Текст книги "Трон Знания. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Адэр обменялся с Кангушаром рукопожатием. Прошелся вдоль первой шеренги защитников, приблизился к Эшу и крепко стиснул широкую ладонь. Кивком ответил на поклоны заседателей и Урбиса. Вернулся на лестницу и окинул взглядом многотысячную толпу.

– Мой народ! – произнес он на языке ветонов. – И не убоюсь повторить снова: мой народ! Ибо с этой минуты вы – мои братья и сестры. Годы распада остались позади, мертвый сезон закончился. Мы с вами стоим у начала великой дороги, которая приведет нас к единству страны. Запомните этот день. Пройдет время, и вы дадите ему имя. Этот день будет самым светлым праздником всех поколений. Стоя перед вами, мои главные свидетели, клянусь не сворачивать с праведного пути. Клянусь вести народ и страну к процветанию и благополучию.

Адэр прижал ладонь к груди и склонил голову.

Он сидел на лестнице особняка и, жмурясь от солнца, наблюдал, как стражи грузят в багажник белоснежного автомобиля сумки, корзины с провизией, рюкзаки. В сторонке стояли Эш, Кангушар и Урбис. Новый командир защитников и староста ветонского Совета давали последние наставления Эшу – Адэр в последнюю минуту пригласил его с собой в замок.

Из-за угла появился Крикс:

– Насчет машины для стражей я договорился. Сейчас подъедет. Уверены, что не хотите взять моих ребят?

– Не хочу.

– Драго, карту! – крикнул Крикс и через пару секунд разложил карту на ступенях. Заскользил по ней пальцем. – Советую поехать через селения общины тезов. Там отличная дорога – гранитная брусчатка. На границе большой город – Зурбун. Можете остановиться на ночлег. Потом все время вдоль побережья.

– Был в Зурбуне?

– Проезжал мимо. Решил начать проверку с резервации.

– Через пять дней созываю Совет.

Крикс кивнул:

– Понял.

Из дома напротив вышла Малика. Адэр позвал ее жестом и отпустил Крикса.

Она села на прогретые солнцем ступени, потупила взор.

– Довольна?

– Да, мой правитель. Теперь вы не сможете отказаться от народа, который присягнул вам в верности.

– Неужели?

– Вы потеряете лицо, мой правитель.

– И ты решила, что теперь свободна от своих обещаний?

– А разве нет?

– Я тебя еще не простил.

Малика поднялась:

– Мне уже не нужно ваше прощение. Мы квиты.

– Скажи, неужели этот народ… народ, который тебя ненавидит, тебе дороже твоей чести?

– Вы рисковали своей честью. О моей чести не стоит беспокоиться, – сказала она и устремилась к вышедшему из дома Вилару.

Часть 31

Небо – все предшествующие дни яркое и чистое – на прощание затянулось тяжелыми тучами. Машины неслись по дороге, жадно выхватывая из прорех редкие лучи-нити скупого солнца. А на обочинах пестрил лес, и даже пасмурная погода не могла притушить его разноцветье.

Вилар поглядывал в зеркало заднего вида на старенькую машину. Как в нее умудрились поместиться пятеро стражей, если даже в его автомобиле было тесно? Невзирая на окрики Адэра, моранда с полчаса топтался на его коленях, крутился, ерзал головой по потолку и наконец-то втиснулся между передним и задним сидениями. Парень за последние дни сильно вырос и перестал походить на щенка: холка до середины бедра взрослого человека; большая тупоносая морда; мощный лоб; щели-глаза, то ярко-красные, то рубиновые как кровь. Когда Парень злился, короткая иссиня-черная шерсть вздымалась высокой волной, будто за миг отрастала. Одним словом – зверь.

Вилар покосился на Эша. Отставной командир неотрывно взирал на дорогу. Его состояние можно понять – правитель не сказал, зачем он нужен в замке. Сзади, вжимаясь в дверцу, сидела Малика – бледная, осунувшаяся, с потерянным взглядом. Перед отъездом из Лайдары им не удалось поговорить. Где она была всю ночь? Однозначно не с Адэром, иначе на площадь они пришли бы вместе. Боится, что Адэр не простит ее? Уже простил, раз развалился на сидении и уложил ей на колени голову. Или до сих пор переживает о ветонах? Зря! Она даже не догадывается, насколько Адэр расчетлив и ненасытен. Он прикоснулся к останкам былого величия Грасс-дэ-мора, и в нем с неуемной силой проснулось желание показать всему миру, хозяином чего он является. Гражданская война спутает его планы. И если в скором времени правитель переберется в древнюю столицу – это не будет сюрпризом.

Автомобиль полетел в гору и затормозил на пике подъема. Эш на минуту вышел, вернулся посеревший. Еще бы! Ветонский лес остался позади, зеленая лента дороги скоро закончится, впереди дымится желтой пылью бескрайняя пустошь.

Адэр приподнялся на локте:

– Никогда не покидал резервацию?

– Никогда, – еле слышно ответил Эш.

Вечером путники остановились в постоялом дворе. Приняли холодный душ на заднем дворике, ночь проворочались в пропахших плесенью постелях, позавтракали тем, что взяли с собой, и вновь засобирались в дорогу.

Адэр разложил на капоте автомобиля карту:

– Поедем через Зурбун.

– Нет, мне в другую сторону, – сказал Вилар. – Надо уладить кое-какие дела.

– Через четыре дня Совет.

– Успею. Возьмешь двух стражей?

– Одного. – Адэр сложил карту.

Посмотрел на Ютала. Прижимая к груди руку в фиксирующей повязке, страж болтал с товарищами.

– Ютал! Рука болит? – спросил Адэр.

Страж сделал шаг вперед:

– Есть немного.

Адэр обратился к Вилару:

– Завезешь его в клинику Ларе. – Вновь посмотрел на стражей. – Лайс!

От компании отделился бывший цирковой гимнаст – стройный, гибкий.

– Едешь со мной, – сказал Адэр.

Лайс закинул рюкзак в багажник белоснежного автомобиля и юркнул на заднее сиденье. Вилар попрощался с Адэром и направился к старенькой машине.

– Маркиз Бархат!

Он обернулся.

Малика торопливо приблизилась:

– Можно мне с вами?

– Малика… Я даже не знаю…

– Возьмите меня. Пожалуйста!

– Что случилось?

– Ничего, – промолвила Малика с непонятным волнением. – Ничего не случилось. Хочу посмотреть, как делают дорогу.

Вилар глянул на свой автомобиль; Адэр уже сидел за рулем.

– Он тебя обидел?

– Нет. Нет!

– Малика… Я еду к детям, – тихо проговорил Вилар.

– К каким детям?

– Я тебе говорил: два мальчика и девочка. Ты думала: я шутил?

– Вилар…

– Я не шутил. И буду рад, если поедем к ним вместе.

– Нет… без меня…

– Мы ничего им не скажем, Малика. Пока не скажем.

Она попятилась:

– И не надо… не надо…

– Познакомимся с детьми поближе. Они должны к нам привыкнуть.

– Не сейчас… Потом, – промолвила Малика и, шагнув вперед, сжала Вилару руку. – Возвращайтесь быстрей.

Он долго стоял, глядя, как оседает пыль, поднятая колесами его автомобиля. Зря Малика волнуется. Адэр уже простил, раз усадил ее рядом.

Находясь в Лайдаре, Адэр успел забыть Порубежье. Гнал на высокой скорости, пока не влетел в яму и не оторвал бампер. Вместе с Лайсом установил бампер на место.

Эш похлопал ладонью по капоту:

– Хорошая машина, но не для этих дорог.

Это были его последние внятные слова… Разглядывая то нищие селения, то безжизненную пустошь, Эш без передышки бубнил себе под нос.

Адэр не выдержал. Остановил машину:

– Малика, Лайс! Погуляйте с Парнем. – Понаблюдал, как моранда носится вокруг Малики. Развернулся к Эшу. – Если бы не Кангушар, ты бы не принес мне клятву верности.

– Я принес вам клятву верности, – сказал Эш, глядя в окно.

– Ты был хорошим командиром, но не сумел, как герцог, посмотреть за горизонт.

Эш криво усмехнулся.

– Ты ждешь законного правителя Грасс-дэ-мора, – сказал Адэр.

Эш направил на него холодный взор:

– Да, жду.

– Ты сидел в скорлупе и даже не задавался вопросом, какой страной он будет править. Я решил тебе показать… чтобы ты понял: если не изменить страну сейчас, твой законный правитель будет править всего лишь княжеством Лайдара.

После обеда Адэр выехал на дорогу, выложенную гранитной брусчаткой. Потянулись селения общины тезов: более-менее чистые улицы; ухоженные палисадники; дома из песчаника; на крышах флаги Порубежья, прикрепленные к древку по всем правилам. Завидев автомобиль, селяне кланялись, будто догадывались, кто в ней сидит.

На закате вдали появились огни большого города. И уже через час машина покатила по гулкой мостовой Зурбуна. Уличные фонари на кованых столбах давали достаточно света, чтобы рассмотреть старинные каменные дома, овальные площади с фонтанами и скульптурными ансамблями, зазывал возле дверей ресторанов, горожан, гуляющих по аллеям и тротуарам. Сбоку машины проплыло солидное двухэтажное здание; возле входа два флага – Тезара и Порубежья. Вероятнее всего, ратуша. Рядом с ней возвышалась гостиница «Тез».

Приоткрыв окно, Адэр с жадностью ловил обрывки фраз на родном языке. В душе появилась гордость за свою нацию. Даже в этом забытом Богом мире есть люди, которые смогли сохранить частичку далекой родины – светлой, доброй, теплой. И в то же время Адэр опасался быть узнанным или, не дай Бог, в фойе престижной гостиницы встретить соотечественника: неподобающий для правителя костюм и внешний вид попутчиков вынуждали кружить по городу в поисках неприметного постоялого двора.

Адэр смотрел по сторонам, а проплывающие за окном картины уныло сообщали, что центр Зурбуна и элитные кварталы остались позади – улочки сжались, дома сплющились, фонари горели через один, редкие прохожие шли семимильными шагами, словно их кто-то преследовал.

Автомобиль миновал неосвещенную площадь – единственное черное пятно в городе, – проехал перекресток и затормозил перед ветхим двухэтажным зданием с вывеской «Приют желаний».

Лайс выбрался из салона, взбежал по невысокой лестнице и скрылся за давно некрашеными дверями. Прошла минута, две… Адэр уже хотел выйти из машины, как внимание привлекла парочка – мужчина и женщина. На обоих длинные плащи, на головах капюшоны… маски скрывали верхнюю часть лиц. Парочка торопливо перешла дорогу и юркнула в двери постоялого двора.

Адэр поймал на себе озадаченный взор Малики и уловил краем глаза еще одного человека в плаще. Явно избегая встречи с кем-то, человек вынырнул из темного переулка, взлетел по ступеням и вбежал в обшарпанные двери. Вскоре к дому подошла шумная компания молодых людей – плащи перекинуты через плечо, маски сдвинуты на макушки. Юноши постояли на верху лестницы, посмеялись, надели плащи, закрыли масками лица и вошли вовнутрь.

– Я заночую в машине, – подал голос Эш.

– С чего вдруг? – спросил Адэр.

– Здесь еще не знают, что вы отменили Указ Могана. Не хочу рисковать.

Адэр усмехнулся. Рисковать? Чем? Где? На этом островке доброжелательности и спокойствия?

Посмотрел на отражение отставного командира в зеркале заднего вида:

– Думаешь, узнают?

– Уверен. И буду честен – от отмены Указа нам ни холодно, ни жарко. Не знаю, что должно произойти, чтобы ветоны решились выйти из резервации.

– Людей много погибло?

– Достаточно. В первые годы. Мы ведь, дураки, не сразу сообразили, что значит – вне закона, – сказал Эш и отвел взор.

Наконец вернулся Лайс. Усевшись сзади, произнес:

– Там везде ваши портреты. А еще хозяин сказал, что если вы любите тишину, то лучше поискать другую гостиницу.

– Что здесь будет? – поинтересовался Адэр, хотя знал ответ: местный бал-маскарад.

– Торги.

– Торги? – переспросил Адэр, решив, что ослышался.

– Да, торги. Хозяин сказал, что это очень шумная вечеринка.

Адэр оглянулся:

– Так торги или вечеринка?

Лайс пожал плечами:

– Я не понял. А еще сказал, что места в обеденном зале проданы, и вам придется ужинать в комнате.

Адэр побарабанил пальцами по рулю. Горожане, все без исключения, знают его в лицо, если даже в обшмыганной забегаловке висят портреты. От Зурбуна и до замка селений больше нет, и нет желания ехать по пустоши ночью.

– Узнай, где можно купить плащи и маски, – промолвил Адэр.

– Этим добром весь диван завален, – отозвался Лайс. – Хозяин продает или сдает их – не знаю.

Адэр протянул ему деньги:

– Эшу и мне.

Немного погодя автомобиль поехал в обратном направлении, миновал перекресток и свернул на темную площадь. Свет фар уперся в одноэтажное кирпичное строение с вытянутыми окнами: ставни закрыты; почерневшая дверь с медной ручкой-крендельком заколочена досками крест-накрест; на крыше конек – какая-то птица. Адэр выключил фары – машину обступил полумрак.

Открыв багажник, Эш снял форму защитника, натянул одежду простолюдина, спрятал кинжал в сапог. Застегивая плащ, Адэр наблюдал за Маликой. Она стояла на коленях перед заброшенным зданием и шарила ладонями по гранитной брусчатке. Моранда обнюхивал ручку-кренделек.

– Что потеряла? – спросил Адэр и, не дождавшись ответа, приказал: – Лайс! Помоги.

Страж направил тусклый луч фонаря на гранит. Малика не искала… она гладила камни…

Адэр накинул на голову капюшон, подошел к Малике:

– Что делаешь?

– Больно…

– Малика… посмотри на меня.

Она подняла влажные глаза.

– Что у тебя болит? – спросил Адэр.

– Чья-то боль, как осколки в сердце.

– Ты устала. – Адэр протянул руку. – Вставай, Малика.

Она поползла на четвереньках вдоль стены, поглаживая гранит:

– Много боли, много боли… – Поднялась, завернула за угол; Парень метнулся за ней.

Адэр забрал у Лайса фонарь:

– Стойте здесь.

Задний дворик был обнесен высоким глухим забором. В дальнем углу темнел сарай: крыши нет, дверь висела на одной петле. Парень лежал сбоку черного проема. Адэр вошел внутрь, и сердце зашлось от знакомого приторно-сладкого запаха – запаха смерти. Луч заелозил по земляному полу и дощатым стенам. Малика стояла посреди сарая, запрокинув голову. На пушистых ресницах блестели бисеринки-слезы.

– Что с тобой происходит, Эйра?

– Жизнь – это двери.

Адэр убрал с ее лба шелковистую прядь волос:

– Знаю, Эйра. Знаю. Идем.

– Открытые, запертые, заколоченные… – Малика положила холодную, как лед, ладонь поверх руки Адэра. Нажав на его палец, потушила фонарь. – Эта дверь всегда открыта.

Адэр поднял глаза. Пустой проем крыши – вытянутый в длину, как крышка гроба, – обрамлял низкое, затянутое тучами небо.

– Это не наша дверь, – сказал Адэр, стиснул Малике руку и повел за собой.

Пока Лайс улаживал все вопросы с хозяином постоялого двора, Адэр сквозь прорези маски рассматривал фойе. То, что он видел снаружи, не соответствовало тому, что было внутри. Казалось, что уборку после капитального ремонта окончили за пять минут до их прихода. В воздухе витал слабый аромат паркета и лака. Стены были обиты светлой тканью с вытканными пейзажами. Всеми цветами радуги переливались хрустальные снежинки люстры. Высокий ворс на песочном ковре не сохранил ни единого следа посетителя. Лестницу на второй этаж устилала новая темно-зеленая дорожка. В углах стояли кремовые кожаные диваны; на крайнем диванчике лежали черные плащи и одинаковые маски. Справа от конторки (возле нее беседовали хозяин и страж) тянулась застекленная перегородка, зашторенная с той стороны плотной зеленой занавесью; оттуда доносились голоса и смех. На центральной стене висел портрет Адэра в полный рост.

Деньги воистину творили чудеса. Хозяин выделил единственную, по его словам, свободную комнату, дал ключ от душевой, велел половому установить в обеденном зале еще один столик и накрыть на две персоны. Покосившись на красные глаза моранды, заартачился – больного пса привяжите к столбу на задворках. Но, спрятав очередную купюру в карман, попросил не выпускать собаку в коридор и напомнил, что торги начнутся в полночь.

Поднявшись на второй этаж, Адэр попал в заурядный постоялый двор: слабо освещенный коридорчик, множество залапанных дверей, грязно-серые половицы с протоптанной посередине белесой дорожкой. Комната, как и этаж, разочаровала: убогая обстановка, замызганная скатерка на столе, лампочка под потолком, две узкие кровати. Надо было оставить Эша в машине…

Отказавшись от ужина, Малика взяла сумку и ушла в душевую. Адэр принялся втолковывать Парню, что он должен остаться в комнате. Моранда морщил нос, закатывал глаза, пару раз легонько цапнул за руку и, в конце концов, сдался – залез на кровать. Адэр спрятал кинжал в сапог, дал указания Лайсу и вместе с Эшем спустился на первый этаж.

Обеденный зал, отгороженный от фойе стеклянной стеной, был набит до отказа. Посетители скрывались под одинаковыми плащами и масками, но были и такие, кто не боялся разоблачения – как, например, сидящая с детишками дородная женщина с густой копной рыжих волос. В центре зала возвышалась круглая сцена. Пианист виртуозно извлекал из старинного рояля звуки, от которых сворачивалась и разворачивалась душа. А скрипач так наяривал смычком, что был весь в поту.

Адэр упивался каждой нотой, каждым ломаным аккордом, каждым пиццикато. Поглядывал на сидящих за соседним столиком детишек и одаривал улыбками их рыжеволосую мамашу. Пусть вовсе не детское время, пусть вокруг сомнительные личности, но если только здесь и только сейчас дети могут услышать настоящую музыку, то можно пожертвовать режимом.

Вдруг откуда-то взялись девушки в прозрачных платьях, а под платьями – ничего. Метнув взор на Эша, Адэр потер подбородок – шлюхи… Покосился на детишек; они, как ни в чем не бывало, уплетали лакомства. Их мамаша указывала продажным девкам на тот или иной столик. Она явно была здесь хозяйкой… хозяйкой «Приюта желаний».

К Адэру приблизилась стройная девица в белом газовом платье. Провела наманикюренным пальчиком по его руке. Усевшись к нему на колени, дыхнула в ухо:

– Я могу всё.

Заметив краем глаза ухмылку на губах Эша, Адэр ответил:

– Пошла вон.

Девица встала:

– Фи, какой грубый!

Мамаша хлопнула в ладоши, и девица, виляя бедрами, поплыла дальше. Адэр посмотрел на свои портреты на стенах, на шлюх, уводящих клиентов за шелковую занавеску на дверном проеме, на детишек, жующих конфеты. К голове приливала кровь… Захлопнуть крышку рояля, разбить скрипку, сорвать со стен холсты, вытащить из штанов ремень и отхлестать мамашу…

Эш, видимо, учуял неладное:

– В таком тухлом месте правителю не место. Нам лучше уйти.

Адэр так бы и сделал, если б не раздался бой часов. Полночь. Музыканты покинули сцену. Шлюхи исчезли. Из-за шелковой занавески выныривали клиенты – некоторые в масках, некоторые с открытыми лоснящимися лицами.

Когда посетители заняли свои места, поднялась мамаша. Чмокнула детишек в затылки. С достоинством пронесла свои телеса через зал, водрузила их на сцену. Зал зарукоплескал.

Хозяйка ответила лучезарной улыбкой:

– Рада видеть вас на островке исполнения желаний!

Официант вытащил на сцену журнальный столик, установил гонг и подал хозяйке молоточек.

Она игриво цокнула по гонгу:

– Желание номер один.

Шлюха вывела на сцену девочку в полупрозрачном кружевном платьице – тоненькие губки накрашены ярко-красной помадой, приподнятые бровки наведены карандашом, на скуле нарисована родинка, в распущенных волнистых волосах алая роза.

– Десять лет, – выкрикнула хозяйка. – Стартовая цена один мор.

Со всех сторон полетели голоса: «Мор и десять грасселей». – «Мор и двадцать пять грасселей». – «Полтора мора».

– Добавьте десять грасселей, и я сниму с нее платье, – произнесла хозяйка.

Сбоку Адэра взметнулась рука; на мизинце сверкнул перстень, усыпанный сапфирами.

– Добавляю!

Хозяйка сдернула с девочки платье. Схватив за худенькую руку, вынудила девочку покрутиться. Детишки за соседним столиком захлопали в ладоши.

Адэр сжал кулаки. В висках стучало: это не тезы, это не тезы…

– Мне и в голову не приходило, что мать может так поступить с детьми другой матери, – еле слышно промолвил Эш.

Цена за невинность ребенка подскочила до двух моров.

– Добавьте полмора, и я сниму с нее трусики, – крикнула хозяйка.

– Три мора, и я ее забираю, – раздался девичий голос.

Адэр оглянулся:

– Какого черта…

Возле стеклянной перегородки стояла Малика, притягивая к себе за ошейник моранду.

– Мы не торгуем рабами, – возразила хозяйка.

– Четыре мора, и она моя! – произнесла Малика.

– У вас есть четыре мора?

Малика подняла над головой пачку купюр.

– Четыре мора, и дама с собачкой… – пробормотала хозяйка.

Сверкнув перстнем на мизинце, взметнулась рука.

– Пять моров.

– Пять моров раз, – озадаченно проговорила хозяйка.

– Семь моров, – прозвучал голос Малики, и повисла гробовая тишина.

– Сумасшедшая, – прошептал Эш.

– Семь моров раз…

Сверкнул перстень.

– Десять моров.

К Адэру подскочил Лайс:

– Я ничего не мог сделать.

– Пятнадцать, и она моя, – крикнула Малика.

Хозяйка ударила в гонг:

– Продано.

Шлюха подняла с пола кружевное платьице, подвела к Малике перепуганную девчушку. Малика что-то ей сказала и спрятала за спину.

– Уведи ее! – бросил Адэр через плечо.

Лайс подбежал к Малике. Моранда пригнул голову, на холке вздыбилась шерсть. Страж повернулся к Адэру и развел руками.

– Черт, черт, черт, – шептал Адэр, судорожно соображая, что делать.

Силком вытащить Малику из зала – привлечь к себе внимание сотен горожан. Он, правитель, присутствует на торгах в доме терпимости… Это скандал! Разрешить Малике остаться – а если она купит всех детей? Сколько их? И куда их потом?

Забегали официанты, заменяя на столиках пустые бутылки полными. Зазвенели бокалы, забряцали о тарелки ножи и вилки.

– Желание номер два. Шесть лет, – прозвучал через полчаса голос хозяйки. – Три мора.

Адэр повернулся к сцене и стиснул зубы. Худенький мальчик в костюмчике моряка испуганно хлопал голубыми глазками.

– Пять моров, и он мой, – крикнула Малика.

Публика оживилась, зашушукалась. Кое-кто поднялся из-за стола, чтобы рассмотреть «даму с собачкой».

Кто-то прошамкал:

– Шесть моров.

С другого конца зала донеслось:

– Семь.

Сверкнул перстень.

– Десять моров.

– Двадцать моров, – выкрикнула Малика.

Заскрипели сиденья стульев, по полу заскрежетали ножки. Адэр облокотился на стол, уткнулся лбом в кулаки.

– Добавьте мор, и я раздену его догола, – произнесла хозяйка.

– Добавляю, – раздался женский визгливый голос.

– Двадцать пять, – крикнула Малика.

– Двадцать пять моров, и дама с собачкой… – Прозвучал гонг. – И даму с собачкой поздравляем с покупкой.

– Я могу увидеть все «желания»? – спросила Малика.

– Я влип, – пробормотал Эш.

– Нашими правилами это не предусмотрено, – отозвалась хозяйка.

– Правила устанавливает тот, у кого есть деньги, – сказала Малика и, придерживая Парня за ошейник, направилась к проему, из которого час назад выходили похотливые клиенты.

Публика торопливо перед ней расступалась. Детишки за соседним столиком радостно верещали, указывая пухлыми пальчиками на диковинную собаку. Хозяйка захлопала в ладоши. В зал хлынули шлюхи.

Расталкивая людей, натыкаясь на столы, опрокидывая стулья, Адэр пробирался через разгоряченную толпу.

Дорогу преградил неизвестно откуда взявшийся детина в форме стража:

– А вы куда?

Из-за плеча вынырнул Лайс:

– Это хозяин дамы с собачкой.

Детина глянул Адэру за спину:

– А этот?

Воспользовавшись интересом местного стража порядка к Эшу, Адэр побежал к проему, завешенному занавеской.

Малика шла по длинному коридору, открывая все двери подряд:

– Этого тоже.

Покачивая телесами, хозяйка семенила за ней:

– Этот пользованный.

– Я сказала: тоже. – Малика заглянула в соседнюю комнату. – Ее.

– Она здесь полгода.

– Плевать.

Выбежав на задний двор притона, Адэр поймал хозяйку за локоть:

– Оставьте нас на минуту. – Схватил Малику, оттащил в сторону. – Ты что делаешь?

Она окатила его ледяным взором:

– Вы кто? Я вас не знаю.

Адэр оглянулся. Из дома терпимости высыпали люди в плащах. Лайс навис над детьми, как наседка над цыплятами. Эш отвлекал разговорами местного стража и хозяйку.

Косясь на растущую толпу, Адэр обнял Малику за плечи:

– Ты ставишь всех под удар.

Моранда втиснулся между ними.

– Снимите маску и отведите удар, – прошептала Малика.

– Поздно снимать. Послушай…

Малика попыталась вырваться.

Оттолкнув Парня коленом, Адэр прижал Малику к себе:

– Послушай! Обо мне… меня считают… никто не поверит, что я решил защитить детей.

Она скривила губы:

– Уезжайте.

– Куда ты с ними пойдешь? Куда?

– Не ваша забота.

– Этот город заодно… стражи с ними заодно!

Малика махнула хозяйке рукой:

– Идем.

Мамаша провела Малику, Адэра и детишек в соседний домик, указала на скамью в пустом помещении и скрылась за дверью смежной комнаты. Эш, Лайс и местный страж затоптались возле порога. Глядя на моранду, дети вжались в стену. Малика сидела вытянувшись как струна. Сцепив руки на колене, Адэр лихорадочно искал выход из ужасной ситуации.

Хозяйка вернулась с обрюзгшим человеком. Указала на Малику:

– Она. – Похлопала в ладоши. – Я к клиентам. – И исчезла.

Человек – то ли держатель притона, то ли поставщик девственности – провел ладонью по плеши на неестественно большой голове:

– Покажите деньги.

Малика помахала перед ним похудевшей пачкой купюр.

– Хорошо, – промолвил продавец невинности и крикнул: – Сирма! Давай их сюда!

Шестнадцатилетняя миловидная девушка привела в комнату детишек, выстроила вдоль стены. Заламывая руки, замерла сбоку.

– Как вас зовут? – обратилась Малика к продавцу.

– Какая разница? – ответил он.

– Я хочу обращаться к вам по имени.

– Никак. Подойдет?

Малика вцепилась в юбку:

– Сколько я вам должна?

Пока продавец, покачиваясь с носка на пятку, проводил в уме расчеты, Адэр разглядывал детей. Девочка в кружевном платье и мальчик в костюмчике моряка стояли, низко опустив головы. Еще два мальчугана и две девчушки – их невинность пока не успели продать, – перешептываясь, с любопытством рассматривали Парня. Они не понимали, что происходит, и не могли в полной мере осознать тот кошмар, в шаге от которого находились. Дети, которых Малика забрала из комнат притона, были в одних трусиках… У пятилетнего мальца разорваны уголки губ, на щеках синяки от пальцев. Второй – чуть постарше – стоял, слегка согнув колени. Не выдержав, опустился на пол и завалился на бок – не смог сесть на попу… Тела двух малышек были покрыты укусами и засосами.

Адэр запустил ладонь за голенище сапога, нащупал рукоятку кинжала.

– Их невинность не имеет для вас значения? – спросил продавец, направив на Малику узкие, как щелки, глаза.

– Нет, – ответила она. – Я заберу всех.

– Пятьсот моров.

– Сколько? – Голос Малики сломался. – Как пятьсот?

– Из-за вас сейчас разойдется половина клиентов. Должен же кто-то возместить ущерб.

– У меня нет столько денег, – просипела Малика.

– А сколько есть? – спросил продавец.

Скользнув по скамье, Малика отодвинулась от Адэра. Положила купюры на скамью и устремила на него безумный взгляд. Адэр вытащил из карманов все деньги. Лайс высыпал горку монет. Эш прикрыл их несколькими банкнотами. Малика принялась считать; ее руки тряслись, монеты падали на пол.

– Сирма, я хочу к маме, – раздался тоненький голосок.

Девушка присела перед пятилетним мальчуганом:

– Скоро, милый… Скоро ты увидишь маму. – Погладила его по щеке. – Губки сильно болят?

Малыш обхватил ее за шею и захныкал:

– Отведи меня к маме.

Девочки в трусиках обняли Сирму сзади. Укусы и синяки на их тельцах «ожили».

– Триста пятьдесят моров и семьдесят грасселей, – сказала Малика.

Продавец развел руками:

– Сделка не состоялась. – Кивнул местному стражу. – Проводи до выхода.

Малика вскочила:

– Подождите! – Развернулась к Адэру. – Сделайте что-нибудь! – Посмотрела на Эша. – Ты же можешь! – Перевела взгляд на Лайса. – А ты? – Устремила взор на Парня и прошептала: – Помоги мне…

Моранда тяжело вздохнул.

– Остальные деньги мы привезем завтра, – промолвил Адэр.

– Лады, – согласился продавец. – Товар заберете тоже завтра.

Адэр встал:

– Договорились.

Продавец протянул ему лопатообразную ладонь:

– По рукам?

– По рукам будет завтра.

Продавец кивком указал местному стражу на деньги:

– Отнеси в кассу.

Страж сгреб купюры и монеты, выскочил за двери.

– Нет. Нет! Мы заберем их сейчас! – крикнула Малика.

Адэр обхватил ее за шею, заткнул рот и выволок из дома:

– Лайс! Подгони машину!

Трясясь всем телом, Малика выла.

– Тихо, милая… тихо… – нашептывал Адэр, поглядывая на яркие окна притона; доносились голоса, смех и бренчание рояля. – Мы заберем их, обещаю. Только тихо…

Малика заколотила кулаками по его груди:

– Где ваше сердце? Где оно? Нет его! Вы истукан! Вы камень! Почему я не вы?

Адэр завел ей руки за спину, зашипел в ухо:

– Тихо-тихо, Малика… тихо… сейчас ты сядешь в машину, и мы уедем, а завтра стражи…

Малика обмякла:

– Их не будет… Их продадут…

– Не продадут.

– Я сама сказала: мне не нужна невинность. Я все испортила. Сама испортила.

Из дома вышла Сирма. Ссутулившись, повела детишек в трусиках в сторону притона.

И вдруг Малика рухнула на колени, обвила ноги Адэра руками. Запрокинув голову, устремила на него мертвенный взор:

– Я приду к вам. Клянусь! Я сделаю все, что вы захотите. Я стану вашей рабыней. Я стану простыней на вашей постели. Стану землей под вашими сапогами. Только заберите их.

Глядя на нее, Эш попятился, наткнулся спиной на поленницу и окаменел. Адэр заметил сбоку вязанок дров – в полумраке переулка – машину с тентованным прицепом.

– Сирма! – крикнул Адэр. – Детей назад!

Повернулся на звук мотора; из-за угла вырулил белоснежный автомобиль. Рывком поднял Малику на ноги:

– Эш! Держи ее!

Схватил Парня за ошейник и вошел в дом.

Продавец покрутил в руке кинжал:

– Слоновая кость?

– Слоновая, – подтвердил Адэр.

– Рубины?

– Высшего качества.

Продавец вытащил кинжал из кожаного с теснением чехла, провел лезвием по большому пальцу, слизнул кровь:

– А сталь?

– Тезарская.

– И деньги я вам не возвращаю.

– Нет, – сказал Адэр.

– Сделка состоялась.

Малика, Лайс и Эш помогли детям и Сирме забраться в тентованный прицеп.

– Лайс! В клинику Ларе, – сказал Адэр, запустил Парня в салон своего автомобиля. Повернувшись на звук шагов за спиной, захлопнул дверцу.

Продавец, перекидывая кинжал из руки в руку, неторопливо подошел к Адэру. Посмотрел на моранду в салоне, глянул на свою машину с прицепом, стоявшую в темном переулке:

– На следующей неделе будет свежее мясо.

Адэр свел брови:

– Какое мясо?

– Думаете, я дурак? Вы взяли их для собачки.

Всю силу, всю злость, всю ненависть Адэр вложил в один удар. Продавец влетел в поленницу, сверху посыпались расколотые бревна. Автомобиль за спиной заходил ходуном – в салоне бесновался Парень. Подбежали Эш и Малика. Лайс принялся сбрасывать поленья с продавца. Склонившись над ним, замер на несколько долгих секунд.

– Мертв? – спросил Адэр.

Лайс выпрямился, посмотрел по сторонам:

– Быстро уезжаем! Быстро!

Малика подняла с земли кинжал Адэра. Пошатываясь, приблизилась к продавцу и вонзила клинок ему в спину:

– Его убила я! – Воткнула палец Лайсу в грудь. – Видел? Это я! – Направила палец на Эша. – Ты тоже видел!

Лайс вытащил кинжал из спины продавца:

– Ты его ранила. – И нанес два удара в безжизненное тело.

– Что происходит? – раздался зычный голос.

Все резко развернулись. К домику шел местный страж. Заметив разваленную поленницу, споткнулся. Попятился к притону. Лайс понесся к нему. Высоко подпрыгнув, уселся стражу на плечи и обхватил его шею ногами. Сделал стремительный поворот всем туловищем – раздался треск – и повалился вместе с бездыханным стражем на землю.