Текст книги "Пламя и тьма (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 19
Коннор дернул роллетную дверь склада вверх. Прежде чем он вошёл внутрь, Мьюз схватил его за руку.
– Брат, что мы делаем?
Он отбросил руку Мьюза в сторону и вошёл на склад.
– Я собираюсь убить этого ублюдка и всех грёбаных «Ацтеков» в штате.
– Окей. Но пока у нас пока нет вестей от Шерлока. И мы не знаем, где он и с чем столкнемся – у нас ничего нет. Тебе нужно сделать паузу.
Коннор развернулся к старшему брату.
– Не выливай на меня это дерьмо «сделай паузу». Я не Демон. Я не слечу с катушек. – Демон стоял рядом, но Коннору было начхать, если он кого-то обидел.
Мьюз покачала головой.
– Ага, уже.
Коннор отвёл руку для удара, но Мьюз поймал его руку на середине замаха. Он больше ничего не произнёс, просто пристально смотрел голубыми глазами на Коннора. Наконец, Коннор расслабился, и Мьюз отпустил его руку.
– Я должен отомстить. – И ему насрать на то, что Хьюго брат Пилар. Если эта бесполезная трата кислорода по-прежнему будет дышать к концу этого дня, Коннор явно рехнётся.
И всё произошедшее – его собственная вина, и он должен сделать всё возможное, чтобы всё исправить. Он полностью помешался на Пилар. Был доволен и польщен тем, что она обратилась к нему за помощью, и он сам вынес её проблему с Хьюго на рассмотрение отцу, втянув в это весь клуб. А теперь его отец может умереть. И его мать, которая уже однажды ужасно пострадала из-за жизни, которую вели её мужчины, пострадала вновь. И всё потому, что он был связан с Пилар.
Был связан – больше нет.
Мьюз заговорил, отвечая на последнюю реплику. Которую Коннор произнёс вслух.
– Без вопросов. Но пока мы всё ещё не знаем, что нам нужно. Дай Шерлоку минутку получить информацию.
Он был прав. Коннор стал бродить вокруг и пнул коробку.
– Бл*дь! – он обвёл взглядом мужчин, пришедших с ним: Мьюз, Демон, Трик, Лакота и Диаз. Их было шестеро. Достаточно, чтобы вести в бой, если понадобится. Но не без информации о том, что их ждёт впереди. – Окей. Ждём.
Они прождали десять, возможно пятнадцать минут, а потом телефон Коннора завибрировал. Это был Барт. Он ответил.
– Барт… есть новости о моём отце?
Тот не сразу ответил, и голова Коннора начала раскалываться от отчаянного беспокойства.
– Барт! Бл*дь!
– Прости, – Барт прочистил горло. – Его перевели из хирургии в отделение интенсивной терапии. Он жив. Но ничего хорошего, Кон. Ты должен сюда вернуться.
Коннор зажмурился, заставляя себя сосредоточиться и дышать.
– Я не могу. Пока нет. Мне нужно отплатить. У тебя есть что-нибудь для этого?
– Да. Засекли его пикап. 5728 Мишион Стрит. Глубоко на территории «Ацтеков». Это отдельно стоящие жилые дома. Шесть штук. Мы не можем сказать тебе большего, чем обозначить здание, Коннор. Но одно из этих арендовано Карлитой Эрнандес ди Эспозито. Я думаю, она кровный родственник Рауля. Дом 1Б. Будь осторожен, Кон. Вся банда может находиться в этом здании. Поджидая тебя.
Коннор рассчитывал на это. Он хотел истребить всю грёбаную банду.
– А что насчёт остальных домов?
– Сдаются в аренду гражданским лицам. Тебе нужно будет провернуть всё потише, брат.
Не существует простого способа войти туда. Средь бела дня, и он хотел убить их всех.
– Окей. Спасибо, мужик. Как моя мама?
– Она проснулась. Женщины сейчас с ней. Она беспокоится о тебе и Хусе.
От этого Коннор слегка улыбнуться. Его мама всегда заботилась обо всех.
– Скажи ей, что я вернусь, как только смогу. Я всё исправлю.
Ещё одна пауза, и Барт произнёс.
– Окей, брат. Держи меня в курсе.
– Обязательно. – Сейчас Барт глава клуба. Сейчас. Пока его отец не встанет на ноги. Только до тех пор.
Коннор повесил трубку и поделился новостями со своими братьями.
Когда он закончил, Трик сказал:
– Мы не можем идти туда нахрапом, Кон.
– Они сожгли моих родителей. Мой отец может умереть. Моя мама пострадала. Ты её видел? Я хочу, чтобы они все умерли.
– Брат, я тебя слышу. А теперь услышь меня. Если ты хочешь пойти туда в жилой прямо сейчас до полудня, то мы должны попытаться сделать это, по крайней мере, тихо.
– Никто на Мишион Стрит никогда в жизни не вызывал копов, – добавил Диаз. – Мы можем заявиться туда и не тихо.
Трик повернулся к нему.
– Всё серьезней. Сколько людей живет в этом здании? Думаешь «Ацтекам» не насрать, если детей попадут под перекрестный огонь?
– Какие твои предложения?
Лакота вмешался, подбрасывая кинжал рукой.
– Если мы сможем застать их врасплох, то сможем всё сделать тихо.
Коннор сел на металлический ящик в хранилище и заставил себя подумать. Они планировали бой в жилом доме. Если они вообще смогут войти тихо – то только в самом начале. Возможно, они смогут уничтожить охранника. Однако, оказавшись внутри, начнётся хаос. Этого никак не избежать.
Трик вытащил свой телефон.
– Вот вид на здания. Шесть домов. По три этажа. Итак, два жилых блока на каждом этаже. Одна входная дверь в здание. Одна задняя дверь, но в задней части каждого блока есть балкон с пожарными лестницами.
Коннор взял телефон Трика и изучил изображения.
– Нам нужно как минимум два парня сзади. Это оставляет нас с четырьмя в наступлении. Мы знаем, сколько там «Ацтеков»?
Трик добавил:
– А есть ли у них семьи? Дети? К какому количеству посторонних людей мы должны быть готовы? И что мы делаем с женщинами и детьми?
На его вопрос ответил Диаз.
– Один из них всё ещё за решёткой, но если они приняли в свои ряды Хьюго, их будет семь. Дети Эспозито выросли – его парень член банды, о других я не знаю.
Стоя позади, Коннор переместился в заднюю часть хранилища.
– Следите внимательно там за всем. – Похоже, все заметили, как он вытаскивает оружие из шкафа. – Мы идем с малым калибром и глушителями. И экипируемся. – Он вытащил стопку кевларовых жилетов из открытого ящика. – И имеем дело с тем, что обнаружим. Стараясь удержать наши пули там, где они должны быть. Но я не беру на себя ответственность за то, что эти ублюдки сделают со своими собственными людьми. Давайте заткнёмся и выдвигаемся.
~oOo~
Оставалась пара дней до Хэллоуина. Погода стояла теплая и ясная, такой безоблачный день, который становится очень скучным в Южной Калифорнии. Дети в школе, люди, у которых есть работа на ней, так что улица была пустынна. Несколько дешёвых безликих украшений для Хэллоуина были расставлены на подъездах, приклеены к дверям и окнам. Но это был не тот район, где люди позволяли своим детям ходить по соседям играя в «сладость или гадость». Это был тот район, из которого люди забирали своих детей, чтобы клянчить конфеты в более безопасном месте и с лучшими конфетами.
Они припарковали байки за углом от Мишион Стрит – не слишком далеко для того, чтобы быстро свалить, но на достаточном расстоянии, чтобы звук их двигателей не объявил об их появлении. Они уже были экипированы и вооружены. Коннор жестами напомнил о плане, и они разошлись.
Демон и Мьюз прикрывали тылы. Коннор, Трик и Диаз шли в нападение. Лакота продолжал наблюдать, охраняя большое переднее окно, на случай, если кто-то пройдёт этим путём.
Коннор вел вперёд, держась вплотную к зданиям, держась в тени. Примерно за две двери от их цели, когда он сканировал улицу одним глазом, он резко затормозил и жестами показал остальным остановиться.
Трик был прямо за ним.
– Что?
Он кивнул в сторону грузовика GMC поздней модели, припаркованного прямо перед зданием, напротив которого они стояли. Трик посмотрел, а затем посмотрел ещё внимательнее. Он повернулся к Коннору, нахмурясь. Затем его голова резко повернулась к грузовику.
– Е*анный в рот. Это...? – на заднем пассажирском стекле удлиненной кабины была наклейка. Мальтийский крест.
– Ага. Бл*дь. – Это грузовик Мура. Если Мур здесь, то и Пилар тоже. Эти двое неразлучны.
Диаз наклонился вперёд.
– Что за задержка?
– Старуха Кона может быть внутри.
Коннор покачал головой. Нет, не его старуха. Возможно, они и двигались в том направлении… да кого он обманывает, так и было… но он порвал с этим дерьмом. Ему никогда и в голову не приходило, что он может оказаться тем, кто не сможет с чем-то справиться, но он не мог. Наблюдая за этими кадрами видео, видя, что её брат, бл*дь, поджёг дом его родителей с ними внутри, сжёг весь их район, видя выражение её глаз, то, как она пыталась защитить своего брата, даже после того, что он сделал, и то, что она выбрала этот кусок дерьма, а не его… он не мог справиться ни с чем из этого.
И вот теперь она здесь. Чтобы защитить своего брата. От него.
Он покачал головой.
– Не имеет значения. Выдвигаемся.
~oOo~
Они добрались до двери квартиры без происшествий. Старушка вышла в коридор, но потом, увидев их, шагнула обратно и заперла дверь, а в остальном, насколько они знали, их не заметили. Коннор позвонил Мьюзу – они с Демоном на месте.
Настало время войти.
Он слышал музыку и разговоры за дверью. Он проверил швы вокруг косяка. Существовала возможность (если знать, что искать) правильно рассчитать, сколько на самом деле на двери установлено замков. Коннор знал, что и как искать. У этой двери было три замка, но, похоже, только один закрыт. Предполагая, что с другой стороны также может быть накинута цепочка, он отошел назад и направил свой тяжелый ботинок.
Дверь поддалась с первого удара – косяк полностью оторвался. Коннор быстро инстинктивно окинул всё помещение взглядом: девять мужчин, включая Мура и Хьюго, три женщины, одна из которых Пилар. Детей он не увидел. Не тратя больше времени, он выстрелил в ближайшую голову сероволосого «Ацтека» с чещуйчатыми крыльями, выбитыми по бокам головы. Мужчина упал замертво, и Коннор приготовился к хаосу.
Примерно через тридцать секунд разразился хаос. Они накрыли «Ацтеков» безоружных, и к тому времени, когда у них оказалось оружие, «Банда» уже покончила с тремя из них.
Тогда Эспозито схватил Пилар и воткнул ей в лицо пистолет, яростно запихнув ствол в рот, и Коннор вскинул свободную руку вверх, чтобы остановить своих людей.
– Стойте!
Ему было не всё равно. Должно было бы быть… он должен был позволить чему угодно произойти с ней, пока не доберется до её брата, но ему было не всё равно. Хьюго навредил его семье, его родителям, и Пилар здесь, она выбрала брата вместо него. Но он не мог отключить своё сердце. Он любил её так, как никогда никого не любил. И даже сейчас. Даже здесь, в месте, где она пыталась предать его. Он не простит её, но не может перестать любить. Он ощущал, как его разрывает пополам.
Тогда Эспозито безумно рассмеялся и обернул рукой её гордо, по-прежнему вжимая пистолет, и Коннор увидел, что она связана… её руки связаны за спиной.
– Хьюго, хермано (Прим.: в переводе с испанского – братишка), а ты популярный парень. – Он взглянул на Коннора. – Ты тоже здесь, чтобы спасти его? Его сестра думает, что сможет выторговать его обратно. Или же ты пришёл за его головой? Он хорошо поработал на меня, должен сказать. Думаю, он уже должен получить повышение.
Пилар стала сопротивляться сильнее, а Эспозито ещё крепче сжал её горло. Она издала болезненный натянутый стон. Не сумев себя остановить, Коннор сделал шаг в её сторону, а Эспозито усмехнулся, соскользнув одной рукой с её шеи вниз по плечу, чтобы схватить за грудь и сжать.
Боль и напряжение Пилар были очевидны, но Коннор заставил себя сфокусироваться на её похитителе, который мерзко так смотрел как, будто что-то выиграл.
– Или, возможно, она – та, ради которой ты здесь. Возможно, тебе просто нужен этот прекрасный кусок задницы? Она похожа на мать. Диос Мио (Прим: в переводе с испанского – господи боже), Оливия была что-то с чем-то. Жаль, что она попала под перекрестный огонь. Я хотел сделать её своей.
Хьюго и Пилар оба отреагировали на это. Пилар перестала сопротивляться, а Хьюго развернулся и встал лицом к лицу с Эспозито.
– Как же это понимать?
Эспозито снова рассмеялся этим безумным хохотом.
– У тебя пустовато в башке, да, Хьюи? – и снова обратил своё внимание на Коннора. – Твои парни прямо сейчас бросят оружие.
Коннор шёл первым, опережая своих людей. Он колебался, пытаясь заставить свой мозг игнорировать Пилар и прямо сейчас сделать грёбаный выстрел.
Эспозито кивнул, и раздался взрыв. Трика отбросило назад, он упал на пол без сознания или, по крайней мере, сильно оглушённый. На этом Хьюго полетел вперёд в сторону Эспозито.
– НЕТ! – закричал Коннор, но потом в комнате разбушевалась стрельба, и его загнали на пол. Пуля попала ему в руку, задевая по касательной, пока он падал вниз. Диаз приземлился на него, а затем скатился, отстреливаясь.
Когда Коннор приподнялся, Пилар лежала на полу. Хьюго тоже. Трик внизу и Мур тоже.
Эспозито направил пистолет на Пилар. Всё ещё полусидя с основной рукой такой горячей и онемевшей, Коннор не раздумывал и не целился. Он поднял оружие и выстрелил. Выстрел попал Эспозито в ногу, но не сбил его. Коннор встал и выстрелил ещё дважды. Когда Эспозито наконец-то упал, Коннор почувствовал, что как будто его ударили кулаком Божьим. Он снова приземлился на пол, и мир вокруг него начал вращаться и угасать.
– Кон! – Диаз оказался на коленях сбоку от него и тянул за рубашку. – Можешь встать?
Выстрел угодил Коннору в жилет – ниже рёбер. Бл*дь, а это больно.
– Ага. – Он изо всех сил старался подняться на ноги и видел, что Трик делает то же самое, его рука прижималась к груди. – Ты в порядке, Ти?
– Ага. Господи, это больно.
– Все целы?
Мьюз и Демон тоже находились в квартире. Демон кивнул.
– Да. Вы с Триком приняли на себя весь удар. Да здравствует кевлар.
Без базара. Но Пилар по-прежнему на полу. Бл*дь! Позабыв о боли в рёбрах, он перелез через тела «Ацтеков» и опустился на колени у её бока. Он выхватил своё лезвие и перерезал скотч, удерживающий её запястья, а затем перевернул девушку, проверив пулевое ранение. Её голова кровоточила, и сначала он думал, что его сердце остановится, но кровотечение было не из-за пули. У Пилар был глубокий порез над виском и на щеке. Эспозито ударил её пистолетом, а не выстрелил из него.
– Слава Богу. Давай, детка. Очнись. – Она этого не сделала, и он прижал её к своей ноющей груди и огляделся. Вся «Банда» находится внутри квартиры. А также две женщины «Ацтеков» ковыряются в углу, Диаз разговаривал с ними по-испански. Мур сел, он получил ранение в плечо. Его запястья тоже были связаны (к ним по-прежнему прилипала порванный скотч). Хьюго лежал на полу посреди комнаты, недалеко от тела Эспозито. Глаза его были широко распахнуты и незрячи. Небольшая одинокая дыра портила щёку. Он был мёртв.
Все «Ацтеки» лежали на полу. Когда один из них застонал у ног Мьюза, тот направил пистолет вниз и прикончил его. И вот тогда все ацтеки были мертвы.
Вся банда мёртвым грузом лежала на полу этой дерьмовой квартиры у ног «Банды». Все, кроме Сэма, который был за решёткой из-за предъявленных обвинений в изнасиловании и убийстве.
– Нам нужно подчистить здесь, – голос Трика всё ещё был натянутым, и ему пока не удалось встать прямо.
– Ага. Лакота, позвони Барту. Нам здесь нужна служба, фургон и Джей Эйр в клабхаусе. У нас есть раненые. Трик, можешь сам ехать?
– Справлюсь. Давай поможем Кордеро и её приятелю.
Когда Трик произнёс её имя, Пилар взбесилась и стала бороться в руках Коннора.
Она открыла глаза, и Коннор ощутил мучительный порыв облегчения и любви. В конце концов, он понял, что простит её. Он слишком любит её, чтобы не сделать этого.
– Всё в порядке, детка.
– Коннор? О боже, прости. Прости. Прости. Я не знала, что он... Я не знала. – Она повернула голову и увидела тело брата. – Хьюго? Ох, нет, о… Хьюи! Хьюи!
Оттолкнувшись от Коннора, с кровью, стекающей по её лицу, Пилар поползла к брату и подхватила его голову. Коннор увидел, что задняя часть его черепа тоже исчезла, но Пилар, кажется, не заметила этого или ей было всё равно.
Она не плакала. Она раскачала его в объятиях и стонала:
– Ло сиенто, нана. Ло сиенто, Ло сиенто.
Коннор не сильно владел испанским, но знал достаточно, чтобы понять, что она извиняется перед бабушкой. А потом он понял всё остальное. Почему она так сильно защищала своего дерьмового брата, почему пыталась спасти его от возмездия «Банды». Она не пыталась спасти его. Она пыталась спасти бабушку от боли его потери.
По-прежнему на коленях он подполз к ней и обнял.
– Всё будет хорошо, детка. – Он должен был принести соболезнования, сказать ей те слова сожаления, которые говорят, когда кто-то теряет близкого человека, но ему не было жаль. Единственное, о чём он сожалел, так это о том, что не его пуля уничтожила ублюдка.
Нет… также ему было жаль, что Пилар страдает.
Он крепче прижал её, что означало предложением ей утешения, но она стала сопротивляться.
– Не в порядке! Боже, точно нет! Это убьёт её. Он был моей обязанностью, а я всё испортила. – Она подняла глаза и увидела своего друга. – Бл*дь, Мур! Боже, тебе больно!
– Я в порядке. Помощь идёт. – Мур выглядел бледным, но он ясно и последовательно изъяснялся.
Аккуратно опустив голову Хьюго на пол, она снова оттолкнула Коннора и направилась к другу.
А Коннор сидел там один посреди последствий произошедшего: у него сжимались кулаки, болели рёбра, кровь струилась по руке, и он наблюдал за тем, как Пилар обследует рану Мура. Он, бл*дь, реально ненавидит этого парня.
~oOo~
После того как Джей Эр зашил его и заклеил, и долго разговаривал с Бартом, Коннор отправился искать Пилар. Конечно же, бл*дь, она была с Муром. Джей Эр уже зашил порез на её лице и забинтовывал плечо Мура.
– Я переговорю с тобой, Кордеро?
Она повернулась на его голос и нахмурилась, увидев его руку.
– Тебя тоже ранили?
Это было первым, что она заметила.
– Просто царапина. Я в порядке. Хотя ты мне нужна.
Он утешался тем, что она сразу же подошла к нему. Она обняла его за талию. Он моргнул и застонал, а она резко отскочила назад. Сердито смотря на него и задирая его футболку.
– Боже! Что случилось?
– Словил пулю в жилет. Сломано ребро или два.
– Тебя подстрелили?
– Жилет остановил её. Я в порядке. Но мне нужно вернуться в больницу. И я хочу, чтобы ты поехала со мной. Пожалуйста. Я ещё не видел отца.
Она перевела взгляд от него на Мура, и Коннор практически чуть не послал всё на хер. Он не может справиться с этим дерьмом. Но, бл*дь, она ему нужна. Так что вместо этого он протянул руку и схватил её за руку, радуясь тому, что боль в рёбрах позволяет сосредоточиться.
– Господи Боже, перестань предпочитать мне других людей. Бл*дь, прекрати это.
Она повернулась к нему, глаза её широко распахнулись.
– Что?
– Твой брат, твоя работа, твоя бабушка, твой друг. Когда я буду первым?
– Коннор, ты – первый. Я люблю тебя. Но существуешь не только ты. У меня в жизни есть и другие дела.
Он был ранен и устал. Он был зол и боялся за своих родителей. Часть его, которая видела всю картину, понимала, что он ведет себя как капризный мальчишка, но если когда-нибудь и настало время, чтобы стать первым в её жизни, то он думал, что оно настало прямо сейчас.
Или, возможно, нет. Её брата только что убили. Её бабушке ещё не сообщили. Её друг ранен и находится посреди клабхауса «Банды», который не обязательно был самым гостеприимным для него местом, тем более после того как Коннор попьяни раз или два трепался об этом парне.
Так что, ладно. Если она откажется, он найдет способ с этим разобраться. По крайней мере, потом, когда всё уляжется, и они смогут поговорить об этом как взрослые люди.
Им ещё нужно обсудить всё, что произошло сегодня. Но позже. После того, как всё успокоится.
Но она не сказала «нет».
– Я люблю тебя, Коннор. И если ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой в больницу, тогда я буду там. Просто позволь мне сказать ему, что я ухожу, ладно?
С облегчением он поцеловал её, а потом отпустил к другу.
Глава 20
Пилар нужно добраться до бабушки.
Её мозг был настолько переполнен, что она вообще едва могла соображать. Она чувствовала себя замедленной и онемевшей, и голос в её голове продолжал пытаться убедить её, что она застряла во сне. Она ущипнула себя, влепила себе пощечину, но не смогла проснуться. Потому что это не сон. Всё происходит на самом деле.
Её брат – мёртв. Чёрт, Хьюго мёртв. Он убил людей, ранил родителей Коннора, уничтожил целую улицу с домами и акры дикой земли.
В любом случае, он принимал в этом участие. Его первая задание как «Убийцы».
Боже.
А теперь она стояла рядом с Коннором и пыталась сосредоточиться на том, что говорил ему доктор об отце.
Коннор совершенно обезумел. Она не могла угнаться за его постоянно меняющимся и меняющимся настроением: эта его потребность в ней утром, а позже его ярость и неприятие её, его утешение после всего произошедшего, его требование к ней в клабхаусе и эта его вездесущая ревность.
Она понимала, почему, понимала, что у него был слишком трудный день, что люди, которых он любит больше всего на свете балансируют на грани смерти, но она не могла понять, что ему от неё нужно. Она сама пережила дерьмо. Боже… а где тело Хьюго? Что «Банда» имела в виду под «вызовом службы»?
Что, бл*дь, она расскажет бабушке?
Рука Коннора сильнее сжала её руку, и она снова пыталась сосредоточиться. За ними и вокруг них стояли несколько членов его клубной семьи, также слушающие монотонный голос врача. Они все стояли, Коннор отказался от предложения врача присесть.
– Мне нужно, чтобы вы говорили по-английски, доктор. Я слышу много слогов и никакого смысла.
Доктор Филпотт кивнул и прочистил горло.
– Да. Прошу прощения. Ваш отец перенес тяжелую травму головного мозга…
– Это я понял. Давайте про остальное.
– Существует значительное число отеков. Чтобы дать мозгу лучший шанс вылечиться и восстановиться, мы удалили часть его черепной коробки.
– Вы разобрали его голову на части? Бл*дь?! – он провёл свободной рукой по волосам, и Пилар стала сопротивляться стремлению освободить свою руку из его сокрушительной хватки.
Доктор моргнул от агрессивного тона Коннора, но всё равно продолжил говорить таким же спокойным и ровным голосом. Каждый врач, которого знала Пилар, был способен таким же образом разговаривать с семьями, преподнося им тяжелые новости так, чтобы полностью сдерживать эмоции.
– Нам приходится так делать, чтобы открыть мозговой отсек, когда он сильно отекает. Сжатие черепом было бы разрушительно. – Когда Коннор лишь вздохнул больше, не перебивая доктора, Филпотт продолжил. – Мы имплантировали сегмент черепа в живот Вашего отца, чтобы сохранить его подольше, пока не сможем вернуть его туда, где ему место.
– Опять же, доктор. Вы говорите, что поместили череп моего отца в его живот?
– Да, часть черепа. Под кожу. Это обычная практика при черепно-мозговых травмах, как у вашего отца.
– Боже. Что ещё?
– Дыхательная система повреждена из-за жара и дыма. Есть некоторые постоянные рубцы, которые ограничат дыхательную функцию на всю оставшуюся жизнь, но, если он выживет, у него должно остаться достаточно лёгких, чтобы вести нормальную жизнь.
Рука Коннора (вся его рука) стала жесткой, как сталь. Он просто раздавил её руку.
– А его ожоги?
– Это наименьшие из травм. На правой стороне тела имеются ожоги второй и третьей степени. Останутся рубцы, но есть шанс, что трансплантация не понадобится. На данный момент наше основное внимание на травме головного мозга. В дальнейшем мы ещё раз вернёмся к этому вопросу, если он начнёт выздоравливать.
– Если вы снова произнесёте «если» или продолжите говорить о моём отце, как будто он вещь, вы сами закончите черепно-мозговой травмой.
Филпотт побледнел и вздрогнул, а Пилар положила свою свободную руку Коннору на грудь.
– Успокойся, милый.
Коннор посмотрел вниз на неё, и выражение его лица практически заставило её саму вздрогнуть. Он рассеивал свой гнев, и она лишь уловила крупицы.
Доктор восстановил самообладание.
– Уверяю вас, что ваш отец получает наилучший уход. Сейчас нам нужно подождать и следить за ним, увидеть, как его мозг отреагирует на операцию и лекарства, которые мы вводим. Следующие часы – решающие.
– Могу я его увидеть?
– Он в отделении интенсивной терапии, и будет в коме, по крайней мере, в течение следующих двух дней. Поймите, поначалу его внешний вид может быть... волнующим.
– Мне всё равно. Мне нужно его увидеть.
Доктор кивнул.
– Понимаю. Только вы один и не более пяти минут. За ним пристально следят. Он в палате №2. – Доктор посмотрел мимо Коннора и Пилар на остальных мужчин и женщин, которые привстали на его словах, и снова побледнел, прежде чем его внимание вернулось к Коннору. – У вас есть ещё вопросы?
Когда Коннор покачал головой, доктор кивнул и развернулся. У Пилар возникло явное чувство, что он сбегает.
Коннор снова сжал её ноющую руку.
– Пойдем со мной.
– Он сказал…
– Нахер. Ты мне нужна.
– Тогда пойдём.
Он поднёс её руку к губам, хватка ослабла, когда он поцеловал её пальцы.
– Я люблю тебя.
И она любила его. То, что она чувствовала к нему, было таким сильным, что чертовски пугало. Но её голова онемела и была перегружена, и она не смогла сформулировать чувства в слова. Он хотел быть первым в её жизни, и вот она здесь, отодвинув в сторону свою собственную семью с тем насилием, с которым с ней обошлись, стоит рядом с Коннором, пока тот борется с той жестокостью, которую ему причинили. За что она в большой степени была ответственна. Её разрывало на части, и она ощущала всё как рваную боль где-то внутри.
Но она была ему нужна, и он попросил её выбрать. И она выбрала. Бл*дь. Как она могла? Может ли она вообще сделать что-нибудь правильное для своей бабушки? Для Коннора? Или для себя?
Сейчас было слишком думать об этом, поэтому она не стала. Всю свою жизнь она была хороша в том, чтобы отказываться от самоанализа. Некоторые вопросы становятся более тревожными, когда на них появляются ответы.
Она подошла вплотную, прижалась лбом к его груди и почувствовала, как он опустил свою голову и прижался губами к её волосам. Несколько секунд они просто так и стояли. Затем он сделал шаг назад и повёл её в отделение интенсивной терапии.
Отделение интенсивной терапии было устроено по кругу, с круглым дежурным столом медсестры в центре. Половину рабочего стола занимало большое скопление электроники. Стеклянные стены палат были обращены внутрь, чтобы за пациентами могли постоянно наблюдать.
Когда Коннор, напряженный и злой, большой и мускулистый, в тяжелых сапогах и тёмном жилете повёл её к палате №2, три медсестры за столом уставились на них, но не остановили. Они просто наблюдали.
Он так резко остановился, когда они вошли в палату, что Пилар столкнулась с его широкой спиной.
– Охренеть! Не могу… – он повернулся, его глаза были широко открыты из-за шока и страха. – Не могу...
Она схватила его за руку.
– Можешь. Я здесь.
Когда Коннор кивнул и развернулся к постели отца, Пилар увидела, что его так расстроило. Его отец выглядел маленьким и таким бледным, как простыни под ним и повязки вокруг него. Его длинная седая борода исчезла, а толстая трубка аппарата искусственной вентиляции лёгких занимала его рот. Его голова была обернута в толстый клубок повязок, как и грудь с правой рукой. Тёмные синяки окружали его закрытые глаза.
Он не был молодым мужчиной, но когда Пилар оказывалась рядом с ним, он излучал своего рода вечную молодость, которая скрывала его настоящий возраст. Однако сейчас он выглядел древним – его тело съежилось и отощало.
– Папа, – голос Коннора сломался, когда он подошёл к кровати и положил руку на левую руку отца. – Мне чертовски жаль. – Через мгновение он повернулся к Пилар. – Твой брат сделал это.
– Это был не только он, но да. Он был частью этого. Прости. – Слова прозвучали бескровными. Незначительными. Бессильными.
– Кто ещё был в его грузовике?
– Хочешь поговорить об этом сейчас? Здесь?
Когда он лишь уставился на неё, она уронила вниз голову и глубоко вздохнула.
– Фредди Макиас. Он был правой рукой «Убийц». С самого начала, ещё со времён моего отца и Рауля. Он отсидел практически двадцать лет за убийство и поджог. Вышел несколько месяцев назад. Ты убил его, когда вошёл в квартиру сегодня утром. Он устроил тот поджог Бриджесов в августе. Его большое возвращение.
И он сжёг дом её подруги Миа, когда Пилар была девочкой. Всё это месть «Убийц». В её детстве было больше насилия, чем она даже осознавала.
– Так что… твой брат был его чёртовым учеником?
Просто марионеткой, посланной помочь.
– Так ему пришлось расплатиться с Раулем.
Он отошёл от постели отца и оказался к ней лицом к лицу.
– Почему ты была там сегодня? Они связали тебя. Тебя и Мура. Что, бл*дь, произошло?
– Я отправилась его искать. Мне пришлось.
– Удержать его подальше от меня. – Его выражение лица приобрело ту жестокую насмешку, которой он шокировал её ранее, когда они впервые узнали о причастности Хьюго.
Это их переломный момент, она понимала это. Если он не сможет понять и простить её, тогда будет нельзя спасти ничего ничто из того, что у них было.
– Коннор, ты должен понять. Пожалуйста. Он мой младший брат.
Он сделал глубокий вздох, и Пилар увидела, что это немного его успокоило.
– Я думаю, что понимаю. Пытаюсь. Я пытаюсь забыть об этом. Но пойми меня – он должен был умереть.
Часть её была согласна и даже думала, что это могло быть к лучшему. Остальная же её часть хотя бы понимала, почему это было правильным для Коннора и «Ночной Банды».
– Знаю. Но мне пришлось попытаться спасти его.
Он оглянулся на отца.
– Что произошло?
Было слишком много чего объяснять. Пилар в своей голове пыталась найти способ, подводящий итог тем минутам (всё длилось менее часа) в квартире «Ацтеков».
– Я понимала, что глупо просто пойти туда, но не смогла придумать ничего лучшего. Я хотела отвезти его домой, найти безопасное место, чтобы поговорить с ним… и тогда я бы пришла к тебе. Я хотела попытаться найти другой способ покончить со всем этим. – На это Коннор издал саркастический горький звук, но Пилар продолжила. – Я хотела узнать, что мы ошиблись, что он не мог этого сделать. Но они схватили нас до того, как мы дошли до двери квартиры. Рауль начал... пытался воспользоваться мной, чтобы схлестнутся с Хьюго. Он хотел сделать так, чтобы Хьюго причинил мне боль. Но он не стал. Коннор, я знаю, ты не веришь в это. У тебя нет причин. Но мой брат не был плохим парнем. – От эмоций её голос дрогнул, и она замолчала и перевела дыхание. – Не в глубине души. Он облажался. Но он просто… сильно боялся всего на свете. Всё это переполняло его постоянно. С тех пор как он был маленьким. Я думаю, что тусовки с крутыми парнями заставляли его почувствовать себя сильнее.
Коннор лишь равнодушно посмотрел на неё. Она повторила:
– Он бы не причинил мне боль. Они стали избивать его и угрожать, когда вы появились, но он отбивался.
Она закрыла глаза от воспоминаний рук Рауля на себе и о том, что он говорил Хьюго. Вспомнила, что они пытались заставить его сделать с ней. Звуки криков Мура и протестов Хьюго, смех остальных «Убийц»…
