Текст книги "Невеста Коупленда"
Автор книги: Сьюзен Филлипс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)
Модницы, в свою очередь, разглядывали новое платье Ноэль – образец изящества. Сшитое из простого черного крепа, оно полностью скрывало ее от шеи до ног. Раздались злорадные шепотки. Наряд определенно был хорошо пошит. Маленький воротничок из жемчуга под горлышко был выше всяких похвал. Но на самом деле оно было незамысловатым и банальным.
И только когда Ноэль прошествовала мимо них, гости увидели, что у платья не было спинки. Изящная линия ее позвоночника, контуры лопаток, сияющая кожа цвета слоновой кости – всё это дерзко обнажалось до точки на несколько дюймов ниже соблазнительно тонкой талии.
С этого дня у дома мадам Лэблэнк образовалась очередь экипажей. Новые покупатели покорно довольствовались ассистентками, число которых неуклонно возрастало, пока хитрая француженка сосредоточила все свои силы на клиентке, которая сделала ее главной модисткой Лондона. У Ноэль Коупленд был нестандартный характер и стиль, и Рени Лэблэнк определенно намеревалась сделать так, чтобы ее клиентка была недосягаема.
Ноэль была не единственным объектом для подражания. Юные щеголи отращивали бороды и сжимали тонкие сигары меж зубов. Конечно, это было жалкое подобие, ибо как бы они ни старались, ни один не смог уподобиться самоуверенному апломбу Куина Коупленда. И все они выглядели несколько по-дурацки, когда, дождавшись, пока их бороды достигнут положенной длины, Куин просто сбрил свою. Как-то после обеда пара появилась в Гайд Парке. Ноэль вела очаровательную каштановую кобылу, Куин – вороного жеребца. И только когда она стала садиться в седло, наблюдатели заметили, что широкая юбка ее ярко-синего костюма для верховой езды искусно разделена посередине, охватывая ноги с двух сторон. С этого дня Ноэль Коупленд стала ездить в седле по-мужски.
Проходили недели. Как только шумиха по поводу очередного случая стихала, как слухи по поводу следующего поднимали свои любопытные головы. Поговаривали даже, что Куин Коупленд поддерживает кучку беспризорников в самых бедных трущобах Лондона. Гостиные гудели, за обеденными столами царило оживление. Никогда еще за последнее время сезон не был столь занимательным.
На площади Нортридж, между тем, было не столь весело. За исключением выходов в свет, Куин и Ноэль мало виделись. Большую часть вечеров он сопровождал ее до дома и оставлял у дверей. По утрам Ноэль могла проснуться и обнаружить, что покрывало на его постели не тронуто. Он не считал нужным объяснять свои отлучки, а Ноэль не задавала вопросов.
Но, тем не менее, был один вопрос, который она задавала, и это был вопрос о будущем. Ведь Куин определенно не планировал, что их фиктивный брак продлится так долго? Но как бы сильно Ноэль не давила, Куин отказывался говорить об этом. Она не могла понять его упрямства, особенно, когда она убедилась, что он ненавидит выезды из дома на площади Нортридж, и жизнь, которая такие поездки сопровождала.
Ее озадачивало и еще кое-что. В конце октября, вскоре после того, как Куин вновь появился в ее жизни, Саймон сказал ей, что его сын согласился занять должность в судостроительной компании из Нью-Йорка. Если это так, то что его теперь здесь держит? И почему Куин и Саймон, несмотря на вражду, закрываются в библиотеке с бухгалтерскими книгами и кипами папок?
Она все еще не восстановила разорванные отношения со своим свекром, так что не могла спросить у него о планах Куина. Всегда можно было поинтересоваться у Констанс, но Ноэль находила один повод за другим, чтобы отложить разговор. В конце концов, она призналась себе, что боится того, что может услышать, ибо всегда была пугающая вероятность, что Куин на самом деле планирует взять ее с собой.
В декабре Саймон уехал на континент, и Ноэль обнаружила, что скучает по его громогласным приказам слугам, по смеху, который наполнял дом, когда приходили в гости его друзья, и, хоть это и было необъяснимо, по чувству безопасности, которое, кажется, она испытывала в его присутствии. Даже Констанс не могла помочь ей развеять одиночество, поскольку она тоже покинула город.
Произошло и еще одно событие, которое, между тем, оказало еще более серьезное влияние на жизнь Ноэль. Анну фон Фёст с ее холеной фигуркой, закутанной в черный шелк, как-то утром видели спешно покидающей Лондон. На следующий день газеты сообщили, что барон Отто фон Фёст погиб в Баварии в результате несчастного случая на охоте.
Теперь после званых ужинов, балов и собраний все чаще Куин и Ноэль вместе поднимались в свои спальни. Всякий раз, когда это случалось, сердце Ноэль неистово заходилось. Что, если ночью Куин решит открыть дверь, разделяющую их комнаты?
Становилось все труднее и труднее прятать воспоминания о том, как он занимался с нею любовью в Йоркшире. Словно читая ее мысли, он следил за ней мрачным взглядом, но не предпринимал попыток прикоснуться. Они задирали друг друга по пустякам. Ноэль стала резка со слугами. Куин уходил в карточные сражения за столами для «фараона». Так не могло долго продолжаться.
Глава 28
Когда джентльмены, покончив c сигарами и коньяком, присоединились к дамам в гостиной, Хьюго Мид маркиз Блистоун крепко прижался бедром к ноге Ноэль. Она едва заметила это. Даже мрачный сердитый взгляд Куина с другого конца комнаты не мог испортить ей хорошее настроение. Когда она уже уверилась, что больше не вынесет ни дня совместной жизни с мужем, все изменилось.
Совершенно неожиданно. Этим вечером по дороге на третий званый ужин за неделю Куин вдруг сообщил, что намерен послезавтра покинуть Лондон, чтобы вплотную заняться управлением судоверфью в Кэйп Кросс. Ноэль, как он заявил, может оставаться здесь. Он открыл для нее значительный счет в банке, чтобы она могла приобрести собственный дом и продолжать вести привычный образ жизни. Пусть это не развод, но в дальнейшем им не придется жить вместе.
Сердце Ноэль пело. Наконец-то она освободится от мужа!
Давление маркиза на бедро настолько усилилось, что она вернулась к действительности. Потрясенная, она осознала, что сосед нежно нашептывает:
– …восхищение вами. Весь вечер ваша красота искрится подобно великолепнейшему вину в ожидании истинного ценителя.
– Право, лорд Блистоун, вам не пристало вести подобные речи.
Подлокотник кресла впился ей в другое бедро, когда она попыталась незаметно отодвинуться от мужчины.
– Не лукавьте, – настаивал он. – Я знаю, что вы отвечаете на мою страсть. Нужно устроить встречу наедине, чтобы я мог показать всю силу своей любви.
Прежде чем она успела отдернуть пальцы, он поймал их и поднес к губам.
– Убери руки от моей жены, пока я их не переломал.
Маркиз отбросил ее кисть, словно это была гадюка. Ноэль понятия не имела, как долго Куин стоял позади и слушал, но, судя по угрозе в голосе, довольно давно.
– Терпеть не могу прерывать столь нежные моменты, Хьюго, но я забираю жену домой, и если ты еще хоть раз глянешь на нее, я тебя прикончу.
Он схватил Ноэль за руку и довольно бесцеремонно сдернул с дивана. Под взглядами всех присутствующих он потащил ее к двери, словно непослушного ребенка. Сквозь зубы Ноэль поблагодарила хозяйку, всячески пытаясь скрыть свое унижение.
В экипаже она хранила молчание в течение всей недолгой поездки до дома. Непроизнесенные слова рвались наружу, но она сдерживалась в ожидании момента, когда кучер не сможет их услышать. Куин даже не взглянул в ее сторону. Наконец они остались одни в тускло освещенном фойе особняка на Нортридж Сквер. Стоило Куину закрыть входную дверь, как Ноэль дала волю гневу.
– Как ты посмел так унизить меня!
– Не трогай меня сегодня, – он бросил на нее мрачный взгляд. – Будь ты поумнее, так убралась бы с моих глаз.
– Я исчезну с твоих глаз, безусловно, но прежде выскажу все, что думаю о твоих манерах!
– Предупреждаю тебя, Высочество…
– Это я предупреждаю тебя! Ты самовлюбленный, эгоистичный, заносчивый ублюдок!
– А ты дешевая маленькая кокетливая дрянь!
И тут Ноэль ему врезала. Она размахнулась и со всей силы всадила кулак ему в челюсть. Куин должен был предвидеть. В других обстоятельствах он бы уклонился. Но непривычная ревность, весь вечер выгрызавшая его изнутри как червь, притупила его рефлексы, и он принял полную силу ее удара.
Ноэль втянула воздух, осознав глупость своего поступка. Господи Боже, он же убьет ее! Задрав юбки над икрами, подгоняемая страхом, она взбежала по лестнице.
И оказалась в ловушке. Она не различала, стучит ли это ее сердце или его шаги за спиной. Мысли мельтешили. Ключ? Ключ от спальни в замке? Она преодолела последнюю ступеньку, пролетела коридор; тело ощущало его присутствие позади, и в отчаянном рывке она бросилась к двери. Когда ручка поддалась под рукой, это показалось чудом. Она заскочила внутрь и навалилась на дверь. Щеколда вошла в пазы. Она потянулась к ключу и начала вращать его…
Дверь распахнулась от удара невероятной силы, сбив Ноэль с ног. Пол под ней сотрясся, когда тяжелая дубовая плита с грохотом захлопнулась. Лежа на темном ковре в атласном ворохе, она услышала поворот ключа в замке. Раздался всхлип – жалобный, как у ребенка. С отстраненным любопытством она задумалась, кто еще в комнате, кроме них, и вдруг осознала, что это хныканье вырвалось из ее горла.
Куин смутно маячил над ней, видимая рука была сжата в кулак.
– Ты понимаешь, что заплатишь за это единственным образом.
Глядя ей в глаза, муж поднял руки к лацканам, медленно стянул вечерний сюртук и швырнул его на ближайший стул, не меняя позы. Затем начал расстегивать жилет, скользя от одной черной блестящей пуговки к другой. Без единого лишнего движения. Каждое его действие было продумано, неторопливо и наполнено нарочитой угрозой. Он дернул узел белого шейного платка.
– Я несколько недель держался на расстоянии от тебя. Оплачивал твои счета и позволял жить, как тебе угодно. Недавно я спросил себя, а почему? И знаешь, Высочество, не смог найти убедительный ответ.
Ноэль зачарованно наблюдала, как неторопливо распахнулась его рубашка, обнажая мощную мускулистую грудь, так запомнившуюся ей. И только когда его руки опустились к поясу брюк, она вырвалась из ступора. С криком Ноэль вскочила на ноги и бросилась к выходу, но его рука взметнулась и обвила ее, словно хлыст.
– О, нет, даже не думай! Я с тобой еще не закончил.
Он сорвал с нее плащ, подхватил и бесцеремонно бросил на кровать. Ноэль взвизгнула от боли, угодив локтем в деревянную голову дракона, но Куин проигнорировал ее вопль. Рухнув рядом с ней, он схватил Ноэль за хрупкие плечики, перевернул на живот, затем придавил коленом талию.
– Раз одежда оплачена мной, будь я проклят, если порву!
Только аккуратно расстегнув каждый крючок, Куин стянул атласное платье с отбивающегося тела. Однако его терпение вскоре иссякло, и, когда дело дошло до нижних юбок, они быстро превратились в груду тряпья на полу.
Жена лежала перед ним на спине, и лишь тонкая сорочка прикрывала наготу. В пылу борьбы за одежду, волосы рассыпались и теперь струились вокруг нее, словно заиндевевшие от зимнего лунного света, льющегося в окно.
С минуту Куин разглядывал женщину. Было что-то необычное в ее облике. Это настораживало. В следующее мгновение он понял, в чем дело. Прекрасные сверкающие глаза полны гнева и отвращения, но в них нет страха. Она ненавидит его, это очевидно, но, по-видимому, больше не боится.
С заинтересованность ученого, проверяющего гипотезу, Куин наклонился и охватил ее грудь под тонкой тканью. Она выплюнула злобное ругательство и принялась неистово брыкаться. Он тихо рассмеялся. Но все веселье сошло на нет с болезненным стоном, когда один из ударов пришелся на его пострадавшую челюсть.
С рычанием он обрушился на нее, используя тяжесть массивного тела, чтобы подавить сопротивление, и впился в ее губы поцелуем, в котором было больше агрессии, чем ласки, сминая ее уста твердыми губами, стремясь причинить боль. Ноэль боролась с мужем, царапая спину ногтями, выгибая тело в тщетной попытке скинуть его. Куин почувствовал первую дрожь ее паники, и необъяснимым образом его гнев исчез. Утратив страстное желание ранить, его губы утешали истерзанный рот Ноэль. И что-то неуловимо изменилось в ее реакции. Ладони все еще упирались в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но медленно раскрывающиеся губы свидетельствовали о другом.
Он целовал ее виски, ушки, наслаждался стройностью шеи. Когда он вновь приник к ее рту, языку не пришлось прорываться с боем, его ждали. Теперь ее тело извивалось под ним в особенном ритме. Сексуальное чутье подсказывало Куину, что руки могут двигаться дальше, не встречая сопротивления, что ее груди жаждут, чтобы их ласкали пока нежные вершинки не заноют и не набухнут еще сильнее.
Ее отклик превратил его желание в одержимость, но он сдерживался, поглаживая ее руки и шею, прежде чем спустил лямки сорочки, целуя линию ключиц и плечи до того, как посягнул на груди. И когда оба остались обнаженными в потоке лунного света, он вслушивался в ее тело, улавливая малейшие сигналы. Затем его поцелуи двинулись от талии к низу живота, и, ощутив слабый боязливый трепет, Куин сменил губы пальцами и улыбнулся про себя, когда ее мышцы вновь расслабились.
Внезапно все изменилось. Он почувствовал несильный толчок в плечо, говорящий, что она не хочет, чтобы он нависал сверху. Осторожно сместившись, он лег на бок, лицом к Ноэль. На мгновение она притихла, а потом мягкая ручка потянулась к нему, и Куин, наконец, понял. Она желает потрогать его тело.
Вдох застрял у Куина в горле, когда неуверенные пальчики принялись исследовать его плечи и грудь. Хотя ее движения были робкими и неискушенными, Куин не мог припомнить, чтобы прикосновения женщины возбуждали его сильнее. С еле слышным стоном он опрокинулся на спину. Пальцы взъерошили волоски у него на груди и нашли сосок, твердый и плоский, в отличие от ее собственных. Он вздрогнул, и рука упорхнула. Убеждая себя лежать неподвижно, он ждал. Поколебавшись, Ноэль продолжила испытывать свою власть. Его дыхание ускорилось, когда поток ее волос, дразня, потек по его обнаженному телу. Ее рука проделала путь к его животу, пропутешествовала по плоской поверхности и нерешительно двинулась ниже. Он почувствовал ее трепет, и затем прикосновение к пульсирующей плоти. Содрогнувшись, она отдернула руку от мужского достоинства, и страх, что муж вновь подчинит ее своими настойчивыми ласками, сковал ее.
Он начал снова, приручая ее поцелуями, разжигая прикосновениями. Он услышал свой голос, бормочущий что-то убедительное. Когда Куин, наконец, ощутил ее дрожь, то знал, что ее бедра откроются по доброй воле, и она готова принять его мужественность с тем же желанием, как ее рот – его язык.
Куин медленно вторгся в нее, шепча тем временем, что не причинит ей боли. Ее тело начало двигаться. Держа под контролем свою бушующую страсть, он изменил положение, чтобы не давить на нее всем весом, и подстроился под ее ритм. Он давал, а не брал, но его наслаждение возрастало. Ноэль застонала, отвернув голову в сторону, он зарылся лицом в душистые волосы, и они воспарили вместе. И на время в залитой лунным светом комнате их тела заставили супругов забыть о ненависти.
– Вылезай из постели! – прорычал кто-то сверху.
Ноэль повернулась и наконец смогла приоткрыть глаза достаточно, чтобы увидеть стоящего над ней Куина умытого и одетого. Угрюмость и гнев искажали его черты, когда он наклонился и сорвал одеяло с тела жены.
– Я сказал, подъем!
Она резко села, волосы рассыпались вокруг лица и по плечам.
– Что ты вытворяешь? – прошипела Ноэль.
Его глаза угрожающе прищурились.
– Избавишься от меня завтра. А до тех пор будешь делать то, что я скажу. Чтобы через двадцать минут одетая стояла внизу.
Он развернулся на каблуках и прогрохотал из комнаты.
Ноэль застыла, ошеломленная. Это что, тот самый мужчина, который с такой нежностью занимался с нею любовью этой ночью? Который обнимал ее? Целовал? Она зарылась пальцами в спутанные волосы и сжала ладонями виски, пытаясь прогнать воспоминания о том, как естественно отзывалась на его ласки, с какой жадностью исследовала пальцами твердый рельеф его тела .
Презрение Куина пробудило в ней стыд. Ее муж – опытный любовник, а она слишком неискушенная. Любовница покинула его. Он просто нуждался в женщине. Почему она сразу не поняла? Это же так просто.
Но совсем не очевидно для обеспокоенного мужчины, вышагивающего по черно-белому мраморному полу у подножия лестницы. Совершенно непонимающему, почему наслаждение от соития с женой потрясло его даже сильнее, чем он в силах признаться.
– Ты опоздала на пять минут.
Она помедлила на лестничной площадке, и, призвав на помощь всю свою волю, встретила его пристальный взгляд с холодным безразличием.
– Если бы ты разбудил меня на пять минут раньше, я успела бы вовремя.
– Почему бы тебе не приберечь эту заносчивость для своих маркизов. Припомни, ведь мне известно, какая ты на деле горячая сучка!
Дай он ей пощечину, это было бы не так больно. С отвращением он увидел, как стыд стер краски с ее мертвенно-пепельных щек, и опустил взгляд.
– Экипаж ждет, – произнес он резко. – Констанс вернулась и прислала записку с просьбой немедленно навестить ее.
Они ехали как незнакомцы – Ноэль с каменным лицом уставилась вперед, Куин мрачно смотрел в окно.
– Ты такая бледненькая, моя дорогая. Куин, она выглядит не слишком хорошо.
Сразу, как только Ноэль ступила в гостиную, она ощутила атмосферу сдерживаемого волнения, окутывающую Констанс подобно аромату духов. Даже выказывая свою обеспокоенность бледностью Ноэль, хозяйка бросала ожидающие взгляды в сторону двери.
– Признаюсь, я бы чувствовала себя спокойнее, если бы ты не так скоро отправлялась в Кэйп Кросс. Пересечь океан ужасно трудно даже здоровому человеку.
Почему-то Ноэль не удивилась, обнаружив, что Констанс полагает, будто она будет сопровождать Куина в Америку. Констанс практичная женщина, а практичные женщины не оставляют своих мужей. Кроме того, как Ноэль давно поняла, несмотря на проницательность в оценке людей, Констанс как будто слепла, когда дело касалось Куина.
Едва Ноэль начала объяснять, что не собирается уезжать, дверь в гостиную отворилась, и, к ее изумлению, вошел Саймон. Почему он не во Франции, задумалась она.
Ее любопытство недолго оставалось неудовлетворенным. Саймон поприветствовал их, извинился за опоздание, обнял Констанс и спокойно сообщил, что они поженились.
Куин издал сдавленный возглас, стиснул зубы и помрачнел лицом. Ноэль захотела его ударить. Почему он даже в такой момент не может отставить в сторону свою вендетту с отцом и пожелать им счастья?
Пытаясь отвлечь молодоженов от грубости мужа, Ноэль бросилась к Констанс и обняла ее, подыскивая правильные слова, хотя на душе было нерадостно. Поддавшись импульсу, она повернулась и крепко обняла Саймона тоже. Он по-мальчишески ухмыльнулся этому жесту, и она почувствовала себя странно пристыженной за недавнее обращение со свекром.
– Ты ошибаешься, Куин, – мягко сказала Констанс, обходя Саймона и направляясь к его сыну.
– В чем? – он задумчиво смотрел на нее, губы окаменели.
– Он любит меня.
Куин придал лицу подобие улыбки и нежно ее обнял.
– Конечно, так и есть. Он не мог не влюбиться в вас.
Но взгляд, который сын метнул в Саймона поверх ее головы, был полон яда.
– Он не верит тебе, Конни, – с удивительной невозмутимостью заметил Саймон.
– Разумеется, не верит, и в самом деле, Саймон, вряд ли можно винить его за это.
Ноэль почувствовала себя брошенной на произвол судьбы в незнакомой земле, жители которой говорят на непонятном языке. Констанс угадала ее мысли.
– Ноэль уверена, что мы сошли с ума.
Она отступила от Куина, заняла свое место за щедро заставленным чайным подносом и взяла одну из китайских чашечек.
– Присядь, Ноэль. Саймон. Если тебе необходимо ходить, Куин, отступи на шаг от моих новых ваз. Они жутко дорогие, но я просто не смогла устоять. Возьми круассан, Ноэль, и немного чаю. Саймон, скажи, если сливок недостаточно.
Когда все были обслужены, Констанс повернулась к Ноэль:
– Куин уверен, что Саймон женился на мне исключительно с целью вернуть контроль над компанией. Не так ли, дорогой?
– Признаюсь, это пришло мне в голову, – сухо ответил Куин с другого конца комнаты. И продолжил более страстно: – Черт побери, вы заслуживаете большего!
– Но я не понимаю, Констанс, – вмешалась Ноэль. – Я думала, что вы с Саймоном – равноправные партнеры.
Констанс бросила на Куина неодобрительный взгляд.
– Твой муж, оказывается, относится к тому сорту мужчин, которые считают, что женщине не следует знать о делах мужей ничего, кроме названия их компании. Действительно, Куин, я была о тебе лучшего мнения.
Она вновь обратилась к Ноэль:
– Месяц назад Куин стал равным партнером со мной и Саймоном, – каждый владеет третью предприятия.
Неожиданно Ноэль поняла, почему Куин так встревожен.
– А когда женщина выходит замуж, – задумчиво размышляла Ноэль, – она теряет право собственности на свое имущество. Оно переходит к мужу. Так что теперь Саймон получил контроль над компанией.
Констанс издала победный клич:
– Вот! Видишь, Куин, ее достаточно лишь подтолкнуть в правильном направлении. Очень хорошо, моя дорогая. Закон нелеп, безусловно, и оскорбляет всех женщин, но это – закон. Однако в данном случае я обошла его, продав половину своей доли прежде, чем мы с Саймоном поженились.
– Ты не могла этого сделать, – вскинулся Куин. – Это неправомерно. Ты не можешь продать эти акции никому, кроме членов нашей семьи.
– Вот именно поэтому я продала их твоей жене.
Ноэль изумилась.
– Что ты имеешь в виду, Констанс? Я никогда не покупала у тебя акций «Коупленд и Пэйл».
– Ах, но ты сделала это, милая. И впредь помни, что нужно читать все, под чем подписываешься. Безрассудство – ставить свое имя на документе, в котором ты не до конца разобралась, даже если его положил перед тобой доверенный друг, утверждая, что это петиция о запрете детского труда до девятилетнего возраста.
– Но я никогда не давала тебе денег.
– Разумеется, давала. Помнишь свое глупое настояние оплатить мне твое пребывание в Суссексе? Я отложила эти деньги, намереваясь вернуть. А когда решила продать тебе половину своего пая, просто использовала их по своему усмотрению. С твоего письменного согласия, осмелюсь добавить.
Ноэль задумалась, пытаясь свести воедино все, сказанное Констанс. Значит, Саймону теперь принадлежит треть акций «Коупленд и Пэйл» и одна шестая, оставшаяся у Констанс. У Куина столько же: его собственная треть плюс шестая часть, которую Констанс отдала ей. Что за потрясающая женщина! Одним дерзким ударом она восстановила баланс сил между отцом и сыном.
– И сколько же денег заплатила Ноэль? – поинтересовался Куин, глядя на Констанс с откровенным восхищением.
– Около пятидесяти фунтов.
Он едва не задохнулся.
– Ты продала шестнадцать процентов акций одной из лучших судостроительных компаний за пятьдесят фунтов?
– Сорок восемь фунтов, пять шиллингов и шесть пенсов.
Куин откинул голову и расхохотался. Только Ноэль не присоединилась к нему. Она знала, что ей предстоит признаться своей доброй и щедрой подруге, что она вовсе не собирается в Америку и никогда не увидит судоверфь, но пока она не могла заставить себя отравить счастье ни Констанс, ни, кажется, Куину. Она подождет до завтра.
– Прежде чем я передам бумаги твоей жене, – сказала Констанс, взяв тяжелый конверт у Саймона, – я прошу тебя согласиться на то же, что пообещал твой отец.
– На что именно?
– Это – собственность Ноэль. По закону, конечно, ты можешь распоряжаться ею так же, как и Саймон может распоряжаться моим имуществом. Но я хочу, чтобы ты дал слово, не поступать так. Ноэль должна сама голосовать по своим акциям.
– Но это нелепо!
Впервые Ноэль поймала себя на том, что согласна с мужем. Впрочем, какая разница. Куин вскоре уедет и сможет делать с ее долей, что пожелает.
Куин раздраженно тряхнул головой и отвернулся.
– Констанс, я всегда уважал вашу рассудительность, но это – ерунда. Ноэль ничего не смыслит в судостроении.
– Ты ее научишь.
Куин обратился к отцу:
– Почему ты согласился на подобную глупость?
– Не с первого раза, но когда я перестал бушевать и начал прислушался к Конни, то обнаружил, что в ее словах есть здравый смысл. Она не заслуживает потерять все права на принятие решений только потому, что согласилась выйти за меня замуж.
– Она, разумеется, не заслуживает. Но вряд ли можно сравнить значимость Констанс для «Коупленд и Пэйл» с полезностью Ноэль.
– Ценность Ноэль выше, чем моя или Констанс, – фыркнул Саймон. – Она родит компании наследника.
Ноэль вскочила со стула, но прежде, чем она успела что-нибудь сказать, Констанс поймала ее за руку.
– Саймон, как обычно, бестактен. Естественно, мы надеемся, что у вас будут дети, но это только ваше дело. На самом деле, Ноэль, ты одарена мужеством и здравым смыслом, а это, определенно, ценный вклад для компании. Ну, Куин, даешь ли ты слово, что сохранишь за Ноэль право распоряжаться ее собственностью?
Слабый укол дурного предчувствия ужалил Ноэль, когда Куин повернулся и принялся угрюмо ее разглядывать. Чего он ждет? Почему бы ему просто не согласиться и покончить с этим. Он ведь знает, что она не потребует от него сдержать обещание.
– Даю слово.
Констанс вложила конверт в руки Ноэль.
– Добро пожаловать в «Коупленд и Пэйл», моя дорогая.
Куин извинился и покинул гостиную. Ноэль налила еще чаю и стала расспрашивать Саймона и Констанс об их свадьбе. Все трое улыбнулись, представив, как Лондон отреагирует на второе тайное бракосочетание в семье Коуплендов, и стали обсуждать планы Констанс переехать на Нортридж Сквер.
Едва Куин вернулся, Констанс предложила им остаться на обед, и он с готовностью согласился. Когда они расселись вокруг стола, Ноэль заметила, что мрачное настроение Куина рассеялось. Он поддразнивал Констанс, учтиво разговаривал с отцом и даже был любезен по отношению к ней. Казалось, что у него гора с плеч свалилась, и от этого Ноэль становилось все тревожнее.
Ее дурное предчувствие еще усилилось, когда по возвращении домой они оказались посреди суматохи. Томкинс, открывая дверь, держал в руках один из чемоданов Куина. Как только они вошли внутрь, то увидели двух спускающихся по лестнице лакеев, несущих сундук, каждый со своей стороны. Проходя мимо, Ноэль заметила клочок бронзового шелка, торчащего из-под закрытой крышки.
Ее глаза метнулись к Куину, но он уже скрылся в коридоре. Ноэль взбежала по лестнице в свою спальню, где Элис обвязывала ремнями один из трех сундуков, громоздящихся на полу. Дверцы большого шкафа были распахнуты, и его опустевшая утроба сказала Ноэль обо всем. Куин, отлучившись, послал слугам указание упаковать весь ее скарб. Он собирается увезти ее с собой!
Она, наконец, обнаружила мужа в своей маленькой персиково-голубой гостиной в дальней части дома. Он никогда не бывал в этой комнате, и теперь, к ее негодованию, копался в ее вещах, держа в руке одну из книг.
– Я подумал, что ты захочешь взять что-нибудь из этого.
– Я никуда не поеду, Куин.
Он продолжил, словно она ничего не говорила:
– Твои книжные пристрастия удивили меня. Бэкон [33]33
Фрэнсис Бэкон (1561-1626) – английский философ, политик, историк. Разработал теорию научной индукции, согласно которой научное знание должно строится на эмпирических исследованиях. Ему принадлежит афоризм «Знание – сила».
[Закрыть], Локк [34]34
Джон Локк (1632 – 1704) – английский философ и педагог. Развивал идеи эмпиризма, согласно которым все идеи человека возникают на основе опыта, который складывается из того, что человек воспринимает органами чувств, и того, как человек это обдумывает. Да, тогда это не было очевидно. Как педагог, Локк стоял на позиции, что человек от рождения является «tabula rasa» – «чистой доской», что воспитаешь, то и получишь. Разработал систему воспитания джентльмена, в основе которой лежал идея, что учить нужно тому, что пригодится в жизни. Был сторонником «мягкого» воспитания с использованием физических наказаний только в случае крайней необходимости.
[Закрыть], Сэмюэль Пипс [35]35
Сэмюэль Пипс (1633 – 1703) – английский чиновник, вел дневник, в котором отражал как события личной жизни, так и события политической, экономической жизни страны. Дневник был зашифрован, впоследствии стал достоянием широкой публики. Впервые был опубликован в 1825 году. О «Дневнике» отзываются как о чрезвычайно интересном литературном произведении, которое к тому же является бесценным источником исторической информации.
[Закрыть]. И ни одного романа миссис Рэдклиф [36]36
Анна Рэдклиф (1764 – 1823) – английская писательница, автор пяти готических романов, получивших невероятную популярность как в Англии, так и за рубежом (включая Россию). Пародией на романы этой писательницы является роман «Мисс Баттеруорт и Безумный Барон», всячески склоняемый в книге Дж. Куин «Лондонские тайны».
[Закрыть]. Но, с другой стороны, ты умудрялась поражать меня с самого начала, не так ли, Высочество?
Ноэль не дала сбить себя с толку. Она дерзко сложила руки на груди и пристально воззрилась на него.
– На сей раз я сама сделаю выбор, Куин. Все кончено. Ты уже сполна получил реванш за все, что, по твоему мнению, я тебе причинила. Ты похищаешь меня…
– Похищаю? – он положил книгу и насмешливо приподнял темную бровь. – Ты драматизируешь. Мужчина не может похитить собственную жену. Она отправляется туда, куда он прикажет.
Он провоцировал ее свой самонадеянностью, намеренно пытаясь вывести из себя. Но она не позволит ему получить преимущество.
– Я остаюсь здесь. Мы так решили.
– Но теперь все по-другому, – пожал он плечами. – Я оправил Констанс записку, сообщая, что в последний момент наши планы изменились, и мы отплываем раньше.
– Ничего не изменилось. Можешь забрать мои акции. Делай с ними, что заблагорассудится. Я освобождаю тебя от обещания.
– Я дал слово Констанс, а не тебе.
– Твое слово! – она презрительно усмехнулась. – Твое слово ничего не стоит. Ты держишь его лишь до тех пор, пока тебя это устраивает.
Его голос оставался возмутительно спокойным, хотя глаза решительно сузились.
– Ты отправишься со мной в Кэйп Кросс.
– Кэйп Кросс – это твой дом, а не мой. Я англичанка. Я не принадлежу Америке. Я часть этого мира.
– Ты ненавидишь эту жизнь также сильно, как и я. Я наблюдал за тобой, Высочество. Ты получаешь больше удовольствия от компании кучеров и кухарок, чем от общения с теми, с кем встречаешься в обществе. Ты не принадлежишь этому миру с его стадом паразитов. Ты относишься к людям, которые создают себя сами. Америка – страна молодая, порою опасная. И там простор для свободных духом.
Куин подошел, взял жену за плечи и понизил голос до шепота, близостью лишая ее сил:
– Поедем со мной, Высочество. Присоединяйся по доброй воле.
Ноэль отшатнулась от его странного гипнотического воздействия.
– Нет! Это моя жизнь! Моя! Я сама выбираю, что мне делать.
– Ты – моя жена, – его губы еле двигались, пока он шипел слово за словом. – И выбор за мной.
– Ни за что! – она вырвалась и побежала к двери, но он поймал ее за юбку и развернул так сильно, что она впечаталась щекой в его твердое плечо.
– Есть два способа, Высочество. Ты можешь прошествовать до экипажа как леди, которую из себя изображаешь, или можешь проехаться верхом на мне, – его пальцы безжалостно впились в ее руки, когда он предостерегающе встряхнул жену. – Что выбираешь?
В ответ она отвела ногу и пнула его со всей силы.
– Будь по-твоему, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. Грубо перекинув через плечо, Куин пронес ее по коридору, минуя ошарашенных слуг, и вышел на улицу.
Ноэль не облегчила ему задачу. Она колотила его кулаками, а затем укусила за шею. Он испустил приглушенное проклятие и крепко шлепнул ее по ягодицам. Когда экипаж тронулся от дома на Нортридж Сквер, Ноэль все еще ощущала жгучую боль от удара.
