Текст книги "Между адом и раем"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

47

Хок надел наушники и начал предполетную подготовку, с удивлением обнаружив, что насвистывает мелодию какой-то известной старой песни, которую любил напевать в детстве. Правда, никак не мог вспомнить название этой песни. Он подумал, что это песня из какого-нибудь кинофильма с участием его матери.

– Доброе утро, командир, – услышал он в наушниках голос руководителя полетов. – Вы опаздываете.

– Доброе утро, сэр, приношу свои извинения, – сказал Хок, деловито щелкая тумблерами. Большой двигатель кашлянул несколько раз, затем завелся и заревел. Хок вытянул шею и, покрутив головой, проверил действие закрылков, рулей и элеронов.

– Не имеет значения, командир. Мы готовимся к посадке Е2-С «Соколиный глаз», направляющегося из Ки-Уэста. Пилот попросил, чтобы я задержал вас до их приземления. На борту какая-то шишка из Вашингтона, я полагаю. Им срочно требуется что-то обсудить с вами, поэтому пока не взлетайте.

– Вас понял, – сказал Хок. – Разрешите вырулить к взлетной полосе? – Независимо от того, что хотел Вашингтон, он не собирался терять время. Он послушал бы того, кого там несет, минут пятнадцать, и немедленно улетел отсюда.

– «Киттихок», прием, разрешаю вырулить к взлетной полосе.

– Вас понял, выруливаю к взлетной полосе.

Хок подрулил к площадке, где стояло несколько готовых к взлету F-14. Большинство истребителей, судя по всему, уже взлетели.

Он услышал вой винтов с левой стороны и увидел, как Е2-С приземляется, коснувшись колесами кормы. «Соколиный глаз», довольно неповоротливое создание, обеспечивает в боевых условиях электронное наблюдение и отвечает за перехват вражеских разговоров. Он несет более шести тонн оборудования и приводится в движение винтами.

Вероятно, какой-то ублюдок прилетел, подумал Хок, наблюдая за посадкой.

«Соколиный глаз», сияя на солнце, зацепил третий страховочный канат и, покачнувшись, остановился. Его немедленно окружил рой людей в зеленых и фиолетовых униформах. Один из этих людей подкатил к левому борту самолета трап и, взобравшись на него, открыл люк. Из люка возникла чья-то высокая фигура в летной форме и шлеме, спустилась по трапу на палубу и немедленно направилась к «Киттихоку». Алекс понял, кто это. Это была Конч.

Он открыл окно и высунул голову.

– Привет, Конч! – сказал он, улыбнувшись. – Ну и встреча!

– Привет, моряк! Разве ты не хочешь пригласить меня на чашку горячего кофе?

– Конечно, – сказал Алекс, вытянувшись, чтобы открыть маленькую дверь с правого борта. – Обойди вокруг! И смотри там, осторожней с пропеллером – это тебе не реактивный истребитель.

Через мгновение она уже поднялась в кабину, заняв место рядом с ним. Хок налил ей немного горячего кофе из термоса, который его новый друг Пул любезно оставил в кабине.

– Хорошо! Знаю, что тебе не терпится улететь отсюда, но я очень рада, что все-таки застала тебя. Я встречалась с президентом и его кабинетом в Кайо-Хуэсо. Затем мы встречались со всеми ключевыми представителями кубинского комитета по депортации. Перед нами встает ужасная картина.

– В чем дело?

– Во-первых, в Майами. Он похож на Дюнкерк наоборот! – сказала она. – Ни одного судна не будет куплено, арендовано, зафрахтовано или похищено между Ки-Уэстом и Джэксонвиллом! Это удивительно.

– Почему?

– Ну, кубинская община в Майами готовится к большому морскому походу, хотят вернуться на историческую родину. Они машут флагами и плывут прямиком в Гавану. Думают, что американское вторжение неизбежно и они смогут вернуться в свой давно забытый дом. Кубинцы оказывают огромное давление на президента и конгресс, чтобы те отдали приказ о немедленном вторжении.

– И что, вы собираетесь вторгаться?

– Никаких комментариев. Попробуй догадаться сам. И есть еще кое-какая информация, о которой мы узнали только в час ночи. Кубинцы потребовали полной эвакуации базы из Гуантанамо. Они дали нам тридцать часов. Отсчет начался вчера ровно в полночь. Сейчас понедельник, шесть тридцать утра. Значит, нам остается немногим более двадцати трех часов, чтобы эвакуировать тысячи женщин, детей и гражданских жителей.

– Конечно же, вы не собираетесь этого делать, Консуэло?

– Я боюсь, что у нас нет выбора, Алекс, – сказала она, потягивая кофе. – Кубинцы каким-то образом сумели пронести на базу некое оружие. Мы не знаем, ядерное ли это оружие или биологическое, но это абсолютная правда. Конечно же, ведутся поиски, но оно может быть спрятано практически в любом месте. Командир подразделения в Гитмо Джо Неттлс вызвал половину людей из центра контроля заболеваний в Атланте. Они только что прибыли и сейчас переворачивают все вверх дном. Пока безрезультатно.

– Стоит предположить, что они не найдут того, что ищут, – сказал Алекс. – Поэтому-то «Кеннеди» и движется сейчас на крейсерской скорости к берегам Кубы. Корабль ведь идет туда с целью спасения людей, верно? Поголовная эвакуация.

– Мы должны забрать оттуда всех. И заберем.

– Вы не думаете, что это просто блеф?

– Едва ли это имеет значение. Ведь есть только один способ выяснить правду, не так ли?

– Право же, не лучший способ. Это тебе не старые добрые времена Фиделя.

– А разве ты сомневаешься? Эти головорезы де Эррерас хотят, чтобы на голову их народа обрушились громы и молнии, а потом будут думать, в каком же месте они все-таки просчитались.

– Я хочу помочь, Конч. Чем-нибудь помочь. В этом деле у меня есть некоторые личные интересы.

– Личные интересы?

– Скажем так, мне надо свести старые счеты с новым диктатором.

– Расскажи мне, Алекс. Я твой друг и должна знать об этом.

– Мансо де Эррерас и его братья убили моих родителей спустя неделю после моего седьмого дня рождения. Я видел, как они сделали это.

Впервые с тех пор, как он знал ее, Конч ничего не ответила. В уголках ее глаз показались слезы.

– Мне так жаль, Алекс, – сказала она наконец.

– Вот с чем мне хотелось бы разобраться.

– Да. Ты непременно должен разобраться с этим. – Она взяла его руку и сжала. – Тебе пришлось думать об этом более тридцати лет, так ведь, дорогой?

– Не совсем. Я вспомнил об этом недавно.

– Какой ужас! Я всегда знала, что случилось что-то ужасное, Алекс. Что-то очень ранившее тебя. Ходили лишь слухи, конечно. Я никогда не имела храбрости заговорить об этом.

– Должен заметить, что нахожу древнее понятие о мести чрезвычайно подходящим в сложившейся ситуации.

– Мой бедный мальчик.

– Итак, давай продолжим. Что является следующим пунктом вашей геополитической повестки дня?

– Всех не перечесть. Из наиболее важных пунктов – новый командный центр кубинских мятежников на острове близ Манзанильо. На острове под названием Telaraca. Это наша первая цель. Очень скоро, когда мы благополучно эвакуируем всех из Гитмо, мы сотрем этот командный центр в мелкий порошок. Подлодка, которую теперь, между прочим, назвали «Хосе Марти», вернулась на остров после похода к Экзумам. Бог знает, что она там делала.

– Я полагаю, это было учебное плавание с кубинскими офицерами на борту.

– Хорошее предположение. Так или иначе, мы ведем визуальное наблюдение двадцать четыре часа в сутки. Над Telaraca теперь кружит небольшой спутник-шпион. На сей раз они оказались достаточно глупы и вывели лодку на поверхность. Проблема лишь в том, как обнаружить ее под водой?

– Чем я могу помочь, Конч?

– Президент послал меня сюда, чтобы скоординировать работу государственных органов и моей оперативно-тактической группы с адмиралом Хауэллом и Атлантическим флотом. У меня есть идея. В чем она заключается? Мы используем «Блэкхок» в качестве транспорта, чтобы высадить на берег две команды «морских котиков». Твоя яхта вызовет гораздо меньше подозрений, чем любой из наших эсминцев.

– Плохая идея, Конч. Наиболее вероятно, их акваторию будут патрулировать сторожевые корабли. Они знают, кому принадлежит «Блэкхок». Я в списке их главных врагов. Позволь мне подумать над этим. Я смогу придумать что-нибудь получше.

– Буду поддерживать с тобой связь. Перешлю тебе факсом все последние спутниковые снимки. А вот последний пункт моей повестки дня. Это для тебя.

Она достала маленький конверт с его именем, небрежно написанным черным мелком.

– Ничего не тикает внутри, – сказала Конч. – Мы проверяли. Также никаких признаков порошка сибирской язвы. Этот конверт доставили вчера в американское отделение швейцарского консульства в Гаване. Я получила его в Ки-Уэсте.

– Странно.

– У тебя просто талант все преуменьшать, Алекс. Ну ладно, большой мальчик, мне пора бежать. Эти типы в военной форме не любят, когда их заставляют ждать, – сказала она, обвив руку вокруг его шеи и поцеловав в щеку. Потом она открыта дверь и выбралась на крыло.

– Пока, Конч, – сказал Алекс.

– Если что-нибудь понадобится, я – твоя девочка. Что угодно.

– Спасибо, Конч.

– Не за что. – Она закрыла дверь и спрыгнула на палубу. Алекс долго наблюдал за тем, как она уходит.

– «Киттихок», прием, вы меня слышите? – раздался в динамике голос руководителя полетов.

– Прием, слышу вас хорошо, – сказал Алекс.

– Послушайте, командир, я чертовски не хочу вас беспокоить. Но если вы уже закончили свои беседы, я хотел бы, чтобы ваш игрушечный самолетик убрался ко всем чертям с моей взлетной палубы. Вся эскадрилья «Черных тузов» всего в двух милях от кормы авианосца. Этим утром им пришлось вставать очень рано и они, вероятно, прилетят обратно с немного расшатанными нервами. Могут и разозлиться, если кто-нибудь встанет на их пути.

– Вас понял. Выруливаю на взлетную полосу.

– Мне будет тоскливо без вас, «Киттихок». Вы привнесли немного романтики в наши серые морские будни.

– Я тоже буду тосковать без вас, сэр, – сказал Алекс, выруливая на взлетную полосу. Он продолжал смотреть на конверт, лежащий там, где его оставила Конч.

Удерживая самолет на тормозе, он разогнал двигатель на полную мощь и ждал разрешения на взлет. Его любопытство наконец взяло верх. Он разорвал конверт и вытряхнул содержимое.

Из конверта на его колени выпал золотой медальон, который он отдал Вики.

– «Киттихок», взлет разрешаю.

– «Киттихок» к взлету готов, – сказал Хок, уставившись на медальон.

Значит, Вики жива.

48

Пока самолет летел к Экзумам, Алекс связался по рации с Сазерлендом. К тому времени, когда он приземлился на зеркальной поверхности залива и причалил к кормовой аппарели «Блэкхока», он знал почти все, что произошло на рифе Стэниел-Кей за день до этого.

Новости были невероятны.

Рассказ Росса о набеге на дом Финка-де-Лас-Пальмас казался совершенно невероятным. Алекс сначала не поверил, но затем от души поблагодарил их за то, что они сделали. Всего несколько часов назад он смотрел на лицо одного из троих мужчин, которые убили его родителей. Теперь узнал, что одного из них уже арестовали.

Хок также узнал, что во время успешного утреннего нападения на Финка-де-Лас-Пальмас были и жертвы. Двое человек из команды Квика получили небольшие ранения. Эмброуз тоже был ранен, но несильно. Наиболее серьезно пострадал руководитель операции Стокли.

Как только «Киттихок» благополучно был поднят на борт яхты, Хок помчался в судовой лазарет «Блэкхока». Стокли сидел на кровати, о чем-то умоляя доктора. Ясное дело, доктор Элк Нилссон была не из тех, кого можно переубедить. Эта белокурая, голубоглазая датчанка пришла работать на корабль двумя годами ранее, когда «Блэкхок» стоял в копенгагенской гавани со специальным заданием британского правительства.

Доктор Нилссон пришла на борт, чтобы осмотреть Алекса, успешно извлекла две пули, застрявшие в его правой ягодице, и сразу получила предложение работать на яхте. Тот факт, что новый судовой врач имела потрясающее сходство с сестрой-близнецом и тогдашней мисс Дания, совершенно не являлся решающим фактором в выборе Хока. Он очень тщательно изучил ее квалификацию, прежде чем нанял.

К счастью, она еще не знала достаточно хорошо разговорный английский, чтобы понять поток ругательств, которыми Сток сейчас награждал ее. Термин «задница», например, еще не вошел в ее словарный запас.

– Сток, – спросил Хок, – в чем проблема? Для человека, который недавно схлопотал пулю, ты в прекрасном состоянии.

– Проблема? – ответил Сток. – Я скажу тебе, в чем, черт возьми, проблема. Проблема в том, что ее задница оказалась на этом стуле! Что это еще за чертов доктор, ты можешь мне сказать?

Алекс пододвинул стул к кровати и сел.

– Успокойся, Сток, – сказал он. – Что случилось?

– Черт, сначала она говорит, как мне повезло, что пуля не поразила жизненно важных органов. Никаких жизненно важных органов? Черт, да все, что у меня есть, важно! Плоть, кости, артерии – все это дерьмо важно для меня. Важна даже моя задница.

– Сток, она делает свою работу, – сказал Алекс, улыбаясь доктору Нилссон. Она сложила руки на груди и густо покраснела.

– А потом она говорит мне, что не о чем волноваться. Конечно, ведь это не в ее грудь стреляли, а в мою! Ее-то грудь гораздо больше моей будет, разве нет?

– Доктор Нилссон, – попросил Алекс, прерывая Стокли, – я уверен, что он не имел в виду… мм… возможно, вы могли бы оставить нас для… – Он не закончил, потому что врач швырнула медицинскую карту Стокли в стену и выскочила из комнаты.

– Великолепно, – сказал Алекс. – Ну и что ты наделал? Теперь я должен каким-то образом принести извинения доктору за тебя.

– Как поживаешь, босс? – сказал Сток, и по его лицу расползлась широкая улыбка. – Ты слышал, что случилось? Мы все сделали на пять баллов!

– Росс рассказал. – Алекс энергично хлопнул Стока по ладони. – Просто невероятно, Сток.

– Слушай, дружище! – сказал Сток. – Мы вчера пнули очень серьезную задницу.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, Сток. Я имею в виду…

– Черт, не меня ты должен благодарить, босс. Не меня, а своего приятеля Эмброуза. Он работал над этим делом в течение тридцати лет! Он никогда не рассказывал тебе об этом, верно?

– Извини, что ты сказал? – удивился Алекс.

– Эмброуз вел это расследование в течение тридцати лет.

– О Господи, – сказал Хок, чувствуя, как у него перехватило дыхание. – Я понятия не имел, что Эмброуз… даже не мог себе представить. Я до сих пор не могу вообразить, что он…

– Сдержанная позиция. Они с Россом летали в Нассау и нашли какого-то старого отставного полицейского, который сохранил исходные документы по этому делу. А также полицейские наброски трех предполагаемых убийц. Эмброуз взял эти документы и все раскрыл.

– Просто удивительно, – сказал Алекс, все еще не в силах выйти из оцепенения.

– Да, хороший полицейский, если так разобраться, правда ведь? – сказал Сток, покачивая своими массивными ногами, которые свесил с кровати. – Теперь иди, умасли нашего проклятого доктора и скажи ей, чтобы она оставила мою задницу в покое. Я чувствую себя великолепно. И мне еще много всякой чепухи нужно сделать – заполнить полицейские протоколы, и все такое прочее.

– Сток, подожди минуту и послушай меня. Я рад, что ты в порядке. С тех пор как мне сказали, что ты тяжело ранен, я… слушай, Сток. Мне может понадобиться твоя помощь. Ты единственный, кто может помочь мне.

– Ну давай уже, говори старине Стоку, что там у тебя на уме.

– Ты не поверишь, но Вики жива.

– Что? Что, черт возьми, ты сказал?

– Все, что я сейчас знаю, хоть это и звучит невероятно, но Вики жива. Она – заложница, но она жива.

– Заложница кого?

– Нового кубинского правительства. Ее держат на острове Telaraca, близ юго-западного побережья Кубы. Там располагается хорошо укрепленная военная база.

– Откуда ты знаешь все это, босс?

– Я только что прослушал эту кассету, – сказал Алекс, вручая Стокли кассету и плейер «Сони». – Ее доставили вместе с медальоном Вики в швейцарское посольство в Гаване. Ты тоже должен прослушать ее. Вики зачитывает заголовок вчерашней газеты «Майами геральд». Вики жива, поверь мне.

Сток надел наушники и прослушал короткую запись.

– Черт, она действительно жива, – сказал Сток. – Это замечательно! Что, черт возьми, они хотят от Вики, босс?

– Генерал полагает, что может вынудить меня ходатайствовать от его имени перед правительством США. Просто смешно, но таковы его требования на самом деле. Невероятно, Вики все еще жива. Но ненадолго, если мы не сможем вытащить ее оттуда, Сток. Перед нами стоят две большие проблемы. Во-первых, они ясно дали понять, что любая попытка Вики сбежать приведет к ее смерти, а также к смерти всех остальных заложников.

– Ведут себя точно, как колумбийцы. Я имел с ними дело в горах Меделлина. Они всегда говорят, что расстреляют заложников первым делом. И, в общем-то, так и делают. Но мы тоже взяли несколько заложников, босс.

– И за сколько времени удастся осуществить план захвата заложников, Сток?

– Босс, это зависит от разных причин, – сказал Сток. – Если стоит задача взять заложника с военной базы, план разрабатывается минимум пять дней. Необходимо изучить местность в мельчайших деталях. Узнать, где находится будущий заложник. Узнать, где расположены окна, куда они выходят, насколько крепки двери и стены, узнать все входы и выходы и все такое. Необходимо перехватывать все их переговоры, чтобы знать, кто есть кто и вообще что почем.

– Сток, – озабоченно произнес Алекс, посмотрев на часы, – я говорил, что у нас две проблемы. Вторая проблема очень большая. Менее чем через двадцать часов американцы собираются запустить с авианосца «Джон Ф. Кеннеди» несколько эскадрилий истребителей. Истребители и крылатые ракеты Атлантического флота будут стирать с лица земли базу мятежников, а может быть, что-нибудь еще.

– Господи Боже! Двадцать часов?

– Может, и раньше. Я слышал, что ваше подразделение «морских котиков», команда номер шесть, была очень хороша в операциях захвата.

– Хороша? Ну уж нет. Она была самой обученной, самой смертоносной, самой боеспособной единицей в истории Америки. Раз-два, туда-сюда, хлоп-хлоп – и все, операция выполнена.

– Сток, если когда-либо мне был нужен человек вроде тебя, так это сейчас. Как мы можем вытащить Вики из этой крепости? Может ли команда, которую вы с Квиком организовали вчера…

– Ни в коем случае. Только не это. Ни в коем случае.

– Так кто же сможет это сделать – скажи, ради Бога?

– Ладно, босс, вопрос, конечно, интересный. Очень интересный. Я не говорю, что этого нельзя сделать, я лишь говорю, что…

Сток заложил руки за голову и откинулся на подушку, уставившись в потолок. Алекс почти слышал, как у того в голове вращаются колесики. Минуту спустя Сток уже сидел, выпрямив спину, и на его лице играла задорная усмешка.

– Гром и Молния! – сказал он.

– Кого ты имеешь в виду?

– Да одних сукиных сынов из «морских котиков». Они были моими взводными в шестой команде, теперь работают на полставки, – сказал Сток. – Господа Гром и Молния. Так мы называли тех придурков. Гром – потому что он был хорошим подрывником. Молния – потому что он может тебя убить так быстро, что ты не успеешь сообразить, что ты труп. Эти люди – хладнокровные убийцы. Если кто-нибудь на этой планете может спасти Вики, так это они.

– Где их найти? – спросил Алекс, наклоняясь вперед. В его глазах впервые с тех пор, как он услышал голос Вики на пленке, блеснула надежда.

– На Мартинике, – сказал Сток. – Они ожидают заданий на своей базе на мысе Сан-Марин. Там, где канал Святой Люсии выходит в Атлантику.

– Заданий? – нетерпеливо спросил Хок. – Каких заданий?

– Секретных заданий. Они теперь стали наемниками. Солдаты удачи. Ездят по всему миру и «помогают» людям, которые не хотят, чтобы их имена попадали в газеты. У них есть собственный старый С-130. Летают на нем, пугают, хватают, убивают террористов. Все такое.

– А заложников спасают? – спросил Хок.

– Лучшая в мире самостоятельная команда по освобождению заложников. Без сомнения.

– Сколько их в команде?

– Штат их команды меняется время от времени. В таком бизнесе люди имеют обыкновение приходить и уходить. Как и во взводе «морских котиков», в полном составе – две команды, по семь парней в каждой. Грубо говоря, в их распоряжении целый взвод. В последний раз, когда я встречался с ними, у них было приблизительно пятнадцать человек. Постоянно проходят военную подготовку.

– Все бывшие «морские котики»?

– Нет. У них есть несколько вьетнамских горцев, еще три или четыре француза – бывших участников иностранного легиона, воинов пустыни, еще несколько свирепых гурков из Непала, а остальные – бывшие «морские котики». Некоторые из них действительно серьезные парни, босс.

– Ты можешь устроить встречу с ними, Сток? Сейчас?

– Зависит от того, застанем ли мы их дома, босс. Они по большей части находятся в командировках. Частые перелеты, частые попойки, частые головомойки.

– Сток, они – наша единственная надежда.

– Как только эта докторица датской закваски позволит моей заднице выбраться из лазарета, я немедленно этим займусь.

– Тебя больше никто не задерживает здесь, Сток, – сказал Хок. – Иди на мостик и попробуй дозвониться до этих парней по спутниковому телефону. Мы полетим туда, как только «Киттихок» заправят горючим.

– Гром и Молния, босс, вот что нам надо! – сказал Сток, отбрасывая покрывало и буквально выскакивая из кровати. – Бум! Клац! Бах!

Алекс встретил Эмброуза на палубе рядом с каютой. Он стоял у леера по левому борту, наблюдая за тем, как ныряют чайки, и глубокомысленно пыхал своей трубкой. На нем был шелковый халат с монограммой в виде красного трубопровода, который совершенно не подходил к красно-синим кожаным шлепанцам.

Его волосы стояли ежиком, будто он только что встал с кровати, – так в общем-то и было на самом деле.

Хок тихо подошел к своему другу, опустил руку на плечо, отчего тот аж подскочил, дернув ногами в воздухе.

– Привет, старик, – сказал Хок.

– О Господи! Алекс! – воскликнул Эмброуз.

– Только не говори мне, что ты не слышал о моем приземлении.

– Ну, я, э-э, только что проснулся и… – Он вынул два комка желтого воска из ушей. – Я, э-э, пользуюсь ими по ночам. Мой собственный храп, понимаешь ли, такой громкий, что будит меня.

– Ага, – сказал Алекс. – Я только что пришел от Стока, смотрел, как он поживает в лазарете. Я даже не могу передать, как благодарен за то, что сделали вы со Стокли. Это так…

– Ты не расстроен?

– О Господи, конечно же нет! Эмброуз, послушай. У меня просто не хватает слов, чтобы описать, что происходит в моем сердце. Сказать, что я вам глубоко благодарен, совершенно не то – это все равно что ничего не сказать.

Алекс положил руки на плечи Эмброуза и нежно сжал их. Конгрив увидел, что сейчас из глаз друга могут хлынуть слезы, но Алекс лишь моргнул и улыбнулся.

– Эмброуз, времени мало, и я должен сообщить тебе некоторые невероятные новости. Но сначала скажи, как дела? Росс сказал, тебя ранили!

– О Господи, да все в порядке. Только небольшое ранение в сердце – и все. Да ладно, шучу. Я был бы мертв, конечно, если бы Стокли не заставил меня надеть свой отвратительный жилет.

Хок засмеялся:

– Эмброуз, Вики жива.

– Что? – вскрикнул Эмброуз. – Как ты можешь такое говорить! Я хочу сказать, каким образом…

– Не спрашивай меня, как это произошло, я не знаю. У меня нет времени, чтобы размышлять над этим. Все, что я знаю, – она жива и взята в плен кубинцами. А именно генералом Мансо де Эррерасом.

– Братом адмирала Карлоса де Эррераса, человека, которого я арестовал.

– Точно. – Алекс взял друга за руку. – Давай быстренько прогуляемся по палубе и я расскажу тебе о своих ближайших планах. Богу угодно, чтобы я в течение часа снова улетел отсюда.

Алекс рассказал обо всем: о совещании на борту авианосца, о беседе с госсекретарем, о кассете Вики и его недавней беседе со Стокли. Они достигли кормы и устроились на удобной скамье.

– Гром и Молния? – Эмброуз вновь зажег свою трубку. – Мне определенно нравятся эти имена.

– Давай надеяться, что их дела соответствуют их громким именам.

– Да, – согласился Эмброуз. – Мы должны выпить за это. – Взяв в руки ближайший телефон, он сказал: – Конгрив на проводе, жаль, что побеспокоил. Принесите, пожалуйста, две «Кровавые Мэри».

– Я хотел бы присоединиться к тебе, – сказал Алекс, – но мы со Стокли летим на Мартинику, как только топливные баки «Киттихока» будут заполнены и все спецоборудование Стока погрузят на борт.

– Я очень рад за тебя, Алекс, – сказал Эмброуз. – Ты сделал большой шаг вперед, ступив навстречу прошлому. И, конечно, еще эти хорошие новости о Вики. Если кто-то и может спасти ее, так это вы двое.

– Мы выведем ее оттуда, – сказал Хок, напрягая челюсть. – Мне придется сделать копию карты сокровищ в случае, если придется козырнуть перед сеньором де Эррерасом.

– Должен сказать, Алекс, я никогда в жизни не видел тебя более счастливым.

– Я и сам это признаю. Я всегда воображал себя довольно беспечным типом. Но теперь… смотри, к нам летит Снайпер!

Стюард прибыл с заказом, коктейлем для Эмброуза, и попугай сел на плечо пожилого мужчины. Увидев Алекса, большая птица немедленно перелетела на вытянутое предплечье своего владельца.

– Хорошая птичка. Посмотри на себя, Снайпер, ты что-то сильно разжирел. Чем они тебя кормили?

– Я видел, как прошлым вечером он слопал целую банку белужьей икры, – сказал Эмброуз.

– Он заслуживает этого. Правда, Снайпер? Говоря это, я подразумеваю, что и ты заслуживаешь кое-чего, Констебль.

– Чего же, позволь спросить?

– Ты слишком переволновался за последнее время, я полагаю. Пока нас со Стокли не будет здесь, я хочу, чтобы вы с Сазерлендом пошли куда-нибудь и расслабились. Можете немного поиграть в гольф. Я знаю, как ты любишь это занятие, и чувствую себя виноватым, что так долго продержал тебя взаперти на своем корабле.

– Не говори глупостей, Алекс, – сказал Эмброуз. – Я наслаждался каждой секундой пребывания здесь! Изумительная поездка. Одна из лучших за всю мою жизнь.

– Я настаиваю, старина. Должно быть где-нибудь на этих островах поле для гольфа, достойное твоего могучего удара.

– Хорошо, в таком случае есть одно поле для гольфа, которое мы с Сазерлендом присмотрели. Но если исходить из того, что у нас есть немного свободного времени, конечно.

– Конечно же, у вас есть свободное время. Берите свои сумы и посохи и идите поиграйте немного. Хуже вам от этого не станет. Потом пусть мне пришлют счет.

– Ты очень щедр, Алекс.

– Ерунда. Как называется это поле? «Лифорд Кей Клаб» в Нассау?

– Нет, нет. Я имею в виду прекрасное старое поле в Доминиканской Республике. Оно носит довольно поэтическое название – Dientes de perro.