Текст книги "Трон Знания. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Челюсти заседателей потянулись к груди. От их комичного вида Адэру становилось еще горше. Он затронул лишь три тяжелых вопроса из огромнейшего нагромождения вопросов.

– Возобновить работы по обработке камней и производству изделий тоже непросто. Причина та же – люди. Большая часть мастеров сбежала за границу. Остальные потеряли сноровку из-за отсутствия практики. Многие взялись за рогатины и охотничьи ножи. Но это дело поправимое. Руки быстро вспоминают любимое занятие, а древнейшие знания, надеюсь, утеряны не полностью. Но где набрать необходимое количество учеников? Вот в чем вопрос! Подумайте над ним. Наличие мощных горных рек может обеспечить светом все Порубежье. И не только нашу страну. Еще одна возможность поднять экономику государства.

– Вы решили напомнить нам об утерянных нами возможностях? – промолвил Урбис.

– Нет! Я ставлю перед вами задачи.

– Но как это сделать?

– Ветоны – один из самых древних народов Грасс-дэ-мора, богатейшего в прошлом государства. Вы мне и скажете, как все это сделать.

– Вы не собираетесь разгонять ветонский Совет?

– Кто вбил вам в головы, что я пришел сюда, чтобы с высоты своего положения насмехаться над вашими, а теперь и над своими бедами? – Адэр посмотрел в окно на вершину Дары, темнеющую в вечернем воздухе. – И еще. Я хочу оживить дворцовый комплекс.

Заседатели дружно ахнули.

Адэр вскинул руку:

– Оживить всё, кроме самого дворца. В Совет Порубежья входят ваши земляки. Чужаков, как вы выражаетесь, двое. Это маркиз Бархат и я. Ваши соотечественники имеют полное право занять замки, которые династия Грасс возвела именно для этих целей. А дворец Зервана трогать не будем. Вы ждете законного правителя? – Адэр улыбнулся. – Что ж? Законный правитель в него и войдет. И еще… Великий единолично, без одобрения своего Совета, издал Указ о резервациях. Я единолично его отменяю. Только прошу дать мне время научить страну уважать ваши обычаи и веру.

Под гул голосов Адэр наклонился к Малике и прошептал ей на ухо:

– А теперь я запрещаю тебе молчать. – Выпрямившись, пробежался взглядом по раскрасневшимся лицам заседателей. – Хочу попросить вас об одном одолжении. Полотна из тайника находятся в плачевном состоянии. Они представляют собой настоящую историческую ценность. – Заметил, как плечи ветонов вновь напряглись. – Я прошу определить им более достойное место для дальнейшего хранения. И, насколько я понимаю, коллекция не вся?

– Много картин и большое количество украшений было украдено во времена распада, – проговорил один из заседателей.

Адэр занервничал, но постарался не показать вида. Украшения? Значит, в тех ящиках не только серебряная посуда.

– В таком случае главный страж Порубежья и советник по международным вопросам начнут процедуру по розыску и возврату исторических реликвий на родину. У меня все. – Адэр уселся на стул. – Тайный советник. Вам слово.

Малика поднялась. Долго стояла, держась за край стола. Вскинула голову:

– Когда вы пришли в Дэмор, нас было полмиллиона. Полмиллиона морун. Мы приняли вас, как родных, хотя у нас с вами разная кровь, разные языки и разная вера. Ваша численность росла, а мы мечтали, чтобы нас было… полмиллиона, потому что моруна рождается в семье однолюбов всего один раз. Вы теперь народы, вы нации, а нас кучка морун, которая с каждым днем тает. Если я не встречу свою половинку, морун станет меньше еще на одну. И по-другому никак. Кто-то считает это колдовством, кто-то приворотом, кто-то чарами. Но безусловная любовь к мужьям и женам, к родителям и детям, к друзьям и соседям – это и есть колдовство, приворот и чары Всевышнего. Эта любовь – не ответ родным и близким за хорошие дела. Это любовь, за то, что они существуют, за то, что они живут. Я не прошу вас подумать о морунах. Не надо. Как бы мы ни хотели, нас больше не станет. Подумайте о себе, подумайте о мире, который вы создали, в котором колдовство Всевышнего – это пшик, ничто, пустота. Мир, в котором вы отгородились от него и ото всех. – Малика села, положила ладони на стол. – «Откровения Странника»!

Ветоны переглянулись. Урбис дал знак стоявшему возле двери пареньку. Тот выскочил из комнаты, через минуту вернулся, держа в руках книгу в кожаном переплете, бережно положил перед Маликой.

– Урбис! – сказала она. – У меня вопросов к Страннику нет. – И передвинула фолиант к заседателю слева.

Ветоны передавали его друг другу, пока Священное Писание не легло перед старостой. Он помедлил, прижал ладонь к груди, опустил на обложку. Глядя перед собой, открыл книгу наугад. Пробежал взором по страницам. Обвел взглядом собрание и промолчал.

Малика обошла стол, остановилась сбоку Урбиса, развернула к себе книгу и прочла вслух на языке ветонов:

– Историю пишут те, кто выжил.

На небе зажглись первые звезды. В окнах домов – высоких и низких, больших и маленьких – затухали лампы. И только одинокие фонари пытались развеселить мостовые мягким, сродни золотой осени, светом. Однако окна городской ратуши не гасли. Ни один ветон из вошедших при свете дня в здание защиты и справедливости не покинул его стен. Ратушу покинули временный правитель и его временное окружение.

Адэр шел по сонным улицам рядом с Маликой и Виларом. Смотрел на камни мостовой, но вряд ли мог сказать, что у него под ногами. Лишь раз поежился от ночной прохлады и поднял воротник сюртука – это было единственным восприятием окружающего мира.

Неожиданно в ладонь уткнулся мокрый нос. Теплый шершавый язык прошелся по пальцам. Адэр ласково похлопал звереныша по шее.

Через силу сделал глубокий вздох:

– Они не сказали ни слова.

– Они не были готовы к разговору, – произнесла Малика. – Я не удивлюсь, если они безвылазно просидят в ратуше еще несколько дней.

– Зря ты решил отменить Указ о резервациях, – промолвил Вилар.

– Ты так считаешь?

– Ты не знаешь причину его появления.

– Знаю, Вилар. Знаю. Самое прочное в человеке – это вера, переданная по наследству. Ориенты, климы и ветоны верят пророчествам Странника. Их сила в их вере. Именно этого испугался Великий. Они ждут законного правителя. Ждут с такой страшной силой, что поддержат любого самозванца, который появится в указанный срок.

– Ты рискуешь. Народы обладают волшебными способностями. Если они соберутся вместе, с ними не справиться.

– Если верить пророчеству, у меня в запасе почти пять лет. – Адэр поднял ветку, отбросил в сторону; звереныш с радостным визгом метнулся за ней. – Веру меняют только величайшие исторические события. Мне нужны эти народы, чтобы они сами изменили ход истории.

– Прохладно, – промолвил Вилар. – Может, сядем в машину?

Адэр оглянулся на тусклые фары медленно ползущего за ними автомобиля.

– Хочу прогуляться.

– Давайте пойдем через парк, – предложила Малика.

Звереныш побежал в сторону деревьев, пригибая голову к прелой листве. Адэр последовал за ним. Под ногами заклубилась легкая дымка. Она появилась так же неожиданно, как наступают в Порубежье осенние вечера.

– Эш говорил, что начался сезон туманов, – сказал Вилар. – Не обманул.

– В парке есть смотровая вышка. Пошли? – промолвила Малика. – Посмотрим с высоты птичьего полета на ночной город.

– В тумане вряд ли что увидим, – возразил Вилар. – И ты легко одета. – Снял пиджак, надел на Малику.

– Если ветоны будут молчать и завтра… – произнес Адэр. – В Порубежье сотни искупительных поселений. Есть «Провал», «Котел». Если не хватит, создам еще и отдам Лайдару общине тезов.

Даже в дымке тумана было заметно, как расширились черные глаза.

– Вы этого не сделаете!

– Почему – нет?

– Вы подали им надежду. Ваши красивые слова – это всё неправда? – Малика стремительно приблизилась к нему. – Скажите, что вы пошутили.

– За красивыми словами зачастую скрываются тайные желания. Недаром говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.

– Вы пошутили!

– Хочешь знать правду? Я не умею прощать. Вот и вся правда.

Малика задохнулась. Схватила его за рукав и притянула к себе. Ее лицо пылало гневом. Глаза выбросили сотни искр и на миг ослепили.

– Скажи, что ты пошутил! – неожиданно перешла Малика на «ты».

Адэр попытался выдернуть рукав, но цепкие пальцы еще сильнее вцепились в ткань.

– Малика, довольно! – воскликнул Вилар.

– Я требую ответа!

– Требуешь? – Адэр свысока посмотрел на Малику. – Что ты, плебейка, можешь требовать от правителя?

Малика отшатнулась:

– Вы правы. Что может требовать плебейка от взбалмошного и самовлюбленного мальчишки?

– Повтори, что ты сказала.

– Вы топчете мою землю, морочите голову моим народам.

– Твои народы убивали твоих сестер. Дай им волю, они убьют и тебя.

– Лучше смерть, чем ложь! Из ваших уст текут медовые реки, но ваша душа полна горькой желчи. И до тех пор, пока в вас глупый мальчишка не пожелает стать настоящим мужчиной, вы так и будете блуждать по дорогам, вымощенным благими намерениями. А мне с вами не по пути.

Пошатываясь и спотыкаясь, она побрела по аллее. Звереныш припустил за ней следом.

– Малика! – крикнул Вилар.

– Тебе тоже со мной не по пути? – спросил Адэр.

– Так нельзя! Адэр! Малика! – Вилар смотрел то на Адэра, то Малике в спину. – Адэр! Останови ее!

Адэр поправил рукав сюртука. Что позволило злости поднять голову? Пиджак Вилара на девичьих плечах. Какой-то пиджак…

– Малика! – крикнул Адэр. – Историю пишут те, кто выжил.

Она остановилась.

– Ее пишем мы с тобой. Неужели непонятно? Ее пишешь ты, Малика.

Она развернулась.

– Ты можешь либо навсегда исчезнуть, либо писать историю дальше. Обе двери пока открыты. – Адэр заложил руки за спину, сжал кулаки и уже тише проговорил: – Если заберешь свои слова, я подумаю, какую дверь закрыть.

Малика не двигалась с места. Перед Адэром поднимался туман: сначала размыл очертания ног и подола платья Малики, добрался до тонкой талии, растушевал плечи и грудь. Еще секунда и мутная стена разделит их навсегда.

Малика приблизилась, низко присела и, потупив взор, произнесла:

– Прошу прощения за свои слова, мой правитель.

Адэр свистнул Парню и побрел по аллее.

Часть 30

Малика сидела на краешке стула, покачиваясь взад-вперед. А Вилар не мог и не хотел держать себя в руках, метался по гостиной из угла в угол.

– Как ты могла? Малика! Как ты могла так разговаривать с правителем? Ни один подчиненный не говорит так с начальником. Ни один слуга не скажет грубого слова хозяину. Как ты могла сказать ему «ты»? Ты не знаешь, что такое субординация? Ты забыла, кто ты?

– Он уничтожит ветонов.

– И правильно сделает!

Малика стиснула на груди платье:

– Вилар! Так нельзя!

– Можно и нужно! Адэр не обычный человек! Обычного человека бросят в яму, он сбежит, отряхнется, и о нем забудут. Об оскорблении правителя, вдобавок ко всему, сына Великого – будут помнить вечно. Будут рассказывать детям и внукам, как гнали его по улицам, толкали в спину, как обзывали последними словами. Как он сидел в яме, облепленный грязью, словно какой-то паршивый пес.

– Но так и было…

– И никто не вспомнит, зачем он пришел. Никто не скажет, что все унижения, весь позор, всё, что он перенес – на самом деле настоящий подвиг. Кто еще из нынешних правителей, из бывших… Кто еще ходил или ходит по стране, прикидываясь плебеем, чтобы узнать и понять? Будь он в Тезаре, народ бы видел его два раза в год: на параде и в торжественном шествии. А здесь он всегда среди народа. Он совершает героические поступки, которые тебе кажутся безрассудными.

Вилар замешкался перед горящим камином:

– Никогда не думал, что он на такое способен… – Вновь заметался по гостиной. – Он дал Совету возможность спасти свой народ. Он дал им возможность упасть перед ним на колени и поблагодарить за милосердие. Они должны чувствовать угрызения совести и бояться рассказать, как обошлись с ним. Все должны чувствовать вину! И тот, кто был свидетелем, и тот, кто слышал, и тот, кто толкал в спину, и тот, кто ржал, как лошадь. И если этого не случится – ветоны исчезнут. Я сам свяжусь с Троем Дадье. И меня никто не остановит.

Навис над Маликой словно туча:

– Я думал: ты понимаешь. Я был уверен, что понимаешь! Я думал, что ты – сила, которая сделает Адэра сверхсильным, которая станет опорой и поможет ему поднять страну. А ты… Вместо того, чтобы стать стеной из пророчества, рухнула как трухлявый забор.

– Вы хотите, чтобы меня замучила совесть?

– Да. Хочу.

– Вам станет легче?

– Да. Станет.

– Я уже попросила прощения. Что еще надо сделать?

– Он остынет, и ты пойдешь к нему.

Малика вытянулась струной:

– Я не пойду!

– Пойдешь! И будешь умолять его не торопиться. Умолять дать ветонам время подумать, взвесить. Скажешь, что ветоны – трусливый народ, – боятся ошибиться, боятся принять сгоряча неверное решение. Даже если это ложь, ты это скажешь.

Малика направила на него озадаченный взгляд:

– Вилар… Вы минуту назад говорили, что хотите уничтожить ветонов…

– Да. И я это сделаю.

– Не понимаю…

– Я никому не позволю трепать языками о том, что в Лайдару пришла законная хозяйка земель, но потерпела поражение и покинула столицу с позором.

Малика сцепила пальцы:

– Так это всё из-за меня?

– Тебя ненавидят сильнее, чем Адэра. И над тобой будут смеяться громче и чаще, чем над ним. Я не позволю! И в то же время понимаю: расправу над народом свяжут с тобой.

– Вилар, простите…

– Он должен простить, а не я.

– Что еще я должна сделать?

– Умолять. Умолять на коленях. Ради себя, ради ветонов, ради мира в Порубежье. В тебе видят угрозу, Малика. Все: слуги, советники, народы. И до тех, пока ты не станешь моей женой…

– Я не буду вашей женой!

– Пока ты не станешь моей женой, тебя может защитить только одно имя – имя короля. Тебе нельзя терять Адэра!

Малика уронила руки на колени:

– Я хочу побыть одна. – И устремила взор в затуманенное окно.

Адэр вышел из особняка, опустился на ступени. Моранда прижался к ногам и громко зевнул. Адэр потрепал его за уши, притянул тупоносую морду. Неужели главным судьей поступков станет таинственный зверь из не менее таинственной Долины Печали? Сколько дней им отмерено идти одной дорогой? То, что утверждал Тиваз, староста климов, повторили и ветоны. Моранда будет рядом, пока хозяин не даст слабину. И когда Парень побежал за Маликой, сжалось сердце. Неужели зависть к чужим чувствам – это та самая слабость, что отталкивает даже зверя?

Моранда появилась у Зервана в первый год его правления. Пробыла с ним семь лет, а затем бесследно исчезла. Говорят, именно с того дня Зерван будто переродился. Тогда возле престола и появился каменный зверь: то ли как напоминание о падении, то ли в укор моранде – ты ошиблась…

Парень вскочил, лизнул Адэра в щеку, запрыгал, хватая зубами завитки тумана. И растворился в молочной пелене. Адэр пошел, разметая руками сгустившуюся завесу. Он не знал, куда идет. Не слышал ни собственных шагов, ни поступи стражей. Появлялись расплывчатые очертания домов и тотчас исчезали. В свете тусклых фонарей были видны мельчайшие капли воды, зависшие в неподвижном воздухе.

Вдруг возник размытый силуэт.

– Малика! Ты?

– Да, мой правитель.

– Куда собралась ночью?

– На смотровую вышку.

– На улице холодно. Ты переоделась?

– Да. – Малика приблизилась, запахнула на груди теплую кофту. – Простите меня. Пожалуйста…

– Где Вилар?

– Вилар? Наверное, спит. Прошу, простите меня.

– Эйра…

– Я Малика, мой правитель.

– Малика осталась с Виларом.

Боясь утонуть в бездонных глазах, Адэр смотрел на блестящие от тумана щеки и влажные губы:

– Черный – это не цвет, а отсутствие цвета. Верно? А черные дни – это дни без красок. И всего-то?

– Я была не права. Простите меня.

– Урбис говорил, что глаза морун приобретают цвет. Это как?

Малика попятилась, но Адэр успел схватить ее за руку:

– Когда изменится цвет глаз?

Она молчала. Адэр чувствовал, как через теплые, трепетные пальцы ему передается ее волнение.

– Когда?

– Когда я буду счастлива.

– Рядом со мной это случится не скоро.

Она улыбнулась.

– Какими они станут? Синими? Зелеными? – допытывался Адэр.

– Они будут светиться от счастья.

– Нет. Этого я точно не увижу.

Сердце забилось усталой птицей; трепетание изнеможенных крыльев вызвало боль в груди. Адэр с трудом перевел дыхание. Прав Вилар – надо меньше пить и больше спать.

– Я тоже хочу посмотреть на город сверху. – Адэр глянул по сторонам. – А где парк?

Из дымки вынырнул звереныш и, заурчав, потерся о ноги. Адэр потянулся к нему, Парень отскочил в сторону и негромко рыкнул. Не выпуская ладонь Малики, Адэр побрел за морандой. Мгла сгустилась, как обычно бывает перед утренней зарей. Адэр посматривал на спутницу и с трудом различал контуры лица. Если бы не подрагивающие пальцы в его руке, казалось бы, что он шагает в бесконечной пустоте один. И вдруг перед носом, из ниоткуда, появилась продольная балка.

Из мглы возник защитник:

– Господин?

– Здесь правитель, – донесся сбоку голос Мебо.

Защитник поклонился.

– Наверху кто-то есть? – спросил Адэр.

– Есть, господин.

– Пусть уйдет.

Защитник позвал товарища. Заскрипели ступени, и спустя какое-то время Адэр поддерживал Малику под локоть и подсказывал, куда ступать. Зверь с недовольным ворчанием карабкался за ними. На середине лестницы сел, и никакие уговоры не заставили его тронуться с места. Через несколько лестничных пролетов туман сделался менее плотным, а вскоре и вовсе пропал. Ступени и перила хорошо просматривались, но Адэр избегал смотреть вниз – земля исчезла под пенными облаками.

Смотровую площадку опоясывала высокая решетчатая ограда.

– Как красиво! – воскликнула Малика и прильнула к переплетению из тонких прутьев.

Тяжелый туман скрывал город и лес. На уровне верхушек корабельных сосен пелена таяла и переходила в кристально-чистый воздух. В предрассветном небе искрились утренние звезды. Полумесяц был прозрачным, и казалось, истончался с каждой секундой. Вдали угадывались белоснежные шапки гор, предутренний мрак пока прятал кряж.

Адэр окинул взглядом молочные клубы над землей, пики гор, светлеющее небо… и вдавил Малику всем телом в ограду. Запустил руки под кофту. Скользнув по горячей коже, стиснул упругую девичью грудь.

– Я закричу, – прохрипела Малика.

– Кричи, милая. Мне нравится, когда женщина кричит.

Она дернулась. Адэр еще сильнее налег ей на спину. Почувствовал, как под пальцами наливается грудь, твердеют соски.

– Девочка моя! Да ты хочешь меня!

– Адэр, отпустите!

– Милая, прошу тебя, нагнись. И я прощу тебе дерзость.

Он потянул Малику на себя. Она попыталась развернуться, но от бессилия лишь всхлипнула.

– Скажи, как тебе нравится? – нашептывал Адэр. – Я могу быть ласковым, могу быть грубым. Скажи как?

Малика затряслась:

– Не надо. Прошу вас, не надо.

– Милая, это будет впервые? Ты невинна?

Ее плечи содрогнулись от едва слышных рыданий.

– Моя девочка! Не надо плакать. Сначала будет больно. Совсем чуть-чуть. Я сделаю это очень осторожно. Я буду безумно нежным.

– Адэр, не надо.

– Обещаю, я никому не скажу. Слышишь? Никому, – промолвил он и всем весом надавил ей на спину.

Малика покачнулась и слегка прогнулась.

– Вот так. Наклонись еще ниже, еще. Милая, прошу. Еще. Я так хочу тебя, – шептал Адэр, еле сдерживая нарастающее нетерпение. – Прогни спинку. Сильнее. Вот так. Возьмись за перила и отведи бедра чуточку назад.

Потянув Малику за собой, Адэр слегка присел, втиснул колено между ее ног и почувствовал, как зазвенело от напряжения девичье тело.

– Милая, не бойся. Я войду в тебя очень нежно. – Одну руку он переместил на упругий девичий живот, второй потянулся к ширинке. – А теперь приподними юбку. Прошу тебя. Сделай это сама. Я так хочу. Подними юбку, и я прощу тебе оскорбления.

– Ненавижу! – сквозь зубы процедила Малика и со всей силой рванулась.

Адэр грубо развернул ее к себе лицом, впечатал спиной в прутья:

– Так будет больнее. Но если ты хочешь… – И распахнул на ней кофту.

– Адэр, пожалуйста! Я не хочу.

Он посмотрел на набухшую грудь, скользнул по ней кончиками пальцев. Бархатная кожа чутко отозвалась на нежное прикосновение.

– Хочешь! – Провел ладонями по округлым бедрам, потянул подол юбки вверх. – У нас мало времени. Ну, же! Эйра!

Она надсадно задышала:

– Мне стыдно, Адэр! Нас могут увидеть.

– Хорошо. Пойдем ко мне.

– Пообещайте, что не тронете ветонов.

– Невинность столько не стоит.

– А ваша жизнь? Я приду к вам по собственной воле, и вы избежите проклятия морун.

– О каком проклятии ты говоришь?

– Урбис вам рассказал.

– Нет.

– Не верю!

– Хорошо. Обещаю. Идем?

– Я уступлю вам, но только не в Лайдаре.

– Вот как? – Адэр хохотнул. – А что прикажешь мне делать сейчас?

– Для этого есть вольницы.

Адэр отклонился назад:

– Что ты сказала?

– Вы спросили, я ответила.

– Да кто ты такая, чтобы судить меня?

Малика торопливо запахнула на груди кофту:

– Я не сужу.

– Перед правителем открыты все возможности.

– Пора научиться отличать серьезные возможности от прочих.

Адэр схватил ее за горло:

– Как только вернемся в замок… я буду ждать тебя. Если надумаешь смыться, я уничтожу ветонов. Всех. До одного. Я так решил.

Легко сбежал с лестницы и быстро пошел по туманной аллее, поглядывая на семенящего рядом зверя. Она придет. Обязательно придет. Он первым взбороздит невспаханное поле и вышвырнет плебейку из головы.

Лайдара по праву занимала одно из первых мест в лаконичном списке древнейших городов мира. Первенство мог оспаривать разве что Смарагд. И то по единственной причине – моруны хозяйничали на этих землях задолго до появления других народов.

История умалчивает о том, что привело людей в этот дикий край, где нескончаемо тянулись непроходимые леса с быстрыми реками и глубокими озерами. Горный кряж выходил из моря, тянулся вглубь побережья и, нависая над исполинскими соснами, закрывал долину от водной стихии. О существовании моря можно было догадываться только во время шторма. Но шторм затихал, и над долиной воцарялась тишина.

Не желание ли воссоединиться с девственным миром и вечно упиваться его дикой красотой заставило человека повалить первое дерево, построить первый дом, родить первого коренного жителя Веты? Именно так в то далекое время назвали маленькое селение у подножия горы Дары.

Люди научились жить в полном согласии с природой, и поселение быстро разрасталось. Прозрачно-чистый воздух лесов и гор, кристальная вода родников, плодородная почва долины одаривали мужчин силой, женщин красотой, а потомство здоровьем. Предметом поклонения ветонов была самая величественная из всего кряжа гора Дара.

Однако сильнейшие землетрясения нарушили ход размеренной жизни. Народ покинул насиженное место, скрылся в лесах и долгое время не осмеливался приближаться к Даре. Но человек тем и отличается от зверя, что любопытство, зачастую, берет верх над страхом. Смельчаки отправились к своему обожествляемому идолу. Каково же было их удивление, когда они увидели, что гора так и продолжает возвышаться над лесом, защищая его от штормового ветра. Только вершина… Их стало две. Остроносый гордый пик, словно переспевшая дикая слива, лопнул посередине и развалился на две дольки. Кряж, как и раньше, выходил из воды и охватывал долину, но возле Дары оседал, открывая взглядам Тайное море.

Гора устояла. А значит, их божество поистине велико и всемогуще. И ветоны решили, что пока они будут находиться подле него, длань Всевышнего укроет их от всех бед. Вершины получили имена двух влюбленных из легенды – Лай и Дара, – которых навечно разлучили их отцы, а селение Вета переименовали в Лайдару.

Расколовшийся пик горы – не единственное, что поразило людей. Самым загадочным открытием стал грот в Даре. Пророк, прозванный Странником, после посещения таинственной пещеры изрек: «Опусти глаза и посмотри на звезды. Преклони колено и дотянись до звезды». Позже эти слова стали неотъемлемой частью ритуала принятия правителями Дэмора – так в те времена называлась земля морун – клятвенных обещаний подданных. Сложно сказать, помнил ли об этом народ сейчас, спустя сто лет, прошедших без законного правителя.

На площади волновалась толпа – на рассвете командир приказал всем собраться перед башней. Защитники Лайдары стояли ровными длинными рядами посреди плаца. Затянувшееся бездействие вынудило людей переключить внимание с могучих воинов на Эша и Урбиса. По их виду нельзя было сказать, что они спорили, но то, что обсуждалась не очень приятная тема, было заметно даже не наметанным глазом. Слушая командира, староста смотрел в одну точку и мрачнел. Пару раз пытался возразить, Эш обрывал его нетерпеливым жестом и продолжал говорить.

Адэр размашисто шагал к особняку. Безлюдные улицы не насторожили – было раннее утро. Далекий гул голосов он принял за шум прибоя.

Вдруг, вздыбив шерсть, Парень побежал вперед. Из ниоткуда возникли Драго и Лайс. Пошли рядом, озираясь и обмениваясь непонятными Адэру знаками.

– Что случилось? – спросил он, зная, что стражи выдают свое присутствие в самом крайнем случае.

– Город вымер, – ответил Лайс.

– Город еще спит, – возразил Адэр и заметил посреди переулка тележку молочника, груженую пачками творога, кругами сыра, банками со сметаной и двумя бидонами.

Возле открытой калитки увидел таз с влажным бельем – хозяйку явно отвлекли от житейских забот.

Уловив краем глаза прислоненный к дереву велосипед, к багажнику которого была прикреплена пухлая сумка почтальона, Адэр приказал:

– Лайс! Иди к Малике!

– С ней Мебо.

– Живо! – прикрикнул Адэр и прибавил шаг.

Рев машины прорезал утреннюю тишину и распугал ранних пичуг. Из-за поворота появился автомобиль охраны. Сравнялся с Адэром. Резко затормозив, поднял белесое облако пыли.

Из окна высунулся Ксоп:

– Мой правитель, садитесь.

– Что случилось?

– Они собрались на площади. Все защитники и все жители Лайдары. На просьбу разойтись Эш ответил, что ждет вас, мой правитель.

– Где маркиз Бархат?

– Уже там. И Крикс с ним. Они пытаются…

Ксоп не договорил. Адэр распахнул дверцу и вытащил его из салона. Уселся за руль, и, увидев в конце улицы Парня, нажал на газ.

Машина летела к вышке. Адэр молил Бога, чтобы Малика не ушла. Пусть стоит на площадке и смотрит на город. Черт… Нет! Не надо на город. Сверху видна площадь.

Опасения оправдались. Подбежавший защитник указал, в какую сторону направилась моруна.

Как только Адэр покинул салон автомобиля, стражи взяли его в кольцо и, соприкасаясь плечами, проводили к лестнице перед башней. Здесь, в сторонке от многотысячной толпы, стояли Крикс, Малика и Вилар. Моранда, как ни в чем не бывало, взбежал по ступеням и развалился возле входа в защитный участок. Внимание привлекли флаги по бокам двери. Что-то не так… Что не так? Прикреплены к древку всё так же – широкой стороной. Чайка! Теперь она взмывала в небо.

– Урбис и Эш отказались со мной говорить, – тихо промолвил Крикс.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прошептал Адэр Малике. – Бери всех стражей и живо отсюда!

– Пока я рядом с вами…

– Крикс! Спрячь ее!

Малика выдернула локоть из руки Силара:

– Они знают, что Великий за вас отомстит. Но с Великим можно воевать. С морунами воевать невозможно.

– Крикс! Отвечаешь за нее головой. Всем стоять! – приказал Адэр и поднялся на лестницу.

Центральную часть огромной площади занимали защитники: военная выправка, идеально ровные ряды (первый ряд в десяти метрах от башни). Справа стоял ветонский Совет в полном составе. От строя защитников и до окружающих площадь домов растянулась толпа горожан. Такую толпу последний раз Адэр видел в Градмире, в день своего рождения. Но та толпа веселилась, шумела, а это пронзала насквозь стальными взглядами.

К лестнице приблизился Эш. Поклонился Адэру и повернулся к ветонам:

– Я впервые ошибся. По Закону Лайдары командир, допустивший ошибку, не может стоять на защите города.

Народ зашумел: «Это самооговор!» – «Тебя убирают!» – «Эш! Мы с тобой!»

Командир поднял руку:

– Среди защитников оказался человек, более проницательный, чем я. Несколько дней назад при свидетелях я сказал ему, что если он окажется прав, то займет мое место. Имя нового командира защитников Лайдары – Кангушар.

Кангушар шагнул из строя, промаршировал вдоль шеренги, приблизился к Эшу и встал спиной к башне. Адэр недовольно повел плечами… не видеть выражения лиц герцога и командира в столь важную в их жизни минуту – большое упущение.

В полной тишине Эш обошел Кангушара, повернулся к нему. Для отставного командира все происходящее было тяжелым испытанием, и как бы он ни пытался держать себя в руках, потухший взор и подрагивающие губы выдавали душевную боль.

Эш расстегнул ворот дымчатой как склоны гор рубашки, снял с шеи серебряную цепь с малахитовым ключом:

– Передаю тебе ключ от Ворот Славы. – Надел цепь на Кангушара. – Храни его, как я.

Преклонил колено перед новым командиром. Вслед за ним опустились защитники.

Над площадью пролетел единый могучий голос:

– Кангушар – хранитель ключа!

Защитники, как по команде, поднялись. Эш занял место в первом ряду. Новоиспеченный командир не шевелился. Люди не сводили с него глаз. Адэр подумал, что сейчас, вероятнее всего, прозвучит приказ расходиться, но Кангушар повернулся к нему лицом; он молчал, за него говорили подрагивающие пальцы. Вряд ли когда-нибудь столь высокую должность занимали молодые люди.

Адэр рассматривал герцога, который увидел в немытом, нечесаном бродяге человека, отнесся с уважением, когда остальные втаптывали честь и достоинство правителя в грязь. А в голове стучало, как барабанная дробь: «Ритуал… ритуал…» Кангушар явно чего-то ждет. Слóва? Взгляда? Жеста? Какой же у них ритуал? И вдруг перед внутренним взором возник фолиант в потертой кожаной обложке, страницы с запахом. Какое откровение он читал, вдыхая аромат торжественной тишины? Такой тишины, как в гроте…

Адэр сошел с лестницы. Кангушар сделал три шага назад.

– Опусти глаза и посмотри на звезды. Преклони колено и дотянись до звезды, – произнес Адэр на языке ветонов.

Кангушар прижал руку к груди, преклонил колено и опустил широкую ладонь на гранитную площадь. Вскинув голову, Адэр наблюдал, как друг за другом на колени встают все защитники и горожане.

– Повинуюсь слову и взгляду! – произнес Кангушар.

Над площадью пронесся крик из тысяч глоток:

– Повинуюсь слову и взгляду!

Не успело утихнуть эхо, как раздался голос Кангушара:

– Опусти глаза и посмотри на звезды. Преклони колено и дотянись до звезды.

Адэр прижал руку к груди, встал на колено, опустил ладонь на гранитную плиту.

Над площадью пролетел голос Кангушара:

– Плечо к плечу, спина к спине. Да будет так всегда!

И вдруг Адэр почувствовал, как к макушке прижалась макушка герцога.

– Мы с вами до законного правителя, – послышался шепот.

Адэр поднялся. Вслед за ним встали ветоны. Горожане, защитники, заседатели Совета продолжали изумленно взирать то на Кангушара, то на Адэра – неужели никто из них не был готов к приношению клятвы верности чужеземному правителю? Похоже, что никто. Однозначно, командир обладает безграничной и непререкаемой властью.