Текст книги "Три родинки на левой щеке. Восток (СИ)"

Автор книги: Таня Рысевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Три родинки на левой щеке. Часть I. Восток

Предисловие и пролог

Предисловие.

Эта история – о случайностях. О том, что события, которые на первый взгляд выглядят частью хорошо продуманного плана, на самом деле могут оказаться не более чем черепками разбитых чашек, которые неведомым образом идеально соединяются в кувшин с высоким горлышком.

Случайности делают нас теми, кто мы есть. Случайно услышанная на улице фраза изменяет ход мыслей и вот вы уже свернули с пути, который год ведущего от работы до автобусной остановки, и шагнули в сторону – в неизвестность. Гуляя по школе с завязанными глазами, вы совершенно случайно встречаете человека, который станет вашим проводником и другом на долгие годы. Но сблизились ли бы вы, если бы случайная мысль не заставила вас надеть на глаза повязку в тот день и час, когда он случайно прошёл мимо? Случайно упавший на стол бисер складывается в узор. Случайный порыв ветра заставляет нас пойти непривычной дорогой, в обход того места, где сейчас упадёт дерево. Случайно набежавшая волна утягивает человека на дно. Случайный спор заставляет воображение породить целый мир.

А что, если в этом мире случайности играют ещё большую роль, чем в том, в котором мы привыкли жить?

Пролог.

Не по-весеннему тёплый ветер всколыхнул занавески и зашелестел листами пергамента, лежащими на столе, скинув верхнюю часть стопки на пол.

Верховный магистр Ордена Предсказателей Феарун отвернулся от окна и медленно, по-старчески тяжело принялся собирать разлетевшиеся листки. Подняв их, он выровнял стопку и положил на стол, придавив лежавшим рядом аметистом.

– В год ранней весны, рассекающей тьму, что было не в силах убрать никому, проснётся зверёк, что до тех пор не спал, а прочь от судьбы своей вечно бежал… – нараспев пробормотал Феарун, поглаживая свою роскошную седую бороду. Он имел привычку произносить предсказания вслух, чтобы вникнуть в их смысл.

Магистр наугад выдернул листок и пробежал по нему глазами.

– Аметистовый город охвачен огнём, начало пути разгорается в нём. Но прочь убегает ручьём этот путь, ручей никогда нам назад не вернуть… – снова пробормотал он, поднял глаза и посмотрел прямо туда, где за портьерами скрывалась Дама В Зелёном, хотя, он, конечно же, не мог знать о её присутствии.

Или мог? На миг уверенность покинула её. И всё же она не пошевелилась и удержалась от того, чтобы вздохнуть глубже. Если магистр знает, что она тут – значит, она уже фигура в его игре и не стоит ему мешать. В конце концов, она здесь только для того, чтобы убедиться, что он в безопасности и больше ни для чего. Все её подозрения могут оказаться беспочвенными и это будет лучшим исходом… Хотя признать ошибку будет неприятно.

Магистр положил лист обратно в стопку и повернулся ко входу. Дверь открылась и закрылась почти бесшумно, легко повернувшись на хорошо смазанных петлях. Дама В Зелёном больше почувствовала, чем услышала лёгкие шаги по толстому ковру. Сосредоточившись, она проверила, что воздействие (или заклинание, как мог бы назвать его кто-нибудь менее сведущий), подготовкой которого она занималась последние полчаса, не рассеялось. Оно должно было скрыть всё вокруг человека Тайной настолько, чтобы он остался как бы парализован, не в силах пошевелиться. И Даме В Зелёном не было никакого дела до того, что многие её коллеги назвали бы это воздействие невозможным.

Вошедшая в кабинет девушка остановилась в нескольких шагах перед магистром. Выше среднего роста, стройная, подтянутая, широкоплечая. Тёмные волосы собраны в хвост. Одежда – почти сплошь чёрная. Кожаные штаны, высокие сапоги. Гордо, или даже торжествующе выпрямленная спина. Лица её Дама В Зелёном не видела из-за своей портьеры, но даже отсюда она ощущала исходящую от незнакомки опасность.

Феарун же улыбнулся, как будто встретил старую знакомую. На миг Дама В Зелёном подумала, что обозналась, но тут незнакомка хорошо отточенным движением выхватила из ножен длинный узкий меч и направила остриё на магистра.

Дама В Зелёном щелчком отправила заготовленное заранее воздействие в сторону незнакомки, однако эффект оказался неожиданным. Воздействие вернулось обратно, будто отразившись от зеркала – и вот уже Дама В Зелёном стояла, негодуя от невозможности пошевелиться. Однако это было её воздействие и потому она по-прежнему могла видеть и слышать, что происходит вокруг. Девушка же будто и не заметила того, что только что произошло.

– Ты находишься в Точке, дитя, – дружелюбно сообщил Феарун. – От твоих решений теперь зависит, по какому пути пойдёт судьба этого мира.

Однако этого она тоже будто не заметила. Острый клинок пронзил сердце старого магистра, тот хрипло вздохнул и осел на пол. Девушка же, едва успев вытащить меч из тела убитого, выронила оружие, сжала голову руками и упала вслед за ним, раскрывая рот в беззвучном крике.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Дама В Зелёном смогла выпутаться из кокона своего воздействия и покинуть укрытие за портьерой. Она склонилась над двумя телами. Магистр Феарун был, безусловно, мёртв, а вот девушка жива, хотя сердце её билось медленно, а дыхание было едва заметно.

Дверь снова повернулась, и в кабинет вошёл ещё один посетитель – чрезвычайно худой юноша с грустным взглядом. Разумеется, это был именно тот, кто должен был здесь быть. Однако где он был пять минут назад? Приди он раньше – всё пошло бы по-другому. Дама В Зелёном встала и кивнула, приветствуя гостя. Тот хмуро кивнул в ответ.

– Иди, – сказал он, – тебе тут больше нечего делать.

Дама В Зелёном схватила со стола стопку листов – тех самых, которые магистр Феарун просматривал перед смертью, свернула в трубочку, спрятала в карман и, не оборачиваясь, вышла из кабинета. Оставалось ещё одно дело, но она не до конца понимала, почему она собирается его сделать. Чего в ней было больше – беспокойства за судьбу мира или желания отомстить тем, кто предал её доверие? И, кстати, показалось ли ей или в коридоре действительно чувствовался запах гари? Раз так, то тем более стоило поспешить.

Глава 1. Неслучайные знакомства

Тьма длилась целую вечность – должно быть, секунду или даже две. Затем на дне тьмы, в точке, которая находится напротив зрачка, начало разгораться беспощадно-белое солнце. Вспыхивая всеми цветами, оно заполняло всё внутри, полосуя разум невыносимой оранжево-красной болью, лаская душу прохладной синевой. Зелёные сполохи что-то скрывали, перемешиваясь с тёмно-фиолетовыми, прекращавшими существование ещё до своего появления. Два луча, охристо-жёлтый и сиреневый, были милосердны. Они кружили рядом, переплетаясь друг с другом и не подпускали остальных слишком близко. Это было хорошо, потому что, когда все они приближались, смерть, а, точнее, вечная тьма, следующая за ней, казалась разумным выходом. А умирать было нельзя. Почему? Ответа на этот вопрос не было.

Белый свет солнца смешался с тьмой, образовав красноватый сумрак – такой бывает, когда смотришь на источник света сквозь сомкнутые веки. Разноцветные сполохи превратились в едва различимые точки, беспрестанно скачущие туда-сюда. Мир стремительно рос. Теперь он был не только внутри, но и снаружи. В мире появилось ощущение тепла, прикосновения теней и ветра, запах земли, листвы и цветов, звук шуршащих листьев и воды, плещущейся неподалёку. Во всём этом чувствовалось такое умиротворение, которого, казалось, никогда не было прежде.

Яркий солнечный свет резанул по открывшимся глазам. Поднять руку, заслониться. Как больно, кто бы знал. Движения неловкие, будто это тело и не знало никогда, что такое – двигаться. Стук в голове, боль при каждом ударе – это, должно быть, сердце. Что такое сердце? Что-то важное, но не вспомнить, что. Прикрыть глаза, перевернуться так, чтобы не слепило. Ручей журчит. Воду можно пить. Это я точно знаю. До ручья пять шагов. Это, конечно, если идти. Ползти неудобно, но ходить слишком сложно. Вода холодная, солнце горячее. Если от солнца больно, то от воды боль должна утихнуть. В принципе, логично. Но нет, от воды ломит зубы, а потом и пальцы. Зато если приложить холодные пальцы к горящему лбу, становится легче. Что это прилипло к пальцам? А, так это волосы. Они на голове растут. Зачем – не помню. Хм, рыжие. Странно? Да нет, вроде нормально. А что это в воде? Шевелится. А! Отражение! Отражение – это я. Ну, почти. Однако, что тут у нас? Девушка…

Из ручья внимательно смотрело отражение юной девушки. Две короткие косички свисали с боков, касаясь воды. Два огромных испуганных глаза. Три родинки на левой щеке. Равносторонний треугольник, обращённый одной вершиной вниз. Много ли можно рассмотреть в ручье, то и дело покрывающемся рябью? Кстати, а почему косички две, глаза два, уха два, а родинки – три? Нос вообще один. Непорядок. Или, может, так и надо? Точно, это нормально. Люди так и выглядят. Люди! Вот бы сюда хоть одного… Как же хочется поговорить с кем-нибудь и понять, что к чему. Да и вообще понять хоть что-нибудь.

Где-то справа, за кустами, блеснула золотистая вспышка, да так ярко, что, кажется, затмила собою солнце. Девушка, вот уже несколько долгих часов сидевшая, прислонившись спиной к какой-то берёзе, зажмурилась и закрыла глаза руками. Вслед за светом возник звук. Низкая, протяжная нота, заставлявшая сердце сжиматься в предвкушении великой радости и невосполнимой утраты, становилась всё громче, а, достигнув своего пика, рассыпалась на много маленьких отголосков, разбежавшихся по всему лесу.

Девушка встала и, смахнув внезапно выступившие на глазах слёзы, нетвёрдым шагом направилась на виднеющийся сквозь листву свет, пульсирующий и уже не такой яркий. Она протянула руку сквозь почти осязаемое сияние и её пальцы коснулись чего-то тёплого и шершавого. Это что-то так и просилось в руки. В лицо внезапно пахнуло тёплым воздухом – он как будто обнимал, трепал волосы и дарил чувство чего-то давно знакомого, того, что должно было быть вечно, а началось только сейчас. Боль, всё ещё наполнявшая тело, отступала. Пальцы вновь почувствовали себя ловкими и подвижными, голова прояснилась, спина больше не хотела переломиться от неловкого движения и даже противная дрожь в коленках прошла. Девушка улыбнулась. Ведь так и должно было быть. Она была молода, сильна и так и должна была себя чувствовать, готовая идти куда угодно и делать что угодно.

Предмет, который она бережно держала в руках, оказался свитком. Девушка вдруг вспомнила – такие штуки нужны, чтобы что-нибудь записывать. Она развернула свиток и действительно обнаружила там текст, написанный изящным разборчивым почерком.

Не одним миром ограничивается существование, но множество их. Каждый мир развивается по-своему, но каждый из них есть часть чего-то большего. Они не похожи друг на друга, но имеют много общего, и связь их неразрывна. Я – один из путей между ними, я – Свиток Множества Миров. Я есть Знание. Я был создан в древние времена, но существовал и до этого, ибо время может течь по-разному или вовсе остановиться.

Сто лет я пробуду в этом мире вместе со своим Хранителем. Ты – мой Хранитель. Храни меня от мира, храни мир от меня. Храни знание от исчезновения и от того, чтобы оно попало не в те руки.

Ты несёшь с собой тайны и да будет так. Ты должна жить, иначе не станет этого мира. Ваши судьбы теперь связаны неразрывно. Даю тебе волю выбрать своё имя самой, поскольку твоя судьба разделена отныне на дои послеи ты больше не то, чем была до встречи со мною. Ты не помнишь, что было до, и это хорошо, потому что там не было ничего, что пригодилось бы тебе после .

Девушка улыбнулась и провела пальцем по свитку. Материал был ей незнаком. Пергамент – не пергамент, но трогать его было на удивление приятно. Всего смысла прочитанного текста девушка не поняла, но на всякий случай прочитала ещё раз, стараясь запомнить каждое слово.

Какое-то неясное чувство заставило её поднять взгляд.

В нескольких шагах перед ней стоял юноша лет двадцати. Его лицо выражало крайнюю степень удивления, чёрные кучерявые волосы беспорядочно торчали во все стороны. Тёмные блестящие глаза на смуглом лице были широко распахнуты, рот приоткрыт.

– Кто ты? – спросил он, совладав с голосом.

Это был очень, очень интересный вопрос. Но, кажется, девушка уже знала несколько вариантов ответа.

– Я – Хранитель Свитка Множества Миров, – ответила она. Даже несмотря на то, что она не совсем понимала смысла, звучало это довольно-таки гордо.

Юноша удивился ещё больше, если это вообще было возможно. Однако вскоре он совладал с собой и даже нашёл в себе силы улыбнуться.

– И что ты тут делаешь? – светским тоном поинтересовался он.

Этот вопрос поставил девушку в тупик.

– Сижу? – робко предположила она.

– Действительно, – усмехнулся юноша. – Ты живёшь где-то рядом?

Девушка пожала плечами. Всё может быть. Она опустила взгляд на Свиток. Текст, только что приветствовавший её, исчез. На Свитке красовалось всего одно слово: «иди». Девушка осторожно свернула артефакт и поднялась на ноги. Сейчас это было уже намного проще.

– А ты что тут делаешь? – в свою очередь спросила она.

– Иду, – в тон ей ответил юноша, не сводя взгляда со Свитка.

– Можно я пойду с тобой? – попросила девушка.

Вопрос, похоже, застал её собеседника врасплох. Но, поразмыслив несколько секунд, он кивнул.

– Конечно. Меня зовут Ренар, – девушке показалось, что он осёкся на полуслове.

– Я – Искра, – ляпнула девушка первое, что пришло в голову.

– Похожа, – усмехнулся Ренар. – Может, спрячешь его? – он показал рукой на Свиток.

– Было бы куда, – развела руками Искра.

Действительно, у неё не было ничего похожего на сумку. Только сапоги на ногах и платье – да и то без карманов.

Ренар оказался болтливым попутчиком, но Искру это вполне устраивало. Сейчас ей был интересно всё. Кроме того, на каждые озвученный факт она вспоминала несколько новых. Стоило Ренару сказать, что весна в этом году началась слишком рано и была необычайно тёплой – и Искра тут же вспомнила, что есть четыре времени года, а в году, между прочим, восемь месяцев, а в каждом месяце тридцать два дня. И пусть сейчас это казалось неважным, но от того, что в голове складывалась цельная картина мира, становилось легче.

Ренар использовал ручей в качестве ориентира. Он признался, что не слишком хорошо знает эти места. Всю жизнь он прожил очень далеко отсюда, лишь несколько раз покидая родину. И вот его первое по-настоящему серьёзное путешествие закончилось весьма плачевно. Почему плачевно? Да потому что поехал он на какую-то церемонию (про которую Искра ничего не поняла) в город Лейваан, а там случился большой пожар и переполох. Полгорода сгорело, погибло много людей, а некоторые ещё и решили почему-то, что это Ренар во всём виноват.

– Это всё из-за того, что я тёмный, – обиженно пояснил он.

Искра не совсем поняла, что он имеет в виду. Может быть, тёмные волосы и смуглую кожу? Или то, что Ренар был одет почти во всё чёрное, не считая красных рубашки и плаща? Однако как волосы или одежда могут повлиять на желание человека сжечь город, было непонятно. Искра не стала расспрашивать, опасаясь обидеть Ренара, очень уж он стал грустным.

Когда они подошли к деревне со смешным названием Будлая Бая, Ренар дал Искре денег и подробно её проинструктировал, после чего девушка сходила и купила Ренару новую одежду, а себе сумку для Свитка. Ренар особенно настаивал на том, чтобы вещи не были красного или чёрного цвета. Сам он попадаться на глаза людям опасался. Вероятно, его ворчание про то, что он тёмный, всё же относилось к одежде.

К ночи они вышли к месту, где на сухом пригорке росла старая разлапистая ель, возле которой притулилась многоствольная берёза. На поляне были видны следы стоянки: кострище, два бревна и небольшая кучка хвороста. Ренар заявил, что они переночуют здесь, добавив, что собирается подождать своего друга, с которым они разлучились во время пожара.

Юноша беспечно развалился на земле, заложив руки за голову и уставившись в ночное небо. Искра поражалась его спокойствию. Он ждал своего друга, который, судя по тому, что Ренар ей сегодня рассказал, мог быть уже мёртв. Кроме того, Ренар лежал рядом с костром и это его ничуть не тревожило. Искру пламя откровенно пугало. Воображение рисовало ужасающие картины: огонь, охватывающий всё вокруг, люди, задыхающиеся в едком дыму, разрушающиеся дома, обломки которых сыплют искрами, проваливаясь вглубь здания. Однако слишком далеко от костра было холодно. Когда страхи захватили девушку настолько, что ей стало трудно дышать, Ренар вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на неё.

– Что случилось? – спросил он, – чего ты так испугалась?

Искра объяснила. Ренар усмехнулся в ответ.

– Ну и воображение. Похоже, не стоит тебе такие истории на ночь рассказывать.

Юноша сел рядом с Искрой и осторожно погладил её по плечу.

– Огонь хороший, – заявил он. – У огня можно согреться, огонь может осветить путь в темноте. На огне можно приготовить еду. И если правильно с ним обращаться, он совсем не опасен.

Ренар потянулся к костру, быстрым движением выхватил красный уголёк, перебросил его с ладони на ладонь и уронил на землю.

– Видишь? Не надо бояться, – он подтолкнул уголёк к костру носком сапога.

Искра попыталась повторить его фокус и, разумеется, тут же обожглась. Зашипев, девушка затрясла рукой.

– Больно, – пожаловалась она.

– Довыпендривался, страхолюд? – раздался где-то совсем рядом недовольный голос.

Ренар вскочил было на ноги, готовясь встретить неожиданную опасность, но тут же расслабился и расплылся в улыбке.

– А, это ты, Майр… – протянул он. – Ты так незаметно подкрался…

– Твой костёр видно за сотню шагов, – всё так же недовольно отозвался незнакомец, входя в круг света, – и непохоже, чтобы ты следил за тем, кто к нему идёт.

Он, казалось, был старше Ренара. А ещё выше и шире в плечах. Бросив быстрый цепкий взгляд на стоянку, незнакомец внимательно посмотрел на Искру.

– Не познакомишь меня со своей очаровательной спутницей? – поинтересовался он.

– Конечно, – спохватился Ренар. – Позволь представить, Искра Рыжая, Хранительница Свитка Множества Миров.

Искра поняла, что после представления ей захотелось что-то сделать, но не поняла, что именно и потому сидела неподвижно, глядя на незнакомца. Лицо того удивлённо вытянулось, и во взгляде появилось ещё больше вежливого любопытства.

– А наш ночной гость, – продолжил знакомство Ренар, – Маиран из Ордена Воинов.

– Откуда? – рассеянно переспросила Искра, наблюдая за реакцией Маирана.

– Из Ордена Воинов, – повторил Ренар и вдруг, сообразив кое-что, звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Понимаешь, у Искры какие-то проблемы с памятью, – объяснил он Маирану, – похоже, она забыла, что такое Ордена.

– Понятно… – протянул Маиран, задумчиво рассматривая девушку, а потом встряхнул головой и улыбнулся. – Ну это дело поправимое. Сейчас за вещами схожу и всё ей расскажем.

– Какими вещами? – встрепенулся Ренар.

– Знаешь, с двумя рюкзаками даже к тебе не так-то просто подобраться незаметно, – проворчал Маиран и исчез в темноте.

Вернувшись, юноша бросил Ренару его рюкзак, свой прислонил к стволу дерева и принялся с энтузиазмом рисовать на утоптанной земле карту. Сам материк, на котором они находились, назывался Кай-Дон-Мон. Название поэтично переводилось с древнего языка как «Земля Множества Чудес». Выглядел этот материк как два массива суши, соединённых узким перешейком. Перешеек и прилегающая к нему небольшая часть материка считались Ничьими Землями, а вся остальная территория была поделена на тринадцать частей, каждая управляемая капитулом[1], в котором располагалась резиденция одного из тринадцати Орденов, занимающихся разными областями магии. Объединялись они в три группы: светлые, тёмные и нейтральные. С двумя из этих направлений всё было понятно. Нейтральные Ордена – четыре стихии: Земля, Вода, Огонь, Воздух. Тёмные – Тьма, Страх, Смерть и Война (Маиран как раз принадлежал к Ордену Воинов), вполне себе тёмно и мрачно. А вот со Светлыми началась путаница. Да, Орден Света, да, Целителей, но почему к этой категории относились Ордена Тайн и Предсказателей, Искра понять не могла. Ренар попытался было объяснить, что их магию нельзя использовать в военных целях, для защиты и тому подобных вещей.

– Я бы не стал так опрометчиво говорить, – возразил Маиран. – Меня, помнится, в честном поединке уделала хрупкая девушка из Ордена Тайн. Да и предсказатели занимаются не только гаданием на костях.

– А какой тринадцатый? – спросила девушка, чтобы прервать паузу.

– Тринадцатый – Орден Хранителей, верховный Орден, созданный для того, чтобы не нарушалось равновесие Света и Тьмы.

– Светлые и тёмные воюют между собой? – предположила Искра.

– Нет, – ответил Маиран, – по крайне мере, сейчас. Собственно, Орден Хранителей и следит, чтобы до этого не дошло.

– Ренар сказал, что его в чём-то обвинили, потому что он тёмный, – сообщила Искра.

Юноши немного смутились.

– Понимаешь, – наконец подобрал слова Маиран, – как-то так исторически сложилось, что если начинается какой-нибудь конфликт, то обычно у его истоков стоят какие-нибудь тёмные. Поэтому у светлых сформировалась привычка в любой непонятной ситуации искать ближайшего тёмного и делать его главным подозреваемым. Их тоже можно понять. Когда погибает Верховный Магистр Ордена – это само по себе паршиво. А когда его откровенно убивают в то время, когда под одной крышей собрались представители всех Орденов… – Маиран развёл руками, позволяя слушателям самим догадаться, насколько ситуация неприятна. – А нам с Ренаром просто не повезло. В момент убийства никто нас не видел и никаких доказательств, что мы ни при чём, у нас не было. Конечно, по-хорошему надо было сдаться и потом доказать свою невиновность, но, посмотрев на лица окружающих, я резко засомневался, что доживу до суда.

Ренар фыркнул. Ему мысль о том, чтобы остаться, похоже, даже не приходила в голову. Возможно, потому, что Орден Страха, к которому он принадлежал, пользовался ещё меньшей любовью у светлых, чем Орден Воинов.

Ночь казалась бесконечной. Сначала Искра никак не могла устроиться поудобнее, чувствовала каждый сучок и каждый корень (откуда? Вроде ещё засветло всё осмотрела и убрала). Не помогла даже толстая охапка травы, брошенная в качестве подстилки. Проворочавшись целую вечность, Искра, наконец, провалилась в неспокойный сон, наполненный огнём и хаосом. Под утро девушка проснулась от холода и безуспешно попыталась поплотнее завернуться в плащи своих спутников. Маиран, всё ещё сидевший у костра, заметил это и, растолкав Ренара – «дальше дежуришь ты» – лёг позади неё, обняв за плечи. Искра пригрелась и уснула вновь, на сей раз без сновидений.

Девушка проснулась от бьющих в глаза солнечных лучей. Прищурившись, она обнаружила, что выбрала для своей головы едва ли не самое светлое место на всей поляне. Метрах в пяти от неё Маиран занимался чем-то странным. Опираясь на землю носками ног и ладонями, он резко распрямлял руки, подбрасывал верхнюю часть тела и успевал хлопнуть в ладоши перед приземлением.

– Что это ты делаешь? – удивилась Искра.

– Отжимаюсь, – ответил юноша. – Ну, зарядку делаю.

Искра попыталась повторить упражнение, но обнаружила, что падает на землю, даже не успев согнуть руки под нужным углом.

– Не торопись, – посоветовал Маиран, пряча улыбку, – если ты никогда раньше не отжималась, то сразу не получится.

К завтраку выполз заспанный Ренар – лохматый, чумазый, но умудряющийся выглядеть шикарно даже в таком состоянии. Он хмуро посмотрел на взмокшего Маирана и бросил:

– Выпендриваешься.

– Я упражняюсь исключительно для себя, – парировал Маиран.

Маиран был ненамного старше Ренара, но чувствовалось, что он гораздо взрослее. Походный быт его совершенно не тяготил, в отличие от Ренара – тот ворчал, когда у него что-то не ладилось и вообще старался делать как можно меньше, ограничиваясь только совершенно необходимым.

Сразу после завтрака воин достал гребень, научил Искру расчёсываться и заплёл ей косички. Ренар при этом фыркнул и пробормотал что-то о том, что возиться с волосами – не мужское дело.

– В жизни всё полезно уметь делать: и косички плести, и дрова колоть, и писать, и читать, – это прозвучало несколько мстительно.

– Ага. И штаны зашивать, да? – ехидно улыбнулся Ренар.

– И это тоже.

Искра вздохнула. У этих двоих в прошлом было, похоже, много интересного. Маиран улыбнулся:

– Не переживай, госпожа Хранительница. Лет через десять точно так же будешь нам на что-нибудь намекать. Даже, может быть, через пять.

Искра не сдержала улыбки. Ей было очень приятно чувствовать, что её считают своей. Почему-то Маиран уверен, что они и через пять лет всё ещё будут знакомы и это согревало сердце. Со вчерашнего вечера Искру временами накрывал страх, что вот сейчас парни заговорят о том, куда её деть и не захотят, чтобы она и дальше шла с ними. С Маираном было хорошо и спокойно. С Ренаром было весело. Расставаться с ними не хотелось.

Ренар вдруг посерьёзнел.

– Майр, а если без шуток, что нам теперь делать?

– Сложно решать, когда мы не знаем, что вообще происходит, – хмуро ответил Маиран, – Если конфликт спровоцировал расхождение полюсов, то стоит вернуться в свои Ордена. Если нет – то мы, видимо, можем только скрываться, пока всё не утихнет, – воин нахмурился ещё сильнее.

– То есть, если это самое расхождение не произошло, то дело дрянь? – уточнила Искра. Судя по лицу Маирана, перспектива скрываться ото всех его не прельщала.

– Ну тут ведь как. Расхождение – это переход Орденов разных сторон к открытому противостоянию. С точки зрения общества именно оно – самая большая дрянь. Государственные интересы требуют мира, – Маиран развёл руками, – а ценой мирного завершения всей этой лейваанской истории могут быть наши с Ренаром головы.

Словосочетание «государственные интересы» звучало внушительно, и девушка прониклась ситуацией.

– Давай в город прогуляемся, – предожил Ренар.

Маиран скептически приподнял бровь.

– Ренар, мне кажется, это не самая лучшая идея, – серьёзно сказал он. – Ре-Дон-Гон – это первое место, где нас будут искать.

– Ну так уж сразу и найдут! – фыркнул Ренар. – Это же самый большой город Кай-Дон-Мона! – он сказал это так, будто прочитал книгу и теперь хотел блеснуть знаниями.

– Большой, – согласился Маиран. – Признайся, ты просто никогда не был в Ре-Дон-Гоне и хочешь на него посмотеть, да? – лукаво прищурился он.

– Не в этом дело! – возмутился Ренар, но по тому, как он смутился, Искра поняла, что Маиран угадал, по крайней мере, отчасти. – Как иначе нам разобраться, что происходит?

– Тебя действительно вряд ли узнают, – кивнул Маиран, – но я жил там два года и у меня достаточно знакомых, чтобы шанс встретить их был велик.

– Ты там жил?! – брови Ренара удивлённо поползли вверх. – Как? Почему?

– Я был послом Ордена, – как-то неохотно признался Маиран.

Ренар с восхищением посмотрел на воина.

“Странно. Они, вроде, давно знакомы, но иногда ощущение, что увиделись впервые”, – подумала Искра.

– Знаешь, в чём-то ты прав, – вздохнул Маиран. – Наверное, нам и правда стоит рискнуть. Заведения плевать хотели на плакаты розыска, уж я-то знаю. Ими мы и воспользуемся.

Ренар от восторга чуть не подпрыгнул на месте, но тут же взял себя в руки.

– Нам, очевидно, придётся разделиться, – сказал воин после некоторых раздумий.

У Искры ухнуло в груди. Разделиться?!

– Искра пойдёт со мной, – заявил Маиран. – Тебе я девушку не доверю, без обид.

– Ну и ладно! – легко согласился Ренар. Было видно, что он действительно рад.

Маиран сказал, что до города они дойдут дня через три, если не мешкать. На дорогу он выходить не хотел, но ручей (который, встретив пару притоков, стал заметно шире), как он считал, ведёт прямо туда, куда им нужно. Маиран неплохо ориентировался в лесу, срезая большие излучины и не теряя направления. Однако выглядело это так, будто вёл Ренар. Он шёл впереди, но не забывал поглядывать время от времени на товарища и тут же менял маршрут, если воин уходил с проложенной Ренаром тропы. Маиран тем временем отвечал на вопросы, которыми засыпала его Искра.

– Почему ты назвал Ренара страхолюдом? – поинтересовалась Искра, вспомнив появление Маирана.

– Страхолюдами[2] называют адептов Ордена Страха. Не самое вежливое их прозвище, но и не из худших. Если хочется высказаться более нейтрально, можно говорить "страшник"[3], – пояснил воин[4] и тут же рассказал, какие ещё прозвища адептов Орденов можно встретить, и какие лучше не произносить вслух.

По этим прозвищам Искра поняла, что светлых в народе любят гораздо больше, чем тёмных. Обидных прозвищ у них почти не было

Идти по Светлому лесу было хорошо. Не было густого подлеска, иногда только попадались заросли малины, но их довольно легко было обойти. Землю между редкими стволами берёз покрывала мягкая зелёная трава.

По берегу ручья, между водой и зарослями прибрежных ив, шла натоптанная тропинка. За очередным поворотом Маиран вдруг резко остановился, вглядываясь в кусты.

– Бу! – метнулась из засады человеческая фигура. Ренар, захваченный врасплох, не удержался и, нелепо размахивая руками, сорвался с невысокого берега в ручей, увлекая за собой незнакомца.

Фыркая и отплёвываясь, он вынырнул и уставился на противника.

Это была девушка, причём очень красивая – и очень светлая, именно такое впечатление она производила. Худая, болезненно бледная, с серебристыми, почти белыми волосами и холодными лучистыми глазами. Довольно улыбаясь, она пробиралась к берегу и махала тонкой рукой Маирану. Одета она была в слегка выцветшее сиреневое платье. Незнакомка принадлежала к Ордену Целителей.

– Ависар! – воскликнул Ренар, пришедший в себя. – Ты с ума сошла! А если бы я тебя в ответ шарахнул?! От тебя бы только рожки да ножки остались!

Маиран там временем помог девушке поднял на берег. Та принялась отжимать подол.

– Ренарчик, но не шарахнул же! – голос у неё был тоненький, но приятный. – Да не сердись ты, день тёплый, обсохнешь.

– Ты тут какими судьбами? – спросил воин.

– В Ре-Дон-Гон иду из Лейваана. Видимо, как и вы.

– Одна?

– Нет… – девушка посмотрела на Ренара. – Не переживай, вряд ли кто-то заметит моё отсутствие.

– По-моему, ты себя недооцениваешь. Тебя трудно не заметить.

– Скажу, что собирала травы, – пожала плечами целительница[5], – тем более, что это правда. Я вас не выдам, но скажите честно: это ваших рук дело?

– Честное слово, я не трогал Феаруна, – сказал Маиран, подняв правую руку с открытой ладонью.

– Клянусь, это не я, – заявил Ренар.

Целительница повернулась к Искре и вопросительно взглянула на неё.

– Не помню, чтобы мы с ним встречались, – в общем-то, это была чистая правда.