Но, увы, я редко использую свои таланты». Наконец женщина обернулась с паяльной лампой в руке. – Итак, Альберто, я особенно рад, что ты решил солгать мне. Спасибо за это.'

  Раздался свист, когда она зажгла пламя.

  ГЛАВА 56

  Москва, Россия

  Юлия Ельцина стояла внутри одного из многочисленных складов, принадлежащих организации. Несмотря на то, что компания по торговле оружием была огромной, в ней не было ни офисного здания, ни центрального узла. Бизнес использовал структуру, похожую на террористическую сеть с ячейками, действующими в основном независимо друг от друга. Каждая ячейка получала свои приказы от члена вышестоящего по цепочке, который, в свою очередь, подчинялся руководителю, управляемому правлением, в котором Бурлюк и Ельцина были эквивалентом вице-президентов. Касаков, конечно же, занимал первое место в качестве генерального директора. До сих пор.

  Из семи членов правления на ее собрание смогли попасть только пятеро. Остальные были размещены слишком далеко, чтобы прибыть вовремя, но позже с ними свяжутся, чтобы сообщить о новых изменениях. Прилив сил, который ощущала Ельцина, заставил ее руки дрожать. Она никогда не чувствовала себя такой живой.

  Склад был пуст и был не чем иным, как частью фасада легитимности организации. Пол был чистым и блестящим, отражая сияние флуоресцентных ламп, висевших над головой, в виде белых линий, идущих от стены к стене. Металлические столбы поддерживали потолок. Кондиционеры висели неиспользованными. В одном конце огромная подъемная дверь была открыта, чтобы позволить въехать различным автомобилям членов правления. Неплотным полукругом стояли два «Бентли», «Роллс-Ройс», лимузин «Зил» и три «БМВ».

  Бурлюк и пятеро членов правления стояли разрозненной группой. Их водители и телохранители ждали в дальнем конце склада, вне пределов слышимости. Все члены правления были нарядно одеты, как всегда требовал Касаков. У большинства были седые волосы. У большинства был лишний вес. Это была группа людей, столь же безжалостных, сколь и жадных. Все они были шовинистами, и Ельцине потребовались годы, чтобы добиться от них достаточного уважения, чтобы этот момент стал возможным. Она знала, что до тех пор, пока они будут убеждены, что она может сделать их еще богаче, она будет пользоваться их поддержкой.

  «Господа, – начала она, – извините, что всех здесь так зову, но у меня для всех вас очень плохие новости». Она посмотрела на пол, а затем на склад, словно пытаясь решить, что сказать дальше. Ее голос сорвался, когда она сказала: «Владимир мертв».

  Тишина. На их лицах отразилось недоверие, затем шок.

  'Что ты имеешь в виду?' – спросил один.

  'Как? Когда?' – спросил Бурлюк и нащупал свой ингалятор от астмы.

  Ельцина изо всех сил старалась выглядеть огорченной, но не слишком огорченной, иначе в ней увидят безвольную женщину. – Насколько я понимаю, это произошло сегодня утром. Во время отпуска с Изольдой он был застрелен».

  Особенно толстый член правления усмехнулся. 'Невозможно. Я не верю в это.

  – Это правда, – заверила Ельцина.

  – А Изольда? – с отчаянием в голосе спросил Бурлюк. – Она в безопасности?

  'Я так понимаю.'

  По группе прокатилось бормотание удивления и возмущения. Бурлюк выглядел скорее потрясенным, чем обезумевшим, как она и ожидала. Вероятно, он уже репетировал то, что собирался сказать, когда вышел вперед, чтобы сменить Касакова.

  – Как вы все знаете, – добавила Ельцина, – Бараа Арифф уже несколько недель находится в состоянии войны с Владимиром. Мы потеряли сотни миллионов долларов и многих сотрудников из-за его беспрецедентных атак. Но, убив Владимира, он стоил нам еще больше.

  Она отвела глаза и тяжело сглотнула. Не переусердствуй, сказала она себе.

  – Но как он мог? Арифф мертв, – крикнул член правления.

  Послышались согласные возгласы.

  – Боюсь, Арифф подослал своих убийц до того, как его самого убили, – объяснила Ельцина. – Иначе его лейтенанты сделали это из мести.

  Были кивки и проклятия. Бурлюк смотрел на нее, но выражение его было непроницаемо.

  «У нас будет время оплакивать Владимира, – сказала она, – но он построил эту империю своими руками, и его взбесит, если она рухнет в его отсутствие. Мы должны перестроиться и стать сильнее, чем когда-либо».

  'Да.'

  'Слышу, слышу.'

  «Для этого, – продолжала Ельцина, – мы должны действовать решительно и быстро, чтобы другие не заняли вакуум, оставленный Владимиром».

  – Согласен, – сказал член правления. «Любая задержка только ослабляет нас».

  Толстый член правления добавил: «Нам нужно показать миру, что мы по-прежнему номер один, с Владимиром или без него».

  – Тогда у нас должен быть новый лидер.

  'Но кто?'

  Ельцина на мгновение замолчала, прежде чем произнесла: – Конечно, Томаш – естественный наследник Владимирского престола. Она бросила взгляд на Бурлюка. «Он был ближе к Владимиру, чем все мы вместе взятые, и был с ним дольше всех».

  Кивки согласия.

  – Но, – добавила Ельцина, внимательно оглядывая каждого из членов правления, которым она лгала или которыми манипулировала в течение последнего месяца, – он жаждал крови Ариффа не меньше Владимира, и вместе они привели убийц Ариффа к нашим дверям.

  Лица членов правления сказали Ельцине все, что ей нужно было знать. Никто не осмелился бы сказать того, что она только что сказала, но все с этим согласились или, по крайней мере, убедились в ельцинской лжи и преувеличениях. Бурлюк пристально посмотрел на Ельцину, но по-прежнему молчал. Он был слишком умен, чтобы слепо бросаться в ответ, пока точно не узнает, что происходит.

  «Мы не можем допустить, чтобы такое же безрассудство вело нас вперед», – сказала она. «Поэтому я предлагаю, чтобы, в отсутствие более подходящего кандидата, я занял место Владимира. Если благородное правление согласится, естественно.

  Члены правления переглянулись. Самые смелые смотрели и на Бурлюка. Они могли быть богатыми и влиятельными людьми, но в душе каждый из них был трусом.

  Наконец один кивнул. – Да, – сказал он. «Юлия должна взять на себя».

  – Согласен, – сказал другой.

  Подобно падающим костяшкам домино, остальные трое выразили свое одобрение. Ельцина не улыбнулась и посмотрела на Бурлюка. На его лице отразился страх. – Ты хочешь что-нибудь сказать, Томаш? – спросила Ельцина. Она почувствовала головокружение от силы. Адреналин, текущий по ее венам, казался божественным. Она сказала: «Тебе совсем нечего сказать?»

  – Да, – ответил низкий голос.

  Он эхом разнесся по складу. Все обернулись и увидели, как Касаков выходит из одной из дверей, выстроившихся вдоль фабричных стен. Пятеро телохранителей последовали за ним.

  Ельцина ахнула. Она не могла поверить в то, что видела. Касаков шагнул к ней – огромный, импозантный, живой. Ужасающий. Ельцина вяло потянулась за пистолетом.

  Еще до того, как ее рука успела схватиться за рукоятку, элитные охранники Касакова вытащили собственное оружие и кричали Ельцине, чтобы она остановилась. Она показала ладони.

  – Не понимаю, – сумела сказать она, когда Касаков приблизился.

  – Вам не нужно понимать, – сказал Касаков и ударил ее мощным прямым ударом правой, который попал Ельциной сбоку в лицо, сломав щеку и челюсть, и она рухнула на пол без сознания.

  Касаков скривился и несколько раз пожал ему руку. Он повернулся к членам правления.

  «Господа, – начал он, – прошу прощения за обман, но уверяю вас, что юношеская театральность была необходима. Я сказал только двум людям, где я отдыхал: Томашу и Юлии. Но кто-то пытался меня там убить. Я уверен, что после небольшой речи Юлии вы теперь поймете, кто был этот человек».

  Ельцина со сломанной челюстью и едва в сознании умудрялась невнятно бормотать.

  – Тихо, мой сладкий, – сказал Касаков. – У тебя будет достаточно времени, чтобы пошуметь позже. Он улыбнулся, и его тень упала на лицо женщины. – И ты думал, что то, что я сделал с Ариффом, было очень жестоким.

  *

  Было почти полночь, когда Касаков и Бурлюк прибыли в дом Касакова. Простыни устилали пол коридора. Повсюду были груды кирпичей, металлических балок, шурупов, инструментов и штабелей четырехдюймовых листов многослойного стекла и поликарбоната. Каждое окно на даче заменяли лучшим пуленепробиваемым стеклом, которое можно было купить за деньги. В каждой комнате были установлены датчики движения и камеры. Дача Касакова всегда была надежной и хорошо охраняемой, но теперь она превращалась в крепость.

  – Извините за беспорядок, – сказал Касаков Бурлюку, когда они достигли верха лестницы, – но я думаю, вы понимаете, что мне пора повысить уровень безопасности. Мои охранники не пытались забрать ваш ингалятор, не так ли? Бурлюк покачал головой, а Касаков улыбнулся. – Радуйся, что они не настояли на том, чтобы тебя обыскали.

  На лестничной площадке стоял вооруженный телохранитель, наблюдавший за лестницей. Другой стоял внизу. Один из концов длинного коридора. Касаков провел Бурлюка в свой кабинет и закрыл дверь.

  – Садись, Томаш.

  Бурлюк сделал.

  – Изольда внизу, – сказал Касаков, усаживаясь за письменный стол. – Я думаю, она на удивление хорошо перенесла покушение. Она сильная женщина, но я уже слишком долго оставил ее с охраной в компании.

  – Отдохни, – сказал Бурлюк, – побудь с Изольдой. Позаботься о своей жене, а обо всем остальном позабочусь я.

  Касаков улыбнулся. – Это мой план, мой старый друг. Но скажи мне, Томаш, что нового у северных корейцев? Я полагаю, это плохие новости.

  «К сожалению, они отозвали заказ на МиГ и ушли с индейцами».

  – Я так и думал, – признался Касаков. – Несмотря на все свое бахвальство, эти люди боятся собственной тени. Это их потеря, а не моя.

  'Если бы только это было правдой. Эта сделка была для нас жизненно важна не только в денежном выражении, но и для нашей репутации. Пройдет много времени, прежде чем нам снова будут доверять. А кому еще продавать? Сколько конфликтов сегодня происходит с применением танков и самолетов? Война изменилась. Это эпоха террористов и партизан. Винтовки и самодельные взрывные устройства – их оружие.

  – Ты прав, конечно, – согласился Касаков, – но мне все равно. Сколько денег и власти достаточно?

  – Я не понимаю.

  «Я ухожу на пенсию».

  Бурлюк какое-то время пытался ответить, прежде чем спросить: «С каких это пор?»

  «Я думал об этом некоторое время, но когда узнал, что стану отцом, решение было принято за меня».

  ' Что? '

  Касаков встал. «Изольда беременна. У нас будет ребенок. Ну наконец то.'

  У Бурлюка открылся рот. Он изо всех сил пытался ответить.

  – У вас ужасные манеры, – заметил Касаков. «Обычно это момент, когда вы предлагаете поздравления».

  – Прости, Владимир. Поздравляем. Я просто в шоке, вот и все.

  Он встал, и они обнялись. Касаков крепко сжал друга, но ответное объятие Бурлюка было вялым.

  – Вы застали меня врасплох.

  Они отступили друг от друга. – Не так удивлен, как я или Изольда, если уж на то пошло. После приступа Изольда жаловалась на боли в животе. Видите ли, когда началась стрельба, я бросил ее на землю. Я подумал, что, должно быть, причинил ей боль. Мы поехали в больницу, и они провели несколько анализов». Касаков улыбнулся. – Но она совсем не пострадала. Ты должен увидеть ее, Томаш. Она так счастлива, так счастлива. Все, чего она когда-либо хотела, это стать матерью. Теперь она будет.

  – Она будет прекрасной матерью.

  'Я знаю. И я сделаю все возможное, как отец. Я не буду относиться к ребенку иначе, чем к своему собственному».

  Глаза Бурлюка расширились от удивления. 'Извините меня?'

  – А вы не удивлялись, почему мы с Изольдой так долго без сына и дочери? Мы никогда не говорили об этом, но я не думаю, что вам не было любопытно. Причина в том, что я не могу быть отцом детей, Томаш. Конечно, я никому ничего не сказал. Мы с Изольдой даже не говорили об этом до самого недавнего времени, хотя она, должно быть, знала много лет и всегда боялась поднимать эту тему из страха перед моей реакцией.

  Бурлюк покачал головой. Он использовал свой ингалятор. – Если не ты отец, то кто?

  – Моей первой мыслью было, что это мог быть ты.

  Он закашлялся. ' Извините меня? '

  – Ты уже должен знать меня достаточно хорошо, чтобы знать, что я не дурак, мой друг. Я видел, как ты смотришь на Изольду. Как ты всегда смотрел на нее.

  Бурлюк показал ладони. – Владимир, я никогда, никогда…

  Касаков сделал еще один пренебрежительный жест. 'Я верю тебе. Ты влюблен в нее, я знаю это. Это была просто глупая идея, и я быстро отбросил ее. Я знаю, что Изольда думает о тебе как о брате. Она бы не предала меня с тобой. Кто-то другой, да. Ты никогда.'

  Глаза Бурлюка сузились. Он отвернулся.

  – Я подыграю обману, – сказал Касаков. «Я не позволю, чтобы я знал, что ребенок не мой. Я не виню Изольду за то, что она сделала. Если бы я был достаточно силен, чтобы признать свою проблему, мы могли бы получить помощь давно. Я делаю это для Изольды. Не для меня.'

  – Очень благородно, – пробормотал Бурлюк.

  Касаков встал перед Бурлюком и потер руки друга. – Тебе грустно за меня, Томаш? Или для себя?

  Бурлюк ничего не сказал.

  «Должно быть больно желать Изольду все эти годы, когда она делила со мной постель. Это должно быть еще больнее теперь, когда ты знаешь, что она выбрала другого мужчину, а не тебя, с кем ей солгать. Может быть, несколько человек, насколько мне известно.

  'Владимир-'

  – Ничего не говори. Позвольте мне говорить. Ты был рядом со мной все эти годы. Мой единственный настоящий друг. Ты единственный человек во всем мире, кроме моей жены, которому я мог доверять. Касаков потер Бурлюку плечи. «Мне приходит в голову, что мы до сих пор ничего не знаем о том, кто пытался убить меня в Бухаресте».

  – Ельцина, конечно. Она сказала-'

  Касаков покачал головой. «Только с величайшей болью она призналась, что наняла этого снайпера. Однако ее план полагался на то, что мы с тобой будем дискредитированы войной с Ариффом. Если бы меня убили перед войной, этого бы не произошло. Ты был бы избран главой империи, а не она. Итак, нет. Это была не Юлия. Касаков сжал плечи Бурлюка. – Однако вы очень хотели, чтобы я лично поехал в Бухарест для переговоров с северокорейским посредником. Зачем вам это делать, если они готовы приехать в Москву?

  Бурлюк снова потянулся за ингалятором. – Владимир, я…

  Огромные руки Касакова обхватили шею Бурлюка и сжали. Бурлюк ахнул и выронил ингалятор, чтобы схватиться за запястья Касакова, дергая изо всех сил. Руки Касакова не двигались.

  «Я разговаривал с вашим другом Данилом Петренко незадолго до его исчезновения в Барселоне, – сказал Касаков. «Он рассказал мне о том, что происходило в Минске в то время. О вашей сделке с Габиром Ямутом. Вы связали его с Петренко, а Ямут оказал вам услугу. Интересно, что это могло быть? Может, он связал тебя с убийцей. Тот, кого никогда нельзя было отследить до самого себя.

  – Нет… – успел прохрипеть Бурлюк.

  – Я знаю, что ты никогда не разделял амбиций Ельциной, – заявил Касаков, – так почему же, спрашиваю я себя, если не захватить мою империю, ты хочешь моей смерти? Ответ очевиден. Для Изольды, конечно. Но я никогда бы не поверил, что ты можешь так поступить со мной, до этого момента. Когда я рассказал вам о романе Изольды, вы не могли скрыть глубины своего гнева. Тогда я знал.

  Касаков сжал сильнее. Кровеносные сосуды на лице Бурлюка выступили под краснеющей кожей. Он хрипел, задыхаясь, отчаянно нанося удары Касакову, который не пытался уклоняться от ударов, принимая каждый удар за сорок лет дружбы.

  – Если бы ты бил как тяжеловес, Томаш.

  Губы Бурлюка посинели. Его глаза вылезли из орбит. Носки его ботинок царапали половицы.

  – В каком-то смысле я тебя не виню, – признался Касаков. – Ты действительно увидел ее впервые, много лет назад, но при всей твоей красоте она выбрала меня, а не тебя. Если бы все было наоборот, я бы точно сделал то же, что и ты, чтобы сделать ее своей. Только я бы, конечно, не потерпел неудачу.

  Руки Бурлюка шлепнулись в стороны, ноги подмялись, а голова наклонилась вперед. Касаков держал руки прямо, поддерживая вес Бурлюка, долго удерживая его в вертикальном положении после того, как у него остановилось сердце.

  Затем Касаков вызвал свою охрану, чтобы избавиться от тела своего лучшего друга, и спустился вниз, чтобы вместе с женой посмотреть на цветовые схемы детской.

  ГЛАВА 57

  Вашингтон, округ Колумбия, США

  Проктер остановился на стоянке закусочной, которая знавала лучшие дни. Квадрат потрескавшегося асфальта сзади выглядел не лучше. Проктер заметил синий Lincoln Town Car, припаркованный задним ходом в дальнем конце, и направился к нему. Других транспортных средств рядом с автомобилем не было. Все они были припаркованы ближе к самому ресторану. Клиенты никогда не шли дальше, чем нужно. Проктер остановил свой «бьюик» рядом с «линкольном», нос к хвосту. В ночном воздухе пахло выхлопными газами и жиром.

  Окно Проктера уже опущено. Кларк прожужжал свою собственную.

  – Добрый вечер, Роланд.

  Выражение лица Проктера было жестким, удрученным. «Тессеракту не удалось убить Касакова».

  Кларк выдохнула. Он ничего не сказал, но его разочарование было ощутимым. Казалось, что к этому примешивался и небольшой страх.

  – По всему Агентству разнеслись слухи, что два дня назад кто-то пытался его забрать. Касаков был в отпуске. Рядом с его дачей в Сочи были обнаружены несколько тел».

  Кларк посмотрел на Проктера. – Тессеракт мертв?

  «Есть три неопознанных трупа. Я видел фотографии. Его нет среди них.

  Кларк уставился на стоянку. Он был самым расстроенным, которого Проктер когда-либо видел. Это был не тот гнев, которого ожидал Проктер. Кларк не повысил голос, не бросил никаких обвинений.

  – Похоже, вы все время были правы насчет него, – сказал Проктер так сочувственно, как только мог. «Теперь уже дважды он потерпел неудачу и создал в процессе всемогущий беспорядок. Прости, что не послушал тебя раньше.

  – Уверяю вас, я не получаю удовольствия от того, что оказываюсь прав. Вы знаете, что пошло не так?

  Проктер скривился и пожал плечами. 'Понятия не имею. Тессеракт не сообщил. Но какое это имеет значение? У меня сейчас нет выбора. Я выдергиваю вилку. Мы никогда не получим Касакова. Не после этого. Не после двух покушений за несколько месяцев. Он окружит себя не чем иным, как небольшой армией. Если он нам нужен, нам придется сбросить на Москву крылатую ракету. Проктер покачал головой. – Весь этот жар на нас, все эти вопросы, которые задают, и для чего? Касаков жив и здоров, а у нас даже не война, а стычка.

  Кларк сказал: «Это должна быть наша последняя встреча на какое-то время».

  'Согласованный.'

  – А как насчет Тессеракта?

  – Нам придется избавиться от него.

  'Как?' – спросил Кларк.

  – Непредвиденные обстоятельства, – пояснил Проктер. – У этого мальчика много врагов, не забывай. Особенно в СВР.

  'Эффективный.'

  Проктер кивнул. – Нам не нужно пачкать руки. Мы просто передаем его дело, может быть, говорим, где он будет. Анонимно, конечно. Русские намного лучше нас умеют решать проблемы».

  Час спустя Проктер сгорбился в кресле своего кабинета на втором этаже своего дома в Джорджтауне. Обычно он не был большим любителем выпить, но быстро раскусил бутылку Мерло. Все, ради чего он так упорно трудился, рухнуло.

  Патрисия смотрела мыльные оперы в постели, а Роланд-младший, к счастью, спал, так что Проктер мог нервничать в тишине и покое. Обычно он не упивался жалостью к себе, но на этот раз он решил, что имеет на это право. Что он мог сделать по-другому? Он прокручивал в голове последние несколько недель, месяцы и годы до этого. План казался хорошим. Конечно, это было сопряжено с реальным риском провала, но Проктер ожидал успеха. В конце концов, у него был правильный покровитель в лице Кларка, правильный куратор в Тессеракте. Это должно было сработать.

  Он выпил еще немного вина. Она стекала по его подбородку, и он вытер ее тыльной стороной запястья. На экране монитора его компьютера был файл Тессеракта. Информации о парне было немного, но достаточно, чтобы нужные люди могли его выследить. Проктер не хотел его отправлять; как человек, который привел Тессеракта на операцию, олень остановился вместе с ним, но убийца привлек к себе много внимания, слишком много внимания, чтобы позволить ему продолжать ходить вокруг да около.

  Проктер составил электронное письмо с неотслеживаемой учетной записи и прикрепил файл Тессеракта. Он точно знал, кому в СВР отправить файл.

  Он допил последний стакан и вытер рот. Его палец завис над левой кнопкой мыши. Извини, мой мужчина.

  Компьютер посигналил ему прежде, чем он успел нажать на кнопку. Входящий VoIP-вызов. Брови Проктера поднялись, и после секундного раздумья он принял это.

  – Я как раз думал о тебе, – сказал он.

  Голос, доносившийся из динамика компьютера, говорил по-английски, но Проктер не мог определить акцент. Временами он был смутно американским, временами британским, но и ни тем, ни другим. Он понятия не имел, откуда Тессеракт.

  – У вас есть ровно одна минута, чтобы убедить меня, что вы не имеете никакого отношения к тому, что произошло в пятницу. Голос Тессеракта был низким и пугающим. – Тогда я вешаю трубку и лечу следующим рейсом в Штаты. Вы можете догадаться, что происходит после этого.

  Проктер нахмурился, задумавшись. 'Что, черт возьми, ты несешь?'

  – Осталось пятьдесят семь секунд.

  Проктер сел на свое место. Он собрался с мыслями. «Если что-то случилось, вам нужно перестать играть в игры и просто сказать мне, что это такое».

  «Пятьдесят секунд».

  «Господи, что это за чертовщина? Ты не можешь быть серьезным. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

  «Сорок шесть секунд».

  – Хорошо, – сказал Проктер. – Кто-то пришел за тобой, да? Вот почему ты злишься. Ты думаешь, это был я. Это не так. Клянусь.'

  «Тридцать семь секунд».

  – Ладно, тебе нужно больше убедительности. Я не знаю, что сказать, если не знаю, что произошло.

  «Тридцать одна секунда».

  Проктер схватился за стол обеими руками. Он наклонился вперед. – Давай, дай мне немного послабления, я стараюсь изо всех сил. Кто-то пришел за тобой, мы установили это. Ты думаешь, это был я. Ладно, это значит, что они сделали это, пока ты был на контракте с Касаковым. Правильно? Они ждали тебя, значит, ты думаешь, что я тебя подставил.

  «Восемнадцать секунд».

  Проктер встал. – Я понимаю, почему ты так думаешь. Но я этого не сделал. Вы должны мне поверить. Я знаю, насколько ты хорош. Я знаю, что произошло в прошлый раз, когда кто-то подставил тебя. Я не хочу, чтобы ты преследовал меня.

  Голос Тессеракта прорезал Проктера. – Я иду за тобой. Девять секунд.

  'Пожалуйста.' Проктер провел пальцами по его волосам. 'Вы должны мне поверить.'

  «Семь секунд».

  ' Не вешай трубку. Мы можем решить это. Мне просто нужно больше времени, чтобы понять, что произошло.

  «Три секунды».

  «ДЕРЬМО». Проктер ударил ладонью по столу. «Не делай этого».

  «Две секунды».

  Проктер тяжело вздохнул. «Хорошо, вы выиграли, меня зовут Роланд Проктер. Я работаю в Центральном разведывательном управлении. Я помощник заместителя директора национальной секретной службы. У меня есть жена и двое детей. Мы живем в округе Колумбия. Джорджтаун.

  Ответа не последовало.

  – Вы уже знаете, как я выгляжу, – продолжил Проктер. – Теперь вы знаете мое имя, мое положение и место, где я живу. Раньше вам понадобился бы месяц, чтобы найти меня, теперь вы можете найти меня за день». Он сделал паузу, отдышавшись. – Если бы я вас подставил, я бы сказал вам об этом?

  Тишина. Проктер тяжело вздохнул. Его сердце сильно стучало в грудной клетке.

  – Хорошо, – наконец ответил Тессеракт. 'Я верю тебе.'

  Проктер тяжело вздохнул. Он приложил руку к груди. «Боже, мое сердце бьется быстро».

  – Никакого богохульства, помнишь?

  Проктер откинулся на спинку стула. Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони. – Вы должны рассказать мне, что случилось.

  Тессеракт сказал: «В течение нескольких дней я ждал, когда Касаков окажется в нужном месте, чтобы сделать выстрел. За мгновение до того, как я нажал на курок, я понял, что за мной наблюдают. Была команда: три профи. американский. Бывший спецназовец. Они ждали, когда я убью Касакова. Если бы я это сделал, меня бы тоже убили. В противном случае Касаков был бы уже мертв, и вы бы не думали, как лучше меня убрать. Ту команду мог послать только тот, кто знал, что я в Сочи».

  Проктер молчал.

  – Что кто-то дал им досье на меня. Досье с фотографиями, сделанными в больнице до нашей встречи. Итак, если не вы меня подставили, то кто?

  Проктер ущипнул кожу между глазами и сказал: – Мой партнер. Никто, кроме него и меня, не знал, что вы собираетесь убить Касакова, и не имел доступа к этим фотографиям.

  'Имя?'

  – Нет, – сказал Проктер. «Я не буду этого делать».

  – Вам следует серьезно пересмотреть эту позицию.

  – Послушайте, я не знаю, почему все это произошло, но я не отдам его на смерть. Он мой друг.'

  – Не лучший друг. Он предал и тебя.

  Проктер сел. – Он просто пытался защитить нас обоих. Это было глупо, но я понимаю, почему он это сделал. Я поговорю с ним. Ты не прикасаешься к нему. Так что забудьте об этом.

  – Я допросил лидера истребительной группы, – добавил Тессеракт. «Он сказал мне, что до того, как их наняли, чтобы убить меня, они выполняли другую работу для того же клиента. В Бейруте. Они похитили Бараа Ариффа и его семью, пытали и убили их. И заснял это.

  'Что?' – все, что Проктер смог сказать.

  – Мне это не кажется типичным убийством. Но это действительно похоже на то, что кто-то сделал бы из мести, если бы этот кто-то действительно ненавидел Ариффа. Каждая работа, которую я делал для тебя, вращалась вокруг него и Касакова. В начале всего этого вы заставили меня спасти жизнь Касакова, иначе после смерти Касакова было бы трудно убедить Ариффа, что именно Касаков послал меня за Ямутом в Минск. И я думаю, что особая взрывчатка, которую я использовал, чтобы убить Фаркаса, каким-то образом убедила Касакова пойти за Ариффом. Должен вам сказать, это был достойный план: обмануть крупнейшего в мире торговца стрелковым оружием и крупнейшего торговца тяжелыми боеприпасами, чтобы они начали войну друг с другом.

  – Это был хороший план, – поправил Проктер.

  – Тогда почему ваш напарник отправил американскую истребительную команду за Ариффом? Конечно, ты послал бы меня убить любого, кто пережил войну. Вы не просто хотели, чтобы Арифф и Касаков убили друг друга. Ты мог бы отправить меня сделать это несколько недель назад. Вы хотели, чтобы они сначала разгромили сети друг друга, нанеся ущерб торговле оружием, а не просто убрав ее сменных подставных лиц. Так что вашему партнеру нет никакого смысла действовать против Ариффа в то время. Если только у него не было причин желать, чтобы Арифф проиграл войну, а не Касаков. Однако он не в союзе с самим Касаковым, потому что Касаков не пошлет команду убить меня только после того, как я его уже убью. Значит, это будет один из его лейтенантов, надеющийся сменить Касакова после того, как я его убью. Мне жаль, что я говорю тебе об этом, но твой друг все это время играл с тобой.

  Проктер закрыл лицо руками и провел пальцами по глазам и щекам.

  – Ты совершенно уверен, что не хочешь сказать мне, кто он такой?

  Когда Проктер заговорил, его голос был тихим, обдуманным. – Я разберусь с ним.

  – Лучше бы ты это сделал, – сказал Тессеракт. – Потому что у меня для тебя еще плохие новости.

  «Давайте послушаем».

  – Вы ошибались, когда говорили, что мне потребуется месяц, чтобы найти вас.

  'Что?'

  – Это заняло сорок восемь часов. Не так много мест, где продаются бутерброды со стейками в обеденном перерыве от Лэнгли, можно подумать. Я зашел в закусочную Нельсона сегодня днем. Сотрудники были очень полезны, когда я сказал им, что хочу найти своего давно потерянного дядю. Я понимаю, почему тебе нравится их еда. Очень вкусно, но каждый день? Это не хорошо для ваших артерий. С вашим весом вам следует быть осторожнее и больше заниматься спортом. Я пришлю тебе программу тренировок».

  Глаза Проктера были широко раскрыты. ' Что? '

  – Я бы заглянул под твой «бьюик», прежде чем ты в следующий раз заведешь двигатель. Убедитесь, что вы перерезали зеленый провод, а не синий.

  Линия отключилась.

  Проктер вскочил со своего места, подошел к окну и распахнул штору. Его машина, как обычно, стояла на подъездной дорожке. Ничего не показалось подозрительным. В гараже он схватил набор ножниц и фонарик и поспешил наружу. Он лег на спину и с фонариком заглянул под машину. И действительно, под сиденьем водителя была установлена бомба, провода которой были подключены к стартеру.

  Проктер глубоко вдохнул, задержал дыхание и перерезал зеленый провод.

  Ничего не случилось. Он выдохнул и осторожно снял устройство.

  Вернувшись в кабинет, он приложил руку к груди. Прошло много времени, прежде чем его пульс стабилизировался. Он вылил остатки вина и выпил. За один короткий разговор его жизнь перевернулась с ног на голову. Кларк предал его. Тессеракт угрожал убить его. Он тоже был не в восторге.

  Щелчок мыши снова открыл электронное письмо, которое он собирался отправить. Он на мгновение почесал подбородок. Тессеракт был опасным оператором, непредсказуемым. Проктер считал, что сможет контролировать его, но только что оказалось, что он сильно ошибался. Если он щелкнет мышью, Тессеракт больше не сможет подкладывать бомбы под свою машину.

  Но в данных обстоятельствах это было почти понятно. И, черт возьми, Проктер начал нравиться этому парню.

  Он удалил письмо и встал, чтобы найти еще одну бутылку вина.

  ГЛАВА 58

  Река Потомак, Вирджиния, США

  Рыба, дико бьющаяся на конце лески, была малоротым окунем. Кларк намотала его с легким триумфом. Он был не особенно большим – может, двенадцать дюймов в длину, может, три фунта, – но улов был уловом. Он сидел один в своей рыбацкой лодке, чувствуя утреннее солнце на голых предплечьях и лице. Был небольшой ветер. Вода была спокойной. Деревья стояли вдоль берегов реки. Больше никого не было видно.

  Отец Кларка научил его ловить рыбу в юном возрасте, и хотя Кларк ловил рыбу нечасто, он получал от этого удовольствие, когда находил время. Полезно и для кровяного давления, как часто говорил ему врач. Кларк подняла малютку, чтобы хорошенько рассмотреть. Его рот постоянно открывался и закрывался в тщетной попытке вдохнуть.