Текст книги "Хранители. Единственная (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Аманда знает, что тебе удалось убежать, – сказала она. – И я знаю. Но как?

– Разве камеры не зафиксировали? – с сомнением спросил Кастор. И Джу отрицательно покачала головой.

– Неужели тебе удалось самому совершить побег после… после этого чёртового детектора…

С каждым её словом становилось понятно: Джулия была в курсе всего. И, судя по всему, она переживала.

– Нет, без помощи со стороны тут не обошлось, – проговорил Кастор. – Но я понятия не имею, могу ли я тебе об этом говорить.

Остборн открыла рот от удивления.

– Ты во мне сомневаешься? – спросила она, не скрывая своего изумления.

– Как я могу полноценно доверять секретарше, нет, даже не так, – запнулся он, не сводя с неё глаз. – Правой руке Президента?

Она провела ладонью по лбу, шумно выдохнула. Пробарабанила пальцами по столешнице. Опустила взгляд.

Она нервничала, отметил про себя Кастор. Что-то не давало ей покоя.

– Знаешь, в такие моменты я очень и очень жалею, что ею являюсь, – наконец, выдала она.

И её слова прозвучали неожиданно тепло и горько в создавшейся атмосфере.

– Я был в больнице Калвари, – сказал Кастор. – Думаю, ты догадываешься, кто меня туда доставил.

Джулия лишь непонимающе вытаращила глаза. Нет, она не догадывалась.

– Откуда мне это знать? – спросила она.

– Энсел и Элис, – тихо произнёс он. – Жаль, что у нас тут камеры или прослушка. Теперь им наверняка мало не покажется.

А ведь он и не хотел говорить. Не хотел никого сдавать.

– И зачем им было это нужно? – удивилась Джулия.

– Они делали это по просьбе. Не самостоятельно.

Остборн невесело усмехнулась, услышав его ответ. Слово “просьба” не наталкивало его ни на какие положительные мысли.

– Кто же…

– Сандра, – просто прервал он её и тут же замолк. Джу закусила нижнюю губу и отвела взгляд. Потом вновь повернула голову к другу.

– Вы… – хотела спросить она, но он опередил её:

– Нет. У нас ничего нет. Увы.

И это его “увы” прозвучало чересчур горестно. И это его “увы” выдало его с потрохами, обнажив торжественно расстрелянную душу.

А Джулия вспомнила слова Аманды Коллендж. Вспомнила, что она назвала Сандру его обожаемой Девушкой-бурей. Той, за кого он готов был встать горой.

Теперь она поняла, что Президент её не обманывала, а говорила сущую правду. Кастор любил её. Любил Сандру, сильно, со страданием. Любви без страданий не бывает. Это была бы всё равно что комедия без глупых шуток или пицца пепперони без колбасок – подделка. Фальшивка.

И Джулия давно это знала. Жила с этим, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла в себе выключить чувства, ведь они давно стали для неё её частью. Её якорем. И отказываться от него она не собиралась.

– Мне жаль, – только и вымолвила она. Настала очередь Кастора удивляться.

– А мне всё равно, – почти равнодушно сказал он. – Значит, не судьба. Значит, ей нужен кто-то другой. И она нужна кому-то другому. Я просто не тот.

Джу не стала отвечать. Она ведь считала, что он не тот. Только это могло прозвучать иначе. Он бы просто её не понял.

А если бы и понял, то всё равно бы не до конца. А до конца её понимать ещё не настало время.

– Есть вероятность того, что Коллендж предложит нам новую работу, – перевела она тему.

– Нам? Шутишь? Она меня чуть не истребила.

– Ей не нужно от тебя избавляться, Кастор. Ты же это знаешь. Если бы ей так хотелось отправить тебя поскорее на тот свет, она бы давно уже это сделала. Нет, она убьёт кого угодно, но только не тебя.

Она говорила со всей уверенностью, а тем временем в мыслях пробегал вопрос, словно электрический разряд: а так ли это? Вдруг он ничем, на самом деле, и не отличался? Простой очередной Сотрудник?

– Да уж, успокоила, – хмыкнул Кастор.

– Кастор, ты – Связующее звено, – напомнила Джулия. – Она не снимет тебя с этой должности.

– После того, что произошло? – засмеялся он. – Ты сейчас издеваешься?

– Нет, – отрезала она. – Я твержу тебе правду. Ей просто некем тебя заменить. И твоя влюблённость ей, если говорить начистоту, только на руку. Она ведь наверняка уверена, что она взаимна.

– Хорошо же она думает.

– Послушай, сейчас главное – ни в коем случае не отрекайся от того, что тебе будет предложено, – пропустив его слова мимо ушей, продолжила девушка. – Это всё необходимо. И ты об этом знаешь.

– Одно я всё равно буду не в состоянии сделать, – проговорил Кастор.

– Что же? – не понимая, спросила Джу.

– Я не смогу причинить ей боль, – грустно улыбнувшись, объяснил он. – Я не смогу ранить Сандру. Никогда.

И эти слова ранили его самого.

– Благородно, – только и сказала Джулия. – Но помни то, что я тебе только что сказала. Это тебе пригодится.

***

Когда Сандра вернулась домой, то к своей неожиданности обнаружила, что в кухне сидела мать. Которая, по идее, должна была быть на работе.

Девушка прошла в свою комнату, быстро переоделась в домашние шорты и растянутую майку, зашла в ванную. Холодная вода успокаивала. Даже не холодная, а ледяная. Лицо, правда, после неё сразу розовело, но ничего плохого в этом, в общем-то, не было.

Она зашла в кухню и присела на стул, не отрывая глаз от матери. Та будто была чем-то сильно опечалена. Что-то грустное читалось во всей её фигуре. Она склонилась над столешницей, разглядывая незамысловатый узор на скатерти. Ладонь была прижата ко лбу, вторая лежала на коленях.

– Мам, – тихо позвала её Сандра. – Что-то произошло?

– Нет, – на удивление живо ответила та и подняла голову. Как бы она ни пыталась изобразить, что всё было в порядке, а было видно, что она, вероятно, плакала. – Всё хорошо. Вернее, нет, ничего не хорошо, конечно, но…

Она остановилась. Посмотрела на дочь.

Как давно они с ней не говорили. За это время у обеих накопилось, что сказать друг другу. И обе никак не могли найти для этого время.

– Где ты была? – спросила Кэссиди.

– В больнице Калвари, – упавшим голосом ответила Сандра. – Только Маркусу не говори.

– У того Сотрудника? Который там из-за тебя оказался?

– Да, – подтвердила она. – Но он в порядке уже. Выписался.

Кэсс не знала, что сказать дальше. В голове пронеслось сразу несколько версий происходившего.

– А почему ты его уже во второй раз навестила? – осторожно поинтересовалась она.

Сандра смерила её холодным взглядом.

– Мам, нет. Между нами ничего нет и быть не может, – твёрдо сказала она. И добавила более тихим голосом: – Думаю, не стоит объяснять, почему.

– Маркус явно не в восторге от твоих вылазок, – заметила мама.

– Их больше не будет, – заверила её дочь. – Это была последняя.

И она очень хотела в это верить.

Повисло неловкое молчание. Сандра чуть подвинулась на стуле, заёрзала.

– Они ужасные люди, – произнесла она. Как-то отстранённо. – Мам, я видела, как Аманда убила человека. Я не могу ей этого простить.

– И не нужно, – ответила Кэсс. – Ей не нужно ничего прощать. Она ее заслужила прощения.

Но не заслуживает ли каждый человек прощения, подумала про себя Сандра. И тут же отбросила подобные мысли в сторону.

– Штаб красивый. Но эта красота написана кровью. Я не могу испытывать к нему никакой приязни. Когда я впервые там очутилась, я захотела домой. К тебе. К Маркусу. Я не могла скрывать от вас всё это. Это было слишком тяжело. Я боялась в любой миг проговориться. Если бы вы не были в курсе всего этого, не были бы с этим связаны… я не знаю, что со мной случилось бы. Я не смогла бы всё это держать в себе. В итоге просто бы не выдержала. Это невозможно.

Она уронила лицо в ладони. Провела пальцами по щекам, губам, вновь взглянула на мать. Та сидела с заинтересованным и сострадающим видом. И слушала её.

– Вы вдвоём – мой дом. Наверное, именно поэтому я с самого начала невзлюбила Хранителей. Чувствовала, что быть на их стороне – это не моё.

Сандра тихо засмеялась этим своим словам. А ведь то была чистая правда. Она словно сразу ощутила, что они – враги. Им нельзя доверять. А доверяла она лишь двум людям. И то, одному из них – сильнее.

– Я понимаю, Сандра. Я всё понимаю, – проговорила Кэссиди. – Ты сделала верный выбор. Или же он уже был сделан за тебя.

– Я не оставлю вас, мам. Никогда.

Девушка поджала губу.

Всё это казалось чем-то нереальным. Наконец-то излить душу близкому человеку. Поделиться своими эмоциями. Не держать их взаперти. Она и подумать не могла пару недель назад, что это возможно. Вот так сидеть с матерью в такой родной кухне и говорить о Хранителях. О том, какая ненависть к ним кипит в ней. И как эта ненависть её не покинет.

– Ты всегда можешь на меня положиться, – сказала мать и положила ей руку на плечо. – Что бы не случилось.

– Я верю.

Сандра улыбнулась. Она наконец увидела в матери друга. Не человека, который невесть что скрывает за пазухой, а верное плечо поддержки.

И в который раз она убедилась, что родители могут быть лучшими друзьями, и что это – не миф.

Кэсс встала и, потрепав дочурку по голове, вышла в коридор. А Сандра осталась сидеть за столом, вновь погрузившись в раздумья.

Она думала о том, что предстояло ей теперь.

Во-первых, ей необходимо было понять, что ей делать с мятежниками. Как они собирались выступать против Аманды? Зачем им нужна была она, Сандра? Какие планы на неё у них имелись?

Во-вторых, ей нужно было подумать о том, собиралась ли она возвращаться в Штаб или нет. Потому как в последние дни острое желание вновь очутиться в этих белоснежных стенах возникало. Но было ли оно чем-то оправдано? Что её ждало там?

Потом в мыслях встали воспоминания о том, что случилось час назад. И желание вернуться тут же испарилось. Хотя бы ненадолго.

В-третьих, ей хотелось поговорить с Хлоей. Не просто так, для виду, а по-настоящему. Раз та пришла к ней, вся в слезах, раз та доверяла ей, значит, она и вправду была её подругой. По крайней мере, считала себя ею. И её нельзя было потерять. Особенно в наступившее время.

А четвёртой проблемой по-прежнему был Маркус. Потому что она не подозревала, что её ждало дальше. Во что это всё могло вылиться.

***

Энсел включил компьютер.

Миранда не появлялась. Это не могло его не беспокоить. Телефон её был вне зоны доступа сети, и это наталкивало лишь на одну мысль: она в Штабе. Приносило ли это облегчение? Разве что совсем чуть-чуть.

Он решил открыть архив видеозаписей. Что-то подсказывало ему, что лишней эта проверка не будет.

В комнату незаметно вошла Джоанна и присела на стул.

– И вам доброго дня, – не отрываясь от своего занятия, сказал Энсел.

– Не думаю, что он добрый, – странно ответила Уэсли.

– Почему же?

– Когда ты последний раз видел по-настоящему добрый день?

– И то верно.

Архив за вчерашний день оказался не шибко большим. И это не могло не удивить.

Энсел кликнул мышкой по рандомной записи, распахнул её на весь экран.

Это была столовая сектора А. Да и всё, что ему было доступно, происходило в секторе А. Другие сектора обладали большей защищённостью, но и их осада в скором времени должна была быть прорвана.

В столовой не происходило ничего особенного. Кто-то ел булочки с корицей, кто-то нёс поднос, кто-то болтал с соседом. Всё обыденно.

В другой записи тоже ничего необычного не было. Сотрудники и пустота, пустота и Сотрудники.

Записи уже ему так наскучили, что он собрался было их закрыть, как вдруг увидел на иконке одной из них знакомую шевелюру.

Не раздумывая ни секунды, он открыл заветную видеозапись. И к камере действительно подбежала Миранда Блум.

В руках она сжимала большой лист бумаги. Она подняла его вверх, плотно стиснув зубы. Смотря прямо на зрителя этого немого спектакля.

Энсел поставил запись на паузу.

– Капитан Уэсли, у меня срочная новость, – ошарашено проговорил он. И всё смотрел на ту сторону.

Джоанна поднялась с места и подошла к нему. Заглянула ему за плечо, тоже уставилась в экран.

– Она не вернётся? – изумлённо спросила женщина.

– Видимо, нет, – так же, не скрывая своего удивления, ответил Энсел. И вновь запустил видео.

Миранда ещё немного подержала лист перед собой, потом опустила его. Грустно улыбнулась, будто говоря, что это был не её выбор. Что не она здесь решала, как ей быть. А потом развернулась и ушла восвояси.

А Энсел смотрел ей вслед. И постепенно понимал одну простую вещь.

Он её потерял.

Аманда сидела в своём кабинете. И уже прокручивала в голове предстоящий разговор, который должен был состояться в ближайший час.

Как бы она не издевалась тогда над Кастором Бэнксом, но она была уверена, что он выкарабкается. Да что там была уверена – она это знала. Всё рассчитала заранее. Она не дала бы ему тогда умереть, ведь его смерть для неё ой как невыгодна.

Так какая же была цель сего представления? Запугать? Унизить? Показать свою власть?

Узнать. Его. Его слабости.

Она узнала.

И как вообще его слабостью стала та, для которой он должен был быть фальшивым другом? Кому должен был втереться в доверие, чтобы потом сослужить службу Президенту?

Как его слабостью стала та, с кем был знаком не так уж много времени?

А какая же слабость была у Джулии? Это был весьма интересный вопрос, и было совершенно непонятно, каким образом получить на него ответ. Потому что пытать её было незачем. И на прохождение Золотого Венца её тоже не отправишь: она ведь не Хранительница. А отправлять не Хранителей – это против правил.

Созданных ею самой? Нет. Созданных её предшественниками. И которые она менять не собиралась.

Но было видно, что слабость у Остборн была. И, наверняка, похожая на ту, которая имелась у её напарника и друга. А может, и связанная с ним. Напрямую.

Но теперь ей необходимо было поговорить с ними обоими. Вернуть их к работе. И напомнить, в чём была суть их существования.

***

Наладонник Джулии пискнул в самый неподходящий момент. Только она хотела что-то спросить у Кастора, но раздражающая трель прервала ход её мыслей и выбросила его в помойку. Вспомнить теперь, какую тему она собиралась поднять, ей не удавалось.

Она буркнула что-то вроде извинений и достала из кармана устройство. Не ненавистное, потому что дико полезное, но в эту минуту…

Вслед за её уведомлением голос подал и наладонник у Кастора. Джу, так и не посмотрев на своё сообщение, подняла удивлённый взгляд на Сотрудника. Тот пожал плечами, протянул руку на стол, посмотрев в экран. Джулия положила рядом своё устройство.

Они открыли сообщения и быстрым взглядом сравнили их. В тексте отличалось лишь обращение по имени. А всё остальное – абсолютно идентичное.

“Убедительная просьба явиться в кабинет Президента в секторе А.

Разговор очень важен. Никакие отговорки не принимаются.

Аманда Коллендж будет ожидать вас в течение часа.”

Кастор перечитал сообщение ещё раз. И ещё.

И не мог поверить в то, что Коллендж приглашала его на разговор. Вместе с Джулией.

– Интересно, она рассчитывала на то, что мы с тобой увидимся лишь у неё в кабинете? – хмыкнула девушка, убрав наладонник.

– Мне интересно, какова тема этого разговора, – ответил Бэнкс.

Джу прыснула со смеху. Нервного.

– А я ведь говорила, что нам будет предложена новая работа.

– Подожди, ты знала о том, что сегодня… – ошеломлённо проговорил Кастор.

– Да, конечно, знала я, – с сарказмом отозвалась она. – Чтоб я так будущее знала. Или китайский язык.

Они встали из-за стола, задвинули стулья, почти одновременно. И вместе вышли из столовой, направившись к лифтам.

Двери кабинета плавно разъехались. В который раз. И от этой плавности и бесшумности уже начинало тошнить, как на корабле.

Кастор пропустил Джулию вперёд, зашёл за ней. Присели на стулья.

Ждали слов Аманды. А Аманда смотрела на них, искривив губы в нахальном подобии улыбки. Хищным взглядом, изучающим дотошно каждую деталь.

– Пришли, – не столько спросила, сколько подтвердила она и так известный факт.

– Вы вызывали нас, госпожа Президент? – осмелев, спросил Кастор. Просто понял: раз он здесь, то бояться ему не так-то много чего и было.

– Ты удивлён, – заметила Коллендж.

– Весьма, – согласился он.

– А ты, Джулия? – обратилась она к своей секретарше. – Удивлена? Рада, что снова видишь своего друга живым и невредимым?

Девушка перекинула ногу за ногу. Усмехнулась.

Она чувствовала себя не загнанной в угол, а выпущенной из клетки. Только вот в клетке, оказывается, было куда безопаснее, чем за её пределами.

– По крайней мере, то не ваша заслуга, что он жив.

– А ты знаешь, чья?

Хлопок. Именно так раздался этот вопрос. Оглушительно. И он сразу потянул на дно, не давая вынырнуть на сушу.

– Она как раз-таки моя, Джу. Потому что если бы не я, он бы умер. Я могла бы усилить подачу тока до невероятной силы. Но я же этого не сделала.

Девушка нахмурилась.

Аманда не была для неё врагом. Но и другом не была – тоже. Сейчас.

Но Президенту быстро наскучила эта тема.

– Я вызвала вас двоих сюда не просто так, – начала она. – И вы наверняка догадываетесь, что это не просто беседа на вольную тему. Пора переходить от философских разглагольствований к действиям, не считаете? Считаете, конечно. По-другому не можете.

Экран на стене загудел. На нём отобразился Бруклин с высоты птичьего полёта. Район пятьдесят пятой улицы.

Кастор вздрогнул. Конечно, больница Калвари.

Значит, всё Аманда знала. Знала, где он был. Знала ли, как он туда попал? Да наверняка.

Что ж, пытки оказались ещё более бессмысленными, чем они могли бы быть. Потому что как бы он их не выстоял, а защитить никого так и не сумел. Лишь вывел всех на чистую воду.

– Джулия уже в курсе того, что я хочу сказать, хоть и не знает, что я собираюсь об этом говорить именно сейчас, – сказала Президент, кинув на Остборн многоговорящий взгляд. Та изумлённо подняла брови, догадавшись, о чём шла речь.

– Чипы? – осторожно подала она голос.

– Прямое попадание, – согласилась мисс Коллендж.

И Джулия довольно ухмыльнулась, повернув голову к Кастору. Который уже ничего не понимал.

Чипы… новые датчики для Хранителей? Тогда зачем надо было выводить на экран Бруклин?

– Как вам обоим, и не только вам, прекрасно известно, мы сотрудничаем с больницей Калвари, – объявила Аманда. – И теперь мы вводим в ней новую программу. Отныне каждому пациенту будет вводиться чип. Он не будет об этом знать, потому что будет похоже на прививку. Но таким образом мы обеспечиваем более продвинутое слежение за людьми. И не только за жителями Бруклина. В Москве, Берлине и Лондоне у нас тоже есть подобные связи. И там в больницах мы уже тоже договорились обо всём. И первый чип планируется ввести уже завтра.

Первый чип… получается, кто-то их уже изготовил? А когда? Когда удалось перебросить их в другие страны?

Все эти вопросы вдруг промелькнули в голове Бэнкса.

Но все они шли в рамках ужаса. Да, ужаса. Потому что он и не подозревал, что дело может принять вот такие обороты. Он не подозревал, что мания слежки может привести к таким желаниям Президента, которым уж точно нельзя было противостоять. Потому что её слово – закон. Пусть и принятый ею самой.

Однако были в её целях свои пробелы, ничем не заполняемые. Не каждый человек ведь попадает в больницу, верно? Значит, чипированной должна была оказаться лишь часть, и это явно не половина жителей, а гораздо, гораздо меньше. В лучшем случае – треть.

– И что нам это даст? – поинтересовался Касторы и тут же уточнил: – В смысле, на какой эффект вы рассчитываете?

– На тот, к которому всегда стремилась наша корпорация, разумеется, – невозмутимо ответила Аманда Коллендж. – Завладеть человеческими разумами.

– Завладеть всеми у вас точно не выйдет.

– Всё начинается с малого.

На её лице вновь промелькнула тень самодовольной улыбки. И пропала.

– Джулия, ты ведь была в Берлине не так-то давно. Как ты считаешь, не вызовет ли это волнений там?

Девушка сделала отрицательный знак головой.

– Не вызовет, госпожа Президент, – заверила она. – Как я уже говорила, там нет и намёка недовольства. Все словно принимают нас с распростертыми руками.

И ей эта идея нравилась. Очень. Слежка, власть… любопытство.

Идеальный набор.

– А что с системой отслеживания действий Хранителей? – подал голос Кастор.

– О, это ещё одна весьма интересная тема для разговора.

И Коллендж объявила им то, что и должна была объявить.

После продолжительной беседы Джу и Кастор вышли отнюдь не в одинаковом настроении. Один из них был воодушевлён, другой – растерян. Хотя так, казалось, было и всегда. В большинстве случаев разные задания больше нравились Остборн. Бэнкс любил их реже. Только тогда, когда они ему казались действительно интересными. Если это были какие-нибудь опыты и исследования, где требовалось применять свою смекалку и способность рассуждать. Вдумываться. Погружаться в дело с головой, сидеть над ним, не отрываясь. А это всё он умел.

– Ну что ж, – победоносно начала Джулия, разворачиваясь к нему корпусом и идя по коридору спиной вперёд. – Мы с тобой в одной лодке, не так ли?

Кастор смотрел на неё отсутствующим взглядом. А когда, наконец, сконцентрировал на девушке своё внимание, то хмуро усмехнулся.

– Нет, – покачав головой, произнёс он. – Ты выбрала не ту.

– Я выбрала обе, – громким шёпотом возразила Джу. И издала смешок, словно обезумевшая.

Впрочем, все идеи Президента и вправду делали её такой. Немножко с ума сошедшей. Капельку совсем.

А Кастору теперь было известно на один секрет больше. Один секрет, который с лёгкостью теперь мог его погубить.

***

Москва

Алина Глаголева собиралась передать бразды правления филиалом корпорации в Москве кому-то, кто бы воспринимал свою должность как истинно важное место. А потом уже несколько дней кабинет главы филиала пустовал. Лишь она заходила в него и что-то проверяла регулярно, будучи неофициальным заместителем несуществующей главы.

Богомолов бежал. Как последний трус. Говорили, он долго бушевал и не мог остановиться. Крушил всё. Избивал первых попавшихся под руку.

Его хотели схватить, но он оказался проворнее и сам покинул здание, скрывшись в неизвестном направлении. Видимо, он тонул в отчаянии от того, что не смог содеять запланированное. Его покушение на Президента провалилось. И, конечно, он чувствовал себя последним опустошённым идиотом.

С утра Алина зашла в его кабинет и по своему обыкновению уселась на стул за рабочий столом. Поразбирала принесённые с собой бумаги, разложила их в три кучки, по темам.

Посмотрела на ноутбук. Он не включался с того самого дня, как в Москву прибыла мисс Коллендж вместе с Джулией Остборн. Глаголева была рада очередному визиту Джу; без неё трагедии было бы не избежать. Да и вообще: казалось, она соображала в этом деле больше, чем сама Аманда. Хотя, наверное, это всё из-за того, что госпожа Президент не говорила по-русски. По-немецки – да, говорила, хоть и порой с перебоями. А по-русски – ни одного слаженного предложения.

Если это вспомнить, то невольно становилось ясно, почему некоторые были недовольны тем, что Президент именно она, а не кто-то другой. Потому что она будто бы пренебрегала тем, что русские играли во всём немаловажную роль. Одну из ведущих.

Алина, поразмыслив, раскрыла ноутбук. Возможно, на нём она могла бы найти что-то, связанное с Богомоловым, с недовольствами. С московскими Сотрудниками. Ведь если бунтовал глава филиала, то бунтовал он, опираясь на кого-то. На своих сообщников.

Но едва она нажала на кнопку включения, как на чёрном экране вдруг загорелись белым цветом цифры.

Вёлся обратный отсчёт.

Часы уже истекли. Оставалось пять минут и двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Глаголева испуганно захлопнула ноутбук. Огляделась. Не увидев вокруг никого, снова открыла его.

Одиннадцать, десять, девять…

И ведь он не выключался, отсчёт этот. Никак.

– Нет, – проговорила Алина, глядя в экран. – Нет, нет, нет.

Она встала и подошла к окну, из которого открывался вид на Москву-Сити. На соседние башни, стёкла которых на свету буквально переливались.

Что должно было произойти через пять минут? До чего вёлся обратный отсчёт? И какой чёрт потянул её зайти в этот кабинет именно сейчас, а не через те же пять минут?

Вопросы вереницей тянулись у неё перед глазами, пока она водила пальцем по стеклу, отделяющему её от внешнего мира.

Спустя какое-то время она кинулась к рабочему столу.

Четыре минуты.

Алина выдвинула ящик и пошарила в нём руками, пытаясь найти хоть что-нибудь полезное. Но нет: внутри она нашла лишь скотч, пару новых ручек, распечатки, связанные с планами корпорации, и календарь на текущий год с фотографией панды на обороте. Да уж, панда была очень в тему. Ручками можно было в истерике исписать себе руки, а скотчем заклеить себе рот, чтобы не кричать, когда останется ноль секунд. Отличный багаж на предстоящие три минуты.

Она подошла к двери, прислонилась к ей ухом, прислушалась. В коридоре никого не было, а если кто и был, то он хранил молчание и стоял на месте. Или сидел.

Что ж, Алина Глаголева осталась совсем одна. Наедине с обратным отсчётом, который не предвещал ничего хорошего.

Она взяла ноутбук со стола и открыла дверь кабинета. Вышла в коридор. Зашла в лифт.

Две минуты тридцать девять секунд. Тридцать восемь. Тридцать семь.

Время утекало как-то очень быстро. И за ним не получалось угнаться. Оно словно набирало скорость всякий раз, когда ему уже начинали дышать в спину.

Алина вышла в холл, надеясь встретить там хоть кого-нибудь. Но было пусто. Она в панике посмотрела на экран.

Минута сорок.

Поставив ноутбук на пол, она кинулась к окну. Посмотрела вниз.

Возле здания начали собираться люди. Многие выходили из здания, но были и те, кто приходил с других сторон.

– О, чёрт, – вырвалось у неё. Потому что теперь она поняла, что происходило.

У Богомолова были сообщники. И этими сообщниками являлись практически все Сотрудники филиала.

Она в панике кинулась прочь от открывшегося ей зрелища. Кинула взгляд на злосчастный ноутбук.

Минута ровно.

Алина бросилась к лифту, схватив ноутбук. Нажала на кнопку закрывания дверей, лишь бы ускорить процесс спускания вниз.

Когда она очутилась на первом этаже, оставалось в запасе полминуты. Глаголева оставила ноутбук, начав считать про себя. Двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь.

Расталкивая людей, столпившихся у входа, выбежала на улицу. Проследила за чужими взглядами.

Все смотрели на одну из башен Москвы-Сити, на которой уже в ближайшие секунды должен был начаться показ, вероятно, какого-то ролика. У Алины перехватило дыхание. Она снова посмотрела на публику. И отметила про себя, что хоть какое-то отношение к Хранителям здесь имеют очень немногие.

– Возьмите листовку! – послышалось у неё за спиной. Она резко развернулась и увидела, что кто-то протягивал ей глянцевую бумажку. Причём протягивает настойчиво. Алина взяла её, поблагодарив незнакомца кивком. Повернувшись обратно, начала её читать.

“Ты думал, что ты неприкосновенен? Что за тобой не следит никто, кроме твоих родителей или твоей супруги или супруга?

Ты ошибался. Приходи в Москву-Сити или включай телевизор ровно в час дня в последнюю пятницу этого июня и узнай всю правду!”

– Вы здесь по собственному желанию или вас обязал кто-то? – раздался вопрос слева. Алина увидела у себя под боком низенькую женщину лет пятидесяти, деловито поправлявшую очки на переносице.

– А вы? – ответила она вопросом на вопрос.

– Обязали, – грустно дёрнув плечами, сказала та.

И Глаголева, потеряв дар речи от услышанного, ринулась вперёд, протискиваясь сквозь гудящую толпу народа.

В этот миг громкая музыка перервала гам, царивший среди пришедших. Почти все замолчали, обратившись к зданию, ставшему гигантским экраном. Алина последовала их примеру.

После ничем не примечательной заставки в ролике появилось изображение пресловутого Виталия Богомолова. В пиджачке, коротко подстриженный, побритый, он выглядел так, будто был абсолютно уверен во всех своих словах. Будто готов был вести за собой народ.

– Добрый день, уважаемые москвичи и те, кто смотрят это видео в других точках нашей планеты, – прозвучал его голос. – Сегодня мы начнём проливать свет на то, что всегда было покрыто для вас мраком: на тайну сохранения человеческого разума.

– Что за бред, – пробормотал кто-то.

– Фанатик, – преждевременно вынес свой вердикт другой.

– Прежде чем перейти к делу, стоит сказать пару слов об истории. Это происходит уже довольно давно, и не только в Москве. В этом задействованы другие крупные города, такие как Лондон, Берлин, Нью – …

Глаголева уже не слушала. Да и звук вдруг начал кряхтеть.

Она заметила в толпе знакомую рыжую шевелюру своей подруги и помчалась к ней.

– Фролова! – окликнула она, и та тут же развернулась к ней лицом.

В несколько шагов они преодолели расстояние друг между другом.

– Ты что здесь…

– Тут зрителей сгоняли, словно скот, – оборвала её подруга на полуслове. – Потому и я тут. А мне домой скорее надо, у меня Кристина совсем одна в квартире сидит, представляешь?

– Не денется никуда твоя дочурка, Рит, – поспешила успокоить её Алина. – Надо сейчас подумать, как всю эту вакханалию завершить.

– А можно потише? – возмущённо поинтересовался какой-то высоченный парень, стоявший позади них.

Алина фыркнула, посмотрев на него.

– А вы что, верите всему, что там говорится? – спросила она и глянула на экран.

– Здесь, в Москве, находится лишь филиал, – продолжал вещать Богомолов. Алина схватилась за голову, ища глазами хоть что-то, что могло бы окончить этот спектакль одного актёра. Потом достала из кармана телефон и быстро набрала номер коллеги, в котором уж точно не сомневалась.

– Алексей! – крикнула она в трубку. – Ты можешь это прекратить? Необходимо выключить видеозапись, прежде чем…

– Этим я и занимаюсь, – прервал её Алексей. – Можешь не сомневаться.

Алина с облегчением шумно выдохнула.

Звук продолжал потрескивать. Изображение начало колебаться. И через секунд десять оно пропало. И вместе с ним пропал и голос.

Вот только ни к чему хорошему это всё равно не привело.

Послышались изумлённые вскрикивания. Вопли. Свисты. Улюлюканья.

Алина огляделась. Были люди, которые уже хотели поскорее уйти. А были те, кто за счёт этих нескольких минут, которые успел продлиться ролик, настроился так бунташный, что уже ничто не могло их остановить.

– Вы это слышали? – орал кто-то из них. – Вы слышали, что нами управляют, слышали?

Раздались соглашающиеся с ним вопли.

А потом толпа побежала, снося с ног всех, кто не бежал вместе с ней по течению.

Алина схватила Риту за руку и в последнее мгновение оттащила её к стене. Она чувствовала себя такой напуганной, какой не была ещё никогда.

И когда она посмотрела на свою подругу, всё ещё крепко держа её за левую руку, где-то там впереди раздался выстрел. А за ним – ещё несколько.

Началась пальба. Кто-то открыл огонь. Оставалось лишь два вопроса: кто? по кому?

***

Мира взяла в руки рабочий планшет.

Ей было скучно. Нечем было заняться. Да и к тому же, если бы что-то она делать и начала, то была бы под надзором. Она теперь всегда был под постоянным надзором. И знание этого радовать не могло. Наоборот: оно удручало.