Текст книги "Небо-воздух (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

      – Вы отдаете себе отчет, молодой человек, что то, что вы нам предлагаете, противозаконно?

      – Да. Но я готов заплатить вам.

      – И чем же? – обманчиво мягко улыбнулся ему отец Валентин, поднес к губам мундштук, затянулся, выдерживая паузу и давая юноше подумать, выпустил в потолок несколько сизых колечек дыма и наградил того еще одной ничего не значащей улыбкой. – Право слово, я не вижу при тебе ни кошеля, ни чего-либо хоть сколько-нибудь ценного. Чем ты будешь платить? Собой?

      – Что?! – вскричал усач, грудью закрывая мальчишку, опешившего от такой наглости. – Да как вы смеете?!

      – А что вы, собственно, ожидали от пиратов? – неожиданно подал голос молчавший до этого Амелисаро.

      Собственно те самые пираты, уже и думать забыли о нем, поэтому были несколько обескуражены и, несмотря на хваленую реакцию, сориентироваться не успели. А блондин уже обманчиво медленно скользнул в сторону пришедших, глядя прямо в глаза усача, тот словно под гипнозом, замер, даже дышать перестав, но судя по всему Амелисаро он интересовал мало. Он обогнул его, и оказался возле его юного спутника. Тот растерянно моргнул, но даже осознать не успел, как губ коснулись губы светловолосого мужчины.

      – А ты думал, мы, пираты, склонны шутить, – щурясь, словно кот, слизнувший сливки с крынки, промурлыкал Лили и отошел от вскинувшего руку парня. Но тот и не думал ударить его, тот коснулся губ и замер. А Амелисаро уже направлялся к столу, за которым восседал хмурый, словно туча, капитан.

      – С каких это пор ты у нас пират, – грозно вопросил он и обманчиво сладко добавил, – Лили?

      – С тех самых, как ты взял меня в свою постель, – объявил блондин, не видя, какими взглядами обменялись священник и старпом, как позеленел усач и загорелись любопытством глаза его юного спутника.

      Он перегнулся через стол, слегка подвинув отца Валентина, который, как не странно смолчал, уступая место наглому аристократу, и потянулся к губам капитана. Тот сжал кулаки на подлокотниках кресла и собирался уже проучить зарвавшегося мальчишку, но Амелисаро слегка сместился, наградив его лукавым, мальчишечьим взглядом, и прошептал на ухо одно единственное слово. Отстранился. Оправил рубашку и вернулся на свое прежнее место у стены справа от капитанского стола.

      Стефан же растянул губы в понимающей улыбке и еще раз окинул парочку просителей долгим, вдумчивым взглядом.

      – Я отказываюсь, – с нескрываемым удовольствием произнес он и откинулся на спинку кресла.

      – А нам и поподробнее, – выгнул бровь священник.

      Но его перебил усач.

      – Да, как вы можете так с нами поступить?! – вскричал мужчина и от переизбытка чувств у него даже ус отклеился, но он этого благополучно не заметил и продолжал бы пылить, если бы пальцы его юного спутника не сжались на его локте. Мальчишка поднял на капитана полные отчаяния светло-серые глаза и с трудом удерживая лицо и не срываясь на мольбы, уточнил.

      – Почему, сэр капитан? Я мог бы предложить вам действительно достойную плату.

      – Не считая того, что ты предлагаешь честным воздухоплавателям заняться противозаконным делом?

      – Я знаю, что говорят о вашем корабле, сэр.

      – Хочешь обвинить меня в нарушении законов Архипелага?

      – Хочу сказать, что не верю, что вы испугались пойти на дело, которое я осмелился вам предложить.

      – Да уж, страх, поверь мне, здесь абсолютно не при чем.

      – Тогда что не так?

      – Хотя бы то, что на палубу моего корабля запрещено подниматься женщинам, а вам, миледи, все же удалось просочиться.

      – Это все?

      – А что еще нужно?

      – Я готова заплатить вам слезами омелы, – произнесла барышня и сбросила на пол шляпу.

      Наверное, ей хотелось быть эффектной, наверное, все трое пиратов и молодой аристократ в любой другой раз посмеялись бы над ней, но сейчас весь смех и легкое презрение застряло в глотках. Девушка преображалась на глазах. По плечам и груди заструились тугие кудри волос, золотых, отливающих в солнечных лучах, льющихся через окно, неподдельным блеском. Глаза, в тени шляпы кажущиеся серыми, наполнились небесной голубизной. Белоснежная кожа словно засветилась изнутри, превратив барышню в ирреальную фею. Вместе с внешностью поменялось и платье. Мешковатые штаны, потертый сюртук и запыленные ботфорты, сменила пышная юбка, расшитая жемчугом, широкие, невесомые, кружевные рукава, глубокое декольте, обнажающее тонкую шею и грудь, скрытую под массивным ожерельем. Именно оно, а не прелести барышни, приковало взгляд воздухоплавателей.

      Цепкий взгляд капитана насчитал двадцать восемь камней, величиной с фасолину, и один крупный с перепелиное яйцо в самом центре. Слезы омелы. Кто мог додуматься поместить их в оправу их янтарного серебра и носить как женские побрякушки? Кто?! Это просто кощунство! Ведь именно слеза омелы, когда совсем крохотная, когда побольше, редко достигая размеров той же горошины, являлась сердцем любого корабля, позволяла ему парить в потоках воздуха и света. Но даже такое баснословное богатство не позволило капитану переступить через свои собственные застарелые комплексы.

      – Ваше ожерелье... – начал он, но его отвлек отец Валентин, который, рассмотрев девушку во всей красе, повел себя очень странно.

      Соскочил со стола, метнулся к ней, и в одно мгновение поднес изящную ручку к губам, целуя.

      – Мое почтение, Наследница Империи, – прошептал он почти с благоговением. – Я видел вас совсем малюткой, но божью искру, заключенную в вас, спутать не смог бы ни с чем.

      – Что все это значит? – холодно бросил капитан в спину Валентина, но тот стоически проигнорировал его и повернулся к притихшему старпому.

      – Кеш, место уступи.

      Тот пожал плечами и легко поднялся с кресла, отошел к стене и встал возле Амелисаро, кинув на аристократа косой взгляд из-за стекол очков.

      Галантный священник пододвинул кресло девушке и та милостиво соблаговолила в него опуститься. Лишь после этого отец Валентин соизволил посмотреть на хмурого капитана, но в этот момент голос подал ненастоящий усач.

      – Только посмейте ей что-нибудь сделать! Да я, я...

      – И что же вы, сударь? – полюбопытствовал старпом и под взглядом красных глаз, защитник чести и достоинства Наследницы потупился и поник, – Вот то-то же, – фыркнул старпом, и тогда заговорил священник, забирая с края стола свой все еще дымящийся мундштук.

      – Познакомьтесь, капитан, это леди Анджела де Мантикор, единственная дочь Императора большой земли, как мы называем ту область пространства, что под нами, они же, наземники, зовут её Империей Салюшт.

      – А другие дети у императора есть? – сразу же поинтересовался Стефан и получил отрицательный ответ. Посмотрел на молчащую девушку, та стойко выдержала его взгляд. Но все равно, капитан ответил отказом.

      – Нет. Я сказал, что женщина на корабле принесет лишь неудачу в плавании, и любой доход обратиться убытком.

      – А, по-моему, ты просто комплексуешь.

      В комнате в один миг повисла гнетущая тишина. Капитан медленно повернулся к стоящему у стены аристократу.

      – Вот как? – обронил он, подперев щеку тыльной стороной руки. Обдумал услышанное и произнес, – Пусть так.

      – Пора бы уже избавляться от застарелых комплексов.

      – Да неужели? А не считаешь ли ты, что я сам могу решить, что меня в себе устраивает, а от чего или кого, – на последнем он сделал особое ударение, – Мне следует избавиться?

      – Я думаю, ты мог бы для начала хотя бы выслушать её . – Все так же отстраненно произнес аристократ.

      Стефан долго смотрел на него, потом перевел взгляд на своего старшего помощника. Тот пожал плечами.

      – А что ты хочешь от меня услышать, Стеф? Я с ним согласен.

      – Вот как?

      – И я, сын мой, и я, – до того, как он успел уточнить у Валентина, объявил священник и снова устроился на столе.

      Стефан вздохнул. Посмотрел на девушку и соблаговолил.

      – Я слушаю.

      – Не обижайтесь на господина Симса, господа, – первое что сказала она, и все посмотрели на усача. Тот вздохнул, понурился и окончательно отодрал многострадальные усы. – Он мой учитель пения. Единственный, кто понимает мои порывы, хоть и неодобряем.

      – Пения? – уточнил Валентин, улыбнулся, – Ну, ну...

      А девушка продолжала.

      – Я готова отдать вам свое ожерелье в обмен на жизнь человека, который мне дорог.

      – То есть я правильно понял, что вы – влюбленная дурочка, готовая отдать целое состояние за благосклонность одного такого же влюбленного олуха, по своей глупости вляпавшегося в историю? – с неприкрытым ехидством уточнил Стефан.

      Девушка опустила ресницы. Сдержалась. Помолчала и заговорила вновь.

      – Все что на мне, сударь, это свадебный подарок.

      – О! Так вы обчистили своего жениха, миледи? – с издевательством осведомился капитан.

      – Не его мне, сэр капитан. А от моего отца ему, – она подняла глаза, – Император давно мечтает не просто навести мосты с Архипелагом, а протянуть пути сообщения с основной землей на каждый пусть даже самый маленький остров, тем самым получив возможность окончательно заявить свои права на ваш Архипелаг.

      – Я так понимаю, речь идет о межпространственных воротах? – уточнил старпом, цепкий на нововведения.

      – Да. О них. Но для этого ему следует заручиться не номинальной, а фактической поддержкой аристократов Архипелага. Как еще это можно сделать, если не через династический брак?

      – И кого же выбрали вам в супруги? – вмешался священник.

      – Я предпочла бы об этом смолчать. Но дело в том, что я полюбила до того, как меня поставили в известность о планах отца. Мне признался в своих чувствах один человек, но я была жестока с ним, посмеявшись над его признанием. Мне казалось немыслимым, что пират может посметь даже просто смотреть в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы желать меня. Я была глупой и наивной, я свято верила во все то, чему меня учили, а учили меня быть истинной аристократкой. Вы вряд ли можете себе представить, что это означает...

      – Отчего же, – перебил её капитан и скосил глаза на молчащего Лили. – Могу. И что теперь?

      – Я хочу увидеть его и спасти. И пусть, он скорей всего уже и думать забыл о своей любви ко мне, я хочу извиниться, попросить прощение. Если бы не я, возможно, он никогда бы не попал на этот остров, само название которого меня пугает.

      – И что же это за пират такой, что сумел не только спуститься с Архипелага, но и во дворец пробрался, чтобы вас увидеть? – поинтересовался от стены Лили и был вознагражден одобрительными взглядом старпома, который тоже задавался этим вопросом.

      – Максимилиан Турус.

      – Что? – тихо уточнил Стефан, теперь у него, действительно, появился повод для расстройства.

      С Максимилианом он был знаком, не раз ходили в опасные рейды двумя кораблями. Он знал, что этому парню смог бы доверять даже в рискованном деле, но понятие не имел, что тот каким-то непонятным образом оказался на острове Сломанных Игрушек. Знал бы, давно уже сам отправился вызволять его без всяких там девиц на выданье.

      – Вы... знакомы? – уточнила Анжела и по глазам капитана поняла, что да. Но потом в них мелькнуло еще кое-что, и она поспешила сказать, – Я не могу остаться здесь, на Львином Зеве, и ждать вас и его, меня выдадут замуж раньше, чем вы вернетесь. Прошу вас, не лишайте меня надежды, сэр капитан.

      – Не лишу, – коротко бросил Стефан и прикрикнул, – Симка! – прекрасно зная о дурацкой привычке юнги подслушивать под дверью и быть в курсе всех дел.

      Дверь сразу же распахнулась и, чуть не сбив с ног учителя пения, в каюту влетел зеленоволосый юнга с кокеткой Белладонной на плече.

      – Да, сэр!

      – Проводи наших пассажиров в их каюты. – Скомандовал капитан.

      – Вы считаете безопасным, чтобы леди в открытую ходила среди этого сброда? – выдавил из себя красный от натуги мистер Симс.

      – Сброда? – ледяным тоном переспросил Стефан. И миледи Анжела поспешила взять своего учителя под руку и вывести из каюты вслед за скалящимся в многообещающей улыбке Симкой.

      – Уверяю, миледи, вам у нас ничего не грозит, разве что язвительность капитана, он, знаете ли, у нас женоненавистник. А вот вашему учителю пения за такие слова... – донеслось из за двери, но потом они достаточно удалились, и больше ничего не было слышно.

      В капитанской каюте молчали все, пока не заговорил сам капитан.

      – Ты выставил меня дураком не только перед моими подчиненными, но и совершенно посторонними людьми. И плевать мне, что она там трижды Наследница, а ты аристократ, – тихо рыкнул он в сторону Лили.

      Тот отлепился от стены и, обойдя стол, встал перед ним, как было еще утром.

      – Так накажи меня, – бесцветным голосом произнес он.

      – Да, ладно тебе, Стеф, – подорвался Кеша, шагнул к аристократу и панибратски похлопал его по спине, – Парень ведь правду сказал. Да и как мы теперь Макса на произвол судьбы кинем?

      Но Стефан его словам не внял, глядя только на Амелисаро. Валентин же, задумчиво выпускающий через ноздри терпкий дым, молчал, по-видимому, считая, что время вмешаться еще не пришло.

      – Снимай рубашку, – скомандовал аристократу капитан и вытащил гибкий хлыст из одного из отделений стола.

      Амелисаро бестрепетно расстегнул все пуговицы, опустил руки, позволяя рубашке легко соскользнуть на пол. Стефан поднялся из кресла, будучи все еще неуверенным в том, что собирался сделать, хотел обойти стол, но неожиданно увидел, какими глазами Кеша, стоящий чуть позади Лили, смотрит на спину аристократа.

      – Повернись, – скомандовал Робертфор. Амелесаро, как и прежде, не изменившись в лице, повернулся спиной.

      Капитан медленно опустился обратно в кресло и отложил в сторону хлыст. Спина аристократа была исполосована жуткими шрамами, не застарелыми, белесыми, а красными, словно они еще толком не успели еще зажить, только-только лишившись коросты запекшейся крови.

      – Ты – аристократ, кто мог сделать такое с тобой? – тихо уточнил Стеф, зная, что не слезет с парня, пока тот не ответит, но Лили и не думал что-то скрывать от него.

      – Мать перед отъездом, чтобы помнил, кому принадлежит не только мое тело, но и душа. Но на самом деле...

      – Ты давно бы регенерировал, если бы плеть не смочили в яде, – закончил за него отец Валентин и спрыгнул со стола. – Такой эффект могла произвести лишь вытяжка из лепестков тигровой лилии, кэп. И кроме того, что это жутко выглядит, оно еще и болеть будет, хорошо, если пол года, а то и год. И кровоточить. Этот яд выводиться из организма очень медленно.

      – Мне плевать, как ты это сделаешь, Вал, – бросил капитан тихо, но твердо, – Но я хочу, чтобы этой дряни на нем не было.

      – Я не нуждаюсь в твоей жалости, – холодно произнес аристократ и повернулся к нему через плечо.

      – Не нуждаешься, и кракен с тобой! – рыкнул Стефан, – Но тогда хоть мои нервы пожалей! – и увидел, как на повернутой к нему щеке Лили заходила желвака. – И нечего беситься, – строго предупредил капитан. – Одевайся и марш за доктором, а мы тут с Кешей пока обмозгуем.

      – Я мог бы помочь.

      – Да неужели? – наблюдая, как аристократ застегивает рубашку, скептически уточнил Робертфор, все еще разозленный увиденным. Лили поднял на него глаза. Стефан подумал, обменялся взглядами со старпомом и милостиво согласился. – Тогда как закончите, я жду тебя у себя. Кстати, Вал, – обратился он к священнику, – Забери у барышни ожерелье, нечего в нем на виду расхаживать, мало ли кто с берега увидит. И скажи ребятам, чтобы готовились. Отплываем в ночь.

      – Да, кэп, – шуточно отдал честь священник и потянул несопротивляющегося Амелисаро за собой.

      Они вышли и первое, что спросил у Стефана Кеша, было, – Ты правда взял его в свою постель?

      Стефан поморщился.

      – А куда мне прикажешь его теперь класть, когда обе пассажирские каюты заняты.

      – Знаешь, по-моему, этот парень и на кубрике не плохо бы обжился.

      – Нет.

      – Значит, все же взял, – удовлетворенно кивнул старпом и снова расположился в кресле, полюбовался на ярость в глазах капитана, усмехнулся. – Да, ладно тебе, Стеф, он ведь от этой твоей любви неразделенной, Владычицы Елены, чтоб её, пострадал еще больше чем ты. Прикинь только, что эта стерва над ним все тридцать лет измывалась с самого рождения.

      – Двадцать шесть.

      – О! Так он у нас еще совсем мальчишка. А внешне и не скажешь.

      – Акселерация, – прошипел капитан, но тут же взял себя в руки, – Я с ним, как-нибудь сам разберусь, Кеш, а пока давай о насущем. Нужно ли нам что-нибудь еще закупить в порту перед отплытием, что-нибудь специально для этого дела?

      – Ну, давай думать...

      Тем временем Валентин привел молчаливого Лили в лазарет, плотно закрыл дверь и коротко скомандовал, откладывая в сторону мундштук.

      – Раздевайся и ложись на софу.

      – Полностью?

      – Нет, частично. Руки отдельно, ноги отдельно и член где-нибудь сбоку пристрой, – фыркнул в ответ священник, сбрасывая с плеч просторную куртку с широкими рукавами, восточного покроя, и оставаясь в одной лишь светлой безрукавке с рядом тряпичных пуговиц и крючков на груди и высокой стоечкой воротника, прячущей шею. – Давай, давай, от этой плети, небось, не только спине досталось, то-то ты стоять предпочитаешь, а не сидеть.

      – Ты ошибаешься.

      – Так дай посмотрю. Удовлетвори моё извращенное любопытство, – проворковал священник и резко посерьезнел, одной рукой развернув его к себе, несмотря на то, что доставал высокорослому блондину только до плеча. – Я – врач, знаешь ли. И пока мой интерес к тебе только профессиональный.

      – Пока? – уточнил аристократ и принялся раздеваться.

      – Ну, мало ли, что нас ждет впереди. Но признаюсь сразу, ты абсолютно не в моем вкусе, – отстраненно произнес тот, отходя к столу со склянками и особыми медицинскими приспособлениями.

      Амелисаро, сняв с себя всю одежду, лег на кушетку, уткнувшись лицом с согнутые в локтях руки, совершенно не горя желанием демонстрировать золотую цепочку браслета на запястье левой руки. Прикосновение в спине стало для него неожиданностью. Валентин подошел к нему совсем беззвучно. Аристократ вздрогнул, но остался лежать ничком.

      – Будет больно, мальчик, – тихо предупредил Валентин.

      – Наверное, вам всем я и кажусь юным, но я не мальчик. – Пробурчал Амелисаро, – И не боюсь боли.

      – Её было много в твоей жизни, – с какой-то странной интонацией, утвердительно, обронил отец Валентин, но жалости в его голосе не было.

      – Достаточно, – неопределенно отозвался Лили.

      – Много, много, – словно самому себе прошептал священник, и одновременно с его словами пришла боль.

      Амелисаро не мог видеть, но Валентин пересадил на его спину особую пиявку, которая буквально вгрызлась в его раны, высасывая вместе с кровью яд. Она елозила по нему, обжигала укусами то тут, то там. Но аристократ молчал, стискивал зубы до скрипа, но молчал. Не дергался, застыв, заиндевев от боли. Доктор смотрел на него и не понимал, чего в этом мальчишке больше, упрямства или гордости, не высокомерия, а именно гордости.

      Все кончилось лишь минут через сорок, под конец сам Валентин смахивал со лба пот. А Амелисаро почти потерял сознание, но все равно заставил себя подняться, когда осознание того, что боль ушла, дотекло до него. Опытный доктор оказался прав, несколько незаживающих шрамов было и на бедрах парня и на икрах. Похоже, тот, кто измывался над ним, у Валентина в голове не укладывалось, что это могла быть женщина, был просто в бешенстве. Но обтирая спину сидящего парня влажной, махровой тряпицей, он все же уточнил.

      – За что она тебя так?

      – Прознала от кого-то, что побег готовлю. Наверное, от сестры.

      – А ты и правда готовил?

      – Да.

      – Поэтому перестал сопротивляться, когда понял, откуда те, кто пришел за тобой.

      – Да. Но откуда?

      – Да, ладно тебе, у нас тут, что подслушал Сим-Сим, знают все. Чему удивляться? – фыркнул доктор. – Все, можешь одеваться. Но лучше потом полежи тут еще немного.

      – Мне нужно к капитану.

      – Как знаешь, но я тебе, как врач, рекомендую отлежаться.

      – Спасибо, – быстро натянув брюки, он уже застегивал рубашку.

      – Всегда пожалуйста, – отозвался Валентин и открыл дверь перед медленно переступающим по полу аристократом.

      Тот словно уже не слышал того, что он сказал. Валентин подавил в себе порыв затащить его обратно в лазарет и силой заставить хотя бы часок не вставать с кушетки. Лили сам заявил что уже не мальчик. Вот и пусть набивает шишки сам, в конечном итоге на палубе всегда найдется тот, кто сообразить привести его обратно.

      Амелесаро вышел из лазарета и побрел в сторону капитанской каюты, для этого ему нужно было спуститься на палубу и преодолеть еще с десяток метров, но он пошатнулся и с силой вцепился в перила лестницы чуть не осев на ступеньки, к нему тут же неизвестно откуда подскочил юнга.

      – Эй! Ты чего? – хватая его под руку, взволнованно вопросил желтоглазый мальчишка.

      – Все... в порядке, – мученически выдавил из себя Лили и попытался выпрямиться. Но перед глазами все плыло, а ноги не держали.

      – Ага. Как же! Я вижу, – возмущенно бросил Сим-Сим, – А еще аристократ называется.

      – Да уж лучше от рождения быть пиратом, чем таким аристократом, – зло прошипел Лили из последних сил.

      Юнга замер, изумленно воззрившись на него, а Амелисаро начал оседать на лестницу, но тут Симка заметил проходящего мимо Виолета, высокого, длинноволосого рулевого, с темными глазами и пепельными волосами. Лицо его было строгим, но красивым, можно даже сказать аристократичным, за что пираты, порой, дразнили его их местным аристократом, которого разве что капитан переплюнет по части морды кирпичом.

      – Эй! – крикнул он, – Вилка, помоги мне, – позвал юнга и рулевой, обернувшись, тут же подскочил к ним и подхватил Лили с другой стороны.

      – Вы чего тут? – спросил он у Симки, понимая, что блондин вряд ли ему ответит.

      – Да вот, иду, а он тут чуть не падает.

      – Ладно. Тогда потащили его к Валентину.

      – Нет, – неожиданно уперся Амелисаро и даже каким-то чудом, не смотря на муть в голове, выпрямился. – Мне нужно к капитану.

      – Да как ты к нему такой пойдешь? – возмутился Сим-Сим.

      – Молча, – процедил аристократ и даже попытался высвободиться, но держали его крепко.

      Виолет и Сим-Сим переглянулись и повели его в сторону капитанской каюты.

      – Ты только, это, – пробурчал разговорчивый, как обычно, Симка, – Не окочурься по дороге.

      – Мне уже лучше, – вяло улыбнулся ему аристократ, – Ваш доктор меня вылечил.

      – Конечно, вылечил. Это же Валентин, он все может. – Горделиво объявил Симка, но заткнулся под строгим взглядом рулевого.

      – Что хоть с тобой было? – уточнил Виолет.

      – Яд, – коротко бросил Амелисаро и неожиданно поблагодарил, ввергнув пиратов в культурный шок, – Спасибо, что помогаете.

      – Ну, ты даешь, – выругавшись, прокомментировал Виолет, останавливаясь, когда почувствовал, что пленный аристократ уже может хотя бы относительно самостоятельно передвигаться.

      – Я дальше и сам...

      – Ну уж нет, – уперся оживившийся юнга и так и не выпустил его. – Капитан нам головы снимет, если с тобой чего-нибудь случится.

      – Да не завирайся ты так, – возмущенно бросил на это Виолет, который был еще не в курсе взаимоотношений капитана и его пленника.

      – Да он же теперь вроде как его любовник, – тут же объявил Сим-Сим.

      – Что?! – изумленно выдохнул рулевой.

      – Что слышал, – пропыхтел мальчишка. А Амелисаро в ответ на взгляд рулевого ничего объяснять не стал.

      – Ну вы даете, – прокомментировал Виолет, и они пошли дальше. Лили все еще шатало.

      Они добрались до каюты капитана, Симка открыл дверь без стука и, прежде, чем тот же Виолет додумался его остановить, с силой втолкнул Амелисаро внутрь и захлопнул дверь за его спиной.

      – Ты что делаешь? – отвесив мальчишке подзатыльник, накинулся на юнгу рулевой. – Зачем тогда помогал, раз он тебе не нравится?

      – Я думал, что он такой же как все эти напыщенные фанфароны, а он другой. – Пробурчал в ответ тот.

      – И что теперь?

      – А то. Не знаю, что уж у них там с капитаном...

      – Не знаешь? Да неужели? Не думал, что ты у нас тут можешь хоть что-нибудь не знать.

      – Да, не знаю, – вскинул голову Сим-Сим и вдруг добавил, – Но кэп неправ, наказывая его.

      – Ты серьезно?

      – Вот и самому не верится, что говорю это в защиту аристократа, – жалобно протянул юнга и, тяжко вздохнув, убрел по своим делам.

      Рулевой пожал плечами и ушел в другую сторону, ведь скоро снова в рейд, не мешало бы подготовиться.

      А Амелмсаро, оказавшись в каюте, чуть не упал, но каким-то чудом устоял на ногах. Его слегка знобило, но он все еще надеялся, что это быстро пройдет. Поднял глаза, с трудом фокусируя их на фигуре капитана, но натолкнулся на пугающе напряженный взгляд.

      – Я... – начал Лили, но Стефан довольно резко поднялся из кресла.

      Аристократ замолчал. Капитан обошел стол и приблизился к нему.

      – Ты еле на ногах стоишь, – прокомментировал он увиденное.

      – Но стою же. – Упрямо вскинул голову тот.

      – Уж лучше бы лежал. – Бросил Стефан, сжал его руку чуть ниже локтя и повел за собой в строну двери, ведущей в спальню. – Пока не выспишься, не выходи, – приказал он, закрывая её за ним, и вернулся в кабинет к старпому.

      Тот глянул на него с осуждением.

      – По-моему, ты изначально как-то не так себя с ним повел.

      – А он со мной, думаешь, лучше?

      – Думаю, оба идиоты, – холодно отозвался Кеша и встал, – Ладно, кэп, я все понял. К ночи все будет готово.

      – Рассчитываю на тебя, – задумчиво кивнул Стефан, размышляя насколько справедливы слова старпома в отношении их с Лили.

      – Тебе бы тоже не мешало вздремнуть, кэп, ночной же будет рейд.

      – Сам разберусь, – огрызнулся раздосадованный Стефан, но Викентий уже вышел, оставив его наедине с мыслями и собственным раздражением.

      Амелисаро обещал стать головной болью, точнее, он уже ей стал. Помассировав виски, Стефан поднялся из-за стола, потянулся всем телом и заглянул в комнату, в которой почти не было свободного места, все пространство занимала кровать. Амелисаро, являю миру подлинный аристократизм, развалился по диагонали. Так еще и все три подушки под себя подгреб.

      Первым порывом Стефана было растолкать его и высказать все, что он по этому поводу думает, но перед глазами встали незаживающие шрамы, и его передернуло от омерзения. Как он мог любить такую женщину?

      Он присел на край кровати и внимательно всмотрелся в лицо мальчишки. Он был похож на мать. Очень похож. Та же чувственность губ, светлые волосы, напоминающие цветом морские потоки, лишенная изъянов кожа – ни родинок, ни любых других недостатков. Высокий лоб, завешенный челкой, пальцы, запястья. Взгляд привлек золотой блеск. Он склонился ниже и протянул руку, задрал чуть выше рукав рубашки и обнаружил золотой браслет, куда больше подошедший бы девушке. Изысканное плетение цепочки и через равные расстояния шесть подвесок – игрушечный кошель, зонтик, перекрещенные сабли, синий, круглый камешек в тонкой оправе, что-то из верхней одежды, кажется, курточка и пара сапог. Странное украшение для мужчины.

      Пожав плечами, Стефан поднялся с кровати, решил оставить все разговоры на потом. Вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь. Пусть отдохнет. Даже для аристократа слишком много потрясений, а ведь впереди еще ночное плавание.

      Часть 2

      В спальне капитана Летучего Голландца не было окон. Поэтому, проснувшись, Амелисаро не знал, ночь сейчас или все еще день, а, может быть, только вечер. Он с наслаждением потянулся и соскочил с кровати. Чувствовал он себя просто превосходно. Похоже, юнга не соврал, отец Валентин, действительно, может все. Настоящий кудесник. Задумавшись на секунду, Лили все же решил переодеться. Не все же ему, как простолюдину и оборванцу, расхаживать босым и помятым.

      Он потянул вверх рукав и высвободил тот самый браслет, который в тайне от него рассматривал капитан Роберфор. Не зря он привлек его внимание. Эта была очень даже необычная побрякушка. О ней не знала даже Елена, мать Амелисаро. Он прятал её и от нее, и от Ксении – сестры. И именно за этот браслет он предложил торговцу с острова Шепота листьев свою невинность в неполные шестнадцать лет, и получил первый в своей жизни отказ. Торговец отдал браслет даром, сказав, что такие вещи можно только подарить, не купить, не украсть. А в качестве необременительного бонуса выпросил поцелуй. Амелисаро был счастлив.

      Сейчас он сжал в пальцах сначала миниатюрную золотую курточку и представил какой костюм хотел бы носить, потом пару сапог. Все представленное тут же материализовалось прямо на нем. Улыбнувшись, Амелисаро покинул спальню и застал Стефана в кабинете.

      Капитан сидел в кресле, которое развернул в сторону раскрытого окна, и любовался на полную луну. Они давно уже отчалили от порта. Глаза его, посеребренные лунным светом, казались пропастями, блестящими, влажными. Он был так погружен в свои мысли, что не услышал, что в комнате теперь не один, и Амелисаро, встав у стены, как при разговоре с молодой Наследницей, получил возможность рассмотреть его.

      По объективному мнению Идальгиеро, Стефан Робертфор был очень красив. Длинные каштановы волосы, с отливом в красный, прямые и шелковистые на вид, струились до середины спины. Лицо у капитана было узким, с очевидными признаками аристократических кровей, но был ли Стефан аристократом по рождению не знал, точнее уже не помнил, никто. Зато в портах не переставали судачить о том, что он живет дольше, чем обычный человек. О нем ходили странные, завораживающие умы легенды, потому что мало кто мог похвастаться близким знакомством с капитаном Летучего Голландца, а те, кто мог, либо уже отправились на корм кракенам на нижние слои воздушного моря, либо держали язык за зубами, считая Стефана если не другом, то очень выгодным деловым партером, с которым не хотелось бы расставаться по собственной глупости.

      Капитан был облачен в светлую сорочку с узкими рукавами и широкими манжетами, подогнанную четко по фигуре, поверх нее носил темно-зеленый жилет с меховой оторочкой в области плеч, струящиеся черные брюки и высокие сапоги до колен, но без традиционных для пиратов вывернутых бортов. От всей его фигуры веяло скрытой силой. Он притягивал взгляд. Но с первого знакомства, что так нежданно состоялось сегодня утром, в память Амелисаро больше всего врезались глаза. Холодные, но понимающие, такого насыщенного карего цвета, что даже по ободку зрачков, казались темно-красными, тем самым оттенком, который почти сливается с коричневым, но все же капельку, но был отличен от него.