Текст книги "Трон Знания. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Похоже, там тебе нравится. – Адэр присел на корточки и похлопал по колену. – Парень! Иди ко мне.

Моранда вскочил и скрылся в темноте.

Драго отошел на несколько шагов назад, посветил вверх:

– Прутья не достают до потолка. Мой правитель, посмотрите. Туда, где у арки пик изгиба.

Адэр запрокинул голову.

– Я попробую, – произнес Драго и принялся снимать сапоги.

– Боже правый! – воскликнул Урбис. – Надеюсь, ты это не серьезно?

А Драго уже взбирался по переплетам, просовывая ноги между вертикальными прутьями, и захватывая их, как негнущиеся канаты.

Встал на последнюю горизонтальную перекладину, потянулся к потолку:

– Достал. Перемахнуть через прутья будет сложно, но я постараюсь.

Долго топтался на месте. То хватался за пики прутьев и подтягивал ноги, то приседал и выгибал дугой спину.

Адэр помассировал затекшую шею:

– Давай назад.

– Сейчас, – донеслось сверху.

– Цирк, да и только! – раздраженно проговорил Урбис. – Что толку с того, что он перелезет?

Адэр даже не удосужился взглянуть на него. Внимание было полностью приковано к стражу, который протискивался в пространство между пиками и потолком.

Наконец Драго спрыгнул по ту сторону решетки:

– Вам не стоит этого делать, мой правитель.

– Первые разумные слова за весь день, – промолвил Урбис.

– Так сложно? – поинтересовался Адэр.

– Там острые пики, притом разной высоты, – сказал Драго. – Если рука дрогнет, на них можно надеться. Просвет между прутьями и потолком мизерный.

– Как ты это сделал?

– Оперся руками, подпрыгнул и перелетел, как через обычный забор. Главное успеть прогнуться дугой, как свод.

– Еще раз, – проговорил Адэр. – Опереться руками…

– Да, руками.

– На что?

Драго показал окровавленные ладони:

– На пики.

– Я запрещаю вам! Слышите? – Урбис крепко сжал Адэру локоть. – Вы забыли, кто здесь гость, а кто хозяин!

Если израненные ладони Драго заставили на секунду засомневаться в необходимости рисковать, то фраза старосты разорвала нерешительность в мелкие клочья.

Адэр грубо выдернул локоть из руки Урбиса:

– Это ты забыл, кто здесь хозяин. И если тотчас не вспомнишь, я протолкну тебя между прутьями.

Мебо шагнул вперед:

– А я помогу.

Урбис посмотрел на Эша:

– Чего молчишь?

Командир скривил губы:

– Да ничего у них не получится.

– Если с ним что случится, Моган нас с дерьмом смешает.

– Ладно, – сказал Эш и махнул Драго. – Давай назад. – Устремил взор на Адэра. – Завтра возьмем людей, инструменты и снесем решетку к чертовой матери.

Адэр снял сапоги, заправил рубашку в штаны, стиснул ладонями прутья:

– Что еще предложишь?

– Давайте я перелезу. С вашим человеком все разведаем.

– Мебо, остаешься, – произнес Адэр и подтянулся на руках. Мышцы налились сталью.

– Все! С меня достаточно! Я ухожу, – проговорил Урбис. – Сейчас же… – И не закончил фразу.

Драго направил указательный палец на старосту, потом сжал кулак.

Урбис прислонился к стене и отвернулся:

– Делайте, что хотите.

Адэр залез наверх. Расстояние между потолком и прутьями действительно было небольшим. Надо иметь везение, чтобы изловчиться и одним махом изогнуть тело дугой и пропорхнуть под арочным сводом. У Драго получилось. Но ветоны обладают сумасшедшей силой. Адэр бы не удивился, если б страж не пролетел над пиками, а стоя на руках, медленно перенес бы тело над решеткой.

– Подождите! – Драго вскарабкался к нему. – Обопритесь на прутья, а я вас вытяну.

Адэр усмехнулся:

– Отойди. Если что, снимешь меня.

– Тьфу ты – ну ты, – ругнулся Драго. – С таким настроем нельзя прыгать.

– Отходи, мать твою!

Адэр подпрыгнул и, скользнув животом по острым пикам, перелетел через ограду. Судорожно вцепился в решетку с другой стороны. Подождал, пока чуть-чуть успокоится сердце. Посмотрел на разодранную рубашку в пятнышках крови и сполз вниз.

– Надо вернуться, – произнес Драго, осмотрев рваные раны.

Адэр снял рубашку, скрутил в жгут и стянул живот:

– Вернуться всегда успеем.

Они пошли по темному коридору. Лучи фонарей выхватывали опоясанные паутиной глухие стены и слегка опустившийся потолок, изрезанный тонкими трещинами. По полу тянулись глубокие продольные царапины, словно здесь что-то тащили.

– Где тренировались? – спросил Драго.

– Во дворце, где же еще?

– У вас хороший тренер.

– Пять.

– Простите, не понял.

– У меня пять тренеров и восемнадцать учителей, не считая двух преподавателей танцев.

После недолгого молчания Драго сказал:

– Все время вниз и вниз. Будто идем к подножию горы. Не удивлюсь, если выйдем в город. А где ваш звереныш?

– Парень! – крикнул Адэр. Донеслось звериное урчание. – Идем правильно.

Драго расплылся в улыбке:

– Правильно. Еще бы! Сворачивать все равно некуда.

Адэр поправил на поясе рубашку. В своей жизни нелепее поступков он не совершал. Сунулся в подземелье, пролетел над решеткой. Теперь, истекая кровью, топает в неизвестном направлении. И ради чего? Ради глупого желания всем доказать, что может позволить себе делать все, что только взбредет в горячую голову. Ну, дойдут они сейчас до тупика и ни с чем вернутся к Урбису. Вот уж ветонский Совет повеселится! Неприятные мысли тяжелели от привкуса плесени во рту и застоявшегося воздуха с запахом гари.

Где-то рядом заурчал зверь. Адэр невольно ускорил шаг. Драго включил дополнительный фонарь. Три луча, соединившись, прорезали темноту и отскочили от кровавых глаз Парня.

Драго споткнулся:

– Дьявол! Никак не могу привыкнуть.

Моранда сидел возле очередной, на этот раз, железной двери. В стену врезался длинный штырь, видимо, служивший задвижкой. Драго вцепился в ребристый стержень обеими руками и с огромным трудом сдвинул в сторону. Отряхнув ладони, навалился на дверь. Раздался противный скрип. Луч выхватил из темноты коридора еще одну железную дверь со штырем-задвижкой. За следующей дверью была еще дверь, через несколько метров еще одна. Взявшись за стержень, Драго затоптался на месте.

Адэр насторожился:

– Что?

– Боюсь даже предположить, куда мы идем.

– Что не нравится?

– Задвижки. На всех дверях они с одной стороны. Войти сюда можно, но выйти…

Парень уткнулся носом в железную плиту; Адэр похлопал его по холке:

– Думаешь, тюрьма?

– Боюсь, что да, – ответил Драго.

Адэр посмотрел на пол с глубокими продольными царапинами:

– Открывай!

Дверь заскрипела; в легкие хлынула вонь сгоревшей древесины, сена и обугленных камней. И что-то еще… Незнакомый запах. Запах, вселяющий ужас. Адэр прижал ладонь к носу. Три луча заметались по огромной вытянутой комнате с низким потолком и стенами, покрытыми толстым слоем сажи. На аспидно-черном полу – множество непонятных следов, словно здесь ходили, волоча ноги, или что-то тащили.

– Вот где был пожар, – сказал Драго. – Нет там ничего. Надо возвращаться.

Адэр посветил назад – на пол, изрезанный царапинами. Тащили явно сюда, иначе пустоты были бы забиты сажей.

– Раз уже пришли, давай глянем.

Звереныш шел рядом, припадая на передние лапы и пригибая шею. В стены слева и справа – над самым полом – были вмурованы закопченные решетки.

Драго опустился на корточки перед одним из проемов:

– Боже Всемилостивый! Камеры! – Вскочил. Сделал два лихорадочных шага вперед, назад. Согнувшись, уперся ладонями в колени. – Там обгоревшие скелеты… – Выпрямился. – Мой правитель! Прошу вас, пойдемте отсюда!

Адэр посветил в проем, резко поднялся и неосознанно прислонился голой спиной к скользкой стене. Конечно, и в Тезаре есть тюрьмы. Но тюрьмы над землей, с окнами, смотрящими в небо, и прогулочными площадками на свежем воздухе. Туда помещают опасных преступников и психов. Всех остальных осужденных направляют в искупительные поселения, где они продолжают оставаться людьми, пусть невольниками, но все же людьми, которым дается возможность искупить свою вину тяжелым трудом. А здесь… Сжечь заживо…

И вдруг вспыхнула догадка: это сделал тот, кто поджег библиотеку! Что загорелось раньше – библиотека или тюрьма? Каким пожаром пытались отвлечь внимание от другого пожара? Пожаром в библиотеке! Отсюда до дворца огонь не дойдет. Пожар в тюрьме можно потушить и позже… Советчицу-моруну схватили возле горящей библиотеки (или в ней?), бросили сюда и сожгли. Неужели всё связано с моруной?

– Здесь еще комнаты, – прозвучал голос Драго.

Моранда прильнул к ногам Адэра, уткнулся мокрым носом в ладонь.

Через пару минут вновь раздалось:

– Везде одно и то же. Далеко идти не рискнул. Не тюрьма, а лабиринт.

Адэр оттолкнулся от стены:

– Пошли, Парень!

Моранда махнул хвостом и скрылся в одном из темных дверных проемов.

– Парень! – позвал Адэр и посмотрел на Драго, решив поступить так, как скажет страж.

Драго передернул плечами:

– Не нравится мне это. – Посветил на пол. – Следы идут туда, куда побежал ваш Парень.

Они шли на зов моранды, стараясь не смотреть на лазы для заключенных. Порой казалось, что в глубине переходов мелькают тени, слышатся шорохи и шепот. Но все затихало, и плотная липкая тишина захватывала в плен. За очередным поворотом, наконец, увидели звереныша. Он сидел перед невысокой обугленной дверью. Вероятно, пожар здесь затушили вовремя, раз дерево не сгорело.

– Неужели привел к выходу в город? – проговорил Драго и принялся рассматривать замочную скважину.

Адэр еле сдерживал дрожь. Хотелось быстрее вырваться на волю, сделать глоток чистого воздуха, смыть с себя копоть, зарыться в постель и навсегда забыть об этом приключении.

– Нет, не выход, – пробубнил Драго. – Запор хлипкий.

Отошел от двери. С разбегу врезался в нее плечом – дерево затрещало. Принялся бить ногой. К нему присоединился Адэр. И оба чуть не упали, когда дверь распахнулась. Свет скользнул по каменным лежакам.

– Мертвецкая, – прохрипел Драго.

– Парень! – крикнул Адэр.

Луч фонаря лизнул пол, черную пустоту неохватного взором помещения и уперся в моранду, сидевшего возле непонятного сооружения, накрытого то ли сеткой, то ли дымчатой кисеей.

– Вдруг там скелеты? – прошептал Драго.

– Парень! – позвал Адэр. – Иди сюда!

Моранда улегся и опустил морду между лапами.

Немного помедлив, Адэр приблизился, схватил край ткани, она рассыпалась в пальцах.

Драго снял рубашку:

– Отойдите.

Закрыл рукой нос и несколькими взмахами очистил то, с чего свисала паутина истлевших нитей. Это был конь – белоснежное мраморное изваяние в полный рост. Даже при свете фонаря чувствовалась мастерская работа: густая пенная грива и хвост до пола – волосок к волоску, широкий лоснящийся круп, мощная грудь, крепкие ноги и… вдруг показалось, что сейчас конь раздует ноздри и громко заржет.

– Драго… – проговорил Адэр, но не успел закончить фразу, как страж замахал рубашкой, освобождая от истлевших покрывал мраморных собак, косулей, львов…

Видимо то, что при Зерване украшало залы, холлы и вестибюли, после его исчезновения перекочевало сюда. Сторонники династии Грасс пытались сохранить хоть что-то. Тайника надежнее, чем мертвецкая в сгоревшей тюрьме, не придумаешь.

– Здесь еще комната, – донесся голос Драго. – Мой правитель! Можете подойти?

Адэр пошагал между лежаками. То там, то тут возвышались ящики и коробки. Вошел в смежную комнату – кругом ящики. Возле стен стояли замотанные в тряпки плиты разного размера.

– Я здесь, – произнес Драго, придерживая одну из плит за верхний угол. – Это картины, мой правитель.

Горя негодованием, Адэр принялся разматывать чем-то пропитанные полосы ткани – кощунство… столько лет держать полотна в этом ужасном месте… кощунство… Направил на картину луч фонаря и глубоко вздохнул – он нашел то, что искал.

– Их здесь столько… – пробормотал Драго и побрел вдоль стены. – Тут еще ящики. Тяжелые. Что-то звякает. Может, серебряная посуда?

– Возвращаемся, Драго!

Моранда бежал впереди. Но Адэру уже не надо было указывать путь. Он пройдет по нему в полной темноте. Глаза, горевшие неудержимой злобой, могли бы осветить дорогу и испепелить Урбиса, Эша и всех ветонов вместе взятых.

Адэр первым перемахнул через решетку и схватил старосту за грудки:

– Ты знал, что там!

Урбис выпучил глаза и замотал головой.

– Ты знал, и ничего не сказал мне!

Эш вцепился Адэру в плечи:

– Нельзя…

Моранда поднялся на задние лапы, навалился командиру на спину и стиснул в пасти шею у основания черепа. У Драго и Мебо заблестели охотничьи ножи. Эш отпустил Адэра и, сгибаясь под тяжестью Парня, широко раскинул руки.

– Ты надеялся, что я сгину в тюрьме? – сквозь зубы процедил Адэр.

– Там тюрьма?

– Не зли меня, Урбис!

– Чертежи подземелья утеряны. Возможно, сгорели с архивом или с библиотекой. Это правда. Я не знал, что там тюрьма. Клянусь!

Адэр оттолкнул Урбиса, поправил на животе пропитанную кровью рубашку:

– Что загорелось первым – библиотека или тюрьма?

– Библиотека.

– В подземелье есть вход из города?

Урбис кивнул:

– Был. Во время землетрясения там рухнул свод. Разобрать завалы нереально.

Адэр посмотрел в мертвенно-белое лицо командира, согнувшегося под морандой, щелчком подозвал Парня и быстро пошел по коридору.

В особняке ждал сюрприз. Точнее, ждал Крикс.

Пока Адэр принимал душ, пока Мебо заваривал какую-то траву на кухне, пока доктор накладывал на раны швы, главный страж Порубежья загораживал мощной спиной выход из гостиной и молча взирал на командира защитников и старосту. Расправив плечи и вздернув подбородки, Эш и Урбис стояли возле нестерпимо жаркого камина, устремив на Крикса ледяные взгляды. Они не знали, о чем думает мрачный как туча великан, но догадывались, что если доктор выйдет с неприятными новостями, им придется держать ответ за чужое безрассудство.

В кресле сидел Вилар и, постукивая пальцами по подлокотникам, смотрел то на глыбу, то на две скалы.

Доктор забинтовал раны на животе и откланялся.

Малика протянула Адэру чистую рубашку:

– Вы не умеете жить без приключений.

Он скомкал рубашку и бросил в угол:

– Так получается.

– Слава Богу, это последняя резервация.

Адэр лег на кровать, притянул к себе Парня:

– Но не последний народ.

– Куда еще вы собрались?

– Еще не собрался, но думаю.

Малика села на краешек дивана:

– Куда?

– Придумаю, скажу. Что здесь делает Крикс?

– Он ездил по охранительным участкам с проверкой. Добрался до Нижнего Дола.

Адэр потер лоб:

– У него есть для меня новости?

– Нет. Он даже не знал, что вы здесь.

– Скажешь ему, что я разрешил защитникам носить холодное оружие. И пусть с Эшем проверит охрану города.

– Хорошо, – с толикой удивления промолвила Малика.

Адэр провел рукой по лицу:

– Чем меня напоил Мебо?

– Самым лучшим лекарством.

Адэр закрыл глаза:

– Крикс приехал один?

– С ним четверо стражей.

– Скажешь, что утром я заберу их во дворец. И Вилара.

– Вы что-то нашли?

– Нашел.

Малика долго молчала. Не вытерпела:

– Что?

– Грасс-дэ-мор. – Адэр повернулся на бок. – Ступай, Малика.

Она укрыла его пледом и тихо вышла из комнаты.

Часть 29

Грот встретил привычной тишиной и торжественностью. Адэр прошел по Звездной Дороге плечом к плечу с Виларом. Немного постоял в конце мостика. Притронулся к неподвижной воде. Дождался, пока истончатся упавшие звезды, и на черном глубинном небе вновь засверкают россыпи светил. Устремился в мраморный туннель. Шагнул на горное плато, освещенное не по-осеннему ярким солнцем. Помедлил, пока к свету привыкнут глаза. Направился к лестнице, но вернулся к мраморному баляснику на краю плато.

Вилар облокотился на белоснежные перила:

– Ты плохо себя чувствуешь?

Адэр оторвал взор от плачущих чаек, посмотрел через плечо – возле лестницы вытянулись стражи и защитники; Урбис с нестерпимо надменным видом стоял чуть поодаль.

– Нет.

– Я же вижу.

Адэр перевел взгляд на Вилара:

– Я завидую тебе.

– Чему ты завидуешь?

– Ты можешь все бросить и уехать. Ты можешь отказаться от кресла советника и смешаться с праздной толпой. А я не могу. Но самое страшное… – Адэр повернулся к морю и умолк.

Мысли смешались. Что самое страшное? То, что его затягивает эта страна? Что правление начинает ему нравиться? То, что он жаждет окунуться в историю Грасс-дэ-мора, раскрыть все тайны и мечтает дотянуться до каких-то непонятных высот? Страшно, что куда-то исчезает презрение, и появляется ранее неизведанное понимание людей. Что еще страшит? Он не хочет наказывать Эша, и даже неисправимый лгун Урбис успел стать частичкой его жизни. Что еще? Он ждет встречи с ветонским Советом, которому нужен не временный, а законный правитель.

Внутренний голос горестным хохотом отогнал все страхи, но оставил один: он готов предать друга детства. Готов растоптать его чувства. И не слово Вилара привело Адэра в Порубежье. Если б Моган не хотел, никакая сила не забросила бы наследника престола Тезара в эту глушь. А Вилар еще винил себя. Может, даже до сих пор изводится от чувства вины. Вилар виноват лишь в одном – он позволил правителю возжелать свою женщину.

Из раздумий вывел бархатный голос:

– Что самое страшное?

Адэр натянуто улыбнулся:

– Я не могу все оставить и самое страшное – уже не хочу.

Он побежал по лестницам, будто его подхватил шквальный ветер. Промчался по площадям мимо замков. Пролетел по коридорам дворца. Пришел в себя только возле решетки.

– Ну, ты и бегаешь, – произнес Вилар, переведя дух. – А доктор сказал, что любое движение будет причинять тебе боль. Вот и верь докторам.

Адэр запрокинул голову и вознесся туда, к арочному своду, но разум остановил – разойдутся швы и приключения закончатся.

– Не надо, – тихо промолвил Вилар.

Адэр жестом подозвал Драго:

– Не заблудишься?

– Я нарисовал чертеж.

– Где?

Драго постучал пальцем по виску. Посмотрел на моранду:

– Парень, ты с нами?

Звереныш улегся у ног Адэра и широко зевнул.

– Понял, – сказал Драго и вслед за Лайсом, Мебо и Ксопом перелез через решетку.

– Могу только представить, что вчера думал Урбис, – прошептал Вилар.

– Наверное, то же, что и ты, – произнес Адэр.

Желания продолжать разговор не было. Адэр мысленно шел по темному коридору, глядя на прыгающий луч фонаря. Открывал двери в тюрьму, в мертвецкую, бродил между каменными лежаками.

Скрестив на груди руки, Урбис прохаживался взад-вперед. Стражи Крикса и защитники сидели на корточках под стеной. Адэр до рези в глазах всматривался в сумрак по ту сторону решетки и старался не замечать, как за ним наблюдает Вилар. Время тянулось неимоверно долго.

Наконец в полумраке коридора заметались лучи фонарей. Вскоре стражи просунули между вертикальными прутьями картины, замотанные в тряпки, и быстро скрылись в темноте. Адэр и все, кто был по эту сторону ограждения, перетащили полотна в ближайший светлый зал. Аккуратно освободили их от полос продубленной ткани, прислонили к стенам и вновь поспешили в подземелье.

Установив в зале очередную партию полотен, Адэр пожелал остаться. В полном одиночестве и безмолвной тишине, ходил вдоль стен, всматриваясь в картины. Не так… надо смотреть не так… Стражи и защитники приносили картины, еще и еще…

– Последняя, – промолвил Драго.

Адэр окинул взглядом огромное помещение, вдруг ставшее узким коридором:

– Теперь расставляйте картины в хронологическом порядке – на холстах сзади указан год. Период – двадцать лет. Каждому периоду – свой зал. Полотна времен правления Зервана в холл. Его портреты отдельно. Ставьте год за годом.

Стражи и защитники забегали. «Первый период мне», – раздалось справа. «Пятнадцатый кому?» – прозвучало за спиной. «Зервана сюда», – послышалось от двери. Адэр примостился на подоконнике – Парень улегся у ног – и уставился на разрушенный фонтан в центре дворцовой площади: каскад с тремя водопадными лестницами; на ступенях обломки скульптур; вокруг фонтанной чаши фрагменты ограждения из малахита – не успели украсть…

Через пару часов приблизился Драго, смахнул со лба пот, вытер руку о мокрую рубашку:

– Мой правитель! Мы закончили.

– Уходите, – промолвил Адэр.

Страж вздернул брови:

– Куда?

– На дворцовую площадь.

Урбис отделился от толпы:

– Я остаюсь!

– На площадь! – Адэр соскочил с подоконника. – И вы, маркиз Бархат.

Он переходил из зала в зал. Иногда возвращался. Перед некоторыми полотнами стоял подолгу, какие-то пейзажи одаривал всего лишь взглядом. И наконец, добрался до холла. Сделал несколько кругов по гулким мраморным плитам. Кебади говорил, что в последние годы правления Зервана на страну обрушились несчастья: ливни, землетрясения, засуха. Так и есть. До всех бед Грасс-дэ-мор походил на сад. Даже были дороги. Много дорог, везде. Дороги из гранитной брусчатки. Ее выковыряли и растащили, как изумруды из Площади Любви. Дубравы и рощи выкорчевали с корнями. Луга занесло песком. Долины выжгло безжалостное солнце.

А вот замок… Боже! Это его замок! А там, где сейчас перед лестницей аллеи, плещется море! Адэр прижал руку ко лбу – этого никогда не вернуть… Уселся на пол посреди зала и, взирая на полотна, перенесся на столетие назад. Через какое-то время повернулся лицом к другой стене и вновь нырнул в прошлое. Снова повернулся.

Грасс-дэ-мор… Богатая, плодоносная держава без поистине великого правителя потеряла корни, почувствовала бесполезность существования и превратилась в Порубежье. Исчезли все ценности, наступила великая тьма: нет цели – нет смысла; после смерти нет жизни; и всё, что делается – рутина.

Адэр подошел к портретам.

Счастливые родители в пурпурных одеяниях. Безмятежный младенец в нежнейших кружевах. Адэр опустился перед полотном на колено, притронулся пальцем к ладошке ребенка:

– Ну, здравствуй, Зерван!

А вот здесь тебе лет шесть. И сидишь ты… Ты сидишь в саду! На скамье, которую отреставрировали полгода назад – каменная спинка в пчелках и бабочках… Удивительные светло-серые глаза и волнистые русые волосы. Ты похож на мать и отца – половина наполовину. На сиденье букетик сиреневых цветов. Кого-то ждешь? Ждешь… По глазам видно.

Здесь ты старше, а тут совсем большой. А вот ты уже правитель. Красивый, статный мужчина – от родителей взял самое лучшее. Сбоку трона в горделивой позе лежит моранда, будто корона на ней, а не на короле.

Здесь ты на морской прогулке. У тебя такой вид, словно ты не на паруснике, а на седьмом небе. Одухотворенное лицо, сверкающий взор. Улыбка… Держишь моранду за ошейник, усыпанный драгоценными камнями. Ты счастлив.

Свадьба… Невеста… Сказать тебе правду? Твоя невеста тусклая и плоская. Могла бы подобрать другое платье. Ты где ее нашел? И где моранда?

В парке без жены. На Площади Любви один. Возле фонтана один. Куда ты дел моранду? А здесь ты совсем другой. Что с тобой, Зерван? Адэр посмотрел год написания картины – до ливней и засухи еще далеко. Не можешь оправиться после безвременной кончины супруги?

Последний год правления… Это ты или не ты? До сих пор страдаешь? Сколько можно?

Адэр на секунду замер, вернулся к началу ряда полотен. Медленно пошел вперед. Счастлив. Счастлив. Глаза горят. Светишься от счастья… Стоп! Свадьба. Ты ведешь в танце. Почему смотришь в пол, а не на нее? Как метко уловил твое настроение художник!

Вы сидите в беседке. Она держит тебя за руку. Она, а не ты! Ты не любил ее! В таком случае, что тебя глодало столько лет?

Адэр приблизился к последнему портрету. С необъяснимой робостью притронулся к опущенным уголкам губ, к глубоким морщинам на высоком лбу, коснулся потухших серых глаз, в которых уже не было жизни. Ты позировал днем, а ночью… быть может, даже этой ночью покинул дворец навсегда. Что с тобой сделали, Зерван?

Вдруг на затылке зашевелились волосы, по коже побежали мурашки. Кто-то сзади… Адэр посмотрел через плечо. Никого. Перевел взор на моранду. Парень смотрел ему за спину и вилял хвостом.

Увидев правителя, стражи и защитники поднялись с водопадных лестниц. Маркиз Бархат и староста ветонского Совета, как незнакомые друг другу люди, прохаживались возле разных вершин Дары.

– Урбис! – крикнул Адэр, ступив на площадь. – Собирай Совет!

Белесое солнце клонилось к черепичным крышам, чуть слышно шуршали золотистые кроны деревьев, изредка доносился ленивый шум волн. Адэр, Вилар и Малика шли по ребристой голубой мостовой. Камни жадно ловили их неторопливую поступь и нехотя отбрасывали слабым эхом к стенам старинных домов. Забавно сопя носом, звереныш бежал впереди.

– Говорить буду я, – промолвил Адэр, взглянув на Малику.

– Разумеется, – произнесла она. – Пока вы всё проделывали с блеском.

– Язвишь?

– Я имела в виду только ваше умение вести переговоры.

Адэр остановился:

– Малика!

Сделав несколько шагов, она развернулась:

– Я буду молчать. Обещаю. Но и вы пообещайте, что, перед тем, как что-нибудь сказать, сто раз подумаете.

– Не надо меня учить.

– Не надо мои предостережения встречать в штыки.

– Ты становишься несносной.

– Я всегда была такой, только раньше вы этого не замечали. – Малика окинула взором пустынную улицу. – Нам не стоит спорить у всех на виду.

Адэр посмотрел по сторонам. Ни души и тишина, хотя все предыдущие дни неугомонный шум города был мощнее далекого рокота волн. И странное дело, все говорили на слоте – подвыпившие мужики возле трактира, мутузящие друг друга в подворотне мальчишки, бабы возле водонапорной башни, даже собаки и те, казалось, лаяли на слоте – настолько всё было ясно. Вероятнее всего, заслуга Эша – командир приказал, народ подчинился, и никто себя не выдал неосторожной фразой, брошенной на родном языке. Интересно, он догадался, что правитель поймет или решил не рисковать?

Адэр окинул взором безлюдную улицу и вдруг ощутил на себе сотни взглядов. Из окон? Из щелей каменных оград?

Минуя несколько перекрестков, они подошли к городской ратуше, которая отличалась от других зданий большой вывеской; она утверждала, что в стенах данного дома можно найти защиту, помощь и справедливость. На крыльце их ждал то ли секретарь Совета, то ли рядовой служащий – по внешнему виду было сложно определить. Несмотря на принадлежность к разным социальным группам ветоны одевались одинаково скромно.

Четверо стражей заняли место на лестнице и принялись холодно рассматривать темные окна домов и пустые дворы. Ветон открыл двери и согнулся в низком поклоне.

Они прошли за провожатым по светлому вестибюлю, несколько раз повернули, повинуясь прихоти не слишком просторного коридора, и очутились перед гладкими, окрашенными в белый цвет двустворчатыми дверьми.

Адэр не стал ждать, пока объявят о его приходе, повернул блестящую ручку, открыл дверь и столкнулся с угрюмыми взорами – за длинным деревянным столом восседал ветонский Совет – мужи почтенного возраста и молодые люди. Из знакомых были только Урбис и Кангушар.

При появлении правителя заседатели поднялись. Урбис суетливо забегал глазами, видимо, решая, уступить Адэру свое место во главе стола или предложить свободный стул.

Заметив растерянность старосты, Адэр подошел к свободному стулу, подождал, пока поставят стулья для Малики и Вилара, сел и жестом приказал всем опуститься. Моранда пробежал вокруг стола, осмотрел людей и с недовольным ворчанием развалился у двери.

Заседатели приняли наигранно-непринужденные позы. Но Адэр кожей почувствовал, как разгорячился воздух в просторной комнате со скромной обстановкой. Урбис глубоко вдохнул и открыл рот.

Адэр опередил его:

– Хочу представить вам моих спутников. – И указал на Малику. – Тайный советник Малика Латаль.

По залу пролетел легкий шепоток. Несомненно, староста предупредил их. Но, должно быть, каждый тешил себя надеждой, что Урбис ошибся, и представительница не столь любимого ветонами народа волей непонятного случая оказалась в одной компании с правителем.

Адэр указал на Вилара:

– Маркиз Бархат – советник по транспортным вопросам.

– Сын того самого Бархата? – раздался чей-то тихий голос.

– Того самого, – бросил Вилар.

Со стула поднялся пожилой мужчина с обветренным лицом и лопнувшими капиллярами в глазах:

– Прошу прощения за вылетевшие слова, маркиз Бархат. – Заседатель поклонился. – Граф Паппе к вашим услугам.

Вилар коротко кивнул.

– В молодости мне довелось общаться с вашим отцом, – сказал граф. – Светлее человека я не видел. А ваша мать! Святая женщина!

– Она умерла восемнадцать лет назад, – промолвил Вилар.

– Примите соболезнования, – пробормотал граф и сел с таким видом, будто именно его постигло огромное несчастье.

– Я не знаю, с какой целью к нам прибыл престолонаследник Тезара… – наконец-то вклинился в разговор Урбис.

– Если вы будете продолжать в том же тоне, – перебила Малика, – в кресле старосты долго не продержитесь.

Казалось, что за секунду череп Урбиса обтянули вместо кожи тугой пепельной пленкой.

– А вы-то сами долго сумеете продержаться? – проскрежетало сквозь стиснутые зубы.

Адэр облокотился на стол и подпер кулаком подбородок. Началось…

– Достаточно, чтобы проводить вас до двери, – не моргнув глазом, парировала Малика и обратилась к Адэру. – Прошу прощения за несдержанность, мой правитель. И прошу забыть слова приветствия ветонского собрания.

Было видно, насколько Урбису было тяжело заставить себя встать: переносицу пересекли глубокие морщины; руки, побелев, сжали край стола; стул, прохрипев, чесанул ножками каменный пол.

– Мы искренне рады…

– Присядь, Урбис, – сказал Адэр на языке ветонов. Поймал на себе изумленные взоры заседателей. – За прошедшие дни я успел убедиться, что в Лайдаре восседает настоящий хозяин. – И встал.

Все торопливо вскочили со своих мест. Он жестом приказал сесть и заходил вокруг стола, совершая возле каждого угла резкие повороты. Молчание несколько затянулось. Адэр намеренно нагнетал обстановку. Он кое-что узнал от Кангушара, что-то выведал у Эша, успел послушать Урбиса. Это были отрывочные сведения. И только сегодня, сидя в окружении старинных полотен, ему удалось сложить кусочки в одну огромную картину; по-другому заиграли краски, иначе вытянулись тени. Он хотел, чтобы его слова восприняли не как пустой треп, а как обдуманное решение, принятое на основании полученных за пять дней знаний.

Адэр встал сбоку Малики:

– Господа заседатели! Вы не возражаете, если я перейду на слот? Маркиз Бархат и Малика Латаль не знают вашего языка.

Заседатели зашевелились, закивали.

– Благодарю вас. – Адэр положил руку на спинку стула. – Гранитные и мраморные карьеры бездействуют: нет дорог, нет транспорта, и отсутствует рынок сбыта. Но даже если вновь начать работу в карьерах, скажется нехватка рабочих рук. Большую часть из класса рабочих вы возвели в ранг защитников. Пристань разрушена, кроме этого, она находится на земле ориентов. Еще одна причина нелюбви к морскому народу. От вашей территории оторвали кусок и отдали им.

Заседатели обменялись быстрыми взглядами.

Адэр похлопал ладонью по спинке стула:

– Добыча соли в шахтах сокращена до минимума. Причины те же. Но соль – это не глыбы камней. Ее проносят на собственном загривке в Партикурам и выручают за нее мизер, ибо товар является контрабандой. Необходим торговый договор, и не только с Партикурамом. Надо, чтобы столь редкий товар продавался по достойной цене.