Текст книги "Ленин. Социально-теоретическая реконструкция"

Автор книги: Тамаш Краус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

7.4. Мессианская левизна

Известная брошюра Ленина «Детская болезнь “левизны” в коммунизме» и его польское «заблуждение» не имели общих корней ни в методологическом, ни в теоретическом, ни в политическом смысле. Как мы видели, Ленин поначалу неверно оценил положение в Польше, недооценил вспыхнувшие национальные чувства и глубину антирусских настроений и их антиреволюционное содержание.

Центральная проблема явления левизны коренилась в отношении к политическим компромиссам. Ленин понимал, что отклонение любых компромиссов питалось непониманием новой исторической ситуации, проистекало из неспособности приспособиться к новому соотношению классовых сил, так как представители этого направления по-прежнему придерживались точки зрения, сложившейся еще «до революции». Именно для освещения этого комплекса явлений Ленин написал в апреле 1920 г., к открытию II конгресса Интернационала, свое знаменитое полемическое произведение о «левизне».[1017]1017
  Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме// Ленин В. И. ПСС. Т. 41. С. 1 90. Об известности этого произведения свидетельствует то, что к 1960 г. оно было издано в капиталистических странах 106 раз на 22 языках (Там же. С. 481). Причина этого заключается не в теоретической ценности брошюры, а в политическом стремлении коммунистических партий оттеснить на периферию «левацкий радикализм».


[Закрыть]

Ленин на множестве голландских и русских, немецких и английских, а также и венгерских примеров показал типичные черты этого явления. «Левые коммунисты» занимали революционную позицию и по таким вопросам, которые не могли быть решены с помощью непосредственных политических акций. Политическое содержание ленинской критики может быть адекватно истолковано в рамках политических и организационных процессов, связанных с возникновением и укреплением III Интернационала. Не углубляясь в сложную и сегодня уже, наверное, кажущуюся не столь интересной историю повседневной политической борьбы, можно, однако, с очевидностью сказать, что Ленин выступил против «левизны» в интересах осуществления исторического поворота. В своей брошюре он так изложил свои конечные выводы: «Коммунисты должны приложить все усилия, чтобы направить рабочее движение и общественное развитие вообще самым прямым и самым быстрым путем… Это бесспорная истина. Но стоит сделать маленький шаг дальше – казалось бы, шаг в том же направлении – и истина превратится в ошибку. Стоит сказать, как говорят немецкие и английские левые коммунисты, что мы признаем только один, только прямой путь, что мы не допускаем лавирования, соглашательства, компромиссов, и это уже будет ошибкой, которая способна принести, частью уже принесла и приносит, серьезнейший вред коммунизму».[1018]1018
  Там же. С.89.


[Закрыть]

Разрыв с левацким политическим доктринерством произошел лишь весной 1921 г. на III конгрессе Коминтерна после ряда тяжелых политических конфликтов. Более гибкая политика, отказ от сектантства и спад революционного движения привели к созреванию «политической тактики рабочего единства» под эгидой Коминтерна.[1019]1019
  Подробности политической истории того времени см. в кн.:
  Székely G. A Komintem és а fasizmus 1921 1929. Kossuth Könyvkiadó. Budapest, 1980. C. 174 186.


[Закрыть] В августе 1919 г. Ленин писал представительнице «левацкого» антипарламентарного направления Сильвии Панкхерст, что одной из главных характерных черт «левизны» является сектантство (которое проявляется в антипарламентаризме), представляющее собой методологический и политический тупик.[1020]1020
  Ленин В. И. ПСС. Т. 39. С. 160–165.


[Закрыть]. Дёрдь Лукач всю жизнь считал справедливым брошенное ему Лениным обвинение в «антипарламентаризме»,[1021]1021
  Kommunismus (Вена), 1920.


[Закрыть] а спор Ленина с Б. Куном практически стал постоянным, поскольку Кун даже в нереволюционных ситуациях говорил на языке революционных лозунгов. Однако осознание того, что левизна не только проявляется во «второстепенном» вопросе о парламентаризме, но и образует целую систему взглядов и структур деятельности, связано с опытом Брестского мира,[1022]1022
  Ленин В. И. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности // Ленин В. И. ПСС. Т. 36. С. 283–314.


[Закрыть] а к весне 1920 г. это явление уже развернулось в международных масштабах в своей «классической» форме. Реакцией на это и стала ленинская брошюра, «правоту» автора которой доказал печальный немецкий опыт, поражение в т. н. мартовских боях весной 1921 г.

Многие группы молодого коммунистического движения еще и весной 1921 г. были заворожены перспективой мировой революции, хотя на III конгрессе Коминтерна левацкие течения в принципе потерпели поражение как в организационном, так и в теоретическом и тактическом отношении. В уже отнюдь не революционной ситуации философски обоснованное мессианское сектантство, как позже назвал свое направление сам Лукач, являвшийся его виднейшим идеологом, по отношению к проблеме парламентаризма и общего развития революции выделялось ориентированностью на конечные цели. Венгерский философ, будучи отчасти идеологом т. н. наступательной тактики, еще и в марте 1921 г. подходил к событиям с точки зрения актуальности немецкой революции, хотя тогда он уже склонялся к принятию предложенной Лениным тактики «единого рабочего фронта», которая заменяла стремление к непосредственному осуществлению революции политикой объединения массового и профсоюзного движения. В свою очередь, Б. Кун поддерживал итальянские и немецкие поправки к внесенным К. Радеком т. н. «русским тезисам», эти поправки подверглись резкой критике Ленина как «сектантские».[1023]1023
  Krausz Т., Mesterházi М. Mü és tö rténelem. Р. 75–79.
  См. «Воззвание ИККИ: К революционным рабочим Германии», содержавшее призыв «к смелой объединенной борьбе за завоевание власти, за Советскую Германию» (Коминтерн и идея мировой революции. С. 254–255).


[Закрыть] В своем стратегическом мышлении Ленин считал особенностью этого периода его «нетеоретичность», видел в нем такой промежуток времени, когда стали заметными все, даже самые неблагоприятные альтернативы, и главная задача состояла в необходимости сориентироваться среди них на практике. Появление «мессианских левых» было для Ленина неожиданным, «взволновавшим» его явлением. Неожиданным, потому что у него не было возможности изучить его природу на партиях II Интернационала и из теоретических работ. По старой привычке он отождествил его с анархизмом, и нельзя сказать, что полностью ошибся, так как истоки мессианской левизны, как показал И. Херманн несколько десятилетий назад, восходят к Жюльену Сорелю, не марксисту, а социалисту, отвергавшему абстрактные теории и воплощавшему «французскую ориентацию на практику». Сорель «обратился к Ницше и Бергсону, чтобы философски обосновать свою общую политическую философию, опирающуюся на забастовки, и действительно оказывал большое влияние не только во Франции, но и в Италии, а также отчасти в Германии и Венгрии. В нашу задачу не входит рассмотрение того, как были связаны с этим мессианским мировидением Эрвин Сабо и члены “Воскресного общества” Лукач и Корш, но несомненно, что проблема революционной практики укоренилась в качестве фундаментального вопроса в мышлении интеллигентских групп, оппонировавших II Интернационалу, но исходивших из марксизма».[1024]1024
  Hermann I. Az elméleti vita feltételei.. A messianisztikus marxizmus avagy az ugynevezett nyugati marxizmus. In: Világosság, 1984, № 4. P. 214–215.


[Закрыть] Можно спорить о том, кого можно отнести к предыстории мессианской левизны в России, но одним из них, по всей видимости, был А. А. Богданов, о котором говорилось в одной из предыдущих глав.

В философском подходе к практике Ленину не нравилось именно отсутствие практических ответов и отдаленность от реальной жизни. Это хорошо отразилось во фразе, напечатанной в «Роте фане» в марте 1920 г., во время Капповского путча, грозившего смертью версальской демократии: «Пролетариат не пошевелит и мизинцем ради демократической республики». Эта зарождающаяся сектантская установка по-настоящему проявилась год спустя, в ходе т. н. мартовских боев, в удалении с поста немецкого коммунистического руководителя П. Леви, противостоявшего сектантству и придерживавшегося тактики «единого рабочего фронта», а также в том, что выступавший против этой тактики Б. Кун, будучи сторонником «теории наступления» в Коминтерне, хотя и не играл непосредственной роли в мартовской акции, но все же поддерживал соответствующую этой акции политику.[1025]1025
  Там же. P. 211. О роли Б. Куна см.:
  Borsányi Gy. Kun Béla. Kossuth Könyvkiadó. Budapest, 1979. P. 240.
  О роли Зиновьева, Ракоши и КИ в целом в немецком восстании см.:
  Székely G. Az egységfront es a népfront vitája a Komintemben. In: Világosság, 1984, № 4. P. 248–249 и
  Szekely G. Kun Béla a Kommunista Intemacionáléban. In: Kun Béláról. Tanulmányok. (Szerk.: György). Kossuth Könyvkiadó. Budapest, 1988. P. 490–491, 394–397.


[Закрыть] Попытка немецких революционных сил весной 1921 г., которая может считаться совместной акцией многих руководителей Коминтерна и немецких левых коммунистов, стала не началом пролетарской революции, а последним событием ее поражения. Согласно решению пленума ЦК Объединенной компартии Германии от 17 марта, целью вооруженного рабочего восстания в Средней Германии (22 марта – 1 апреля 1921 г.) должно было быть «свержение правительства» и «союз с Советской Россией». Это восстание вспыхнуло после того, как власти прусской провинции Саксония решили использовать полицию для подавления рабочих волнений и «восстановления порядка». Быстро изолированное восстание потерпело поражение, по некоторым данным погибло 145 человек, около 35 тыс. человек было арестовано.[1026]1026
  Коминтерн и идея мировой революции. С. 256.


[Закрыть]

Это сектантское направление проистекало не только из указанных выше мессианских источников, но и из своеобразного бюрократизма, «революционного волюнтаризма» и властного насилия, опиравшегося на представление о том, что все практические проблемы могут быть решены административно-насильственным путем. (Позже Лукач назвал эту тенденцию «бюрократическим сектантством»). Несомненно, что в России эта тенденция подкреплялась концентрацией власти. С революционной попыткой в марте 1921 г. совпали подавление антикоммунистического матросского восстания в Кронштадте и появление рабочей оппозиции. Представители внутрипартийных «пролетарских мессианских» течений (рабочей оппозиции и др.) сотворили из пролетариата настоящего идола, как будто он весь стоял на уровне его самых сознательных группировок. Такое представление было непосредственно опровергнуто как восстанием, так и его подавлением. Вооруженное подавление восстания было для Ленина – спорной – необходимостью, вытекавшей из логики власти, другие обосновывали эту необходимость «философскими» и эмоциональными доводами, видя в любом восстании проявление контрреволюции. В немецкой мартовской акции эти две разновидности сектантства несчастливо сомкнулись, в то время как в России столкнулись друг с другом. Ленин в то время боролся на X съезде с третьей разновидностью мессианства, с уже упомянутым «пролетарским мессианством», проявившимся в образе рабочей оппозиции. Его представители, как будет видно ниже, рассматривали ситуацию с точки зрения непосредственного осуществления социализма. Эта форма мессианства была совершенно иным явлением по сравнению с мессианизмом бюрократического спасения, представителем которого был, например, венгр Б. Кун. Ленин считал сектантство венгерского революционного руководителя очень вредным, хотя ценил и уважал преданность Куна. Б. Кун казался Ленину воплощением «политической ограниченности и узости», «глупости», «бесчувственности к массам», «сектантства» и «революционного фразерства».[1027]1027
  Не так давно были опубликованы два документа, написанные в октябре 1921 г. и касающиеся Б. Куна. Они не публиковались до 1999 г., вероятно, из-за их грубого тона (Ленин позже извинился за грубые слова). В советское время не хотели ставить венгерских руководителей в неприятное положение. В одном из упомянутых документов, частном письме, адресованном Б. Куну, Ленин грубо критиковал одну из речей руководителя Венгерской Советской Республики. «Я должен решительно протестовать, – писал Ленин, – против того, чтобы цивилизованные западно-европейцы подражали методам полуварваров русских. Хотят передать публике “всю речь”, а передают чушь, галиматью, путаницу. Я решительно снимаю с себя всякую ответственность за это. Давайте пересказ общего содержания речи: это будет европейская, а не азиатская работа» (В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 480). Не удалось установить, о какой речи писал Ленин. В РЦХИДНИ имеется копия письма вместе с конвертом, на котором Ленин написал: «В архив (копия письма к Бела Куну от 27.Х.1921) о немецкой речи (“Unsinn”) и (“Methode”) – (“Бессмысленность”) и (“Метод”) (РЦХИДНИ, ф. 2, on. 1, д. 21619, л. 2). Второй документ касается оценки речи Б. Куна, произнесенной на расширенном заседании Исполкома Коминтерна 17 июня 1921 г. (Там же. С. 450–453). На том же заседании Ленин взял под защиту Троцкого, против которого выступал Б. Кун, сформулировавший ультрареволюционные «призывы 19-го года» в связи с французской оккупацией Рурского бассейна: «Троцкий говорит, что такого рода левые товарищи, если они будут продолжать идти по тому же пути, убьют коммунистическое движение и рабочее движение во Франции. (Аплодисменты). Я в этом глубоко убежден. И поэтому я пришел сюда, чтобы протестовать против речи тов. Бела Куна….. Подготовка революции во Франции, в одной из самых крупных европейских стран, не может вестись одной какой-нибудь партией. Завоевание профсоюзов французскими коммунистами – вот что меня радует больше всего. Когда я открываю ту или иную французскую газету (откровенно сознаюсь, что это случается очень редко, так как у меня нет времени читать газеты), то меня больше всего поражает слово “ячейка”. Мне кажется, что этого слова вы не найдете ни в одном словаре, потому что это чисто русское выражение, выработанное нами в долгой борьбе против царизма, против меньшевиков, против оппортунизма и против буржуазной демократической республики. Наш опыт создал такого рода организацию. Эти ячейки коллективно работают в парламентских фракциях, в профсоюзах или других организациях, где существует наше ядро. И если встречаются коммунисты, которые делают ту или иную ошибку, меньшую, чем глупость, допущенная тов. Бела Куном, мы их по головке не гладим».


[Закрыть] Позиция Ленина была сформулирована как третье направление между правым «оппортунизмом» и «левизной». Ленин подчеркивал, что буржуазия «видит в большевизме почти только одну его сторону: восстание, насилие, террор; буржуазия старается поэтому приготовиться в особенности к отпору и сопротивлению на этом поприще». В этой связи он ссылался на пример массовых убийств во время белого террора в Финляндии и Венгрии. Ленин смотрел на свою страну как на осажденную крепость, в которой меньшевики, прочие социал-демократы и эсеры, казалось, не способны порвать со старым миром в теоретическом и политическом отношении. А «левизна» представлялась ему как бы наказанием за правое «вырождение» социал-демократии, «той же ошибкой, только с другой стороны», делаемой левыми коммунистами, «левым доктринерством», которое не может приспособиться к новым условиям, новым «вызовам», «упирается на безусловном отрицании определенных старых форм, не видя, что новое содержание пробивает себе дорогу через все и всяческие формы».[1028]1028
  Ленин В. И. ПСС. Т. 41. С. 86–89. В книге П. Конока о левом радикализме – не говоря о том, что «левые» просто не поняли реальных альтернатив, заложенных в конкретной исторической ситуации, – не хватает именно методологической критики «левого радикализма». Создается впечатление, что речь идет лишь о различных политических оценках, в то время как настоящей исторической и теоретической проблемой является коренная разница в самом отношении к политике. Критические замечания об этой книге см.: Konok R, Bartha Е., Székely G. «…a kommunizmus gyermekbetegsége»?: Baloldali radikalizmusok a 20. században. Beszélgetés Konok Péter könyvéröl. In: Eszmélet, 2007, № 73. P. 141–154.


[Закрыть]

Следовательно, в своей небольшой брошюре о «левизне», написанной по политическим мотивам, Ленин попытался описать методологические и политические предпосылки уяснения новой исторической ситуации. Не случайно, что ее читаемость достигла кульминации в хрущевский период, когда явление сталинизма рассматривалось в понятийных рамках «левизны», сектантского доктринерства. Таким образом, были смешаны очень разные, прямо противоположные друг другу «левые» течения от сталинистов до сторонников советского коммунизма. В противоположном смысле, но с помощью тех же методологических приемов были сведены «к общему знаменателю» Ленин и Сталин, в которых видели «реставраторов капитализма» в СССР, «представителей нового интеллигентского класса». В конце 30-х гг. эта мысль была снова сформулирована Карлом Коршем, развивавшим критику Ленина Паннекуком.[1029]1029
  «…“Новый материализм” Ленина – то крупное средство, которое используется ныне коммунистическими партиями в попытках оторвать значительные слои буржуазии от традиционной религии и идеалистических философских принципов высшего и по сей день господствующего слоя класса буржуазии и тем самым сделать их сторонниками государственной промышленной системы планирования, которая значит для рабочих не более, чем новый тип рабства и эксплуатации. По мнению Паннекука, в этом и заключается истинное политическое значение ленинской материалистической философии». См.: Korsch К. Lenin’s Philosophy. Living Marxism
  (орган сторонников советского коммунизма, редактируемый П. Маттиком). Ноябрь 1938 г. (интернет).


[Закрыть] Это «сведе́ние», являющееся прямой политической инсинуацией, стало по-настоящему популярным позже, после смены общественного строя в странах Восточной Европы, оказалось элементом идеологии этого процесса.

В конечном итоге ленинская брошюра показала, что ее автор окончательно порвал со всеми теми политическими и теоретическими концепциями и традициями, которые внушали или стимулировали революционные действия в нереволюционных ситуациях. Он осознал и подчеркивал необходимость гибкой политики, соответствующей актуальной исторической ситуации и учитывающей важность компромиссов, выработал те методологические предпосылки, в свете которых «представительство политических интересов рабочего класса» не всегда, больше того, во многих случаях отнюдь не означало применение «наиболее революционных радикальных» мер, а требовало тактического, стратегического и теоретического осмысления конкретных исторических и политических возможностей. Под лозунгом «конкретного анализа конкретной ситуации» Ленин объявил войну новому сектантству, новому догматизму, которые, несмотря на все его старания, укоренились в коммунистическом движении в первой фазе его становления. Позже эти сектантские направления различного типа получили самостоятельное значение, и борьба с ними сопровождала всю историю международного коммунистического движения. Изучение этого явления должно стать предметом отдельного исследования.

Глава 8 Теория социализма: возможность или утопия?

«Буржуазные профессора за понятие равенства пытались нас изобличить в том, будто мы хотим одного человека сделать равным другим… Но они не знали по своему невежеству, что социалисты и именно основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс говорили: равенство сеть пустая фраза, если под равенством нс понимать уничтожения классов… Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, нс есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество».

Ленин В. И. Речь об обмане народа лозунгами свободы и равенства

В октябре 1917 г. Ленин действительно мог думать, что история в удивительно, более того, беспрецедентно большой степени подтвердила правильность его предварительных замыслов, политических и теоретических убеждений, «планов» и «предсказаний». Однако после октября ему пришлось все чаще сталкиваться с тем, что ни один из его «прогнозов», «планов» нс подтвердился конкретно, а сели и подтвердился – как, например, предсказание гражданской войны, – то в такой форме и с таким ходом событий, которые сопровождались непредвиденными катастрофами. Все это оказало влияние на развитие теории социализма. Поскольку большинство меньшевиков (а позже под их влиянием и представители многих других направлений) видели своего рода буржуазную революцию и в самом Октябрьском перевороте, этим в определенном смысле были «намечены» рамки дискуссии по этому вопросу.[1030]1030
  Известный меньшевистский автор Д. Далин, продумав эту проблему с точки зрения «последовательного марксизма» и распространив свое внимание и на Западную Европу, пришел к следующему выводу: «Та революция, которую переживает Россия уже пятый год, с самого начала была и остается до самого конца буржуазной революцией. Но это верно только в объективном смысле. Она прошла через целый ряд стадий, которые субъективно для вождей и участников движения были окрашены в самые различные цвета. Ибо никогда пропасть между объективным смыслом исторических событий и целями, надеждами, задачами действующих лиц нс бывает так глубока, как во время революции». И хотя Далин, именно благодаря более точной, чем у Ленина, оценки европейских перспектив, видел, как исчезает возможность социализма в России, он нс сумел выйти за пределы «демократической» утопии, то сеть перспективы «буржуазно-демократического» развития России. Далин Д. После войн и революций. Изд-во «Грани». Берлин, 1922. С. 7, 52 62.


[Закрыть]

Если взглянуть на теоретические результаты ленинской деятельности, на его взгляды на социализм под углом зрения его «последних работ» 1922–1923 гг., то и в этом случае нельзя избежать хотя бы сжатой реконструкции исторического формирования его идей.[1031]1031
  За последние десятилетия я постарался подробнее раскрыть в своих работах конкретные теоретические и историко-политические аспекты этой проблематики, что, конечно, невозможно в рамках настоящей книги, поэтому в данной главе я опираюсь на следующие, по большей части собственные работы:
  Krausz Т. Állam és demokrácia. Lenin és a húszas évek vital. In: Világosság, 1981, № 8–9. P. 492–498;
  Krausz T. Szocializmus-képek a huszas években. Átmeneti korszak és szocializmus. In: Világosság, 1984, № 4. P. 202–210;
  Tütö L., Krausz T. Lenin a szocializmusba való politikai átmenet idöszakáról.. In: Társadalmi Szemle, 1984, № 6–7. P. 108–116;
  Krausz T., Mesterházi M. Mü és történelem;;
  Краус T. Советский термидор;
  Krausz Т. A szoda-lizmusvita jelenlegi állásárol.. In: Államszocializmus. Értelmezések – viták – tanulságok. (Szerk.: Krausz T., Szigeti P.), L’ Harmattan-Eszmélet Alapltvány, Budapest, 2007. P. 122–144;
  Krausz Tamás: ’Stalin’s socialism’ – today’s debates on socialism: theory, history, politics. In: Contemporary Politics (London), 2005, Vol. 11. No. 4. P. 235–238.


[Закрыть] Прежде всего потому, что, хотя его теория               располагает         хорошо     описываемой концептуальной основой, на ее интеллектуальное воплощение повлияли пять этапов развития, которые могут быть четко выделены с точки зрения политической истории. Первым был период до революции 1905 г., вторым – промежуток времени до Октябрьской революции, их результаты, как мы видели, Ленин обобщил в брошюре «Государство и революция». Однако после 1917 г. у Ленина, ставшего государственным деятелем, уже не было возможности для написания систематической теоретической работы; причем, вероятно, дело было не только в недостатке времени, а и в том, что новые элементы событий еще не достигли «классической стадии», пригодной для научного изучения. И все же три этапа, последовавшие за Октябрьской революцией: «рыночная экономика», характерная до весны 1918 г., военный коммунизм 1918-1920-х гг. и «государственный капитализм» новой экономической политики (НЭПа), развернувшейся с марта 1921 г., – оставили самостоятельный и хорошо видный отпечаток на мышлении Ленина.

8.1. Истоки понятия «социализм»

Ленин пытался принципиально поставить вопрос о понятии социализма уже на начальной стадии своей теоретической деятельности. В этом ему не на что было опереться, кроме работ Маркса и Энгельса,[1032]1032
  В главе «Государство и революция» мы уже указали на то, что работы Маркса и Энгельса были единственным источником ленинской концепции социализма. Аутентичную философско-теоретическую реконструкцию взглядов Маркса и Энгельса на переходный период и социализм см. в кн.:
  Tütö L. A «kommunista társadalom elsö szakasza» Marx elméletében. In: Egy remény változatai. Fejezetek a szocializmusgondolat történetéböl. (Szerk.: Kapitány Á., Kapitány G.) Magvetö Könyvkiadó. Budapest, 1990. P. 56–99. См. еще:
  Ágh A. Társadalmi önszervezödás ás szocializmus. In: Válaszúton. (Szerk.: Krausz T., Tuto L.) ELTE ÁJTK. Budapest, 1988. P. 49–61.


[Закрыть] ведь взгляды представителей досовременного русского крестьянского социализма и представления социалистов-утопистов не только не привлекли его внимания, но и были прямо отвергнуты им как интеллектуальные реквизиты, относящиеся к романтическому прошлому (и по своим важнейшим особенностям не соответствовавшие капиталистическим товарным отношениям). Этому не противоречит подчеркнуто уважительное отношение Ленина к творчеству тех мыслителей, которые изучали возможности создания некапиталистического коллективистского общества. К их числу несомненно относился П. А. Кропоткин (который вполне положительно относился к Октябрьской революции!); между прочим, в 1919 г. Ленин предложил Кропоткину издать четырехтомное собрание его сочинений.[1033]1033
  Социологическая мысль в России. Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX – начала XX века. «Наука». Л., 1978. С. 129.


[Закрыть] Уже в первой половине 1890-х гг. в книге «Что такое “друзья народа”?» Ленин, полемизируя с Н. К. Михайловским, отвергал всякого рода туманные представления, «мечтания» о социализме. Он подчеркивал: «Всякий знает, что никаких собственно перспектив будущего никогда научный социализм не рисовал: он ограничивался тем, что давал анализ современного буржуазного режима, изучал тенденции развития капиталистической общественной организации – и только. “Мы не говорим миру, – писал Маркс еще в 1843 г., и он в точности выполнил эту программу, – мы не говорим миру: "перестань бороться; вся твоя борьба – пустяки", мы даем ему истинный лозунг борьбы. Мы только показываем миру, за что собственно он борется, а сознание – такая вещь, которую мир должен приобрести себе, хочет он этого или нет”. Всякий знает, что, например, “Капитал”… ограничивается самыми общими намеками насчет будущего, прослеживая только те, теперь уже имеющиеся налицо, элементы, из которых вырастает будущий строй».[1034]1034
  Ленин В. И. ПСС. Т. 1.С. 186–187.


[Закрыть]

Эти мысли непроизвольно напоминают сделанное Лениным двадцать лет спустя замечание о «суздальской мазне»,[1035]1035
  «Нет ничего более убогого теоретически и более смешного практически, как “во имя исторического материализма” рисовать себе будущее в этом отношении одноцветной сероватой краской: это было бы суздальской мазней, не более того». Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме» // Ленин В. И. ПСС. Т. 30. С. 123.


[Закрыть] которое так часто цитировалось начиная с 60-х гг. XX в. Однако, наряду с переходом от «крестьянского социализма» к «рабочему социализму», у Ленина можно найти еще один важный постоянный момент: основным вопросом социализма является существование независимой от капитала и государства производственной и потребительской общины, кооператива, коммуны, на которые Ленин обратил внимание еще в конце 1890-х гг. во время изучения «Аграрного вопроса» Каутского и других работ по аграрной истории и теории.[1036]1036
  См.: там же. Т. 1. С. 253. См. уже цитированный ленинский конспект работы Каутского, в котором Ленин часто ссылается на возможности и действенность «обобществления», например: «Коммунистические общины Америки прекрасно обрабатывали землю». Конспект книги К. Каутского «Аграрный вопрос» // Ленинский сборник XIX. С. 42. О том, что социализм как серьезная теоретическая проблема занимал Ленина уже с начала XX в., свидетельствует и его полемика с либеральными «уклонами». См.: Конспект и критические замечания на книгу С. Булгакова «Капитализм и земледелие». Там же. Прежде всего с. 118–119 и далее. В ходе изучения аграрного капитализма Ленин анализировал работы Каутского, Герца, Булгакова, Бердяева и других, выводя из них в своих конспектах общие особенности развития капитализма. При этом в этих конспектах всегда появляется социалистическая перспектива, а среди различных форм частной и государственной собственности – понятия общественной и кооперативной собственности. Там же. С. 41–42, 113. См. еще конспекты ленинских лекций. Там же. С. 226–228.


[Закрыть]

Правда, это общее положение, которое, однако, опирается на практический исторический опыт. Как мы уже видели во второй главе, Ленин в ходе борьбы с народниками в 1890-х гг. отверг и миф об «исключительности», самобытности России. Критика современного капитализма рассматривалась им с точки зрения «коммунистической революции», предполагающей социализм. Следуя диалектическому методу Маркса, Ленин описывал социальноисторическое развитие как движение от простого к сложному, в ходе которого человечество закономерно приходит к современному обществу и характерным для него отношениям собственности, истоки и посткапиталистическое будущее которых органически, ступенчато связаны друг с другом в соответствии с законом «отрицания отрицания» (в этой связи Ленин ссылался на известный спор между Энгельсом и Дюрингом). Вся проблематика социализма рассматривалась Лениным сквозь призму исторического развития собственности, в процессе которого после разложения древних общин в современном обществе возникнет новая общинная организация как форма общинной собственности, стоящая выше общественного выражения «индивидуальной собственности». «Уничтожение индивидуальной собственности, – писал Ленин, – совершившееся указанным образом с 16 века, представляет из себя первое отрицание. За ним последует другое, которое характеризуется как отрицание отрицания и вместе с тем как восстановление “индивидуальной собственности”, но в высшей форме, основанной на общем владении землей и орудиями труда. Если эта новая “индивидуальная собственность” в то же время называется г-ном Марксом и “общинной собственностью”, то в этом именно и сказывается гегелевское высшее единство, в котором противоречие устраняется…».

Следовательно, в мышлении Ленина социализм как философская и историческая возможность выводится из складывания современного капиталистического общества, из процесса первоначального накопления капитала. Ленин пространно цитировал мысли Маркса о возникновении новой индивидуальной собственности, которая теперь уже означает общее владение средствами производства, то есть то, что наемные рабочие «планомерно расходуют свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу», по-социалистически, как «свободный союз свободных индивидов». «Капитал, – цитировал Ленин Маркса, – становится оковами того способа производства, который расцвел вместе с ним и под его покровом. Концентрация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимы с их капиталистической оболочкой. Она разрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».[1037]1037
  Ленин В. И. ПСС. Т. 1.С. 169, 173.


[Закрыть]

При посредстве Ленина эта мысль Маркса сумела захватить в начале XX в. целое поколение от Бердяева до С. Булгакова. В России – именно из-за зачаточности капиталистического развития – укоренился утопический вариант крестьянского социализма, который, как Ленин рано заметил, разложился, породив «пошлый мещанский либерализм», который «усматривал “бодрящие впечатления” в прогрессивных течениях крестьянского хозяйства, забывая, что они сопровождаются (и обусловливаются) массовой экспроприацией крестьянства». Либеральный социализм Михайловского и его сторонников, решительно повернувшись теперь уже против Маркса и русских марксистов, посвятил себя «охране экономически слабейшего», распространению старых, отживших общинных форм, из-за чего Ленин считал это направление безнадежно погрязшим в прошлом и непригодным с точки зрения социальной революции.[1038]1038
  Там же. С. 183–184 и далее.


[Закрыть] Ленин выводил этот эклектизм народников (желание «“брать” хорошее отовсюду», начиная со средневековых общинных форм и кончая современной буржуазной свободой, равенством и просвещением) из субъективного метода тогда еще молодой науки, социологии, начавшей, как он писал, с утопии и дошедшей до самых пошлых либеральных предрассудков.[1039]1039
  Там же. С. 191.


[Закрыть]

В то же время многие упрекали (и упрекают) Ленина («слева») в том, что он преувеличил «прогрессивность» исторического развития развитых капиталистических стран и буржуазной демократии в целом, что идеологически понятно, ведь если монополистический капитализм является «преддверием социализма» и уже «созрел для революции», то логически не остается ничего другого, как с явной практическо-политической целью включить в анализ нормативное понятие «развитости». Добавим к этому, что, как было показано ранее, в годы войны у Ленина созрела мысль о том, что развитие капитализма вступило в деструктивную фазу (фазу «гниения»), однако в этом случае он преувеличил степень разложения капиталистической системы, недооценил адаптационную способность капитализма и тем самым как бы «закрыл» его историю. В то же время, с другой стороны, несколько противореча самому себе, Ленин, как кажется, переоценил прогрессивные «резервы» капитализма. Видимо, в этом отношении в сознании Ленина продолжала жить мысль, которая была сформулирована Марксом в «Манифесте коммунистической партии» и согласно которой капитализм разорвал старые феодальные путы, а современное глобальное общество, именно благодаря распространению демократии, подготавливает свободное развитие рабочего движения, подготавливает «почву для социализма». Несмотря на то что Первая мировая война глубоко затронула ленинские взгляды на капитализм, он осознал инновативную способность капитализма, его склонность к техническому обновлению и действительно с преданностью относился к перспективе социализма. Так было и с другими социалистическими мыслителями того времени, которые часто проводили годы изгнания в Западной Европе или Америке и имели возможность сравнить степень «свободы» и демократии на Западе и на Востоке. Разница была столь очевидной, что Аксельрод или Плеханов после 1907 г. до конца своей жизни настаивали на том, что Россия должна до конца пройти западный путь буржуазно-демократического развития.

Следовательно, Ленин изучал теоретические закономерности с учетом результатов капиталистического развития в области техники и организации и разделении труда. На основе осуществленного еще до войны изучения автоматизации производства, системы Тейлора, Ленин пришел к выводу, что эта новая организация крупного производства даст возможность рабочему классу легче овладеть управлением производством. Вспомним о том, что в начале XX в. рационализаторские устремления капитала были включены в аргументацию, обосновывающую возможность социализма, ведь экономное использование рабочей силы и рабочего времени привело бы к гуманным последствиям при такой организации общества, которой руководят не обособленные и иерархическо-командные капиталистические структуры и не действующие задним числом рыночные регуляторы. (Причем компьютеров в то время не существовало даже в форме гипотезы!) В этой связи Ленин пришел к важному выводу: «Система Тейлора – без ведома и против воли ее авторов – подготовляет то время, когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство и назначит свои, рабочие, комиссии для правильного распределения и упорядочения всего общественного труда. Крупное производство, машины, железные дороги, телефон – все это дает тысячи возможностей сократить вчетверо рабочее время организованных рабочих, обеспечивая им вчетверо больше благосостояния, чем теперь. И рабочие комиссии при помощи рабочих союзов сумеют применить эти принципы разумного распределения общественной работы, когда она избавлена будет от порабощения ее капиталом».[1040]1040
  Там же. Т. 24. С. 371.


[Закрыть]

Когда Ленин на основании работ Маркса изложил в «Государстве и революции» свою «трехступенчатую» концепцию (в которой социализм как «низшая фаза» коммунизма предваряется «переходным периодом»), он еще не мог знать о том, что русская революция останется в одиночестве и вследствие этого теоретический социализм как практическая проблема в конечном итоге будет отложен до «конца времен», причем возможность социализма будет предоставлена историей в особой, «русской форме», чего Ленин так хотел избежать.