Текст книги "Пламя и тьма (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 10
По дороге к ней они вообще не разговаривали.
В мозгу Пилар мучительно крутились шестерёнки в попытке осмыслить вечер… странный ужин, который был веселым и освежающим, раздражающим и сбивающим с толку – неким дезориентирующим циклом. Странная сцена в «Палубе», когда Коннор и Мур пытались убить друг друга, а судья позволял этому произойти, как будто ему заплатили или что-то в этом роде.
О, бл*дь. Конечно. Один из них заплатил ему.
Коннор. Это должно быть Коннор.
Остановившись в конце съезда, который привел бы их к ней домой, Пилар повернулась и принялась изучать мужчину на пассажирском сиденье своей машины. В основном она видела затылок, потому что он смотрел в боковое окно. Но она знала, что его лицо сильно повреждено. Хотя Мур выглядел намного хуже. Только один мужчина вышел на этот ринг по назревшему вопросу вне конкуренции.
Но почему?
Из-за неё. Хотя он отрицал – это правда. Он ревновал. Она поняла это на станции, и ей понравилось. Ну а, сегодняшний вечер был следствием. И ей по-прежнему всё нравилось.
Отсюда и бешеный трах на парковке. Публичный секс был пределом Пилар. Ей это не нравилось, она не могла подумать, что это горячо, и даже не хотела ни видеть, ни участвовать. Быть застигнутым врасплох – это одно. Она не стеснялась, полжизни она провела с мужчинами, которые видели её обнаженной достаточно часто, чтобы это больше её не заботило. Но она не искала публики. Секс, даже случайный секс, был интимным процессом, и заслуживал, по крайней мере, некого подобия грёбаной частной жизни. Что-то в её жизни должно оставаться частным.
Но ей нравилось то, что они сделали, по крайней мере, пока они это делали. Это была тёмная потребность и огонь, и это была одна из самых горячих встреч, которую она могла вспомнить. У неё даже не возникло ни единой мысли остановиться.
Им нужно было поговорить. Типа, такой настоящий разговор.
Он повернулся, хмуро приподняв бровь. Да, его лицо нуждалось в некотором внимании… в дополнение к опухшей челюсти и ушибленной щеке, на одном глазу был порез, и кровь размазалась и засохла вокруг него, а ещё один на нижней губе. Этот она попробовала на вкус на парковке. Насколько она понимала, её собственный рот тоже был весь в крови.
Ладно, сначала она починит его, а потом они поговорят.
И затем в зависимости от того, как пойдёт, может быть, она и покажет ему свой фетиш.
– Проблемы? – спросил он, и она осознала, что стоит на перекрестке слишком долго.
Она проверила наличие помех от других машин, а затем повернула налево.
– Нам нужно поговорить.
Он не ответил, просто развернулся обратно, чтобы продолжить смотреть в окно.
~oOo~
Дверь гаража была открыта, Миссис Ли была склонна к забывчивости. Они делили гараж на две машины, старый Форд «Таурус» миссис Ли с одной стороны и «Элемент» Пилар с другой. Она парковала свою «Victory» у задней стены… и обычно оставляла свой «Элемент» на обочине подъездной дороги, потому что двуместное пространство этого гаража было шуткой, а миссис Ли должна была открывать дверь нараспашку, чтобы вытащить свои артритные ноги из машины.
Она припарковалась на подъездной дороге. Когда они вышли, она нажала на кнопку пульта двери гаража, и та начала скатываться вниз. Коннор бросил взгляд на гараж, а потом наклонил голову набок.
– Кто катает?
– Что? – она встретилась с ним у багажника «Хонды».
– Там стоит байк? Чей он?
– Мой. Я езжу.
То, как изменилось выражение его лица, сказало ей, что он снова стал ревновать. Возникла неловкая пауза, как будто он был обеспокоен её ответом, а затем улыбнулся, подмигивая ей, растягивая губы.
– Мило. Не уловил марку… но это не «Харлей».
– Нет. Это «Victory Hammer» (Прим.: представляет собой круизер для любителей спортивной езды).
– Мило.
Он казался впечатлённым, может быть, даже довольным, но Пилар не хотела разговаривать о байках.
– Пойдём. У меня внутри есть аптечка первой помощи.
Оказавшись внутри, она повела его на свою кухню и усадила на стул в своём маленьком обеденном уголке. Потом достала аптечку и другие принадлежности. Когда она вернулась, он сидел, упираясь локтями в стол и положив голову на руки. Он посмотрел вверх, когда она положила аптечку перед ним.
– У тебя кружится голова?
– Не-а. Просто устал.
Он потянулся к аптечке, но она оттолкнула его руку в сторону.
– Сама справлюсь. Просто не двигайся.
Встав между его ног, она подняла его голову. Он так и не застегнул свою рубашку, и его широкая, как из дерева высеченная грудь оказалась прямо перед ней, и её рот наполнился влагой.
Сначала она протёрла его лицо мокрой мочалкой. Он закрыл глаза и позволил ей это, расслабляя лицо, даже когда она давила, чтобы промыть кровь из порезов.
– Ты заплатил судье или что-то типа того? Чтобы это дало тебе возможность сражаться так долго, как ты хотел.
Он открыл свои глаза, но не ответил. Хотя то, что он не сказал «нет», и было ответом.
– Потому что ты заревновал к Муру.
Он покачал головой.
– Херня.
– Ты довольно высокого мнения о себе, киска.
Она оттолкнула его подбородок и уронила мочалку. Когда она нарезала антисептическую салфетку, то прорычала:
– Я, бл*дь, ненавижу, когда ты называешь меня так. Могу сказать, что это из-за того, как я первый раз услышала, что так ты зовёшь всех женщин, на которых тебе пофиг… и официантка за ужином доказала, что я права. Это же просто как вагина, не так ли? Так ты видишь всех женщин? – она протирала его рваные раны антисептиком, и на этот раз, когда она вжала салфетку в разрез над его глазом, он мигнул и отстранился.
– Нет, не всех женщин.
Угадав, что он имеет в виду, она закатила глаза.
– Тогда всех женщин, кроме твоей матери.
– Какое это имеет значение? Почему тебя это волнует?
Она уклонилась от ответа и вместо этого задала другой вопрос.
– Зачем ты отправился домой со мной?
– Что? Ты пригласила меня.
Он схватил её за запястье и убрал руку от своего лица.
– Ага, но ты получил свой трах, и мы оба злимся друг на друга. Зачем ты пришёл?
Он уставился на неё.
– Я не злюсь.
– Ну, а я злюсь. – Она отложила салфетку и достала из аптечки пластырь-бабочку. Когда она наложила повязку на его бровь, то спросила: – Что мы делаем, Коннор?
Он снова уставился на неё, но на этот раз его глаза двигались, сканируя лицо Пилар, как будто он искал то, что она скрывает. Но в этом-то и состоял смысл её вопросов… она не хотела ничего прятать. Она решила, что хочет чего-то… кого-то. Его. И не только для удовольствия. Она чувствовала их химию, связь и это питало что-то внутри неё. Может быть, такой парень, как он, заполучит её и даст место на всю оставшуюся жизнь.
А затем маска, казалось, закрыла выражение его лица, и он ответил на её последний вопрос.
– Я думал, что пришел тебя трахнуть.
А это больно. Как и за ужином, когда она в какой-то момент наиболее сильно ощутила связь, он произнёс что-то бесцеремонное и немного дерьмовое, и она почувствовала, что он буквально оттолкнул её.
Всё происходило, как она хотела, а теперь она как будто бросается в эмоциональный блендер, и Пилар понимала, что грань между ними двумя быстро стирается. Но она просто уяснила это для себя, и поняла, что меняет условия, те самые условия, которые сама первой установила. Она сама отталкивала его до сегодняшнего вечера.
Она провела кончиками пальцев по опухшей, но не порезанной щеке, и его глаза затрепетали на секунду.
– Ты не хочешь большего, только это?
Его руки обхватили её бедра, и на секунду Пилар подумала, что он собирается усадить её на колени. Но вместо этого он оттолкнул её и встал.
– Я говорил тебе. Мне не нравятся осложнения. Ты мне нравишься. Мне нравится тусоваться и мне нравится тебя трахать. Но нет, я не хочу ничего большего.
Она понимала, что это чушь. Знала, чувствовала правду. Но не стала пытаться достучаться до него. Он собирается уходить. Она же просто смотрела, как он застегивает рубашку и поднимает жилет со спинки стула.
Она не удивилась, когда он произнёс:
– Я ухожу. Прости за парковку. У меня нет привычки трахаться с женщинами так, как они не хотят.
– Я хотела.
Он усмехнулся, но без юмора.
– Тогда ладно. Спасибо за медицинскую помощь. Увидимся.
«Увидимся». Он закончил с ней. Чёрт, Пилар не хотела этого. Она хотела узнать: что они чувствуют и почему чувствуют это. Что-то было между ними. Было что-то, чёрт побери!
– Коннор, подожди.
Она протянула руку, но он схватил её, прежде чем она смогла дотронуться до него.
– Я думал, мы понимаем друг друга, Кордеро.
Впервые её фамилия прозвучала неправильно.
– Так и есть. Это моя точка зрения. Думал, мы понимаем друг друга.
– Я не это имела в виду.
Он уронил её руку, отвернулся и направился прямо к входной двери. Она последовала за ним, в дверном проёме между кухней и гостиной она увидела, что он даже не замедлился, прежде чем открыть дверь и уйти.
Она всё ещё стояла на том же самом месте, обхватив косяк одной рукой, когда услышала, как его большой чопер «Харлей» заревел и умчался прочь.
Они были знакомы совсем недолго. Может быть, в то утро здесь, после того как он провел с ней ночь, когда сказал, что хочет увидеть её снова. Может быть, если бы она сделала что-то другое, вместо того чтобы отступить, – окно между ними оставалось бы открытым.
Но она этого не сделала. То, что она почувствовала, удивило её, и в то утро было слишком рано понять, чего она действительно хочет. Она сама позволила окну закрыться.
Проклятье.
~oOo~
– 76 пожарная станция! Двухэтажная резиденция, сильный огонь и много дыма, множественные возгорания, стремительное распространение в двадцать футов. Сообщение о двух пропавших без вести, находящихся в опасности. Используем рукав на автонасосе для подачи воды, другая пожарная команда проводит границу против распространения огня.
Пилар услышала вызов Гузсмана на подкрепление и приняла к действию. Она ничего не знала. Они с Муром приготовились войти в строение – дом в конце тупика. Недалеко от места происшествия находились мать и двое детей, Нгуен и Перес оказывали им медицинскую помощь. Они были очень расстроены. Их отец находился в доме, пойманный огнем в ловушку, когда пытался вытащить третьего ребенка.
Было слишком жарко, если ты не полностью облачён в защиту, а также обычно пожар может быть управляемым, если кто-то понимает, как это сделать и имеет необходимое снаряжение. Мать сообщила, что мальчик находился в ванной комнате наверху. А её муж отправился за ним.
Сейчас лестница и коридор были охвачены огнём. И это головоломка. Которую должен решить спасатель, и то, что удерживало гражданского в ловушке, было тем, с чем должна справится спасательная команда. В этом случае ― как попасть в помещение на втором этаже, когда единственная лестница уже охвачена огнём. Они пробовали забраться по лестнице через окно второго этажа, но развитие пожара полностью отсекло этот вариант. И им пришлось карабкаться вверх.
Ни единого человеческого звука не раздавалось сверху, и никаких признаков того, что кто-то надеется на помощь. С одной стороны, это может быть хорошим признаком… отец мог увести ребенка подальше от жара вглубь этажа, зная, что нужно сохранять кислород.
Или же они могли быть неспособны позвать на помощь.
Пока Мур запрашивал прокладку рукава, Пилар стояла у подножия лестницы и наблюдала за огнем. Она положила руку на стену, в её перчатках находились датчики на кончиках пальцев и ладони, которые считывали информацию об окружающей среде на визор её шлема: температуре, содержании кислорода и т.д. Данные светились зелёным и, казалось, парили над колеблющимися красными, желтоватыми и белыми цветами огня.
– Я что-то вижу. Я поднимаюсь. – Она сильнее сжала «Хулиган» (Прим.: лом) и поставила ботинок на первую ступеньку прямо у стены.
– Кордеро, бл*дь! Давай сначала хорошенько всё намочим.
Вода превратит дым и пар в плотный туман.
– Тогда я не смогу видеть. Я справлюсь.
– Бл*дь. Я прямо за тобой. – Он нажал на свой микрофон. – Нам нужно подразделение с рукавом прямо сейчас. Спасатель идет в огонь на втором этаже.
– Отставить. Рукав на подходе.
Пилар услышала приказ, но проигнорировала его. Огонь распространяется быстро. Она видела просвет, но это ненадолго.
Она слышала, как Мур раздраженно фыркает в микрофон.
– Нет. Мы уже в пути.
Затем он оказался прямо за ней, следуя по пятам. Когда они добрались до верха, огонь выглядел непроходимым, но Пилар увидела в нём зазор. Она пересекла его как раз в том момент, когда вода ударила снизу, и дым и пар наполнили воздух.
Они двинулись в коридор, где пламя распространялось прямо по стенам, но оставаясь близко к плинтусам на полу. Огонь был ленивым ублюдком и всегда шёл самым легким путём, Пилар повернулась лицом в шлеме к Муру, и лучшее, что они могли сделать, чтобы поделится друг с другом наблюдениями, это многозначительно переглянутся. Расследование не было их областью, но они оба считали, что это похоже на катализатор возгорания второго этажа.
Это чужая проблема, они на спасательной миссии. Половина дверей в коридоре была открыта. Они проверили каждую комнату, Пилар положила руку на закрытые двери и прочитала статистику, прежде чем постучать в них. Они обнаружили огонь, облизывающий стены, блокирующий окна, расползающийся по пространству пола странным контролируемым образом.
Ближе к концу коридора по внутренней стороне, Пилар положила руку на закрытую дверь и обнаружила температуру, которая подсказывала отсутствие огня… вероятно, потому, что содержание кислорода было слишком низким. Дым, скорей всего полностью заполнил комнату. Ничто в этом пожаре не имело смысла.
С таким небольшим количеством кислорода не было никакой опасности, поэтому она попробовала повернуть ручку. Та повернулась, но дверь не поддавалась. Что-то заблокировало её, и Пилар считала, что знает, что. Она стала обстукивать межкомнатную дверь выискиваю пустоты: сначала вверху, затем двинулась вниз, обнаруживая преграду – она казалась низкой и толстой. Тогда – это тело.
Пилар повернулась и жестами сигнализировала Муру о том, что она задумала. Затем подняла свой «Хулиган», что означало, что она ударит высоко и пробьёт дверь посередине. Она сможет схватить ребенка, а Мур сможет забрать отца. При удачном стечении обстоятельств – те просто без сознания.
Он кивнул.
И в тот момент за ними обрушился потолок. Когда огонь падал вниз, Мур бросился вперёд к Пилар, и они повалились на пол. Они были окружены пламенем.
Всё ещё лежа на ней, Мур крикнул в микрофон:
– Обрушение конструкции. Повторяю, обрушение конструкции. Второй этаж – потолок обрушился вниз. Полноценное вовлечение. Мы окружены. – Он оглянулся вокруг и скатился с неё. Вокруг них было около шести футов свободного пространства. Если вскоре снизу не придёт помощь, они облажались.
– Нам нужно попасть туда.
Пилар кивнула.
– Целься выше.
Мур встал и ударил по двери. Затем вытащил лом и размахнулся ещё раз, тут подоспела вода и потушила огонь.
Обжигающий туман заполнил пространство, доводя температуру до интенсивности горения серы. Мур выбил дверь. Отец и сын без сознания находились на полу с другой стороны двери. Мур потянул за то, что осталось от двери, и схватил отца, закинув его на плечи. Затем Пилар схватила мальчика. Они пробрались сквозь обломки и направились к лестнице.
Снаружи находились три машины и цистерна с водой. И ― какая радость ― грузовик спутниковых новостей. Несчастный случай в отдаленном районе – это потенциальный кризис: лесной пожар, жаждущий выйти из-под контроля. Мур и Пилар встретили фельдшеров на краю безопасной зоны и передали своих спасённых.
Рейс подбежал к ним.
– Вы в порядке?
– Да-да, – ответила Пилар. – Неожиданная удача.
Мур рассмеялся и толкнул её в плечо.
– Только ты можешь назвать это неожиданной удачей.
– Мы целы и невредимы. Это удача.
Он кивнул, и они вернулись к работе.
~oOo~
К тому времени, когда они вернулись в депо, уже настал день. Они были на тридцатишестичасовой смене, так что им по-прежнему оставалось ещё несколько часов смены. После того как они провели все проверки, немного перекусили, большинство приняли в душ, а затем залегли на свои койки.
Перес была одной из тех, кто направился на кухню, так что у Пилар была маленькая женская ванная только для неё. Она встала под прохладный душ и позволила воде смыть пожар.
Отец и сын живы. Они в плохом состоянии, но живы.
И они потушили пожар за несколько часов и сдержали дальнейшее распространение. Они с Муром спаслись живыми из этого обрушения.
В целом, это был хороший вызов.
Но этот огонь был странным. Он совсем не вел себя так, как должен был. Но, тем не менее, ей это было знакомо.
Она была не полностью честна с Коннором, когда он спросил, почему она захотела стать пожарным – в этой истории скрывало гораздо большее. Когда ей было восемь, она ночевала в доме подруги. Где среди ночи разразился пожар, и они с Мией не могли выбраться. Их спасли пожарные, подняв сильными руками, и так она узнала своих первых героев. Она всё ещё могла живо вспомнить ту ночь, то, что она чувствовала, ожидая в комнате, наполненной жаром и дымом, и то, что ощутила в руках пожарного.
Они обучались вопросам пожарной безопасности в школе и помнили, что надо держаться низко, поэтому лежали на полу в комнате Мии, держась за руки и ждали. Пилар наблюдала за пламенем, за тем, как оно танцевало, за тем, как оно, казалось, следовало по известному ему одному пути.
Конечно, в то время она не знала, что огонь пожирал любимую пищу, ускоряя горение. Теперь она это знала.
Кто-то устроил пожар, когда ей было восемь, и кто-то сделал то же самое сегодня. Они прошли через весь дом, сверху вниз, чтобы окатить его пищей для огня. Пока семья спала.
Таким образом, сегодняшний пожар отозвался в её памяти, должно быть, это была причина, по которой она так сильно волновалась и чувствовала себя такой потрясённой… она выполнила свою работу, вытащила жертв, доставила их живыми парамедикам. Они с Муром пережили суматоху невредимыми. Это был хороший вызов.
Но она чувствовала себя одинокой. Такой, бл*дь, одинокий. Она хотела, чтобы кому-то было не насрать, что она могла умереть сегодня вечером. Она хотела, чтобы кто-то прижал её к себе сильными руками и дал почувствовать защищенной на некоторое время.
Это было глупо, и она не понимала, как давнее детское воспоминание и странный пожар сегодня соединились воедино и превратили её в одинокую женщину. Но именно это чувство она так сильно ощущала.
Коннор развернулся и ушёл из её дома более недели назад. Она скучала по нему. Они едва знали друг друга, но она остро чувствовала, что потеряно что-то важное. Что он был тем, кто мог бы достучаться до неё, кто мог войти в её жизнь, занять предназначенное для этого свободное место, а также дать ей собственное, которое было вне правил.
Но он не хотел попытаться.
Ей уже следовало позвонить Дагу или Чарли – её приятелям по траху – и немедленно себя удовлетворить, но у неё не было аппетита ни к одному из них, ни к случайному партнёру. По иронии судьбы, секс без привязанности стал слишком сложным. Или же она уже влюбилась в байкера, который хотел лишь поиграть. В любом случае, ей было одиноко.
Когда вошла Перес, Пилар выключил воду и схватила полотенце.
– Ты оставила мне немного горячей?
– Ага. Мне не хотелось сегодня жара. Его уже было слишком много. – Она вытерлась и натянула одежду, которую носила здесь для сна… свободные треники и старую футболку… а затем заплела свою неуправляемую копну волос. Ей не хотелось париться, чтобы прилично высушить волосы. – Я попытаюсь немного вздремнуть.
В спальне в углу между мужскими койками и маленьким закуточком, который они сделали для женщин, её ждал Мур. Он тоже был только что из душа и одет в треники. Затемнённые стёкла окна боролись с утренними лучами солнца, и в комнате царило мрачное голубое свечение полуночи.
– Ты в порядке, чика? – он протянул руку и приподнял косу, лежавшую на плече. Его лицо немного зажило после боя с Коннором и теперь пестрело слабыми, сходившими пастельными жёлто-зелеными тонами.
– Да, а что?
– Твоё силовое поле приподнято. – Так он называл то, когда она была в плохом настроении.
Она вытащила из его руки косу.
– Просто устала. Посплю пару часов и буду в порядке.
Он прищурился, затем кивнул.
– Ага и я тоже. Если мы не будем высовываться, я приготовлю на обед гриль.
– Круто. – Она похлопала его по голому животу, а потом прошла мимо него и упала на койку. Она действительно была истощена.
И была такой, бл*дь, одинокой.
