Текст книги "Хранители. Единственная (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Где был сын, он даже не интересовался. Когда всё выяснилось про Сандру, то желание интересоваться жизнью Маркуса и вовсе пропало. Потому что он и так знал о ней больше, чем её владелец.

Жена его в этом плане больше беспокоилась о своём ребёнке, но теперь тоже попала под влияние безумия под названием предвыборная кампания, а потому вслух ничего о Маркуса не говорила. Если что-то и думала, то про себя. Себе. В одиночку.

Выступление должно было начаться в полдень. На место мистер Миллс прибыл ровно за полчаса до начала: этих тридцати минут ему было вполне достаточно. Тем более, что даже речь была составлена не им, а за него.

Теми, кто был очень заинтересован в его победе, хоть и сравнительно небольшой.

– Дорогая, мой галстук смотрится нормально с этим пиджаком? – спросил Николас у супруги, глядя в зеркало и подправляя свой воротник.

– Ты будешь великолепен, милый, – только и ответила та.

Как будто бы она могла ответить что-то другое.

Часы на стене громко тикали, предвкушая заветную минуту. И часы тикали и в голове Миллса. Тик-так, тик-так… Стрелки поскрипывали, передвигаясь по циферблату, нарезая круги – казалось бы, такие бессмысленные!

Наконец, под громкие аплодисменты, мистер Миллс вышел на сцену, подняв руки в качестве приветствия. Он быстро подошёл к кафедре, где уже лежали заготовки речи, план, на который он собирался ориентироваться в течение своего выступления.

– Я приветствую всех вас здесь и благодарю за то, что вы выделили время, чтобы посетить мою предвыборную речь! – провозгласил он и оценил взглядом собравшуюся публику, вновь разразившуюся аплодисментами и даже – совсем немного – улюлюканьями.

– И начать сегодняшний монолог я бы хотел с того, чем я буду руководствоваться после своего избрания, – уверенно продолжил он, слегка прищурившись. – А именно – желанием поведать правду.

Зрители затихли. Конечно, многие политики говорили нечто подобное, а потому верить им было нельзя. Но мистер Миллс… что-то заставляло ему в этот момент верить. Что он готов был говорить только правду.

– И сегодня, здесь и сейчас, я готов вам раскрыть глаза на то, что происходит у вас прямо под ногами, – возвестил он. – Только немного глубже. И, хочу заметить, это напрямую связано с тем, кем вы являетесь. Я хочу рассказать вам про то, благодаря чему человечество всё ещё не выжило из рассудка, и про тех, кто готов этому воспрепятствовать, хоть о них известно и немного.

Победоносная ухмылка, озирание слушающих, понимание, что они по-настоящему заинтересованы.

И после этого он перевернул страницу в своём плане, будучи готовым повествовать о том, о чём молчал уже так много лет.

***

Прибытие Питера до сих пор казалось невероятным. Даже когда Элис ощутила на губах протяжный поцелуй, то всё равно какой-то частью себя отказывалась верить в то, что происходило.

Потом-то он ушёл. Так и не объяснив, в чём дело, но в очередной раз попросив её беречь себя.

Оттого-то всё и представлялось одним большим сном, от которого она проснулась, а теперь хотела уснуть вновь, чтобы вернуться. Как бы глупо это не выглядело.

Сходив в столовую и позавтракав, девушка вернулась в свою комнату, по пути не встретившись ни с Питером, ни с той же Мирандой. Странным это назвать было нельзя, но что-то её в этом всё равно умудрилось кольнуть.

Вспомнив, что она так и не выписала советы для Наставников, она вытащила свою тетрадь, приготовила ручку и взяла планшет, сразу запиликавший дурацкой мелодией в качестве приветствия.

Вот только когда она прожала сборник с необходимой информацией, он не открылся. На экране просто загорелась красным цветом надпись: доступ запрещён.

Элис в недоумении смотрела на неё, пытаясь понять: а туда ли она нажала? Вдруг просто задела в электронной библиотеке что-то, предназначенное для Хранителей более высокого уровня? Как, например, для Питера или Уилла?

Чтобы удостовериться, она вышла на начальную страницу и повторила весь алгоритм заново.

Вот только результат был получен тот же самый, без единого намёка на какой-либо отличающийся штрих. Доступ запрещён – вот и весь приговор, от которого не получалось отречься.

И причины его возникновения она не видела невооружённым взглядом. А вооружать его ей было лень.

По крайней мере, сейчас.

***

Джим с самого утра сидел с бумагами. Сандра поняла это, едва кинув на него ещё немного сонный взгляд: казалось, он не спал всю ночь. Про себя же она не помнила ничего. Даже понятия не имела, видела ли хоть какие-либо сны.

Причём он даже не услышал, как она заглянула в комнату.

– Тяжело? – спросила она, понятия не имея, над чем сидел лучший друг её матери. Услышав её голос, он тут же встрепенулся и обратил внимание на дверной проём, в котором Сандра и стояла, медленно заплетая свои светло-русые волосы в неаккуратную косу.

– Я просто вспомнил о том, что говорила твоя мама о списках Леты, – ответил Джим, почесав затылок. – И это довольно интересная тема.

– Разве? – чуть приподняв брови и осторожно заходя в комнату, проговорила девушка. Присела на стул, стоявший возле стола, и все её движения были полны вопросов, просьб на разрешение. Конечно, она его получала.

– В списки Леты были включены все те мятежники, которые принимали участие в восстании семнадцать лет назад, – пояснил Джим. – Все должны были быть взяты под активное наблюдение. Но потому эти списки и называются списками Леты, что все они, эти люди, в итоге должны были быть стёрты.

– Стёрты – это в каком смысле? – нахмурилась Сандра.

– Искажение сознания, разумеется, – невесело ухмыльнувшись, ответил он. – Ну или, может, в крайнем случае удаление. Не знаю.

Искажение сознания… почему-то эти слова уже не звучали для неё как-то устрашающе и ошеломляюще. Это уже казалось со стороны Хранителей довольно нормальным – вмешиваться в чужие жизни и прогибать их под себя. А потому возможность изменения целых разумов не виделась невозможной. Вполне реальной и обыденной – да.

– И что удалось разузнать? В смысле, эти относительно утренние исследования должны же к чему-то привести, верно?

– Я пока лишь сопоставляю имена. Смотрю, кто выбыл, кто перешёл на другую сторону, кто остаётся с нами по сей день. Но надеюсь вычленить отсюда что-то большее, как ни удивительно, – фыркнул Джим, переложив один лист в другую кучку.

Сандра закрепила резинку на кончике косички, обвела взглядом рабочее место Джима и встала, направившись к двери.

– Я… мы, пожалуй, поедем, – вовремя исправившись, сообщила она. – Ещё увидимся.

– О, конечно, увидимся, – не посмотрев на девушку, согласился с ней Джим. Сандра вздохнула и вышла, направившись в гостиную.

Где её ждал Маркус.

Он уже готов был выходить, ждал лишь её. И когда они встали друг перед другом, то сначала помолчали.

– Надо устроить разгрузочный день, – наконец, объявил он.

– Такое ещё возможно? – грустно улыбнувшись, спросила у него Сандра.

– Можно и попробовать, – как ни в чём не бывало заявил Маркус и направился к выходу, увлекая её за собой.

Выходя, девушка опустила взгляд и заметила на полу тёмный след, как будто от ботинка, что выглядело довольно странно, ведь ни у кого, вроде бы, такой грязной обуви и не было. Прямо у входа в гостиную. Но большого значения она этому придавать не стала и сразу забыла об увиденном.

Потому что разгрузочный день – значит, разгрузочный день. Долгий, но пролетающий довольно быстро, немного скучный, но полный всяких дурацких моментов, о многих из которых и вспомнить-то потом не хочется. Старая традиция, которая существовала между ними.

Старая традиция, возрождению которой Сандра была несказанно рада.

***

День пролетел незаметно.

Уже добравшись домой, они узнали, что Кэсс отправилась к Джиму, что Энсел продолжал биться над тем, чтобы взломать какие-нибудь видеокамеры, чтобы изображение с них приходило только им, мятежникам. Нетрудно было догадаться, что тем самым он словно хотел упростить жизнь в Штабе Миранде. Нетрудно было догадаться, что в какой-то мере он попросту трусил, ведь если бы вёл себя смело, то отправился бы под землю за ней.

У мятежников текла своя жизнь, медленная, потому что Сандра не понимала, как можно биться почти что над одним и тем же в течение всей её жизни. Она предпочитала другой темп, более быстрый. В котором она и жила.

Ужинать не стали. И так наелись пиццы уже, казалось бы, не так много, но количество съеденного казалось большим, наверное, потому, что давно такого дня они себе не устраивали. А так словно бы переместились в прошлое, да там и остались. Сходили в кинотеатр, погуляли в парке, съездили в студию к приятелям Маркуса и даже успели немного поиграть музыку. В музыке находилось какое-то сладкое успокоение. Это радовало.

Умывшись и чуть оправившись с дороги, Сандра зашла в свою комнату, пока Маркус разбирался в сообщениях с приятелями, которые сначала умудрились подумать, что они забыли у них какую-то кепку, потом – бутылку, причём так и не было сказано, от чего. В общем, создавалось полное ощущение того, что те словно искали предлога, чтобы заманить их обратно. Вот только так просто их провести уже было нельзя.

Но когда девушка подошла к своему шкафу, она услышала позади себя шаги. Резко развернулась, чуть подавшись вперёд, и сразу налетела на Маркуса, который зашёл и закрыл за собой дверь.

Они встретились глазами. Сандра вдруг заметила, что что-то будто бы поменялось в его взгляде. Он стал каким-то более жёстким и немного прохладным.

Расстояние между ними неумолимо сокращалось, и она даже обьяснить не могла, что же происходило. Но в конце концов словно опомнилась, отклонившись.

– Маркус, – осторожно произнесла имя друга девушка, незаметно отступая назад. – Нам сейчас, наверное, не стоит…

– Кто так сказал? – тут же последовал вопрос.

Миг – и она оказалась в его крепких объятиях.

– Понятия не имею, – шёпотом ответила Сандра, после чего чуть поднялась на цыпочках и дотянулась кончиком носа до его носа. А Маркус тут же поймал её губы, украдкой ухмыльнувшись. И она попалась в эту ловушку, которую сама себе и устроила.

Он разгорячённо целовал её, а она еле успевала отвечать ему тем же, вцепившись пальцами в его плечи и ощущая себя в крепком кольце его рук. Больше не возникало ни малейшего желания отстраниться. Его руки блуждали по её спине, и от этого по телу разливался такой жар, от которого хотелось задыхаться. Девушка невольно пятилась назад, увлекая юношу за собой, потому что устоять на ногах не удавалось. И наконец, она неуклюже наткнулась на свою кровать и через секунду уже оказалась прижатой к собственной постели.

– Долго же ты этого ждал, – заметила Сандра, устраиваясь поудобнее, если об удобстве вообще шла речь. Он оперся на локтях, нависнув над ней, чтобы ненароком не придавить собственным весом.

– А ты?

Лукаво улыбнувшись, он посмотрел ей в глаза. Сколько раз они играли с ним в гляделки, но теперь этот жест приобрёл совсем другой оттенок.

Сандра провела ладонью по его щеке. Нет, всё-таки было во всём этом что-то необычное. Неожиданное.

– Долго, – проговорила она со всей честностью. – Но почему именно сейчас? Не раньше, не позже?

– А разве плохо так? – не скрыл удивления Маркус.

– Нет, – поспешно ответила девушка. – Просто… очень вовремя, не находишь?

– Наверное.

Он наклонился ближе и приник к её губам. Поцелуи его были, с одной стороны, нежные и тёплые, а с другой, требовательные и жадные, в какой-то степени даже грубые. От них нельзя было и ускользнуть. Впрочем, Сандра и не собиралась. Напротив – она тянулась к ним навстречу. Его губы спустились к её шее, и она одной рукой зарылась в его волосы, а другой провела по его спине, потом, словно осмелев, просунула ладонь под его майку.

Она вдруг поняла, что не могла бы представить на его месте кого-нибудь ещё.

Но неожиданно и для неё, и даже будто бы для себя Маркус отстранился. Вид у него при этом был весьма озабоченный.

– Что такое? – тут же спросила Сандра, не скрывая нот разочарования. На его лице словно проснулась тысяча эмоций, только вот далеко не радостных.

– У тебя на шее… – он не договорил.

– Что? Где? Справа, слева?

– Справа. След от… от укола.

Девушка резко села, прикоснувшись ладонью к своей шее. Потом быстро посмотрела на всякий случай на шею Маркуса.

– И у тебя, – ошеломлённо сказала она, увидев на месте красное пятнышко. – У тебя тоже. Там же.

– Чёрт, – выругался он, схватившись за голову. – Чёрт. Когда это могло случиться?

– Вероятно, тогда, когда мы спали, – предположила Сандра, потому как в другое время она бы заметила, что кто-то решил всадить ей в шею шприц.

– А ночевали мы у Джима… – медленно продолжил её мысль Маркус, уже вставая с кровати. По нему было видно, что это известие не могло его не шокировать. Он то и дело проводил пальцами по месту укола, потом вновь опускал руку.

– И что нам теперь делать? – спросила она, продолжая сидеть в обнимку с подушкой, как любила это делать с самого детства.

– Ехать туда, где это, скорее всего, произошло, – печально, но не сдавшись, усмехнулся Маркус. – Давай, вставай.

Но вставать не особо хотелось. Тем более, что уже на дворе была почти что ночь, а значит, ехать куда-то столь поздно было незачем. Всё равно никто бы не начал никаких исследований в такое время.

Так Сандра считала, а потому с места и не двигалась. Только смотрела на Маркуса, не отрываясь.

– Уже поздно, – проговорила она, отложив в сторону подушку, и взяла его за руку. – Не надо никуда ехать.

Он опустил взгляд, проведя пальцем по её ладони.

– Да, – согласился он, опустившись рядом с девушкой. – Поздно.

И Сандра, потянувшись, поцеловала его в губы, после чего он уже не мог ей противостоять. Теперь она оказалась сверху, вдруг засмеявшись, будто нервно. Её волосы упали ему на лицо, и он тут же провёл по ним пальцами.

Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза. Почему-то когда она слышала, как билось его сердце, и чувствовала, как он играет с её волосами, не сводя с неё взгляда, ей становилось в разы спокойнее, чем могло бы быть в сложившихся обстоятельствах.

– Мне надо в душ, – оторвавшись, сообщила Сандра, собираясь встать.

– Тебе составить компанию? – изогнув бровь, предложил Маркус. Девушка тут же пихнула его в бок, спрыгнув на ковёр.

– Ну уж нет, не дождёшься, – буркнула она.

– Ты так думаешь? – не отставал он, однако подниматься и не думал. Закинул руки за голову и изучал Сандру игривым взглядом.

– Я уже ничего не думаю, – остановившись, сказала она. И как-то сразу помрачнела.

Маркус тут же понял, что что-то не так, а потому уже через секунду оказался стоящим перед ней. А Сандра, поджав губу, гуляла взглядом по всей своей комнате, стараясь не смотреть на Миллса.

Он смотрел. На неё. И внутри всё словно переворачивалось, как бы смешно это ни звучало. Потому что он видел, что страдания её переполнили чашу и стали поливать даже моменты, в которые ей могло бы быть хорошо, а не плохо.

– Я не могу так больше, Сандра, – чуть охрипшим голосом выдохнул Маркус. – Не могу.

– Я тоже не могу, – на его удивление проговорила она, протянув руки к нему и зарывшись пальцами в его волосы, посмотрев ему прямо в глаза. – Помнишь ту ночь после того, как я чуть не замёрзла в морге? Утром я ничего не могла с собой поделать. Я просто хотела тебя поцеловать. Да и когда засыпала – тоже.

– Почему же тогда этого не сделала?

– Я боялась, что ты не хочешь этого так, как хочу я, – призналась Сандра.

Маркус тихо засмеялся.

– Это не то, чего тебе стоит бояться. Потому что я сам умираю от нехватки да хоть тех же твоих поцелуев. Я умираю, Джози, если ты не со мной. Мне тебя мало. Всегда.

И тогда она бросилась к нему, впившись в его губы очередным поцелуем. Но на этот раз – жадным, исступлённо кричащим обо всём, чего она не решалась сказать вслух. Маркус провёл языком по её губам и вдруг отстранился, приняв самый что ни на есть серьёзный вид. А потом стянул с себя футболку и отбросил её в сторону.

Когда он вновь потянулся к Сандре с поцелуями, то руками смело забрался ей под майку, и она послушно, с его помощью, стянула её с себя и тоже кинула куда-то на пол.

Дыхание сбилось. Ещё никогда они не представали друг перед другом без верхней одежды. Ещё никогда их не разрывало от какого-то безумного чувства внутри, заставлявшего их кинуться друг к другу, чтобы быть ближе, быть вместе, чтобы утолить всю жажду нехватки друг друга.

– Ты ничего не боишься? – выдохнул он вопрос ей в губы.

– Чего мне с тобой бояться? – шёпотом ответила она ему вопросом.

Провела ладонями по его обнажённому торсу. А он спустился с поцелуями к её шее, к её ключицам. И она от них задыхалась.

Маркус подхватил её на руки, и Сандра обвила ногами его бёдра, крепко сцепив руки у него за шеей. Они смотрели друг другу в глаза, рвано дышали и уже мыслями будто были в моментах, которые должны были случиться через пару мгновений.

В следующую секунду Сандра снова почувствовала под собой мягкое одеяло, а над собой – того, кого любила. Кто неистово покрывал её хрупкое тело поцелуями. Плечи, грудь, всё ещё прикрытую лифчиком, живот, низ которого неумолимо ныл с каждым новым прикосновением. Она потянулась руками к ширинке джинсов Маркуса. Тот мигом поднял взгляд на неё. В этом взгляде читалось сомнение, но решимость и твёрдость. Он будто спрашивал её, ничего не говоря: ты уверена? И она закивала головой. Потому как она уже была более, чем уверена.

Элис не виделась с Питером целый день и уже успела поверить в то, что это ей показалось. Просто, вероятно, у неё на фоне всех переживаний и нервных встрясок начались галлюцинации. Осязаемые, невероятно похожие на реальные, но – ненастоящие. Плоды её заболевающего сознания.

Но когда с утра снова раздался стук в дверь, ей пришлось смириться с тем, что это была реальность. Или же с тем, что её сознание окончательно заболело.

– Я пришёл поговорить, – пояснил Питер, проходя в глубь комнаты. Элис ошарашенно повернулась к нему, параллельно устанавливая блокировку на двери.

– Разве это безопасно? – недоумевающе спросила она, подходя к нему.

– Да. Безопасно, – заверил он её и добавил: – Пока что.

Девушка нахмурилась. Эти добавленные слова не несли в себе ничего хорошего. Только лишь намекали на то, что впереди ждало что-то страшное. Тёмное. Пустое.

А может, она всего лишь себя накручивала.

– Почему ты здесь? – задала она вопрос, усевшись на стул. Теперь их глаза, смотревшие друг на друга, оказались на одном уровне, ведь он уже расположился на краешке кровати. Губы Элис подрагивали: ей казалось, она вот-вот заплачет. Ведь она так боялась за него, а он сидел здесь, перед ней, живой и невредимый.

Внешне.

– Меня вызвала Аманда, – опустив взгляд на свои начищенные ботинки, сообщил Блум. А Краунштаун вдруг ощутила, как что-то ёкнуло. Там, внутри, то ли в животе, то ли в грудной клетке.

Душа?

– Зачем? – только и удалось проговорить ей. Потому что в голове варилось теперь слишком, слишком много мыслей. Конечно, Питер – один из лучших Хранителей, но в свете недавних событий надеяться на его скорое возвращение было нереально. Просто так он бы не пропал так надолго. Значит, всё было запущенно. И тут он прибывает в Штаб из-за того, что его вызвала госпожа Президент. Не смешно ли?

Ни капельки.

– У неё есть прекрасная возможность выманить меня хоть с Плутона. Ей есть, чем меня шантажировать.

– Чем?

– Тобой.

Признался, а головы так и не поднял. Элис нервно сглотнула. Получается, Аманда могла с ней что-то сделать. Ей же надо было чем-то шантажировать. Обещать сделать что-то, чего бы Питер не выдержал.

Навредить ей. Поранить, искалечить, унизить…

Убить?

– Коллендж просто заявила, что готова тебя удалить, – сразу после её последних мыслей послышались слова парня. – Или я возвращаюсь в Штаб, или тебя удаляют в скором порядке.

– Меня-то за что? – сразу спросила девушка. Что самое удивительное, она сейчас не была так встревожена и ошеломлена, как могла бы быть. И это её пугало.

Она была удивлена, но не более того. Она не особо боялась умирать, ведь теперь она бы умерла, уже увидевшись с Питером на прощание.

– Я говорил тебе ещё тогда, чтобы ты берегла себя, – вздохнув, начал он и посмотрел на неё. – Потому что ты входишь в список Подозреваемых. Тебя туда определила Золотая галлюцинация. А ей Аманда доверяет, хоть это изобретение и не есть самое надёжное.

– Только из-за этого? – поперхнулась Элис. – Из-за Золотого Венца и… из-за того, что тебя нужно было вернуть, серьёзно?

Питер скривил губы, всем своим видом показывая, что говорить ему об этом было будто бы невмоготу. Потому что ничего хорошего он сейчас н мог сказать при всём своём диком желании.

– Камера засекла тебя. И Миру, но это уже другой вопрос. Её вряд ли теперь удалят.

Он слишком легко говорил о своей сестре. Это настораживало.

Но всё же эти слова девушку уже задели. И она поняла, что в конкретный данный момент вдруг возненавидела его сестру, потому что это она отвела её туда, где их увидели и сделки обо всём поспешные выводы, не являвшиеся во всём правдивыми.

– Это Миранда повела меня в сектор В, – полушёпотом проговорила Элис. – В эту комнату с радиацией. Это она начала задавать мне всякие вопросы. Это она спровоцировала. Я…

Питер предостерегающе поднял ладонь вверх, давая знак, что пора помолчать. Девушка затихла, поднеся к губам пальцы с уже обкусанными ногтями. Создавалось ощущение, будто бы она готова была ещё долго обливать вроде бы как заслуженной грязью подругу, если бы Пит её не остановил.

– Послушай, моя сестра, конечно, бывает той ещё зверюгой, но я знаю одно: она не из тех, кто намеренно станет зарывать в яму того, кто не сделал для неё ничего плохого, – возвестил он. – Ты ничего ей плохого не сделала, ведь так? Значит, это не её желание. Не по своей прихоти она тебя провоцировала.

Элис непонимающе склонила голову набок. Это звучало очень и очень странно, ведь кто мог её провоцировать, кроме Миры, ежели все слова неслись из её уст, а не из чьих-либо других? Если её, быть может, заболевшее сознание воспринимало все речи, как произносимые ею, Мирандой?

– О чём ты говоришь? – помрачнела девушка.

– О том, что у Миры датчик, – ответил Питер. – И есть предположения у меня, что это и превращает её в такую очерствевшую дрянь, которой ты её видишь.

Элис услышала каждое слово парня, вот только обьединить их у неё никак не выходило. Что он имел в виду? Что за датчик?

Заметив недоумение на лице Краунштаун, Питер вздохнул.

– Ладно. Смотри, Аманда разработала новые датчики, – заговорил он. – Не совсем она, естественно, но не суть. И Мире его уже внедрили. И если этот датчик отличается от старого очень сильно, то может, он способен даже и контролировать тех, в ком он сидит.

– Хочешь сказать, Миранду контролировали, желая вывести меня на чистую воду?

– Именно.

Что ж, им это, видимо удалось. Хотя ей ли судить? Ей ли, девушке, которая не могла разобраться в самой себе, хоть об этом даже и не думала?

А оказалось, что где-то там, в глубине её душонки всё же покоилась какая-то неприязнь к тем людям, которые посмели её забрать в тот день к себе. Она восхищалась ими и гордилась быть среди них. Но первое впечатление, первое чувство – испуг, всё-таки неизгладимо. Его нельзя истребить средством от тараканов, ведь чувства – это не тараканы. Уж кто, как е Хранительница чувств, могла это знать. Это мысли больше походили на этих мерзких насекомых. А чувства… На что похожи чувства? На бабочек? На комаров? На ядовитых пауков? Всё зависит лишь от того, чем является это чувство. Оно может выглядеть, как спелое яблоко, а оказаться кислой отравой. И наоборот: выглядеть пугающе, а быть приятным. Чувство страха у неё как раз ассоциировалось с пауками: вероятно, потому, что она сама их боялась до чёртиков. Чувство голода, которое, конечно, тоже было чувством, самым натуральным, – с зеленовато-жёлтого цвета гусеницей.

А любовь ей никак не представлялась. Для любви существовала отдельная песня.

***

Два года назад.

– Поприветствуйте нашу Посвящаемую – Элис Блю Краунштаун!

Девушка робко улыбнулась, поправив свой рыжий локон, всё-таки выбившийся из причёски. А ведь те Сотрудницы так старались сделать её красавицей. Конечно, выбившийся локон не делал её более уродливой, но не думала она, что причёска так быстро сможет развалиться.

Хотя почему она должна была так думать? Доверять?

Она не знала этих людей, но почему-то всё равно чувствовала, что они – не враги. Было в этих стенах что-то родное. Как в фильмах, которые она так любила смотреть.

На первом ряду сидел юноша, который словно не был сильно рад всему происходящему. Он был хмур, не особо заинтересован в словах, произносимых Амандой Коллендж, ведь в эти моменты он вдруг отнимал взгляд, направляя его в какую-нибудь противоположную сторону, лишь изредка возвращая его к центральной фигуре в зале. Элис заметила это, потому что зачем-то за ним следила. Просто он как-то выделялся среди всей серой массы. Даже больше, чем сидевшая неподалёку девушка с тёмно-синими волосами.

Вдруг, пока госпожа Президент вещала о великом назначении Хранителей, парень посмотрел на Посвящаемую и слегка поднял брови вверх, будто бы задавая какой-то немой вопрос. А Элис вдруг почувствовала, словно щёки её невольно запылали румянцем.

Клянётся ли она быть верной Хранителям? О да, конечно клянётся. Другого выхода у неё сейчас и не было, да и… они внушали доверие, хоть она и испугалась их поначалу.

А теперь ей следовало принять Золотой венец. На миг девушка замерла, смотря то на Венец, то на Президента, которая лишь растягивала шире свою безликую улыбку.

В следующий момент она будто стала проваливаться в чёрную дыру. Создавалось такое дикое ощущение, будто её засасывало куда-то, а перед глазами и вовсе наступил полный мрак, отчего она их и зажмурила.

А когда открыла, то увидела поле. Небо без единого облачка. Тишину.

Сперва Элис решила сделать пару шагов, но поняв, что идти пешком – гиблый вариант, ибо он долгий, побежала, озираясь по сторонам. Где она была? А главное, как отсюда можно было выбраться?

Пшеница, покрывавшая поле, затрепетала на ветру. По небу, оглушающе крича, пролетела стая воронов.

Девушка про себя чертыхнулась и стала пробираться сквозь колосья. Но им как будто бы не было конца. Они шуршали в ушах, назойливо, словно гудящие шмели, что лишь подливало масла в пожар накатывавшей паники.

Вдруг земля под ногами затряслась. Элис вскрикнула от неожиданности и упала. Теперь она лежала, приникнув к земле и держась за неё пальцами, как за последнюю зацепку.

В тишине, прерываемой до этого лишь шорохом колосьев, внезапно раздался гром, но гроза не началась. И тучи так и не набежали.

А потом вновь случился толчок, заставивший покачнуться.

– Помогите! – отчаянно воскликнула она. Но никто не мог ей здесь помочь, что она прекрасно понимала и сама. Она была одна. Совсем одна.

Теперь тряслась не только земля. Только вот Элис сотрясали глухие рыдания, а что же до глубины души тронуло землю – неизвестно.

– Всё это делается не просто так.

Она в ужасе развернулась, когда в ушах раздался незнакомый женский голос. Никого, однако, не было ни сзади, ни спереди, ни слева, ни справа – нигде. Голос этот будто бы действительно звучал у неё в голове, и в то же время не в голове. Всё же он казался внешним.

Тогда Элис подорвалась с места и побежала так быстро, как только могла. По земле, уже размазанной из-за землетрясения.

– Ты – Хранительница чувств, Элис, – проговорил тот же голос. Который она никак ее могла узнать.

Третий толчок оказался сильнее двух предыдущих. Он буквально повалил её с ног, и она больно ударилась оземь. Слёзы невольно брызнули из её глаз. Потому что к такому она не была готова.

– Всё будет хорошо, – тут же прошептал кто-то на ухо. И это звучало так издевательски в сложившихся обстоятельствах.

Элис ещё не знала этот голос, но он почему-то показался ей чрезвычайно близким. Хоть и ничего ей тут по-настоящему близким казаться не могло.

Небо постепенно стало серым.

– Я думал, ты на моей стороне.

Тот голос стал холоднее, и Элис поёжилась. Ветер, внезапно налетевший, продирал до самых костей. И тогда она уже не могла себя сдерживать. Закричала и зажала руками уши.

Она так больше не могла. Ей было слишком тяжело.

– Вы должны следить за ними! – будто бы рядом с ней воскликнул первый голос. И тогда всё вдруг затихло.

– Я сделала свой выбор, – отозвалась Элис. Твёрдо и уверенно. Правда, не та Элис, которая теперь валялась на земле, глотая собственные слёзы, а какая-то другая. Не она.

В земле образовалась трещина. Прямо перед девушкой. Она смотрела на то, как та увеличивалась, чуяла, как нарастал ком страха.

И когда трещина превратилась в разлом, земля снова затряслась, и Элис, пронзительно завизжав, провалилась в пропасть.

***

С утра незамедлительно отправились к Джиму. Потому что уколы – это то, что не давало покоя. То, что пугало, ведь никто не знал, что именно им двоим вкололи.

Ещё и двоим. Обоим. Сандра совсем не могла этого понять. Ладно, если б только ей, она ведь Хранительница мыслей, хоть и уже забывшая про эту свою работу, но при чём здесь был Маркус? Было ли это связано с тем, что он – внук субъекта 404? Или просто с тем, что он – мятежник?

Живот недовольно урчал от голода, но есть всё равно ей не хотелось. Хотя Маркус и предложил ей хотя бы кусок хлеба в рот взять перед выходом. Но она отказалась. Потому что чувствовала себя так, словно убегали её заветные секунды, которые надо было догнать.

Накануне уколы её, конечно, здорово ошеломили, но думать о природе их происхождения она не могла. Не до того ей попросту было.

Но вдруг эти инъекции являлись вирусными? Никто не знал, что именно теперь находилось в их организмах. Так вдруг это какая-нибудь бактерия, вирус, какой-нибудь яд? Что, если им оставалось жить всего ничего, а дальше следовала лишь смерть?

Тогда Сандре уже даже не было страшно умирать. Она ведь бы умерла не одна, а с Маркусом. Или, по крайней мере, с пониманием того, что он был с ней. Что она успела ему признаться, хоть и не говоря этих трёх якобы заветных слов. Зачем произносить слова, когда поступки сами всё за себя говорят?

В связи с уколами она вдруг снова вспомнила то, что случилось в Штабе днём ранее. Она помнила этот неистовый взгляд Сотрудника, наставлявшего на неё пистолет, и никак не могла выкинуть этот образ из головы. Он действительно хотел её смерти. И от этого становилось жутко.

Её пытались убить уже дважды. Ведь если Нэнси – Сотрудница, то она точно была в сговоре с тем Сотрудником, который чуть её не застрелил. И ещё с немалым количеством.

Оба раза ей удалось выжить. Бог любит троицу. Что же ждало её впереди?