Текст книги "Куда летит "Эскорт" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Губоний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7. Посейдон

Толчок. Ещё толчок. Движение воздуха. Похоже, «Эскорт» принял четвёртую капсулу. Последнюю.

Степан погладил стенку корабля и посмотрел на Михалыча. С механиком они не разговаривали. Вроде и не ссорились, но Вовчик сердился на Степана за его безынициативность, об этом нетрудно было догадаться. Непонятно было, почему Михалыч отказывался снимать шорты и переодеваться в комбинезон. Может, у Раи получится его урезонить? Четвёртая капсула доставила именно её.

С тех пор как пилот сказал, что Чиките больше ничего не угрожает, и что сейчас она просто спит, капсула с капитаном так и стояла открытой по центру кают компании. Сон Чикиты был странным, глубоким и беспробудным, сродни коме, но показатели жизнедеятельности оставались в норме.

На невооружённый взгляд Степана капитан вообще выглядела прекрасно – кожу её лица покрывал здоровый (на вид) румянец, веки чуть заметно подрагивали, создавая иллюзию того, что спящая красавица вот-вот проснётся, а то, что она молчит, так это только к лучшему. Разве нет? Тут Степан пока не решил.

Пилот давно подсказывал, что хорошо бы доставить капсулу в отсек жизнеобеспечения и подключить к кораблю, но техник решил дождаться Раю.

– Рая моя! – Михалыч вскочил с диванчика, где отсиживался в сердитом молчании и поспешил навстречу любимой жене. Спешить было трудно, мешали ласты.

Когда мужчины получили требование покинуть планету, им предложили взять с собой всё, что может поместиться в их транспортных ботах. Техник Коршак на Арке ничем не обзавёлся, и ничем кроме Чикиты не интересовался, а ту, по заявлению парламентария, аркилы уже перебросили на борт «Эскорта». Этому заявлению Степан поверил безоговорочно, потому что парламентарием была Раиса. Именно она сообщила им с Михалычем предписание немедленно покинуть Арк, со всеми вытекающими.

Арк закрывал двери для землян. Всех землян. И их в первую очередь.

Раиса плакала и прятала лицо в мокрых волосах, Кошелап пыхтел и возмущался, а Степан быстро переодевался и мечтал, чтобы капсулы подали как можно скорее. Желание аркилов на этот раз удивительно совпало с его собственным. Если Чикита на «Эскорте», значит, ему – туда!

Боты подали так быстро, что Михалыч не успел ничего добиться от Раисы. Он ужасно хотел остаться. Ему понравился Арк. У него появился на Арке друг. Но от этих его аргументов слёзы текли из Раиных глаз только сильнее, поэтому механик перестал упираться и полез в транспорт как был, в шортах и ластах, заручившись честным словом супруги, что сама она прибудет на «Эскорт» незамедлительно.

И вот она здесь. Значит, все четверо в сборе. Только механик молчит, как рыба, а капитан спит, как спящая красавица. Вот опять! Последняя ассоциация была очень сильной и посещала Коршака не единожды. Ему ужасно хотелось проверить, разбудит ли принцессу поцелуй. Может и разбудил бы, конечно, но вероятность того, что за такую инициативу красавица вполне могла отбить печень, Степана сдерживала. Нет уж, пусть просыпается самостоятельно.

– Ты объяснишь, наконец, что происходит? – ворчал Михалыч, тяжело переставляя ноги навстречу супруге. Понятно, что отсиживался в чём был Михалыч демонстративно, в знак протеста, но на борту космического корабля человек в шортах и ластах смотрится не эргономично, да и ему самому это должно было порядком надоесть.

– Не надоело? – спросила Рая.

– Надоело! Надоело чувствовать себя марионеткой! – заявил механик, но ласты послушно стянул.

На, переоденься. – Ровный голос Раисы и её мягкая улыбка конфликтам не способствовали никогда. А нынешний грустный взгляд и вовсе растворял в себе все подобные поползновения. Михалыч сник, молча взял из рук жены собственные ботинки и комбинезон, и направился прочь по коридору, причём «Эскорт» вежливо подсветил ему путь. В подсчёте нестандартных действий пилота у Степана давно случился сбой. Не хотелось подсуживать ни одной из сторон, а арбитра в голову не пригласишь. Вот что это за подсветка? Почему голубая? Сочувствие? Тогда очко в пользу Коршака. А если пилот таким образом стерилизует вновь поступившие на борт личные вещи механика ультрафиолетом, тогда нет.

– Привет Коршак, – прервала его размышления Раиса. – Как вы тут? Чикита в норме? – Медик достала из одного из многочисленных карманов своего комбинезона фонарик и склонилась над капсулой капитана. Не иначе радужку будет проверять.

Степан прочистил горло: – Здравствуй, Раиса! Пилот говорит, что ей будет лучше в сети, но я хотел тебя подождать.

– Что ж, моё мнение не отличается от мнения пилота. Спящему человеку, гораздо комфортнее на полном обеспечении. – Когда Раиса смотрела вниз и поправляла забранные в ракушку волосы, и когда у неё на щеках появлялись такие вот ямочки, Степан обычно улыбался надвигающейся колкости, но на это раз шутка оказалась несмешной: – Эта капсула уже на пределе, Коршак. Думаю, из-за невозможности поддержания баланса газов.

Теперь она подняла глаза на Степана, и у него от волнения засветились веснушки: – Не может быть! Я проверял! Она должна работать без перебоев ещё двое суток!

В глазах медика мелькнули откровенные смешинки: – Должна. Техника всегда всем должна. Но и ты должен относиться к ней с уважением. Закрыл бы крышку, что ли.

Теперь Степану стало по-настоящему стыдно, и горящими веснушками не обошлось – лицо залил багряный румянец. Так вот почему Раиса полезла в капсулу с фонариком! Высматривала показатели на боковом табло!

– Виноват. Не подумал… Что там?

– Третий почти на нуле, но это мы сейчас поправим. – Раиса активировала крышку и тихонько позвала: – Подсоби!

Просить Степана дважды ей не пришлось, он бы и на руках отнёс капитана в отсек жизнеобеспечения, если бы ему дали. Но нужно было всего лишь присоединить капсулу к услужливо предоставленным пилотом креплениям. После подъёма капсула попадёт в зону отсутствия притяжения, и пилот спокойно отбуксирует её куда следует и подключит куда надо.

Эх!

Коршак посмотрел на уплывающий по коридору предмет с глубокой грустью, достойной грусти Михалыча. У того отобрали планету, у этого Чикиту, но и в том и в другом случае речь шла о потере чувства комфорта. Эскорт, конечно, был Степану домом, но только в присутствии хозяйки.

Они догадались, зачем мы здесь? – Степан не причислял себя к великим мыслителям, но с логикой у него было нормально. Он ещё на Арке после разговора с Михалычем понял, что их странные сны аркилы спровоцировали умышленно – очевидно, таким образом с них считали память. А поскольку Коршак редко что-либо забывал, Аркилы не должны были пропустить ни минуты занимательного сериала их вербовки.

– Ну и зачем вы здесь? – вывалился из коридора Вовчик. Он был снова в форме, свеж, подтянут и, пожалуй, добродушен. – Чего загадочного в ваших мотивах?

Коршак внимательно пронаблюдал за процессом втягивания в стену отброшенного механиком полотенца. Потом за тем, как Раиса достала откуда-то гребешок и аккуратно расчесала мокрые кудри супруга. С ними у механика было небогато, но Раечка, будучи Раечкой, волосам, и своим и чужим, всегда уделяла особое внимание. А потом Степан понял, что на него смотрят две пары глаз – от него ждали ответа.

– Сначала пусть Рая скажет, – выдохнул он. – Они догадались?

Рая промолчала, но утвердительно прикрыла глаза.

– Ясно. В общем, дело такое… Рая! Михалыч! На Земле беда.

В армии Коршак заделался знатным рассказчиком. Он умел и правильно посмотреть, и выдержать паузу, и по необходимости опустить голос до низов, и приглушить его до еле уловимого шёпота. Не то, чтобы сейчас в этом была необходимость или присутствовало настроение, способствующее театральности. Ни того ни другого не было. Поэтому Коршак рассказал всё просто. Настолько подробно, насколько мог. То есть очень подробно.

В начале рассказа удивлённым казался только Кошелап, но чем дальше Коршак углублялся в детали, несмотря на то, что выходило это у него иногда коряво, потому что приходилось возвращаться к сказанному и пояснять, отвечая на уточняющие вопросы, удивляться начала и Рая. Её удивление быстро переросло в гнев. По некоторым поводам она расстраивалась больше, по некоторым меньше, например, когда техник не мог ответить на её вопросы, она трогательно топала ножкой. Но что поделать, если он не во всё вникал, и не всем интересовался…

Кроме того, очень скоро он сообразил, что в его словах непозволительно часто проскальзывают замечания о достоинствах федерации, хотя говорить следовало о недостатках. Пришлось в дальнейшем взвешивать каждое слово. От этого всё ещё больше запуталось, и мотивы шантажа и мести становились всё менее убедительными. Благо Рая, будучи традиционалисткой, дорисовала картинку в нужном направлении сама.

– Я говорила!

Коршак был совершенно уверен, что она говорила. Говорила, что не стоит тянуть землян за уши. Говорила, что им нужно время, чтобы вырасти самим. Это убеждение било из неё фонтаном лозунгов, возгласов и гневно звучащих междометий. А описанную Степаном систему руководства она вообще назвала гуманитарной катастрофой, и собралась немедленно вернуться на Арк с тем, чтобы заявить протест на совете. К её слову должны будут прислушаться, уверяла она. В конце концов, её отец возглавляет движение традиционалистов!

С тех пор Раиса вымеряла шагами кают компанию, а Степан врос в палубу, боясь пошевелиться, – на его памяти медик не выглядела такой сердитой ни разу, и он совершенно не знал, что с этим делать. Хорошо, что от него требовались только односложные ответы. «Да». «Нет». «Не могу знать». Потому что Раиса, вникнув в суть проблемы, правильно задавала вопросы.

Техник даже немножко расслабился и переключился на механика, который отнёсся к рассказу Степана логичнее, по-мужски: – «Да ну! А под водой?» – шептал он Коршаку в полном восторге от совместимых и стрелял глазами на металлопластиковые ладони Степана: – «И чё? Этот метаморфоз может пройти любой? Даже ты?»

– Безобразие! – возмутилась Раиса его последнему вопросу. Конечно, она говорила о чём-то своём, более важном, но не поленилась и оттащить Михалыча от уха Коршака, где механик как раз разместил очередной горячий комментарий: «Не понял! Как это, натуральные конечности отрастут? Так прям, возьмут и отрастут?»

– Этого мы и боялись! – Раисе сейчас ощутимо не хватало трибуны. Наверняка она говорила от имени всех традиционалистов. – Это не помощь! Это колонизация!

«А по возрасту ограничений нет?» – прошептал механик. Судя по всему, проблемы лишения независимости оставили его равнодушным, и техник только отрицательно мотнул головой: нет, мол, не слышал, вроде.

– Нужно немедленно поднять этот вопрос на совете! – решительная Раиса была настроена исключительно серьёзно. – Они там только и носятся с этим браслетом и с фактором угрозы. А проблема гораздо шире!

Да… Привыкнуть к повышенному уровню деятельности Раечки будет непросто, – подумал Степан. Не хватало ещё заработать новую аллергию. Странно, что Михалыч не выглядит удивлённым. Быстро свыкся или давно знал? Наверняка знал! И за годы совместной жизни выработал нынешнюю стратегию достижения цели окольными путями. Убедившись в том, что внимание супруги поглощено пультом коммуникатора, Вовчик обошёл Степана за спиной и снова зашептал парню на ухо: «Слышь, а сколько это стоит?».

Степану пришлось признаться, что в новой модели товарно-денежного обмена на Земле он пока не разобрался, но похоже на то, что бесплатно.

«Ё…» – только и сумел сказать механик, потому что Раечка, закончив с коммуникатором, в очередной раз оттащила мужа от уха Коршака и заставила его посмотреть себе в глаза:

– Успокойся, Кошелап! И запомни: пока я жива, совместимым ты не станешь! Неужели ты не понимаешь, что нам сейчас нужно думать о том, как выйти из этой ситуации, и по возможности достойно, а не стремиться погрузиться в неё с головой.

– Бесплатно, Раюш, – виновато протянул механик.

– Не бесплатно! А ценой свободы и индивидуальности!

Тут в воздухе хлопнуло, и Степана щёлкнула по носу прядь мокрых волос. Аркилов он вблизи видел, хотя бы Зою, но прибывший на борт гость был по-своему неповторим. Огромен, могуч и, судя по выражению лица, ужасно зол.

– Балабол… – ошарашенно выдохнул устрашённый механик и осел в ближайшее кресло.

Степан подумал, что такому персонажу больше подошло бы имя Посейдон – хотя кто Посейдона видел? – и вытянулся по стойке смирно. Произошло это непроизвольно, как дань уважения манифестации физической силы. Брызги воды быстро впитались в его комбинезон, разрастаясь на нём тёмными цветами разной формы, а сам техник с восторгом вдохнул непривычный для кают-компании морской воздух, чуть ли не поскуливая – пахло набережной Котону и, по ассоциации, пирожками тётушки Марфы. Обонятельная галлюцинация? Ага! С мясом!

Зависший в воздухе Аркил об этом конечно не знал, он скользнул взглядом по Вовчику, потом по квадрату искусственных мышц Коршака, вряд ли отметив глупую улыбку на лице парня, и раззявил пасть в сторону Раисы. Наверное, он кричал. Хотя звук, вырывающийся из его мощной груди, больше напомнил Степану тихий свист. С переливами.

– Отец! – Раиса решительно скрестила руки на груди, почти скопировав грозную позу гостя. – Не вижу смысла в унижении проигравшего противника.

Эмоции она сдерживала с трудом, и это было совершенно очевидно. Странное зрелище, непривычное. Стояла она настолько ровно, что при самом незначительном встречном ветре, если бы такой был возможен на борту «Эскорта», вполне могла бы упасть назад.

Посейдон нисколько не смягчился и снова «запел». На этот раз Степан разобрал больше звуков. То есть звук был один, но с огромным диапазоном. Он него у техника защекотало в желудке и засосало под ложечкой.

– Значит, кроме факта наличия оружия у капитана Ким, тебя ничего не интересует?!

Ух ты! Раиса-то тоже умеет кричать, не повышая голоса! Разве что не свистит.

– Это, по меньшей мере, недальновидно, отец. Ты, кто посвятил всю жизнь борьбе за свои принципы, готов использовать в своих целях первый попавшийся блеф? Посмотри глубже и ты увидишь больше. Либералы довели планету Земля до вырождения.

– Глупая! – взревел аркил, обретая голос. И не голос, а глас! Одно слово: Посейдон. – Неужели ты думаешь, что аргумент вырождения расы не был нами использован! Этот аргумент бесполезен! Перевеса общего интеллектуального фона он не даёт, и помощь Земле продолжает восприниматься большинством как необходимое зло.

Лицо Раисы дрогнуло, глаза смягчились и посмотрели на родителя с мольбой: – Отец! Но ты! Лично ты! Как же твои идеалы?!

Воздух снова хлопнул, и аркил переместился ближе к Раисе. Немного не рассчитав, он задел её хвостом: – Чертова гравитация!

– Поднимись повыше, там невесомость, – прошептала она еле слышно.

– Моя взрослая дочь! – прогрохотал он. Замечание про невесомость было им проигнорировано. – Эта война занимает наши умы уже многие годы, но наши идеалы как были, так и остаются в меньшинстве. И даже та ничтожная победа, которой мы добились сегодня, стала возможной только благодаря вполне реальной угрозе, прибывшей на Арк с последними землянами. Да, их оружие оказалось пустышкой, и мне пришлось убеждать совет голограммами их воспоминаний. Я сожалею об этом.

– Сожалеешь о чём?! – голос Раисы сорвался, но сама она осталась натянутой, как струна.

– Сегодня мы всего лишь закрыли Арк для двуногих, а я хотел бы достичь большего. Аркилы должны уйти с Земли. Для этой цели трагедия была бы оправдана. Она помогла бы прекратить всякие связи с Землёй! – по кают-компании снова полетели брызги, и немалая их часть приземлилась на комбинезоне Степана.

Посейдон отряхивается, как пёс, – подумал Степан и одновременно пожалел Раису. Даже на неискушённый взгляд скромного технаря, обратный отсчёт до женского нервного срыва пошёл на секунды.

Так и вышло. Без видимых изменений изменилось всё. Дух. Взгляд. Голос. Раиса удивлённо искала и не могла поймать взгляда отца, упрямо смотрящего вперёд поверх её головы: – О какой трагедии ты говоришь, отец?! Если ты видел их воспоминания, то знаешь, что земляне хотели переговоров. Оружие не было активировано, и я уверена, что Чикита вообще не пошла бы на это. Согласна, что с их стороны этот заговор был огромной глупостью. Но трагедия была всего лишь вероятностью, и весьма удалённой! Ты же знал!

Отчего-то Степану захотелось выйти и утащить за собой механика. Аркилов нужно было оставить вдвоём. Потому что любой отец захочет обнять и успокоить свою дочь после такого жалобного «ты же знал!»… Но Посейдон не захотел: – Знал, – сказал он. – Об этом стало известно задолго до посадки их капсул. И я приложил все усилия к тому, чтобы они всё-таки сели на Арке. Не скрою от тебя, в случае нерешительности землян, я собирался активировать этот резонатор своими руками.

– Что?! Ты собирался… что?! А как же я? А мама? – дрожащий голос почти изменил Раисе, не справляясь с рваным дыханием подступающей истерики.

– Дочь! Всё так. Решение было непростым, и мысленно я молил вас о прощении.

Кто молил? Эта безразличная скала с хвостом? Степан очень сильно в этом сомневался. Хотя у силы воли и слабости духа бывает много разных проявлений, взять хотя бы капрала из учебки, хотя нет, не стоит его брать…

Из Раиных глаз наконец полились слёзы. Совсем не такие покорные и тихие как на Арке, а безнадёжные и горькие: – Отец, зачем ты это говоришь?! От твоих слов разит сумасшествием.

– Напротив, дочь. В моих словах самопожертвование ради великой цели! Мы слишком далеко зашли. Мы преступники и достойны наказания. Эту позорную колонизацию никогда не смыть с нашей совести. Ты ещё поймёшь меня. Это время придёт! – Он снова безобразно раззявил рот и воздух на борту «Эскорта» завибрировал в свисте. Потом раздался негромкий хлопок, и Посейдон избавил корабль от своего присутствия так же внезапно, как и появился. Михалыч тут же кинулся к рыдающей Раисе, а Коршак озадаченно потёр лоб:

– Надо же! А Веня-то, оказывается, блефовал! Подсунул нам пустышку! Никогда бы не подумал…

Глава 8. Загадка браслета

Степан поёжился.

Рыдающая Раиса нашла приют в объятьях мужа, с ними сейчас не поговорить, а вопрос у Степана был. Зачем Вене понадобился этот цирк? Всё Степаново нутро восставало против такого расклада, потому что Веня был не из тех, кто берёт на понт по мелочам, он был из тех, кто играет по крупному. А это значит, что сейчас, возможно, где-то разворачивается параллельный фронт, и там будут играть ва-банк. Но где? Когда? И главное, кто будет играть? Все эти вопросы замыкались на первый: зачем Вене понадобилось блефовать?

– Не понимаю… Не-по-ни-ма-ю! – Степану вдруг захотелось засадить в стенку кулаком, но вместо этого он только нежно погладил внутреннюю обшивку «Эскорта» и посмотрел в потолок: – Пилот, ты в шахматы играешь? – спросил он рассеянно. – Меня интересует, разбираешься ли ты в комбинациях: в мотивах, идеях, целях…

– Конечно, Стефан.

– Ага, вот сейчас и проверим… Говорить теперь можно открыто. Никаких «докторов» и «поликлиник». Информацию ты у капитана принял ещё на земной орбите. Значит, с раскладом сил знаком. Зачем, по-твоему, Вене нас обманывать и снабжать поломанным волновым устройством?

– Ваш вопрос, Стефан, состоит из двух частей, – в голосе пилота проявились ненавистные Степану нотки. Будто пилот только что диагностировал в собеседнике кретина.

– Значит, отвечай на оба! – огрызнулся он.

Это когда-нибудь закончиться?

– На вопрос «Зачем Вениамину Пекарю вас обманывать?» можно ответить так: зная правду, вы никогда бы не выполнили его просьбы. На второй вопрос ответить сложнее – он поставлен некорректно. Вениамин Пекарь снабдил вас исправным устройством, но оно не было волновым. В браслете капитана содержался самовоспроизводящийся нервный паралитик. Я совсем недавно закончил анализ.

– Не понял, – Коршак, казалось, совершенно ошалел от такого поворота.

– Яд с цепной реакцией… – выдохнула рядом Раиса. Её голос ещё дрожал, но она каким-то чудом собралась. – Способ передачи – воздушно-капиллярный?

– Не совсем. Капиллярное водонасыщение.

– Паралич при соприкосновении с водой! – выдохнула Рая, решительно осушая глаза руками, и размазывая по лицу оставшиеся слёзы.

Пилот согласился, а Степан понял, что ничего не понял, и часто заморгал: – Михалыч, о чём это они?

– Не иначе, пилот опять отличился. Ты что затеял, Прохор? Что за анализ? Тебя капитан попросила?

– Не совсем так, механик Кошелап. Капитан запретила любой обмен информацией на эту тему. Я сам просил у неё доступ к браслету, когда не смог с ним синхронизироваться.

– Ну, и?

– Капитан отказала. Боялась повредить дистанционный механизм. Но проблема заключалась в том, что никакого дистанционного механизма у устройства не было. Не было у него и способности генерировать волны. Браслет был контейнером без механизированных составляющих. Для того чтобы это определить, мне не требуется физический контакт с изучаемым предметом. Я должен был сказать об этом капитану, но не мог нарушить её прямой приказ, и мне пришлось импровизировать.

– Опять?! – кашлянул механик. – Представляю себе…

С тех пор как команда «Эскорта» поняла, что вместе с кораблём ей достался весьма необычный пилот, прошло не так много времени. Степан как раз собирался поделиться своей аналитикой на этот счёт и предупредить, что с пилотом хорошо бы изменить линию поведения, пока он снова чего-нибудь не отчебучил. И вот не успел. Это было обидно.

– А я вот не представляю, – взбрыкнул он. – Аркилы в браслете яда не нашли! Куда же он подевался?

– Он испарился, Стефан, – бесстрастно ответили технику бортовые динамики, и где-то сзади довольно крякнул Михалыч: – Могу поспорить, он его вскипятил!

Механик Кошелап совершенно прав. Пока капитан спала, я воздействовал на браслет узконаправленным лучом, а затем собрал и проанализировал пары, вырвавшиеся наружу через микротрещины, образовавшиеся в корпусе браслета. Температура изменила хим-состав яда, и пришлось восстанавливать структуру, но сомнений у меня нет: внутри браслета содержался нервный паралитик.

– Дай-ка глянуть! – кратко скомандовала Раиса, и рукав её комбинезона тут же пискнул принятым файлом.

– Вы найдёте, Раиса, – услужливо разъяснил пилот, – что действие этого препарата парализует органы водного дыхания.

– Жестоко. Пекарь умеет мстить. Что ж, аркилы лишили землян Земли. Это достаточная причина для того, чтобы лишить аркилов воды…

Степан подавился. Это заявление прозвучало ужасно несправедливо. – Раиса! Не говори ерунды! И не выдумывай Пекарю оправданий! Он – преступник. А преступников нужно судить и изолировать от общества. Другое дело, что поди его достань с его царским иммунитетом… Но наказать его нужно!

Руки Коршака интуитивно исполнили мини имитацию кулачного боя, и Раиса грустно улыбнулась: – Конечно, Коршак, нужно. Но это не решит проблему вседозволенности аркилов. Лечить нужно первопричину. Нам нужны союзники, втроём нам этой войны не выиграть.

– Мы справимся, капитан, – разнеслось под потолком, и на этот раз голос пилота показался Коршаку прекрасным и долгожданным. Капитан?! Она проснулась?! Техник с радостью завертел головой по сторонам, высматривая Чикиту. Но кроме грустной Раисы, растерянного механика и самого Степана в кают-компании никого не было.

– Выходит, что капитан, – послушно сказала Раиса. – Принимаю управление, – и сердце Коршако упало на какую-то невыразимо одинокую глубину.

Михалычу это тоже не понравилось, он стал чернее тучи, но факт оставался фактом – Раиса была вторым человеком на борту, со-основателем команды и первым замом капитана. В отсутствие последнего, ответственность за управление кораблём ложилась на неё. Механик даже съёрничал, козырнув по уставу, но Раиса улыбнулась ему настолько грустно, что его руки сами собой спрятались за спину.

– Не называйте меня так. – Раечка покачала головой, выдыхая: – Пилот, запросите курс и координаты промежуточных станций до сектора Беты Арка, а так же схематику всех заселённых аркилами секторов. Традиционалисты отказались от землян, значит, наш путь лежит к либералам. Мы облетим их всех. Мы расскажем им, до чего довёл землян наш общий интеллектуальный фон. И я буду не я, если не найду союзников среди своих бывших противников. Мы это заварили, нам это и разгребать.