Текст книги "Хранители. Единственная (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Нет, – тут же быстро сказала она, резко выдохнув и опустив взгляд.

Кастор нервно сглотнул, ошеломлённо смотря на собственные руки и будто бы не понимая, что только что произошло.

– Прости, – вырвалось у него. – Прости, я… это не должно было случиться, и…

– Поверь мне: я понимаю, – оборвала его Сандра, наконец взглянув на него. – Уж кому, как не мне, это понимать.

Она украдкой улыбнулась, убрав с лица выбившиеся из хвоста волосы.

Конечно, она и сама ведь в своё время отличилась. И теперь этот знак отличия оставлял следы на всём, что попадалось ему на пути.

– Между нами ведь ничего нет, правда? – спросила она. – Мы теперь… квиты?

– Так и есть, – усмехнувшись, согласился Кастор с её словами.

Они ещё немного так постояли, будто хотели ещё что-то сказать, причём не просто какую-нибудь пару слов – им точно было, что поведать друг другу. Но тут за углом послышался предупреждающий выстрел. Тот, кто его выпустил, не стрелял в цель, это чувствовалось. Так, в воздух.

Чтобы создать угрозу.

Сандра распахнула широко свои глаза, и её сердце будто бы оказалось не в пятках, как обычно в таких ситуациях люди ощущают, а в горле. Встало там горячим комом и мешало что-либо делать.

– Нам нужно в Бруклин, – одними губами проговорила она. Кастор решительно кивнул, взяв свой пистолет так, чтобы в любой момент быть готовым дать отпор. И, взглядом поманив девушку за собой, устремился в обратную сторону.

Они побежали. Убегали от гибели. Оба – потому что Сотрудники теперь точно не готовы были относиться положительно к тем, кто бы защищал Посвящаемую. И это было неоспоримо.

***

Они быстро добрались до квартиры Джима. Кастор, правда, понятия не имел, кто это такой: Сандра всё говорила сбивчиво, пока они добирались до портала, разобрать из её речи мало что можно было, однако не это было на тот момент главным. Главным было поскорее выбраться наружу, где можно было сказать, что опасность миновала. Хотя бы ненадолго.

Но он так и не мог понять, как так получилось, что Сандра появилась в Штабе именно тогда, когда Сотрудники решили начать своё дежурство. Они словно знали заранее, что так произойдёт.

И он не мог перестать благодарить Вселенную за то, что он оказался в комнате, а потом и в коридоре в самый подходящий момент. Потому что иначе бы всё было потеряно.

Одно Кастор вынес из слов Сандры железно: у Джима были мятежники. Люди, которые теперь были близки ей, её единомышленники. Так казалось со стороны, и так оно, вероятно, и было на самом деле.

Перед дверью Сандра отдышалась, а потом забарабанила по ней кулаками. Не прошло и нескольких секунд, как та раскрылась, и девушка тут же пулей влетела внутрь. И сразу кинулась на шею темноволосому парню, впившись в его губы отчаянным поцелуем.

– Маркус, Боже, я так рада тебя видеть, – выдохнула она, оторвавшись от него.

Все вокруг тем временем замерли, будто бы от удивления, и не было понятно, что же их изумляло больше: приход Кастора или же поцелуй Сандры и Маркуса. А вокруг было не так-то много людей. Знакомый Сотруднику Энсел и совершенно не знакомые ему женщина с каштановыми короткими волосами лет тридцати, лопоухий чудак, который выглядел чуть старше своей коллеги, и довольно хмурый мужчина того же возраста. И ещё одна женщина, тоже их сверстница, которая выглядела среди них всех наиболее обеспокоенной и которая невольно улыбнулась, увидев, что произошло. И на которую Сандра была очень похожа. Очень.

– Джози, где ты… – эмоционально начал было Маркус, но осёкся, посмотрев ей через плечо. Завидев в дверях Кастора.

Который видел их двоих, видел, как они оба были счастливы видеть друг друга, и от этого ему становилось… больно? Не по себе? Да нет. Просто возникало какое-то странное чувство, говорившее о том, что в общем-то ему уже было как будто бы даже и всё равно. Его даже не удивил тот факт, что Сандре было за кого переживать и к кому мчаться на всех порах.

Он с ним смирился.

Маркус изменился в лице, когда увидел его, облачённого в белую форму Сотрудника. Пришедшего в их обитель так внезапно. Он сначала стиснул зубы, слегка приподнял брови.

– А это…

– Это Кастор Бэнкс, – не дала ему закончить фразу Сандра, слегка опустив голову. – Да, тот самый. Он сейчас… он спас мне жизнь, да.

Когда она замолчала, то остальные ни слова не сказали. Просто смотрели то на неё, то на Бэнкса, пытаясь соединить кусочки пазла в единое целое.

Маркус не выпускал Сандру из рук. Наоборот, как-то даже сильнее привлёк её к себе, при этом не отрывая взора с нежданного гостя.

– Подожди: Кастор спас тебе жизнь? Сейчас? – переспросил Энсел, не до конца вникая в смысл её последних слов.

– В Штабе начался бунт Сотрудников, – наконец, подал голос сам Кастор. – Они решили, что выходом из всех тех проблем, которые теперь назрели в Штабе, будет убийство Посвящаемой, ведь они начались якобы с её приходом. Если бы я не оказался вовремя там, то Сандру бы сегодня просто застрелили.

– А ты не входишь в число этих умников? – недоверчиво поинтересовался тот, самый серьёзный.

– Конечно же, нет. Дело ведь не в Сандре. Я не представляю, как им пришла такая идея в голову.

Тут женщина, похожая на Сандру, обратила на Сотрудника свой взгляд.

– Спасибо, что спас мою дочь, – сказала она. – Правда спасибо.

Так вот оно что. Это была мисс Вайтфейс, мать Сандры. Теперь понятно было, почему она так отреагировала на их приход. Чуть не плача.

Кастор не ответил. Лишь кивнул, сам продолжая следить за находившимися в комнате.

Сандра вдруг освободилась от объятий Маркуса и кинула взгляд на Бэнкса, потом снова на Маркуса. Казалось, она вот-вот должна была заплакать.

– Мне так стыдно перед всеми вами, – горько прошептала она, теперь обнимая взором всех тех, кто смотрел на неё. – Вам приходится спасать мою шкуру, а я этого не заслужила. Почему я не могу позаботиться о себе сама?

– Не говори так, – тут же сказал Маркус, покачав головой. – Я не мог тебя тогда оттуда не вытащить.

Настала пора Кастору удивляться от услышанных слов.

– Простите, если я встреваю в разговор, но… тогда и оттуда – это когда и где? – осторожно поинтересовался он.

– Больница Калвари, день, когда она приехала к тебе, – невесело усмехнувшись, ответил ему парень. – И попала в чёртову ловушку. Холодную такую. Морг называется.

Сотрудника словно ледяной водой окатили. Потому что теперь он начал чувствовать себя виноватым в том, что Сандра уже чуть не умерла. Совсем недавно.

– Кто её туда затащил? – взволнованно продолжил он задавать свои вопросы. – И…

– Нэнси, – ответила на сей раз Сандра. – Медсестра. По совместительству Сотрудница, работающая вне Штаба. Оказывается, и такие есть.

Нэнси.

Кастор мигом вспомнил разговоры Сотрудников. Ну конечно. Это она постаралась, составив план по искоренению Посвящаемой. Это она была в больнице.

Это она оказалась одним из главных врагов на сегодняшний день.

– Это всё, конечно, замечательно, – вдруг встрепенулась вторая женщина, находившаяся тут, – но как нам быть с тем, что здесь объявился Сотрудник, насколько нам всем прекрасно известно, приближённый Аманды Коллендж?

Кастор прислонился спиной к стене. Вопрос был ожидаемым. Его нельзя было избежать, ведь в Бэнксе прежде всего видели Сотрудника Президента, а уже потом – отельную личность, отдельного человека. Он к этому уже привык.

– Я не собираюсь вас выдавать, – с расстановкой сообщил он. – Я, скорее, на вашей стороне, чем на стороне госпожи Президента.

Его собеседница изогнула губы в ухмылке и скорым шагом подошла к нему, протянув руку для рукопожатия.

– Меня зовут Джоанна Уэсли, – представилась она. – Добро пожаловать к любителям справедливости.

Один из мужчин на заднем плане сразу после этих слов не сдержал хихикание и поспешил тоже представиться:

– Я Ричард Грин. Джоанна уже поприветствовала тебя, а добавить мне нечего.

– Джим Рейнолдс, – оживился его приятель. – На секундочку, владелец квартиры.

– Кэссиди Вайтфейс, мать Сандры, – переняла эстафету мисс Вайтфейс.

Маркус посмотрел на всех них и вздохнул.

– Маркус Миллс, – сказал он.

– Парень Сандры? – задался вопросом Кастор, прежде чем успел подумать о том, к месту ли он вообще был.

Маркус пошевелил бровями, будто раздумывая над ответом.

– Что-то вроде того, – в итоге бросил он. – Ладно, у нас тут какой-то клуб знакомств в прихожей, а ведь это ж не все.

Сказав это, он поманил за собой Сандру, да и всех остальных, устремившись по коридору и завернув в гостиную.

Внутри оказалось просторно. Большую часть занимало фортепиано, и Кастору сразу стало интересно: а играет ли Джим? Или это так, украшение интерьера?

А потом он повернул голову и столкнулся взглядом с сидевшей в кресле девушкой, которая тут же раскрыла было рот, чтобы что-то сказать, а потом просто сжала руку в кулак и тут же разогнула пальцы.

– Знакомься: Мирабель Уотсон, – раздалось у него со спины.

– Белль. Тинкер-Белль, – с неким нажимом уточнила Мирабель.

Сотрудник кивнул в знак приветствия и понимания.

– А я Кастор Бэнкс, – проговорил он, и по лицу Уотсон скользнула тень подобия улыбки.

Сандра присела на диван, рядом с ней тут же опустился Маркус, не сводивший с неё глаз. По лицу его видно было, что он переживал. Сильно.

– Даже мама твоя приехала, – тихо сказал он. – Мы волновались. А ты в Штаб отправилась.

– Потому что я дура, Маркус, – ответила девушка, переплетая свои пальцы с его. Кастор отвёл взгляд. – Мне нельзя было возвращаться, но что-то меня туда повело. Я не понимаю, правда.

И никто этого уже не понимал. Одно было теперь понятно: это наверняка была последняя вылазка Сандры в Штаб. Потому что следующих ей уже не довелось бы пережить.

Но в то же время нельзя было упускать из виду и то, что на Сандру началась охота, которая не могла продолжаться лишь в границах подземного Нью-Йорка. Если Сотрудники задались такой идеей, они не могли её так просто отпустить. Тем более там, в том коридоре, был не один тот Сотрудник. Были и ещё. Выстрелы же предупреждающие слышались.

– Не пугай меня больше так, – послышался голос её матери. Та присела на корточки перед дочерью и положила ей ладони на колени. – Я же тоже беспокоюсь о тебе. Хотя надо было раньше беспокоиться начинать.

– Прости, мам, – с сожалением произнесла Вайтфейс. – Мне не следовало тебя не слушаться. Ещё тогда, в день грозы. Надо было остаться дома. Надо было послушаться маму, а не вспоминать о том, что я уже не маленькая девочка. Надо было отменить встречу. Надо было обойти стороной эту дорожку, заготовленную Судьбой.

Сандра остановилась. И всхлипнула.

Кастор всё-таки повернулся к ней. По её щекам уже потекли ненавистные ей слёзы.

В этот миг Энсел громко чертыхнулся, вбегая в комнату. Все разом обратили на него внимание. А он протирал ладонями своё лицо, а потом провёл ими по волосам. И спокоен он точно не был. Наоборот: взбудоражен. В плохом смысле.

– Не молчи, – тут же предупредил его Ричард. – Молчание плодов хороших не приносит. Только ядовитые.

Хатбер хлопнул в ладоши, ещё раз чертыхнувшись. И даже подпрыгнув. Невесело.

– Хорошо, конечно, я не молчу, – подняв руки вверх, начал он. – Говорю. Да. У нас проблемы.

Джоанна не скрыла своего смешка.

– Знаешь, это уже не впервые, – заметила она.

– Большие проблемы, – сделав акцент на первом слове, продолжил Энсел. – Камеры восстановились. Во всём Бруклине.

Он замолк, опустив руки вниз.

Сандра провела пальцами по щеке, вытирая мокрые следы.

– Это очень плохо? – решила осведомиться она уже более спокойным голосом.

– Да. Это очень плохо. Потому что, вероятно, нас уже нашли. Или найдут в ближайшее время.

Мирабель заёрзала на месте. Джоанна поднесла сложенные ладони к лицу. Ричард откинул голову назад.

Все отреагировали по-разному. Но каждый понимал: новость действительно не была хорошей.

Эта новость несла за собой новую волну противостояния.

– А разве раньше о вас не было известно? – задалась вдруг Сандра, уже спрятавшая свои глупые слёзы куда подальше, столь очевидным, как ей казалось, вопросом. Потому как это не могло уложиться у неё в голове. Как же так: иметь список Подозреваемых, но словно бы ничего не знать о том, кем большинство из них являлось?

Энсел кинул на неё сомнительный взгляд, всё ещё блуждая где-то в своих мыслях.

– Твой вопрос понять можно, – медленно проговорил он, – однако же расположение наше Хранителям не известно. Было. До недавнего времени.

– Откуда такая уверенность? – недоумевающе спросила девушка. – Вдруг они давно знали, что вы обитаете в Уан-Пенн-Плазе, просто показать, что они в курсе, решили только сейчас?

Почему-то она была уверена в том, что так оно и было. Просто не могло так быть, что семнадцать лет корпорация находилась в неведении, что опасность находилась прямо у них под носом. Вернее, прямо над ними.

Неужели Хранители действительно понятия не имели, где обитали те, кто их люто ненавидел, хотя у них был доступ буквально ко всему городу? Да что там к городу – ко всему миру? Ко всем мыслям, воспоминаниям. Или же у них был какой-нибудь регламент, запрещавший вмешиваться в элементы, нарушать их целостность и просто узнавать их содержимое?

Что-то внутри кричало, что такого регламента у них быть не могло, потому что это было бы чересчур гуманно с их стороны, а они на такое не способны. Таким образом, появлялся очередной вопрос: зачем вообще они тогда что-либо хранили?

– На самом деле, Аманда всегда говорила, что местонахождение штаб-квартиры мятежников ей неизвестно, – вдруг подал голос Кастор, и все вмиг повернулись к нему. Всё-таки он был ни кем иным, как приближённым госпожи Президента, а значит, знал многое из того, что не знали они.

– Но она могла врать, – продолжала настаивать на своём Сандра. Встретилась глазами с Бэнксом.

Почему-то от этого взгляда ей стало не по себе. Не потому, что он был осуждающим. Нет, он был самым обыкновенным. Но она сразу вспомнила, как уже смотрела в эти серые глаза и пыталась понять, можно ли ему доверять. А знала ли она наверняка сейчас, друг он или враг?

Или же имелся и вовсе какой-то третий вариант?

– Да, пожалуй, она могла делать вид, что ей оно неизвестно, – согласился он и отвернулся. А Сандра закусила губу.

– Тебе известно что-то ещё? – напрямую поинтересовался Ричард. – Что-то, связанное с нами?

– С вами – вряд ли, – покачав головой, ответил Сотрудник. – По большей части я занимаюсь делами Штаба, которые вам интересны не будут. Думаю, тот же Уилл Хейл знает гораздо больше, чем я.

Маркус еле слышно усмехнулся и лишь сильнее сжал руку Сандры, отчего та вздрогнула. Было в этом жесте что-то… властное?

Джоанна Уэсли не могла скрыть своего разочарования. Она подошла к окну, выглянула на улицу и тут же резким движением задёрнула штору, словно боясь, что кто-то её мог увидеть. А потом спряталась.

Прятаться ведь она любила, а главное, умела. По крайней мере, надеялась, что умела. Но теперь настала пора сомневаться и в этом.

– Но ведь если Коллендж не знала про Уан-Пенн-Плазу ранее, то мне непонятно, как она узнала о ней в последние дни, – заметил Маркус, испытывая взглядом каждого, кроме Сандры. – Не кажется ли вам, что ей об этом мог кто-то… допустим, донести?

– На что ты намекаешь? – обеспокоенно спросила Мирабель, сняв своё почти что блаженное выражение лица. Пора было начинать переживать.

– На то, что, возможно, этот кто-то находится среди нас, – холодно пояснил Миллс.

Послышался едкий смешок Ричарда. Вполне в его репертуаре.

– Не-ет, – протянул он. – Нет, друг, только этого нам ещё не хватало.

– Чего именно? – не меняясь в лице, отрывисто поинтересовался Маркус, глядя прямо в лицо своему собеседнику и сложив пальцы домиком перед собой, оперевшись о колени.

– Подобных разборок и такого недоверия.

Маркус хмыкнул.

Сандра ошарашенно переводила взгляд с одного на другого, вновь и вновь повторяя в голове слова парня. Ведь действительно среди них мог находиться тот, кто на самом деле души не чаял в Хранителях. Среди Хранителей же были предатели, так почему же их не могло быть среди мятежников?

– Я согласен с Ричардом, – встрепенулся Джим, громко закрыв крышку фортепиано. – У нас есть проблемы поважнее.

– Поважнее того прискорбного факта, что сюда в любой момент могут ворваться те, кто хочет нас убить? – фыркнул Миллс.

– Да. Поважнее. Потому что этот факт – всего лишь звено одной большой охоты, как и сегодняшнее происшествие в Штабе.

– Но ведь сегодня в Штабе был чистый самовольный бунт Сотрудников, – напомнила Сандра.

– Верно. Но они ведь начали охоту на тебя, верно? А на нас охоту ведут Хранители. И те, и другие хотят добраться до своей цели. Это одна большая охота, которая идёт за нами. А мы должны идти перед ней. Понимаете? Мы должны её обмануть.

Кэссиди шумно вздохнула, сидя на ковре, поджавши ноги под себя.

– Обман не всегда приводит к положительным результатам. Зачастую он только подливает масла в и без того пышущий жаром огонь, – заметила она.

И она была права. К сожалению, даже несмотря на то, что Хранителям путём обмана удавалось совершить многое, против них самих их собственное оружие не работало. Это был не вариант.

Хотя рискнуть и можно было.

А Энсел по-прежнему был углублён где-то в себе. Он сидел на краешке кресла с опущенной головой и ломал пальцы, то и дело постукивая по полу носками ботинок. Как будто бы его мысли ему казались гораздо интереснее всего того, что говорилось вокруг, или же они просто увлекли его не на шутку, потому как были чересчур полными боли.

– У нас есть свой человек в Штабе, который не может из него выбраться, – процедил он наконец сквозь зубы. – Но мы просто забываем об этом, как будто бы нам совершенно не важно, сколько нас, отбыл ли кто-то, прибыл ли.

Сандра сначала не поняла его речей. А потом вспомнила.

И ей стало вдруг невероятно стыдно, потому как она была в Штабе, а значит, легко могла найти в нём Миранда, передать ей что-нибудь от Энсела, который в Штаб возвращаться опасался, хотя некоторые на его месте бы тут же ринулись в самое пекло. Но он думал не о себе, когда не собирался лезть туда, где его могли убить. Он думал о мятежниках, о том, что его навыки пригодятся им всем, что он пригодится им всем, и он не может собой рисковать, пока ещё не представлял собой ненужный механизм, который пора отправлять на свалку.

Сандра вдруг поняла, что пока все беспокоились о ней, пока всё крутилось вокруг неё, некоторым было за кого переживать сильнее. И это было правильно. Она лишь не могла понять, почему такую реакцию вызвало её исчезновение и почему это действительно беспокоило мятежников. Неужели им так дорога была её жизнь? Неужто она представляла для них такую же ценность, как для Аманды Коллендж?

– Энсел, раз камеры восстановились, то ты сможешь видеть её каждый день, разве нет? – обратилась она к нему с желанием помочь в голосе. Наставник повернул к ней голову.

– Я не хочу её видеть, Сандра, – кисло ухмыльнувшись, сообщил он. – Я и так уже видел достаточно, чтобы понять, что смысла в этом никакого нет.

С этими словами он вышел из гостиной, а Сандра почувствовала себя будто бы сброшенной с обрыва: её попытки словно обратились в прах за ненадобностью, однако не это её ошеломило. Её ошеломил сам факт того, что Энсел так легко отпустил Миру.

Она просто не могла поверить, что порой люди с лёгкостью избавляются друг от друга, перечёркивая всё, что было между ними ранее. Закрывая на это глаза. Убегая к другим людям, будто надеясь получить у них приют.

Сандра взглянула на Маркуса. А тот и ухом не повёл, всё ещё, по-видимому, размышляя об одном: кто же мог оказаться предателем, если предатель вообще был?

***

Элис вернулась в свою комнату в секторе А. Вошла, встала у двери, а потом с разбегу плюхнулась на кровать, обратив лицо, которое тут же накрыла ладонями, к потолку.

В голове крутился теперь лишь один вопрос: что же она наделала?

Она посмела проникнуть в секретную комнату в секторе В, провести там не две секунды, а добрых десять, как минимум, минут, поговорить с Мирандой, которая теперь была Подозреваемой, взятой под особый контроль.

Она допустила немало ошибок, и их масса словно превышала массу её собственной жизни.

Вздремнуть не получалось, хотя хотелось. Поэтому она встала, умылась холодной водой, взяла свой рабочий планшет, решив почитать на нём что-нибудь о работе Наставника Посвящаемой. Потому что от этой должности ей было не отвертеться, что бы она там сегодня не наплела Миранде.

Информация нашлась довольно быстро, и она радостно принялась за чтение.

Оказалось, функции Наставника не отличались какой-либо уникальностью. Они были предельно просты.

Для начала, на первых порах Наставники были обязаны посещать все церемонии со своими Посвящаемыми, будь то или награждение, или удаление, или ещё что-нибудь. Таким образом, они помогали своим ученикам адаптироваться, влиться в не знакомую для них обстановку.

Также Наставники должны были следить за посещением Посвящаемыми Штаба в необходимое время. Они же могли и обговаривать с ними график их нахождения в стенах подземного Нью-Йорка.

Конечно, первый этап, а именно разговор в день Посвящения, Элис уже пропустила. Она была на церемонии Сандры, но не в качестве Наставницы. Тогда она уже и подумать не могла, что однажды случится так, что эта роль перейдёт к ней.

Но её это не огорчало. Как раз-таки она считала, что это было хорошо, и для неё, и для Посвящаемой.

Но вот что касается посещения Штаба… у Сандры с этим явно было дурно. Вот только Аманда по какой-то причине не обращала на это особого внимания и будто бы пропускала это мимо ушей. Элис не могла этого понять. Создавалось ощущение, словно Вайтфейс была всеобщей любимицей, что заставляло Краунштаун иногда обиженно надувать губки, погружаясь в невесёлые размышления по этому поводу.

В итоге девушка взяла в своём столе общую тетрадку и чёрную ручку, отодвинула стул, чтобы усесться на него и выписать некоторые советы для Наставников, которые должны были быть всегда с собой. Но когда она уже присела, в дверь неожиданно постучали.

Элис замерла от неожиданности. Спустя пару секунд, правда, всё-таки встала и подошла ко входу в комнату. Глазка на двери не было, а потому понять, кто был по ту сторону, можно было, лишь открыв её.

А открывать её было страшно. Но этот страх не мог равняться со многими другими, уже имевшимися у неё.

Поэтому она аккуратно сняла с двери блокировку и медленно приоткрыла её, одним глазом заглядывая наружу.

А потом раскрыла её резко, остановившись на пороге, как вкопанная, и глядя на гостя.

Тёмные волосы. Высокий рост. Бледная кожа.

Не убегающее впечатление, что он – призрак.

– Ты жив? – зачем-то спросила Элис дрожащим голосом. И, не дожидаясь ответа, заключила его в свои цепкие, неуклюжие объятия.

Заключила в свои горькие объятия Питера, который так внезапно появился в Штабе. Появление которого не могло пройти для неё бесследно.

Она обмякла уже в его руках, не веря, что это реально.

По крайней мере, хоть что-то в этот день пошло неожиданно по хорошей дорожке.

***

Когда Уилл оказался в кабинете Аманды Коллендж, та тут же победоносно исказила губы в ухмылке. Уж видеть Хранителя воображения она всегда была рада. Он того стоил.

Было ли это одной из причин его вызова? Вряд ли. Вызывали его всегда по делу.

– Ты же осведомлён по поводу новых датчиков, не так ли? – с места в карьер начала она свой разговор.

Хейл кивнул. Уж он был. Господа Президент постаралась, чтобы ему это было известно.

– И как продвигается ваша… работа? – поинтересовался он. Правда, без особого интереса.

– Просто замечательно, – радостным тоном сообщила Аманда. – Однако у меня возникла идея, которую ты наверняка не поддержишь.

Уилл изогнул бровь в ожидании её дальнейших слов. Та заметила это и про себя порадовалась снова.

Только радость эта была с привкусом коварства.

– Я решила наградить датчиками нового образца не только Подозреваемых, но и всех Хранителей в целом. Благо, их у нас не так уж и много. Поэтому я…

– А необходимо ли будет для них повторное прохождение Золотой галлюцинации? – оборвал её Хейл на полуслове и осёкся.

Он вдруг заметил, что когда дело касалось его собственной жизни, когда над ней повисала угроза, он становился, во-первых, нервным, во-вторых, неконтролируемым, в-третьих, переживающим за свою шкуру. Походим на труса.

Но он просто понимал, что с новыми датчиками жизнь переставала быть жизнью и превращалась в простое существование. Это было видно по той же Миранде, которая вообще перестала быть собой.

– Посмотрим, – загадочно ответила Аманда. – Но ты ведь понимаешь, что дело теперь касается и тебя, верно?

– Вернее некуда.

– Твоя Золотая галлюцинация будет зависеть только от тебя. Я ещё подумаю, осуществлять её или нет. Так что датчик ты получишь не сегодня. – Она замолчала, следя за его реакцией, а тот был невозмутим, как камень. – Но обязательно получишь. Не сомневайся.

Про себя она уже невольно смеялась. Видя вокруг лишь жалость.

А Уилл уже не знал, что и думать.

Но ощущал он сейчас лишь одно.

Он чувствовал, что его предали.

***

Ночь подкралась незаметно. И мятежники приняли решение на ночь остаться тут, у Джима. Благо, места всем хватало.

Правда, Мирабель решила всё-таки уйти: дядя ждал. Кэсс тоже предпочла уехать домой и хотела забрать и Сандру, однако та воспротивилась и осталась с Маркусом, расположившись в кресле: так ей спать уже было не впервой. Её друг уснул рядом, оперевшись на подлокотник. Это, может, и не было удобно, но и оставлять её здесь совсем одну он не собирался.

Кастор чувствовал себя лишним среди всех этих людей, поэтому тоже решил удалиться куда-нибудь подальше. Может, и не в Штаб даже, но удалиться.

Когда все уже мирно, или не очень, посапывали, блуждая в грёзах, старые занавески в гостиной вдруг затрепетали от лёгкого дуновения ветерка, который появляется с чьим-нибудь приходом, а половица предательски скрипнула. Но она никого не разбудила.

И никому не помешала. Хотя и могла.

И получилось так, что всё прошло наилучшим образом.

Дверь не поддавалась.

Сандра устало вздохнула. Но ломиться прочь из комнаты она не продолжила. Тем более, что она здесь уже была, и это она точно помнила. Помнила каждую деталь: эти обои, висевшие на стенах печальными обрывками, эти качающиеся в мерном ритме из стороны в сторону, словно задеваемые лёгким дуновением ветерка, жалюзи, сквозь которые лился чрезвычайно яркий свет, не делавший, однако, помещение светлее.

Но теперь она не пустовала. Это очень остро ощущалось даже и с закрытыми глазами.

Возле стола стоял кто-то. Спиной к ней. Но даже в темноте она угадала очертания гостя, изумившись про себя, что он здесь вообще оказался.

К Кастору она не приблизилась ни на шаг. Тот, казалось, и понятия не имел, что она была тут. Смотрел на бумаги на столе, а ещё в окно. Закрытое. Из которого ничего быть видно не могло.

А потом он повернул к ней своё лицо. В полумраке не было видно, какие эмоции были на нём написаны, и для того, чтобы разглядеть, она всё же подошла поближе.

– Что ты здесь делаешь? – растерянно спросила она. А он молчал.

Тем временем на стене затрещал громкоговоритель. Сандра инстинктивно повернулась к нему лицом, как будто бы от этого из него быстрее бы полилась речь.

Но он лишь гудел, покряхтывая с интервалом в пять секунд. Девушке даже удалось этот интервал рассчитать.

Было жутко. Сплошное молчание со всех сторон её никак не радовало. Сандра подошла к столу и захотела порыскать в бумагах. Так, просто, наугад. Чтобы проверить, были ли они опять из больницы Калвари, или же нет. Но она не успела к ним и пальцем притронуться, как сзади послышался голос Сотрудника:

– Рушу стены.

Раньше она бы рассмеялась после этих слов, глупо, нелепо, но рассмеялась бы, ведь они звучали странно. Но теперь они придавали лишь больше туманности в и так далеко не солнечную обстановку.

– Зачем же их рушить? – осторожно поинтересовалась Сандра, косясь на громкоговоритель, не перестававший издавать сухой треск, словно кто-то ломал ногами прутья, валявшиеся в лесу.

Ответ снова не последовал.

Зато голос в громкоговорителе словно решил проснуться. Он заговорил, хрипло, громко, почти что чудовищно:

– Знаешь, она решит очень, очень много проблем разом.

Сандра подбежала к двери, прекрасно понимая, что она не откроется. Но она не могла продолжать это слушать. Не могла больше слышать ничего о том, что её смерть – это лекарство от всех проблем, потому что каждое подобное слово невольно будило в ней один единственный вопрос: а вдруг это так и есть? Вдруг так и должно быть?

Что, если всё завершится, если она умрёт?

Нет. Она тут же убеждала себя в обратном. Потому что понимала: её смерть ничего не решит. Вражда от этого не исчезнет. Она может лишь разгореться с новой силой.

Стоило ли это кому-нибудь доказывать?

Девушка взялась за ручку двери. Было довольно предсказуемо, что она не открылась снова.

В громкоговорителе зашептали: предательство, предательство, предательство… Долго, навязчиво. Хотелось закрыть уши, но она не могла.

Надо было слушать всё внимательно.

Сандра припомнила сказанные тут же Кастором слова. Он сказал, что рушил тут стены.

Она повернулась к нему.

– Что ж, не рушатся стены, правда? – отвердевшим голосом задала она вопрос.

– Это не те стены, – вмиг проговорил он.

Предательство, предательство, предательство…

– Тогда о каких же идёт речь? – не отставала она, словно его ответ мог быть заветным ключом, помогшим бы ей выбраться наружу.

– Ты делаешь вид, что хочешь сделать, как лучше. Но разве видны какие-то подвижки?

Его фразы звучали с таким горьким привкусом и так холодно, что становилось не по себе. И они никак с ним не вязались. Они не могли ему принадлежать, думала Сандра, не могли.

– Это не ты, – покачав головой, стала отрицать она. – Не-ет, это не ты.

– Ты так хочешь в это верить, не так ли?

Девушка не сводила с него глаз. А потому вовремя заметила, что он сжимал что-то в руке. И тогда это что-то блеснуло на свету, и это что-то оказалось ножом.

Холодным оружием, которое точно было предназначено для того, чтобы нанести вред ей. Потому что больше здесь ранить было некого.

Приближения Кастора она не дождалась. Её крик возник сам собой, пока она, словно в замедленной съёмке, развернулась к двери, одной рукой нажала на её ручку, а второй с силой двинула по ней самой.

И случилось невероятное: она распахнулась. От ярости ли её, от страха, от верно принятых решений – кто знал. Но факт оставался фактом: ей удалось выбраться.

Вот только за дверью этой была пустота.

Только это она поняла уже тогда, когда летела вниз. С криком. В бездну.

***

В этот чудесный предпоследний июньский день все мысли Николаса Миллса были заняты одним: приготовлениями к предстоявшим выборам. Конечно, думал он только об этом и так каждые сутки, но сейчас дела обстояли по-другому: он готовился к публичному выступлению.