Текст книги "Девочка с луны (ЛП)"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Глава 17

Рафаэль стоял в маленьком офисе и смотрел через окно на причал, где рабочие загружали в ящики металлические цилиндры. Его восхищало, что спустя десятилетия планирования и кропотливой работы миссии наконец-то дали ход.

Он взглянул на часы и понял, что они выбиваются из графика. Ему предстояла длительная поездка по суше, а затем путешествие на борту грузового корабля, который сделает несколько остановок по пути в Южную Америку. Многие из их команды уже были в пути. Они собирались проникнуть на территорию отдельными группами.

Рафаэль и его команда готовились к этой миссии почти всю жизнь. Он едва верил, что она начала воплощаться в реальность.

Он увидел, как цилиндр выскользнул из рук Хосе, когда тот повернулся рассказать шутку другому мужчине. Цилиндр дважды подпрыгнул, а затем покатился по погрузочной платформе.

Хосе побежал за ним, спотыкаясь о собственные ноги. Он случайно пнул цилиндр, и тот покатился еще быстрее. К счастью, Роналдо успел поставить ногу и остановить его.

Цилиндры были достаточно прочными, но кто знает, что может случиться при неосторожном обращении? Хосе со смехом поблагодарил Роналдо, затем закинул цилиндр на плечо, словно тот был совсем не опасен, и направился к ящикам.

– Idiota[1]1
  Идиот (исп.). – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть], – прошипел Рафаэль сквозь зубы.

Сквозь стекло Рафаэль не мог услышать, что сказал Хосе товарищам, когда вернулся к ящикам, но некоторые из них улыбнулись. Другие покачали головой. Хосе слыл главным шутником группы. Но сейчас было не место и не время для шуток.

Алехандро, заместитель Рафаэля, взглядом выразил все, что думает о Хосе. Рафаэль стиснул челюсти. Как и Алехандро и многие другие, он был сыт по горло выходками Хосе. Это была миссия всей их жизни, миссия, к которой они готовились с самого детства. Теперь, когда они выполняли самые важные части плана, он сомневался, можно ли и дальше позволять этому придурку принимать участие в операции.

Он сожалел, что они не убрали Хосе из команды еще несколько лет назад. Но и тогда уже было поздно брать кого-то вместо него. Если бы Хосе не получилось бы кем-то заменить, он все равно приносил больше вреда, чем пользы. Он подвергал риску все их дело.

Рафаэль повернулся на звук открывающейся двери. В помещение ворвался Хасан с раскрасневшимся лицом. Когда он остановился, его тауб обернулся вокруг ног. Хасан вздернул плечи, а затем опустил, чтобы расслабиться и заодно поправить бишт. Богатый коричневый плащ с золотой каймой указывал на его важный статус.

– Que te trae aqui hoy? – спросил Рафаэль.

Хасан замахал рукой:

– На фарси, пожалуйста. Ты же знаешь, я не говорю по-испански.

– Прости, забыл. Я спросил, что тебя сюда привело?

– Хотел сообщить, что все уже будет готово к сборке, когда вы туда доберетесь.

Рафаэль скрестил руки на груди:

– Каким образом вы доставите взрывчатые проволочные мостики так быстро, что наша команда на месте сможет продолжить сборку без задержек?

Взрывчатые проволочные мостики весьма заботили Рафаэля, потому что являлись критично важным компонентом, который было необходимо доставить раньше всего остального. Если их потеряют или позволят перехватить, миссия окажется под угрозой. Как и многие другие важные элементы, ВПМ было запрещено ввозить в Америку, и за этим тщательно следили.

– Курьерами, – ответил Хасан. – У нас имеются свои сотрудники МИБИ[2]2
  Министерство информации и безопасности Ирана.


[Закрыть] в зарубежных представительствах и посольствах большинства стран, через которые пройдут поставки. Они выжидают момент, и пакет с ВПМ передается от одного надежного агента другому.

– Разумно, – произнес Рафаэль. – Но что насчет Америки? Это самое опасное звено цепи. У вас имеются надежные агенты, которые передадут последнюю поставку?

– Мы не можем рисковать, используя наших агентов для доставки грузов, – возможно, их личности известны американским спецслужбам, и они находятся под наблюдением. У американцев есть такие технологии, о которых мы даже не знаем. Если будем передавать поставки через агентов, дело окажется под угрозой. Это историческая операция, и нельзя, чтобы нас раскрыли. Чтобы не вызвать подозрений, мы не будем использовать наших людей или сторонников, а обратимся к услугам небольших частных служб доставки. Курьеры будут передавать наш груз по цепочке, от одной службы к другой. Никто не будет знать содержимое или конечный пункт назначения. Каждый курьер будет получать только инструкции по доставке посылки следующему курьеру. Таким образом, только последний курьер вскроет инструкцию с конечным адресатом – твоей командой под руководством Мигеля.

– Но последний курьер будет знать, куда доставить посылку, – возразил Рафаэль. – Такое знание – угроза для нас.

Хасан улыбнулся:

– Мы мыслим одинаково, Рафаэль, поэтому в коробку с ВПМ я вложил инструкции, в которых получателю велено убить курьера и избавиться от тела. Никто не будет знать, что случилось с последним курьером, и никто не свяжет его с нами. Отследить посылку не смогут. Я подписал приказ твоим именем, и твои люди без колебаний его выполнят.

Рафаэль кивнул, с облегчением вздохнув:

– Хорошо.

– А что у вас? Вы отстаете от графика.

– Мы выполнили самую сложную часть и скоро загрузим все компоненты. Осталось погрузить только энергоблок, и можно отправляться. Я подсчитал, что если мы поднажмем, то нагоним отставание от графика к моменту прибытия в Бразилию. Наши люди будут тщательно контролировать каждую пересадку.

Хасан кивнул. Рафаэль заметил, что араб выглядит несколько растерянным.

– Какие-то проблемы?

Хасан вытер рукой рот и разгладил свою черную бороду.

– Помнишь, я говорил, что мы послали Вахиба в Иерусалим?

Рафаэль порылся в воспоминаниях:

– Вахиб, который наемный убийца? Ты о нем?

Хасан кивнул:

– Его раскрыли.

Рафаэль подался вперед, нахмурившись:

– Раскрыли. Каким образом? Насколько мне известно, наши враги о нем не знали, поэтому он и был столь ценен. Он был неизвестен и невидим, как призрак среди неверных.

Хасан огляделся так, словно стены могли иметь уши:

– Помнишь, я делился с тобой своими подозрениями?

Рафаэль задумался, постукивая большим пальцем по ноге.

– Что в Моссаде есть люди, которые могут увидеть, доводилось ли человеку убивать?

Хасан снова кивнул:

– По данным нашей разведки, такое возможно. Наши люди утверждают, что видели вместе двух мужчин. Один из них, должно быть, подал какой-то знак, когда Вахиб повернулся к нему лицом; солдаты и люди в штатском тут же налетели из ниоткуда и схватили его.

Рафаэль счел это тревожным.

– Ты уверен? Уверен, что в нем узнали убийцу просто по взгляду на лицо?

– Не на лицо. В глаза.

Рафаэль скривился.

– Сложно поверить, что такое возможно.

– Я верю. – Хасан бросил на него обеспокоенный взгляд. – Вахиб был ценным человеком. Никто никогда не знал, кто он такой. Мы в этом полностью уверены.

– Откуда у тебя появилась эта идея о людях, которые могут узнавать убийц по глазам?

Хасан снова пригладил бороду.

– Вахиб рассказывал, что однажды по пути на задание встретил пожилую женщину, которая несла домой кувшин с растительным маслом, чтобы приготовить ужин для своей семьи. Когда Вахиб шел по людному переулку, она посмотрела ему в глаза и ахнула. – Хасан поднял палец, подчеркивая свои слова. – Старуха поняла, что он убийца. Вахиб сказал, такое уже случалось с ним однажды, и он тоже смог увидеть в ее глазах, что она была из тех очень редких людей, которые понимали по его глазам, что он убивал. Он сказал, что и он, и старуха обладали редкими и весьма схожими способностями. Именно поэтому она поняла, что он убийца.

Рафаэль сомневался.

– Просто взглянув на него?

– Взглянув ему в глаза, – поправил Хасан, снова подняв палец. – К счастью, он смог успокоить ее и убедить, что убивал только евреев. Она испытала облегчение и радость от такой новости, а потом пошла своей дорогой, пожелав ему успехов и еще множества убийств. Вахиб слышал разговоры о том, что Моссад использует людей, способных распознавать убийц, – с такой же способностью, как у той старухи. Боюсь, это правда.

Рафаэль поднял брови:

– Думаешь, один из таких людей узнал в нем убийцу, и потому его схватили?

Хасан глубоко вздохнул.

– Я в это верю. – Он поправил свою накидку. – Ситуация серьезная; очень важно ликвидировать этого человека, работающего на Моссад. Неизвестно, какой ущерб он может нам причинить, какие планы может разрушить эта вражеская змея. – Он указал через окно на причал: – Может, даже такие планы, как этот. Мы не можем рисковать. Его нужно устранить.

– И как разыскать этого еврея с особым зрением?

Хасан искоса взглянул на него:

– В этом и проблема. Ни ты, ни я не распознаем человека с такой особенностью. Для этого потребуется убийца очень высокого уровня – вроде Вахиба. Чтобы они раскрыли карты, нужен тот, в ком этот еврейский дьявол признает убийцу. Обычный наемник может не понять, что его вычислили. Нам нужен человек, который может разглядеть в их глазах это умение. Нужен кто-то вроде Вахиба, но он, к сожалению, во вражеских руках.

– Значит, нам нужен высококлассный особенный убийца, который может распознать эту способность по глазам врага?

– Именно.

– На все воля Аллаха. Как же ты собираешься найти такого?

Хасан встретил взгляд Рафаэля:

– У нас есть такой человек – Кассиэль. Я считаю, что у него есть способность выявлять таких врагов.

– Что заставляет тебя так думать?

– Этот человек – волк в таубе. Он безжалостный убийца. Грамотный. Умный. Хитрый. Он свободно говорит на пяти языках и весьма неплохо еще на нескольких.

– Он один из наших людей?

– Нет. Он наемник, схваченный силами охраны правопорядка.

– Почему они заинтересовались делом об убийстве? Обычно они занимаются внутренней безопасностью.

– Потому что это был особый случай, имеющий некоторое отношение к внутренней безопасности. Кассиэль охотился в основном на женщин, но в числе его жертв были и мужчины. Он убивал без какой-либо причины или системы. Недавно от его руки погибли имам и его родственники. Он убил родственников, пока добирался до имама.

– А сам имам?

Хасан провел пальцем по горлу.

– Министерство информации и национальной безопасности Ирана не может точно сказать, где он родился, но они узнали, что в течение многих лет он переезжал из одной страны в другую. Мы знаем, что он убивал людей от Италии до Таджикистана. Уверен, что жертв было больше. По какой-то причине иногда он вырезает целые семьи. Он международный серийный убийца.

Хасан склонил голову ближе.

– Полагаю, случайный характер выбора жертв означает, что у них должно быть что-то общее. Подозреваю, он охотился на тех редких людей, способных узнать убийцу – в том числе и в нем.

– Он заботился о своей безопасности?

– В некотором смысле. – Хасан выгнул бровь. – Волкам не понравится, когда овчарка наблюдает за охотой. Думаю, Кассиэль охотился на овчарок.

– Это тревожная мысль.

– Как бы то ни было, его должны были казнить вскоре после того, как схватили. Я пришел к нему с предложением: свобода в обмен на то, что он будет работать исключительно на нас, убивать для нас, охотиться на людей, которых выбираем мы, а не он. Мы разрешили убивать любым способом, только бы тех, кого нужно. И все же он настоящий зверь. Опасный зверь. Я сказал, что у нас повсюду агенты – повсюду глаза, – и если он убьет кого-то без приказа, то мы пристрелим его как бешеного пса. Ему понравилась затея, при которой его не казнят и даже позволят продолжить убивать, пусть и строго по списку, поэтому он согласился на наши условия. Я считаю, он способен обнаружить человека, которого мы ищем – того, кто распознал в Вахибе убийцу.

– Ты пошлешь его за этой еврейской змеей?

– Да, но все не так просто, – ответил Хасан. – Информаторы сообщили, что израильтяне всегда держат его под усиленной охраной. Пока Моссад за ним присматривает, будет нелегко до него добраться. Но его необходимо устранить – иначе мы рискуем слишком многим. – Он снова махнул рукой в сторону окна. – Даже этим.

– Как ты собираешься действовать?

Рафаэль задумался, зачем Хасан посвящает его в свои планы. Подобное вообще не входило в обязанности Рафаэля, к тому же, ему и его команде предстояла чрезвычайно важная работа. Вскоре они отправятся в свою миссию.

Хасан скрестил руки на груди, раскачиваясь на пятках.

– Чтобы Кассиэль приблизился к цели и уничтожил ее, нам нужен отвлекающий маневр.

– Какой?

– Мученик. Тот, кто послужит Аллаху, пронеся бомбу, которая уничтожит как можно больше евреев. Нам нужен тот, кто захочет быть мучеником и сочтет это за честь. Кто-то, кто никогда не убивал, и поэтому его не опознают, как Вахиба. Бомба отвлечет внимание от Кассиэля.

Рафаэль резко посмотрел через окно на людей, загружающих ящики. Хосе корчил дурацкие рожи, закручивая внутренний люк. Он не следил за тем, что делал, и не попадал на резьбу. Увидев, что натворил, он обругал люк, будто тот был виноват.

– Думаю, у меня есть человек для такой важной миссии.

Хасан увидел, на кого смотрит Рафаэль.

– Это крайне ценные люди, – произнес Хасан. – Мы с самого детства готовили вас к этой миссии. Мы много вложили во всех вас и очень на вас надеемся.

Было не похоже, чтобы Хасан сильно возражал, оценивая серьезность предложения Рафаэля.

– Именно поэтому я считаю, что этого человека нужно отстранить от миссии. Он делает слишком много ошибок. Разумеется, наши руководители не могли этого предвидеть, когда мы были еще детьми, но он не слишком сообразительный. Боюсь, из-за неуклюжести и невежества он может ненароком поставить все под угрозу. Как бы ценен ни был каждый из нас, я думаю, ему лучше стать мучеником. Это решит две проблемы разом.

Глядя в окно, Хасан обдумывал предложение Рафаэля.

Наконец, он улыбнулся.

– Приведи его сюда. Я сообщу, что мы так сильно верим в него, что он выбран для особо почетного задания: он станет мучеником намного раньше, чем ожидал.

Рафаэль улыбнулся сам себе.

– Он будет в восторге от того, что ты лично выбрал его для этой миссии.

Глава 18

Закончив отмывать грузовик от крови и отпечатков Оуэна, Анжела зашла в хижину и открыла дверь в подвал. Дед и бабушка всегда держали дверь запертой. Анжела поступала так же.

Она включила свет и спустилась по крутой деревянной лестнице. Подвал с низким потолком занимал лишь половину длины дома. Гранитные пласты по обеим сторонам образовывали неглубокую V-образную яму под домом. Пол первого этажа опирался на каменные выступы, перекрывая эту яму.

Половые доски из тикового дерева были расположены на расстоянии примерно в полсантиметра друг от друга, так что пол можно было помыть из шланга, висевшего на стене. Вода утекала через щели между досками, а потом по каменному склону сбегала в расщелину под дальней частью подвала.

Расщелина была плотно закрыта люком внушительного размера. Дед называл расщелину адской дырой.

Анжела считала, что дыра была создана разломом между гигантскими гранитными горами по обеим сторонам – горы разошлись, а земная кора раскрылась, оставив трещину, ведущую в недра земли. Ее дед воспользовался этой геологической особенностью. Анжела предполагала, что он решил построить хижину на этом самом месте именно из-за разлома. Убрав оттуда деревья, скопившийся валежник и кустарник, под которыми скрывалась расщелина, он прямо над ней построил свой дом.

Анжеле нравилось представлять, что горы по обеим сторонам – это ее дедушка и бабушка, присматривающие за ней. Гора бабушки слева, а гора дедушки справа. Их духи всегда были там, непрестанно оберегая ее.

Анжела знала, что у адской дыры должно быть дно, но все попытки измерить глубину не дали результата. Однажды она купила несколько мотков веревки, привязала к концу одной тяжелый болт, а затем опустила в дыру. Когда один моток заканчивался, она привязывала к концу новый, и так, пока все мотки не кончились. К ее удивлению, болт так и не достал до дна. В общей сложности, веревка была более ста пятидесяти метров длиной.

Железный болт на конце веревки раскачивался и в начале спуска ударялся о широкие стены, но ниже ни обо что не звякал. Значит, пропасть не сужалась. Анжела удивилась еще больше, когда отпустила веревку – глядя, как ее конец упорхнул в темноту, она считала секунды и ждала, когда болт достигнет дна. Но она не услышала ни звука. Может, болт падает до сих пор?

Когда она направила свет мощного фонаря в адскую дыру, тот осветил гладкие гранитные стены, которые сначала слегка сужались, а потом расширялись и изгибались. Они уходили вниз, пока свет просто не рассеивался в темноте.

Дед предупреждал ее быть осторожной с адской дырой: если она туда провалится, ее больше никто не увидит. В расщелине не было скальных выступов или корней, за которые можно уцепиться во время падения, никаких опор для ног или рук, чтобы выбраться. Влажный мох покрывал гладкий камень там, где вода просачивалась через крупные трещины. В сущности, это было не что иное, как скользкий, гладкий и слегка извилистый гранитный колодец, спускающийся в громадную пропасть.

Она знала, что дед был прав. Если упадешь, тебя ничто не остановит. Никто никогда не услышит, как ты зовешь на помощь, летя вниз. Ты не переживешь падения, но даже если каким-то чудом выживешь, то никогда не сможешь выбраться оттуда и умрешь в холодном мраке.

Анжела подозревала, что за тысячи лет до того, как дед построил хижину, животные поскальзывались на наклонном выступе и разбивались насмерть. Она представляла, что на дне пропасти можно найти доисторических хищников. Может, даже саблезубого тигра.

Однажды Анжела бросила в бездонный колодец сигнальную ракету. Она наблюдала, как та падает, пока пятнышко мерцающего красноватого света постепенно не исчезло в пустоте. В другой раз она взяла несколько дымящихся кусков ладана и держала над дырой, чтобы посмотреть, вверх или вниз движется воздух, что указало бы на другой вход где-то ниже – боковую шахту, – но дым не выявил никакого движения воздуха. Дыра не была входом в систему пещер. Это была просто очень глубокая дыра.

Когда дед показал ей адскую дыру, Анжела спросила, не там ли находится Фрэнки. Он сказал только, что людям вроде Фрэнки там самое место. Анжелу такой ответ вполне устроил.

Теперь в адской дыре был не только Фрэнки. Первый мужчина, в котором Анжела распознала убийцу, присоединился к нему после трехдневного вводного курса в ад. За ним последовали другие убийцы, которых она узнавала по тому, что видела в их глазах. Они больше никому не причинят вреда, их останки никогда не обнаружат. Они будут вечно лежать внизу вместе с другими древними хищниками.

Оуэн присоединился бы к ним, но для Анжелы было важнее узнать, где он бросил тело Кэрри Страттон, своей последней жертвы. Ее семья должна была узнать. Труп Оуэна укажет, где находится тело.

Анжела вытащила из сапога нож в чехле и бросила его в адскую дыру. Она слышала, как он несколько раз ударился о каменные стены, падая вниз, а потом воцарилась тишина. Затем она села на железный стул на другой стороне подвала и сняла сапоги и носки. Девушка бросила их в зияющую черную дыру. После этого она избавилась от шорт, трусов и топа, швырнув их в темноту. Все, что было на ней, отправилось в пропасть.

Она не хотела беспокоиться о том, что какой-нибудь судмедэксперт найдет кровь в швах ее сапог или пятнышко на ткани шорт или майки. Она не давала никому найти никаких улик, избавляясь от них навсегда. Включая нож. Он весь был покрыт кровью Оуэна. Насколько она знала, в конструкции ножа были стыки, в которых могли остаться следы крови.

Единственный способ убедиться, что власти не найдут никаких доказательств – не дать им найти улики. Проще некуда. Единственный способ сделать это и остаться в безопасности – выкинуть все в адскую дыру. Она никогда не делала исключений. Не стоило рисковать.

Из одного из шкафчиков Анжела достала новый нож в новом чехле. Он был точно такой же, как тот, которым она обрабатывала Оуэна. У нее было еще полтора десятка одинаковых острых ножей, выстроившихся в ряд в шкафу.

Совершенно голая, с новым ножом, она поднялась наверх, чтобы принять душ и взять вещи. Ей хотелось, чтобы впечатления от убийства Оуэна продлились дольше. Она с удовольствием сполна воздала бы ему по заслугам. По крайней мере, теперь он был мертв и не мог больше никому причинить боль.

Но эта восхитительная, пьянящая эйфория уже затухала.

Приняв душ и одевшись, она проверила телефон на прикроватной тумбочке.

Был один пропущенный звонок из хосписа.

Она могла перезвонить – кто-нибудь всегда отвечал, – но вместо этого послала сообщение:

Простите за пропущенный звонок. Была на работе.

Анжела намеренно не предоставила никакой другой информации и не сказала, когда у нее будет время.

Она кинула телефон на тумбочку и достала свой Вальтер П22 с подавителем Джемтэк. Большинство называли их глушителями, но дед рассказал ей, что это подавители, так как они подавляют звук, а не заглушают его полностью. Она вытащила пару коробок с дозвуковыми патронами и зарядила десять магазинов.

Она предпочитала использовать во время тренировок подавитель, особенно ночью. Ночь и туман, казалось, разносили звук на многие мили. Анжела не хотела без необходимости привлекать внимание, тем более выстрелами.

Выстрелы настораживали шерифов и егерей. Она выяснила это давным-давно и решила, что не хочет повторения. Стрельба в собственных владениях не была незаконной, но они все равно должны были отреагировать на сообщение о стрельбе. Помимо этого, с подавителем ей не нужно было надевать защитные наушники, что позволяло оставаться готовой ко всему – например, если кто-то к ней подкрадется.

На подавитель требовалась федеральная лицензия, как и на ношение огнестрельного оружия. Анжеле не нужен был пулемет, но нужны были подавители. Она не хотела проходить долгий и тяжкий процесс получения лицензии, который наверняка вызовет подозрения и привлечет внимание к ее имени.

Единственным плюсом в знакомстве с наркоторговцами и их друзьями было то, что они могли достать что угодно, если у тебя есть наличные. У Анжелы были деньги, и она купила огромное количество подавителей без лишних вопросов, предъявления документов, проверки данных, бумажной волокиты и ожидания.

Даже с подавителем выстрелы производили громкий треск, когда пуля приобретала сверхзвуковую скорость. Дозвуковые снаряды предотвращали треск от выстрела, поэтому с дозвуковыми патронами и подавителем пистолет стрелял практически бесшумно. В основном звук издавал затвор, когда выкидывал стрелянную гильзу и досылал новый патрон.

Дозвуковые пули были медленнее, но все равно оставались смертельными. Пуле достаточно скорости всего шестьдесят метров в секунду, чтобы пробить человеческий череп – при условии точного попадания. Если она попадала в смертельный треугольник, то гарантированно убивала.

Выйдя из дома, Анжела привела в действие треугольную мишень своего деда. Она тренировалась почти каждый день, так много, что могла попасть в цель чуть ли не с закрытыми глазами.

Тренировка была одной из форм целенаправленной жестокости, которая помогла продлить кайф от расправы над Оуэном.

Анжела очень серьезно относилась к тренировкам. Первый мужчина, в котором она распознала убийцу, раскрыл ей глаза на ее странную способность. Он мог бы добавить ее в число своих жертв, когда пробрался в ее хижину, но она была отличным стрелком. Дед хорошо ее обучил.

Анжела скучала по бабушке с дедушкой. Какой-то убийца всадил им пулю в затылок – убийца, которого она теперь могла узнать по взгляду в глаза.

Он должен молиться, чтобы Анжела никогда не узнала, кто он такой.