Текст книги "Пламя и тьма (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 16
Пилар потянулась из-под покрывала и схватила телефон, проводя пальцем по экрану, отключая будильник. Прежде чем она смогла откинуть покрывало и сесть, рука Коннора обернулась вокруг её талии.
– Нет, останься. – Его голос был грубым из-за сна, даже грубее, чем обычно. Когда он с ворчанием прижал свой член к её заднице, она застонала и качнула назад.
– Не могу. Я приступаю сегодня утром.
Он поцеловал её сзади в шею.
– Но не до семи. Не бегай сегодня. Давай я трахну тебя и увеличу твоё сердцебиение.
Насколько бы сильный соблазн она ни испытывала, ощущая его большое, тёплое, твёрдое тело, плотно прижимающееся к её, а также его прекрасный член, скользящий по её заднице, и его зубы, нежно прикусывающие её плечо, – Пилар ненавидела, что всё это нарушает распорядок её утренних тренировок.
– Коннор…
Он вздохнул.
– Давай, Кордеро. Это наше единственное время вместе за всю неделю, потому что ты отправляешься в эту дурацкую поездку, забирая наши два дня. – Тон его голоса растерял раздражающие нотки, но оставался на грани, и он уткнулся носом за её ухом. – Детка, давай я тебя трахну, чтобы ты чувствовала это все выходные.
Пока он говорил, его рука проскользнула вниз по её животу и между ног, и она решила, что может пропустить свою пробежку. Хотя она не была готова так быстро ему сдаться.
– «Детский выезд» – не дурацкая поездка. Это всего один октябрьский уикенд в год, и я его обожаю.
– Я не понимаю, почему я не могу поехать. Это лишь роща древовидных юкк. В любом случае, что ты там будешь делать? Это какая-то лесбо-оргия? – то, как его руки путешествовали по её телу, отвлекало её, но не настолько, чтобы она полностью упустила его неловкую придурковатость.
Она потянулась назад и стукнула кулаком по его голове.
– Ты такая задница. Нет, это «Детский выезд». И ты не ребенок. Это просто вечеринка. Музыка. Выпивка. Кемпинг. Самая обычная. И ты будешь в Вегасе, когда я вернусь, так что не надо.
– Но это работа.
– Забавно, как часто ты возвращаешься с «работы», пропахший дорогим виски и дешевыми духами.
– Эй, ну. Я верен тебе. Ты это знаешь. Хотя я ничего не могу с делать, если цыпочка пытается очаровать меня.
– Я просто говорю… твоя работа иногда очень похожа на игру, и она удерживает тебя подальше от меня. Позволь мне провести одной эти выходные.
– Я не понимаю, почему у тебя будет своя собственная тусовка. Мне кажется, это довольно сексистским. – Он вставил в неё пальцы, и она захотела прекратить этот разговор.
– Потому что женщины просто сиськи и киски на твоих тусовках. Заткнись и трахни меня.
Он хихикнул низким голосом, схватил её за бедро и потянул ногу назад. Она потянулась между своих ног и обхватила его член, прижимая к себе, пока он не оказался внутри.
– Ох, бл*дь, – выдохнула она, когда он наполнил её.
В течение нескольких минут они медленно раскачивались вместе и стонали. Темп Коннора постепенно нарастал, пока кровать не стала раскачиваться и Пилар не вцепилась в него, извиваясь всем телом в его объятьях.
Он удивил её, перекатившись на спину, так что она оказалась лежащей на нём. А затем обхватил её за бедра и поднял вверх, жестко вбиваясь в неё снизу. Господи, как он силён.
И, Боже, ощущение его глубоко вбивающегося в самую её нежную часть, заставляло её нервные окончания извиваться и трепетать. С ним всегда было так, бл*дь, хорошо.
Громкий, ритмичный хлопок, когда их тела встретились прогремел в воздухе. Она откинулась головой на его плечо и одной рукой обхватила грудь, ущипнув и потянув за сосок. Другой рукой она потянулась между ног, чтобы почувствовать, как он поршнем вонзается в неё.
– Бл*дь, детка! – прохрипел он ей в ухо. – Бл*дь, ощущаешься так хорошо.
– Заткнись и заставь меня кончить.
– Я заставлю тебя кончать, пока у тебя не станет всё слишком сильно болеть для того, чтобы ехать верхом. Так или иначе, ты останешься со мной.
И чтобы подчеркнуть это утверждение, он немного сдвинул их набок, дав её телу опереться на него, заключая в объятья. Он едва ли нарушил свой ритм или натиск, а затем его рука оказалась под её – на клиторе, и она была готова. Его шершавые как наждачная бумага пальцы на клиторе, её рука на его, его вбивающийся в неё член, его тяжелое дыхание в её ухо, ощущение его сильного тела, поддерживающего её, – всё это атаковало её одновременно и отправило за край. Она резко изогнулась дугой, её спина полностью потеряла контакт с его грудью, и Пилар кончала, пока у нее не разболелась голова.
До того как она полностью кончила, комната резко закружилась, когда Коннор быстро переместил её, скидывая на кровать и нависая над ней, прижимая ноги к её груди. А затем он снова оказался внутри неё, стоя на коленях возле её задницы, его грудь прижималась к её голеням, а руки обхватывали талию. Она была крепко прижата к кровати под давлением половины его тела, обрушивающегося на её сердцевину, пока он вколачивался в неё, а его руки врезались в её плоть.
Дорогой, мать твою, Христос. Ничего из того, что они вытворяли, не ощущалось так же, даже после двух месяцев развлечений с её игрушками. Она даже не знала почему, но, Боже!
– Коннор! Ох, бл*дь! Ох, бл*дь! – она схватила его за руки, почувствовав, как ногти врезаются в его кожу.
– Не кончай, Кордеро. Не кончай.
– Что? – она совершенно не заметила, когда он начал использовать и её имя, и фамилию, это просто стало как-то само собой. И не совсем заменяя друг друга… у неё было слабое представление о том, какой содержится смысл при употреблении им каждого в разных случаях, но в этот конкретный момент не время беспокоиться об этой ерунде.
– Нет. Смотри на меня и не кончай. – По напряжению его голоса она поняла, что он тоже близок. Она видела это – нужду в его интенсивных серых глазах, в том, как его брови насупились. – Посмотри на меня, детка. Взгляни на меня.
Она так и делала… пока он заставлял её тело заискриться и заметаться, пока каждая её клеточка не раздулась от необходимости освобождения, она смотрела ему в глаза и видела что-то гораздо большее, чем дикая необходимость выстрелить в нее. Это было слишком огромным, чтобы осознать. Это пугало. Но она хотела этого. Нуждалась в этом.
– Коннор, пожалуйста, – ахнула она, не зная о чём просит.
– Я хочу кончить вместе, – выдохнул он. – Не кончай, пока я не буду готов. – Это было то, что она, с большей вероятностью, сказала бы парню, а не наоборот, но Коннор выносливый, а она уже практически, бл*дь, за гранью. Он не удерживал этот свой постоянный, динамичный ритм – жестких, глубоких и сладкого карающих ударов.
Их глаза по-прежнему не отрывались друг от друга, она кивнула, но захныкала:
– Пожалуйста, ну пожалуйста. – Тогда он переместил одну руку на её клитор. – Коннор, бл*дь! Пожалуйста!
– Пока нет, детка. – Он выдавил слова сквозь сжатые зубы, тоже сдерживаясь.
– Бл*дь! – она закинула руки за голову и ухватилась за изголовье, пытаясь отвлечься дискомфортом сжимающихся вокруг железных завитков рук.
– Окей. Окей. Ладно, детка. Бл*дь, сейчас. Ох, дерьмо. Кончи со мной, – несвязно выкрикнул он и погрузился в неё так глубоко, насколько только мог, и замер, а затем зверски напал на её клитор, и она отпустила себя, махнув руками вниз, чтобы вцепиться в его плечи, визжа как животное. Он снова вскрикнул и толкнулся ещё глубже, и она стала кончать, пока не осознала, что плачет и даже после этого. Она просто продолжала кончать.
Он расслабился и отпустил её ноги, расположившись на ней, его бедра снова начали двигаться, но на этот раз нежно. Он по-прежнему оставался твёрдым, а она безостановочно кончала. Она обернула свои ноги вокруг его талии и приподняла голову, чтобы прижаться к его горячей, поднимающейся вверх-вниз груди. Чёрт, она рыдает… неконтролируемым безобразным плачем. Она не могла вспомнить последний раз в своей жизни, когда плакала.
Его руки запутались в её волосах, поддерживая голову, и он стал снова и снова целовать её в шею, а затем в щёку, шепча:
– Полегче. Тише, Пилар. Я люблю тебя. Ш-ш-ш-ш. Прости. Прости.
– Нет, – выдохнула она, обретя какой-то контроль, когда её тело наконец-то стало приходить в себя. – Я в порядке. Я просто... бл*дь, чувак. – Она всхлипнула и вытерла глаза. – Бл*дь. Я люблю тебя. – Она повернулась так, чтобы найти его губы, и они крепко поцеловались. Его борода была мокрой от пота, и когда он отстранился, она увидела, что он также ошеломлён, как и она.
И слёзы снова взяли вверх. Какого хера? Всё ещё внутри неё, по-прежнему твёрдый, он заключил её в крепкие объятия и просто держал, пока она наконец-то не затихла.
Она опоздала в депо. И у неё всё саднило… глубокой наполненной болезненностью, которая продержится несколько дней.
А вот боль, насытившая сердце, продержится намного дольше.
~oOo~
Было темно, когда она возвращалась в Мэдрон октябрьским воскресным вечером, но было ещё не слишком поздно. Это были прекрасные выходные с друзьями, которых она видела лично только один раз в год. Она хорошенько потусовалась. Утром ей нужно было на работу, поэтому Пилар хотела спокойного вечера. А Коннор был в Вегасе, так что мысль о том, что она будет одна дома, заставила почувствовать себя одинокой. Поэтому она направилась к дому бабушки. Нана будет смотреть телевизор, и, возможно, Хьюго тоже будет поблизости.
Прошло три месяца с тех пор как она и «Банда» вытащили Хьюго из «Хай Лайф», и с того момента они с братом особо не общались. Насколько она знала, у него до сих пор не было работы… по крайней мере, ни одной, о которой он мог бы рассказать их бабушке. Он часто и подолгу отсутствовал в странное время. А иногда, непредсказуемо, приходил домой с кучей продуктов… или, на день рождения Наны в сентябре с большим телевизором.
Но он забыл или проигнорировал день рождения Пилар.
Она знала, что происходит. Он что-то делал с «Убийцами». Его больше не били, и на нём не было их отличительных знаков, поэтому она не знала, рассчитался ли он со своим долгом и как глубоко увяз. Он не рассказывал. Но она знала, что он, так или иначе, с ними.
Но это его проблемы. Она изо всех сил пыталась уложить в своей голове то, что она перестала за него разбираться с его дерьмом. Она хотела любить его, не позволяя ему так сильно опираться на неё или Нану.
Она припарковалась перед невзрачным домиком и заглушила двигатель на своей «Victory». Грузовик Хьюго стоял на подъездной дорожке, заблокировав компактный седан их бабушки. Хорошо. Они оба дома.
Она слезла с байка и сняла шлем, а затем обошла машины слева и прошла к боковой двери дома.
Пройдя мимо грузовика Хьюго, она заметила, что горит освещение приборной панели. Затем она увидела, что Хьюго отключился за рулём.
– Бл*дь. – Она дёрнула дверную ручку. Та была не закрыта, и она открыла дверь. Запах мочи заставил её отступить назад. Его сильно избили, но не так, как прежде. На этот раз только кулаками и ногами. Его рубашка была распахнута, а кровь высохла полосами на его груди и животе.
Кровь и чернила. В середине его груди была новая татуировка: высоко стилизованная пернатая змея – Кецалькоатль – ацтекский бог и отличительный знак «Убийц-Ацтеков» (Прим.: имя бога, обычно изображавшегося в виде пернатой змеи).
Хьюго наконец-то влился в их ряды.
Проверив глаза (зрачки сужены) и пульс (слишком учащенный), Пилар сильно ударила по лицу брата. Это сработало, он слегка вздрогнул, а потом дёрнулся, слабо сопротивляясь её хватке.
– Хьюго! Хьюи! Это я. Это – Пилар, Хьюи. Всё в порядке.
– Пилар? О, Боже. Боже. Прости. Я не могу остановить это. Я пытался. Клянусь, пытался. Но я не могу остановить это. Сейчас я так глубоко увяз. Мне пришлось. У меня нет выбора. Прости. Не говори Нане.
В тот момент она ощутила лишь жалость. Сожаление и жалость. Поэтому она притянула брата в объятья и обнимала, пока он плакал.
– Окей, бро. Окей. Подвинься. Я отвезу тебя к себе. Нана не увидит этого. – Она толкнула его, и он развалился на многоместном нераздельном переднем сиденье. Когда она забралась за руль, стараясь не думать о том, что сидит на том месте, где обоссался её брат, она вытащила телефон из кармана и набрала Мура.
Он поднял трубку на первом гудке.
– Привет, Кордеро. Закончила бегать с волками?
Она даже не удосужилась оценить его старую шутку.
– Ты мне нужен.
– Я у тебя есть. Скажи, где и как. – Вот таким был её друг… тот, кто сначала спросит, как может помочь, а не в чём проблема. Не было ничего и никого, кто мог бы заставить её отказаться от этого.
– У Хьюго проблемы. Он потерял сознание в грузовике у дома Наны. Я отвезу его к себе и окажу помощь. Но мой байк здесь, и, если она увидит его без меня, она начнёт психовать. Ты поблизости?
Он жил в паре миль, и тоже катал. У него был большой спортивный мотоцикл «Kawasaki».
– Я сижу на диване и убиваю пришельцев. И могу быть там минут через 10.
– Спасибо, бро. Моё снаряжение всё ещё привязано к хвосту. Я оставлю в нём ключ.
– Мои джинсы уже на мне. Увидимся через несколько минут. Эй, ты в порядке?
– Они приняли его.
– Ох, чёрт, Пилар. Я сожалею.
Мур никогда не использовал её имя. И она понимала, почему он воспользовался им сейчас. Потому что это кризис.
– Ага. Позже обсудим.
– Уже за дверью.
~oOo~
Мур поставил байк в гараж, пока она по-прежнему пыталась доставить Хьюго в ванну. Он был полусознательном состоянии, но по-прежнему бормотал бурные извинения и мольбы о прощении. Пилар просто утихомирила его, сняла с него окровавленную грязную одежду и наполнила ванну. Когда она помогала ему залезть в тёплую воду, она услышала, как открылась входная дверь.
Она провела пальцами по волосам брата, которые стали жёсткими от крови и пота.
– Ты просто постараешься расслабиться, Хьюи. А я приготовлю тебе чай. И когда ты вылезешь из ванны, я обработаю твои порезы, ладно?
Он кивнул и положил мочалку на лицо.
Пилар оставила его внутри и пошла на кухню, где Мур достал себе пиво. Когда она вошла, он снова открыл холодильник и протянул ей бутылку.
– Спасибо. – Она повернула крышку и выпила половину бутылки одним махом.
– Итак, расскажи мне.
– Я пока ничего не знаю. Всё, что он делал: плакал и просил прощения, а также говорил, что у него не было выбора и всё такое. Но они снова выбили из него дерьмо, и у него большая пернатая змея прямо – она хлопнула по своей груди – здесь. Он в рядах.
– Рената сойдёт с ума.
Пилар кивнула и посмотрела в пустую чёрную ночь через окно в конце кухни.
– Это её окончательный провал. Вот что она увидит. Это именно то, от чего она пыталась нас увезти… – по мере появления других мыслей, слова Пилар затихли. Она повернулась к Муру. – Бл*дь. Какое сегодня число?
– Эм, двадцать седьмое. А что?
– Боже. Я не подумала. Ох, бл*дь. Нана, почему ты мне ничего не сказала? Чёрт! – она сильно хлопнула себя по лбу, и Мур потянулся и схватил её за руку, оттаскивая в сторону.
– Эй, стой. Что не так? – он продолжал держать её за руку.
– Это двадцатая годовщина смерти нашей матери. И его отца. Я даже не подумала об этом!
– Ты думаешь, что парень из «Убийц»…
– Рауль.
– Рауль. Думаешь, он думал об этом? И умышленно принял сегодня Хьюго?
– Да. Он такой поэтичный. И он был близок с нашими обоими отцами.
– Господи, Кордеро. Это плохо.
Это было настолько плохо, насколько она могла себе представить. Но и для Хьюго это плохо. Дорога, что он выбрал. Не её, не бабушки. Его. Теперь он был потерян для них обеих.
– Ага. Но это его вина. Я больше не могу расплачиваться за его хуйню.
– Хотел бы я, чтобы тебе не пришлось.
Пилар повернулась на слабый звук голоса Хьюго. Он стоял в дверном проеме с завязанным полотенцем вокруг талии.
– Привет, Кайл.
– Хьюго. Плохо выглядишь, бро.
– Ага. Эй, сестренка. Я чувствую себя лучше. Но я не хочу надевать эту одежду снова. У тебя тут есть что-нибудь, что мне подойдет?
– Пара твоих треников, которые попали в мои вещи, когда я в последний раз стирала у Наны. И… я могу одолжить тебе одну из футболок Коннора.
При упоминании Коннора у него на лице промелькнул странное, взволнованное выражение, но оно быстро сошло на нет. Пилар решила, что всё это часть одной и той же проблемы: её брат теперь стал «Убийцей».
– Не думаю, что это подойдет.
– Все будет хорошо. Это просто чёрная футболка. Я принесу. – Она пошла и взяла одежду. Когда она вернулась на кухню, ни Хьюго, ни Мур не сдвинулись с места.
– Ох… я же говорила, что приготовлю чай и обработаю тебя. Присаживайся.
Он взял одежду и сбросил полотенце, чтобы надеть её.
– Не-а. Я просто хочу уйти. Я в форме. Я могу вести машину.
– Хьюи, тебе нужно отоспаться.
– Нет, мне нужно идти.
– Нет, тебе нужно остаться. У меня твои ключи, и я не могу позволить тебе уехать в твоём состоянии. Ты можешь кому-нибудь навредить. Себе или кому-нибудь ещё.
– Я в порядке. Говорю тебе.
– Это не произойдёт, бро.
Без предупреждения он так сильно нанёс ей удар тыльной стороной руки, что у Пилар подкосились ноги и она упала на пол.
– Я СКАЗАЛ, ЧТО МНЕ НУЖНО ИДТИ!
И тогда Мур схватил его за горло и прижал к стене.
– Дотронься до неё ещё раз и потеряешь свои грёбаные руки.
Вытирая кровь изо рта и носа, Пилар встала и выудила ключи из кармана. Она бросила их на пол у ног брата.
– Возьми их и убирайся на хрен!
Мур бросил взгляд на неё через плечо.
– Кордеро…
– Я хочу, чтобы он ушёл. Из моей жизни. С этого момента.
Мур отпустила брата. Хьюго поднял ключи и поспешил за дверь – вон из ее жизни.
Пилар просто смотрела. Когда входная дверь закрылась, она развернулась к своему лучшему другу.
– Мы должны последовать за ним и хотя бы убедиться, что он не навредит Нане. Я отвезу тебя обратно к твоему байку. Спасибо за всё.
Он крепко обнял её.
– Я прикрою твою спину, ты же знаешь. Ты уверена, что хочешь, чтобы Рената увидела, что он сделал с твоим лицом?
Она быстро отклонилась в сторону и проверила своё отражение в тостере из нержавеющей стали. Её правая щека уже раскрашивалась в интересные оттенки фиолетового.
– Ага. Она должна это увидеть. И я должна с ней увидеться сегодня. Не могу поверить, что, бл*дь, забыла, что сегодня был за день. Давай. Мы должны убедиться, что сегодня он будет держаться от неё подальше.
~oOo~
Большая часть следующей смены была тихой, и это хорошо, потому что Пилар ощущала себя вялой и напряженной. Она провела ночь у бабушки. Нана горевала одна, одновременно счастливая и грустная из-за того, что Пилар забыла про такую важную дату: счастливая, потому что это означало, что Пилар действительно ушла от той жизни, а грустная, потому что это также означало, что она осталась в одиночестве сама с собой в своей потери. Пилар обнаружила её сидящей в семейной комнате, перебирающей вещи дочери в коробке… просто в случайной коробке, в которой нет ничего важного. Но всё было важно.
Она провела остаток вечера сидя и позволяя женщине, которая вырастила, любила, учила её быть такой, какая она есть, рассказывать старые, знакомые истории о женщине, которая сама хотела всё это сделать для неё.
В конце концов, она соврала бабушке о своём лице, сказав, что упала в пустыне. Она не рассказала бабушке о новом будущем Хьюго. Это было не правильное время, не та дата для таких новостей.
У них на станции в течение дня проходила школьная экскурсия, но в остальном часы смены были тихими. Все заметили, что Кордеро не в своей тарелке, и все видели её лицо, но Мур встал между ней и вопросами любопытных. Сразу после ужина и вечерних проверок она рано устроилась на ночлег, в то время как большая часть взвода тусовалась в комнате отдыха. Мур схватил её за руку и быстро сжал, когда она выходила из комнаты, чтобы направиться к своей койке.
Звонок на вызов поступил через много часов. Практически в унисон все подскочили и спустились вниз по латунному столбу. Их станция была старой и всё ещё имела столб. Предполагалась, что они больше не должны его использовать, какая-то бюрократическая группка придурков решила, что столбы небезопасны, но этот не вывезли, потому что он имел историческое значение. Они были пожарными, чёрт возьми. И они спускались по столбу.
Когда Пилар облачалась в пожарный костюм, её внимание сосредоточилось на информации, поступающей через динамики. Их вызвали на пожар. Третей степени. Жилой район, многочисленные строения подверженные риску. А затем адрес: Маунтин-Вью Эстейтс, Нутмег Ридж Драйв.
Пилар произнесла в защитный шлем.
– Диос (Прим.: в переводе с испанского – Боже)!
Это улица родителей Коннора.
Глава 17
У «Банды» не было чаптера в Вегасе, но у их старого клуба был. Ронин был членом того самого старого чаптера, и у них по-прежнему оставались связи в этом районе. Новый чаптер «Медных быков» базировался в Лафлине неподалёку от Вегаса. И это была точка на их восточном пути к Ла Зорре. Кроме того, это же Вегас. Отличное место для проведения встречи.
Уже практически год как они продвинулись по восточной трассе, и Коннору, да и всем из «Банды», кто знал всю историю, пришло в голову, что Ла Зорра и её картель «Агилас» скопировали маршруты и охват картеля «Перро Бланко». Такое трудно упустить. Она взяла на себя то, что оставил после себя мёртвый картель.
За годы, прошедшие с тех пор как «Перро» вывели из строя – эти маршруты в основном были заброшены, так что это был просто отличный бизнес. Заброшенность позволила заполнить пробелы сбродом из менее организованных и авторитетных «антрепренёров». Общие принципы и подходы к делу картеля в Мексике, Центральной и Южной Америке стабилизировались, но торговля на севере стала нестабильной… по-прежнему прибыльной, но гораздо менее предсказуемой. Свободный рынок.
Место, где процветали банды неуравновешенных идиотов, вроде «Ацтеков».
Ла Зорра не заявила об этом как о своём намерении, но, тем не менее, всем стало ясно: она взяла торговлю под контроль. Под её собственный вид регулирования и стандартизации.
Вот почему она была довольна и впечатлена тем, как «Банда» разобралась с проблемой мексиканских тараканов. У Шерлока и Барта ушло несколько недель, чтобы собрать информацию для того, чтобы шериф Монтойя проработал все факты, взял в работу эту информацию и превратил её в рейд, но, когда законники отправились на дело, они зашли по-крупному. Почти вся банда была арестована, а их имущество: здание и все их машины и байки – конфискованы. Безвозвратно.
Соблюдая дистанцию «Банда» не смогла присутствовать на этом прекрасном зрелище, но всё превратилось в местные новости, и Монтойя предоставил Хусиеру отчет.
Их поймали с поличным. Шерлок отследил кое-какую закономерность (Коннор не понимал всего этого компьютерного дерьма и ему было насрать), и смог предложить дату, когда рейд будет наиболее продуктивным. А у «Ацтеков» оказалась задняя комната, наполненная героином и метом, где всё было аккуратно упаковывалось в партию муки и сахара, якобы для соседней пекарни.
Эспозито в течение нескольких дней быстренько освободил под залог большинство своих парней – всех, кроме Сэма, которого прижали по обвинению в изнасиловании и убийстве, используя ДНК тест, который взяли сразу после рейда, и тех, кого удерживали без связи, – но их имущество пропало. Бар и всё остальное.
С тех пор про «Ацтеков» не было слышно… а, возможно, они были полностью уничтожены. Это отразится и на внешнем фасаде «Банды»: картель «Фуэнтес» полагался только на «Ацтеков» в перевозке их товара в и за пределы своей территории. А Коннор уже напоролся на другую банду – конкурентов «Ацтеков», и они наступали… предлагая меньшие расценки.
«Фуэнтес» были умиротворены, Ла Зорре не причинили «неудобств», «Ацтеки» – раздавлены, и даже Монтойя оказался в долгу: тот рейд стал великолепным знаком отличия. Его имя даже превратилось в национальную новость.
«Банда» могла бы приписать всё себе в их кругу, если бы захотела. Но они решили не афишировать своё имя. Несмотря на масштаб и последствия переворота было немного неправильно, что использовать закон в своей битве. Они остались довольны результатом, но не гордились действом.
Коннор был немного горд. Это была его идея, и у неё было много нюансов. Тонкости обычно не являлись его коньком. У него была (честно заработанная) репутация – занимающего твёрдую и прямолинейную позицию для решения проблемы. Он видел драку во всех измерениях, но предпочитал прямой подход. Оставаться безучастным, ожидая новостей, что Рауля Эспозито (ублюдка, которого Коннор действительно ненавидел) арестовали, и что являлось итоговым наказанием тому за угрозы в адрес Пилар... было нелегко. Коннор хотел ощутить кровь этого ублюдка на своём лице.
Но, тем не менее, план был мудрёным и прошёл без сучка и задоринки и оказал намного лучшее воздействие, чем избиение Эспозито. Так что он ощущал небольшую гордость.
Сидя в кабинке для вечеринок в высококлассном стрип-клубе Вегаса, выпивая виски из бездонной бутылки и наблюдая за потрясающими танцами женщин, Коннор чувствовал себя удовлетворённым, даже когда аккуратно отсаживал в сторону третью девушку, предлагающую ему танец на коленях. Он был в прохвате, и танец на коленях в любом случае – не измена, но он никогда не понимал привлекательности танца на коленях. Вся эта канитель и без оргазма? Так в чём же тогда смысл…?
– Конман! Что случилось, брат мой? Ты отбиваешься от киски, как будто у самого есть. – воскликнул Эйт Болл (Прим.: в дословном переводе – магический шар, шар №8 в биллиарде, у Байкеров восьмёрка – отличительный знак, полученный путем совершения специфического секса со свидетелями) – президент материнского чаптера «Медных быков» из Талсе, падая рядом с Коннором на декоративный диван из леопардовой кожи.
Коннор рассмеялся и прикончил виски. Прежде чем он смог опустить вниз стакан, подошла обнаженная, сверкающая блестками девушка и снова наполнила его.
– Не от киски, Эйт. Лишь от предложения её. Я с удовольствием смотрю.
Эйт Болл пожал плечами, когда к нему подошла девушка. Он развел в сторону руки, и она приступила к своему обычному действу. Пока она извивалась на нём, он повернулся к Коннору.
– Думал, что увижу Хуса на такой большой встрече.
Коннор глотнул из обновлённого бокала.
– Ага, он планировал быть. Но слёг с каким-то гриппом. Хотя Барт на месте. Почему… у тебя есть что-то ещё вынести на обсуждение?
– Чёрт. Плохо. Ага, вообще-то есть. – Он сделал паузу, когда танец на его коленях стал более откровенным, а когда внимание к девушке ослабло, снова продолжил: – «Быки» опять подумывают о расширении, образовав чаптер в Северной Калифорнии.
Это привлекло внимание Коннора. Чаптер «Быков» в Неваде оставался по-прежнему относительно новым, ему не исполнилось ещё и трёх лет. Но «Быки» никогда не переставали жить вне закона. У них продолжающийся уже пару десятилетий небольшой, но хороший бизнес по торговле оружием.
– Почему Северная Калифорния?
– Наши русские друзья стремятся продвинуть товар в Канаду, и они попросили нас проверить партнеров. Мы думаем, зачем привлекать сторонних партнеров, если сами можем организоваться в этом смысле.
Коннор кивнул.
– Имеет смысл. Но какое отношение это имеет к «Банде»?
Эйт Болл похлопал девушку по заднице.
– Достаточно, сахарочек. – Когда они снова оказались одни в своей кабинке, он развернулся к Коннору. – Они также интересуются, может ли ваша горячая латинская королева прийти на рынок за какой-то русской сталью.
А-а.
– Я переговорю с Хусом и Бартом. Мы расскажем ей об этом. – Коннор уже мог увидеть осложнения в том, чтобы сделать маршруты двусторонними. Всё укрупняется… окупаемость, опасность, риск разоблачения и интересы игроков. Коннору же нравилось всё как есть. Они хорошо зарабатывали, и всё работало точно, как часы. Хотя это не его решение. «Медные быки» – друзья, а Ла Зорра – союзник. Если они захотят договориться, то договорятся. Но у него назрел вопрос: – Ты обсуждал это с Бартом? – Барт был одним из старших в Вегасе.
Эйт Болл жестом обвёл комнату. Барт вернулся в отель, стрип-клубы давно не входили в образ его жизни.
– Трудно поймать с ним нужный момент.
– Ага, – усмехнулся Коннор. – Наш парень крепко связан.
– Похоже, ты тоже, брат. Я знаю, что мы мало видимся, но не думаю, что когда-либо видел, как ты ложился спасть один. Ты сдал добычу высшего качества.
– Такое случается с лучшими из нас. – Коннор закончил пить и отмахнулся девушки, готовой наполнить его стакан снова.
Эйт Болл наблюдал за её уходом.
– И ты пошёл спасть, да? Чёрт. Сейчас едва ли полночь.
Он пожал плечами и похлопал своего старого друга по плечу.
– Оторвись за меня, Эйт. Увидимся утром.
Пилар сейчас на станции и, он надеялся, что спит. Он знал, что не может позвонить ей прямо сейчас. Но он может этой ночью и передёрнуть, вспоминая о сводящем с ума зажигательном сексе, который у них был в то утро, когда он видел её в последний раз, и это будет намного лучше, чем любой случайный трах, какими бы высококлассными ни были предложения Вегаса.
Сладкий трах – был такой напряжённый. Он никогда не ощущал похожего. Их секс всегда был отличным, почти всегда лучшим сексом, что у него был, а также частенько и самым изобретательным тоже. Но этот был... эмоциональным. И не только потому, что она плакала – то, чего он никогда прежде не видел. Чёрт, он сам практически сам не дошёл до слез.
Он, нахер, любит эту женщину, и это чертовски пугает его. Он потерялся в ней, и если она сбежит…
Но она не станет. Он видел это в её глазах тем утром. Она так же влипла, как и он.
И последние три дня он дрочил с этими воспоминаниями.
Он находился в своей комнате, как раз расположившись, чтобы сделать именно то, что задумал, когда у него зазвонил телефон… один раз, а затем звонок оборвался. Это привлекло его внимание: их код для экстренной ситуации – один звонок, затем надо перезвонить, чтобы дать получателю понять, чтобы тот бросил всё и ответил, даже если в дороге.
У Коннора была глушилка, он включил её, когда поступил следующий звонок, и поднял трубку, как только телефон зашевелился.
– Алло, что случилось?
– Это Шерлок. Брат, ты должен вернуться. Прямо сейчас.
Он сел.
– Что? Мой отец болен? – это был просто грипп, просто плохой грипп. Его отец уже не молод, конечно, давно за семьдесят, но всё ещё крепкий. У него форма как у мужика лет на пятнадцать или двадцать лет моложе.
– Я получил сигнал тревоги из их дома. – Шерлок имел доступ ко всем домашним охранным сигнализациям. Всё обычное дерьмо шло к нему, а не в какую-то компанию, и не в экстренные службы, пока он сам не продвинет сигнал дальше.
Он встал и схватил одежду.
– Взлом? Они в порядке?
– Не взлом. Пожар. Весь район охвачен огнем и лес позади. Коннор, послушай. Есть жертвы. Я на сканере. На месте происшествия есть погибшие. Я не… бл*дь… большего не знаю. Я не знаю, они ли это. Я не могу с ними связаться.
