Текст книги "Небо-воздух (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

      – Можно спросить? – неожиданно для себя самого подал голос аристократ.

      Капитан вздрогнул и резко повернулся к нему. Обнаружил, что парень успел переодеться, улыбнулся.

      – А тебе идет, – ободрил он его наряд: черную рубашку с широкими рукавами, стянутыми на запястьях узкими браслетами манжет, удлиненную жилетку, прикрывающую ягодицы, обтянутые узкими брюками, и короткие сапоги, с вывернутыми наизнанку бортами. – Где разжился? – поинтересовался капитан. Пленник покачал головой и промолчал. – Ответ за ответ, – правильно поняв его колебания, предложил пират, явно находящийся в хорошем расположении духа.

      Амелисаро молча потянул вверх рукав и продемонстрировал браслет.

      – Волшебный? – посерьезнев, уточнил Стефан.

      – Можно и так сказать, – кивнул аристократ, сжал пальцами сабли и тут же в его руках они материализовались в полном размере.

      Глаза Стефана распахнулись в неподдельной удивлении.

      – Ловко, – хмыкнул он после паузы, – Хочешь меня убить?

      – Нет. Я просто продемонстрировал, что не безоружен и не так безвреден, как мог бы показаться.

      – Зачем? О том, как высоко оценил тебя мой боцман, я уже в курсе.

      – Но я-то нет. – Губы аристократа тронула едва заметная улыбка.

      Капитан склонил голову на бок и неожиданно позвал, слегка хлопнув ладонью по подлокотнику кресла.

      – Иди сюда.

      Брови аристократа взметнулись вверх, но он подошел, остановился по правую руку от него. Капитан запрокинул голову, чтобы видеть его глаза, улыбнулся и перевел взгляд на луну за окном. Амелисаро подумал, но садиться на подлокотник не стал, просто привалился к боку кресла, устроив руку на его спинке. Они долго любовались открывшимся видом молча.

      – Я любил твою мать, – произнес Стефан.

      Амелисаро задержал вдох. Капитан услышал.

      – Не знал?

      – Нет, – коротко признался аристократ.

      – Она предала меня, но расписка никуда не делась.

      – Расписка?

      – Она, манипулируя моим чувствами к ней, попросила достать ей одну вещь из самой бездны мира.

      – Это откуда?

      – Из Пояса Ориона.

      – Вы выжили, пройдя через него? – удивился Амелисаро и добавил, – Значит, не все, что болтают о Голландце байки.

      – Это точно, – фыркнул капитан.

      – И что потом?

      – Не потом, а до. Я – пират, это у меня в крови. В шутку, я заставил её подписать расписку, как часто делается, когда капитан берет обязательства выполнить то или иное задание. Она написала, что в обмен на Светоч Темноты отдаст мне свою душу и сердце. Она думала, что это шутка, я тоже так думал, но расписка все еще у меня. А она все еще не расплатилась за работу. Поэтому я взял тебя, как носителя части её души.

      – Извини, но это абсурд. Не думаю, что тебе может понадобиться мое сердце.

      – Знаешь, после стольких лет, что этот долг был не оплачен, ведь о дарении Светоча и речи быть не может, я согласен и на половину оговоренного.

      – Скорей уж четверть.

      – Вот как?

      – Я даже половину её души не унаследовал.

      – Возможно. Её душа для меня до сих пор загадка. Но ты похож на нее внешне, почему-то мне кажется, что больше чем сестра похож.

      – Да. Сестра внешне в отца, но характером в мать.

      – А отец ваш все так же ловит своих обожаемых бабочек?

      – Даже больше чем прежде. Она совсем задавила его своим даром.

      – Даром? – капитан нахмурился, он как-то не слышал, что у Владычицы острова Дальний есть какой-то там особый дар.

      – Ты... не знал? – запнувшись, уточнил Амелисаро, и это вынудило Стефана посмотреть на него. Идальгиеро врать не стал. Опустился на подлокотник его кресла, перевел взгляд на луну и заговорил.

      – Она из племени маймикен, знаешь о них?

      – Зачарованные с острова Пасхальны?

      – Да. Её дар – обаяние. В племени им строго настрого запрещено воздействовать на кого-либо беспрерывно. Но мать ни в чем не знает меры. У отца от этого воздействия чуть ли не разжижжение мозгов, он теперь вообще не интересуется ничем, кроме своих бабочек, которых развел по всему дому. Но это мелочи, – жестко закончил Амелисаро, перевел дух, и продолжил, – Она применяет его на любого мужчину, который оказывается в поле действия. У нас даже слуги ходят как вареные и глупо улыбаются, когда видят её. Но это тоже не так важно. Я думаю, что она воздействовала и на тебя, раз ты влюбился, как последний дурак, и всю команду в это втянул.

      Стефан, до этого внимательно слушавший его, резко подался вперед и положил руку на затылок парня, притянув его к себе.

      – А ты что же? – в глазах его плескался жидкий лед, – Умеешь противостоять ей, раз так вольготно рассуждаешь?

      – Я тоже так могу. Я её сын, – не поменявшись в лице, откликнулся аристократ, и в его глазах мелькнул неожиданный вызов, – В чем дело? Хочешь поцелуя, так целуй.

      – Ничего я от тебя не хочу, – удрученно бросил Стефан, возвращаясь на свое место.

      Ему было стыдно, но именно это чувство он ненавидел больше всего. Стыдился он собственной наивной глупости. Ведь он чуть не потерял корабль в том давнем рейде, рисковал всеми, а потом еще и одураченным оказался. Ребята смолчали, им нечего было ему сказать на это. И он все эти годы жил с чувством вины, поэтому и ухватился за предложение похитить сына Елены, когда получил анонимное письмо. И даже понимая, что это может быть какая-нибудь ловушка, решил, что собственное спокойствие стоит того.

      – Второй ящик сверху, – произнес он тихо, – Там письмо от того, кто предложил мне вместо нее, тебя. Посмотри, может, почерк узнаешь.

      Амелисаро подчинился. Достал пергамент, развернул. Вчитался и горько хмыкнул.

      – Старый Вимс, мой личный дворецкий.

      – И?

      – Те раны, что вылечил ваш священник, я получил за право взять его с собой.

      – Почему она была против?

      – Он стар, но, думаю, все дело в том, что в силу возраста её чары на него уже не действуют, и он верен только мне. Она не любит неожиданных людей, которых не умеет контролировать. – Пояснил Амелисаро, помолчал и произнес еще, – Я думаю, он считал, что спасает меня, когда писал это.

      – Ты нуждался в спасении? – спросил Стефан, но резко бросил, – Молчи, догадываюсь, что ответишь. Но знаю, что нуждался. Она часто била тебя?

      – Какая теперь разница?

      – Мне любопытно. Валентин сказал, что ты с детства приучен терпеть просто адскую боль.

      – Это помогает в бою.

      – Не спорю. Так часто? – напомнил о своем вопросе капитан.

      – Достаточно, чтобы привыкнуть.

      – Я еще ни разу не поднимал руку на подчиненных.

      – Ты мне не отец, так что это не имеет значения. Твои побои, если они будут, это совсем другое, – Пожал плечами Лили и положил голову на руку, которой обхватывал спинку кресла.

      – Не отец, – согласился Стефан и, вдруг развеселившись, обманчиво мягко промурлыкал, – Но ты тут что-то там говорил про постель, не так ли?

      – Прямо сейчас, – не пошевелившись, уже знакомо уточнил Амелисаро.

      – У тебя совсем нет чувства юмора, – прокомментировал Стефан и встал. – Я спать, а ты иди лучше по палубе прогуляйся, раз выспался. Оттуда вид еще лучше. Но ты, наверное, уже знаешь.

      – Нет. Не знаю.

      – Тебя что же, когда на Зев везли из каюты не выпускали?

      – Меня не везли, Стефан, – от имени, произнесенным Лили, капитан напрягся.

      – А как тогда? – спросил он у все еще сидящего на подлокотнике аристократа. Нахмурился. Это было сказано таким голосом, что не предвещало ничего хорошего.

      – Мы прошли через Врата.

      – Постой, о том, что на Зеве есть Врата, связующие Архипелаг с основной землей, я в курсе, но чтобы на Дальнем...

      – Мать все положила, чтобы они там появились. Ей хочется власти, как и Ксении, и они готовы на все, даже сделать остров разменной монетой, чтобы её получить.

      – А тебя? – тихо уточнил капитан и, потянувшись, провел пальцами по его плечу в каком-то непонятном ему самому ободряющем жесте.

      Мальчишка-аристократ грустно улыбнулся.

      – И меня. Но это уже мелочи.

      – Тебе верить, так мы тут все дружно в игрушки играем.

      – Нет. Но иногда это выглядит именно так. Словно шахматная доска и все мы пешки.

      – Ну, знаешь, не знаю, как там все, но я уж точно себя пешкой не ощущаю, и в команде моей все ферзи, так что, присоединяйся! – объявил капитан и неожиданно протянул ему руку. Аристократ поднялся, внимательно посмотрел на него и тихо уточнил.

      – Приглашаешь?

      – А как еще это можно расценивать? – выгнул бровь Робертфор.

      Идальгиеро улыбнулся. Впервые за все время, по-настоящему. Не едва-едва, а ощутимо, светло и радостно.

      – Тогда, да, – сказал он и крепко пожал руку теперь уже и своего капитана тоже.

      Они расстались вполне довольными друг другом. Стефан отправился спать в освободившуюся постель, а Амелисаро ушел гулять по палубе. Ему очень хотелось узнать каково это плавать по воздушным морям на таком замечательном корабле, как Летучий Голландец. На душе было светло. Он вышел из каюты и принялся озираться по сторонам. Никого в пределах видимости не нашел и ловко забрался на мачту. Признаваться в своих скрытых талантах Амелисаро никогда не любил, привыкнув скрываться от матери и её подчиненных. Он с детства взбирался на самую высокую башню форта, которую давно нужно было бы снести, в виду ветхости, но все руки не доходили, а он там в буквальном смысле жил, оборудовав себе нечто отдаленно напоминающее гнездо ласточки. Так что взобраться на рею, свесить ноги и любоваться луной с запредельной для многих высоты, было более чем приятно.

      Волосы раздувал легкий ветер, паруса искрились в темноте. Их плели на острове Шепота Листьев, там, откуда попал к нему его браслет. Этот остров был еще одной загадкой Архипелага. Редко кого допускали дальше порта. Но тем не менее, именно оттуда приходили все самые необычные вещички, наделенные божественной искрой, как называли это священники-воздухоплаватели, или просто магией, как говорили на основной земле. В парусах тоже была заключена особая магия, которая наряду со слезой омелы, позволял кораблям Архипелага плавать по морю воздуха и света, что протиралось между островами.

      Амелисаро смотрел на них и думал о будущем. Точнее, о своем отношении к нему. Хотелось жить пиратом. И дело было вовсе не в романтике, которой изобиловала эта жизненная стезя, а в том, что он теперь не видел себе иной судьбы. Возвращаться к матери он не желал. Вырвавшись, он готов был умереть, но не вернуться в золотую клетку. И был убежден, что сам убьет себя, если его поставят перед выбором. Но мысли о собственной судьбе, как-то незаметно сменили размышления о капитане Летучего Голландца.

      Он знал по слухам, что ему куда больше лет, чем те, на которые он выглядит. Но ему хотелось бы знать наверняка. А еще эта его притягательность. Если быть откровенным с самим собой, оказавшись в капитанской каюте утром, Амелисаро был морально готов применить к Стефану ненавистный дар, чтобы убедить взять его с собой, пусть даже это означало переспать с мужчиной. Но тот все обыграл так, что и напрягаться не пришлось. И теперь за недостойные порывы Лили было стыдно. В тоже время, он неожиданно поймал себя на мысли, что в сущности не видит в плате Стефану собственным телом ничего предосудительного и это раздосадовала его вдвойне. Он был убежден, что подобные мысли не достояны его и уже тем более Робертфора. Но не думать не мог. Ему бы очень хотелось объяснить самому себе такое свое отношение ко всему происходящему. Но объяснений не находилось. Поэтому, запретив себе думать о грустном, он смотрел на луну и вспоминал. Нет, не печальное, а светлое и доброе. Таких моментов в его жизни было не так уж и много и заканчивались они, как правило, так себе.

      Почувствовав, что засыпает, не смотря на дневной сон, он спустился со своего насеста, но неожиданно откуда-то сверху едуна плечо спланировала Белладонна.

      – А ты, красавец, ловок, – пробасила она ему на ухо.

      – А вы наблюдательны, леди, – в тон ей ответил аристократ, – Но могу ли я надеяться, что это останется между нами?

      – О! Какой пассаж! – попугаиха закатила глаза к небу и сложила крылья перед собой.

      – И все же? – настойчиво повторил Амелисаро.

      – Ну, если тебе этого так хочется, милый, – отозвалась Белла и перешла к делу, – Я вообще вот по какому поводу. Может, к Руфусу зайдешь, ты же у нас с утра некормленый?

      – Какая забота, леди, – Лили был приятно удивлен, – Но разве кок еще не спит?

      – Конечно, нет. А то стала бы я тебе предлагать, если бы он уже почивать отправился.

      – О, тогда непременно зайду. Нужно же мне познакомится с коком поближе.

      – Э, нет, красавчик, ни о чем таком даже не мечтай, Руфус у нас не по этой части. – Предупредила его Белла, так и оставшаяся сидеть на его плече, когда он повернул в сторону камбуза.

      – Так и я не по этой, Белл, – почесав её по благосклонно подставленной шейке, отозвался Лили. – Так что можешь не волноваться.

      – А с капитаном как же?

      – А капитан сам предложил. Точнее, ультиматум выдвинул.

      – Что-то он у нас без женского общества совсем от рук отбился, на мальчиков кидаться начал. – Проворчала попугаиха.

      – Не сказал бы, – покачал головой Амелирсаро и взбежал по лестнице наверх.

      В кубрике действительно горел свет. Приоткрыв дверь, аристократ заглянул внутрь и честно попытался скорчить виноватую мордочку. Получилось не очень, но он хотя бы попытался.

      – Можно?

      – А! – возвестил светловолосый мальчишка в поварском костюме, на вид он был даже младше юнги. – Ну, наконец-то, я тебя уже заждался. Ты же у меня последний некормленый.

      – Так ты меня ждал? – садясь за стол, уточнил Лили, – Знал бы, пришел сразу, а не пейзажами любовался.

      – А Стеф тебе что, не сказал? – уточнил Руфус, ловко расставляя перед ним тарелки.

      – Нет. Мы как-то о другом говорили, – пробурчал Лили, только почувствовав восхитительный запах пищи, осознавший, что голоден, да еще как.

      Руфус устроился напротив него, подперев щеку кулаком. В другое время, возможно, Лили и не понравилось, что на него так пристально смотрят во время еды, но юный кок, как не странно, совершенно не напрягал.

      – Я так понимаю, ты старше, чем выглядишь? – полюбопытствовал он, запивая кашу со шкварками, вкуснейшим компотом из сухофруктов.

      – Угу. Мы все тут такие, – отозвался тот.

      – Все-все, – подтвердила Белла, сидящая на окне и улетела по своим делам. А кок спросил.

      – Он тебе рассказал, да? поэтому забыл про то, что я тебя жду?

      – О моей матери, – осторожно предположил Лили.

      – Да, – энергично кивнул Руфус.

      – Ты что-нибудь об этом знаешь?

      – Он очень любил её, Лили, – и, спохватившись, уточнил, – тебя ведь можно так называть, или только капитану...

      – Конечно, – с легкой улыбкой кивнул аристократ, он вообще за этот безумный день выработал годовую норму улыбок.

      – Отлично! – просиял Руфус, – Так вот. Мы все понять не могли, на кой ты ему сдался. А когда Симка слух принес, что приглянулся ты ему, воодушевились. Вот честно. Он ведь у нас так и живет один, замкнулся и никого близко не подпускает, все тридцать лет. Не, ну портовые девицы не в счет, ты же понимаешь?

      – Угу, – старательно пережевывая угощение, кивнул Амелисаро, не зная, как на такое реагировать. – И что же, вы не против, что я вроде как не девушка?

      – Да, какая разница, – отмахнулся от него Руфус, – Главное, чтобы кэпу было с тобой хорошо. – В сердцах заявил он, но быстро спохватился, – Ой! Нет, ты не подумай, что твое собственное мнение на этот счет здесь никого не волнует. Но в конечном итоге, мы все знаем Стефана, он к такому никогда принуждать не стал бы. Он ведь тебя не принуждает?

      – Нет, – покачал головой Лили, а про себя добавил одно единственное слово – "пока". Вздохнул.

      – Вот и здорово, – широко улыбнулся ему кок. Его зеленые глаза засветились в тусклом освещении, как у кошки. Амелисаро даже показалось, что светлые волосы на висках мальчишки слегка приподнялись. Похоже, в команде капитана Робертфора обычных людей не наблюдалось, даже о себе Амелисаро такое сказать не мог.

      Они с Руфусом еще немного поболтали на более нейтральные темы, например, о завтрашнем завтраке. А потом Лили, сославшись, на усталость ушел. Руфус тоже направился спать. Уходя с камбуза, он улыбался. Ребята были правы, Лили – это нечто, даром что аристократ. И кок был счастлив составить о нем свое собственное мнение. У него сложилось впечатление, что с появлением этого парня, им наконец-то удастся выкарабкаться из затянувшегося застоя. В чем он выражался, знала лишь команда и, наверное, догадывался сам капитан. Внешне же, никто и предположить не мог, что вот уже много, по человеческим меркам, лет Летучий Голландец живет по инерции. Настало время это изменить, команда была в этом уверена, осталось убедить капитана.

      Утром Стефан пришел к выводу, что уже очень давно не пускал никого в свою постель, иначе как объяснить то, что всю ночь его буквально преследовал посторонний запах на наволочках и простынях. Он быстро сообразил, что этот запах принадлежит несносному аристократу, но нельзя было сказать, что он был неприятен, просто его не должно было там быть, и это раздражало. Он не понимал, почему стал так чувствителен к подобным вещам, казалось бы, ведь нет в этом ничего особенного. Поэтому проснувшись, он еще долго лежал, размышляя о тех переменах, которые сулил ему новый член экипажа и это странное дело по освобождению капитана Макса с острова Сломанных Игрушек. Плюс ко всему не стоило забывать и о так называемой Наследнице Империи, присутствие последней на Голландце тоже вряд ли можно было назвать хорошим знаком.

      Так ничего толком и не надумав, капитан Роберфор выбрался из кровати, оделся и вышел в кабинет. Да, картина была та еще. Молодой светловолосый аристократ спал в его любимом кресле, подтащив под ноги кресло для посетителей. Мирно так спал, можно даже сказать сладко. А первой мыслью Стефана было, что запах Лили теперь будет преследовать его и здесь. И если так дело пойдет, то скоро от него вообще будет некуда деваться. И отчего это он стал таким чувствительным?

      – Ну и что ты тут делаешь? – довольно раздраженно вопросил он и резко сбросил ноги наглеца (даром, что тот додумался разуться) на пол.

      Реакция аристократа не заставила себя ждать, вот только Стефан точно не мог предположить, что она будет столь бурной. В одно мгновение Амелисаро оказался на ногах и принял странную боевую стойку – ноги на ширине плеч, полу боком, и руки на уровне груди, но не сжатые в кулаки. Похоже бить он собирался ребрами ладоней. Интересно.

      Стефан слегка отступил и выгнул бровь в немом вопросе. Лили моргнул и так же неуловимо быстро расслабился, опустил руки, посмотрел осмысленно, хоть и видно было, что проснулся не до конца. А потом и вовсе удивил Стефана до неприличия естественной реакцией. Закинул руки за голову и потянулся до хруста в суставах. И в довершении всего еще и зевнул так, что чуть челюсть не свернул. В итоге капитану самому пришлось задавить в себе зев в зародыше. И почему, если кто-то рядом с тобой зевает, непременно хочется после него зевнуть самому?

      – Так ты мне объяснишь, чем тебя кровать не устроила? – все так же раздраженно осведомился капитан.

      – Тобой, – абсолютно искренне ответил Лили и даже улыбнулся.

      Стефану пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не заскрипеть зубами. А дело было в том, что он считал, что делает ему одолжение, позволяя спать не в кубрике, с матросами, а здесь, с собой. В конечном итоге о том, что парень аристократ забывать не стоило. Но тот его гостеприимством словно нарочно пренебрег, и Стефана это просто бесило. Ущемляло самолюбие. Это что же получается, что общество матросов мальчишке приятнее, чем его?

      Разумеется, он не собирался к нему приставать или принуждать к чему-нибудь непотребному, утром он сказал это лишь для того, чтобы осадить, показать, кто здесь хозяин и кого следует слушаться. Но потом же, как он думал, он отчетливо дал понять, что вовсе не собирается склонять его ни к чему подобному. Тогда какого кракена этот невыносимый мальчишка так себя ведет?

      – Да? – холодно уточнил он, видя, что Амелисаро не понимает, что послужило причиной такой резкой перемены настроения капитана. – А ты помнишь наш уговор?

      Глаза аристократа застыли.

      – Я должен предугадывать твои приказы и желания.

      – Правильно, – удовлетворенно кивнул Стефан, его губы растянулись в пугающей, хищной улыбке. – Так вот, сегодня ты не угадал. Я ожидал, что ты придешь спать ко мне.

      И услышал отстраненный ответ, к которому уже начал привыкать.

      – Так накажи меня.

      – Накажу, – хмыкнул капитан и, не сильно толкнув его в грудь, добавил, – Но чуть позже.

      – Как вам будет угодно, кэп, – подчеркнуто вежливо склонил голову аристократ, поднял с пола сапоги и удалился из кабинета на палубу.

      Стефан развернул свое кресло к столу, опустился в него и тяжко вздохнул. И как этому мальчишке удается так легко заставить его делать столь странные вещи? А еще он поймал себя на простой мысли, к которой, похоже, ему теперь следовала привыкать. Обивка кресла пахла Амилисаро. Не неприятно, ни в коем разе, наоборот. Причем у Стефана никак не получалось разбить этот запах на составляющие. Но он его чувствовал и ничего не мог с этим поделать. Это раздражало. Капитан Летучего Голландца не терпел неудач, но подозревал, что эта будет одной из целой вереницы тех, что предстоят ему в самом ближайшем будущем. Поэтому и злился.

      Лили вышел на палубу с прямой спиной. У Сим-Сима, который заметил его первым, вообще закралось впечатление, что он шест проглотил или еще что похуже. Проследив направление его взгляда, Лили заметил и Виолет, стоящий у штурвала.

      – Гек! – крикнул он одного из матросов. Высокий, плечистый парень оторвался от скручивания бечевки и посмотрел на рулевого с вопросом. – Подмени! – коротко бросил Ливингстон и быстро сбежал вниз по лестнице, уступив Геку штурвал.

      – Доброе утро, – обманчиво бодро поприветствовал он парня широкой, мальчишечьей улыбколй. – Как спалось?

      Амелисаро, увидев его, кивнул и попытался улыбнуться в ответ. У него это не очень-то получилось. Он поспешил отвести взгляд, но рулевой взял его за руку чуть по выше запястья и отвел к борту. Вид на море всегда успокаивал Виолета, поэтому он понадеялся, что это поможет и Лили.

      – Все так плохо? – помолчав, спросил рулевой.

      – Могло быть и лучше, – удивляясь себе, неожиданно признался Лили. Почему не смотря на всю свою скрытность он так легко решился заговорить с Ливингстоном о том, что было на душе, он сходу понять не смог. А потом и передумал в этом разбираться. Пусть причина будет проста и безыскусна – захотелось, только и всего.

      – Он... – Виолет запнулся, но все же закончил, – Сделал что-то не так?

      – Нет. Он вообще ничего не сделал, о чем ты подумал, – хмыкнул в ответ Лили и оперся локтями о борт. И улыбнулся чуть шире, услышав как шумно выдохнул в ответ на это рулевой, что стоял рядом с ним плечом к плечу.

      – Сказал что-нибудь? – после паузы, предположил навскидку Виолет.

      – Да.

      – Что-нибудь плохое?

      – Да, нет. Просто я все понять не могу, по какому принципу у него меняется настроение, – он повернулся к борту спиной и посмотрел в раскосые глаза рулевого, – Ты, случаем, не знаешь?

      – О! Кто ж знает, что у него на душе? – у Виолета явно отлегло от сердца и он, расслабившись, улыбнулся светло, почти радостно. – Душа нашего кэпа – тайна за семью печатями. И как ты до сих пор не понял?

      – В том-то и дело, что понял. Просто думал, вдруг кто-нибудь уже подобрал к ней хотя бы одну отмычку.

      – Нет, – покачал головой посерьезневший рулевой. – Еще никому такого не удавалось. Даже... – сделал паузу, внимательно всмотрелся в лицо аристократа и все же произнес, – Елене. – И быстро продолжил, чтобы сгладить впечатление, – Так что если тебе удастся, будешь первым.

      – Что-то мне уже и пытаться расхотелось, – без улыбки произнес Амелисаро и натолкнулся на виноватый и почти просительный взгляд.

      – Но может быть, все же попытаешься, – неожиданно попросил его рулевой. – Ему ведь это так нужно.

      – Удобный любовник под боком?

      – Не говори ерунды! – вспылил рулевой, в глазах его зажглись янтарные огоньки. – Ему нужен друг, настоящий близкий друг, которого он держал бы не за подчиненного, как нас всех, а за равного. Понимаешь? А уж дойдет у вас там все до постели или нет, это ваше с ним сугубо личное дело.

      – Ты так считаешь? – уточнил Лили, удивленный такими словами. Пока он не был уверен, что знает, как на такое реагировать.

      – Да. Убежден. – Твердо ответил Виолет, похлопал его по плечу и убежал обратно на свой пост, и так он тут с ним изрядно задержался.

      Амелисаро снова повернулся к морю. Оно было прекрасно. Облака сливались с потоками света и невесомых, почти неразличимых водных капель в нечто чарующее и притягивающее. Вдоль борта метались, то взлетая вверх, то снова погружаясь в пучину облаков и света – солнечные рыбы. Красивые, с волнистыми плавниками и красными, рубиновыми хохолками в области голов. Они были ни чуть не прекраснее лунных рыб, которые появлялись возле кораблей только ночью при свете луны и звезд. Сейчас же над морем и кораблем светило солнце, и танцевали вдоль бортов свой завораживающий танец солнечные рыбки. И оставалось только сожалеть, что приручить их, запереть в аквариуме и увезти от моря было невозможно. Они рождались только здесь, в сонме облаков, и умирали, если их поймать, рассыпались нитями света.

      Идальгиеро думал о капитане. В последнее время Стефан волею случая занимал все его мысли. Лили все никак не мог понять, как же ему к нему относиться. Иногда его хотелось ударить, с силой впечатать в скулу кулак. Не только за себя, а за тех же ребят из команды Голландца или даже эту девочку Анджелу, которой Амелисаро откровенно сочувствовал, так как сам, не принадлежа себе, оказался приблизительно в той же ситуации, что и она. Но Стефан был упрямым, как кракен в брачный период. Его лбом можно было бы борта кораблей пробивать. Он шел напролом и был убежден, что прав если и не всегда, то в большинстве случаев. И Амелисаро это откровенно раздражало.

      Нельзя быть правым во всем, аристократ был в этом убежден, но стоило ли убеждать в этом капитана, был не уверен. Вообще, он сам пока толком не понимал, какие отношения будут наиболее безопасны и выгодны им обоим. Хотя и понимал стремление того же Виолета, меряющего все несколько иными представлениями о чувствах, пристроить капитана, если так можно сказать, в надежные руки. Но сам Лили был не уверен, что его руки так уж надежны для него. К тому же, он знал за собой массу всего неприятного, о чем никому из пиратов пока не было известно, но что могло вскрыться в любой момент. И это тоже было сдерживающим фактором. Ну и в довершении ко всему, он знал, что если станет слишком настойчиво набиваться в друзья, Стефан пошлет его куда подальше, это определенно.

      Так ничего для себя и не решив, он отправился в сторону камбуза, кажется, совсем скоро, Руфус должен был позвать всех не завтрак. Так что, подумать можно будет и потом. Но дойти до камбуза он не успел, его окрикнул ни кто-нибудь, а сам капитан, тоже направляющийся в ту же сторону. Амелисаро обернулся. Стефан подошел к нему и какое-то время внимательно всматривался в его лицо. Потом неожиданно спросил.

      – Обиделся?

      – Нет, – Лили удивленно моргнул.

      – Хорошо, – кивнул тот и, обогнув его, пошел вверх по лестнице. Удивленный его вопросом аристократ последовал за ним, догнал и предложил в спину.

      – Я могу ночевать и в кубрике. Меня это абсолютно не напряжет...

      – Меня напряжет, – откликнулся капитан с непонятной ему интонацией и так и не обернулся.

      – Хорошо. А если я не так тебя пойму и ночью приставать начну, решив, что ты этого хочешь? – навскидку предположил Амелисаро, подозревая, что Стефан своего решения все равно уже не изменит, даже из-за такого, казалось бы, существенного повода. И не ошибся.

      – Разберемся, – рыкнул капитан, открыл перед ним дверь камбуза и подарил уже знакомую хищную улыбку, – Аристократы вперед.

      – Слово капитана закон, – в тон ему отозвался Амелисаро и прошествовал в святая святых Руфуса Сидоренко – корабельного кока. Тот как раз заканчивал накрывать на стол.

      – Что-то вы сегодня рано, капитан, – обрадовался им юный кок. – Сейчас накрою на всех и позову ребят завтракать.

      – Давай, давай. А мы тут посидим, подождем. – Кивнул ему Стефан и сел во главе стола. Амелисаро, оказавшийся у него за спиной, замялся. Он не знал, в каком порядке здесь принято было сидеть. Не мог же он, к примеру, занять место рядом с капитаном. Скорей всего там сидел обычно старпом, а с другой стороны, наверное, боцман, ну или священник, тоже вариант. Неизвестно, сколько бы он так промаялся, если бы Стефан, в глазах которого мелькнуло утреннее раздражение, не обернулся на него.

      – Ну и чего встал? Где хочешь, там и садись. Это у вас, аристократов, приятно заморачиваться всякой ерундой, а у нас все просто, кто раньше пришел, того и стул. Ясно?

      – Да, капитан, – бодро отрапортовал аристократ и плюхнулся по правую руку от него. Стефан хмыкнул. Амелисаро вопросительно глянул на него, и капитан пояснил.

      – Похоже, ты у нас обживешься быстрее, чем я думал.

      – Похоже, – кивнул ему Лили и широко улыбнулся. – Мне нравится у вас. – Честно признался он, посчитав, что не имеет право это скрывать, – И ты нравишься, – а вот о последнем он предпочел бы умолчать. Да что там, он до того, как слова сорвались с губ, сам не думал о своем отношении к капитану в этом ключе, но взять свои слова обратно уже не мог.

      Стефан замер услышав признание, к которому тоже оказался не готов. Понять слова мальчишки можно было двояко. Но у него совершенно не было настроение ломать по этому поводу голову, поэтому он наклонился к нему, и спросил с лукавством в голосе.

      – И насколько же я тебе нравлюсь?

      – Настолько, – правильно распознав его тон, промурлыкал в ответ аристократ. – Что я буду только рад услужить вам, кэп.