Текст книги "Куда летит "Эскорт" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Губоний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3. Коварное гостеприимство

Жиль всегда был ужасно земным. У Раисы вообще сложилось впечатление, что его родители перемудрили с генным отбором. Должно быть, в сложный код прокралась ошибка, несовместимая не только с подходом аркилов-традиционалистов, но и с жизненным укладом аркилов в принципе.

После открытия Земли он создал и возглавил сильнейшее лобби форсирования контакта и брал на себя самые неосуществимые задачи. Раиса не представляла себе, кто провернул на Земле «совместимость», но это наверняка был не он. Потому что с приобретением совместимости земляне теряли земные традиции, у них изменялась система ценностей, подменялись приоритеты, тем самым приближая землян к аркилам на недопустимую, а главное ненужную дистанцию. Тогда как Жиль в своё время разрабатывал сложнейшие схемы конвертации и, изобретая рычаги давления на землян, предлагал им обоюдовыгодные обмены. Для этого требовалось глубинное понимание ментальности расы, а не простое и понятное желание изменить всех по собственному подобию. Неудивительно, что при встрече на «Эскорте» он сказал ей: «Они натворили… с нашей Землёй!». Он говорил о принципиально новых игроках с непонятными Раисе целями! Как же она не подумала об этом сразу!

– Жиль, скажи, почему развитие контакта пошло по пути насильственной ассимиляции.

– Общий интеллектуальный фон, – пожал он плечами и подвинул к ней кресло. Надо же, кресло! Ну да, ему же, как и ей, теперь не обойтись без земного антуража.

Его ответ был простым и непростым одновременно, ей даже пришлось уточнить: – Общий интеллектуальный фон не формируется сам по себе, его формируют те, кто выносит свои мысли на общее обсуждение.

– Да, да, всё верно, вот мы и вынесли. Но не донесли, – на его губах мелькнула кривая усмешка. – Не забывай, что мы с тобой посвятили изучению земного социума свои жизни. А задумывалась ли ты о том, сколько знает о жизни землян среднестатистический неискушённый чужими проблемами аркил? «Ах, бедняжки, они не могут пользоваться эфиром! Это же так неудобно!». Эффект бумеранга – вот что произошло! И чем больше мы пытались объяснить, тем меньше нас хотели слушать, а затем попросту исключили из интеллектуального фона.

– Попросту? Неужели это так просто сделать?

– Это произошло само по себе. Как выборочное удаление частоты приёма. Нас так упорно не принимали, что в итоге просто перестали слышать.

– Я сожалею, Жиль, – она не знала, что ему сказать, никто никогда не объявлял ей подобных бойкотов. Даже мысль об этом была ей невыносима. Конечно, ни ему, ни Раисе не воспользоваться теперь эфиром напрямую, этого их лишил метаморфоз, но они всегда могли транслировать свои сигналы в общий интеллектуальный фон через усилители… Те же эф-станции, например. Аркил не должен и не может жить без права быть выслушанным! Бедные исключённые! Может, ей удастся замолвить за них словечко? Кто знает, сколько лет предстоит «Эскорту» обивать пороги либеральных поселений. Она могла бы рассказывать и о той роли, которую сыграла команда Жиля в аккуратной, «очеловеченной» попытке контакта.

– Это ты передал ВКСМ кристаллы?

– Да, конечно. И планету под заселение мы выбирали вместе. Ужасная, неудобная планета. Работы на многие годы, но в зоне электронных телескопов землян не было ничего лучшего, и мы пошли на это, чтобы создать у них ощущение цельности. Это был их проект. С нашими инвестициями, но их!

– И что было дальше? Что спровоцировало контакт?

– Я надеялся, что ты мне расскажешь. Когда на «Эскорте» сработала временная сцепка, я был от вас практически в часе пути, и совершенно ничего не понял.

– Ты?! Ты был на борту одного из кораблей?! И ты знал… – вот опять ей приходится вспоминать о том, что совсем недавно её жизнью пробовали распорядиться за неё. И одним из этих распорядителей, оказывается, был Жиль!

– А что тебя удивляет? Если ты по поводу решения землян о приостановке вашей жизнедеятельности, то я об этом не знал до тех пор, пока Пекарь не устроил скандал. А это случилось, как ты понимаешь, только после того, как мы выловили его капсулу, и уж точно после того, как заявился контрольный корабль наших временщиков, готовый уничтожить всех и вся за нарушение правил обращения со временем. Ты же знаешь, как у нас с этим строго.

– Вот как…

– Недальновидные, ограниченные, безразличные к чему бы то ни было временщики! Они начали с угроз. Я сражался как лев! То есть бился как уж на сковородке. Общий интеллектуальный фон получил тревогу, стало быть, у меня было два пути: допустить уничтожение улик или форсировать контакт. Я выбрал контакт, к которому оказались неготовы не земляне, а аркилы! Так что ты, Раиса, должна признать, как минимум, изначальную ошибочность традиционной платформы, – он вздохнул и обвёл глазами столики и торшеры, прекрасно создающие уют. – Так как ты находишь моё жилище? Тебе будет здесь комфортно? Я перетащил сюда множество предметов земной утвари. Пришлось самому смотаться на Землю, я хотел сделать твоё пребывание в Садах приятным.

Раиса напряглась. В её взгляде засветился вопрос, который она не осмелилась озвучить. Но Жиль понял её и без слов.

– Ну-ну, Раиса! Ты же не думаешь, что я разрешу тебе продолжить твой облёт либералов? Я не могу позволить «Эскорту» провалить второй по важности проект в моей жизни. Мне стоило огромных трудов сколотить под началом Пекаря вменяемую команду. На Земле не осталось материала! Жалкая кучка аграриев, которые забыли, как обеспечивать себя самым необходимым. Называют себя громким словом «сопротивление», а сами – ты только вдумайся! – не считают зазорным дополучать всё недостающее от Федерации!

Раиса вдруг задохнулась от внезапной догадки: – Браслет… Это твоих рук дело?!

– А чьих же? – обозлился Жиль. – Уж не вообразила ли ты, что земляне совершили прорыв в молекулярке?! Они овощи, Рая! Овощи! – он больше не смеялся, он тихо ярился, и у Раисы не осталось никаких сомнений – своим ушам придётся поверить.

– Я не сдамся! – вдруг закричал он во всю глотку. – Ты слышишь, бывшая традиционалистка, неисправимая патриотка! Я ненавижу эту лужу под названием Арк, и я её уничтожу. Не сегодня, так завтра. И то, что они обожают своих домашних любимцев – землян, сыграет мне на руку. Именно их я использую слепым орудием в борьбе с рукой кормящей!

Вот значит как… Знакомая пластинка. То, чего Раиса не сказала отцу, и что было обдумано впоследствии бесконечное множество раз, мгновенно выстроилось у неё в голове в пулемётную ленту. Конечно, она не могла себе представить, что ей встретится ещё один подобный оппонент – и так скоро! – но на этот раз недостатка в аргументах у неё не будет. Главное – верно обозначить для себя его побудительные причины.

– Жиль, ты долгие годы был моим… почти врагом, но ты не был убийцей. – Она не знала его близко и не знала, к чему стоило взывать в первую очередь: к милосердию или к здравому смыслу.

– А я и не собираюсь тебя убивать, – будто истощив запас энергии, Жиль сгорбился в своём кресле. – Живи себе на здоровье! Даже Владимира Михайловича твоего сюда переправлю. Воздух здесь, на самом деле, нормальный, почти земной, под запросы флоры. К тому же, как ты верно заметила, я не был на вашей свадьбе – время не позволило, извини – вот и полюбуюсь взамен на ваше «жить-поживать и добра наживать». Юбилей какой-нибудь вместе отметим…

Юбилей? Настала очередь Раисы возмущаться. Она шумно выдохнула и, невольно переходя на родной способ передачи информации, раззявила рот в едва слышном крике. Этот человек собирается уничтожить её планету, планету аркилов, колыбель их цивилизации, и не считает себя убийцей?! Больше того, он надеется, что Раиса простит и поймёт своего тюремщика?! Да он ещё больший фанатик, чем её отец! Конечно, мысль об отце не подлежала передаче, но вся боль за родных и близких, которых она могла потерять из-за его бредовых идей, там была.

К сожалению, к её эмоциональному всплеску Жиль остался безразличен. Только слегка пожал плечами: – Никакого убийства. Санитарная зачистка и не более. Арк – это не колыбель. Арк – это рассадник.

Раисе хотелось кричать о том, что он ошибается, что всё наоборот! Что на Арке есть не меньшие фанатики, чем он, причём, готовые сами себя угробить. Но разве могла она подарить ему этот козырь? Она промолчит. То есть она будет взывать к его разуму и логике, но ни словом не обмолвится о последнем разговоре с отцом. Жиль не должен узнать о столь влиятельном потенциальном союзнике! Ах! А вдруг проболтается Коршак?! При этой мысли она нервно вскочила и побежала к дверям на озеро.

– Ну, куда ты бежишь! – в голосе за её спиной прозвенела досада. – Всё продумано, тебе не выбраться отсюда без моих помощников, а они и хвостом не пошевелят без моего приказа. Читай на Книгоед.нет

Последнее слово прозвучало странно. Не потому ли, что ему предшествовал характерный хлопок? Раиса удивлённо оглянулась и встретилась глазами с отчаянием во взгляде хозяина дома, а саму её немедленно обхватили сзади мокрые руки, и через несколько секунд она больно ударилась коленками о борт «Эскорта». Ударилась бы и лбом, если бы её не подхватил Коршак, за спиной которого усиленно свистела комаром русалка. Вторая вертелась вокруг и озабоченно заглядывала вниз.

– Хватит, Мелиса, хватит, я очнулся.

Обе девицы широко улыбнулись, и Раиса невольно отметила, как предусмотрительно свесили они вниз свои хвосты, и как бросалась при этом в глаза стройность их фигур и округлость молочных желёз.

– Извини, Раиса, что выдернул! – веснушки Коршака (замечательные веснушки, родные…) блестели на его мокром лице воодушевлением: – У меня появилась идея, как разбудить капитана! Сейчас девочки ей посвистят – само собой, под твоим присмотром! – и мы сразу обратно! – милый Коршак, он был совершенно счастлив. – Может, и капитана с собой прихватим!

Дамы согласно закивали головами и прочирикали о том же, то есть о полном согласии помочь, подтверждая, что капитану Ким в их планах отводилось немаловажное место.

Говорить Раиса не могла. В то, что сейчас произошло, поверить было трудно. А вот испортить эту хрупкую ситуацию можно было запросто. Любым неосторожным словом. Жиль, безусловно, ограничен своим земным телом, так же как и она, но каким-то образом команды своим помощницам он передаёт. Значит, приказ вернуть пленников на озеро может поступить в любую секунду.

– Ничего, я не сержусь, – мысленно она решила складывать в уме сотни, чтобы голос не выдал её волнения. – Пойдём, Коршак, я попробую посвистеть капитану, а вы, девочки, лучше вернитесь к Жилю, он наверняка ужасно сердится, вы же ему ничего не объяснили.

Русалки встревоженно переглянулись.

– А потом сразу возвращайтесь за нами, хорошо? – подбодрила их Раиса, лишний раз подтверждая, что её предложение не идёт в разрез с их инструкциями.

Получилось! Девушки согласно кивнули и растворились в воздухе. А вместе с ними испарились и невозмутимое спокойствие, и уверенный голос Раечки: – Пилот! – закричала она, как только в воздухе растворился звон эфирного хлопка. Назревающий внутри неё взрыв нашёл, наконец, выход через голос, срывающийся на крик: – Аварийный прыжок в ближайший туннель! Прочь из этого сектора! Быстро!

Глава 4. Не время спать

Пространство своей паники Раечка условно ограничила двумя квадратными метрами кают-компании. Теперь она металась по ним, как по клетке. По напряжению это походило на тот срыв, который она перенесла, когда узнала о произошедших на Земле переменах. Только в тот раз она возмущалась, а в этот раз она молчала, и молчание её было настолько напряжённым, что мужчины в её присутствии боялись шелохнуться.

«Эскорт» перепрыгнул через два сектора, не отмечаясь у временщиков. Возможно, такая невежливость была излишней, но никто из эскортовцев не знал насколько далеко распространяется влияние Жиля, и кого из тех, кто мог повстречаться на их пути, он мог привлечь на свою сторону. Пилоту Раиса выдала особое распоряжение: записать и держать наготове её персональный сигнал бедствия, и не удаляться от эф-станций, через которые его можно передать напрямую в интеллектуальный фон. Сигнал заключал в себе сообщение о попытке лишения свободы – невиданное для аркилов бедствие. Про браслет Раиса решила промолчать, доказательств у неё не было.

Механику ужасно хотелось расспросить техника, что такого произошло в гостях у этого франта Жиля, но прыжки «Эскорта» и рваные команды супруги к разговорам не располагали. Расслабились они только сейчас, когда Раиса наконец скомандовала сделать передышку, не в силах определиться с дальнейшим курсом смахивающего на побег путешествия.

– Отстань, Михалыч, они шершавые! Бррр… – ещё утром Степан умер бы от стыда, если бы ему пришлось делиться с механиком такими подробностями.

– Я ж тебе говорил: рыбы!

– Нет, ты говорил: надо присмотреться! Это совсем не дно и тоже.

– Кто же знал, что и щупать можно… – Михалыч выглядел так, будто упустил в жизни что-то важное. Степану хотелось поддержать старшего друга, но закончить эту беседу ему хотелось намного больше.

Механик, однако, не успокаивался: – Может, это твои резиновые клешни неправильно воспринимают?

– Я не только руками пробовал, – Степан покраснел, а Михалыч насупился ещё больше.

Вдруг Раиса встала, как вкопанная, топнула ногой и решительно направилась прочь по коридору. Понять, что она задумала, по выражению её лица было невозможно. Коршак вскочил и побежал следом: «Раиса, ты куда?». Не упускать же такую возможность завершения надоевшего «мужского» разговора! Механик, правда, тоже потянулся за Коршаком, но про русалок больше не спрашивал.

Через пару секунд Коршак понял, что Раиса направляется в отсек жизнеобеспечения. Ну наконец-то! Хотя она и объяснила Степану, что на Арке капитана обрабатывали реабилитационными частотами, и что никаких результатов это не принесло, он всё равно надеялся.

Подойдя к капсуле, Раиса решительно надавила на нужную клавишу, заставляя крышку щёлкнуть и поползти вверх. Капсула открывалась медленно, а Раечка торопилась и, едва зазор стал достаточным, просунула в капсулу голову и зазвенела в лицо Чиките злющим комаром. Пищала она громко и самозабвенно, у Степана даже скулы свело, но капитан осталась неподвижной. Она покоилась в своём саркофаге безмятежно и умиротворённо, всем своим видом показывая, что там ей лучше, чем здесь.

Лампочки горели, приборы попискивали, мониторы обнадёживали: всё хорошо!

Тогда Раиса выпрямилась и разрыдалась. Добрая, тихая, уравновешенная Раиса. Всё это было совсем не про неё. И вдруг, схватившись руками за бортик капсулы, она дёрнула его вверх что было сил. Капсула слегка подпрыгнула и тут же громко шлёпнулась об пол, но этого Раечке показалось мало, и она тряхнула капсулу ещё раз:

– Вставай, слышишь! Ты нужна мне! Я не могу одна!

Степан оторопел и остро почувствовал себя лишним. Михалыч сразу ретировался, бормоча на ходу, что при приближении «бабской истерики» так нужно делать всегда. А Степан уйти почему-то не смог, стоял и смотрел, как Раиса неистово хлещет Чикиту по лицу, не переставая кричать. Она кричала о том, что нет времени разлёживаться в коме. О том, что Земля в опасности, и что она, Рая, не уверена, что во вселенной вообще остались люди, годные для предстоящей им борьбы. А ещё о том, что Чимэг – одна из тех немногих, кто мог бы восстановить иерархию среди неизменённых…

Раечка говорила очень вдохновенно, но капитан не реагировала никак. Тогда Раечка снова заплакала, и Степан вжался в обшивку у неё за спиной. Он чувствовал, что любая попытка вмешаться была сейчас противопоказана им обоим. Конечно, он хотел её утешить! Хотел сказать ей о том, что они с Михалычем за неё, за Раису, в огонь и в воду! И он обязательно скажет ей об этом. Только не сейчас. Тем более что она права: нынешнему положению дел не позавидуешь. Земля попала в вилку между вседозволенностью приёмных родителей, неискренностью старых друзей и пугающим могуществом новых врагов.

Раина каштановая грива с очередным рывком головы избавилась от таинственных приспособлений, удерживавших её в строгом порядке, и разметалась по вздрагивающей женской спине и прикрывающим лицо ладоням. Что тут скажешь? Пусть выплачется.

Когда Раиса вышла из отсека, оставив капсулу жизнеобеспечения открытой, Степан чуть не разорвался между желанием пойти за ней – проводить и утешить – и остаться – капсулу-то нужно закрыть! Победила капсула. Второй раз он такой ошибки не допустит.

Эх, Чикита-Чикита… что же с тобой делать? – он скользнул глазами по неподвижному лицу своей спящей красавицы. Раиса растревожила холодное совершенство её образа: голова капитана развернулась от пощёчин и теперь бессовестно дразнила Коршака краешком мочки уха, проглядывающим между блестящих прядей волос – ещё недавно они были аккуратно зачёсаны назад, а сейчас разметались чёрным шёлком по ярко розовым щекам. В повороте головы и плеча приоткрылась слегка расстёгнутая молния комбинезона и там, под ней, ровно и призывно вздымался белый гладкий бугорок.

Степан отшатнулся. Выдержка, приобретённая с помощью русалок, улетучилась куда-то без следа. С этим нужно было что-то делать!

Господь всемогущий…

Он протянул свои огромные ладони к маленькому, словно игрушечному женскому телу, и осторожно развернул его на спину. Комбинезон сомкнулся, пряча от Степана недавний соблазн, но голова капитана оказалась запрокинутой назад, отчего рот её приглашающе приоткрылся.

Пресвятые угодники…

Собрав остатки воли в кулак, техник опустился перед капсулой на колени и аккуратно подсунул свои огромные пальцы под неестественно выгнутую женскую шею. Он должен уложить её поудобнее, чтобы ничто не нарушало её покоя, тогда и сны её будут приятны. Со времени спуска на Арк прошло больше месяца, но Степан до сих пор помнил боль, причинённую теми снами. Не дай бог, – подумал он и посмотрел на Чикиту так, как не смотрел никогда – с болью, нежностью и надеждой – пусть ей сняться другие сны!

Прорезиненная ладонь вмещала голову капитана целиком. Положить её обратно в пеноформу, вот что нужно было сделать, но он медлил, не доверяя больше сонному плену.

– Sweet dreams, – прошептал он наконец – если уж желать снов, то сладких – и услышал сзади строгий голос: – Целуй!

Михалыч? Откуда он взялся? Рука, в которой Коршака держал голову Чикиты, дернулась от неожиданности и снова потревожила покой капитана. Техник зашипел, как от боли, и повернулся к подошедшему механику, испепеляя его взглядом.

Но тому было всё равно, он смотрел не на подчинённого, он смотрел на капитана, и снова собранно скомандовал: – Целуй, сказал! А то щас сам поцелую!

Нет, ну каков! Поцелует он! Кого? Его Чикиту! Коршак просто вскипел от накатившей на него ярости и, видимо, не справился с искусственной конечностью, снова позволив ей дрогнуть, потому что из уст Чикиты вырвался стон, и техник удивлённо уставился на вновь приоткрывшийся рот и неуловимо сократившиеся мышцы щёк. Не может быть! Она пытается улыбнуться!

Ему не требовалось больше приглашений. Пожалуй, даже наоборот. Попробовал бы кто-то его сейчас остановить! Он прижался губами к тому краешку рта, где ему померещилась улыбка, и подумал, что выглядит это, наверное, очень глупо, но он всё равно готов вот так стоять перед ней на коленях вечно.

– Миша… – произнесли её губы, обжигая Коршака дыханием, и он изумлённо отшатнулся, поднимая глаза на столь же ошарашенного Михалыча. Глаза Чикиты были по-прежнему закрыты, но это был уже не тот сон. Это была дрёма перед пробуждением. И как ни старался Степан незаметно высвободить свою руку из-под её головы, опуская её в колыбель капсулы, незамеченным это не осталось. Она открыла глаза, когда он был ещё слишком близко для достойного отступления. Прекрасной принцессы больше не было, была вредная и язвительная Чикита Ким, которую теперь придётся перевоспитывать, если он не хочет умереть от тоски и одиночества.

– Коршак, отпрянь! – сказала она, прекрасно понимая, что это слово должно быть ему незнакомо. Но он, как ни странно, не смутился.

Ух ты! Да я не боюсь её ни капли!

Сверкая веснушками и улыбаясь во весь рот, Степан переместился в галантный упор на одно колено и предложил ей руку. Это было так естественно. Хорошо бы ещё разузнать какие она предпочитает драгоценные камни. В их семье традиционно дарят невестам кольца с изумрудом, но ему всё равно: купит, что скажет! От этой мысли Коршак расхохотался. Громко. По-техасски. Продолжая наблюдать, как вытягивается и заливается краской смущения лицо капитана. Так-то! Теперь его очередь!