Текст книги "Невеста Коупленда"

Автор книги: Сьюзен Филлипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Глава 39

– Черт его побери! – вскипел Куин, громко захлопнув за собой дверь спальни.

– Полагаю, это относится к Саймону, – устало вздохнула Ноэль.

Ужин оказался катастрофой, и всевозрастающее напряжение утомило ее. Ноэль подозревала, что Куин появился за столом лишь из уважения к Констанс, потому что с отцом он обходился с плохо скрываемым презрением, и все свое внимание направил на мачеху. Ноэль пыталась компенсировать его грубость, развлекая Саймона байками о внуке, но по унынию в его глазах поняла, что гость раскусил ее усилия.

– У него здесь нет никаких дел! – Куин сдернул сюртук и швырнул его на кровать. – Ты заметила, как он днем с восхищением разглядывал Кристофера, словно свое личное достижение?

Ноэль горько усмехнулась:

– Да, вудовлетворенный как вутка.

– Пытаешься шутить?

Она тут же посерьезнела:

– Извини. Конечно, нет. Просто я устала, вот и все.

Куин прошел в гардеробную, пропасть между ними расширялась. В отсутствии мужа, Ноэль сбросила платье, нижние юбки и облачилась в золотистый шелковый халат. Она сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, когда Куин вернулся в спальню все еще в брюках, расстегнув до пояса белую рубашку.

– Я требую, чтобы завтра он убрался из дома.

Муж рвался в бой. Ноэль подняла щетку и резко провела по волосам.

– А Констанс? Настаиваешь, чтобы я и ее завтра выставила вон?

– Так на чьей же ты стороне?

Она стиснула зубы.

– Я на твоей стороне.

– За ужином выглядело совсем иначе.

– На что ты намекаешь?

Его глаза прожгли ее с прежним высокомерием.

– Ты моя жена. Я ожидаю от тебя преданности!

– Преданность! Почему бы не назвать вещи своими именами? Ты хочешь, чтобы я была груба с Саймоном так же, как и ты. Тебе не нужна преданность, Куин. Ты хочешь покорности!

– Называй, как тебе нравится!

Она швырнула щетку на туалетный столик.

– Пошел к черту!

В два широких шага он оказался возле нее, стиснув за плечи, рывком поставил на ноги, твердые пальцы глубоко впились в ее плоть.

– Куин!

Он оцепенел, ужаснувшись собственной ярости.

Ноэль обвила руками его шею.

– Любимый мой! О, мой милый, солнышко ненаглядное! Прости меня.

Куин прижимал жену к груди, чувствуя, что она для него дороже жизни.

– Не извиняйся. Пожалуйста, не надо. Это я виноват. Толька я один. Боже, как мне жаль. Поднявшись наверх, я был так рассержен, что умышленно подстрекал тебя к ссоре.

Голос Ноэль звучал еле слышно:

– Я люблю тебя, Куин. Ты для меня важнее всего.

– У меня дьявольский характер, Высочество, но я никак не ожидал, что настанет день, когда я снова обращу его против тебя.

Она откинула голову и печально подняла на него взгляд:

– Куин, я должна тебе кое в чем признаться.

– Судя по выражению твоего лица, мне это вряд ли понравится.

– Нет, не понравится, – глаза потемнели от тревоги. – Я привязана к Саймону. Ничего не могу с этим поделать и не буду притворяться перед тобой. Удивительным образом он и Констанс создали меня, по крайней мере, теперешнюю, и я люблю их обоих.

Обескураженный Куин отошел и рухнул в одно из ушастых кресел возле камина.

– Не понимаю, как ты можешь любить его после того, как он манипулировал тобой.

– Твой отец – человек, а не Бог, Куин. Он совершает ошибки, как и все мы. Если бы ты смог признать это, то раз и навсегда достиг бы мира с самим собой.

Полено упало за каминной решеткой, выбросив вверх сноп искр.

– Ложись спать, Высочество, – тихо сказал муж. – Я еще немного посижу.

Он все еще размышлял в кресле, когда услышал наконец ее глубокое, равномерное дыхание. Глядя на затухающий огонь, Куин внушал своему телу расслабиться, но безрезультатно. Похоже, ему не удастся уснуть этой ночью. Возможно, стаканчик спиртного поможет. Или два.

Спустившись в переднюю, Куин заметил полоску света, пробивающуюся из-под закрытой двери гостиной. Значит, он не единственный, кому сегодня не спится. Лишь мгновение поколебавшись, он ступил в комнату.

Саймон развалился в кресле спиной к двери с полупустым бокалом в руке. Он разместился в центре комнаты, откуда беспрепятственно мог рассматривать портрет, висящий над камином.

Куин молча наблюдал за отцом. Саймон кутался в вылинявший пейслийский халат, подаренный Амандой на Рождество. Боже, это было больше двадцати лет назад! Забавно, что он все еще помнит этот халат; еще смешнее, что Саймон сохранил его. Саймон прошел к резному венецианскому буфету с большим ассортиментом бутылок с выпивкой и налил себе добротную порцию виски. С другой стороны, ничего веселого.

Саймон салютовал бокалом к портрету и, не взглянув на Куина, сказал:

– Она была красавицей, твоя мать. Может, не в общепринятом смысле, но по-своему неотразима.

Куин опустился на софу и вытянул вперед длинные ноги, потягивая свою выпивку, словно был в комнате один.

Одним махом Саймон осушил бокал и встал, чтобы снова наполнить.

– Странно, но законный брак не имел для нее особого значения. Условности не обременяли ее. Да, она ходила в церковь по воскресеньям, но лишь по моему настоянию. Религия ее не интересовала, – он закупорил бутылку и побрел обратно к своему креслу. – В своем сердце она стала моей женой в тот день, когда я купил ее у Картера Слэйда, и никогда не думала обо мне иначе, как о своем муже. Она обычно смеялась надо мной, когда я заговаривал об этом. Чертовка! Так никогда и не поняла, какой я трус.

– Почему, Саймон? – раздался бесстрастный голос Куина. – Почему ты не женился на ней, когда был должен?

– Предрассудки, – наконец-то произнесенное слово повисло между ними в притихшей комнате.

– Слепое, дурацкое предубеждение. Какая-то крошечная часть меня не хотела жену с индейской кровью. Слышал ли ты в свое жизни что-нибудь такое же дьявольски запутанное и печальное? Капля крови твоей матери была дороже всех моих вместе взятых!

Впервые со дня смерти Аманды, тугой узел ненависти внутри Куина ослаб. Возможно, из-за прямодушия Саймона. Слова Ноэль вспомнились так ясно, будто она стояла за его плечом. «Твой отец – человек, а не Бог, Куин. Он совершает ошибки, как и все мы».

Саймон продолжал говорить, не сводя глаз с портрета.

– Конечно, когда родился ты, я понял, до чего глупо себя повел. Но было уже поздновато, ведь правда? Даже если бы я увез Аманду далеко от Кейп Кросс, чтобы пожениться, всегда оставался шанс, что кто-то проведает правду. Упаси Боже, чтобы люди узнали правду о Саймоне Коупленде! Узнали, что его единственный сын ублюдок, а жена – и не жена ему вовсе. Я решил, что гораздо целесообразнее – это стало моим излюбленным словом, – решил, что гораздо целесообразней ничего не предпринимать. Вот что я сделал – ничего.

Куин наклонился вперед, в его позе не осталось и следа былой ленности. Он должен был спросить своего отца, почему он все-таки женился на ней в самом конце, когда мать умирала. Но даже не успев задать вопрос, он уже знал верный ответ, словно заглянул в собственное сердце. Саймон не мог смириться с тем, что Аманда умрет, так и не став его женой.

В комнате воцарилась тишина, каждый погрузился в свои раздумья. Куин первым нарушил молчание.

– Надеюсь, Кристофер не будет судить меня так жестоко, как я тебя.

– Ах, нет, не стоит, мой мальчик! – воскликнул Саймон, встревоженный неожиданной мягкостью в словах сына. – Не прощай меня. Твоя ненависть – единственное, на что я всегда мог рассчитывать. Слишком резкие перемены вредны для человека моего возраста.

Куин расхохотался. Виски это повлияло, или слова Саймона – он не знал, но что-то помогло ему расслабиться. Наконец он опомнился, понимая, что должен сказать нечто большее.

– Я был несправедлив, Саймон. Мне не следовало осуждать тебя все эти годы.

Саймон почувствовал, как внутри него разрастается счастье. Он отпил глоток и прочистил горло.

– То судно, которое ты строишь, сынок. Уверен, ты не просчитаешься. Сколько, по-твоему, узлов этот корабль сможет дать?

Разговор переключился на действительно важные темы…

На следующее утро Ноэль и Констанс встретились в коридоре.

– Ты не знаешь где…?

– А Куин не… ?

Они видели тревогу в глазах друг друга.

– О, дорогая, – Констанс наконец справилась с собой, стянув кружевной зеленый пеньюар на талии. – Не думаешь ли ты…?

Не говоря больше ни слова, они ринулись вниз по лестнице. Золотистый шелк порхал возле лодыжек Ноэль, летящей в переднюю. Куин был в таком опасном расположении духа вчера вечером, трудно вообразить, что могло случиться.

– Возможно, Дейнти видела их.

Они уже устремились на кухню, когда Нэль заметила, что дверь в гостиную приоткрыта. Она потянула Констанс за руку, и они вместе вошли внутрь.

Слабый свет едва проникал в комнату сквозь наглухо сведенные шторы. Спертый воздух пропитан запахом сигаретного дыма и выдохшегося спиртного. Пустые опрокинутые бутылки на ковре. Ботинки Куина прислонены к высокому канделябру. Трубка Саймона и окурки манильских сигар переполнющие рифленую конфетницу. На полу поблескивали бокалы, соседствующие с двумя деревянными макетами кораблей в разрезе и ломтями хлеба. Помятые и небритые оппоненты крепко спали.

Саймон разлегся на спине, устроившись на диване, его ноги свободно свисали с подлокотника, в то время как Куин ссутулился в мягком кресле, закинув ноги на стол, полупустая бутылка опасно накренилась у него на коленях.

– Вот это да! Неудивительно, что они не добрались до кровати. Они налились до бровей!

– В Джорджии, мы говорим «пьяны как скунсы», – улыбнулась Ноэль.

– Правда, моя дорогая? Как образно.

Что-то теплое и радостное росло внутри Ноэль, когда она осматривала бокалы, бутылки, модели судов, окурки сигар – все свидетельства мужского товарищества.

– Ах, Констанс, тебе не кажется, что они наконец-то помирились?

Констанс коснулась руки Ноэль, ее зеленые глаза внезапно наполнились слезами.

– Разумеется, видимость может оказаться обманчивой, но картина многообещающая, в самом деле, обнадеживающая, – она легонько потянула носом. – И не слишком приятно пахнет.

У Ноэль вырвался легкий, как пушинка, смешок.

– Не знаю, стоит ли будить их. Это первый раз, когда я вижу их вместе в одной комнате, не орущими друг на друга.

– Хм… Однако, признаюсь, меня разбирает любопытство. – Констанс склонилась над мужем и тронула его за плечо. – Саймон?

Никакой реакции.

Она тряхнула его посильнее.

– Саймон, проснись!

Он пробормотал что-то невразумительное и отвернулся на бок.

– Так легко не отделаешься, мой дорогой. Открой глаза.

Саймон с трудом приподнял одно веко и уставился на нее.

– Убирайся! – он снова закрыл глаза и провалился в сон.

Ноэль засмеялась.

– Ловко сработано, Констанс!

– Отлично, дерзкая девчонка, если тебе известен лучший способ, самое время его продемонстрировать, – она многозначительно посмотрела на Куина.

– Ладно, смотри, как надо.

Она убрала бутылку с коленей Куина и поставила ее на стол. Потом, опустившись на колени возле кресла, начала нежно поглаживать его рукой по щеке.

– Милый, пора вставать.

Не открывая глаз, он притянул ее к своей груди и начал ласкать ее волосы.

– Ах, Высочество, – обольстительно шептал он.

– Весьма поучительно, – зеленые глаза Констанс весело сверкали. – Нам, похоже, не добудиться их, так давай, по крайней мере, наведем хоть какой-то порядок в этой кошмарной комнате. Здесь отвратительно воняет, как в таверне самого дурного пошиба.

Ноэль раздвинула шторы и распахнула окна. Порыву прохладного утреннего воздуха удалось то, с чем не справились женщины.

Саймон медленно зашевелился.

– Которча…

– Прошу прощения, дорогой?

Он заставил свой рот заработать.

– Который час?

– Почти половина девятого, – когда он попытался привести себя в сидячее состояние, Констанс уперлась рукой в бок. – Саймон, о чем ты только думал? Пьянствовать всю ночь. Спать в гостиной. Не решаюсь представить, что еще.

– Когда мне станет полегче, Конни, напомни мне отшлепать тебя.

Ноэль хихикнула.

Куин на четверть приоткрыл глаза.

– И что здесь смешного? Мужчина не может спокойно выпить в своем собственном доме. Иди сюда, Высочество.

Он потянулся к жене, но она быстро увернулась.

– Нет уж, спасибо. Сегодня утром я не доверяю тебе.

– Не так громко, – простонал Саймон, прикрывая рукой глаза. – Будь проклято здешнее бренди.

– Что-то не помню, чтобы ты вчера жаловался, – Куин потер темную щетину на подбородке.

– Так почему же ты, су… – вовремя вспомнив о присутствии дам, Саймон осекся и ограничился недовольным ворчанием: – Сам потчевал меня этой дрянью. А теперь попрекаешь за то, что я это пил.

Куин рассмеялся и поморщился от отдачи.

– Проклятое бренди, – простонал он.

Настал черед Саймона злорадствовать.

– Саймон! Куин! – воскликнула Ноэль. – Может вы соизволите рассказать нам, что здесь произошло?

Мужчины обменялись коротким взглядом, затем Куин, слегка пошатываясь, встал и обхватил рукой тонкие плечи Ноэль, обретя в них опору.

– Произошло отличное виски, плохое бренди и интересный разговор. А сейчас помоги мне подняться наверх. – Когда супруги уже добрались до двери, он обернулся к Саймону. – После завтрака давай попробуем выбраться во двор? У меня обнаружилась кое-какая проблемка, и не помешало бы твое мнение.

Констанс и Ноэль переглянулись. Им придется подождать, пока удастся разузнать, что именно произошло прошлой ночью в этой комнате, но, в любом случае, это было что-то хорошее. Ноэль улыбнулась портрету Аманды и еще крепче обхватила рукой талию мужа.

Он легко коснулся губами ее макушки, а затем посмотрел на отца.

– Саймон?

– Мм?

– Давай захватим Кристофера с собой.