Текст книги "Пламя и тьма (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Звук старомодного будильника, имитирующего звон колоколов Биг-Бена, вытащил Коннора из глубокого сна. Приоткрыв один глаз, он увидел нечеткий образ женщины, сидящей на краю кровати и тянувшейся за чем-то.

Шум блаженно прекратился одновременно с тем, как он узнал Пилар и вспомнил, что он спит в её кровати.

Необычное развитие событий – просыпаться утром в кровати женщины. Обычно он приводил своих маленьких зайчиков в заднюю часть клабхауса. Эта цыпочка в какой-то мере перевернула его мир.

Она повернулась к нему и толкнула в бедро.

– Эй, ты проснулся?

Полностью открыв глаза, он потянулся и протянул руку, чтобы накрутить на палец локон её диких волос.

– Ага. Доброе утро.

– Доброе. Мне нужно идти. Так что и тебе тоже. – Она отбросила его руку, скинула с себя простыню и встала. Схватила что-то с тумбочки, а затем запустила руки в волосы… ох, и стянула копну волос в хвостик.

А следующее, что она сделала, – полностью стряхнула остатки сна из головы Коннора. Обнаженная, она подошла к дверному проему и, подпрыгнув, поймала планку турника. Её дом… дуплекс… был старым, с высокими потолками и такими же высокими дверными проёмами. Этот турник находился довольно высоко от пола. У нее была приличная тяга вверх для девушки.

И Коннор продолжил лежать, наблюдая за тем, как она начинает подтягиваться абсолютно голая. Боже всемогущий, она в отличной форме. Её спина и плечи сгибались и скручивались так, как он никогда раньше не наблюдал у женщин. Его рука машинально сползла по животу под простыню и обхватила ту часть тела, которая нашла её физическую нагрузку наиболее захватывающей. Через несколько секунд он сообразил, что дрочит в ритме с каждым её подтягиванием.

Ранее он не заметил, что у неё чуть ниже поясницы есть ещё одна татуировка. На любой другой женщине он бы назвал чернила на том месте «клеймом шлюшки». Но на Пилар – ах нет, она же хотела, чтобы он называл её Кордеро… – у Кордеро там – крест пожарного. У этого креста было особое название, и Коннор знал, что где-то в глубинах его головы он знает его. Чтобы отвлечься… ему было интересно, сможет ли он взять её прежде, чем уйти, он не хотел вот так кончать на её простыни… и именно поэтому он стал вспоминать название.

Мальтийский крест. Вот оно. У Кордеро чуть ниже поясницы был мальтийский крест. Слишком крутой, чтобы быть «клеймом шлюшки». Но Коннор усмехнулся над иронией размещения такого сильного символа… героизма… на месте для так называемого «клейма шлюшки».

Не желая отпускать свой член, но нуждаясь в большем отвлечении, он обвёл взглядом спальню. Ну, конечно, у неё был эклектичный вкус (Прим.: эклектика – смешение, соединение разнородных стилей, идей, взглядов и т. п.). Выбранные ею цвета были смелыми, а большая часть её мебели была просто странной. В её гостиной был столик, который, скорее всего, обклеили фотографиями, а затем залакировали. Сундук здесь имел грубую текстуру необработанного гранита, но явно был изготовлен из дерева.

И гостиная, и спальня были окрашены в тёплый жёлтый цвет. А вся деревянная отделка была белой. Железная кровать с декоративным изголовьем и изножьем была окрашена в кроваво-красный цвет. Тёмно-красные и сине-красные оттенки главенствовали в интерьере. У неё было много причудливых забавных безделушек и художественных вещей. Это был уютный, но странноватый домик.

Закончив подход, она спрыгнула на пол и развернулась. Её дыхание даже не было затруднённым, но бронзовая кожа слегка блестела от пота.

Первое, на что она обратила внимание, то, что делает рука Коннора. Когда она приподняла бровь, он отпустил свой член, который был близок к тому, чтобы закричать от некоторого облегчения.

– Не хочешь мне с этим помочь?

Она подошла к комоду.

– Нет, чувак, я же говорила. Вставай и выметайся. Мне нужно на пробежку и принять душ перед работой. А тебе пора уходить. – Она открыла ящик и вытащила одежду.

Когда она натянула облегающие тело беговые шорты, он вздохнул. Он практически ощутил, как его шары посинели. Потирая рукой пустое пространство кровати, которое ранее занимала она, он произнёс:

– Я могу потренировать тебя прямо здесь.

– Вопреки распространенному мнению, секс не так уж хорош, как физическая нагрузка.

– Это не касается того, как трахаемся мы.

Она остановилась, вытаскивая один из своих спортивных лифчиков, рука по-прежнему находилась в ящике, и усмехнулась. На секунду его член обнадежился. Но она покачала головой.

– Нет, ты должен уйти.

– Ладно, – вздохнул он и встал в поисках джинсов. Они разбросали свою одежду по всей комнате прошлой ночью. Он нашел их и стал натягивать, втискивая протестующий член в джинсу, а Кордеро наклонилась и выудила пару кроссовок для бега из-под своей кровати.

Чёрт, эта задница. Он не удержался… протянул руку… и попытка не пытка, шлёпнул её… Она подпрыгнула, согнувшись, и развернулась. Он одарил её озорной улыбкой. Которую она ему вернула.

– Диос мио. Одевайся, дурак.

Видя её решимость, он оделся.

Она проводила его до двери. Но прежде чем открыть дверь, он схватил её за руку и обнял за талию.

– Я хочу увидеть тебя снова.

Поначалу выражение её глаз смягчилось, и она улыбнулась ему улыбкой, которую он нашёл обнадеживающей. Но потом что-то изменилось в выражении её лица, как тень скрывает свет, и она отошла назад.

– Это ничего не значит, понимаешь? Мы просто подурачились – вот и всё.

Ему не понравилось, что она произнесла это, а также ему пришёлся не по нраву сам факт того, что это не понравилось ему. Прежде чем его реакция немного осела, ему потребовалось полсекунды, чтобы ответить. Достаточно, чтобы она отступила ещё на один шаг назад и настороженно посмотрела на него.

Он поймал её за руку, прежде чем она смогла отойти дальше.

– Ага, абсолютно. И я хочу снова трахнуть тебя и поиграть с игрушками, которые у тебя в ящике, и всё. На самом деле, я, наверное, трахну какую-нибудь киску, как только доберусь до клабхауса. Ты одарила меня сегодняшним утром синими шарами, спасибо тебе и твоей тренировке девушки с разворота «Playboy». В любом случае, сколько было повторов?

Её улыбка вернулась.

– Пятьдесят.

– Мило. Я мог бы побить это, конечно. Даже удвоить.

– Ага. Когда-нибудь мы проверим эту теорию. Но не сейчас. Давай, чувак. Пора уходить, – она толкнула его в сторону и открыла дверь.

Он уже вернулся в клабхаус, когда понял, что они не обменялись номерами телефонов. Обмен номерами – это не то, что он обычно делал, так что ему это даже не пришло в голову.

Ну и ладно. Он знает, где она живет и работает, и она тоже самое знает о нём. Они разберутся.

А пока ему определенно нужно взять клубную киску, если кто-то ещё находится рядом и в сознании с прошлой ночи. Ему нужны обе его головы сегодня утром.

~oOo~

Встреча в воскресенье была необычной. Магазин был закрыт по воскресеньям, и «Банда», как правило, использовала этот день для расслабления и восстановления после выходных. Но им предстояло обсудить большое дело… и с нескольких сторон.

Так что клуб выстроился за столом, несколько парней выглядели так, как будто могут уснуть. Как бы то ни было, Коннор чувствовал себя довольно свежо. Он рано встал, но крепко спал. Кровать Кордеро была удобной, с хорошим твёрдым матрасом.

А когда он вернулся в клабхаус, то нашёл на кухне убирающуюся Фавн – одну из новых девушек. И она хорошенько перегрузила ему голову. После того как он отослал её прочь, то проспал ещё пару часов и принял горячий душ. Можно сказать, есть что-то в раннем подъёме.

Немного, но есть.

– Давайте сначала перейдем к делу, о котором мы все знаем: работа Ла Зорры. Трик… у тебя есть что-нибудь для нас?

Трик подался вперёд.

– Ага. Я съездил к дому Демона и Фейт (Прим.: дом находится в уединенном месте в пустыне) и избавился от ржавчины. Я снова точен. С моей M25 я могу попасть в центр кромки жестяной банки пива с девятьсот ярдов.

– С девятисот ярдов? – вмешался Джей Эр. – Это ж... примерно полмили!

– Да, где-то так, – лаконично ответил Трик, но его утверждение ошеломляло. – Конечно, я был в пустыне и без преград. У меня не будет такой роскоши на таком же расстоянии в центре Лос-Анджелеса.

– Хотя такое возможно с крыши здания, на которой мы могли бы расположить тебя в паре кварталов отсюда. – Шерлок провёл пальцами по планшету и вывел карту финансового района Лос-Анджелеса на дальнюю стену, которую именно для этих целей сохранили пустой и белой. – Примерно через полторы недели Картрайт будет выступать в обеденный перерыв на мероприятии на площади Першинг, которая представляет зелёное пространство – вот здесь на юго-восточном краю финансового района, – пока он говорил, то обвёл красной линией небольшой прямоугольник парка на карте. – Вот здесь он будет располагаться. – Новая картина появилась в виде вставки сплошного наложения на карту, являя странный пурпурно-синий монолит с зеленым пространством и бетонными скамейками вокруг него. Появилась короткая красная линия, когда Шерлок отметил место, где будет стоять Картрайт.

– Вот это здание… – другая фотография появилась над картой. На ней был изображен высокий, но в остальном совершенно невзрачный стеклянный куб небоскреба… – находится в четырёх кварталах. Но в пределах твоего диапазона, Ти. Вот линия обзора с крыши. – Появившаяся фотография на этот раз демонстрировала вид на парк, очевидно, с того самого странного здания. Следующая фотография демонстрировала тот же вид, но с увеличением и красным «крестом», который, по-видимому, отмечал место, где стояла бы цель Трика.

Со своего места вблизи главы стола Коннор мог видеть, как Трик внимательно изучает все изображения. Трик оглянулся через плечо на Шерлока.

– У тебя есть вид на улицу с этого расстояния?

– Подожди. – Проецированное изображение потемнело, и Шерлок застучал по планшету. Одновременно с поиском, Шерлок проговорил: – Ты же знаешь, что невозможно провести точный выстрел с уровня первого этажа.

– Знаю, – ответил Трик. – Но это не то, что меня интересует.

Через пару минут дальняя стена снова засветилась, и Шерлок разместил несколько изображений в одном квадрате.

– Лучшее, что я смог достать… вид с улицы между точками и вид во всех направлениях вокруг здания.

– Хорошо. Это то, что мне нужно. – Трик наклонился вперёд, изучая изображения. Остальная часть «Банды» сидела тихо и тоже смотрела. Коннор предположил, что они делают то же, что и он: пытаются понять, что же ищет Трик.

Наконец, качая головой, Трик повернулся к столу.

– Везде есть камеры. За нами будут следить каждый раз, когда мы будем ошиваться рядом, люди просто позволяют этому происходить. Мы спалим место из-за такого дерьма. – Коннор ощутил, как вокруг стола прошла волна закатывания глаз, поскольку Трик слишком напыщенно разглагольствовал о здании, но он позволил своему тихому возмущению осесть и посмотрел на Шерлока, просто спросив: – Ты можешь что-то сделать с ними со всеми?

Тем, кто ответил, был Барт:

– В некоторой степени. Мы можем закольцевать мёртвое пространство на одних и заслонить другие, но, если мы вмешаемся в работу слишком многих, то это само по себе даст повод для подозрения. Это финансовый район. Эти ублюдки параноики. Типичные жулики, всегда косо смотрят на других. Поэтому нам нужно доставить тебя незаметно и близко, прежде чем мы начнем бардак с наблюдением.

– Именно в этом и заключается наша первая загвоздка, – добавил Шерлок.

Поняв проблему, Коннор рассмеялся. Это действительно настоящая проблема, но также это было чертовски забавно. Когда все повернулись к нему, он объяснил:

– Это ты, Ти, ты ох*ительно выделяешься.

И тогда все повернулись к Трику и пристально стали разглядывать его: длинные, толстые русые дреды и густая, похожая на проволоку русая борода. Татуировки, покрывающие его предплечья и руки – с этим они могли ещё справится, ну уж точно они не могли пересадить ему голову. И сейчас в Южной Калифорнии стоял июль… и август на момент нападения. Трик будет сильно выделяться, как в лыжной маске, так и как выглядит сейчас – грёбаная Медуза.

Хусиер махнул головой в сторону Трика.

– Как насчет поездки к парикмахеру, брат?

Все головы повернулись к Трику. Этот мальчик обожал свои волосы. Если бы Коннор не знал Трика, то ожидал бы, что его голова плохо пахнет. Она выглядела немытой. Но Трик очень придирчиво относился к своим волосам и гигиене. Иногда парню требовался практически час, чтобы собраться утром. Когда он работал или катался, то стягивал свои космы за спиной куском верёвки, но в противном случае, как сейчас, он оставил их свободно спадающими по спине и плечам. Он был практически как девчонка из-за этих волос.

Мысленное наблюдение Коннора получило подтверждение, когда, реагируя на вопрос Хусиера, Трик защитным жестом провёл и перекинул этих толстых змей, выглядя на одну секунду, как самая уродливая принцесса в мире.

Но его глаза расширились от шока. И он был расстроен этим предложением.

– Волосы отрастут, Tи, – произнёс Коннор, пытаясь звучать успокаивающе. – Ты сможешь отрастить их обратно.

Трик обратил свой горящий взгляд на него.

– Я не стриг волосы с тех пор, как меня выгнали со службы. Десять лет. Это больше, чем просто волосы. Они кое-что значат. Они… – он повернулся к Хусиеру. – Ты разыгрываешь меня?

Отец Коннора заговорил спокойно.

– У нас нет другого снайпера, брат. Я знаю, о чём мы просим. Я понимаю. Но больше никто не может это сделать, а тебя слишком легко опознать. Наша цель – прийти и уйти оттуда так, чтобы никто не въехал.

– Мы ещё даже не проголосовали за эту работу! – обычно Трик был спокойным и тихим, но эта дискуссия взволновала его.

Хусиер по-прежнему продолжил говорить тихим спокойным голосом:

– Мы договорились, что сначала обозначим план, а затем проголосуем за работу. Теперь план известен. Ты можешь проголосовать против без осуждения за этим столом. Но за этот план мы будем голосовать, и он требует, чтобы ты снова обрёл военную точность.

И опять же Трик в защитном жесте приложил руки к волосам. Но на этот раз он поймал себя на этом и уронил руки на стол.

– Ох*еть!

Когда он больше ничего не добавил, Хусиер повернулся к Барту и Шерлоку.

– Окей. Давайте выслушаем остальную часть плана. И тогда проголосуем.

После того как все детали были подробно изложены с демонстрацией ещё большего количества фотографий и карт, спроецированными на стену, Хусиер объявил голосование. Когда дело дошло до Трика, возникла увесистая пауза, и тогда он произнёс.

– Ох, да. И пошли вы все.

Голосование было единогласным. Они брались за эту работу для Ла Зорры, устраняя окружного прокурора округа Лос-Анджелес. Даже не зная, почему она хотела его смерти.

Когда с этим делом было решено, Хусиер произнёс:

– У нас также есть новый вопрос. Большинство из вас в курсе, но давайте разберемся. У Коннора, Диаза и Шерлока вчера был интересный день. Коннор, давай выслушаем твою версию.

Коннор описал произошедшее в «Хай лайф», а Диас и Шерлок добавили кусочки, которые посчитали нужными. Он оставил без внимания ту часть, что Пилар и Хьюго были членами семьи «Ацтеков». Коннор не думал, что это относится к конкретной проблеме «Банды», хотя этот факт, безусловно, относился к Пилар.

Когда история завершилась, заговорил Джей Эр.

– Мне не ясно… почему вы вторглись на территорию «Ацтеков»? Сделать одолжение кокой-то дырке, которую ты даже не знаешь?

На удивление острая вспышка гнева на это утверждение возникла в голове Коннора. Однако прежде чем он смог ответить, вмешался Мьюз.

– Она попросила о помощи. А мы ведь помогаем? Вот как мы сохраняем дружелюбие граждан. Они знают, что могут прийти к нам, когда не могут пойти к шерифу Монтойе.

Джей Эр покачал головой.

– Да, но мы помогаем в мелочах. Мы не ввязываемся во внутренние разборки на чужой территории.

– Это не внутренние разборки. Её брат не состоит в банде. – Коннор ощутил тот вид напряжения, которое нарастает в нём и нуждается в драке, прежде чем рассеется.

А Джей Эр наклонился вперёд и ещё немного добавил.

– Но он сделал что-то, чтобы их разозлить. Это не должно стать нашей проблемой. Дело в том, что ты гонишься за сладкой латинской киской и втягиваешь нас всех за собой в неприятности.

– Я хочу, чтобы ты был на ринге после этих слов, – вскочил Коннор. Он разозлился из-за предположения Джей Эра, что он втянул клуб в неприятности из-за цыпочки. Он был уверен, что именно это источник его гнева. Коннор был уверен, что не ощущает себя защитником чести Пилар. Дело не в этом. Не может быть в этом.

Джей Эр моргнул… он был худощавого телосложения, и Коннор мог сломать его пополам, если захочет… а если так продолжится, то точно так и будет. Но затем Джей Эр усмехнулся.

– Меня устраивает.

Хусиер вклинился, ударив рукой по столу.

– Боритесь на ринге, если хотите. Но вот что здесь имеет значение… вчера я согласовал их поездку. Не было времени проголосовать, поэтому я принял решение. Теперь у нас могут завариться тёрки с «Ацтеками», и если да, то это из-за меня. У них не так уж много своих проблем. Эспозито… дерзкий сукин сын… возможно, он просто съедет с темы. Большая проблема в том, что он под картелем Фуэнтес. А я не хочу стать причиной роста дерьма в Мексике. У Ла Зорры с ними перемирие. Если то, что мы делаем здесь, пустит по пи*де то, что происходит там, – у нас будет проблема. Так что сохраняете бдительность и будьте внимательны.

Он сел обратно в своё кожаное кресло.

– На этом у меня всё. Если Джей Эр настроен быть идиотом, тогда вы двое во что бы то ни стало идите и деритесь. Но брат, ты не прав. Кроме того, ты разозлил его, а в тебе всего пять дюймов роста и шестьдесят фунтов веса. Может тебе стоит извиниться, пока ты всё ещё можешь ходишь.

Коннор лишь улыбнулся.

~oOo~

– Можешь подержать Лану минутку? – жена Демона, Фейт наклонилась над спинкой секционного дивана, удерживая дочь.

Коннор положил пульт от телевизора и взял на руки симпатичную малышку.

– Конечно. Иди к дяде Конману, кексик. – Он разместил её на своей груди, и она тут же потянулась за крестом, висящим на его шее, натянув несколько волосков, когда пыталась засунуть его в рот. – Ай. Это моё. Вот возьми вместо. – Он пододвинул руку к её рту, и она присосалась к его пальцу с кольцом.

Когда Фейт повела Такера (старшего брата Ланы) по коридору по направлению к ванной, Коннор оглянулся.

– Она переодета и всё такое?

– Да, – театрально вздохнула Фейт. – Обещаю, тебе не придется ничего делать, кроме того, чтобы быть очаровательным.

– Хорошо. С этим я справлюсь. – Коннор любил детей… когда они были одеты, тихи и не воняли. Он также до определенной степени не возражал против них, когда они не были тихими. Он мог справиться с небольшим сквернословием, пока они успокаивались, а затем включал очарование.

Он любил всех клубных детей. Но эта маленькая девочка была самой милой из всех. Может, потому что она была дочерью Фейт, а Фейт была особенной для него с самого детства. Она была ему как младшая сестра. Ему было плохо, когда она убежала из дома в тот день. Но только когда она вернулась домой около полутора лет назад, он полностью осознал, насколько она ему нравится как сестра.

Её дочь была как идеальная маленькая куколка: с пучками светлых волос и огромными карими глазами. И она практически никогда не плакала… во всяком случае, не с ним. Она – исследователь. Даже несмотря на возраст четыре месяца, Коннор был в этом уверен. Эта маленькая мисс брала вещи и размышляла о них, прежде чем принять решение.

Все они собрались в доме родителей Коннора на ужин. Это было тем, что его мама Биби начала делать вскоре после того, как Демон и Фейт поженились. Она хотела, чтобы её семья собиралась вместе хотя бы раз в неделю. Члены семьи «Банды» приходили и уходили всю неделю, чтобы перекусить, по приглашению или просто так, или чтобы помочь с каким-то ремонтом по дому, или просто потусоваться. Но эта основная группа – Коннор, его родители, Фейт, Демон и их дети… Биби хотела, чтобы они все рассаживались как семья. И Фейт, и Демон оба рассматривали его родителей как своих, что устраивало Коннора.

Он чувствовал себя ближе к Фейт, чем к Демону. Он и Демон познакомились в то время, когда они всё ещё жили в Лос-Анджелесе, и когда Коннор уже стал проспектом, а Демон лишь начал ошиваться рядом с клубом. И начали они с того, что Коннор считал его ниже по положению. А сразу после того как Демон получил свой патч, произошла вся та хрень с Фейт и её отцом, и было трудно не думать обо всем этом.

Он любил Демона как брата, которым он и является, и им было легко вместе, но они не были близки. Когда Коннору нужно было выговорится, он шёл к Трику, а Демон к Мьюзу.

Демон вошёл в комнату и сел на другую сторону секции.

– Справляешься с ней? – спросил он.

– Ты же знаешь, что да, брат. Я люблю эту маленькую сладкую штучку. – Хотя сейчас его рука уже насквозь промокла от её слюней, поэтому он переложил её на сгиб руки, и Демон протянул ему прорезыватель и тряпку. – Как Так?

Демон улыбнулся улыбкой гордого папаши, каким и являлся.

– Очень хорош. Это дошкольное учреждение помогает. Он нагоняет. Когда его забрали у Коты, он отставал во всём примерно на год. Сейчас он практически всё нагнал.

Прошло около полутора лет с тех пор, как государство забрало Такера под опеку у бывшей Демона, наркоманки.

– Это здорово. Этот парень уже столько всего пережил в жизни.

Улыбка Демона угасла, он кивнул.

– Да. Но сейчас всё хорошо. Фейт усыновляет его, и он любит свою сестру – и это замечательно. Жизнь прекрасна.

– Ага, так и есть.

Маленький мальчик, о котором шла речь, как раз вошёл в комнату и уперся руками в бока. Такеру было почти четыре года, но он был маленьким для своего возраста – побочный эффект рождения матерью–наркоманкой и того что он застрял с её едва сознательной «заботой» в течение первых двух лет. Все его проблемы можно свести к этому. А его выздоровление с тех пор было связано с любящей семьей, которая теперь окружала его.

– Па! – практически прокричал Такер. – Бабуля сказала мыть руки и идти есть.

Демон повернулся и улыбнулся сыну.

– Хорошо, человек–мотор. Только мне?

Такер раздумал над этим, а потом покачал головой.

– Дядь Кон, ты тоже есть. Но не Лала. Мамочка уже дала Лале сиську.

Смеясь, мужчины встали.

– Что мне с ней делать, Так? Положить на полку?

– Нет! Дядь Кон! Она – ребенок! Дети не лежат на полках! – опять же, он стал обдумывать проблему. Коннор и Демон обменялись весёлыми взглядами, и дали ему обдумать. – Отдай Лалу Па. Па знает, что делать. Верно, Па?

– Не сомневайся, приятель. Я возьму её.

Демон взял дочь и положил в переносные качели, где она будет счастлива и спокойна во время трапезы, и, вероятно, уснёт примерно минут через пять.

Когда они расселись вокруг стола, передавая друг другу миски, чтобы наполнить свои тарелки, Коннор минутку размышлял о том, о чём они разговаривали с Демоном. Жизнь – прекрасна. У них есть клубная семья и довольно крепкая. И есть эта семья, сидевшая вокруг стола поменьше. Его мать и отец. Его сестра и брат. Их дети.

Его отношения с родителями всегда были хорошими. Ему не нужно было восставать, поскольку они всегда уважали его за то, кем он является, а он всегда хотел пойти по стопам Хусиера в клуб. По его мнению, его мать была близка к идеалу. Конечно, у них у всех были свои битвы, но они были надежной скалой друг у друга и знали об этом, даже когда кричали.

Ни Фейт, ни Демон не могли похвастаться таким стабильным воспитанием, как у него, и именно так они оказались в его маленькой семье. А теперь он стал «Дядь Кон».

Он везучий сукин сын.

Главной причиной из-за чего он жил в клабхаусе в тридцать шесть лет, было то, что он не хотел жить один. Он хотел иметь вокруг себя семью. Он был слишком стар, чтобы жить дома, поэтому он сделал свой следующий лучший выбор.

Но иногда он задумывался, не захочет ли он когда-нибудь такого же стола, но своего собственного.