Текст книги "Высший пилотаж"
Автор книги: Татьяна Дубровина
Соавторы: Елена Ласкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
– Я передумала! Остановите! Стойте!
Самолет вздрогнул и рванулся с места, набирая скорость. Бешено понеслась навстречу бетонная полоса, словно наматывалась на колеса... Будто это хищное стальное чрево сжирало землю, подминало ее под себя...
– Не надо! – изо всех сил крикнула Маша...
И тут сидящий впереди пилот повернулся, приподнял шлем, и на Машу в упор глянули холодно прищуренные глаза Иоанна. А в наушниках раздался насмешливый голос:
– Я не слышу... Что вы говорите? Быстрее? Как вам будет угодно.
Глава 6
ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ
Спасительная земля осталась далеко внизу. Вокруг, куда ни глянь, только небо...
А самолет поднимается все выше и выше... Корпус его слегка подрагивает, и Маша всерьез опасается, что он развалится на куски...
– Внимание... – предупреждает Иоанн. – В первом пункте вашей заявки «петля Нестерова». Приступаем к выполнению.
– Иона... Пожалуйста... – успела только прошептать Маша, как земля вдруг опрокинулась и стремительно стала надвигаться на нее сзади...
Где верх, где низ – не разобрать... Прямо над головой далекие верхушки деревьев да бескрайнее желто-зеленое поле... Несколько томительных секунд Маша висит вверх ногами в пространстве, пристяжные ремни с силой впиваются в тело... а потом поле неожиданно оказывается прямо перед глазами. Они несутся к нему с бешеной скоростью...
Сейчас будет удар... свет померкнет... дикая боль пронзит все тело... Или не будет боли? Все кончится... Ну и пусть! Скорей бы уже...
Надо зажмуриться, чтобы не видеть этого страшного последнего момента, но глаза широко раскрыты...
Земля словно переворачивается, убегает назад... Самолет выравнивается... А сердце, кажется, остановилось, перестало биться, замерло в груди... И воздуха не хватает, нечем дышать... Словно Маша нырнула на глубину...
«Ну что, голубушка? Как тебе «мертвая петля»? Небось ни жива ни мертва от страха? Так тебе и надо! Это еще цветочки...»
Иона крепко сжал штурвал и усмехнулся. Это тебе не в такси кататься... Сейчас пару кругов для успокоения, а потом покруче загнем... От таких фортелей здоровые мужики начинают панически вопить...
На стеллаже в Машиной библиотеке он видел книжонку со смешным названием «Остановите самолет – я слезу». Читала небось? Тогда должна усвоить, что самолет не телега, на ходу не спрыгнешь.
Он боролся с желанием оглянуться и посмотреть, какой эффект произвела на Машу первая фигура. Но потом решил, что не стоит, а то, чего доброго, пропадет его злой азарт и он не выполнит намеченное...
Маша никогда раньше не летала на самолете. Иоанн не мог даже предположить, что она вообще впервые оторвалась от земли.
«Рожденный ползать летать не может», – с грустной самоиронией говорила себе Маша. Куда уж ей рваться в небо, когда она боялась даже на балкон выйти, если высота была больше пятого этажа. Даже в детстве она в парке никогда не просилась на колесо обозрения, ей вполне хватало каруселей и лодочек. Один только раз подружки уговорили – так Маша крепко вцепилась в поручни, упрашивала всех не дергаться, не вертеться, боялась, что кабинка оторвется от хлипкой железяки и рухнет вниз. Все восторгались прекрасной панорамой, а Маше было не до красот. Она дождаться не могла, когда уже ее опустят на землю... И едва они поравнялись с пандусом, спрыгнула, не дожидаясь полной остановки, и понеслась как можно дальше, ругая себя, что поддалась на уговоры.
С тех пор страх стал не меньше, а еще глубже, просто Маша научилась не демонстрировать его окружающим. Действительно, взрослой даме ни к чему кататься в парке на аттракционах, летать ей никуда не приходилось, да и дорого это. Один раз Маша ездила на юг в пионерлагерь, причем поездом. А с недавних пор самой далекой точкой ее привычного маршрута стала дача.
Зачем она только затеяла эту глупость?! Мало того что поднялась на сумасшедшую высоту, да еще вертят ее во все стороны, так что ориентацию в пространстве теряешь...
Как прекратить этот ужас?! Как остановить Иону? Господи, хоть бы скорее уже ощутить под ногами спасительную землю...
Зачем люди рвутся в небо? Что они забыли в этой пугающей пустоте? Ведь люди – не птицы. Полеты противоречат законам природы...
Самолет плавно накренился, описывая над полем широкий круг. У Маши уже в голове шумело, а в глазах все кружилось, будто она перекаталась на карусели. Липкий холодный пот покрыл все тело... Наушники железными тисками сжали виски, к горлу подкатывал противный комок тошноты...
Слава Богу, они поворачивают к аэроклубу... Осталось чуть-чуть потерпеть...
В уши резко ударил громкий голос Ионы:
– Приготовиться... Заходим на следующую фигуру.
Почему не на посадку?! Зачем испытывать этот кошмар еще раз? С Маши уже достаточно... Она бессильно сцепила кулаки и закусила губы. Как нарочно, Иона не слышит ее! Она просто бессловесный балласт за его спиной...
Сейчас, пожалуй, лучше всего подойдет «бочка». Ей должно понравиться – так необычно чувствовать, как тебя стремительно закручивает вокруг своей оси... Закручивает, заморочивает, вертит в безумном вихре... Она тоже заморочила ему голову, закрутила, хвостом покрутила... Теперь он повертит ею, как хочет!
Иоанн покачал крыльями и быстро начал набирать высоту. Отдышалась? Не расслабляйся, лицемерка, сейчас ты получишь новую порцию удовольствий...
Спортивный самолет взвился вверх, выровнялся и вдруг начал заваливаться набок...
Огромная тяжесть неожиданно навалилась на Машу, вдавила в сиденье. Все поплыло перед глазами, завертелось стремительным вихрем. Земля опрокинулась навзничь...
Или это они покинули зону земного притяжения? Ничего не видно... наверное, это открытый космос...
«Где я? Кто я? – успела подумать Маша. – Я уже умираю...»
Мгновенная слепота даже не испугала ее. Лучше не видеть ничего... Только в наушниках слабо звучал размеренный голос Иоанна:
– Раз-два-три... раз-два-три... – словно он танцевал в небесной вышине жуткий предсмертный вальс...
А потом вслед за зрением пропало и сознание. И Маша внезапно провалилась в разверзшуюся перед ней черную пропасть...
– Раз-два-три... – шептал сам себе Иона, отсчитывая равномерные промежутки, через которые он переключал рукоятки приборов, выписывая в поднебесье сложные виражи.
Да, это вальс... Это его музыка, его внутренний ритм, без которого ни один летчик не сумеет правильно рассчитать выполнение фигуры.
Правое крыло... крен... вираж... левое крыло... выровнять машину...
– Раз-два-три...
И опять штурвал вправо... крен... раз-два...
Самолетик кувыркался в воздухе и с земли был похож на беззаботного дельфиненка, резвящегося не в водном, а в воздушном океане...
Пять оборотов... Пожалуй, достаточно на первый раз... А теперь для дорогой клиентки подарок от фирмы – сверх программы...
Иона упрямо прикусил губу и прямо из «бочки» перешел в рискованный стремительный «штопор». Он несся к земле, и она словно засасывала его в себя, как дьявольская воронка... Потерять такт, ошибиться на долю секунды... и амба, как в старой дворовой песенке...
Ну что ж, не любит, так и не надо.
За что же я ее люблю?
Ну что мне стоит подняться в небо
И сделать «мертвую петлю»?
А потом жалостливое, на взрыде гитарной струны:
Друзья узнали, похоронили...
Пропеллер стал ему крестом...
Ну нет! Иона не ошибется! В задней кабине сжалась от страха в комок маленькая коварная женщина, и он доставит ее на грешную землю в целости и сохранности.
– Пам-пара-бам-пам-па... Старый калейдоскоп... ый калейдо...
Стоп! Штурвал на себя... Выше нос! Умница, «якушка», не подкачал! Полетели... Над полями да над чистыми... Эгей!
...Он плавно зашел на посадку и коснулся колесами бетонной дорожки. Заглушил двигатель, стянул с головы шлем и откинул крышку кабины.
Он был горд и доволен собой. Показал класс. Все чистенько и точно, на «пятерочку». Знай наших! Жаль только, что его спутница не в состоянии по достоинству оценить его мастерство...
Иона оглянулся с видом победителя...
И увидел на заднем сиденье бессильно обмякшее тело Маши.
Она лежала немного наискось, и русая прядь вилась поверх съехавшего набок шлемофона.
Идиот! Кретин! Что же он наделал?!
Иона вытащил девушку из самолета и бережно положил на траву. Перестарался, дурак! Довыпендривался... А что, если у нее от страха и перегрузок просто сердце остановилось? Ведь говорят, что человек, упавший с большой высоты, чаще всего погибает именно от разрыва сердца, не успев долететь до земли.
Он встал на колени и прижался щекой к Машиной груди.
«Маша, Машенька... Очнись... Открой глаза... Вздохни... Посмотри на меня, отругай меня... Я заслужил. Только приди в себя, вернись из этого черного жуткого провала...»
Такой тихий, слабенький стук... будто робкая маленькая птичка бьется в тесной клетке... Слава Богу, жива!
Иона подложил свой шлем Маше под голову, запрокинул ее лицо и склонился к нему. Дыхания совсем не слышно...
Иоанн ненавидел себя за глупость. Пустое мужское бахвальство! Что он ей хотел доказать? Какой он крутой ас? Ведь прекрасно помнил, как совсем недавно после такого же полета накачанный мальчик, эдакий бычок с толстой шеей, позорно блевал на травку и клялся, что больше никогда не переступит порог их идиотского аэроклуба.
Тогда Иона презрительно потешался над слабаком и чувствовал горделивое удовлетворение. Теперь же он в панике суетился вокруг Маши, а сердце сжималось от жалости при виде голубоватых кругов под закрытыми глазами и страдальчески сжатых в ниточку губ...
Месть оказалась несоразмерно жестокой. Как он осмелился переступить невидимую грань?! Нет ему ни прощения, ни снисхождения...
Глава 7
НА РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ
Обними меня крепче... Прижми к себе...
Сильные жесткие руки обхватывают плечи... Горячие губы полностью закрывают рот, у них такой необычный солоноватый вкус... Нечем дышать... В голове гудит... И тут сквозь стиснутые зубы врывается внутрь знойный вихрь... Поток воздуха наполняет легкие...
Почему он отстранился? Еще... пожалуйста...
Маша силится открыть глаза, но густая черная пелена не желает исчезать. Конечно, ведь она спит... Это сон... Только откуда она знает, что над ней склонился именно он? Какая разница? Знает – и все! Чувствует!
Разве может она представить на его месте кого-то другого? Бред. Да, бред, горячка... Озноб по спине и нестерпимый жар на губах... Это он обжигает их поцелуями...
И постепенно горячая волна начинает разливаться по телу: сначала вспыхивают щеки, шея, потом грудь... Сладкий волнующий огонь спускается ниже и сводит ноги непонятной, но ужасно приятной судорогой...
Маша больше не в силах сдерживаться. Порывистый вздох вырывается из груди, а губы с трепетом возвращают поцелуй...
Ах, какой замечательный сон! Она чувствует все как наяву... Пусть он длится и длится, бесконечно долго...
Как ей нравится этот новый мир – незримый, но такой чувственный! В нем нет красок, нет звуков, нет ароматов, а есть лишь вкус, осязание, прикосновения... И только так, не отвлекаясь ни на что другое, Маша может до конца ощутить его полноту.
Но что это?! Словно кто-то протирает влажной тряпочкой запотевшее стекло... Свет возвращается медленно и неуверенно, становится все ярче, все насыщеннее...
Сквозь подрагивающие ресницы Маша видит склонившееся над ней лицо. Ясно и отчетливо, до мельчайших деталей различает каждую черточку, каждую морщинку вокруг глубоких черных глаз.
Иоанн смотрел на нее, еще не до конца осознавая, что устремленный на него взгляд становится осмысленным...
Первой радостной мыслью было: слава Богу, очнулась! А второй – что вместе с сознанием вернулась и память. И эта мысль испугала. Пока он старался, как умел, сделать Маше искусственное дыхание, он не задумывался над тем, что это так похоже на поцелуи. А теперь вдруг запаниковал. Что она подумает? Что он, словно воришка, воспользовался ее беспомощным состоянием?
Именно поэтому он резко отпрянул и выпрямился. Сказал с усмешкой, пряча за ней свою растерянность:
– Не думал, что ты в обморок грохнешься...
– Видимо, тебе вообще не свойственно думать, – моментально отозвалась Маша.
Да, память вернулась, а вместе с ней пришло понимание, что это и не сон был вовсе... что она действительно лежала перед ним, и млела от прикосновения его губ, и дрожала от желания... И он чувствовал эту дрожь! Он знал, отчего она... Но не останавливался, а будил в Маше все новые и новые инстинкты... И подло торжествовал, что она так откровенно откликается, безотчетно следуя не спящему разуму, а живому чувству...
Да он просто подлец! Маша увидела его кривую усмешку и сразу же представила себе сальную ухмылку, с которой он властно и настойчиво прижимался к ее губам...
Кровь бросилась в голову. Стыдно... провалиться бы сейчас сквозь землю... Она метнула на Иону яростный взгляд и с трудом приподнялась на локте.
– Тебе... помочь? – Он не дерзнул вновь прикоснуться к ней.
– Обойдусь! – процедила Маша.
– Перестань. Дай мне руку...
– Не трогай меня! – взвизгнула она.
Иоанн поднялся на ноги и отступил на шаг.
– Как угодно.
Маша быстро одергивала юбку, приглаживала волосы... Руки суетливо заправляли выбившуюся блузку... Она не могла стоять перед ним такой растрепой. Только приведя себя наскоро в порядок, Маша вновь ощутила уверенность.
Она уже успела раскаяться в том, что вообще сюда пришла, что разрешила поднять себя на этом чертовом самолете, крутить, как куклу, а потом тискать на траве будто... будто... резиновую женщину...
Наивная! Она-то думала, что обидела Иоанна отказом, ругала и ненавидела себя за это, хотела объясниться... Да человека с такой наглой самодовольной усмешкой ничто не может задеть и оскорбить! Он привык брать то, что хочет. А мораль и приличия для него лишь пустые фразы!
Самое противное то, что он получил реванш. Не мытьем, так катаньем, не с согласия, а как гнусный вор!
Конечно, он доволен! Удостоверился в ее податливости, потешил свое грязное мужское чувство... Мол, как ты ни трепыхайся, ни строй из себя святошу, а против природы не попрешь: она сама взрывает твои глупые рамки условности. Что и требовалось доказать.
– Прости... – начал было Иона и запнулся, столько ледяного презрения было в прищуренных глазах Маши.
– Дорогое удовольствие... – отчетливо процедила она. – Но оно того стоит. Благодарю.
Почему он не остановил ее, когда маленькая фигурка медленно шла по огромному летному полю к воротам? Почему не схватил за руку, не попытался объяснить, что не хотел... Как глупо!
Если бы Маша стала кричать, обвинять его, осыпать упреками, было бы легче. Но она поблагодарила его за урок... Иона в сердцах швырнул шлем на землю и пнул ногой туго накачанное колесо шасси, будто поджарый спортивный «Як-52» тоже был виновен с ним наравне.
Он стоял, как истукан, пока Маша не скрылась за металлической громадой глухих ворот, а потом вдруг бросился бегом к стоянке машин.
Еще не поздно! До станции далеко, он успеет догнать Машу за поворотом. Он посадит ее в «мерседес», силой затащит, если не согласится сама, и все-таки скажет, что не может оставаться в ее глазах последней сволочью, что его поступки имеют другое объяснение... И причина – в ней.
Серебристый «мерс» послушно рванул с места и через несколько минут уже повернул на петляющую через поле дорогу.
Иоанн зажмурился и помотал головой – что за чертовщина? Далеко вперед была видна асфальтовая лента шоссе, по бокам покачивались едва начавшие желтеть колосья, синели васильки у обочины дороги, низко носились стрекозы... Вот только не видно было знакомой фигурки упрямой школьницы... Маша исчезла, как сквозь землю провалилась.
Не сбавляя скорости, Иона домчался до станции, хотя сам понимал, что это глупо: не могла же Маша добраться туда быстрее, чем он. Она ведь едва шла после обморока...
Однако Иона тщательно осмотрел пустую платформу и повернул назад. Теперь он ехал медленно, пристально вглядываясь в стоящие стеной посевы...
Бесполезно. Маши нигде не было, словно она вышла за ворота аэроклуба и сразу же растворилась в воздухе, растаяла в светлых сумерках, как видение...
...Маленькая божья коровка неспешно ползла вверх по длинному стеблю. Острый сладкий запах свежего сена щекотал ноздри. Размеренно поскрипывали колеса... Телегу слегка встряхивало на каждой кочке неровной проселочной дороги.
Маша полулежала на куче сухой травы, с удовольствием ощущая легкое покалывание.
Высоко в небе плыли облака, у горизонта багровела полоска заката, а прямо перед ней, у самых глаз, упрямо карабкалась вверх божья коровка.
Маша подставила палец, и жучок переполз на него.
– Божья коровка, полети на небо... – тихо шепнула Маша. Свободной рукой она нашарила сумочку и на ощупь открыла, чтобы достать очки... И тут только поняла, что видит все ясно и отчетливо: и крохотные черные точки на красном панцире, и мягкие серые подкрылки, которые «коровка» медленно, словно нехотя, расправляет, готовясь взлететь...
Еще никогда в жизни Маша не видела так хорошо, как теперь! Она поморгала, закрыла глаза... Потом вновь осторожно открыла их, опасаясь, что знакомая расплывчатая пелена, как всегда, размоет очертания предметов...
Нет! Каждая травинка была видна, и даже тонкие усики божьей коровки, замершей на ее пальце...
Не может быть! Это просто чудо! Проклятая дальнозоркость внезапно пропала! Маше больше не надо носить уродливые огромные очки, делающие ее похожей на лягушку!
Она вспомнила, что так же отчетливо видела перед собой каждую ресничку вокруг глаз Иоанна, когда очнулась от забытья. Тогда Маша не придала этому значения...
Значит, потеря зрения после перегрузки в бешено крутящемся самолете обернулась совершенно неожиданной стороной...
– Ну давай, принцесса! Не ленись!
Сидящий на козлах впереди старик лениво стегнул лошадь кнутом. Старая доходяга скосила глаз и тяжело вздохнула. Может, в пору жеребячества она и была похожей на принцессу, а теперь это казалось насмешкой.
– Не гоните, – вступилась Маша. – Засветло успеем.
Эта груженная сеном телега как раз тащилась мимо, когда Маша выбралась за ворота клуба. Дед ехал в Дятьково, там тоже была станция, и Маша решила, что лучше сделать крюк, прокатившись на заманчиво пахнувшем сене, чем топать ногами несколько километров.
Они свернули с асфальтового шоссе на местный «кишкотряс» и медленно покатили вдоль лесозащитной полосы как раз в тот момент, когда Иона торопливо заводил свой «мерседес».
Маша слышала, как вновь лязгнули за ее спиной ворота, как помчалась по шоссе машина...
Да пусть он едет куда угодно, к кому угодно! Короче, пусть катится! С ветерком! Попутного ветра! Какое ей дело до этого наглеца? Было горько, что она в нем обманулась... Впрочем, сама виновата! Он обычный самец, такой же, как все. Могла бы и раньше это понять...
– Машенька, не надо обижаться. Я понял, что был не прав... Дай мне шанс, и я докажу тебе...
– Поздно. Я готова признать, что испытывала к вам некие чувства, но теперь – нет!
– Подожди, не уходи! Я умоляю тебя...
– Перестаньте. Не разочаровывайте меня. Я не могу видеть, как унижаются мужчины...
...Нет, не так! Слишком выспренне, как в слащавых дамских романах.
– Маша, я не смог сдержаться, потому что люблю тебя...
– А что вы называете любовью? Разве вам знакомо это чувство? Вы путаете его с сексом. Вам лишь одно нужно... Всем вам!
Стоп! С какой радости он будет признаваться ей в любви? Он хочет ее – это правда, это Маша чувствует и сама... Но не надо фантазировать: Иона не давал для этого повода... А жаль...
– Я грубое животное, мной владела похоть... Только сейчас я понял, что ты заслуживаешь другого отношения...
– Я рада. Ха-ха! Но теперь мне все равно.
– Я не знал, что ты не такая, как другие...
– Почему? Я тоже хочу быть любимой. Я хочу стать женщиной... Но не так, как привык ты... Ты умеешь только брать, не считаясь с чувствами другого человека!
– Почему ты меня отталкиваешь?
– Ищи себе другую игрушку!
Ах, как хотелось Маше найти точные язвительные слова, чтобы гордо бросить их в лицо Ионе! Как хотелось услышать униженные слова раскаяния...
Воображение рисовало все новые и новые сцены, но все они были похожи друг на друга... И все придуманные диалоги упирались в тупик. Она уходила, а он оставался. Они говорили на разных языках.
Маша горько усмехнулась: как всегда, сильна задним умом. С самого начала следовало вести себя совсем не так. Что заставило ее забыть осторожность? Зачем поддалась она глупому желанию вновь увидеть Иону? Ведь знает уже по собственному горькому опыту, что время лечит, позволяет забыть тех, кто когда-то волновал ее неопытные чувства. И через год-другой Маша уже с удивлением думала, как могла она вообразить себе, что ее привлекал этот никчемный человек?
Она ворочалась ночами с боку на бок и раскладывала по полочкам все достоинства и недостатки и с каждым разом находила все больше отрицательных черт в том, кто казался прежде прекрасным принцем.
Она закрыла глаза и попыталась проделать привычную «вивисекцию» с Ионой.
«Начнем с внешности... Он слишком высок, я едва до плеча ему достаю. Это минус... Чей? Пожалуй, все-таки мой. Это я недомерок, а у него самый нормальный для мужчины рост... Руки... волосы... Гм, не к чему придраться. Вот если бы у Ионы были грязные ногти или щетина на щеках... Ладно, следующим пунктом род занятий. Летчик высокого класса, а тратит свое мастерство на катание богатеньких клиентов. Мог бы найти ему более достойное применение... Ага, опылял бы поля ядохимикатами, травил все живое... Лучше было бы?.. Лучше было бы, если б Иона был глуп, туп, никчемен и безобразен! Не умел шутить, не мог двух слов связать, чтобы я с легким сердцем могла вынести ему свой приговор... Да неужели у него совсем нет изъянов? Думай лучше! Так не бывает. Самый главный недостаток, конечно, характер. Самомнение и самодовольство. Брызжущая через край мужская сила... Именно она внушает страх. Но разве плохо быть сильным? Разве можно представить, что Иоанн похож на хилого слизняка Антона? Бр-р...»
Маша открыла глаза. Опыт не удался. Странно, что вместо обвинений она сама начинает его оправдывать. Можно подумать, что он само совершенство! Как бы не так! Мстительный, похотливый задавака и лицемер. Прикидывался таким интеллигентным, деликатным, а сам...
Лучше вообще о нем не думать больше, а то опять начинает звучать в ушах его голос... Низкий, с чувственной хрипотцой...
– Я хочу тебя. Зачем играть в кошки-мышки? Все леди делают это. Не бойся, не дрожи, это приятно. Попробуй, сама убедишься...
– Нет...
– Подожди, я сейчас поцелую тебя... Губы пахнут земляникой... Я голову теряю... Какая тонкая нежная шейка...
– Нет...
Зачем она его слушает?
– Разве ты хочешь навеки остаться синим чулком?
– Нет!
Откуда он знает о том унизительном подарке?
– Приехали, барышня.
Телега остановилась у околицы деревни. Маша спрыгнула с воза и размяла затекшие ноги.
– Спасибо.
– Вон в ту улицу и прямо. Дойдешь до путей, а станция правее.
Дед хлестнул лошадь и покатил дальше.
Глава 8
С ГЛАЗ ДОЛОЙ – ИЗ СЕРДЦА ВОН
Да неужели на свете мало баб? Что я, как последний пацан, слюни распустил? «Ах, не дала... ах, прогнала...»
Не одна, так другая. Все они, по сути, одинаковы. Все ломаются, строят из себя непорочную невинность, сопротивляются для вида... А у самих в глупых головках одна куцая мыслишка: не перестараться бы, не переломать комедию... А то и в самом деле поверит и оставит попытки...
Хватит о ней думать! Я уже становлюсь похож на размазню. Скоро ребята начнут покровительственно хлопать по плечу: «Ну ты даешь, мужик! Совсем сбрендил? Ну-ка встряхнись! Водки дерни или телку заломай. Дело верное – сразу полегчает». Сам не раз вот так же говорил, не думал, что и я могу обломаться...
К чертовой матери! Сейчас действительно шарахну водки и... К кому бы закатиться на вечерок? К Любе? К Свете? Давненько я своих девчонок не навещал...
Кстати, странно, но до сих пор даже мысль об этом в голову не приходила... Двухмесячное воздержание, это ж с ума сойти! Совсем мужиком перестал быть. Коленку трону – и тащусь, как шестиклассник. Еще чуть-чуть – и на ромашке гадать начал бы: любит – не любит, плюнет – поцелует, к сердцу прижмет – к черту пошлет...
Послала уже. «Она другому отдана и будет век ему верна»... Ну и хрен с ней! Что я в ней нашел? Объективно говоря, до сих пор девочки как на подбор были, не стыдно и показать кому... А здесь влип. А ведь ничего особенного, не поймешь, чем взяла. Просто наваждение... Затмение нашло.
Так что кончай эту дурь, Иона! Полистай записную книжку, ткни пальцем в небо... Неужели никого из них видеть не хочешь?
Элька кривляка... У Надежды опять истерика будет... Ей замуж хочется, не оправдываю я Надеждиных надежд... Катюха...
Да ну их... Сейчас самое время в бар закатиться, а уж там как Бог даст. А он мне всегда давал, ни разу не отказывал... Вот только с этой...
М-да, хреново свыкаться с мыслью, что ты пустое место. На пупе извертелся, а тебя не оценили. Втюрился, а взаимностью не отвечают...
Ничего, мы-то знаем, что такое любовь и как с ней бороться!
Двадцать баксов за вход, сразу выпивки на полтинник... Бармен приветливо улыбается, узнал...
– Что-то давно не были, Иоанн Алексеевич...
– Дела... – и ручкой этак важно и неопределенно...
Он понимающе кивает. А на соседнем стуле вертится смазливая егоза, быстро стреляет глазками в мою сторону.
– Позвольте вас угостить?
– Ах, я не пью... Мне сок, пожалуйста...
Получи свой сок, детка. Только мне уже неинтересно. Я твою фальшь насквозь вижу. У, какой взгляд разочарованный! Даже со стула привстала... Неужели следом увяжется? Нет, поняла, что дядя серьезный... С глупой малолеткой дяде ску-учно...
Хорошо, что с моего столика прекрасно видно всех посетителей... Да не закидывай ты ногу на ногу, не дергай юбку... Я на тебя случайно посмотрел. Я вообще красный цвет не люблю, так что в этом платье у тебя нет шансов.
За блондинкой в красном – брюнетка в зеленом... Фу-ты, просто светофор! Вон та мордашка ничего, только слишком много курит. Терпеть не могу, когда после бурных ласк дама сразу же за сигаретой лезет.
А вот это уже интереснее... Правда, со спины... Может, повернется – крокодил крокодилом? Нет, честно говоря, даже красивая...
Да, это я на тебя смотрю. Почувствовала? Идешь ко мне? Ха, милочка! Да вокруг же полно свободных мест! Так что не смотри таким отсутствующим взглядом сквозь меня на стенку...
– У вас свободно?
Голосок приятный, чуть низковат... но это даже пикантно.
– Да, пожалуйста...
Я тоже смотрю сквозь нее. Я очень погружен в свои мысли... Она, пожалуй, чуть выше Маши...
Теперь она молча цедит через трубочку коктейль. Кажется, сухой мартини. Могу поспорить, что глаза она поднимет точно, когда в бокале останется половина.
Пять минут... Музыка играет, а я в такт барабаню пальцами по столу. Семь минут прошло... Я на часы не смотрю – у меня профессиональная привычка, такой внутренний таймер. Пора...
– Простите, вы музыкант?
Соизволила наконец!
– Нет, я летчик.
– Правда? Как интересно!
Удивление неподдельное, и это приятно. И реакция не бурная, а как раз в меру... А волосы у нее тоже пшеничного цвета... Может, крашеные?
Теперь твердая полуулыбка и открытый взгляд в глаза. Она не отвела свои. Хорошо... значит, продолжение следует. Глаза голубые... Кажется, я ожидал увидеть карие?
Пара дежурных фраз, и ее стакан опустел как раз вовремя.
– Позвольте, я повторю?
Она очаровательно дернула плечиком.
– Да, пожалуй...
Официант принес нам новую порцию, и беседа логически перетекла к знакомству.
– Иоанн.
– Марина.
– Вы актриса или манекенщица? – грубо льщу я.
Марина в ответ чуть заметно усмехается:
– Я дизайнер.
Гм, тоже модная профессия... Хотя одета со вкусом, может, не врет?
Бьюсь об заклад, что этот бокал она не допьет.
– Здесь слишком шумно...
Это уже намек. Конечно же я готов проводить. Марина садится в «мерседес» и называет адрес.
Вот и все. Как просто...
Она мне нравится. Она красива, прекрасно сложена. Холеная кожа, высокие стройные ноги... Она знает это, она привыкла к мужскому вниманию. Она не может не нравиться, это противоестественно. Тогда, черт побери, что меня останавливает?!
В комнате полумрак. В тонких рюмках дорогой коньяк. Я уже битый час так сижу, как истукан. Развожу бодягу... а девушка начинает нервничать... Вот она встала, прошлась передо мной, что-то переставила в шкафу... Ах, какая неловкость! Задела локтем рюмку, и она опрокинулась прямо на платье... Нашла повод переодеться. Интересно, она любитель или профессионалка? Сразу о цене не условилась, следовательно, просто искательница приключений... Ого! Хороший халатик! Коленки и грудь приоткрыты ровно настолько, чтобы захотелось продолжить. Теперь самое время хватать ее и начинать грубо, по-хозяйски мять это холеное тело. Ей должно понравиться такое отношение...
Что это я опять торможу? Может, заболел? Или выпил лишнего? Вместо нормального мужского желания – отвращение. Да я в самом деле терпеть не могу таких самоуверенных самок! Она ведь думает, что это она сняла меня, выбрала из толпы, чтобы удовлетворить свою похоть. Да еще полагает, что осчастливила этим!
Наверное, мой взгляд отражает мои чувства... Она замерла и растерянно спросила:
– Что-то не так?
Ты мужик или нет?! Продолжай, раз уж начал!
– Все нормально. Раздевайся. Я люблю смотреть.
Это Марине понятно. Ей нравится демонстрировать себя. Здесь я угадал. Она становится совсем рядом со мной и начинает медленно расстегивать крошечные пуговки.
Другому на моем месте это уже душу вымотало бы... Одна... вторая... третья... Халатик ползет с плеч, открывает высокую грудь в кружевном французском лифчике, потом тонкую талию, золотистый от загара живот и крошечные трусики...
Совершенно не могу себе представить, чтобы Маша вот так же стояла перед мужчиной и бесстыдно раздевалась, пытаясь его завести...
Марина смотрит мне прямо в глаза, а сама изящно закидывает руки за спину. Щелчок... И лифчик отброшен в сторону. Две тугие груди совсем рядом, я даже чувствую запах тела, смешанный с тонким ароматом «Мажи нуар». Марина сама возбуждается оттого, что на нее смотрят. Грудь вздымается вверх-вниз, дыхание учащается, в голубых глазах появляется туманная поволока...
Но я не спешу. Для меня она пока что – кукла, картина... Все равно что эротика на видике...
На лобке у нее крутые завитки золотистых волос, аккуратный треугольник, все остальное чисто выбрито. Ее пальцы скользят по бедрам, и она слегка раздвигает ноги...
Вот теперь я чувствую себя полным идиотом! Надо было уйти раньше.
– Ну... – нетерпеливо стонет она.
Ее рука обхватывает мою, тянет вверх, кладет на грудь. А другой рукой Марина мягко, но настойчиво начинает расстегивать мне брюки...
