Текст книги "Между адом и раем"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Стоя посреди комнаты, он заметил, что из-под одной двери виден свет. Пошел в том направлении, не издавая ни звука, и во что-то сильно врезался. Ударился коленом, черт возьми. Это было какое-то кресло, прикрученное к полу. Он потрогал ручки и спинку. На ощупь – кресло дантиста. Что за черт?

Он прошел в темноте к двери, вероятно, ведущей в коридор, она оказалась незаперта. Открыв одну створку достаточно широко, чтобы Росс мог все видеть, он нащупал на стене выключатель. Перед тем как включить его, он шепнул в микрофон: «Вперед!».

Щелкнул выключатель, и комната осветилась. Огромный лысый человек. Его окружало около двадцати подушек, а на глаза была надвинута черно-розовая шелковая маска. Сукин сын все еще храпел!

В это время на первом этаже рванула граната. Человек мгновенно сел на кровати, снял свою симпатичную маску и увидел, что напротив стоит огромный черный парень с пистолетом, нацеленным ему в лоб.

– Святая Дева! – вскричал он. – В чем дело? Кто вы такой, черт возьми? Что происходит?

– Доброе утро, доктор, – сказал Сток, и по его лицу расползлась усмешка.

– Доктор? – озадаченно повторил мужчина. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. Я не доктор.

– Вы гинеколог, не так ли? – спросил Сток. – Иначе зачем бы вам понадобился этот проклятый гинекологический стул в самой середине вашей чертовой комнаты? Чуть колено не сломал о его подножки.

Все внизу громко рушилось, и как раз в то самое время, когда он уже начал волноваться о спутниках, Эмброуз и Росс вошли в дверь спальни.

– Я только что разбудил доктора, – сказал им Сток.

Мужчина пошевелился под простынями. Росс поднял «Чистильщика» и навел на сидящего человека. «Чистильщик» имел свойство полностью завладевать вниманием людей.

– Выньте руки из-под простыни, очень медленно и сцепите их на затылке, – сказал Росс. Мужчина, теперь совершенно притихший, делал как ему говорили. Но кто бы не делал, глядя в дуло обреза?

– Это нужный тебе человек, Констебль? – спросил Сток.

Эмброуз подошел ближе и изучил лицо мужчины, мысленно накинув тридцать лет лицу со старой фотографии и тому наброску, который сделал Стаббс Уизерспун. Лицо уже не было похоже на те старые изображения, но глаза не изменились. Один взгляд, и сразу становится ясно – перед тобой убийца. Дикие, темные глаза убийцы. Эмброуз не сомневался. Он был лицом к лицу с человеком, изображенным на черно-белом новогоднем фотоснимке. С одним из трех братьев, которые зарезали родителей Алекса Хока. Он наклонился и сказал ему прямо в лицо:

– Как вас зовут, сэр?

Человек недоверчиво уставился на него. Все это, вполне вероятно, дело рук его братца Мансо! Он был ужасно зол. Это по указанию брата его вынудили оставить «Марти». Его предатель-брат дорого заплатит за это. Он…

– Я спросил, как ваше имя! – нервно закричал Конгрив.

– Я – адмирал Карлос де Эррерас, сеньор! Главнокомандующий флота Кубы! Это произвол! Я требую, чтобы вы…

– Тихо.

Эмброуз вынул небольшой кожаный портфель, открыл его и показал мужчине свое удостоверение.

– Меня зовут Эмброуз Конгрив, – сказал он ровным голосом. – Я следователь уголовного розыска Скотланд-Ярда. От имени Ее Величества Королевы Елизаветы II я помещаю вас, Карлоса де Эррераса, под арест по подозрению в убийстве. Я приказываю, чтобы вы следовали за мной. Немедленно!

Мужчина вздохнул, спокойно убирая руки с подушек. На лбу его все еще висела небольшая черно-розовая маска. Сток, улыбаясь, смотрел на Эмброуза, собираясь поздравить его с поимкой, но в это время Росс закричал:

– Стокли, берегись!

Но было уже слишком поздно. Рука жирного человека, держащего маленький черный пистолет-пулемет, была направлена прямо на Стокли. В его голове мелькнула мысль: дерьмо, вот что случается, когда идешь на задание без бронежилета. На него будто обрушилась кувалда.

Сток еще стоял на ногах, когда Эмброуз выстрелил в руку Карлоса, прежде чем тот смог второй раз нажать на курок. Толстый вскрикнул от боли, а Сток рухнул на пол.

Эмброуз опустился на колени около Стока и прижал к ране носовой платок. Вытекло много крови, но он дышал. Росс застегнул на целом запястье толстого наручники и что-то говорил в микрофон. Эмброуз щупал пульс Стока. Росс сказал в микрофон:

– Том, доложи обстановку.

– Стрельба все еще продолжается, – сказал Квик. – Я снял одного человека.

– Мы спускаемся к парадному входу. Обеспечьте нам прикрытие.

Затем Росс взял Стока под руки и попытался поставить на ноги.

– Давай, Стокли, мы должны сейчас же показать тебя доктору!

– Он ведь доктор! – проговорил Сток, слабо усмехнувшись, и указал на толстого. Шатаясь, встал на ноги. Вся его одежда спереди была липкой от крови.

Они дошли до лестницы. Росс шел впереди с «Чистильщиком», поддерживая Стока. Затем следовал толстый, которому Эмброуз приставил к спине пистолет. Эмброуз мог сказать, что стрельба внизу стала менее интенсивной, когда они начали спускаться по широкой мраморной лестнице. Он видел, как Сток обхватывает все крепче шею Росса, чтобы не потерять равновесия на лестнице, и услышал в наушниках Росса громкое предупреждение Квика.

Внезапно над головой засвистели пули. Внизу стояли трое молодых парней в футболках с оружием в руках. Эмброуз почувствовал резкую боль в груди и упал на мраморные ступени. Глядя в потолок, Эмброуз сумел пошевелить руками и ногами. Боже милостивый, он был все еще жив. Но сейчас их всех могут убить.

Росс не стал ждать следующего выстрела, нажал на спусковой механизм «Чистильщика», и из дула вырвался поток зарядов, которые буквально разорвали трех мужчин и швырнули их останки к входной двери.

Росс протянул руку, и Эмброуз схватил ее, пытаясь встать на ноги.

– Держись, – сказал ему Росс, повесив на одно плечо «Чистильщика» и дав Эмброузу опереться на другое. – Теперь к двери!

Они сошли вниз по лестнице. Оказавшись снаружи, увидели, что солнце уже взошло.

Ступени перед входом в дом были залиты кровью. Переступая через чью-то оторванную ступню, Эмброуз как-то сумел сказать Россу, что в обоих «Хаммерах» есть ключи. Кровь била из Стокли струей даже сквозь носовой платок, которым он зажимал рану.

Эмброуз обнаружил в себе силу, о которой прежде не подозревал, ткнул ствол в спину арестованного и скомандовал идти.

– Я в порядке, – сказал он Россу. – Давай только уведем этого ублюдка отсюда ко всем чертям!

Росс сел за руль одного из «Хаммеров», посадив рядом с собой арестованного. Эмброуз сел сзади и прижал дуло пистолета к затылку кубинца. Он чувствовал головокружение, а вид их арестанта в черно-розовой шелковой пижаме и с маской на голове сбивал его с толку.

Вдруг на ступени высыпала новая волна парней, которые собирались стрелять в них. Внезапно они начали падать на землю. Ему показалось, что в верхнем окне он увидел Тома Квика со снайперской винтовкой, который делал небольшие черные дырочки в головах людей.

– Держись, инспектор, – сказал Росс и утопил акселератор. «Хаммер», визжа колесами, помчался вокруг фонтана, достиг деревянных ворот и сорвал обе створки со стоек, пробив дорогу к выходу.

– Хорошо, подозреваемый у нас, – услышал Эмброуз слова Росса в микрофон. – У нас две жертвы, нуждающиеся в немедленной медицинской помощи. Вели своим парням немедленно уходить! В «Хаммере» перед входом есть ключи. Используйте его!

Две жертвы, подумал Эмброуз. Это означало, что он, должно быть, одна из них.

Внезапно он почувствовал острую боль в груди, и в глазах потемнело.

44

Вики придумала прозвища для большинства своих кубинских охранников.

Среди них был Туз, не расстающийся с маленькой черной пластмассовой гребенкой. Он все время чесал ею свои длинные черные локоны, тщетно пытаясь придать прическе пышный вид. Был Рентген под два метра ростом и весом всего около шестидесяти килограммов. Еще был Большая Шишка, названный так не из-за своего огромного размера и прыщей на лице, а из-за того, что он постоянно хвастал о похождениях со всеми девочками в лагере.

И наконец, человек по кличке Широко Закрытые Глаза. Он был, судя по всему, главным в четверке и, безусловно, самым страшным. Он не бил ее, слава Богу, но и никогда не отводил от нее глаз. Они забрали купальник и драгоценности, а взамен дали хлопчатобумажную сорочку, которую она стирала каждый день.

Глаза заставлял ее раздеваться два-три раза в день. Он постоянно крутился рядом, улыбаясь, всегда находил повод на время избавиться от трех других, отсылал их по разным поручениям, приказывал отдыхать.

Глаза был единственным хранителем ключа от наручников, которыми она была прикована к кровати. Она должна была спрашивать его разрешения всякий раз, когда хотела воспользоваться ванной. Он всегда держал дверь открытой. Однажды, когда она вышла из душа, он стоял в привычной наглой позе. Трикотажная рубашка была распахнута, штаны спущены.

– И вы думаете, что я должна расстраиваться по поводу этой малюсенькой штуковины? – сказала она.

Возможно, он не понял, что она сказала, но понял, что подразумевала. Он никогда не делал так больше. Еще, конечно же, были русские. Один жирный, другой маленький, которого она смутно припоминала, кажется, это он угощал ее напитком во время Джункану.

Глаза не подпускал к ней этих двоих. Она узнала от Рентгена, что они постоянно предлагали охранникам огромные суммы денег за то, чтобы провести один час с ней. Глаза приказал им не трогать ее, или он убьет их. Но кто знает, как долго или как далеко будет простираться его ревность. Она ежедневно уверяла себя, что грамм флирта равнялся пуду защиты.

Она собиралась пережить все это. Неважно, какой ценой. Неважно, сколько времени это займет. По ночам она думала об Алексе. И еще об отце. Кроме нее, у него никого не было. Если бы только был какой-нибудь способ дать ему знать о том, что с ней. Подкупить одного из охранников? Чем?

Глаза. Если бы она могла заслужить его доверие, дать ему обещание, которое никогда не выполнит, он мог бы замолвить за нее слово. Он был и ее мучителем, и ее единственной надеждой.

Маленькие мальчики, большие пушки.

Всего было восемь охранников. Они работали посменно. С ночной сменой она почти не сталкивалась. Она сказала доктору, который обследовал ее при поступлении в лагерь, чтобы на ночь он давал ей какое-нибудь сильнодействующее снотворное. Поэтому она или спала, или симулировала сон с восьми вечера до восьми утра, когда ночные охранники уже уходили. Это делало пребывание здесь терпимым.

Охранники все были убийцами и гордились этим. Она слышала, как они хвастаются похищениями и пытками известных журналистов и политических деятелей, которые, судя по всему, все еще лояльны к Кастро. Некоторые говорили на английском языке. Она три года учила испанский в колледже, поэтому, когда они без дела болтали друг с другом, она прислушивалась к каждому слову и выяснила много, чего не должна была знать: Кастро был здесь. Его сын тоже. Также бывшие офицеры тайной полиции Фиделя, офицеры армии и флота. Здесь было много заключенных.

Охранники называли его Руки-ножницы.

Он работал в подвальных комнатах, где проводились допросы. Поздно вечером она слышала пронзительные крики. Говорили, что, когда он смотрел в лицо, не было видно его глаз.

Она уже выяснила достаточно много и знала, что Руки-ножницы не был одним из тех двух или трех генералов, которые свергли старый режим. Его называли Родриго, она услышала от кого-то, что он был владельцем богатого ночного клуба в Гаване. Облик его был ужасен, а глаза бесцветны. Еще кто-то говорил, что он работает непосредственно на нового главнокомандующего, какого-то генерала Мансо. Этот парень был, очевидно, новым главой госбезопасности.

Руки-ножницы любил проводить допросы просто ради забавы. Он носил пропитанную кровью блузу и пару больших блестящих серебряных ножниц в кармане. «Вжик, вжик, вжик», – смеялись охранники каждый раз, когда раздавались крики.

Сразу после похищения в водах у Соснового Рифа ей на глаза надели повязку и доставили в эту комнату.

Все, что она слышала, – лишь обрывки случайных разговоров, шумы моторов, топот ног марширующих под ее окном солдат. Таким образом, ее комната находилась напротив въезда на какую-то большую военную базу. Вероятно, где-то здесь находился и штаб мятежного генерала, который сверг Фиделя.

Однажды утром произошло то, чего она боялась больше всего. Кто-то пришел за ней. Значило ли это, что сейчас ее расстреляют или поведут на допрос, но она была уверена, что утро не будет добрым. Однако она заставила себя сохранять спокойствие. Охранники все утро вели себя странно. Смотрели на нее и отводили взгляд. Ни видеоигр, ни праздных разговоров. Только курили и о чем-то тихо говорили меж собой.

Никто не говорил ей ни слова. Но она знала – настал ее час.

Когда в дверь наконец вошли, Вики почувствовала почти облегчение. Туз прижал ствол пистолета к ее щеке, чтобы она отвернулась от двери.

Глаза отстегнул наручники, даже не взглянув. Потом грубо схватил за сорочку и держал, пока Туз затягивал плотную повязку на ее глазах.

Ее охватила паника. Она попыталась вырваться и услышала, как тонкий хлопок рубашки разорвался на спине. Она почувствовала, как заколотилось сердце, а дыхание участилось, но заставила себя дышать глубоко и спокойно. Это немного помогло.

– Добрый день, сеньорита, – сказал испанец на прекрасном английском, – я майор Диас. Вы должны следовать за мной.

Он слегка придерживал ее за руку и вел вниз по лестничному пролету. Она была босой и чувствовала ногами, что бетон влажный. Ночью шел дождь. Если она думает правильно, то три лестничных пролета означали, что они спустились на первый этаж. Если они спустятся ниже, попадут в подвал. Миновав три пролета, они повернули направо и снова начали спускаться вниз.

– Куда… куда вы ведете меня? – спросила Вики.

– Очень скоро увидите, сеньорита, – ответил Диас.

Теперь они шли по длинному коридору, и внезапно с обеих сторон раздался крик и свист. Еще она услышала стук, как будто оловянными чашками бьют о железные прутья. Было нетрудно представить ряд клеток с каждой стороны и понять реакцию заключенных, увидевших женщину в порванной сорочке.

Наконец они остановились, и майор Диас что-то сказал охране. В замке повернулся ключ, ее втолкнули в открытую дверь. Вики обдало волной холодного воздуха. Тонкая сорочка не могла защитить от холода. Кондиционер. Новое испытание. Испытание, от которого кровь стынет в жилах, подумала она, довольная, что все еще сохранила хоть какой-то запас юмора в этом жутком месте.

– Только расскажите правду, – резким шепотом сказал Диас ей на ухо. – И расскажите как можно быстрее. – Сказав это, он освободил ее.

– Muchas gracias, майор, – сказал другой голос. – Теперь вы можете идти. – Этот новый голос был бархатным и мелодичным. Она не знала, было это хорошо или плохо для нее.

– Добро пожаловать на Telaraca, – наконец сказал незнакомый мужчина. – Присаживайтесь.

– Где… – Она попыталась нащупать какой-нибудь предмет мебели. – Где, мм…

– Стул? Ах да. Три шага вперед, – произнес мужчина мягким голосом. Он говорил подчеркнуто монотонно.

Она сделала три осторожных шага, почувствовала под ногами мягкий ковер и протянула вперед обе руки. Нащупав деревянную спинку стула, она пододвинула его к себе и села.

– Вы можете снять повязку, – сказал мужчина.

Вики так и сделала, прищурившись от яркого света. В комнате было двое мужчин. Один – в униформе – сидел в большом кожаном кресле за столом. Другой – высокий в белом костюме – стоял у стола и рассматривал разложенные на нем фотографии. Позади него на стене висела большая живописная картина в массивной позолоченной раме. На полу лежал великолепный ковер. Она издала тихий вздох облегчения. Обстановка в этом месте вряд ли как-то сочеталась с полуночными криками.

Тогда стоящий мужчина вышел из-за стола и заглянул ей в лицо.

– Доброе утро, – сказал он по-английски. – Я безмерно счастлив видеть вас. Меня зовут Родриго. – Он улыбнулся. Его глаза потрясли женщину – они были полностью бесцветными. Из нагрудного кармана его изящного белого костюма торчали серебряные ножницы.

Вики подумала, что ее сердце сейчас разорвется: в памяти всплыло имя «Руки-ножницы».

– Как вас зовут? – спросил мужчина в форме, сидящий за столом, и она перевела глаза на него, пытаясь полностью сосредоточить взгляд на нем. Она решила не смотреть на безглазого.

Вики глубоко вздохнула и попыталась собраться с духом. Так или иначе, она должна выбраться отсюда живой. Она смотрела на человека за столом. Он задал ей вопрос. Какой же вопрос он задал?

Хотя он сидел, она видела: он высок и строен и одет в красивую униформу, увешанную наградами. Он был красив, почти как девушка. Его длинные темные волосы, тщательно убранные с высокого лба, были затянуты в «конский хвост». Длинные черные ресницы и излучающие угрозу серые глаза.

Он сцепил ладони, как-то по-паучьи опустив руки на обшитый кожей стол.

– Я задал вам вопрос. Как ваше имя?

– Извините. Меня зовут доктор Виктория Свит. А вас?

– Я – генерал Мансо де Эррерас. Как к вам здесь относятся, доктор Свит?

– Отвратительно.

Руки-ножницы улыбнулся на это замечание и снова подошел к столу. Он сел на край столешницы и продолжал перебирать фотографии. Время от времени он посматривал на нее своими чудовищными глазами и улыбался.

– Жаль. Мы стараемся предоставлять заключенным все услуги. Какая у вас специальность, доктор?

– Я педиатр. Я помогаю детям с нервными расстройствами. Еще пишу детские книги.

– Ах, так вы знаток человеческой психики. А я вот не имею никакой ученой степени, всю жизнь был военным. Правда, еще и политиком, что делает и меня неплохим психологом.

– Я могу задать вопрос? Почему я здесь, генерал?

– Вы что, сама хотите быть следователем?

– Я хотела бы знать, почему меня удерживают здесь против воли?

– Вы задаете простые вопросы, доктор. Очень хорошо для начала. Вы здесь потому, что вы – пешка.

– Я – пешка?

– Да. Пешка, возможно, чем-то напоминает королеву, но она все равно лишь маленькая пешка. Можно нам поиграть пешкой?

Вики сидела тихо, решая, как лучше всего играть в эту опасную игру. Только расскажите правду, говорил ей майор Диас. Она решила послушаться его.

– Вы держите меня здесь потому, что хотите использовать меня. Вероятно, для того чтобы добраться до Алекса Хока? – спросила Вики, глядя ему прямо в глаза. – Как вы намереваетесь сделать это?

– Очень хорошо! Наша беседа может окончиться довольно быстро, хотя начало мне уже нравится.

– Это хорошо, что быстро. Значит, время моего пребывания здесь можно значительно сократить, генерал. Когда вы отпустите меня?

– Если вы все сделаете так, как я скажу, и ваши усилия будут соразмерны требуемому результату, то вас освободят целой и невредимой.

– Вы даете мне слово?

– Моя милая сеньорита, у вас нет никакого выбора. Пешку в любой момент могут съесть, понимаете?

– Понимаю. В таком случае почему мы не начинаем?

– Да ради Бога!

Мужчина открыл ящик стола и положил на стол кассетный магнитофон и толстую газету.

– Пожалуйста, пододвиньте свой стул к столу. Так вам будет удобнее вести запись.

Она сделала, как ей сказали, и почувствовала, как ее захлестнула волна ужаса. Фотографии, на которые смотрел Руки-ножницы, были явно не из его семейного альбома. Это были снимки женщин с отрезанными пальцами, ушами, сосками.

Вики подавила рвущийся из горла крик и заставила себя дышать ровно. Она едва слышала то, что говорил мужчина.

– Перед вами текст, который вы должны прочитать в этот микрофон. Сначала произнесете свое имя, а затем зачитаете это сообщение, адресованное Алексу Хоку. В нем говорится, что вы теперь – политическая заключенная. Вы были взяты в заложники кубинской национально-освободительной группой, известной как Telaraca. Потом вы можете сказать от себя. Умоляйте вашего возлюбленного. Скажите ему, что ваша жизнь будет напрямую зависеть от того, как ревностно ваш друг Хок будет следовать нашим указаниям.

– Каким указаниям?

– Вас это вообще не должно беспокоить. Я сам сообщу их, когда вы закончите. Я скажу, чтобы Хок использовал все свои связи в Вашингтоне – в Государственном департаменте и в Белом доме и отговорил Соединенные Штаты от любой агрессии или оскорбительного действия в отношении нашего нового правительства.

– И все?

– Почти. Вы случайно не слышали, говорил ли Хок о некой карте? Карте сокровищ, если быть более точным?

– Нет, никогда.

– Не по этой ли причине он вернулся на Экзумы после всех этих лет?

– У него отпуск, генерал. Он просто любит рыбачить.

– Хорошо. Если с вашей памятью вдруг возникнут проблемы, я уверен, их легко можно будет решить, прибегнув к услугам этого джентльмена, стоящего справа от меня. В завершение послания вашему другу я сообщу ему, что, если вы соберетесь предпринять какую-либо попытку к бегству, вас застрелят немедленно. Как вам этот нюанс?

Он вручил ей сегодняшний выпуск «Майами геральд».

– Вы закончите свое сообщение, прочитав заголовок первой полосы и сегодняшнюю дату. Таким образом, он не станет сомневаться. Вы понимаете?

– Да. Включите магнитофон, пожалуйста.

Генерал де Эррерас нажал на клавишу.

– И еще одно, – сказал он, вынув из своего кителя конверт и пододвинув его к ней.

Она открыла конверт и глянула внутрь. Там был золотой медальон, который Алекс дал ей.

– Этот медальон принадлежит вам? – спросил он.

– Да, – ответила Вики. – Когда-то принадлежал.