Текст книги "Между адом и раем"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

19

– Пойдете со мной в библиотеку, инспектор Сазерленд? – спросил Конгрив после того, как самолет Хока благополучно скрылся из вида. Они вошли в лифт. – Карибский отдел Скотланд-Ярда, а именно нас с тобой, ожидает много работы в ближайшие несколько дней.

– Опять русские?

– Нет, на этот раз дело связанно с Хоком.

– Какое именно?

Конгрив нажал кнопку, отправив лифт на верхнюю палубу, и сказал:

– Нас ждет захватывающее времяпровождение, уверяю тебя.

– Да? А можно поподробнее?

– Пираты! Золотые дублоны, зарытые на необитаемом острове в безлунную ночь. Черепа, скрещенные кости и рассказ мертвеца. Такими вот вещами мы и будем заниматься.

– Звучит многообещающе.

– Да, можешь не сомневаться – это так и есть.

Лифт остановился, двери распахнулись. Пока они шли в библиотеку, Конгрив сказал:

– Тебе в детстве не доводилось слышать рассказы о пирате Блэкхоке?

– Как же, доводилось. Все слышали их. Насколько помню, в его бороду были заплетены серебряные черепа. Он любил обезглавливать людей и вешать их головы на реях в знак устрашения.

– Да, вот им мы и займемся. Тебе может показаться удивительным, но Алекс Хок, наш щедрый друг, является прямым потомком этого пирата. Алексу от деда досталась карта сокровищ Блэкхока, которую он нарисовал за день до своей казни.

– Вот как? Теперь я, кажется, заинтересовался всерьез, – сказал Сазерленд. Они с Конгривом буквально потирали руки от предвкушения интересного занятия.

– Карта лежит в шкатулке на столе, взгляни.

Сазерленд подошел к столу и уставился на раскрытую шкатулку.

– Господи, Эмброуз, все еще можно разобрать, что на ней, – сказал Сазерленд с восхищением в голосе.

– Удивительно, не правда ли? Более трехсот лет, и при этом полностью читаема. – Конгрив положил портфель на стол и вынул толстую папку, пожелтевшую от времени.

– Что это?

– Старые документы ЦРУ, Росс, – сказал Конгрив. – Нераскрытое дело, ему почти тридцать лет. Убийство двух человек. – Он отвернулся, чтобы вынуть из кармана трубку.

– Зачем оно тебе? – спросил Сазерленд.

– Это очень деликатная тема, – ответил Конгрив, набивая трубку табаком. – Возможно, я один из немногих, кто знает о его существовании.

– Ну, если не хочешь…

– Да ладно. Присядь. Мне нужна твоя помощь, Росс. Но я должен быть абсолютно уверен, что дело не будет обсуждаться за пределами этой библиотеки. И ни слова владельцу яхты. Надеюсь, я ясно выразился?

– Абсолютно. Буду нем, как могила, – пообещал озадаченный Сазерленд. Он просто не мог представить, что между Хоком и его другом могут быть какие-то недомолвки.

Конгрив изучающе взглянул на Росса. Определенно Сазерленд был одним из лучших в молодом поколении Скотланд-Ярда. Этот парень питал огромное уважение к Хоку, бывшему командиру его эскадрильи. Тот однажды спас его во время операции «Буря в пустыне».

– Ну что же, – сказал Конгрив и открыл папку. – Видишь ли, Росс, я подозреваю, что содержимое папки и лежащая перед нами карта в некотором роде взаимосвязаны.

– Трехсотлетняя карта и тридцатилетнее дело об убийстве? Взаимосвязаны?

– Да, я склонен так думать.

Он толкнул папку к Сазерленду.

– Можешь полностью изучить дело после того, как мы управимся с этой картой. Убийство произошло на яхте, стоявшей как раз в этих водах.

– А кто жертвы?

– Родители Алекса Хока.

– Господи, – выдохнул Росс. – А свидетелей не было?

– Один – сам семилетний Алекс Хок.

Уже было за полночь, а Конгрив с Сазерлендом все сидели в библиотеке. Стол и две тумбочки были завалены книгами, фолиантами, картами и спутниковыми снимками местности. Утром Росс распорядился, чтобы спутниковые снимки распечатали и доставили в библиотеку. Также Росс отсканировал карту сокровищ, нарисованную пиратом, увеличил и распечатал ее. Сейчас она висела над столом Хока. Спутниковые снимки были приклеены скотчем к стенам вокруг увеличенной пиратской карты.

Он уже много часов провел, рассматривая фотографии под увеличительным стеклом, сопоставляя их с трехсотлетним рисунком. Он не увидел ни одного острова, хотя бы отдаленно напоминающего по очертаниям остров с карты Блэкхока. И утомился, но все же не сдавался. Это была его положительная черта, которой Сазерленда характеризовали в Скотланд-Ярде.

Конгрив тем временем придвинул кресло к струе горящего газа в маленьком камине.

Он сосредоточенно пыхал своей старинной вересковой трубкой, пытаясь разобраться в многотомных записях, связанных с этим сокровищем. Еще он разбирал маленькую стопку древних судовых журналов в кожаных переплетах и книг по истории Карибского бассейна. Время от времени он издавал звуки «ага!» и «так-так-так», но, к разочарованию Сазерленда, за этими возгласами ничего значимого не стояло.

– Может, по кружечке чая, Росс? – спросил он, глянув на часы, – только что пробил час.

– Да, конечно.

Конгрив нажал кнопку на пульте и сказал «ага» уже в десятый раз за вечер. Росс вздохнул, опустил лупу и упал в кресло рядом с Конгривом.

– Что «ага»? – спросил он.

– Да я тут читаю про испанского корсара, о котором Блэкхок упомянул в прощальном письме, – Андреса Мансо де Эррераса, – ответил Конгрив. – Я начал было сомневаться в существовании этого де Эррераса, но здесь он описывается с удивительными подробностями. Описание составлено его современником – капитаном Маньоло Караколем, ходившим под флагом Испании.

– Ага! – сказал Росс, восхищенно пялясь в старинную книгу, написанную изящным почерком. – Это ведь большой успех для нас, правда? А как именно он описывается здесь?

– Ну, согласно мнению Караколя, де Эррерас наводил ужас на мореплавателей в этих водах. Он уроженец Севильи. Его излюбленным местом отдыха был фарватер Зондских островов. А излюбленным занятием – перехват кораблей, идущих в Испанию с полными трюмами золота. Он избавлял их от груза, резал глотки и поджигал корабли.

– Вспыльчивый малый, – вырвалось у Росса. – Значит, письмо капитана Блэкхока нельзя с полной уверенностью назвать проявлением белой горячки. Попахивает истиной, тебе не кажется?

– Да. Позволь мне процитировать Караколя:

«Седьмого сентября сего года 1705-го злодей Мансо де Эррерас покинул бухту Гаваны, отправившись на остров Бриттания. Я был свидетелем тому. Мы с моим боцманом стояли на палубе, удивленно наблюдая уход его корабля. Солнечные лучи осветили груды золота на борту. Это был знак. Барк “Санта-Клара” под тяжестью драгоценного груза едва проходил фарватер бухты».

Конгрив прервался и задумчиво затянулся.

– Ну что же ты? – спросил Росс. – Читай, читай дальше!

– Да, конечно, – ответил Конгрив. – Просто я подумал, если де Эррерас направлялся к берегам Англии, почему тогда он… Ну, в общем, читаю дальше.

«Мой боцман, Анджелес Ортис, сказал, что де Эррерас направил корабль в город Лондон, где намеревался положить все нажитое грабежом золото в банк. Тем не менее мы были рады видеть, что его барк скрывается из вида, и все офицеры нашего корабля тем вечером подняли бокалы за то, чтобы мы никогда больше не встречали его на своем пути».

– Но, – сказал Сазерленд, – согласно письму Блэкхока Мансо де Эррерас так и не добрался до Англии. Его ждала та же участь, что и тех, кого он грабил.

– Точно.

– И в письме Блэкхока к жене говорится о том, что он захватил флагманский корабль де Эррераса и закопал золото на некоем острове под названием Собака.

– Не совсем я в этом уверен, – сказал Конгрив, потирая подбородок. В письме Блэкхок утверждает, что встретил «Санта-Клару» у острова Эспаньола, я прав?

– Да, – откликнулся Сазерленд, потягивая чай, принесенный стюардом. – Верно. И если этот испанец хотел доплыть до Англии – кратчайший путь должен был лежать через Флоридский пролив, или еще лучше – через Зондские острова. Так что же заставило его идти рядом с Эспаньолой?

– Судя по письму, битва произошла в сентябре, – сказал Конгрив, отхлебнув чай.

– Сезон штормов.

– Да. Испанский корабль мог сбиться с курса или утонуть. А Блэкхок мог встретить его по чистой случайности.

Он повернулся спиной к Сазерленду, и было видно, как над головой поднимается табачный дым, словно от индейских сигнальных маяков. Казалось, он собирался так стоять несколько часов, пыхтя трубкой, говоря «хмм» и «ага», и Росс в конце концов не выдержал.

– Нашел что-нибудь? – спросил он.

– Возможно, – сказал Конгрив. – Ты часто играешь в гольф, Росс?

– В гольф? – Сазерленд застыл от удивления. Он знал, что его бывший начальник ненавидит физические упражнения, но тем не менее является яростным фанатом гольфа. Росс не мог представить более неподходящего времени для обсуждения этой темы. – Вообще-то не особенно, но могу сыграть разок-другой, шеф.

– Жаль, восхитительная игра. Я немного помешан на ней. Часто не сплю по ночам из-за того, что не попадаю в лунку с первого удара. Я мечтаю… но неважно. Подойди-ка на секунду.

Сазерленд приблизился. Шеф стоял перед увеличенной распечаткой карты острова Эспаньола. Сейчас в западной части острова находится Гаити, а в восточной – Доминиканская Республика.

– Алекс, естественно, искал маленький остров, – сказал Конгрив, глядя на карту. В руке у него была лазерная указка.

– Да, остров Собаки наверняка должен представляться маленьким.

– Но у меня есть догадка, что нам нужно искать крупный остров, – сказал Конгрив, и красная полоска света передвинулась вдоль карты. – Здесь нужно искать. На этом участке острова Эспаньола.

– Но Блэкхок говорил об острове Собаки, – возразил Сазерленд. – Почему он конкретно не указал в письме на остров Эспаньола? Ведь тогда это название уже было!

– Можно только догадываться, – сказал Конгрив. – Но взгляни на этот абзац: «Будь осторожна, дорогая супруга! Тому, кто подходит на лодке к скалистому побережью, грозит смертельная опасность. Cave Canem! Зубы ее настолько остры, что могут разорвать тебя на куски». Он даже указывает, чего именно надо опасаться: Cave Canem!

– Извини, у меня с латынью проблемы.

– Берегись собаки, – перевел Конгрив. – Сдается мне, что зубы собаки – это острые наросты, образованные мертвыми кораллами вдоль берега. Достаточно острые, чтобы пробить днище лодки.

Указав пальцем на юго-восточную оконечность Доминиканской Республики, Конгрив сказал:

– Я говорил об этой береговой линии, Росс. Здесь есть город Ла-Романа, где производят сахар. Там тысячи акров плантаций сахарного тростника, огромный перерабатывающий завод. В производстве занято около трехсот тысяч работников. Все производство принадлежит семье Хилло.

– Я наслышан о них. Но как все это…

– Пожалуйста, терпение. Эту сахарную империю – самую большую в мире – контролируют двое братьев – Пепе и Пакеро Хилло. Оба известные спортсмены. Они увлекаются поло, охотой, рыбной ловлей и, конечно же, гольфом.

– Гольфом?

– Да, гольфом. Они соорудили одно из самых знаменитых в мире полей для игры в гольф. Поле носит старинное название, данное скалам, простирающимся вдоль береговой линии той оконечности острова.

Конгрив повернулся к Сазерленду и, улыбнувшись, поднял кружку чая.

– Они назвали поле для гольфа «Dientes de perro», – сказал Хок.

– И что это значит?

– А значит это, мой дорогой инспектор Сазерленд, – «Зубы собаки».

Он взял черный фломастер и поставил на поле семьи Хилло жирный крест.

– Истинный Бог, ты разгадал загадку, – сказал Сазерленд, широко улыбнувшись.

– Может быть, – задумчиво протянул Конгрив, выпустив табачное облако. Его глаза горели от счастья. – Может быть.

20

Стокли Джонс ждал Хока прямо у секции таможенного досмотра. Сток, бывший полицейский из Нью-Йорка, знал Хока уже пять лет. Как раз со времени его похищения. Гангстеры из Нью-Джерси угнали «Бентли» Хока, застрелили шофера и похитили Алекса. Сток пробежал шесть пролетов горящей лестницы, чтобы спасти Хока из огненной ловушки, в которой бандиты оставили его умирать, – на верхнем этаже заброшенного склада в Бруклине, в районе Гринпойнт.

Удивительно, но в молодости Стоку светила перспектива оказаться за решеткой. Судья из Южного Бронкса поставил его перед выбором: либо – каталажка, либо – флот США.

Сток выбрал последнее и попал в центр подготовки «морских котиков» в Сан-Диего. В Санта-Каталине, где «морские котики» проводили учения, у него открылись способности диверсанта – прыгать с парашютом, плавать под водой на большие расстояния и работать подрывником. Он стал специалистом по уничтожению водных целей и по проведению операций захвата. Сток завершил флотскую карьеру в должности командира легендарного шестого отряда – элиты «морских котиков», сверхсекретного антитеррористического подразделения.

Не стоит говорить, что, когда Сток покинул ВМФ и пошел служить в полицию Нью-Йорка, он был одним из самых крутых новобранцев. Он работал на Хока, но в сердце всегда оставался моряком.

– Господи, – сказал Сток, – вот это загар! Поджаренный, как цыпленок. Что ты там делал, на этих островах?

– Ну, скажем, успел перехватить немного солнца во время работы, – ответил Хок. Он взял сумку и последовал за Стоком.

– Ну, готовься к перемене широты, босс, – сказал Сток, – потому что твоя тощая задница может запросто здесь отмерзнуть!

Алекс предполагал, что будет прохладно, но от леденящего воздуха у него прямо-таки перехватило дыхание. Декабрь в Вашингтоне обычно был сырым и прохладным, но нынче стоял настоящий мороз. Под обгоревшим летным костюмом у него были лишь шорты и футболка с надписью «Королевский флот», а на ногах – шлепанцы. Незадача, подумал он.

– Ну, рассказывай, босс, как прошел полет?

– В начале потрясло немного, ну а так все в порядке. Потом расскажу подробнее.

– Сейчас поедем прямо в Госдепартамент, – сказал Сток. – Конч позвонила на сотовый, говорит, это срочно. Сказала, чтобы я немедленно тащил твою задницу туда.

Сток открыл двери черного «Хаммера» и сел за баранку.

Хок сел на пассажирское сиденье. Он съежился от холода.

– Ну ладно, департамент так департамент, – сказал он. Его слова превратились в белые облачка пара. – Поехали уже.

– Да, пора, – Стокли вырулил с парковки.

– У меня есть шансы немного согреться, Сток?

– Померзни чуток, брат, – ответил Сток.

– Я уже замерз, как ледышка, могу тебя уверить, – проклацал зубами Алекс.

– Что у тебя с рукой? – спросил Сток, заметив повязку.

– Порезался, когда брился, – сказал Хок.

Стокли посмотрел на него, ничего не сказав. Как брякнет что-нибудь, подумал он. Любит пошутить, только шутки какие-то дикие.

– Бодро выглядишь, – сказал Хок, устроившись поудобнее на сиденье, когда навстречу заструился теплый воздух. – Судя по всему, держишь себя в форме. Новый дом уже обставил?

– Да, там столько напичкано всякой высокотехнологичной ерунды! Черт, столько мониторов, что и на каждый монитор есть свой монитор, наверное! Знаешь, как они называют этот дом? «Оукс».

– Так он называется уже двести лет.

– Ну, я думаю, стоит сменить название. Будем называть его «Мониторы». Там их куда больше, чем дубов.

– Это идея.

– Ну, каковы твои планы? Померзнешь ночь здесь или вернешься на Багамы?

– Сегодня побуду здесь, – ответил Хок. – Первая ночь в новом доме. Надеюсь, Пелхэм послал за цветами? Вики, возможно, присоединится вечером ко мне.

– Вики? Ты все еще возишься с этой цыпочкой? Ну ты даешь!

– Что ты имеешь в виду? – спросил Алекс у Стока, когда тот свернул к подземной стоянке. У шлагбаума машину остановил охранник, посмотрел документы Хока и, улыбнувшись, махнул рукой.

– Я имею в виду, что ты ничего не смыслишь в женщинах. – Сток припарковал «Хаммер» и заглушил двигатель. – Например, наверху тебя ждет замечательнейшая женщина, которая влюблена в тебя по уши. А ты все гоняешься за какой-то Вики.

– Ну и что?

– А что Конч?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, может быть, ты и в этом направлении еще работаешь, если понимаешь, о чем я.

– Я так не поступаю, Сток, – ответил Алекс, потянувшись к дверной ручке. – Это не по-джентльменски.

– Не по-джентльменски? Точно, ты ведь настоящий джентльмен!

– Идешь со мной?

– Нет, меня в это здание как-то не тянет. Все эти учтивые белые люди с галстуками в горошек и все такое. Они пугают меня, будто привидения.

– Ну, а я собираюсь встретиться с парочкой учтивых привидений, я ведь здесь как раз за этим, – сказал Хок, улыбнувшись. – Постараюсь пробыть в их компании не дольше часа. Можешь пока сходить куда-нибудь, перекусить.

21

Привидения, вот и я.

Хок все еще улыбался, вспоминая, как Стока озадачило слово «привидения». Подъехал лифт. Он протянул именную табличку двум серьезного вида пехотинцам, стоящим у рамки металлоискателя, и прошел в лифт.

Доехав до верхнего этажа – самого сердца царства привидений, – Хок обменялся приветствием еще с двумя морпехами, поднеся ладонь к виску. На лицах охранников отразилось удивление. Хок глянул на свой гардероб и вспомнил, в чем дело. Эти моряки, судя по всему, не привыкли к посетителям в шлепанцах.

– Ах да. Только что прилетел с Багам, – сказал Алекс одному из моряков, открывая дверь в приемную. – Секретарь сказала, чтобы я ехал к ней немедленно, прямиком из аэропорта. Не было времени переодеться, видите ли.

Двойные двери красного дерева отворились внутрь, и Хок вошел в кабинет Государственного секретаря.

– Здравствуй, красавчик. Bienvenidos![12]12
  Добро пожаловать! (фр.)


[Закрыть] – обрадовалась секретарь, протягивая навстречу ему свои изящные руки. Она была высокой и элегантно одетой. Должно быть, заказывала одежду в Париже, подумал Хок. Ее блестящие волосы иссиня-черными прядями ниспадали на плечи.

Консуэло де лос Рейес в должности госсекретаря всего несколько месяцев. Алекс обнял старую подругу и вдохнул аромат знакомых духов.

– Новый секретарь собственной персоной. Выглядишь потрясающе, Конч, – сказал Алекс.

– А ты выглядишь просто смешно, Хок.

– Докладываю о своем прибытии, сэр! – с улыбкой отрапортовал Хок, быстро поднеся руку к виску. – Прямиком из аэропорта. Мне сообщили, что вы распорядились «немедленно доставить мою задницу сюда».

– Прошу прощения за ужасный французский. Все еще не могу избавиться от своего бюрократического жаргона.

– Не стоит этого делать, я полагаю.

Конч улыбнулась:

– Вот как. Ты что, прилетел сюда в этом наряде?

– Моряки на входе, должно быть, подумали, что это последний писк моды.

Она потерла подбородок, тщательно осматривая его, и сказала:

– Я бы назвала этот стиль Haute Margaritaville. Мило. Совершенно не к случаю, но довольно мило.

Секретарь была большой поклонницей американского певца Джимми Баффета. Она настолько приучила Алекса к его песням, что теперь Хок постоянно включал их на своей яхте и в самолетах. Приглушенный голос его нового любимчика и сейчас был слышен в кабинете. Он исполнял песню «Beach House on the Moon».

– Окажи мне маленькую услугу, Конч?

– Какую?

– Включи музыку чуть-чуть погромче!

– Ни в коем случае, – прошептала она. – Прошу тебя, я знаю, это трудно сделать, но попытайся вести себя профессионально. Ведь я – государственный секретарь, Алекс.

Хок улыбнулся.

– Ах, правда! Я и забыл!

– Ну-ну. И еще – когда увидишь своего дружка президента, скажи ему, чтобы перестал хватать меня за задницу в Овальном кабинете, хорошо?

– Да, мадам секретарь.

Родственники де лос Рейес были одной из старейших на Кубе семей, владевших плантациями сахарного тростника. Они потеряли тысячи акров владений, когда Кубой начал управлять Фидель. В то время отцу будущего секретаря пришлось со всей семьей переехать в город Ки-Уэст. Они купили большой дом в викторианском стиле через дорогу от особняка президента Трумэна. Консуэло выросла в традициях своей маленькой республики – удила большеглазую сельдь, пила пиво, ругалась как сапожник.

После получения докторской степени в Гарварде и перед тем, как войти в большую политику, Конч сделала небольшую передышку. Вернувшись на свои любимые острова Флорида-Кис, она решила стать консультантом по спортивной ловле сельди. Хок занимался у нее неделю на острове Исламорада-Ки, влюбившись почти с первого взгляда.

Вдобавок к тому, что она была самой красивой женщиной из тех, кого он знал, Конч могла заметить в полста метрах тень рыбы в воде. За неделю, проведенную ими на острове, когда они удили на мелководье рыбу, пили пиво и слушали Баффета долгими вечерами, она окончательно пленила его. Это было давно, но ни он, ни она не могли забыть о прошлом. Да и не хотели забывать.

Конч взяла Хока за руку и подвела его к большим окнам, выходящим на мемориал Линкольна. Все еще шел снег, но величественный памятник был виден хорошо.

– А ты поменяла кабинет, я смотрю, – сказал Хок.

– Да. Отсюда мне лучше видно моего героя. Он помогает мне, Алекс. А теперь позволь представить тебе коллег.

Они вошли в маленький зал, где секретарь проводила неофициальные встречи.

На большом диване, обитом шелковой парчой, сидели двое незнакомых Хоку мужчин. Оба встали, и Консуэло представила их друг другу.

– Это Александр Хок, джентльмены, мой старый друг, товарищ по рыбалке. Алекс, это Джереми Тейт из ЦРУ и Джеффри Уайнберг, заместитель министра обороны и советник по вопросам ядерного оружия. Они с таким нетерпением ждали тебя, что чуть не намочили штаны.

Мужчины крякнули от такого замечания. Алекс пожал руку Уайнбергу, затем Тейту. У парня из ЦРУ были маленькие поросячьи глазки на свиноподобном лице. Агрессивный тип, подумал Хок, почувствовав, как захрустели пальцы от его рукопожатия.

Уайнберг был высокий, с густыми бровями. Он напоминал взъерошенного академика из Гарварда, недавно приехавшего в Вашингтон.

– Что это? Последняя мода из Сэвил-роу? – спросил Тейт, ухмыльнувшись при виде одежды Хока. – Я всегда восхищался стремлением англичан к сдержанной элегантности.

Хоку сразу не понравился этот тип. Не заметив ядовитой ремарки, он повернулся к Уайнбергу:

– Чем вы занимаетесь, мистер Уайнберг?

– Он присматривает за бомбами, – съязвил Тейт.

– Это недалеко от истины, – улыбнулся Уайнберг. – Слежу за нашим ядерным оружием, веду учет боеголовок, чтобы ни одна не вышла из-под компетентного контроля.

– Не верь ему, Алекс, он преуменьшает, – сказала Консуэло. – Еще отслеживает ядерные программы всех государств. Его основная задача – фиксировать случаи попадания ядерных боеголовок в руки террористов и выявлять их местонахождение. Именно он сообщил об исчезновении «Борзой».

– И что происходит после того, как вы обнаруживаете оружие? – спросил Хок Уайнберга.

– Разрабатываю стратегию захвата или уничтожения. Ведь я искренне полагаю, что применение ядерного оружия – грех против всего человечества, и мне выпала честь предотвращать катастрофу.

– Думаю, могу навести вас на целое скопище потенциальных грешников, мистер Уайнберг, – сказал Хок. – Хотите?

– Да, конечно, – ответила за него де лос Рейес. – Присаживайтесь, пожалуйста. Тебе кофе, Алекс?

– Нет, спасибо, эта вода с Фиджи довольно неплохая, – сказал Хок. Он пододвинул к себе стул и сел. Перед тем как продолжить, оглядел присутствующих.

– Вчера днем в бухте Стэниел-Кей на Экзумах я встречался с двумя русскими торговцами оружием. На основании информации, полученной мною не так давно, я предполагал, что они могут оказаться полезны.

Тип из ЦРУ вынул блокнот, ручку и начал шелестеть листами. Хок подождал, когда он закончит, и спросил:

– Готовы?

– Да, извините, – без тени сожаления в голосе произнес Тейт.

– Фамилии их – Голголкин и Болконский. Первый вел переговоры. Они – бывшие офицеры советского флота, служили на базе подводных лодок во Владивостоке, друзья со школьной скамьи, в военном училище тоже учились вместе. Я говорю слишком быстро?

– Нет, нет, – сказал Тейт. – Продолжайте.

– Они показали мне каталог оружия на продажу, который могу подробно описать, если кому-нибудь понадобятся эти данные. В наличии ракеты «скад», пусковые установки для них, ракеты класса «земля−воздух», суда на воздушных подушках. Стандартный набор техники и боеприпасов, могу вас уверить.

– А как же подлодка? – спросил Уайнберг.

– Мне пришлось сделать специальный запрос, – сказал Хок. – Я сказал им, что меня интересует приобретение подлодки класса «Акула».

– И что ответили русские? – спросил Тейт.

– Они сказали, что у них есть «Акула-Тайфун» 1995 года. Просили пятьдесят миллионов – половину авансом, половину после доставки. Шесть месяцев на подготовку корабля к эксплуатации и подбор экипажа. Затем доставка в указанное место.

– Вот что меня интересует, – сказал Уайнберг. – Вы не подозреваете, на кого они работают?

– Нет, – ответил Хок. – У меня сложилось впечатление, что они независимые агенты. Конечно, я могу ошибаться. Вполне вероятно, за ними стоит какая-то инфраструктура. Ведь они не продажей подержанных автоматов занимаются!

– Что дальше, Алекс? – спросила Секретарь.

– Я сказал им, что меня не интересует «Акула-I», мне нужна «Борзая». Сначала они отрицали, что у них есть такой корабль, но, пережив несколько неприятных минут, признали: возможность купить такую лодку все же существует. Я пригласил их на борт «Блэкхока» для продолжения переговоров. Скажу сразу: если вы ищете «Борзую», они те, кто вам нужен.

В зале воцарилось гробовое молчание. Государственный секретарь многозначительно посмотрела на Уайнберга.

– Блэкхок? – неожиданно спросил Тейт.

– Это моя яхта, – ответил Хок.

– Ах вот оно что, – сказал агент ЦРУ. – Ваша яхта.

– Точно. Я пригласил их поужинать со мной. Показал деньги, которые мне передал в Нассау человек из ЦРУ. Поужинав, мы пошли осматривать яхту. Я предложил им пять миллионов, если они согласятся на мои условия.

– Хорошая стратегия, Алекс, – сказала Конч. – Сразу забросил наживку.

– Спасибо. Я поставил им условия: поставка должна состояться через шесть месяцев, осмотр корабля до пуска в эксплуатацию и, наконец, встреча с последним покупателем для получения рекомендаций.

Мужчины и Консуэло подались вперед, с нетерпением ожидая дальнейших слов Хока.

– И что они ответили? – спросила Секретарь.

– Они отказались называть имена, конечно же. Но после нескольких – как бы сказать – тычков они пересмотрели свою позицию.

– Говори же, что ты выяснил, Алекс? – Конч посмотрела на него умоляющим взглядом.

– Что платеж за последнюю подводную лодку, которую сбыл Голголкин, переведен на номерной счет в швейцарском банке.

– Когда перевели деньги? – спросил Уайнберг.

– Около полугода назад.

– Черт, – выругался Тейт. – Все становится на свои места.

– Может быть, – сказал Уайнберг. – А может, и нет. Не всегда все идет по плану. Ну, продолжайте же, мистер Хок. Все это очень любопытно.

– По словам Голголкина, – продолжал Хок, – деньги были переведены телеграфом из банка в Майами «Сан-стейт бэнк».

– Вы смогли узнать, на чье имя зарегистрирован счет? – спросил Уайнберг. В его лице читался искренний интерес.

– Вообще-то, смог. Телеграфный перевод осуществлен со счета некоего Telaraca.

– Telaraca, – повторила Секретарь. Она встала и подошла к окну, наблюдая за кружащимися снежными хлопьями. – Невероятно! Мистер Тейт, ваша теория исламского джихада, кажется, рухнула окончательно.

Джереми Тейт нахмурился и снова откинулся на спинку дивана. Хоку показалось, что он даже расстроен промахом исламских фундаменталистов, которые не сумели приобрести оружие апокалипсиса.

– Насколько я понял, вы наслышаны об этом Telaraca, мадам Секретарь? – спросил Уайнберг.

– Вы правы, Джеффри, – сказала она. – Я слышала о Telaraca. Это клика высокопоставленных генералов вооруженных сил Кастро. Руководят ею три брата, короли кокаиновой мафии. Еще шесть месяцев назад я распорядилась, чтобы наша радиолокационная станция на Кубе непрерывно фиксировала все их переговоры. Именно тогда к нам стала поступать информация о возможном перевороте. Они взяли название от маленького острова. Там возводится крепость, стоимость которой исчисляется десятками миллионов долларов. Telaraca – значит «паутина».

– Похоже, эти ребята не очень-то стремятся исправить нынешнее положение вещей, – сказал Уайнберг.

– Помните одно выражение времен холодной войны по поводу отношений с СССР? – спросила де лос Рейес. – Два шага вперед, три назад. Если Telaraca свергнет режим Кастро, соотношение шагов станет три вперед и триста назад.

– Как вы все это вытянули из них? – спросил Тейт.

– Скажем так – немного приободрил, чтобы наш разговор не затягивался, – ответил Хок. – Я не причинил русским вреда, просто немного попугал. Правда, им не очень понравилось.

– Не понравилось? Что ты имеешь в виду? – спросила Конч.

– Я имею в виду, что тот тип поменьше – Болконский – попытался убить меня. Даже два раза.

– Судя по всему, оба раза закончились неудачей, – заметил Тейт.

Алекс оценивающе посмотрел на него и продолжил:

– Telaraca… Ты знаешь кого-нибудь из этой компании, Конч?

– Лично – нет, – ответила секретарь. – Это мафия. По их указанию на острове рядом с Манзанильо возводится огромный укрепрайон. Telaraca окружает гасиенду одного из генералов-повстанцев.

– Уж это вы знали, без сомнения, – ухмыльнулся Хок, посмотрев на Тейта.

– Ну хватит, хватит. – Конч попыталась предотвратить нарастающую ссору между Тейтом и Хоком. – Вот что следует предпринять. Спутники «У-2» и «Предатор» должны немедленно сделать снимки юго-западного побережья Кубы. Кроме того, специальный зонд будет круглосуточно фиксировать всякую активность в районе комплекса Telaraca.

– Нет проблем, – сказал Уайнберг.

– Сколько ваших парней сейчас на Кубе, Джереми? – спросила она Тейта.

– В Гаване – навалом, а по периферии – никого.

– Так исправьте это! Начните сегодня. Нужно, чтобы по всей провинции Ориенте засели наши люди.

– Хорошо. Попрошу президента, чтобы этот вопрос немедленно возглавил повестку дня, – сказал Тейт.

Конч посмотрела на него так, что он смущенно поежился.

– Нет, если вы берете это дело лично, в свои руки, я, конечно, не против… – начал оправдываться Тейт.

Она не обратила на него внимания.

– Хорошая работа, Алекс. Президент будет рад, что хоть какие-то проблемы свалились с его плеч, – сказала Конч Хоку.

– Эта «Борзая» действительно так страшна? – спросил Тейт.

– Страшнее, чем ты можешь представить. «Борзая» огромна, – сказал Уайнберг, – на борту сорок боеголовок, по двадцать в каждом крыле. Поверхность корпуса не позволяет обнаружить корабль с помощью радара или сонара – она от кормы до носа покрыта новым поглощающим материалом толщиной в метр.

– Как действует это покрытие? – спросил Тейт.

– Ну, оно делает лодку полностью невидимой и неслышимой. Практически до нуля снижает уровень вибрации, передаваемой воде при движении. Лодка должна была стать последней попыткой Советского Союза противостоять флоту США.

– Отчаянная попытка подобраться со спины, – решил Тейт, почесывая подбородок.

– И сейчас это жуткое изобретение оказалось в руках кубинских повстанцев, – сказала Конч.

Снег постепенно начал смешиваться с дождем. В окна старого кирпичного дома, принадлежащего доктору Виктории Свит, стучали тяжелые капли. В ее кабинете на первом этаже горел камин. Вечерело; густые облака, закрывшие небо над городом, помрачнели, и на улице стало совсем темно. Тем не менее женщина убавила яркость красной лампы у кушетки, на которой лежал мужчина.