Текст книги "Хранители. Единственная (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Мне страшно, – механично пробормотала Сандра, становясь в автобусе лицом к стеклу.

– Да, пожалуй, здесь стоит и побояться, – согласился Маркус, ухватываясь за верхний поручень. Девушка нервно усмехнулась: намёк был понят.

– Ты сам-то что по этому поводу думаешь? – не отрывая взгляда от проезжавших мимо автомобилей, поинтересовалась она. Он наклонился к ней поближе, тоже обратив свой взгляд в окно.

– Ничего в голову не приходит, – признался он. – Оно понятно, что это точно у Джима случилось, но кто это мог сделать, зачем… Бред.

– А какие у этого могут быть последствия? – вдруг вскипела девушка, повернувшись к Маркусу. – Нам вкололи чёрт пойми что, мы ещё пока живы, но кто знает, как долго это продлится? Какого чёрта это вообще происходит? Почему всё сводится к тому, что надо убить или меня, или того, кто мне дорог?

– Потому что они тебя ненавидят, – проговорил он. – Те, кто это сделал. И поэтому они хотят доставить тебе как можно больше боли.

– И нанося вред и тебе, они делают мне очень больно, – моргнув, сказала Сандра. – Знают, видимо, все возможные лазейки.

Когда они, наконец, приехали, начался дождь. Даже ливень. До того, как забежать в квартиру, они успели намокнуть: зонт никто из них взять не ухитрился, да и до какого зонта могло быть дело в такой ситуации?

Джим не удивился, завидев их на пороге, ведь это теперь была штаб-квартира всех мятежников. Но заметив бешеную панику на лице девушки, он понял, что просто так они бы сюда не заявились.

Что-то произошло.

– Я же говорил, что среди нас есть предатель, говорил?! – неожиданно взревел Маркус, подходя к Джиму. – А мне никто не верил!

Хозяин квартиры посмотрел на Сандру. Та судорожно сглотнула и отвела взгляд, выскакивая из намокших кроссовок.

– В чём дело? – спросил Джим у них, надеясь, что получит ответ хоть от одного из пришедших.

Маркус резко развернулся к нему правым боком, слегка оттянув воротник.

– Да ни в чём, всё потрясающе, просто мы с Сандрой, наверное, скоро коньки отбросим, – непринуждённо заявил он.

Рейнолдс подошёл к Миллсу и посмотрел на его шею. Потом так же подошёл к Сандре, которая тут же повернулась к нему нужным боком и сама указала на место, где сиял злосчастный след.

Ещё удивляло, что следы так долго не исчезали. Уже прошли сутки с лишним, а они всё так же алели, навевая дурные мысли.

– Когда? – только и вымолвил Джим.

– Когда мы здесь ночевали, – чуть ли не выплюнул Маркус и, отряхнувшись, прошёл в гостиную так, словно это был его собственный дом.

Внутри сидела Кэссиди, которая тут же оживилась при виде лучшего друга – вернее, как она прекрасно понимала, уже далеко не просто друга – своей дочери, Джоанна, прервавшая свой разговор с мисс Вайтфейс, как только Миллс очутился на пороге комнаты, и Ричард, сидевший в стороне от женщин. Маркус плюхнулся в кресло, оперевшись локтями о подлокотники. Мать Сандры глядела на него каким-то таинственным взглядом, как будто бы спрашивала о чём-то, но он отвернул голову, не желая сейчас говорить о чём-то-нибудь, не связанном с главной проблемой, которая теперь занимала его – и не только его – голову.

Вслед за ним вошла и Сандра, а за нею – Джим. Девушка слабо улыбнулась матери, но тут же сняла с губ эту притворную радость. Ничего весёлого в этой картине не было. И Маркус был ярким олицетворением того, что на самом деле творилось у неё внутри.

– У нас проблема, – провозгласил Джим. – Настоящая.

– У нас всегда проблемы, – фыркнул Грин из своего угла.

– Нет, Ричард. Теперь проблема в том, что кто-то сделал уколы Сандре и Маркусу в ту ночь, когда они ночевали здесь. А значит, у нас завелась крыса.

Сразу было видно, как обомлели Кэсс и Джоанна, услышав эти слова. Как не удивились Сандра и Маркус. Как наплевательски ко всему относился Ричард, однако всё равно – заинтересованно.

– Крыса, говоришь, – хмыкнул он. – Есть у меня свой вариант на эту роль, но вы посчитаете это всего лишь незаслуженным обвинением, так что…

– Скажи, – твёрдо попросила Сандра, наконец-то подав свой голос. – Версии нужны.

А ведь обвинять им было кого. Ведь на кого только не свалишь всю вину, лишь бы оправдать самого себя.

– В тот день здесь было немало людей, соглашусь, – усмехнулся Ричард. – Вот только предателем легко может оказаться и кто-то, кто знает многое о нас, а в тот раз тут не появился.

– Говори конкретнее, – раздраженно процедил сквозь зубы Маркус.

Грин испытывал публику взглядом. Будто бы готовился сказать что-то уж совсем шокирующее.

– Хорошо, – сдался в итоге он и произнёс: – Я думаю, что нас предала Элис Краунштаун.

– Почему Элис? – недоверчиво задал вопрос Маркус. Девушку он эту не мог не помнить. Она ведь участвовала в этой, как ему казалось тогда, да и теперь это его мнение не особо спешило меняться, операции по спасению Сотрудника, которая вообще происходила по желанию Сандры, а не по чьему-либо ещё. Он подозрительно покосился на Вайтфейс. При упоминании Краунштаун просто вдруг вспомнилась вся эта возня с Кастором. Даже и сейчас, после всего, что с ними двоими произошло, проблески каких-то мыслей, которые, как он надеялся, правдой не являлись, в голове всё равно скользили, словно бесшумные тени.

– Потому что я с ней разговаривал и понял, что на нашей стороне ей никогда быть не удастся, – объяснил Ричард.

– Так, подожди, – вмешалась Джоанна, – у вас был какой-то разговор, а я об этом не знаю?

– Был, но зачем выкладывать все карты сразу? – усмехнулся Грин. Но Уэсли было не до смеха.

– Чтоб до такого не доводить, – объяснила она. – А я думала, мы все доверяем друг другу.

Сандра вздрогнула.

Просто вспомнила ситуацию, может, и не столько похожую на нынешнюю, но созвучную по появившемуся лейтмотиву.

– Мы перестали доверять людям, – медленно проговорила она, вторя собственному голосу, который доносился из недр её памяти у неё в голове.

– Не во всех ситуациях действительно можно доверять, – презрительно фыркнул Ричард.

– Любые отношения между людьми надо строить на доверит, – настаивала на своём Сандра. – Особенно деловые. Такие, какие у нас тут должны царить. Я не говорю сейчас о предателе, я говорю о тех недомолвках, которые тут случаются.

– А ты больно много о них знаешь? – не удержавшись, огрызнулся Грин.

– Я знаю, что они есть, и этого достаточно.

Во рту у Сандры, однако, пересохло. Она кинула мимолётный взгляд на Маркуса, вспомнила, что только что сказала сама о недомолвках, и ей стало не по себе. Как будто бы стыд связал её своими крепкими верёвками.

Тот же ведь не знал, что первый поцелуй у неё был не с ним. Она ему не сказала. Она от него это попросту скрыла.

Так значит, она ему – не доверяла?

Нет. Она боялась то ли за себя, что сможет его потерять, если он узнает, то ли за него, что причинит ему тем самым боль. А ещё она невероятно жалела, что этот проступок случился. Ведь он никогда не нёс в себе ничего настоящего.

Почему люди не доверяют друг другу? Ответ прост – тайны. Люди не любят, когда от них что-то скрывают. Чтобы заслужить доверие, необходимо вообще забыть про тайны, хотя бы на первое время. Ну а потом уже как получится, так получится. Иногда тайны заинтересовывают, но если их чересчур много, на дальнейшие хорошие отношения рассчитывать бесполезно.

– Хорошо, Ричард, может, пояснишь, почему Элис? – решила, наконец, прервать перепалки Кэссиди. – Что такого было в этом вашем разговоре?

– Она не понимает нас. Считает, что Хранители сильнее, а значит, наши порывы к противостоянию ни к чему дельному не приведут.

Сандра про себя невольно усмехнулась: она ведь и сама иногда начинала думать именно таким образом. Здесь даже, скорее, шло следование здравому смыслу, потому как раз Штаб Хранителей занимает столь огромную территорию, значит, он должен на что-то существовать, значит, получает откуда-то большую поддержку, значит, область их влияния довольно обширна. Гораздо обширнее, чем может показаться на первый взгляд.

Вот только какими бы эти мысли ни были справедливыми, а она прекрасно помнила, на какую дорожку они выводили.

На дорожку, прямиком ведущую не в Ад, но на гибель. В Аду ведь уже все мертвы, на всех кругах. И теперь мучаются за то, что совершили в своей земной жизни, которую далеко не все смогли прожить до половины.

– Не в её пользу играет тот факт, что к нам она, по сути, не присоединилась, вероятно, вернулась в Штаб, а там легко может рассказать о нас первому встречному, – продолжил Ричард.

– Так а почему же её отпустили в Штаб после того, что она узнала? – непонимающе спросила Сандра.

– А кто её пускал? – притворно изумился Грин. – Она сама ушла. Сказала, что никогда не питала к Хранителям ненависти. Что они ей ничего не сделали, а потому ей незачем к ним так относиться. Что Хранители опасны и сильны, а мы лишь боимся даже того, что мы – боимся.

– Не слова, а афоризмы, – пробормотал Маркус себе под нос, слушая речь главаря.

Джоанна пощёлкала пальцами, погружённая в раздумья.

Она не вызывала к себе Элис. Элис сама вызвалась вместе с Энселом вызволить из Штаба Кастора Бэнкса, который туда потом ещё и вернулся. Значило ли это, что не было в ней этой жилки, которая могла её дёрнуть и заставить выдать Аманде всё, что она знала о мятежниках, а именно – как минимум их месторасположение?

Ведь все звёзды складывались именно так. Как будто бы это она всё и рассказала. Слишком совпадало всё, хоть Уэсли, может, и не особо делала, чтобы вот так всё и оказалось.

Маркус вдруг хлопнул рукой по своей коленке, привлекая внимание.

– Это всё здорово, конечно, – заговорил он, не скрывая своей с каждой секундой всё больше нараставшей злости, – но вы серьёзно думаете, что это Элис нам что-то вколола? Элис даже дороги сюда, вероятно, не знает. А уколы – это реальная, чёрт подери, проблема!

– Ты уверен, что она не знает? – хмыкнул Ричард. – Если она – агент Аманды, то ей всё давно известно. Она могла установить за нами слежку с тех самых пор, как оказалась у нас впервые.

– Ты же говорил, у нас теперь несколько новых штаб-квартир, – скривившись, напомнил Миллс.

– Так и есть, – невозмутимо не стал отрицать этого Ричард. – Но ведь ей должно быть известно, что мы базируемся в основном здесь и что в ту ночь были тут, ведь так?

Никто и не знал, что сказать бы такого, что полностью бы перечёркивало предположения Ричарда. Говорил он вроде как связно, логично, мысли друг из друга вытекали. Цепочки последовательные присутствовали.

Создавалось настоящее ощущение того, что он был прав. Ткнул пальцем в небо и попал в нужную звезду.

И они уже готовы были в это поверить.

Они уже готовы были посчитать своим предателем Элис, не задумываясь о том, что на ней клин светом точно не сошёлся. Что существовало множество других вариантов, среди которых, возможно, как раз и стоило искать.

***

– А что насчёт тебя? – задалась вопросом Элис. – Ты всегда был упорно занят своей работой, но я даже понятия не имею, какие она приносила плоды.

Почему-то ей вдруг захотелось, чтобы Питер раскрыл ей всю правду разом. Она слишком долго его не видела, а теперь боялась потерять и навсегда. Потому и спешила наверстать всё то, что могло быть упущено в любой миг.

– Я исполнял свою работу по должности Хранителя снов, – спокойно ответил Питер. – Правда, не вся она была согласована с госпожой Президентом.

Элис вопросительно сдвинула брови.

– О чём ты?

Пит опустил голову, издав короткий нервный смешок, потом снова посмотрел на девушку, чьё непонимание всё сильнее отражалось на кукольном личике.

– Ты ведь знаешь, что мы можем контролировать чужие сны? Я контролировал. Сны Сандры Вайтфейс. До недавнего времени, разумеется. Был высок риск, что она узнает слишком много или, наоборот, у неё случится нехватка информации, и это её психически доведёт.

Новость не повергла Краунштаун в шок, но не смогла не удивить. Конечно, она догадывалась о подобной возможности, но в жизни бы не подумала, что Питер этим занимался. Что Питер контролировал сновидения самой Посвящаемой.

А мог ли он контролировать её сны? Да нет, чепуха. Ей просто нечего было там контролировать.

– И что же ей снилось? – поинтересовалась девушка.

– Прошлое, – усмехнулся Питер. – Она, правда, не восприняла это именно как такую весточку, но она его частично видела. И это хорошо.

Последнее предложение удивило Элис не меньше.

– Хорошо? Подожди, подожди, ты… на чьей ты стороне? – ошеломлённо спросила она. Потому что теперь она это уже не особо понимала, хотя раньше с полной уверенностью могла заявить о его преданности Хранителям и Аманде Коллендж хоть проснувшись в холодном поту среди глубокой ночи.

– Справедливости, – просто ответил Блум. – А она может иметься на обеих сторонах. Да и к тому же ещё совершенно не понятно, на чьей стороне Посвящаемая. Это так только кажется, что на стороне мятежников, а на самом деле, это очень и очень сомнительно.

– Почему это?

– Она бы сюда не возвращалась, если бы ненавидела это место всем сердцем. Кому, как не тебе, Хранительнице чувств, это понимать.

А ведь и правда. Люди никогда не возвращаются туда, откуда бежали, по крайней мере, по собственной воле, если продолжают место не терпеть. Это глупо – нестись в распахнутые объятия врагу. Сандра таким мазохистом вряд ли являлась. Это было бы сразу видно, если бы она очень любила самой себе боль доставлять.

Но о том, что Сандра возвращалась, Элис известно не было.

– Сандра была здесь? – спросила она. – Это когда же?

– На днях, – бросил Питер. – Да, я в курсе многих вещей, не удивляйся. Сотрудники решили устроить заговор и убить её, так что ей чудом удалось избежать гибели. Её спас Кастор Бэнкс.

Девушка едва заметно вздохнула. И зачем надо было вытаскивать из Штаба Кастора, если Штаб ему был так дорог, что он даже вернулся в него, несмотря на всё то, что ему сделала Аманда? Что его здесь держало, если та же Сандра обитать предпочитала всё-таки на поверхности?

– Но кто тогда управляет снами Посвящаемой теперь? – вернулась она к столь волнительной теме снов. – Это же нельзя было оставить так просто, верно?

Питер грустно улыбнулся.

– Теперь их контролирует она сама. И время, бегущее вперёд.

– И она всё ещё считает их всего лишь всплесками своего подсознания? – не сдержала изумления девушка.

Пит почесал подбородок.

– Ну, честно говоря, они сейчас ими, по сути, и являются. Другой вопрос в том, что она не запоминает все сны, даже если какие-то из них и очень важны.

– А как ты определяешь, какие важные, а какие – нет? – засомневалась Элис и Питер закатил глаза, что невольно напомнило ей о тех временах, когда они проводили время вместе и не беспокоились о таких вещах, как возможность быть пойманными, забранными куда-нибудь. Когда они не боялись.

Хотя можно ли было назвать это чувство, которое сейчас переполняло их, страхом? Вряд ли. Они уже, скорее, даже смирились с той участью, которая им, видимо, была уготовлена.

– Я не определяю, – покачав головой, сказал Питер. – Просто все сны делятся на важные, которые иногда вещими ещё называют, и на совсем не важные, так, какой-нибудь микс из событий прошедшего дня.

– И что, ты, когда контролировал её, каких снов больше замечал? – допытывалась Элис.

– Важных, – понизив голос, сообщил Блум.

А девушка всё это пыталась узнать, чтобы хоть чуть-чуть узнать больше о Сандре, ведь теперь она была её Наставницей.

Так думала она, пока слушала, что рассказывал Питер, а потом посострела на него вновь, и вдруг вспомнила.

Никакой Наставницей она точно не была. Коллендж хотела её отправить на тот свет, а не сделать примером для подражания для Посвящаемой. А значит, всё уже было ни к чему. Эту роль ей сыграть было не суждено.

Вдруг её планшет завибрировал. Девушка переглянулась с Питером, а тот пожал плечами, показывая, что и сам и не знает, что это могло быть. Тогда она крутанулась на стуле, подъехав к столу, взяла с него рабочий планшет и сняла блокировку, уже предвкушая какое-нибудь сообщение, которое бы её не порадовало.

Она не ошиблась.

Первые секунды тупо пялилась в экран. Потом пересела со стула на кровать, рядом с Питером, протянула планшет ему, словно боясь, что он может вылететь из её рук на пол и выключиться.

– Это… это ч… что? – заикаясь, спросила она, развернувшись к парню боком, лицом. Он же внимательно читал текст, мрачнея с каждой долей секунды.

Когда он, наконец, прочитал сообщение, то отбросил планшет прямо в стену. Элис даже не успела никак отреагировать. Да ей уже было и всё равно.

– Тебя не удалят, – хрипло проговорил Питер. – Нет, нет, тебя не удалят. Не вздумай верить. Это… это образумится, слышишь? Она не должна была… я же… здесь… я…

Шок.

По-другому состояние обоих назвать было нельзя.

С одной стороны, они подозревали, что может получиться что-то подобное. А с другой, до последнего надеялись, что не получится.

А теперь Элис пришло уведомление о том, что она, Хранительница чувств нынешнего третьего поколения, должна пройти Церемонию удаления, чтобы очиститься от крови предателей, которой замарала свои руки. И, как предполагалось, душу.

На самом деле, никакой кровью никто руки не марал. Так, общепринятая формула для расписывания этой церемонии.

А Питер не понимал, почему оно пришло. Ведь он же вернулся в Штаб! Исполнил чёртов приказ, и что же?

Получается, Аманда просто хотела, чтобы он свиделся с Элис перед неминуемой гибелью? Неминуемой, незаслуженной гибелью?

А Краунштаун уже даже и плакать не могла. Плакала она бы раньше, когда лишь чувствовала дыхание смерти за спиной. Теперь плакать было уже поздно.

Смерть больше не дышала ей в спину. Она стояла прямо перед её лицо, сокращая расстояние между ними с невероятной скоростью.

Смерть пришла.

За нею ли одной?

***

– Нам опасно отправляться на другую квартиру в случае чего, – вдруг заметил Маркус, подходя к окну и занавешивая его тюлевой занавеской. Свет вдруг начал раздражать.

– Это ещё почему? – сначала не поняла Джоанна.

– Потому что Сотрудники есть и в городе. И они нацелены на убийство Сандры. Нам оно не нужно. Ведь так?

Энсел, который явился сюда минут десять назад, тут же согласился со словами Миллса, а затем последовали кивки и Уэсли, и Грина, и Кэсс. Только Сандра сидела в одном сплошном недоумении. Ей опять было непонятно, почему же за неё так пекутся.

Чего им стоила её жизнь? Какую ценность она предоставляла для них? Ладно, Маркус, ладно, мама, но всем этим людям зачем нужна была живая Посвящаемая?

Захотелось наконец-то задаться этим вопросом. И попробовать получить хоть какой-нибудь ответ, пусть даже и не самый адекватный. Любой. Главное – ответ.

– Почему вам так дорога моя жизнь? – поперхнулась словами Сандра. – Мам, это я не к тебе и не к Маркусу сейчас, но… Разве что-то сильно изменится, если я умру?

Джоанна разом скрыла лицо в ладонях. Ричард отошёл к фортепиано. Кэсс и Маркус смотрели друг на друга. Как будто бы они были в сговоре. Энсел стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

Все молчали.

Уже захотелось закричать, закатить истерику, что-нибудь разбить, кого-нибудь ударить. Буря просыпалась в девушке, будто бы забывшей о своём прозвище, которое ей даровал тот, кого она до очень недавнего времени боялась назвать больше, чем лучшим другом. Однако прежде чем этот всплеск энергии мог осуществиться, Ричард Грин всё-таки прочистил горело, явно намереваясь что-то сказать, а потому Сандра тут же обратила свой взгляд на него. Взгляд, полный надежды.

– Ты Единственная, – в итоге выдал он.

А девушка нахмурилась, не понимая смысл его слов.

Единственная? Да о чём он вообще говорил?

А потом вспомнились слова Хлои. О том, что была какая-то Единственная, о которой уже говорили. И её чуть током не шибануло от этого воспоминания.

– Я… кто? – переспросила Сандра, поднявшись с места.

– Ты Единственная, кто изначально знает всё о корпорации Хранителей, – немного загробным тоном, явно уставшим и не совсем готовым к такому серьёзном разговору, проговорила со своего места мисс Уэсли. – Вернее, узнaет всё в свой восемнадцатый день рождения. Ты носитель информации, Сандра. Микрочип был вживлён в тебя ещё на стадии эмбриона. И запрограммировал его Филлип Миллс. И решил, что носителем будешь ты, тоже он. Тогда, восемнадцать с лишним лет назад. Спрятать информацию от Коллендж в тебе было самым разумным решением на тот момент. Не знаю, как сейчас, но тогда это был просто единственный выход из ситуации.

Сандра незаметно для себя оступилась. Ей будто бы стало не хватать воздуха. Маркус тут же подорвался с места и кинулся к ней, боясь, что она вот-вот упадёт в обморок.

Вот только сознание терять она не собиралась. Она посмотрела на парня чуть округлившимися глазами.

– Ты знал? – одними губами спросила она. И увидела, как лицо его исказилось, словно он сам готов был в любую секунду зарыдать.

Девушка перевела взгляд на мать. А та его тут же отвела.

Энсел тоже не спешил пересекаться с ней глазами.

И тогда Сандра поняла: они все всё знали. Просто молчали. Скрывали.

Не доверяли ей самого главного.

Так вот, почему она нужна Аманде Коллендж. Так вот, почему она нужна мятежникам. Обе стороны просто видели в ней носителя, но не человека. Потому и так уж не хотели её смерти.

– Почему вы молчали? – тихо спросила девушка. – Почему я узнала об этом так поздно?

– Потому что не это главное, – ответил Маркус.

– Это только для тебя, – помотав головой, заявила она. – Но я говорю не с одним тобой.

Однако избавил всех от необходимости отвечать на вопрос сигнал, поступивший на мобильник Энсела. Он тут же вытащил его из кармана, пробубнив извинение.

Но когда посмотрел на экран, то будто бы понял, что извиняться, собственно говоря, было и не за что.

– Это не Элис нас предала, – мигом сказал он, открываясь от стены.

– Почему же? – не поняла такого заявления Джоанна Уэсли.

Энсел грустно усмехнулся и поднял взгляд на мятежников.

– Потому что Элис Краунштаун сегодня удаляют.

Джулия не сразу осознала, что именно собиралась делать Аманда Коллендж. До неё не сразу дошло, что готовилась Церемония удаления Хранительницы чувств, что скоро это Хранилище должно было попрощаться с представителем третьего поколения и потом придётся искать кого-то нового.

Она вообще удаление не особо-то и одобряла. По крайней мере, конкретно это. Оно казалось ей чересчур внезапным, скоропостижным и не приносящим никаких результатов. Оно никак не шло бы им на пользу.

Только вот Аманду это на удивление мало интересовало. Она вдруг загорелась этой идеей – удалить Элис Краунштаун, чтобы… чтобы что? Чтобы проучить Миранду Блум? Вполне возможно. Хоть и звучало это уж очень неправдоподобно. У всяких подобных поступков должны быть великие цели. Иначе смысл терялся ещё на стадии приготовления.

И, конечно, Прездиент и слушать не хотела чужих советов. На этот раз она была горда, что всё продумала сама. И затеяла.

Когда она отправила уведомление Элис, Джу сидела у неё в кабинете, разрываясь между желанием остановить Коллендж и не вмешиваться. Смотрела на Аманду и видела каждую эмоцию, на удивление мелькавшую на её лице. Видела, как она искренне радовалась, набирая сообщение. Оа даже шаблон использовать не стала. Помнила его наизусть и теперь набирала этот текст заново с каким-то буйным наслаждением.

Когда в ней это просыпалось, становилось даже немного страшно. Не за себя, а за неё. Это коварство, это злорадство, эта мания отправить кого-нибудь на тот свет, если он, конечно, существует, причём чем быстрее, тем лучше. Чем болезненнее, тем ещё лучше. А если это доставит боль не только тому, кто уже через секунду – труп, то её ликования вообще должны быть слышны где-нибудь на Нептуне.

Иногда Джулия и сама была бы не прочь лишить кого-нибудь жизни, но не упивалась самой идеей отбирания чужих заветных лет существования. А потому не понимала в таких ситуациях Аманду. Неужели той хотелось, чтобы с ней поступили точно так же?

Но сегодня Джу словно боялась и саму себя. Обычно она была гораздо холоднее и непоколебимее, а сейчас что-то словно изменилось. Лёд начал таять. Как будто бы надвигалась весна, желающая поскорее убрать зиму со сцены.

Хотела ли этого зима? Всем закоченевшим сердцем – нет.

Было ли ей жаль Элис? Да не особо. Они не были даже и знакомы, да и Джулия мало с кем из Хранителей лично знакома была. Хоть и знала всех. Предпочитала отсиживаться в тени, общаться с Сотрудниками, но с Хранителями лучше было и не пересекаться. Так было нужно.

Но ей вдруг показалось, что она начинала понимать, как больно будет родным девушки. Питеру Блуму. Возможно, больно будет даже и Миранде, хотя это, разумеется, вопрос спорный. Ей почудилось, что она поняла всё то отчаяние, которое ими овладеет, всю ту безысходность, правда, не остро она это всё ощущала, потому что в их ситуацию сама не попадала. Коллендж просто не позволила этому свершиться. И не только Коллендж, но и вся её Судьба.

Остборн прыснула со смеху. Что она там только что подумала, Судьба? Ну не смешно ли?

Джулия не верила в Судьбу. Никогда. И знала точно, что никогда не поверит. Судьбы не существует: есть лишь то, что творит с собой человек. А если речь идёт о ребёнке, который ещё и кушать самостоятельно не умеет, то есть лишь то, что творят с ним другие люди. С повзрослевшими, конечно, тоже штука с другими людьми работает, но зачастую это его личная вина лежит на всех добрых и не очень событиях, случающихся в его жизни.

Объявление о Церемонии удаления уже прогремело на весь Штаб. Теперь Сотрудники сновали в крыле со столовой, как будто готовясь к чему-то. Джулия мерила их подозрительными взглядами, а те не обращали на неё никакого внимания.

Да ей оно и не было нужно.

Зайдя внутрь, она не стала ничего брать, а просто села за столик, напротив уже ждавшего её Кастора. Причём ей ещё надо было его поискать: он уселся в самом отдалённом углу, скрываясь за стоявшей на столе табличкой с меню.

– Понятия не имею, почему я до сих пор жив, – нервно пробубнил он, когда Джу удивлённо вытаращила глаза.

– А сейчас я ничего не поняла, – сказала она. – Ну-ка повтори.

Он покосился в сторону и, убедившись, что Сотрудников рядом не было, заговорил:

– Сотрудники меня ненавидеть теперь должны. Просто я ведь убил одного из них позавчера.

Бэнкс сглотнул, опустив взгляд. А Джу мысленно поблагодарила себя за то, что не взяла никакой еды, иначе бы кусок определённо застрял у неё в горле. Или бы она поперхнулась водой или чаем. Или соком. Чем-нибудь из этого отряда.

– Что ты сделал? Убил Сотрудника? – она перешла на шёпот. – Кастор, ты в своём уме?

– В своём, – твёрдо заявил он. – Сотрудники хотят убить Посвящаемую. Я думал, ты должна быть в курсе этого.

Джулия сложила губы буквой “о”, чуть откинулась назад, а потом резко выпрямилась, будто бы настоящий смысл слов дошёл до неё с такой задержкой.

А на самом деле, она всего лишь придумывала реакцию, которая казалась бы настолько же правдоподобной.

– Убить?! – чуть не вскрикнув, переспросила она. – Так, стоп, им это ещё зачем?

– Наши мятежные друзья посчитали, что она – источник всех проблем, – горько сообщил Кастор. – Позавчера Сандра была здесь, и её чуть не застрелили. Просто я оказался там и застрелил его собственноручно.

– И как… как ты себя чувствуешь после этого? – не нашла другого вопроса Джулия. – И где же труп?

– Труп они убрали, их там много было на месте. Мы с Сандрой еле успели выбраться наружу.

Сказал и резко втянул воздух сквозь зубы, словно бы ошпарился. Потому как было от этих слов – больно-больно-больно.

Только вот и Джулии тоже от них было – больно-больно-больно. И помножить всё на два.

– Так значит, ты теперь для них враг?

– И ещё какой, – согласился он. – Я же не позволил их цели сбыться. Я теперь среди них окончательно изгой.

Окончательно – потому что и до этого он любимцем не был. Да и к тому же его даже не посвятили в эти грандиозные планы. Потому что не доверяли?

Да всё возможно.

– Если Аманда уже занялась рассылкой приглашений на церемонию, надо позаботиться, чтобы оно не ушло к Сандре, – тихо заметил Кастор. – Нельзя допустить её гибели.

Джулия посмотрела на него, поджав губу. Он слишком сильно выдавал себя. А она? Она себя выдавала? Да уже выдала. Только толку от этого не было никакого.

– Поверь мне: я знаю, что нельзя её допустить, – лишь столь же тихо усмехнулась она. – Сандра – это не тот человек, который должен умереть. И не только мы с тобой это знаем.

– Кто же ещё? – безразлично спросил Бэнкс.

– Пошевели мозгами.

И он вспомнил тот день, ту Церемонию удаления Алекса. Он вспомнил то, что было перед тем событием, которое прочно сидело у него в мозгах и оттуда не выходило.

Он вспомнил Аманду Коллендж.

И понял: это она не могла допустить гибели Посвящаемой. Это и ей Сандра Вайтфейс нужна была живой.

***

Сотрудники вывели Элис из уже опустевшей комнаты. Под руки. Так, чтобы у неё не было возможности сопротивляться.

Она уже и не хотела препятствовать ничему. В голове звенели слова Питера о том, что её не удалят, и это как-то успокаивало, хоть они и не давали стопроцентной гарантии.

Её отвели в маленькую комнатку, заперли дверь, усадили на медицинское кресло, какое было и в той комнате, где ей нарисовали на руке метку.

– Госпожа Президент скоро прибудет, – доложил один из Сотрудников.

Девушка молчала. Кусала губы, бегала глазами по помещению. Оно и впрямь выглядело, как стоматологический кабинет, правда, заброшенный какой-то. Пустой. Шкафы, шкафы, выдвинутый ящик, внутри которого на белой простыне лежали пара ножниц и скальпель. Почему-то их вид не бросал в дрожь и не нагонял дурные мысли. Может, потому, что все мысли уже были дурнее некуда?

Спустя минуты две дверь действительно начала отпираться. На какой-то краткий миг Элис словно увидела, как бы она вскочила и выскочила за неё, ударив обоих Сотрудников, тем самым заставив бы их отвлечься хоть на пару секунд. Но ей было уже настолько лень предпринимать подобные попытки побега. К тому же она и не была супер-девушкой, которая умеет отбиваться от взрослых мужчин, которые сильнее её раза в три-четыре.

В комнату вошла госпожа Президент, параллельно поправляя на ходу гарнитуру и быстро-быстро что-то говоря. Сквозь пелену, внезапно накрывшую слух, Элис всё же довелось услышать её последнюю фразу:

– Если у них действительно имеется такой план, тогда немедленно сама отмени отправку приглашения. Я занята. Я позволяю.

С этими словами Аманда отключила связь и подошла к креслу. Дверь Сотрудники снова заблокировали.

Таким образом, Элис окончательно оказалась в ловушке.

Она посмотрела на госпожу Президента. И ничего не почувствовала. Ни злобы, ни горести, ни сожаления. Просто смотрела и видела главу огромной корпорации. Больше – никого.