Текст книги "Пламя и тьма (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 8
Пожарная станция №76 была расположена с самом сердце Старого города – районе, который представлял собой весь город Мэдрон во времена, когда Калифорния была лишь пограничной территорией, а не Штатом. В те давние времена город представлял собой лишь склад и несколько неотёсанных торговых кварталов, окруженных пыльными ранчо.
Официально этот небольшой городок не расширял свои границы в пустыню у подножья горных хребтов до второй половины XX века, пока первые отщепенцы среднего класса не начали спасаться от бурного роста в районе Лос-Анджелеса в своего рода мини возвратной динамике западной экспансии, которая содержала государство и его жителей в течение десятилетий. В конце ХХ века, когда стоимость недвижимости взлетела до абсурда, живописный Мэдрон пышно разросся в тихое и аккуратное пригородное сообщество.
В тот период большая часть города была блестящей и новой, наполненной строениями и благоустроенными территориями с орошаемыми зелёными массивами. Торговая палата переименовала первоначальный Мэдрон в Старый городок, добавив «ок» на конце слова, придав особый отпечаток названию с целью эксплуатации ощущений полу-деревенского Дикого Запада – зданий, обшитых досками и деревянных настилов.
В те времена станция №76 расположилась в старом извозчичьем дворе. В настоящее время машины экстренных служб стояли на первом этаже конюшни. Над ней находились спальные помещения, душевые и комната отдыха. В восьмидесятых годах было пристроено дополнительное помещение для расширения кухни, и в том числе административные помещения, а также тренажерный зал. Во время перестройки пожарного района несколько лет назад было пристроено ещё одно здание для гаража подразделения быстрого реагирования (Прим.: распространённое в небольших городах и посёлках США подразделение быстрого реагирования, базирующееся на полноприводных легковых автомобилях типа пикап) и машин скорой помощи.
У пожарной станции №76 не было пожарной машины с выдвижной лестницей. Планировку и архитектуру Мэдрон составляли малоэтажные постройки, и лишь несколько зданий были выше двух этажей. На весь район было только две пожарные машины с лестницей и обе на одной станции. Когда нужна была лестница – вызывали 58 станцию.
Пилар арендовала дуплекс всего в нескольких кварталах от своей пожарной станции в небольшом жилом районе, который представлял собой район проживания владельцев магазинов и банковских кассиров в то время, когда сам Старый городок и представлял собой Мэдрон. Это была единственная часть города, которая, на её взгляд, не была похожа на все остальные. В то время как дома́ почти во всём Мэдрон представляли собой виллы в нейтральных тонах с нарочитой лепниной и сложноцветными черепичными крышами, Старый городок преимущественно состоял из деревянных коттеджей с неявно выраженным налетом викторианского стиля. Деревья и сады выглядели менее однотипно. И люди гордились и заботились о них, но их не так волновали идеальные линии и узоры. Люди и их дома в Старом городке просто были намного интереснее для её.
Так как она жила близко от работы… то пробегала мимо станции во время своих утренних пробежек… но она всегда ездила на работу на машине, поскольку никогда не знала: отправится ли она прямо домой в конце смены или уедет куда-нибудь ещё. Даже 24 часовая смена, как та, на которую она заступала сегодня, заканчивающаяся в семь часов утра, не означала, что она отправится домой.
После того как она выставила Коннора за дверь, чтобы подготовиться к работе, Пилар приняла душ и оделась, а затем она оседлала свою «Victory» (Прим.: мотоцикл) и проехала полмили или около того до станции. Она не стала париться о завтраке, потому что ничего из того, что она могла бы приготовить себе дома сама, не было бы так вкусно, как то, что ожидало её на станции.
Это уже сложившийся стереотип или клише – еда на пожарной станции великолепна, но это абсолютная правда. Еда, приготовленная на пожарной станции, была чертовски потрясающей. На каждой смене был хотя бы один, а обычно два-три, фантастических повара. Её смена совпадала с Роном Рейсом. А этот мужик точно знал, что делает лопаткой. Её лучший друг Кайл Мур тоже был хорош… но всё же, чуваки, мастером гриля был Рейс. Они постоянно подначивали его попробовать и поучаствовать в одном из кулинарных шоу, но Рон был тихим и застенчивым и в ответ просто качал головой.
Сегодняшним утром из-за того, что Коннор подзадержал её, она оказалась в депо одной из последних. Все уже сидели за столом, хотя Рейс по-прежнему стоял у плиты, а Мур и Перес лишь до половины наполнили свои подносы.
Перес первой поприветствовала её, повернувшись с порционной ложкой в руке и уточнив:
– Ну и? Ты вернулась к медвежатине? И как всё прошло?
Уайт поддержал её:
– Должно быть, сочно… Кордеро никогда не опаздывает!
Гузсман прервал действо наливанием апельсинового сока.
– Ты была с этим парнем с момента окончания прошлой смены? И как ты всё ещё можешь ходить?
Пилар просто показала им средний палец и направилась к стойке раздачи, чтобы налить себе кружку кофе. Мур подошёл и мягко пощупал её бедро:
– Давай, девочка. Выкладывай. Ты же знаешь, что мы от тебя не отстанем, пока ты этого не сделаешь.
Её кружка была наполнена, Пилар развернулась и подошла к своему месту за столом.
– Получайте острые ощущения от своих собственных жизней, чисмосэс (Прим.: в переводе с испанского – «сплетники»).
– Не разговаривай с гринго, – вернул Гузсман. – Они не понимают, когда ты их опускаешь.
Большинство пожарных говорили по-испански, и Гузсман, зная это, просто подначивал находящихся в помещении белых.
– Я тоже подкалывал тебя, эсе. Я же не рассказываю вам о своей сексуальной жизни, тролли. Разве не так?
Как раз в этот момент вошёл их капитан, и они все встали. Он махнул им и сел с ними за стол на дальний конец.
Клейтон Харрисон был капитаном 76 станции в течение всех лет, проведенных там Пилар. Его обязанности в основном были административными, и едва ли он когда-нибудь работал на вызовах, хотя был готов выдвигаться так же, как и все остальные. Как руководитель станции он обладал привилегией планировать себе работу лишь по рабочим дням с понедельника по пятницу и с восьми часов утра до пяти вечера, но он этого не делал. И работал как минимум одни выходные в месяц.
Он нравился Пилар. Так же, как и всем остальным. Хотя он и не был дружелюбным, но был справедливым. И уважал своих пожарных.
Они не трепались в его присутствии. Это было очень похоже на то, что их общий отец вошёл в комнату.
– Хочешь кофе, Кэп? – спросил напарник Перес фельдшер Скотт Нгуен.
Харрисон покачал головой и потянулся к кувшину с апельсиновым соком.
– Нет, спасибо, Нгуен. Сегодня утром я уже превысил свой лимит. – Когда он уселся обратно со стаканом сока, то усмехнулся и произнёс: – Итак, значит, у всех есть что-то новенькое, кроме Кордеро?
Пилар могла бы обнять его. Обычно она не возражала против всей этой болтовни, но чувствовала себя беззащитной из-за Коннора. И она понимала причину. Он ей понравился. Сильно. У него было раздражающее чувство юмора и дьявольское-а-по-фигу отношение. Это может показаться поверхностным, и так было на первый взгляд. Но он очень умный. И вдумчивый.
И он был обжигающе сексуальным и классным в постели.
Хотя она была уверена, что хорошо сумела замаскировать то, что впала в ярость, когда он сказал, что направится в клуб и прихватит киску. Однако она больше злилась на себя за то, что разозлилась на него.
Ничего серьезного. Она не хотела ничего серьезного, как и он. Что хорошо. Идеальный сценарий. Просто прекрасно, что он поимеет больше кисок. Это означает, что ей не нужно беспокоиться, что он захочет от неё чего-то большего, чем она может ему дать. Но и он мог дать ей не больше, чем она ему. Что хорошо.
Её жизнь и работа не оставляли места для серьезных отношений. Каждая смена – это шанс или погибнуть, или облажаться. Она в буквальном смысле полжизни проживала на своей работе. Да конечно, в депо были люди, у которых были семьи, но у неё на это не хватало смелости.
Эту байку Пилар хорошо знала, и этим утром она продолжала крутиться и крутиться в её голове.
Поэтому она была очень рада, когда капитан Харрисон наполнил свою тарелку, и они все расселись за столом и провели остаток трапезы, разговаривая о погоде и засухе.
~oOo~
После завтрака они осуществляли свои ежедневные проверки и обязанности, следя за тем, чтобы оборудование было хорошей в форме, запасы были в наличии, а депо чистым. Сегодня воскресенье, так что у них не было ни подготовки, ни государственной службы. Смены на буднях часто включали в себя либо поездки в школы, либо приезды школ на станцию, донорские акции и другие различные виды обязательств по поддержанию контактов с общественностью. Пилар и Перес проводили много времени на подобных мероприятиях… они были двумя из очень небольшого количества женщин вообще в этой профессиональной сфере, и делали хорошую рекламу.
Особенно Пилар, поскольку она была единственной в округе женщиной, чья основная работа не была медицинским сопровождением.
Все пожарные были санитарами – это было требование для выполнения их работы, но на каждой смене было по два фельдшера, и они брали на себя руководство медицинскими вызовами первого реагирования. Главной задачей Пилар были поисково-спасательные работы. Она часто была первой в горящем здании… или второй, позади Мура. Они команда.
Для женщины Пилар была достаточно среднестатистических параметров: около 5 футов 7 дюймов роста и примерно 125 фунтов веса (Прим.: 170,18 см и 57 кг). Но для пожарного она была маленькой. Но сильной, эти сто двадцать пять фунтов представляли собой твердые мышцы. А также она была проворна и слишком жёсткая. И это связка помогала ей добиваться успеха в поисково-спасательных работах. Она могла забраться в места, недоступные мужчинам даже в полной экипировке. А также могла поднять больше своего собственного веса.
Мур был намного больше неё, вообще-то он был одним из самых больших парней на всей станции. Примерно такой же, как Коннор. Он был её мускулатурой. Если места были слишком тесны, чтобы смогла забраться даже Пилар, она с Муром вместе могли их расчистить.
Когда люди говорили ей, что она храбрая, она обычно поправляла их, по крайней мере, про себя. Она не думала, что храбрая. Она предпочитала термин «свирепая». Чтобы быть храброй, нужно преодолеть страх. Пилар не испытывала страха. Она уважала риски и знала своё дело. Она выполняла свою работу. Она едва замечала опасность. Когда она оказывалась на месте происшествия – огонь был просто чем-то, с чем нужно бороться. Она доверяла своему обучению и инстинктам и делала то, что необходимо.
Правда состоит в том, что вызовы в горящие здания были не так уж и постоянны. Гораздо чаще они выезжали по вызовам на места аварий: автомобильных или иных, или на вызовы, связанные с оказанием медицинской помощи или по обеспечению общественной безопасности при утечке газа или разрыве водопровода. Была причина, из-за которой пожар здания превращался в событие. Пожары происходят не так часто.
Хотя в штате Калифорния, особенно летом, было множество вызовов на лесные пожары. У них был настоящий сезон лесных пожаров, такой же, как на Среднем Западе – сезон торнадо. Хотя у Лесной службы были свои пожарные, но все пожарные были обучены борьбе с лесными пожарами и принимали вызовы для оказания помощи, а департамент перехватывал вызовы о пожарах, как будто они были предвестниками самого Армагеддона.
Потому что они вполне могут ими оказаться.
На данный момент этим летом, несмотря даже на сухую зиму, пожароопасный сезон оставался спокойным. Но, по правде говоря, ещё рано. По мере развития сухого сезона всё становится более шатким, а август и сентябрь часто становились худшими месяцами. На каждой смене лета и ранней осени всегда сохранялся повышенный уровень бдительности. Один окурок, выброшенный из окна автомобиля, может уничтожить сотни тысяч акров леса и кустарников. И такое происходило постоянно.
И с этими ублюдками практически невозможно бороться.
Но смена в воскресенье, после того как она провела время с Коннором, была спокойной. Грузовик и машина скорой помощи отправились на автомобильный вызов около восьми часов, но единственная травма была нанесена водителю подушкой безопасности, когда та расквасила ему лицо. Обе машины были явно в неисправности, так что грузовиком они перекрыли полосу. Они потоптались на одном месте час или около того, регулируя движение, пока буксирная компания не смогла увести обломки с дороги на специальной платформе.
Затем вернулись в депо и снова принялись за проверки.
Той ночью после ужина Пилар и Мур занимались уборкой, так что они находились одни на кухне, пока все остальные были наверху в комнате отдыха, смотря игру «Доджерс».
Пока Пилар загружала посудомоечную машину, Мур собирал принадлежности для приготовления пищи. Рейс был отличным поваром, но также настоящим неряхой за столешницей. Нависнув над ней, чтобы убрать специи в шкаф, Мур спросил:
– У тебя есть планы на завтра? Хочешь отправиться в рощу Джошуа (Прим.: место в пустыне, где произрастают юкки древовидные) и полазить по горам после смены?
Для неё это звучало как план.
– Ага… но сначала мне нужно проверить моего брата. Можем ли мы сделать это за ночь – выехать днём и подняться утром? – было слишком жарко для восхождения после полудня в пустыне. – Индийская бухта должна быть довольно светлой в понедельник вечером. И не слишком много туристов.
Они с Муром были любителями скалолазания, их дружба основывалась как на их совместном нерабочем времени, так и на командной работе на сменах. Они не были близки в смысле «разделим-наши-самые-тайные-секреты-и-начнём-заплетать-друг-другу-косички», но они понимали друг друга и без такого обмена. Они пришли на станцию друг за другом в течение одного года, Мур сразу после Пилар, и тут же сплотились. Они испытывали мир похожими способами, большинство из них физически. Но они никогда не были в физическом смысле вместе, несмотря на бесчисленное количество походов и ночёвок в одной палатке.
Однажды, пару лет назад, они пытались сблизится, когда поднялись на Большой Медведь, и неожиданный дождь рано загнал их в палатку. Они провели ночь, выпивая ужасное вино, которое взяли в магазине по дороге, и, в конце концов, целовались около трех минут.
Тот момент растворился в пьяном хихиканье, а затем они оба отключились. Так что нет. Они не были заинтересованы друг в друге. Это как трахнуться с братом. Если бы у неё был такой брат, который ей нравился.
– Как он?
Пилар рассказала Муру о Хьюго, выдав сильно отредактированную версию истории… в ней не было ни разборок в «Хай Лайф», ни защиты «Ночной Банды», ни угроз лично ей. Но её друг знал достаточно о брате, чтобы понять, что тот всегда влипал в какое-то дерьмо, так что она рассказала ему, что он связался с «Убийцами» и из-за этого оказался в больнице.
– Чуть раньше я позвонила Нане. Он проснулся и в порядке. Они продержат его пару дней, а потом он будет стонать дома, чтобы нана вытирала ему задницу, но он будет жить. И, вероятней всего, потерял работу. Это была его лучшая работа за всё время.
– Говорю тебе, этому парню нужно поступить на военную службу, – Мур не служил в армии, его младший брат Джуд… у которого тоже были проблемы в миру… записался в армию пару лет едва окончив среднюю школу. Главной причиной, по которой он завербовался, было причинить боль их маме, когда она попыталась воспрепятствовать. И он преуспел в этом. Но на самом деле служба изменила его.
– Он не ребенок. Ему двадцать пять.
– Не слишком старый, чтобы завербоваться.
– До тех пор пока мы не накачаем его снотворным и не забросим в общевойсковую штабную школу, уверена, что этого не произойдёт. Кроме того, это убьет Нану. Она надеется, что он исправится. До тех пор, пока она удерживает его от клейма «Убийц», нана считает, что он отыщет свой путь.
Пока Мур брал губку и вытирал столешницу, Пилар взяла специальную тряпку, чтобы вытереть со стола. Это был большой продолговатый стол из массива сосны. На нём была вырезаны эмблемы: их станции, района и профессии, а во главе стола была гравировка с датой основания – 1913 год, когда в конюшне впервые разместилась пожарная машина. Они не вытирали этот стол обычной мокрой губкой.
– Ты же понимаешь, что она ошибается. Если он всё ещё не изменился, то и будет продолжать двигаться в том же самом направлении. Вниз.
Пилар это понимала. Конечно же. И в глубине души бабушка тоже это понимает. Но её просто взбесило, что посторонний человек со светло-зелёной губкой в руке выдаёт такие умозаключения. Даже если этот посторонний был ей ближе, чем кто-либо другой. Может, бл*дь, даже слишком близок.
– Отвали, Мур. Я не просила ни твоего мнения, ни твоей помощи.
Он на секунду задержал не ней взгляд сквозь висячие кастрюли и сковородки, а потом кивнул и вернулся к работе.
~oOo~
На следующее утро после спокойной ночи без вызовов Пилар и Мур планировали встретиться во второй половине дня и выехать к юккам древовидным, чтобы разбить лагерь для подготовки к раннему утреннему подъёму на гору. После короткого обмена мнениями на кухне у них не осталось никаких обид друг на друга, и к тому времени, как они выключили свет и направились в комнату отдыха, с их отношениями всё было в порядке. Они понимали друг друга и не воспринимали близко к сердцу свои разногласия.
После того как прибыла новая смена Пилар переоделась в уличную одежду и отправилась в больницу. Когда она поднялась в палату Хьюго, её брат завтракал, а их бабушка суетилась, распаковывая дорожную сумку.
Хьюго сразу заметил её и отложил коробку молока обратно на поднос.
– Привет.
– Привет. – Она вошла в комнату и закрыла дверь. Хьюго выглядел ужасно. Его лицо представляло собой опухший бардак с зашитыми рваными ранами на носу и вдоль подбородка. Его грудь и руки были обмотаны бинтами. Пилар знала также, что у него серьёзное сотрясение мозга, но он был начеку, и его глаза были сосредоточено смотрели на нее с опухшего, потемневшего лица.
– Я рада, что ты здесь, миха. Долорес привезла вещи из дома, но мне нужно сбегать за несколькими вещами, которые нужны Хью. Ты можешь остаться с ним?
Долорес – соседка их бабушки и её хорошая подруга.
– Конечно. Но если бы ты позвонила, я бы могла прихватить, что бы там ни было. – Но Пилар не возражала против возможности поговорить с братом наедине. У них было кое-что, что нужно обсудить.
– Ты же знаешь, я ненавижу беспокоить тебя на работе. И я не против. Я бы хотела ненадолго выбраться на солнечный свет.
Пилар взяла кусочек пшеничного тоста с подноса брата.
– Окей. Не торопись. У меня нет планов до позднего вечера. Сегодня мы с Кайлом отправляемся на ночевку в рощу Джошуа.
– О, звучит весело. Кайл такой хороший мальчик. И к тому же красавчик.
– Да-да, нана. Ты должна пригласить его на свидание, раз уж он тебе так нравится.
Бабушка уперлась рукой в бедро, принимая некую дерзкую позу.
– Не думай, что не стану. Я была красоткой в своё время. Твой абуэло (Прим.: в переводе с испанского – «дедушка») хвастался тем, что могли делать мои ноги.
– Тьфу! Нана, нет! Это не то, что мне нужно знать. – Их дед умер задолго до рождения Пилар, но у бабушки было много историй. И, похоже, он был крутым парнем. И да, нана была необычайной красоткой. По-прежнему оставалась такой.
Она рассмеялась и похлопала Пилар по руке.
– Я беру Кайла себе. А ты пушистика с той ночи, Коннора, верно? Он мне тоже понравился.
– Ладно-ладно, отправляйся на солнечный свет. А я понянчусь с братом.
Нежно поцеловав распухшую щеку Хьюго и пообещав скоро вернуться, бабушка оставила их одних.
Пилар повернулась к брату.
– Ты сильно облажался, пендехо (Прим.: в переводе с испанского – засранец).
Хьюго допил молоко и откинулся на подушки.
– Начала с лекции. Здорово.
– Я вытащила твою задницу из задней комнаты «Хай лайф», Хьюго. Чего ты ждал? Рауль говорит, что ты ему должен. Во что, бл*дь, ты вляпался?
– Не твоё дело.
– Моё. Ты втянул меня и моих друзей в это, и теперь я на радаре у «Убийц».
– Мы всегда на их радаре. Оба наших отца умерли, будучи «Убийцами». Я не просил твоей помощи, Пилар. И не просил тебя искать меня или спасать. В какие бы неприятности ты сейчас не вляпалась – это твоя вина.
– Нана попросила меня найти тебя! А они убивали тебя!
– Нет. Просто избивали. Они не убьют меня. Я – семья. И, к тому же, в любом случае я ещё не выплатил свой долг. – Он дернулся, как будто осознал, что проболтался.
И она ухватилась за это.
– Чего он хочет?
Вздохнув, он отодвинул в сторону выдвижной стол над кроватью.
– Я должен был толкнуть килограмм наркоты для него. Я нашел покупателя с лучшей ценой. И подумал, что продам ему и принесу Раулю деньги, которые он ждал, а остальное оставлю на карман. Но этот худжо дэ путо (Прим.: в переводе с испанского – «сукин сын») расплатился фальшивыми деньгами.
Она обессиленно села в кресло рядом с кроватью.
– Господи, Хьюго. Килограмм? Это же тридцать штук?
– Тридцать пять. Парень заплатил мне пятьдесят. Фальшивками.
Части уравнения наконец-то стали вставать на место.
– Значит, ты не принёс товар клиенту Рауля. А продал товар тому, кого он не знает. А тот заплатил тебе мусором. – Хьюго не отвечал, но ему и не нужно было. – Ох, ты тупая куло (прим.: в переводе с испанского – «задница»). Что ему от тебя нужно?
– Я не знаю. Он всё ещё вымещал свой гнев, когда появилась ты. И с байкерами, да? Я правильно помню? С «Бандой»?
– Ага.
– Рауль ненавидит этих ублюдков. А ты приводишь их в его дом... да, это твои проблемы. Я разберусь со своим дерьмом. А ты со своим.
– Ты не будешь разбираться со своим дерьмом, Хьюго. Ты никогда этого не делаешь. До самой смерти ты будешь искать кого-нибудь, кто бы взял ответственность за тебя. Вот что ты делаешь.
Хьюго включил телевизор и сосредоточил своё внимание на нём, отстранившись от неё.
– Ну, возможно, Рауль убьет меня и сделает твою жизнь намного лучше.
Это разбило ей сердце. Когда Хьюго родился, Пилар была в восторге. Маленький брат. Кто-то, о ком можно заботится. С кем можно играть в дочки-матери, кто-то, кто будет сидеть с её мягкими зверюшками и учиться у неё. Когда он стал старше, они были по-прежнему близки. Он следовал за ней повсюду. Затем его отца и их мать убили примерно так же, как убили её отца, и они переехали из дома, который они знали, за территорию «Убийц».
Только они были друг друга. Их бабушка стала рабом, чтобы сразу быть и хорошей кормилицей, и хорошей нянькой. Она справлялась так хорошо, как только могла, и Пилар взяла на себя собственные обязательства: отводила Хьюго в школу, готовила еду, пыталась помочь ему с домашними заданиями. Она так сильно его любила. С того самого дня, как он появился в доме, завёрнутый в синюю вязаную шаль.
Она по-прежнему любила этого маленького мальчика. Но она не знала мужчину, которым он стал. И она понимала, что это её вина, по крайней мере, отчасти, за то, что он превратился в того, кем является. В средней школе, когда он начал плыть по течению, она не знала, как направить его обратно в правильное русло. Всё, что она могла сделать, это кричать и драться.
Это и было тем, что они продолжали делать до сих пор. Они больше не ладили друг с другом. Но она всё равно любила его. И она по-прежнему умрёт за него.
Она сидела и смотрела с ним телевизор. Она же обещала бабушке, что останется.
Так что она осталась.
~oOo~
– Кордеро, сюда! Я открыт!
На следующей смене у них осталось кое-какое время для спорта. Пилар была не очень хороша в баскетболе, но то, чем они занимались, было не совсем игрой в баскетбол. Правила были жёсткими. Они разделились на команды и обстреливали корзины, блокируя броски, пока им не становилось скучно, либо они не изматывались. Физически.
Пилар повернулась, оттеснив Мура, и бросила мяч Рейсу, который закинул его в корзину. Мур схватил её за талию и поднял, далеко отбрасывая со своего пути.
– Фол! Нечестно!
Мур рассмеялся.
– За тебя говорит твоя киска, Карамелька. Тебе нужно быть пожёстче.
Она ударила его в солнечное сплетение.
– Ох! Чёрт! – он сложился пополам, потирая грудину.
– И кто теперь киска?
Мур поднял её и перекинул через плечо, затем одной рукой поймал пас и забросил мяч в корзину. Он промахнулся, вероятно, из-за того, что Пилар била его по почкам.
– Поставь меня на землю! Ты вытираешь об меня всю свою мужскую слизь! – он был без рубашки, потел и пах как лошадь. Некоторый мужской пот пах сексуально… например, как у Коннора. Но точно не у Мура.
Пока она висела вниз головой, в игре возникла пауза.
– Э… Кордеро? – произнесла Перес. – У нас гость.
Мур поставил её обратно на ноги. Когда зрение пришло в норму, Пилар увидела Коннора, стоящего возле угла здания. Его руки были скрещены на груди. Он был в тёмных солнцезащитных очках с линзами радужно-синего оттенка.
Ей не понравилось ощущение в её животе, когда она увидела его, или то слабое чувство вины, которое заставило её отойти от Мура.
Она двинулась навстречу Коннору, но Мур потянул её назад.
– Я займусь им.
– Пошёл на хер, мудак. – Она попыталась встать у него на пути, но он отодвинул её себе за спину и первым добрался до Коннора.
– Привет, чувак, – он протянул руку. – Кайл Мур.
Коннор секунду рассматривал его. Затем выпрямился и пожал руку.
– Привет. Коннор Эллиот. И мы встречались.
У Пилар возникло чувство, что Коннор злится… типа ревнует. И ей это понравилось.
Мур усмехнулся.
– Знаю. Я надрал тебе задницу.
– Просто удивил меня этими бабскими танцевальными движениями.
– Кикбоксинг – это не танго.
– Да без разницы. Дай мне реванш, и я тебя уложу.
Позиция Мура тут же изменилась и стала более агрессивной.
– В пятницу вечером в «Палубе»? Около восьми часов?
– В девять. У меня до этого планы.
– Я в деле.
– Заметано.
– Заметано.
– Окей-окей. Парни, успокойтесь. – Пилар схватила Коннора за руку и потащила вперёд за здание и к подъездное дорожке перед станцией. – Что ты здесь делаешь?
– Ты трахаешь этого парня?
– Что? – и об этом её спрашивает мужик, который отправился за киской прямо из её дома? Ну, нет.
– Вы двое потирались друг об друга. Ты трахаешься с ним?
– Во-первых, кто ты, бл*дь, такой, чтобы спрашивать? А во-вторых, какого хрена ты здесь делаешь?
За те несколько долгих секунд, когда она практически оставила его там, где он стоял, и вернулась, чтобы разобраться с тем дерьмом, которое её приятели готовы были вытворить, он просто смотрел на неё сверху вниз, не сняв солнцезащитных очков. Потом встряхнулся и улыбнулся. Наблюдая за его лицом, Пилар почувствовала, что эта улыбка потребовала от него некоторых усилий. Но когда она появилась, то была искренней… и самодовольной.
– Ты хорошо выглядишь, вся такая потная и в этой крошечной рубашке.
Он потянулся, но она отбросила его руку в сторону.
– Что. Бл*дь. Ты хочешь?
Его улыбка угасла.
– Увидеть тебя. Мы так и не обменялись телефонными номерами. Я ехал мимо и подумал: дай выясню, вдруг будешь тут. И вот ты. Занимаешься баскетбольным порно.
– Не будь мудаком. Дай мне свой телефон. – Он достал его из кармана и протянул ей, и она набрала номер. Потом позвонила себе. Её телефон был в депо, но это не имело значения. – Вот, – она передала ему телефон. – Теперь мы обменялись номерами, и ты забил горячее свидание с Кайлом. Получил то, что хотел?
– Поужинай со мной.
– Что?
– Ужин. Вечерний приём пищи. Пойдём поедим в пятницу.
– Ты сказал, что у тебя планы. И у тебя в пятницу уже назначено свидание, на котором отпинают твою задницу.
– Всё произойдёт не так. Но мужчина же должен есть, обречен он или нет. А планы у меня с тобой. Думаю, что мы поедим, я вручу твоему приятелю его яйца, потом заберу тебя к тебе домой и оттрахаю всеми теми интересными игрушками.
О… это хороший план.
– Мне надо вернутся сюда в субботу утром. У нас не будет времени использовать все мои игрушки.
И тогда его усмешка вернулась… та расплавляющая трусики усмешка, которую он использовал, когда добивался своего.
– Тогда мы просто начнём. Ну, так что, ты в деле?
Мысли понаблюдать за ним на ринге было достаточно, чтобы она прямо здесь на подъездной дорожке захотела запрыгнуть на него. И мысль о том, чтобы поиграть с ним и её игрушками не прибавила ей спокойствия. Ей понравилась его ревность. Ей это не должно было понравиться, предупреждающие колокола должны были сходить с ума, но, как ни странно, они молчали.
– Ты хочешь пригласить меня на свидание?
Он пожал плечами.
– Зови это свиданием, если хочешь. Еда, выпивка, драка и трах… как по мне – звучит как пятничный вечер.
Пилар рассмеялась. Для неё это звучало как прекрасное свидание.
– Да, я согласна. Забери меня в семь. Ты знаешь, где я живу.
– Ага. Тогда увидимся. – Он нагнулся и поцеловал её в щеку, потираясь бородой о её кожу, когда переместил рот к её уху. – Надень что-нибудь развратное.
А потом развернулся и пошел обратно к своему байку.
Пилар стояла и наблюдала, как он садится и уезжает. У неё не было выбора, она ощущала себя так, как будто приросла к месту.
