Текст книги "Ленин. Социально-теоретическая реконструкция"

Автор книги: Тамаш Краус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

6.3. Волна репрессий 1922 г.: завершение гражданской войны

Необходимо напомнить читателю о том, что с лета 1918 г. Ленин видел главный источник террора в интервенции западных держав. Лишь для примера сошлюсь на политический доклад ЦК, сделанный Лениным на VII Всероссийской конференции РКП(б). В этом докладе Ленин, отвечая на западную критику, обвинявшую советскую власть в терроризме, особо остановился на проблеме террора и заявил: «До сих пор больше всего мерзкая буржуазия в Европе обвиняла нас в нашем терроризме, в нашем грубом подавлении интеллигенции и обывателя. На это мы скажем: “Все это навязали нам вы, ваши правительства”… Это был настоящий террор, когда против страны, одной из наиболее отсталых и ослабленных войной, объединились все державы… Наш террор был вызван тем, что против нас обрушились такие военные силы, против которых нужно было неслыханно напрягать все наши силы». С другой стороны, он указал на то, что мелкая буржуазия, средние элементы, интеллигенция с большим трудом переносили тяжесть гражданской войны, поскольку «они десятки лет были привилегированными, но мы должны в интересах социальной революции эту тяжесть возложить и на них». А перенесение этих тягот в интересах победы в гражданской войне требовало, как подчеркнул Ленин, «строжайшей военной дисциплины».[828]828
  Ленин В. И. ПСС. Т. 39. С. 354–356.


[Закрыть]

В объяснении нуждается волна репрессий, поднявшаяся в 1922 г. и направленная на подавление сопротивления церквей, буржуазной интеллигенции и политической оппозиции. Прежде всего необходимо выяснить политические причины этих репрессий, ведь гражданская война к тому времени практически завершилась. Во-первых, несомненно, что фоном этой волны репрессий была боязнь социальных и политических следствий новой экономической политики в условиях международной изоляции, к тому же со свежим опытом военной интервенции западных держав. Появление новой буржуазии, восстановление рынка и других элементов капитализма, а также связанные с этим социальные, культурные и идеологические конфликты (более конкретно мы остановимся на них позже) породили чувство страха и неопределенности, охватившее руководителей, членов и сочувствовавших партии большевиков. Конкретной причиной этого страха было то, что различные силы, противостоявшие советской власти, могли объединиться, так как НЭП, с одной стороны, открывал перед ними более широкие возможности, а с другой стороны, порождал те социальные элементы, которые были способны или казались способными свергнуть советскую власть.[829]829
  В своих статьях и прочих документах Ленин и Троцкий часто ссылались expressis verbis на то, что НЭП объективно создал «новых» социальных и политических противников советского режима. Об этом свидетельствует написанное тогда письмо Троцкого о взаимоотношениях между партией и государством: Пометка на письме Л. Д. Троцкого членам Политбюро ЦК РКП(б) // В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 513–514. В связи с церковью и высылкой групп интеллигенции см.: Там же. С. 515–523, 544–547, 550–559.


[Закрыть] Ныне нелегко понять этот страх, однако в этом может помочь исторический подход. Далее, психоз большевиков, связанный с боязнью потерять власть, получил новые импульсы в исторической ситуации, сложившейся после победы в гражданской войне.[830]830
  Как мы видели, конкретные события и определенный «психоз» были связаны и с введением красного террора летом 1918 г., это отразилось, например, и на судьбе царской семьи. Судьба царя сложилась иначе, чем планировалось заранее, большую роль в ней сыграли спонтанные элементы. Казнь царской семьи (17 июля 1918 г.) обычно служит в современных работах доказательством «кровожадности» Ленина, хотя Ленин и советское руководство собирались обнародовать преступления царя на открытом судебном процессе. Этот процесс не состоялся по политическим причинам. Между прочим, нет никаких прямых доказательств того, что Ленин лично дал указание о казни царской семьи. Решение было принято в зависимости от актуальной политической и военной ситуации, так как возникли опасения, что царь и его наследники будут освобождены и станут эмблематичными фигурами контрреволюции. Вскоре после казни белые действительно заняли Екатеринбург. Документ о казни был подписан председателем Исполкома Уральского совета А. Г. Белобородовым в Екатеринбурге, где содержалась под стражей царская семья. Этот документ оповещал общественное мнение о том, что «Президиум Областного совета постановил расстрелять бывшего царя Н. Романова. В ночь на 16 июля 1918 г. приговор приведен в исполнение». Содержавшаяся в документе ссылка на царскую семью была вычеркнута от руки, поскольку и уральские большевики считали необходимым умолчать о казни детей, собственно говоря, стыдились ее, как не упоминалось о ней и позже в советской исторической науке. Документ о казни уже давно хорошо известен, так как его разборчивая цветная фотокопия была опубликована несколько десятилетий назад в кн.: Bildung der Russischen Revolution. Berlin-Frankfurt/M, 1978; репринт 1979. P. 179.


[Закрыть] Белые армии и армии интервентов были разгромлены на полях сражений гражданской войны, однако большевистские руководители считали, что военное поражение контрреволюции не повлекло за собой ее полного политического поражения. По их мнению, нетронутой осталась тысячелетняя опора монархии, Русская православная церковь, с ее организацией и духовно-политическим влиянием, а кроме этого, выжили и контрреволюционные партии, готовые к свержению руководимой большевиками советской власти.

Наиболее дестабилизирующим фактором, составлявшим фон этого психоза, был ужасный голод 1921-22 гг., затронувший примерно 20 миллионов человек. По некоторым данным в результате страшной засухи умерло, в основном в Поволжье, более 5 миллионов человек. Это событие легко могло подорвать легитимацию власти коммунистической партии и ее социальных целей и оторвать советскую власть от ее социального базиса. Продолжительный голод и стихийные бедствия с очевидностью показали советским руководителям, в том числе и Ленину, что длительные лишения изменяют психологию, мировидение людей, их отношение к власти и интеллектуальные возможности. Наряду с энтузиазмом и настоящим героизмом, у очень многих людей наблюдалась деградация личности, на что в свое время обратил внимание и всемирно известный врач, профессор В. М. Бехтерев. Многих доводили до отчаяния борьба с голодом, страдания, «естественность голодной смерти», «благоприятствовавшие» распространению преступности, болезней, эпидемий и сокращению работоспособности.[831]831
  О голоде см.: Илюхов А. А. Жизнь в годы перемен. Особенно с. 184–185.


[Закрыть]

Начиная с 1916 г. проблема голода была наиболее жгучей для всех российских властей, а в 1919 г. она расширилась до масштабов международного конфликта. Создание весной 1919 г. т. н. Нансеновской комиссии под эгидой Красного Креста свидетельствовало о том, что голод в России считался катастрофой европейского масштаба. Ленин приветствовал инициативу Ф. Нансена, норвежского исследователя Арктики, стремившегося помочь голодающим, но в то же время показал, как державы, участвующие в интервенции, обратили его гуманитарные цели против советской власти. В мае 1919 г. Нансен передал Ленину ответ правительств стран Антанты, в котором помощь голодающим обуславливалась приостановкой военных действий на территории России. При этом в ответе не говорилось о том, что эти военные действия велись главным образом именно «благодаря» державам Антанты. Ленин предлагал направить Нансену ответ советского правительства, в котором разоблачалось бы лицемерие держав Антанты, но с благодарностью принималась бы международная помощь, организуемая Нансеном.[832]832
  Ленин В. И. ПСС. Т. 50. С. 304–306.


[Закрыть]

В 1921 г. проблема голода встала иначе. В июле 1921 г. представители находившейся в оппозиции к большевикам интеллигенции, известные противники советской власти создали первую комиссию помощи голодающим в рамках сотрудничества с советской властью. Ленин, как и в 1919 г., ясно понимал, что гуманитарная катастрофа может подорвать легитимацию новой власти. С точки зрения вопроса о власти получалось, что проблему голода желают «решить» политические силы, навязавшие России гражданскую войны, и международные политические группировки, инициировавшие интервенцию, то есть великие державы, находившиеся в состоянии войны с Советской Россией, финансировавшие белых генералов и ответственные за голод в стране.[833]833
  Секретарь ИККИ Я. А. Берзин, бывший в то время полпредом РСФСР в Швейцарии, в интересах более положительной международной оценки страны считал неправильным арест членов комитета. Ленин в личном письме Берзину дал на это грубый ответ, заметив, что Ж. Нулансу, бывшему французскому послу в России, который в 1921 г. был председателем «Международного комитета помощи России по борьбе с голодом», именно для сохранения международного престижа «надо было дать в морду». См.: В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 468.


[Закрыть] Следовательно, проблема голода в значительной степени являлась фоном для новой волны репрессий, той «средой», в которой она разворачивалась.

В конечном итоге, чтобы понять причины репрессий, необходимо принять во внимание, что русская революция не является исключением в ряду остальных революций в том смысле, что политическая борьба в ней не закончилась до тех пор, пока не было сломлено влияние социальных слоев, поддерживавших старый режим. Если обратиться к истории французской, английской или американской революции, то можно видеть, что везде состоялась расправа со сторонниками старого режима. В своеобразных российских условиях положение осложнялось тем, что в ходе гражданской войны движущие силы нового строя, прежде всего городской рабочий класс, постепенно ослабевали, что отразилось на хрупкости новой политической власти, на уязвимости ее социальной базы.

6.3.1. Изъятие церковных ценностей и голод

Волна репрессий, возникшая на указанной выше основе, пронеслась по социальным группам и институтам, связанным со старым режимом. Под давлением конкретных обстоятельств коммунистическая партия, защищая свое политическое и идеологическое господство, желала освободиться от тех руководящих фигур политической оппозиции, о которых можно было предположить, в том числе и по опыту гражданской войны, что они не заинтересованы в политическом (и идеологическом) компромиссе или просто не пойдут на такой компромисс. В конце концов волна репрессий стала предупреждением внутренней политической оппозиции и Западу, – предупреждением, демонстрировавшим силу советской власти и ее решимость не останавливаться на выбранном пути при сохранении властной монополии Коммунистической партии.[834]834
  В наши дни доступно огромное количество архивных материалов об изъятии церковных ценностей, что в значительной степени является заслугой А. Н. Артизова и его коллег. См.: «Очистим Россию надолго…». Репрессии против инакомыслящих. Конец 1921 – начало 1923 (Под ред. А. Н. Артизова, В. С. Христофорова). МФД. М., 2008. Сборник объемом в 800 страниц, содержащий основную документацию, касающуюся высылки интеллигенции, включает в себя 377 архивных документов. См. еще: Артизов А. Н. «Очистим Россию надолго…». К истории высылки интеллигенции в 1922 г. // Отечественные архивы. 2003. № 1. С. 65–97. См. также иную интерпретацию истории «философского парохода»: Дмитриева Н. А. «Летучий голландец» российской интеллигенции. Очерки истории философского парохода // Скепсис № 3/4, 2005. С. 79–102.


[Закрыть]

Ленину и большевикам казалось, что наиболее значительная роль в сопротивлении новой власти принадлежала православной церкви. Бывшие советские исследователи, как, например, Н. Н. Покровский,[835]835
  Н. Н. Покровский опубликовал документы об отношениях советской власти и церкви и в предисловии к публикации подробно проанализировал обстоятельства изъятия церковных ценностей: Политбюро и церковь 1922–1925 гг. РОССПЭН. М.-Новосибирск, 1997. См еще: Покровский Н. Н. Источниковедение советского периода. Документы. Политбюро первой половины 1920-х гг. // Археографический ежегодник за 1994 г М., 1996. С. 18–46.


[Закрыть] рассматривают весь акт экспроприации (изъятия, конфискации) церковных ценностей советской властью и вообще отношение большевиков и Ленина к церкви в качестве моральной и правовой проблемы. С одной стороны, Покровский говорит о существовании январского декрета 1918 г., лишившего религиозные организации права на собственность. С другой стороны, он ретроспективно вступает в моральный спор с советскими политиками той эпохи, как будто Ленин и большевики не приводили моральных аргументов, оправдывавших политическую ликвидацию православной церкви. Доступные ныне документы показывают характерные черты политической и идеологической позиции Ленина по данному вопросу.

Как мы уже неоднократно показывали, Ленин обдумывал все свои важнейшие политические решения в исторической перспективе, это относится и к репрессивным мерам. Быть может, не слишком известно, что Февральская революция не отделила церкви от государства. Между тем за долгие годы в широких слоях русского общества накопилась значительная неприязнь по отношению к государственной религии и государственной церкви, хотя старшие поколения по-прежнему поддерживали церковь. Церковь пережила гражданскую войну, оставаясь серьезным противником новой власти. В 1917 г. численность духовенства, обычно поддерживавшего черносотенцев и белогвардейцев, превышала 200 тыс. человек. 20 января 1918 г. был принят подписанный Лениным декрет о свободе совести, провозгласивший и свободу от религии. Согласно этому декрету, в государственных школах прекращалось преподавание религиозных вероучений, церковный брак был заменен гражданским, а церковное имущество было объявлено «народным достоянием». Избранный после Октябрьской революции патриарх Тихон отверг и осудил основные положения декрета. Больше того, в первую годовщину революции он направил в СНК обращение, в котором бичевал политику большевиков, Брестский мир и уничтожение господства частной собственности. Еще раньше, в январе 1918 г., он анафематствовал всех, кто имел отношение к актам «революционного самосуда». В этом смысле к числу подвергнутых анафеме относился и Ленин, хотя его имя не было названо. Под анафему подпадала и борец за эмансипацию женщин А. М. Коллонтай, руководившая попыткой реквизиции Александро-Невской лавры. По этому поводу Ленин заметил, что она попала в хорошую компанию вместе со Стенькой Разиным и Львом Толстым. Давно известно, что Ленин считал русскую православную церковь самой верной опорой царского самодержавия. Однако он никогда не отождествлял церковь с религией и наоборот. Мы уже упоминали о его взгляде на религию как на «опиум народа», но ныне мало известно, что он не намеревался ни запретить, ни сделать невозможным отправление религиозных обрядов, больше того, во время гражданской войны выступал против перегибов в этой области.[836]836
  Несмотря на свою враждебность церкви и религии, Ленин в интересах политической целесообразности не раз выступал против местных перегибов, примером чего может служить его записка от 2 апреля 1919 г., адресованная представителю группы граждан Ягановской волости Череповецкого уезда В. Бахвалову. В ответ на переданную Бахваловым просьбу разрешить закончить строительство храма, начатое еще в 1915 г., Ленин писал: «Окончание постройки храма, конечно, разрешается; прошу зайти к наркому юстиции т. Курскому, с которым я только что созвонился, для инструкции». См.: Ленин В. И. ПСС. Т. 50. С. 273.


[Закрыть] Однако, с другой стороны, он не смешивал с этим партийные дела. Он принципиально возражал против участия членов партии в церковных обрядах, считал недопустимым для них вероотправление. 30 мая 1919 г. в записке в Оргбюро ЦК Ленин писал: «Я за исключение из партии участвующих в обрядах».[837]837
  Там же. С. 330.


[Закрыть]

После потоков крови, пролитой во время гражданской войны, Ленин хотел вытеснить церковную организацию, которую он называл «средневековой», на периферию политической и духовной жизни. Речь шла не только о том, что церковь с оружием в руках воевала против советской власти, но и о том, что большевики стремились добиться институционально оформленной культурной гегемонии, которая заменила бы прежнюю идеологическую монополию («старую культуру») православной церкви. В качестве первого шага было принято решение о быстрой ликвидации неграмотности, о культурном возвышении народных масс и «распространении новой, социалистической культуры».[838]838
  На месте церкви Ленин думал поставить театр, который должен был стать институтом духовного и морального «обновления», «совершенствования» человека и общества, атеистического просвещения и передачи эстетических и культурных ценностей. Примерно так же он смотрел и на кинематограф, предназначая ему не просто агитационную функцию, а приблизительно ту социальную роль в коллективном воспитании и «самовоспитании», которую позже играло телевидение.


[Закрыть]

Следовательно, зимой-весной 1922 г. Ленин, охваченный настроением «теперь или никогда», считал, что настало время для столкновения с православной церковью и патриархом Тихоном.[839]839
  См. «строго секретное» письмо Ленина Молотову от 19 марта 1922 г. См.: В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 518–519. В судьбе патриарха Тихона позже наступил резкий перелом, вместо проклятия советской власти он начал подчеркивать ее признание, что в свое время вызвало немалое удивление. Это хорошо отражается в дневниковой записи известного писателя М. А. Булгакова, сделанной 11 июля 1923 г.: «…Патриарх Тихон вдруг написал заявление, в котором отрекается от своего заблуждения по отношению к Соввласти, объявляет, что он больше не враг ей и т. д. Его выпустили из заключения. В Москве бесчисленные толки, а в белых газетах за границей – бунт… Смысл: советской власти он друг… Никаких реформ в Церкви, за исключением новой орфографии и стиля». Булгаков М. А. Дневник. Письма. 1914–1940. Изд-во «Современный писатель». М., 1997. С. 51.


[Закрыть] По его инициативе Совет Народных Комиссаров и высшие советские органы организовали сбор средств в помощь жертвам поволжского голода 1921-22 гг.,[840]840
  См.: Телеграмма В. И. Ленина и В. М. Молотова всем губернским и областным комитетам РКП(б). 30 июля 1921 г. // В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 463–464. Засуха охватила такие обширные территории страны, что это привело бы к катастрофе даже в условиях нормально функционирующей экономики, а тем более – в хаотической ситуации, сложившейся по окончании гражданской войны.


[Закрыть] в связи с этой мерой и было вынесено решение о конфискации церковного имущества, церковной движимости, в ответ на которое патриарх Тихон 28 февраля призвал верующих к открытому сопротивлению, говорил об изъятии священных предметов как о «святотатстве». В Шуе верующие прогнали из церкви комиссию по изъятию ценностей. Произошло столкновение войск с демонстрантами, в ходе которого было ранено около 40 человек – 16 верующих и 26 красноармейцев. Эти события дали Ленину повод сформулировать получивший ныне известность секретный антицерковный документ.

В уже упомянутом письме Ленина Молотову для членов Политбюро,[841]841
  Письмо В. М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б). 19 марта 1922 г.' В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 516–519.


[Закрыть] скрывавшемся в советскую эпоху, намечены контуры акции ГПУ, соответствующсй указанной выше политической стратегии.[842]842
  Главным организатором акции был Л. Д. Троцкий при непосредственной поддержке Ленина и Сталина. Молотов попытался несколько смягчить проект Ленина Троцкого, нацеленный по существу на полную политическую ликвидацию церкви. См. цитированную статью Н. Н. Покровского. С. 28 31.


[Закрыть] Официально Ленин поручил руководство акцией председателю ВЦИК М. И. Калинину, который должен был стать единственным «источником информации» для прессы. В действительности же руководство было поручено Троцкому, причем Ленин отмстил, что это должно держаться в строгом секрете, так как еврейское происхождение Троцкого дало бы новый «материал» для антисемитской пропаганды белогвардейцев и церкви.[843]843
  См.: В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 517 519. Арест Тихона Ленин считал нецелесообразным, хотя Тихон и «несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев». См.:
  Nedava J. Trotsky and the Jews. P. 120 и
  Krausz T. Kutátas közben. Megjegyzések a Lenin-tematikához az ”új” dokumentumok fényében. In: Krausz T. Lenintöl Putyinig. La Ventana. Budapest, 2003. P. 15 27.


[Закрыть] (Еврейское происхождение Троцкого вызвало проблемы уже при назначении его наркомом.) В письме Ленина расправа с церковью обосновывается несколькими причинами. Главной мотивацией, конечно, было преодоление ожидаемого сопротивления изъятию церковных ценностей. В этой связи нужно сказать, что Ленин (благодаря Троцкому) многократно переоценил объем и ценность подлежавшего конфискации имущества[844]844
  По официальным источникам, к 1 ноября 1922 г. было изъято: золота 33 пуда 32 фунта, серебра 23 997 пудов 23 фунта, бриллиантов 35 670 штук и т. д., оценочная стоимость которых (за исключением антикварных вещей) составляла 4 650 810 золотых рублей. Была получена лишь малая часть того, чего ожидал Троцкий. Троцкий объяснял ничтожность суммы тем, что во время гражданской войны белые в сотрудничестве со священниками вывезли церковное золото за границу. Н. Н. Покровский считает, что церковные ценности были разграблены воюющими сторонами. Тем самым он вступает в противоречие с тезисом, что изъятие ценностей означало распродажу старой России. Из полученной в результате изъятия суммы 1 млн. рублей был, по предложению Троцкого, истрачен на закупку хлеба для голодающих, и значительных средств потребовало проведение самой кампании. См.: Политбюро и церковь. С. 12 14, 79 80 и далее.


[Закрыть] и одновременно недооценил инстинкт самозащиты церкви, то есть тот факт, что церковные ценности уже ранее были укрыты в «надежном месте». Несмотря на то что Ленин считал православную церковь «последним оплотом белогвардейской черносотенной контрреволюции», «изъятие ценностей», конечно, одинаково распространялось на все вероисповедания.

Военный стиль ленинского письма, выражения вроде «решающее сражение», «разбить неприятеля» и т. д. показывают, что Ленин действительно готовился к решающей схватке. Далее, он принял во внимание, что, вопреки первоначальным планам, население очень медленно переходило к активной поддержке нового режима, и ему казалось, что определенную роль в этом играет и церковь. Главным образом от большевиков отдалились средние и зажиточные слои крестьянства, недовольные порядками времен гражданской войны и военного коммунизма. Церковь могла стать политическим союзником именно этих слоев. С этими фактами связана приводимая ниже самая жестокая, устрашающая мысль письма (хотя свою роль здесь играет и чувство мести, значение которого часто преувеличивается в модной ныне интерпретации): «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше.

Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».[845]845
  В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 518–519.


[Закрыть]

В действительности речь шла о реализации побед, достигнутых на фронтах гражданской войны, в области политики, чего нельзя было добиться без применения террора. Несомненно, что Ленин все еще находился под влиянием психологии «кто кого», характерной для гражданской войны, без учета этого факта невозможно понять серию репрессий 1922 г. При чтении обзоров ГПУ создается впечатление, что этот психоз овладел и аппаратом новой власти. Уже весной Ленин получил из крупных городов много известий о различных формах сопротивления, оказываемого церковью. В различных местах страны проходили и демонстрации рабочих, в этих случаях было бы трудно доказать наличие организованных призывов со стороны церкви.[846]846
  Были города, губернии, заводы, где рабочие выступили против изъятия церковных ценностей. Против него протестовали рабочие целого ряда московских и петроградских заводов. «28 марта после собрания верующих в Театре революционной эстрады толпа двинулась по Литейному проспекту с пением псалмов, приглашая попутно проходящих на собрание по поводу изъятия церковных ценностей». Госинформсводка за 1 и 2 апреля № 29/293 // «Совершенно секретно». С. 132.


[Закрыть] В упомянутом выше письме Ленин ссылался на сообщение Российского телеграфного агентства о «подготовляющемся черносотенцами в Питере сопротивлении» декрету об изъятии церковных ценностей (23 февраля 1922 г.). Он считал, что «черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение», но делает это в неблагоприятный для него момент, совершая «громадную стратегическую ошибку».[847]847
  В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 516.


[Закрыть] Нет никаких оснований утверждать, что события в Шуе[848]848
  13 марта комиссия, созданная согласно декрету ВЦИК от 23 февраля 1922 г. «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих», объявила в шуйском соборе об изъятии ценностей, однако под влиянием толпы возбужденных верующих перенесла работу на 15 марта. Перед этим комиссия в спокойной обстановке взяла на учет ценности синагоги. 15 марта на Соборной площади собралась большая толпа. Подъехавшая конная милиция была встречена угрозами и камнями, вслед за чем прибыла полурота сухопутного полка. Из толпы раздались выстрелы, после чего командир красноармейцев приказал стрелять в воздух. Второй залп был в толпу, которая после этого разбежалась. Было убито 4 человека, легко ранено – 10 человек. В конце концов было собрано около 10 пудов серебра, драгоценные камни, жемчужные ризы и другие ценности. В Шую была послана комиссия из авторитетных лиц, которая пришла к выводу, что уездная комиссия по изъятию ценностей действовала правильно, и предложила местным властям выяснить виновных в сопротивлении властям и передать их для примерного наказания в Ревтрибунал. Там же. С. 519–520.


[Закрыть] были исходным пунктом для осуществления какого-либо плана сопротивления. В свете документов ныне можно утверждать, что там произошло скорее местное выступление.

Под влиянием ожидаемых событий Ленин предложил усилить «секретнополицейский» характер сбора церковных ценностей.[849]849
  Вслед за этим Ленин одобрил телеграмму Политбюро о временной приостановке изъятий. По его мнению, это должно было создать у «противника» впечатление, «будто бы мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать». В то же время Ленин настаивал на строгом наказании виновных в шуйских событиях. «Самого патриарха Тихона, – писал он, – я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как должно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно». Там же. С. 518.


[Закрыть] Шуйский протест, сопровождавшийся беспорядками, пришелся кстати: «…Для нас именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления».[850]850
  Там же. С. 516.


[Закрыть] Таким образом, Ленин был уверен в том, что большинство крестьянства в данный момент не поддержит духовенство, если оно будет сопротивляться декрету советской власти. Ссылаясь на «одного умного писателя», под которым он имел в виду Макиавелли, он писал, что народные массы не вынесут длительного применения жестокостей, поэтому жестокости нужно осуществлять «самым энергичным образом и в самый краткий срок».[851]851
  Там же. С. 517.


[Закрыть]

Ленин надеялся получить от изъятия прибыль в несколько сотен миллионов золотых рублей,[852]852
  Нарком внешней торговли Л. Б. Красин попытался взять на себя нелегальную реализацию конфискованных ценностей за границей и критиковал завышенные представления Троцкого о размерах возможной прибыли. Даже работники Коминтерна занимались реализацией ценностей и использовали вырученные таким образом деньги на поддержку международного революционного движения. Однако Н. Н. Покровский впадает в крайность, говоря о «готовности большевистских лидеров идти в разрушении своей страны до конца ради верности призраку перманентной мировой революции». См.: Политбюро и церковь. С. 12–14, 20. На самом деле музейные ценности не выпускались в рыночный оборот. В соответствии с декретом «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих», в целях охраны культовых предметов, имевших историческую и художественную ценность, «вещи бесспорно музейного значения» передавались «на хранение в отдел музеев». Подлежавшие конфискации предметы, необходимые для проведения богослужения, заменялись менее ценными. См.: Дмитриева Н. А. «Летучий голландец» российской интеллигенции. Очерки истории философского парохода // Скепсис. № 3/4. 2005. С. 82.


[Закрыть] часть которой предполагалось обратить на ликвидацию голода, а другую часть – сосредоточить в государственном фонде, обеспечивающем государственную деятельность и хозяйственное строительство. Ленин – ошибочно – придавал важное политическое значение созданию такого фонда в период подготовки к Генуэзской конференции, обещавшей восстановление экономических связей с Западом, в то время как сотрудники дипломатической службы считали неактуальным с внешнеполитической точки зрения радикальное выступление против церкви. В отличие от них, Ленин смотрел на дело исходя из того, что великие державы понимают лишь язык силы, поэтому он оценивал акцию против церкви и в качестве своего рода демонстрации силы.

Видя в церкви лишь «придаток» белогвардейщины и черносотенства, Ленин, несомненно, недооценил ее социальные корни. Социально-политическая роль православной церкви не исчерпывалась этим, хотя характер ее участия в гражданской войне послужил главной причиной того, что ее влияние на общество и моральный авторитет резко ослабли и в итоге она была политически дискредитирована. С другой стороны, представление Ленина об «уничтожении» церкви также необходимо сопоставить с действительностью. Было бы ошибкой понимать под этим действительное, физическое уничтожение православной церкви или хотя бы такое намерение.[853]853
  Существует много работ на эту тему. Н. Н. Покровский ссылается на следующие:
  Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917–1945. Paris, (1977). С. 285, 314;
  Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 204;
  Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995. С. 106.
  Считается, что в ходе изъятия 1922 г. в стране произошло 1414 кровавых инцидентов. Есть сведения, что в ходе всероссийской кампании в результате столкновений и по приговорам судов погибло и было расстреляно 8100 человек. Говорится и о том, что в связи с изъятием церковных ценностей в 1922 г. было поднято 231 судебное дело, по которым были вынесены приговоры 732 человекам. См.: Политбюро и церковь. С. 78. 8 мая 1922 г. в связи с событиями в Шуе московский трибунал приговорил 11 человек (священников, благочинных и граждан) к высшей мере наказания, 4 человек – к 5 годам, 13 – к 3 годам, 10 – к одному году заключения. Осужденные к высшей мере наказания обратились с жалобой в Кассационный отдел Высшего трибунала, который ходатайствовал перед ВЦИК о смягчении приговора. Приговор пяти священникам был оставлен в силе, шести осужденным высшая мера была заменена пятью годами лишения свободы. Л. Б. Каменев с самого начала настаивал на отмене всех приговоров, в конце концов восторжествовало «промежуточное» мнение. См.: В. И. Ленин. Неизвестные документы. С. 522–523.


[Закрыть] В конце концов выступление против церкви не привело к насильственным акциям протеста в широких слоях населения. Это выясняется из обзоров ГПУ, предназначенных для информирования высшего руководства. По логике аппарата власти, меры по устрашению считались «успешными».[854]854
  Госинформсводка за 4 апреля № 31/296. «В i. Шуе после событий, имевших место 14 марта, со стороны духовенства и верующих никаких выступлений против изъятия ценностей не было». «Совершенно секретно». С. 148. Госинформсводка за 1 и 2 апреля № 29/293. Согласно данным об изъятии церковных ценностей по Северному краю, «работа комиссии проходит спокойно». В Псковской губернии: «Работа комиссии по изъятию церковных ценностей проходит без особых конфликтов. В большинстве духовенство к изъятию относится пассивно. Часть духовенства и антисоветские элементы ведут скрытую агитацию среди масс населения, вследствие чего отношение к изъятию большинства населения недоброжелательное». Там же. С. 132–133.


[Закрыть]

6.3.2. Высылка интеллигенции

Среди других «не знающих моральных границ» политических шагов Ленина, проявлений его антигуманной террористической политики упоминается тот факт, что в 1922 г., почти одновременно с антицерковной кампанией, он выступил с инициативой высылки из Советской России 228 известных представителей русской интеллигенции (от Н. А. Бердяева до П. А. Сорокина и членов редакции журнала «Экономист»).[855]855
  Макаров В. Г., Христофоров В. С. Предисловие // Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ 1921–1923. «Русский путь». М., 2005. С. 41.


[Закрыть] Ссылка, являвшаяся традиционной частью русской политической культуры, входила и в ленинскую «традицию». Как и в случае с духовенством, Ленин не пользовался специальными теоретическими аргументами, теоретическим оправданием и при высылке оппозиционной интеллигенции, однако и в этом случае есть возможность проникнуть во внутренние «тайны» его политического мышления.

В свете новейших исследований ясно вырисовывается, что Ленин с помощью описанных ниже диктаторских мер стремился повысить шансы советской власти на выживание «ценой наименьших жертв», то есть по принципу «высылка вместо расстрела». Будучи инициатором и «стратегом» этой акции, Ленин разработал ее с точно такой же осмотрительностью и скрупулезностью, как и наступление на церковь.

Возможность и конкретные условия изгнания были открыто сформулированы Лениным 12 марта 1922 г. в статье «О значении воинствующего материализма».[856]856
  Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 23–33.


[Закрыть] Суть акции была изложена им 19 мая в секретном письме Ф. Э. Дзержинскому. Политбюро ЦК на заседаниях 24 мая и 8 июня без возражений поддержало конкретные предложения Ленина. Осуществление репрессивных мер – не без тенденциозности – было связано с завершением судебного процесса над эсерами. Составление окончательного списка подлежавших высылке лиц было поручено комиссии из 3 человек (Л. Б. Каменева, Д. И. Курского и И. С. Уншлихта).[857]857
  Артизов А., Макаров В., Христофоров В. Введение // «Очистим Россию надолго…». С. 6–7.


[Закрыть] Здесь нет нужды останавливаться на технических и организационных подробностях акции, осуществленной ВЧК-ГПУ, однако необходимо коснуться тех предпосылок, которые толкнули Ленина на эту акцию.

Конкретное исследование подчеркивает значение разнородных, наслаивавшихся друг на друга причин, отделенных друг от друга в историческом пространстве и времени. Неприязнь, испытываемая революционерами по отношению к определенной части бунтовавшей, сопротивлявшейся или только недовольной интеллигенции, помимо указанных выше властных, политических соображений, отчасти опиралась и на иные исторические предпосылки. Корни этой неприязни уходили как минимум к 1909 году, ко времени публикации одиозного сборника «Вехи», к позиции его известных авторов (Н. А. Бердяева, М. О. Гершензона, С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, П. Б. Струве и др.), которые и в годы гражданской войны, и после введения НЭПа излагали свои взгляды в соответствии с характерной для них «антибольшевистской, антисоциалистической и антиматериалистической» системой ценностей. Кроме того, и здесь сыграла свою роль проблема голода. Другая группировка интеллигенции, входившая в Помгол (Всесоветский комитет помощи голодающим, создан 21 июля 1921 г.), в кампании против голода отказалась от пути сотрудничества с советским правительством, считала проблему голода признаком беспомощности советского правительства и стремилась подорвать его авторитет на Западе. Позже намерение Комитета послать на Запад делегацию вызвало тяжелый конфликт во ВЦИК, в конце концов дело дошло до арестов, и 27 августа Комитет был распущен.

Курс на сотрудничество со «старой» интеллигенцией («привлечение специалистов»), который как раз после введения НЭПа активно поддерживался Лениным, натолкнулся на сопротивление группы ведущих интеллектуалов, которые не хотели служить политике большевистского правительства. Еще в 1970-е гг. была опубликована пространная книга, автор которой, говоря о «вовлечении старой интеллигенции в строительство социализма», упомянул и об «акции» против представителей интеллигенции, не умолчав и о том, что в 1922 г. на основании ст. 57 Уголовного кодекса РСФСР по обвинению в «контрреволюционной пропаганде и агитации» был прекращен выход наиболее известных буржуазных журналов «Экономист», «Экономическое возрождение», «Мысль» и т. д. В книге, хотя и неточно, говорится о высылке в северные губернии «160 наиболее активных буржуазных идеологов» (Е. Д. Кусковой, С. Н. Прокоповича, А. С. Изгоева и других).[858]858
  Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. Изд-во «Наука». М., 1972. С. 286–288. Ясно, что Федюкин был знаком лишь с частью документов, опубликованных Артизовым, так что его данные и точка зрения уже устарели.


[Закрыть] Однако в ней не раскрыта сложная политическая борьба, из которой родилась «операция по высылке».

Помимо множества упомянутых факторов, «обезглавливание» старой интеллигенции подготавливалось борьбой за руководящие посты, развернувшейся в высших учебных заведениях. В этой борьбе сторонники советской власти без ее непосредственной поддержки не имели шансов на рубеже 1922-23 гг. добиться серьезного влияния в университетах и редакциях интеллигентских журналов, к тому же в конце 1921 – начале 1922 г. развернулись забастовки в университетах, которые также были остановлены насильственными мерами.[859]859
  Докладная записка ГПУ в Политбюро ЦК РКП(б) «Об антисоветских группировках среди интеллигенции» // Отечественные архивы. 2003. № 1. С. 76. См. еще: Дмитриева Н. А. «Летучий голландец» российской интеллигенции. Очерки истории философского парохода // Скепсис. № 3/4. 2005. С. 91.


[Закрыть]

По предложению Ленина, 7 членов Помгола были сосланы в мелкие города России. Позже им была предоставлена возможность поселиться в губернских столицах, за исключением Петрограда, Москвы, Киева, Одессы и Харькова, или выехать за границу «за свой счет».[860]860
  Там же. С. 88.


[Закрыть]

Тем временем, опираясь на инструкцию Ленина, коммунистическая интеллигенция приступила к критике буржуазного мышления, подготавливая идеологическую почву для вытеснения, удаления его представителей. Более того, Ленин прямо предложил обязать членов Политбюро «уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг» и систематически собирать «сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей».[861]861
  «Очистим Россию надолго…». С. 109. См. еще с. 6–7.


[Закрыть] Известно, что Ленина еще задолго до событий 1922 г. занимала мысль о высылке «старой» интеллигенции за границу. В апреле 1919 г. он дал интервью американскому журналисту Линкольну Стеффенсу, прибывшему в Россию по поручению Уильяма Буллита (первого американского посла в СССР). На вопрос о красном терроре Ленин ответил: «Он (террор. – Т. К.) наносит революции тяжелые удары как изнутри, так и извне, и мы должны выяснить, как избегать его, контролировать или направлять его. Но мы должны больше знать о психологии, чем мы знаем сейчас, чтобы провести страну через это безумие. Террор служит тому, чему должен служить… Мы должны найти какой-то путь, как избавиться от буржуазии, высших классов. Они не дадут нам совершить никакие экономические перемены, на которые они не пошли бы до революции, поэтому их надо вышибить отсюда. Я лично не знаю, как можно запугать их, не прибегая к казням. Конечно, они вредны как вне, так и внутри страны, но все же меньше будут вредить в эмиграции. Единственное решение я вижу в том, чтобы угроза красного террора способствовала распространению ужаса и вынуждала их бежать… Необходимо сломить абсолютное, стихийное сопротивление старых консерваторов, а прежде всего – упрямых либералов…».[862]862
  Дмитриева Н. А. Указ. соч. С. 86. См. еще: Мельниченко В. Личная жизнь Ленина. С. 216–217.


[Закрыть]

Эта позиция была подкреплена оправдывающей террор аргументацией Троцкого. Троцкий высказался так же откровенно, как и Ленин. Информируя международное общественное мнение в интервью американской журналистке Л. Брайант-Рид, напечатанном 30 августа 1922 г., он заявил, что речь идет о «проявлении гуманности большевиков». «Те элементы, – сказал он, – которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они – потенциальное оружие в руках наших врагов. В случае новых военных осложнений… все эти наши непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой врага. И мы будем вынуждены расстреливать их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас в спокойный период выслать их заблаговременно».[863]863
  «Очистим Россию надолго…». С. 317.


[Закрыть]

Однако и в ходе самой операции возник неизбежный и роковой вопрос: кто и по каким признакам может отделить «друзей от врагов». Этот вопрос вызвал серьезные сложности уже в августе и сентябре 1922 г., так как за некоторых из 230 подлежавших высылке интеллигентов заступились такие близкие Ленину большевистские руководители, как А. В. Луначарский, Г. М. Кржижановский, Л. Б. Каменев, А. К. Воронский (который поручился за писателя Е. И. Замятина), В. В. Осинский (ходатайствовавший за известного экономиста Н. Д. Кондратьева) и другие. Они ссылались на научные, экономические и политические интересы государства, связанные с сутью НЭПа.[864]864
  Артизов А., Макаров В., Христофоров В. Введение. С. 11.


[Закрыть] Не совсем ясно, чего ожидали от «гуманитарной» интеллигенции представители советской власти. Суть была не в идеологической поддержке власти, а в ее признании и приспособлении к ней, хотя встречается и мнение, что Ленин и его сподвижники ожидали похвал власти. Время похвал наступит позже, в другую эпоху. В то же время выдворение «инакомыслящих» не может заслонить тот факт, что одна часть антисоветской эмиграции стремилась вызвать обострение внутренних противоречий в России, главным образом в области культурной жизни, а другая ее часть в определенном смысле положительно относилась к Советской России.

Это иллюстрируется интересным документом, письмом Горького Бухарину, написанным в июне 1922 г. и содержащим впечатления автора письма об эмигрантской интеллигенции в Берлине. Коснувшись одной из своих статей, Горький писал, что «кое-кого она убедила в том, что советская власть – власть исторически оправданная… Слышу, что наиболее порядочные люди из эмигрантов говорят: статья примиряет с советской властью, что, действительно, только большевизм мог оживить крестьянство. Вопрос о жестокости – мой мучительнейший вопрос, я не могу отрешиться от него. Всюду наблюдаю я бессмысленное озверение, – вот, сейчас, здесь травят Алексея Толстого, вероятно, сегодня ему устроят публичный скандал. С какой дикой злобой пишут о нем “Руль” и “Голос”».[865]865
  Письмо А. М. Горького Н. И. Бухарину. 1. VI. 22. РГАСПИ. Ф. 329. Оп. 2. Д. 4. Л. 9.


[Закрыть]

Н. А. Дмитриева считает, что административная ссылка, т. е. ссылка или высылка без суда, была придумана не большевиками. При царском режиме она широко применялась по отношению к представителям политической оппозиции. Советская власть переняла многие элементы старой администрации, не является исключением и интересующий нас случай. Между прочим, Соловецкие острова вместе с монастырем еще в 1922 г. были переданы ГПУ для создания там концентрационных лагерей для политических заключенных. Пассажиров «философского парохода» могли ведь послать и туда, а не в Германию. Год спустя, 27 мая 1923 г., Ф. Э. Дзержинский в письме И. С. Уншлихту выразил сомнение в целесообразности широких высылок по подозрению. С этого времени практика высылок прерывается, уступив место гораздо более жестоким мерам наказания.[866]866
  Дмитриева Н. А. Указ. соч. С. 93.


[Закрыть]