Текст книги "Девочка с луны (ЛП)"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Он потянулся к ней здоровой рукой, обзывая ее на фарси. Она выстрелила в протянутую к ней руку.

– Американская шлюха! – завизжал он, отпрянув.

Анжела усмехнулась, глядя на него сверху вниз:

– Только подумай, Рафаэль: тебя поимела женщина. Дважды – с обеими бомбами. Весь твой план, дело всей твоей жизни разрушены американкой, которая только что доказала, что она лучше тебя и всех твоих людей.

К ней подбежал запыхавшийся Джек:

– Извини, удар током выбил меня из колеи. Похоже, я на несколько секунд вырубился. – Он огляделся, держа пистолет наготове, но не обнаружил целей. Тогда он посмотрел на мужчину, стонущего на полу.

– Это Рафаэль, – сказала Анжела, указывая пистолетом.

– Тогда не стреляй в него, – сказал Джек. – Разведке он нужен живым.

– Нахер разведку. Если он умрет, это все, что им нужно знать.

Джек отвел ее руку в сторону:

– Нет, правда, Анжела. Мы должны передать его живым. Американской разведке нужно знать, как они смогли провернуть все это.

Анжела огляделась, нет ли еще движения, и увидела мужчину, заваленного пыльными обломками. Он притворялся мертвым и старался незаметно и медленно отползти. Анжела подошла, направив на него пистолет, и велела оставаться на месте. Он глянул через плечо на пистолет и послушался.

– Похоже, этот хочет жить, – сказала она Джеку. – Пусть и его заберут. Он заговорит. Не так ли, Лобо?

Джек выдернул несколько проводов из электрической панели и использовал их, чтобы связать Рафаэля и Лобо.

Анжела оглядела лежащих повсюду мертвецов. Это длилось секунды, но показалось целой вечностью. Она задалась вопросом, ощущала ли мать такой кайф, когда нюхала кокаин?

Глава 68

Джек слышал, как на нижних этажах люди кричали «Чисто!», поднимаясь по лестнице. Он не услышал ни одного выстрела. Анжела уже зачистила нижние этажи от часовых, когда они поднимались.

Он наклонился к ней:

– Позволь мне говорить. Ладно? И хотя именно я вызвал этих людей, они не собираются ничего принимать на веру. В подобных ситуациях они должны все рассматривать как потенциальную угрозу. Они не собираются рисковать. Ничего личного.

Джек видел, как ее глаза обшаривают помещение в поисках любого признака опасности, любой мишени, и понимал, что она все еще на взводе и готова убивать. Ее сонная артерия бешено пульсировала. Ситуация снова становилась опасной, но теперь уже по иной причине, а он не хотел никаких происшествий.

– Анжела, послушай меня. Все кончено. Сделай глубокий вдох. Держи рот на замке, и позволь все уладить. Не обращай внимания на то, что я им скажу – это все ради твоей защиты.

Анжела глубоко вздохнула:

– Хорошо. Я понимаю.

Джеку стало спокойнее от того, что она прислушалась. Он знал, что она умна, и не ожидал ничего другого.

Десятки людей в черной тактической экипировке высыпали с лестницы в помещение, словно черный поток, поднимающийся снизу. Это было пугающее зрелище, но на это они и рассчитывали. Все, кроме их глаз, было скрыто под шлемами. Они двигались быстро, с оружием наперевес и готовые к чему угодно. Большинство стволов уже смотрели на Анжелу и Джека.

– Руки! Руки! – одновременно закричали несколько человек. Они будто загоняли в угол самого дьявола.

Джек с облегчением увидел, что Анжела тоже подняла руки. Они в одно мгновение оказались окружены направленными на них автоматами.

– Руки за голову! Сейчас! Живо! Сцепите пальцы! – закричал один из них, доставая наручники.

Анжела и Джек выполнили приказание.

– Где Ангус? – спросил Джек, пока солдат заводил его руку за спину.

– Здесь, – раздался знакомый голос из-за стены людей в тактическом снаряжении. Мужчина запыхался от подъема по ступенькам. Приблизившись, он приказал дать ему пройти. Солдаты уже надели наручники на Анжелу и Джека.

– Полегче, – сказал им Ангус. – Эти двое свои. Они нас и вызвали. Будьте добры, снимите с них наручники.

Солдат снял наручники, кивнул Джеку и отступил назад. Некоторые из здоровяков не спускали с них глаз, в то время как другие отошли, чтобы осмотреть все тела и убедиться, что помещение зачищено.

Ангус и сам был крупным мужчиной под два метра ростом. Он весил не меньше ста десяти килограмм, но значительную часть веса составляла вовсе не мускулатура. Ладно скроенный костюм маскировал его фигуру в форме груши. У него было несколько жирных подбородков и густые темно-русые волосы, зачесанные назад. Удивительно, но седины у него не было совсем. Ангус заставлял седеть других.

– Боже, Джек, я не мог поверить, что ты позвонил.

– Я рад, что ты добрался сюда прежде, чем нас заковали в наручники, связали и увезли.

– Как и я, – ответил здоровяк, глядя на Анжелу.

– Ангус, хочу познакомить тебя с Анжелой Константайн. Анжела, это Ангус, человек, который освободил тебя от тех чрезмерно энергичных агентов разведки.

Анжела протянула ладошку и пожала мужчине руку.

– Спасибо за помощь, сэр.

Джек ушам своим не поверил, услышав ее вежливый тон. Затем он понял, что она старается помочь ему в этой напряженной ситуации. Он знал, что на самом деле она хотела устроить Ангусу разнос за то, что ее арестовали, хотя это именно она обнаружила бомбу – сделала всю работу за них.

Джек тихо выдохнул от облегчения, что она этого не сделала.

Вид девушки в коротеньких шортах и высоких сапогах, с платиновыми волосами с красным кончиками, пирсингом в ушах, большой татуировкой «ТЕМНЫЙ АНГЕЛ» на горле контрастировал с Ангусом и солдатами в черной экипировке.

– Не могу поверить, что это всего в нескольких минутах от моего офиса, – быстро вернулся к делу Ангус. Он приобрел немного болезненный вид, когда взглянул на бомбу. – Я просто не могу в это поверить. Если бы она взорвалась...

– Ты бы превратился в пар вместе с большей частью правительства и округа Колумбия, – сказал Джек.

Ангус кивнул, все еще с отвращением глядя на бомбу.

– Я никак не могу прийти в себя от мысли, как близко наша страна была к катастрофе.

– Команда «СКВЕРНА» уже в пути? – спросил Джек. – Эта бомба все еще активна.

– Да, – сказал Ангус, поворачиваясь к Джеку. – Будут с минуты на минуту. Чем скорее эту штуку обезвредят, тем раньше я смогу дышать свободно. – Он перевел взгляд на Анжелу, а затем обратно на Джека, прочищая горло. – А что она здесь делает? Было действительно необходимо приводить ее сюда?

– Не я ее привел, – ответил Джек. – А она меня.

Ангус нахмурился:

– Ты о чем?

– Ты в долгу перед ней за то, что она не дала первой бомбе попасть в Нью-Йорк.

Ангус вежливо улыбнулся:

– Да, так и есть. Вот почему мы отпустили ее после того, как все прояснилось. И мы дали ей специальное разрешение на ношение оружия в знак нашей глубокой признательности.

– Ты должен быть благодарен судьбе за то, что пошел на это.

Ангус сцепил руки за спиной:

– С чего бы это?

– Потому что после того, как вы ее отпустили, она узнала о второй бомбе. – Джек указал большим пальцем на устройство у себя за спиной. – Не отпусти вы ее, – если б эти тупые агенты добились своего, – Вашингтон накрыло бы грибовидным облаком сегодня в четыре часа дня.

– Ну, я не знаю, можно ли всецело верить...

– Ангус, ты должен внимательно меня выслушать, чтобы осознать всю серьезность ситуации. Никто из твоих людей не знал о второй бомбе, не правда ли? Все свидетельства ее существования были уничтожены взрывом, когда вы вышли на первую. Даже если бы вы получили какие-то данные, то все равно не смогли бы найти эту бомбу. Если бы каким-то чудом все же отыскали ее, то это обернулось бы катастрофой.

– Почему ты так говоришь?

Джек указал рукой на электрооборудование, подключенное к стулу, на котором сидел мертвец с окровавленным лицом, вытянувший ноги и свесивший руки.

– Этот парень сидит на выключателе мертвеца. Если по невообразимому стечению обстоятельств вам удалось бы найти бомбу вовремя, твои люди снесли бы его со стула, что повлекло бы за собой взрыв.

Ангус вытер лоб. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок.

– Проклятье, Джек. Ты меня до смерти пугаешь.

– Анжела узнала об этом устройстве не так, как о первом. Она смогла отследить его вплоть до этого места. Анжела, и никто другой, смогла вовремя найти и справиться с ним, не позволив парню на стуле даже шелохнуться.

Ангус посмотрел на сидящего человека, затем на тела на полу.

– Значит, ты перестрелял их всех, когда пришел сюда?

– Нет, это она. Я ее просто прикрывал.

Мужчины в тактической экипировке, у которых из-под масок виднелись лишь глаза, обменялись взглядами. Вероятно, все они были такими же хорошими стрелками, но им было трудно в это поверить.

Ангус нахмурился:

– Ты серьезно?

– Да, – сказал Джек. – Она стреляет из двадцать второго калибра лучше, чем все, кого я когда-либо видел. Ни одного выстрела в корпус. Все в голову. Каждая пуля, которую она сегодня выпустила, убила одного террориста. Одна пуля, один человек.

– Ну, на того парня на лестнице на втором этаже ушло две пули, – поправила Анжела. – Я облажалась и прождала на долю секунды дольше, так что понадобилось две пули.

– Ага, но ты всадила вторую пулю ему в ухо – через всю комнату, – заступился за нее Джек. – После того как первая прошла через его горло, лишив возможности поднять тревогу.

Люди в черном снова обменялись взглядами. Скорее всего, они нашли внизу того парня с дырой в ухе.

Ангус изумленно уставился на нее, а затем покачал головой.

– На национальную безопасность потрачены сотни миллиардов долларов, а ликвидировать эту угрозу удалось вам двоим – с пистолетом двадцать второго калибра. – Он снова повернулся к Джеку: – Нам, конечно же, нужно будет опросить ее по поводу всего этого.

– Боюсь, что не могу тебе этого позволить, Ангус. Анжела мой агент. Не твой.

Он явно не ожидал такого ответа.

– Но это касается национальной безопасности.

– Это не моя работа и не ее.

Ангус прищурился:

– Это из-за той отмененной программы?

– Да, мой контракт был аннулирован. Я рад, что мы смогли помешать этим бомбам разрушить Нью-Йорк и Вашингтон, но я больше на тебя не работаю. Я больше не предоставляю тебе информацию – это был твой выбор.

– Что ж, мне жаль, что все так вышло, Джек, но политики не одобряют составление психологических портретов.

– Понимаю, – сказал Джек. – Я и не жалуюсь. Мне удалось найти работу.

– В Моссаде.

Джек знал, что это не просто предположение, поэтому вместо ответа пожал плечами.

– Израильтяне тоже не идеальны, – произнес Ангус.

– Не идеальны, но они не ставят политкорректность выше борьбы с террористами. Они себе не могут этого позволить. Так вот, поскольку контракта у меня с вами больше нет, то подготовленные мной агенты теперь только мои. Они нужны мне в работе на тех, кто меня нанял. Поскольку твое агентство не заинтересовано в моей работе и не собирается нанимать, то Анжела не может обсуждать свои действия по предотвращению теракта.

Ангус прикусил нижнюю губу.

– Джек, очень важно выяснить, что пошло не так и почти привело нас к катастрофе.

– В рамках профессиональной этики, – сказал Джек, – после того, как я благополучно доставлю Анжелу домой, то расскажу тебе о том, что узнал. Я не стану обсуждать действия Анжелы, но сообщу, что мы выяснили. Тогда ты сможешь понять, что пошло не так.

– Хорошо, – со вздохом согласился Ангус, – это было бы полезно.

Анжела указала на двоих пленников. Медики оказывали Рафаэлю помощь.

– Мы оставили для вас двух пленников. Я не пристрелила их, чтобы вы могли допрашивать их сколько пожелаете. Это идея Джека.

– Что случилось с тем раненым? – спросил Ангус.

– Он просил меня выстрелить в него, – ответила Анжела. – Так я и сделала. Только не туда, куда он хотел. Его зовут Рафаэль. Он руководитель миссии. Другого зовут Лобо. Он трус. Я думаю, он заговорит.

Джек улыбнулся. Ангус пораженно уставился на девушку.

– И вообще, – сказал Джек, – Рафаэль провез материал для изготовления двух бомб через пограничный переход Оэсте Меса во время большой атаки. Все остальные атаки нужны были лишь для того, чтобы скрыть факт, что пересечение границы было их единственной целью. Вот как они доставили сюда основные необходимые материалы.

Ангус, похоже, утратил дар речи.

– Как я и сказал, если ты захочешь продолжить наслаждаться моим сотрудничеством в качестве неоплачиваемого личного советника, девушка не должна участвовать в этом. Если у тебя возникнут какие-либо нехорошие мысли, пожалуйста, имей в виду мое недавнее предупреждение о последствиях утечки доступной мне информации.

Ангус бросил подозрительный взгляд на Джека, затем на Анжелу.

– И чего она хочет?

– Ничего, – ответил Джек. – Она не хочет ни признания, ни награды. Она сделала это, чтобы спасти невинных, и просто хочет, чтобы ее оставили в покое. Думаю, она заслуживает. Огромное количество людей у нее в долгу. Она спасла их жизни, даже если они не знают этого и никогда не узнают. Правительство обязано позволить Анжеле жить так, как ей хочется.

Ангус приподнял бровь, запустил палец в густые волосы и почесал голову, с минуту обдумывая услышанное. Наконец он взглянул Анжеле в глаза.

– Юная леди, вы сегодня спасли бесчисленное количество жизней, а также предотвратили ущерб, который взрыв нанес бы правительству и инфраструктуре, уничтожив электромагнитным импульсом большую часть восточного побережья. Все это могло привести к глобальной ядерной войне, и я хочу, чтобы вы знали, что правительство глубоко вам благодарно, даже если эта благодарность не может быть выражена публично – по очевидным причинам. Боюсь, в интересах национальной безопасности все это должно оставаться со статусом выше, чем совершенно секретно. Утечка секретной информации случается регулярно, но о вас никогда не должны узнать. Никогда.

– Я понимаю, сэр, и сохраню это в секрете, – сказала Анжела. – Даю слово.

Ангус кивнул с облегчением и даже благодарно улыбнулся.

Джек сомневался, что Ангус когда-нибудь поймет причины ее поступка. Она сделала это вовсе не для получения признания, а потому, что была хладнокровным истребителем убийц. Штаты только что были спасены серийным убийцей.

Ангус улыбнулся, когда ему в голову пришла идея:

– Кстати, сделать кое-что для вас в моих силах. У вас ведь есть наше разрешение на ношение оружия?

Анжела кивнула:

– Да, сэр, спасибо.

Улыбка Ангуса стала шире.

– Вот что я скажу. Мы повысим его уровень.

Анжела нахмурилась:

– Как вы можете его повысить? Он уже позволяет мне иметь при себе какое угодно оружие и ходить с ним куда угодно.

– Да, так и есть. Но теперь у вас будет доступ к нашему особому арсеналу и оружейникам. Все, что пожелаете, будет вашим.

– У вас есть каталог оружия для шпионов?

– Не совсем так, но почти, – рассмеялся Ангус. – У вас будет персональный контакт, который сможет проконсультировать и дать советы. Я понимаю: вы знаете, что делаете, но эти люди прекрасно разбираются в оружии. Они позаботятся о том, чтобы вы получили все, что захотите, – даже вещи, о существовании которых не подозреваете. Все только самое лучшее.

Анжела указала на трупы:

– Считаете, мне чего-то не хватает? Думаю, мой двадцать второй прекрасно справился.

– Да, действительно, – выгнул бровь Ангус. – Но, думаю, в нашем арсенале найдется и двадцать второй, и все, что захотите – то, что подойдет именно вам. Это скромное выражение признательности от благодарного правительства. В правительстве много хороших людей, хотя есть и дураки, с которыми вы уже столкнулись ранее. Анжела, то, что вы сделали сегодня для всех нас, несмотря на то, как с вами обращались раньше, показывает, что вы поистине особенный человек. Мы вложили сотни миллиардов долларов, чтобы быть уверенными, что этого никогда не случится. И все же это почти произошло. Только ваша инициатива предотвратила катастрофу. Вы заслуживаете небольшого доказательства нашей признательности. Надеюсь, вы примете его.

Анжела склонила голову:

– Спасибо, сэр, с удовольствием приму.

– А теперь, – сказал Ангус, – команда «СКВЕРНА» уже дышит мне в спину. Им нужно войти сюда, разобрать это устройство и убедиться, что плутоний безопасен.

Глава 69

Анжела была рада, что решила заехать к Барри. Он уже перенес одну операцию на лице, и их ему предстоит еще несколько, но он был в хорошем настроении уже потому, что выжил.

Он был рад, что те четверо мужчин не смогли найти Анжелу и навредить ей. Ему было ужасно стыдно за то, что сказал им, где она живет. Анжела заверила его, что все в порядке и никто не сумел бы промолчать, когда его так избивают. Она сказала, что гораздо больше беспокоилась о нем и хотела бы, чтобы он рассказал им обо всем раньше, чем все зашло настолько далеко.

Он спросил, что случилось с этими мужчинами, и она ответила, что они с кем-то подрались и были застрелены. Барри удивился, а она улыбнулась и сказала, что карма – та еще сука. Он начал было смеяться, но тут же попросил не смешить его, потому что смеяться больно.

Он знал, что Анжела и другие девушки продолжали работать в баре ради него. Они все его навещали. Барри снова и снова благодарил ее, но девушка ответила, что деньги нужны были в первую очередь ей, и она старалась вовсе не для Барри. Он снова засмеялся и вздрогнул от боли. Он не очень-то одобрял идею женского вечера, но после того, как Тиффани сообщила, сколько заработал бар, он заинтересовался. Еще больше его убедило то, что Нейт дежурил в баре и держал все под контролем.

Анжела свернула к трейлерному парку перед знаком «Уютный двор Милфорд Фоллз». Когда-то эта дорога была асфальтирована, но через грязь и гравий едва проглядывали остатки покрытия.

Мужчина по имени Эл в грязной белой футболке сидел на ржавом голубом стуле перед своим трейлером и смотрел, как она проезжает мимо. Анжела вспомнила, как он сидел на этом же стуле, наблюдая за окружающим миром, когда она жила с матерью. Она слышала, что у него какая-то инвалидность. Он казался вполне безобидным, но ни разу не заговорил с ней, когда она проходила мимо по пути из школы.

Неподалеку грузная женщина в цветастом платье развешивала белье на веревке. У другого трейлера на крылечке сидела пожилая пара. Анжела проехала мимо мужчины в шортах и шлепанцах, склонившегося под капотом побитой машины.

За группой фургонов она увидела густой кустарник, где обычно пряталась по ночам, чтобы не идти домой. По крайней мере, пока Боска не положил этому конец. От вида слишком знакомого места, где она выросла, у Анжелы неприятно засосало под ложечкой.

Много плохого случилось с ней в этом трейлерном парке.

Давным-давно, в самом начале, это, вероятно, было приятное для жизни место. Но для Анжелы парк всегда был жалким, запущенным и неблагополучным районом, зараженным метом и связанной с ним преступной деятельностью. Многие жившие здесь были неплохими людьми, но им некуда было уехать, и потому они мирились с такой малоприятной обстановкой.

Анжела тоже была из тех, кому было некуда идти и приходилось мириться со всем плохим.

Она проезжала мимо домов на колесах, припаркованных под одинаковым углом согласно старому генплану. У некоторых трейлеров колеса не были закрыты нижним бортиком. Все дома были выровнены при помощи подложенных блоков. В основном, пространство под фургонами было закрыто сломанными решетчатыми панелями или листами рифленого металла.

Возле многих домов сидели собаки на цепи. Они, как правило, жили в грязи под трейлерами, укрываясь там от солнца, дождя и снега. Повсюду бродили кошки. В детстве Анжела скармливала им объедки, чтобы погладить.

Поскольку почти все передвижные дома стояли на блоках, каждый пришлось оборудовать лестницей и крыльцом. Некоторые лестницы были деревянными, с шаткими перилами, в то время как другие были сложены из бетонных плит. Над многими были сооружены навесы из рифленого металла, опиравшиеся на кованый железный каркас или деревянные брусья.

По большей части фургоны были грязно-белыми, с ржавыми пятнами, но попадались и выгоревшие бирюзовые, мятно-зеленые и небесно-голубые. На цветных стенах проглядывали контрастирующие белые пятна.

Росшие между домов высокие деревья отбрасывали тень. На некошеных пыльных газонах росли одни сорняки. Брошенные машины, стоявшие на блоках, постепенно разбирали на запчасти, а то и вовсе использовали в качестве мусорных баков. Около многих трейлеров стояли старые мангалы и шезлонги.

Анжела свернула на улицу с наполненными водой рытвинами, походившими на воронки от бомб. Ее пикап переваливался по выбоинам, пока она не доехала до выцветшего бело-розового трейлера матери. Белая дверь и декоративные панели были испещрены ржавыми пятнами и потеками воды. Коричневый от ржавчины кондиционер торчал из переднего окна, поддерживаемый найденной среди мусора доской.

Принадлежавший Салли выцветший бордовый Понтиак GTO стоял под кривым углом рядом с трейлером, одно из его задних колес было спущено. Там же была припаркована более новая малолитражка.

Припарковавшись, Анжела долгое время сидела в машине, прежде чем просигналить.

Ее желудок скрутило, когда она поднималась по просевшим серым деревянным ступенькам. Две соседские маленькие грязные белые собачки залаяли на нее. Она постучала по погнутой алюминиевой двери и встала в стороне, ожидая.

Дверь открылась, и оттуда выглянула пожилая женщина, невысокая и полная. На ней было чистое и простенькое бледно-голубое платье.

– Привет, я Анжела.

Женщина тут же расплылась в теплой улыбке, придерживая одной рукой дверь, а второй приглашая Анжелу войти, будто они старые друзья.

– Анжела, я так рада наконец познакомиться! Я Бетти. Мы говорили по телефону. Боже, да ты просто красотка, еще и такая высокая. – Ее лицо исказилось от беспокойства. – Как ты, дорогая? Все в порядке?

Эта женщина искренне волновалась о благополучии других людей. У нее было доброе сердце. Анжела нашла это приятным, но в то же время тревожным. Бетти была из тех, кто из-за своей доброты зачастую становился жертвой злых людей.

– Мне намного лучше, – сказала Анжела, переступая порог.

Она использовала свое пребывание в больнице в качестве объяснения, что не смогла приехать раньше. Это было более правдоподобно, чем сказать, что она поехала расстреливать террористов.

Увидев трейлер изнутри, она почувствовала, как ее внутренности скручиваются в узел.

На дальней стене были все те же покоробившиеся обои в розовый цветочек, отклеившиеся по швам. Теперь они отклеились еще больше, и в углу свисал треугольник обоев. Посреди стены слева по-прежнему было многослойное коричневое пятно от протекающей годами крыши. Дыра на бежевом линолеуме в кухонной зоне обнажала настил, как и тогда, когда здесь жила Анжела.

Она успела позабыть о противном запахе плесени. Ей захотелось задержать дыхание или хотя бы прикрыть рот рукой.

Кухонный стол с хромированными ножками все еще стоял на своем месте, но продавленный диван из голубого велюра исчез, так же, как и кресло с откидной спинкой, обитое коричневым винилом и клетчатой тканью, разошедшиеся швы которого были заклеены скотчем. Вокруг обычно стояли корзины с грязным бельем и валялись вещи, полетевшие мимо корзин. Сейчас ничего этого не было.

Сейчас дом казался ей намного теснее, чем раньше, и вовсе не таким страшным.

В комнате разобрали, чтобы освободить место для больничной кровати, предоставленной хосписом. Рядом стоял кардиомонитор и стойка с внутривенной капельницей.

Хоспис предоставлял все необходимые Салли обезболивающие – при условии, что, если ее сердце остановится, реанимации уже не будет. Рак уже дал метастазы в другие внутренние органы, и ее нельзя было вылечить. Реанимация лишь позволила бы продлить ее жизнь на несколько мучительных, бредовых и полубессознательных часов. Целью хосписа было сделать остаток жизни настолько достойным и безболезненным, насколько возможно в домашних условиях. Взамен родственники обязывались смириться со смертью пациента, когда придет его время.

Бетти поспешила к кровати:

– Салли. – Она схватила тощую, как у скелета, руку. – Салли, твоя дочь здесь. Анжела пришла повидаться.

Мать Анжелы мотала головой из стороны в сторону, что-то мямля и пытаясь открыть глаза.

– Это правда, твоя дочь Анжела здесь.

– Девочка с луны? – сказала ее мать тихим, жалобным голосом. – Это правда девочка с луны?

Бетти улыбнулась Анжеле через плечо и поманила ее, чтобы та подошла к матери. Когда Анжела приблизилась, Бетти ободряюще положила ладонь ей на спину, подталкивая к кровати.

– Привет, мам.

Мать так похудела, что Анжела могла различить все кости на ее руках. Ночная рубашка – одна из ее любимых, с леопардовым узором – прикрывала впалую грудь. Лицо походило на череп, туго обтянутый восковой, покрытой пятнами кожей. Глаза глубоко запали в почти пустые глазницы. У Салли осталось лишь несколько белых клочков волос на черепе, покрытом беспорядочными пигментными пятнами. Она потеряла еще несколько зубов с тех пор, как Анжела видела ее в последний раз. Остался только один желтый гнилой зуб в верхней челюсти и три в нижней.

Она источала запах смерти.

Когда Салли приподняла руку, сжимая и разжимая пальцы, Бетти поняла, чего та хочет. Она дала ей в руку пластиковый стаканчик с водой, помогла поднести ближе и вставила трубочку между потрескавшихся губ, чтобы Салли могла сделать глоток.

Рядом с ее плечом лежало полотенце, в которое она, по всей видимости, сплевывала кровь. Бетти забрала его и заменила чистым.

– Время принять обезболивающие, – тихо сказала Бетти.

– Нет! – возразила Салли, открыв глаза и внезапно насторожившись. – Еще нет.

Она нашарила руку Анжелы и сжала ее хрупкими холодными пальцами. Сморщенная, как бумага, плоть прилипла к костям.

Бетти наклонилась и доверительно сказала Анжеле:

– Она становится чуть более вменяемой, когда наступает время принимать обезболивающее. С одной стороны, это хорошо, но с другой это значит, что она начинает испытывать сильную боль. Лекарства не в силах полностью заглушить боль, но большую часть времени она лежит без сознания и ничего не чувствует. Мы даем препараты каждые четыре часа, но если боль слишком сильная, то и чаще.

– Хорошо, – прошептала в ответ Анжела.

– Это сильнодействующие наркотики. Быстро вызывают привыкание, – призналась Бетти. Она бросила долгий взгляд на Салли. – Но это не то, о чем сейчас стоит беспокоиться. Я просто подумала, что ты должна знать.

– Конечно, спасибо. – Анжела посчитала, что нет смысла говорить что-либо о привыкании к наркотикам и ее матери.

Как иронично, что Салли умрет так же, как и жила – накачанная наркотиками до потери сознания.

– Я пойду на кухню и приготовлю следующую дозу обезболивающего, – довольно громко сказала Бетти, похлопав по хрупкой руке Салли. – А ты хорошо проведи время с дочерью.

Мать Анжелы кивнула.