Текст книги "Невеста Коупленда"
Автор книги: Сьюзен Филлипс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
Глава 20
Полные груди миссис Дебс, экономки Саймона, колыхались как теплый пудинг, когда она торопливо шла по коридору второго этажа, убеждаясь, что дом вычистили к ее удовлетворению. Каждую весну и каждую осень, независимо от обстоятельств, ее вендетта против грязи достигала эпических масштабов. По ее приказу ковры выбивали, окна мыли, в шкафах наводили порядок, а чуланы вычищали. Дом покрывали воском и полировали до блеска. Ни одна паутинка не спаслась, ни одна крупинка пыли не укрылась от ее зоркого глаза.
Когда она миновала дверь Куина, он вышел из своей комнаты, одетый в темно-серый пиджак и брюки.
– Доброе утро, мистер Коупленд.
– Миссис Дебс, – кивнул он.
– Вы будете отсутствовать весь день, сэр? Мы бы хотели заняться сегодня вашей комнатой, если это не доставит вам неудобств.
Прежде чем он успел ответить, пронзительный голос горничной позвал из примыкающего коридора:
– Миссис Дебс! Посмотрите, что я нашла на дне шкафа мисс Поуп прямо за ее туфлями. Что вы думаете…
Завернув за угол и увидев Куина, она резко замолчала.
– Из-извините, сэр.
Девушка присела в реверансе, из-за объемного свертка в ее руках движение получилось неуклюжим.
Куин присмотрелся к грубой темной вещи снаружи узла. Она походила на плащ. В ней было что-то знакомое…Он ощутил напряжение в позвоночнике.
– Я возьму это.
Смущенная горничная уставилась на него, не двинувшись с места.
– Что такое, девочка, ты разве не слышала мистера Коупленда? – поспешно подтолкнула горничную миссис Дебс, хотя и была озадачена не меньше нее.
Девушка быстро передала ему узел.
– Ступай. Тебя работа ждет. Мы приберемся в вашей комнате после обеда, мистер Коупленд, если вас это устроит.
Он рассеяно кивнул, и обе женщины оставили его.
Оказавшись в своей комнате, он положил сверток на кровать. Некоторое время он смотрел на него, его глаза угрожающе прищурились. Затем рывком вытряхнул содержимое на постель. Как он и подозревал, темная ткань сверху оказалась плащом. А остальные предметы, в беспорядке разбросанные перед ним, представляли собой проклятые безмолвные доказательства его чудовищной глупости.
Он увидел платок с комом оранжевых волос, пришитым к его краю, и маленькие керамические аптекарские баночки. Но именно из-за кричащего изумрудно-зеленого сатинового платья с его губ сорвалось проклятье. Обтрепанная черная тесьма на горловине, разорванный шов, шедший по лифу и дальше вниз по переду – это платье неизгладимо отпечаталось в его памяти. Когда он поднял его и стиснул в кулаке, из кармана что-то выпало, с мягким звоном приземлившись возле носка его отполированного ботинка. Это было тонкое золотое обручальное кольцо. Завладевшая им обжигающая ярость как живая смешалась с его кровью.
Дориан Поуп и Высочество, воровка-карманница из Сохо, – одна и та же женщина! Одна и та же коварная маленькая стерва!
Взбешенный, он швырнул платье на пол и начал расхаживать по комнате. Один обман за другим! Ложь за ложью! С того момента, когда он встретил ее на балу, где она позволила ему поверить, что является любовницей Саймона, им манипулировали, словно марионеткой. И его собственный отец был партнером в ее интриге!
После бала обман стал более тонким. Ее груди, прижатые к нему, когда они танцевали. Ее влажное неглиже, так соблазнительно облепившее ее тело. То, как она дразнила его своим поцелуем. Ее волосы, как расплавленный мед под светом от свечей, когда они ужинали. Все это было ложью.
Ярость Куина питала сама себя подобно неконтролируемому пожару в охваченном засухой лесу. Как она, должно быть, смеялась каждый раз, когда распаляла его и исчезала.
Он вспомнил ночь, когда спас ее в переулке в Сохо. Она извергала одно вранье за другим, а он ей поверил. Пожалел ее.
Черт возьми! Он был слепым глупцом! Дориан Поуп играла с ним… Дориан Поуп… Нет, это не верно. Ее зовут иначе. Пьяной ночью, когда он женился на ней, прозвучало другое имя. Оно было французским… Куинн покопался в закоулках памяти. Ноэль. Ноэль Дориан.
Куин посмотрел вниз на обручальное кольцо, оно все еще лежало на полу, где упало, затем поднял его, взяв большим и указательным пальцами. Разглядывая кольцо, он с ослепительной ясностью понял, как отчаянно старалась жена освободиться от него. Тщательно продуманный маскарад. Ловкость, с которой она подвела его к предложению аннулировать их брак. Все это свидетельствовало об ее отчаянии.
И с этим знанием Куин обрел орудие наказания для нее.
Прекрасная Дориан Поуп была его женой. А как его жена, она являлась его собственностью, подвластной ему во всем.
Ее тело было его достоянием, с которым он мог обращаться, как ему заблагорассудится.
Мужчина уронил кольцо в свою ладонь и крепко сжал в кулаке, рот безжалостно скривился. За несколько минут он сложил все, кроме обручального кольца обратно в узел, и, проскользнув в ее спальню, вернул сверток на дно гардероба.
А теперь, пора заявить права на свое…
Мерцающая белая луна наполняла сад тенями, когда Ноэль выскользнула через заднюю дверь. Ужин закончился, Саймон закрылся в библиотеке, и она, наконец, могла тайком сбегать проверить, нет ли в урне записки от Барди. Обернув плечи пейслийской шалью, она поспешила по залитой лунным светом дорожке к воротам, ее тонкие туфельки бесшумно ступали по кирпичам. Проходя мимо группы дубов, девушка вздрогнула, вспомнив случайную встречу с Куином прошлой ночью. В очередной раз удача Ноэль ее не подвела. Если бы только так и оставалось, пока она не получит свои бумаги.
За садовой стеной все было тихо. Она проникла под покров из плюща, руки обхватили холодный камень. Внутри урны лежал сложенный листок бумаги. Пульс зачастил, Ноэль вытащила записку и наклонила к лунному свету.
«Высочество,
Наше дело завершится сегодня. Будь в трактире «Кабанья голова» на Гоф-Сквер в одиннадцать. Моя карета будет тебя ждать.
К.К.К. »
Одиннадцать часов! Было уже хорошо за девять, а до Гоф-Сквер по меньшей мере час ходьбы. Если бы она смогла заглянуть в урну пораньше.
Она поспешила обратно в дом, на мгновение замешкав, чтобы успокоиться, прежде чем постучать в дверь библиотеки.
– Войдите.
Саймон работал за своим столом, по обе стороны от него выросли аккуратные стопки бумаг.
– Я всего лишь хотела пожелать вам спокойной ночи, Саймон.
Он поднял голову и ласково улыбнулся ей.
– Уже идешь спать?
– Я устала. Плохо спала вчера. – Хотя бы это было правдой.
– Ты действительно выглядишь немного бледной. Почему бы тебе не поспать завтра подольше? Я не хочу, чтобы ты заболела.
Ноэль согласилась, а затем, пожелав Саймону спокойного сна, помчалась в свою комнату, отпустила горничную и заперла дверь. Доставая со дна шкафа узел, она нахмурилась. Несколько пар туфель были перевернуты. Должно быть горничные прибирались. Ей следует быть более осторожной и найти другой тайник.
А потом она улыбнулась. После сегодняшней ночи она сможет сжечь эти ненавистные вещи. Ноэль подумала о клятве, воплощенной в изумрудном платье, ее клятве отомстить за себя Куину Коупленду. Сейчас мысль о мести казалась детским капризом. В данную минуту самым важным было освободиться от него. Сегодня время завершать, завтра – время начинать новое.
Острая боль колола в боку Ноэль, когда она достигла Гоф-Сквер несколькими минутами позже одиннадцати. Она нашла трактир в начале переулка выходившего на площадь с ее северной стороны. Вывеска, вырезанная в форме головы кабана с парой клыков, выступающими из рыла, поскрипывала на ржавых крюках, когда ее раскачивал холодный ветер. К ужасу девушки, ожидающего ее экипажа не было.
Она прошлась туда и обратно мимо трактира, гостеприимные звуки, доносившиеся из заведения, заставляли ее испытывать беспокойство. Несмотря на грязь, размазанную по ее лицу, глаза, обведенные сурьмой, и румяна на щеках, она была уверена, что если и дальше останется здесь ждать, к ней пристанет какой-нибудь завсегдатай трактира. Она плотнее запахнула темный плащ, и тут со вздохом облегчения увидела, как рядом остановилась большая черная карета.
Возница посмотрел на нее сверху вниз:
– Эт вы, что ль ждете мистера Коупленда?
Ноэль кивнула и, не давая ему возможности спрыгнуть с его насеста, сама открыла дверцу и поднялась в пустой экипаж. Карета тронулась, выезжая на площадь.
Откинув голову на спинку сиденья, Ноэль отдернула одну из шелковых шторок и незряче уставилась в окошко. От изнеможения у нее болело все тело: она так мало спала прошлой ночью, потом этот ее неистовый бег наперегонки с часами, чтобы успеть сюда к одиннадцати. Если бы только она не была такой уставшей, а более бдительной и собранной перед этой заключительной, наиважнейшей встречей.
До тех пор пока карета не повернула на север, на Тоттнем-Корт-Роуд, Ноэль не встревожилась. Куда они едут? Впервые она задалась вопросом: почему Куин не встретил ее у «Кабаньей головы» сам. Почему он просто не отдал ей документы и не отправился восвояси. Она осознала, что, обнаружив записку, в спешке отбросила привычную осторожность, не остановилась, чтобы обдумать все нюансы послания.
Теперь Ноэль основательно встревожилась. Они пересекли северную границу города, а кучер по-прежнему не снижал темп. Девушка ладонями заколотила в разделявшую их перегородку. Единственным ответом был щелчок кнута и неистовый стук лошадиных копыт по щебеночному большаку.
Заключенная в карете, несущейся сквозь кромешную ночь, Ноэль боролась со своей паникой. Она заставила себя думать рационально. На самом деле, для ее разоблачения не было никаких причин. Если бы Куин разгадал ее личность в саду, он бы никогда ее так легко не отпустил. А с тех пор она его не видела, следовательно, сегодня ничем не могла себя выдать.
На мгновение ее лихорадочные размышления обратились к Саймону. Возможно ли, чтобы он сказал Куину правду? Но Саймон был еще в постели, когда она вернулась из похода за покупками этим утром, а Куин уже покинул дом.
В поисках ключа к разгадке, она мысленно перебрала все, что было сказано между ними с их воссоединения на балу, но казалось, что разумного объяснения происходящему не было. Это пугало ее больше всего.
Потом ей пришло в голову, что он мог намеренно пугать ее. Куин демонстрировал ей, как легко мог бы ее похитить. Это должно быть его способ удостовериться, что она поняла, каковы будут последствия, если она попытается шантажировать его. Ну конечно! Вот в чем дело! Он пытался подстраховаться от воровских привычек Высочества.
Ноэль немного успокоилась, но к тому времени как прошел еще один час, а они все еще не остановились, она почти обезумела. Образ перевернутых туфелек в ее шкафу промелькнул в ее сознании как раз перед тем, как карета, дернувшись, остановилась.
Она подождала звуков широких решительных шагов Куина, но услышала только шаркающую походку кучера, когда он обходил карету чтобы открыть ей дверь. Она на мгновение заколебалась, но одна только мысль о том, чтобы провести еще хоть минуту наедине со своими мучительными раздумьями, была невыносимой.
Проигнорировав протянутую руку кучера, она спрыгнула на землю и огляделась вокруг. Они стояли на обочине пустынной дороги, дрожащие фонари кареты светили слишком тускло, чтобы пронизать густой лес, окружающий их. Похожим на пирамиды пихте и сосне не давали вытянуться вверх облетевшие остовы бука, ольхи и дуба. Обсидиановые колонны их стволов, как первобытные стражи, казалось, охраняли от любого человеческого вторжения.
Ноэль нервно посмотрела на кучера, занимавшегося лошадьми. Ссутулив плечи, тот фальшиво мурлыкал себе под нос, словно звук мог удержать на расстоянии притаившихся в лесу призраков. Ее глаза снова изучили ночной лес. Внезапно она увидела отдаленный зеленовато-желтый свет, как будто зажгли фонарь. В лесу, довольно далеко от дороги среди деревьев кто-то был.
Ноэль повернулась к кучеру:
– Где мистер Коупленд?
– Мне приказали привезти вас сюда.
Выдав эту скудную информацию, он забрался обратно на козлы, уселся поудобнее и надвинул шляпу на глаза.
Впервые Ноэль заметила то, что некогда возможно являлось дорожкой. Узкая и заросшая, она вела приблизительно в направлении света. Похоже, у нее не было другого выбора, кроме как следовать по ней. Она неуверенно вошла в лес, только нож, прикрепленный к ноге, немного успокаивал ее.
Ветка зацепилась за ее платок, и она поспешно затянула его под подбородком потуже, чтобы ее собственные волосы не выбились наружу. Тропа оказалась ненадежной опорой для ног. Девушка споткнулась, оцарапав ладонь при попытке остановить падение. Перед ней пролетела сова, и Ноэль судорожно выдохнула. Она была городским созданием, и ночной лес был для нее так же чужд, как далекая планета.
И все же, она продолжала подгонять себя в направлении света. Свет означал ее документы, ее свободу.
Казалось, прошла вечность, прежде чем она ступила на маленькую полянку. Фонарь, за которым она следовала, качался на ветке чахлого бука. Двигаясь, он отбрасывал причудливые тени на окружавшую пустошь. К дереву был привязан Несущий Смерть, черный как смоль жеребец Куина. Его владелец не показывался.
Подавляя свой страх, Ноэль вышла на середину полянки.
– Добро пожаловать, Высочество. – В жуткой тишине ночи его голос прозвучал низко и зловеще.
Ноэль обернулась в тот момент, когда он сошел с той же тропинки, по которой только что прошла она, словно он сначала зажег фонарь, а затем вернулся обратно, чтобы проследить за ней.
Он подошел к ней одетый во все черное, зажав в белых зубах сигару. Качающийся фонарь отбрасывал тени в виде неровных шрамов на его жесткое, непроницаемое лицо, и дрожь первобытного страха охватила Ноэль. Это был не человек, спасший ее в переулке, и не сотрапезник, очаровавший ее за столом Саймона. Это был незнакомец – безжалостный, непредсказуемый и неумолимый. Когда он заговорил, его губы лишь слегка шевельнулись.
– Простите, не могу предложить вам выпить, у меня джин закончился.
Призывав свою смелость, Ноэль со злостью спросила:
– Чо эт' вы меня вытащили посреди невесть чево?
– Потому что так захотел. А я всегда делаю то, чего мне хочется.
Его рука резко метнулась вперед, как атакующая змея, и вцепилась в ее предплечье, притягивая ее к фонарю. Ноэль сопротивлялась, отворачивая голову от обличающего света.
– Ты маленькая ведьма, не так ли? – Он безжалостно рассмеялся над ее попытками освободиться, затаскивая под фонарь. Схватив ее за подбородок своей жесткой рукой, он непреклонно повернул его к свету. Когда ее лицо оказалось полностью освещенным, он удерживал его неподвижно, сжимая руку вокруг маленького подбородка, словно намеревался раздробить кость. Затем, без предупреждения, отпустил.
С отчаянной отвагой, присущей уцелевшим в катастрофе, Ноэль накинулась на него:
– Ты что, по-твоему, творишь, дьявол тебя раздери?
– Всего лишь хорошенько тебя рассматриваю. Высочество. Так, чтобы я мог тебя запомнить. – Ярко светящиеся искры на кончике его сигары отбрасывали кровавую тень на его жестокий рот.
– Ладно. Повеселился и хватит. А щас отдай мне бумаги.
С подчеркнутой неторопливостью он вынул сложенный лист из внутреннего кармана.
– Это то, чего ты хочешь?
– Да, – выпалила она. Ее рука поспешно потянулась за документом.
– Не так быстро, – предостерег его напряженный рот, когда он отвел бумагу назад, чтобы она не смогла до нее дотянуться. А потом, Ноэль не поверила своим глазам, он вынул сигару изо рта и прикоснулся к уголку драгоценного документа ее горящим кончиком. Крошечные язычки пламени охватили его край.
– Нет! – Это был животный вопль, примитивный и душераздирающий.
Он уронил горящий лист и затем растоптал его в золу носком сапога.
– Нет! – Ноэль набросилась на него, молотя по крепкой груди своими маленькими кулачками. – Почему? – завизжала она.
Он с легкостью, как маленького ребенка, оттолкнул ее от себя.
– Скажем, я передумал.
– Ты что? – она задохнулась от возмущения, зловещий свет фонаря подчеркнул впадины на ее лице, сделав его похожим на череп.
– Я решил, что мы останемся женатыми, Высочество. На некоторое время, во всяком случае.
– Но ты же не хочешь быть женатым на мне, – в отчаянии воскликнула она. – Ты же слишком хорош, для таких как я. Я ж всего-то пропойца-карманница.
– О, я бы не стал тебя так назвать.
Его рука медленно прикоснулась к ее лицу.
«Милостивый Боже, нет», – безмолвно молила она, оцепенев от ужаса.
Его палец неторопливо прошелся по ее бровям, знакомому наклону носа, по щеке. Страх стыл в ее золотых глазах, пока она стояла, замерев под его прикосновением.
– Нет, я совсем бы не так тебя назвал. – Его голос угрожающе усилился. – Я бы назвал тебя ловкой…коварной…жадной…маленькой сучкой!
Одним беспощадным рывком он стянул с ее головы платок. Как растопленный мед, волосы заструились по плечам. Куинн схватил ее за руки и грубо встряхнул. Ее плащ развязался и упал на землю. Снова она обмерла перед ним в изумрудном платье.
Необузданная ярость в его голосе рассекала ночь.
– И как долго, по твоим расчетам, вам с Саймоном удалось бы дурачить меня?
– Я не пыталась дурачить тебя, – всхлипнула она отчаянно, глядя в его глаза напряженные, как у крадущегося зверя.
– Тогда что ты пыталась сделать…Ноэль?
При звуке своего настоящего имени сорвавшегося с его ехидных губ, паника захватила рассудок девушки, и она начала беспощадную борьбу.
За считанные секунды он скрутил ей руки за спиной.
– Ты моя жена, и я требую то, что мне принадлежит. Ты моя собственность!
– Нет! – закричала она, вырвавшись из его хватки и бросившись бежать, волосы развевались за ней плащом.
Взметнув себя в воздух, как леопард в прыжке, Куин схватил ее под коленями, обезножив ее. Оба упали на землю. Он перекатил ее на спину и прижал к земле, коленом раздвигая ей ноги. Затем опытной рукой мужчина проник под юбку ее изумрудно-зеленого платья и приступил к исследованию. Ноэль почувствовала, как его рука поднялась по ее голени, и принялась бить ногами во все стороны. Она боролась как дикий зверек, царапая его плечи и шею ногтями, кусая все, оказавшееся подле рта.
Затем она почувствовала, что его вес перестал давить на ее тело. Куинн медленно поднялся, кровоточащие царапины «украшали» его неровную щеку. Ноэль неподвижно лежала на жесткой земле, задранный подол обнажал ее бедра. Огромный и грозный, он стоял над ней, расставив ноги. Одной рукой мужчина уперся в бок, в другой держал цель своих поисков – нож Ноэль.
– Ты же не надеялась, на самом деле, что я забуду, не так ли? – издевательски насмехался он.
Ноэль с трудом поднялась и встала перед ним. Даже дешевое платье и кричащая косметика не смогла скрыть ее исключительную красоту, и на мгновение он задумался: а не взять ли ее прямо здесь, на поляне?
Грудь Ноэль все еще вздымалась от усилий их борьбы, но она отвела плечи назад и надменно задрала подбородок.
– Что ты собираешься со мной делать?
– А вот это интересный вопрос, миссис Коупленд.
Она вздрогнула, словно он ударил ее.
– Не называй меня так.
– Почему нет? Это твое имя. – Он двинулся на нее и прорычал сквозь сжатые зубы. – Ты моя жена, и я не позволю тебе так легко забыть об этом на этот раз.
С этими словами он подхватил ее и, перекинув через плечо, направился обратно к экипажу. Она заколотила кулаками по его спине, но он не замедлил шагов. Одной рукой ее похититель открыл дверцу кареты, а потом, наклонившись, бесцеремонно сбросил ее внутрь.
– Полагаю, сейчас самое время для нашего длинного, запоздалого медового месяца, ты так не думаешь?
Коротко кивнув кучеру, он отступил назад и проследил за тем, как карета покатилась по дороге. Крики Ноэль, как отброшенные воспоминания, повисли в воздухе под облетевшими деревьями.
Все наконец стихло, Куин вернулся на поляну. Подобрав ее плащ, он вскочил на своего коня и быстрым ударом каблуков послал жеребца вперед, чтобы присоединиться к набирающей скорость карете в ее долгом путешествии на север.
Глава 21
Следующие несколько дней они ехали с такой скоростью, словно сам дьявол наступал им на пятки, останавливаясь только поесть и сменить лошадей и кучера. На процветающем постоялом дворе около Сент-Олбанс Куин распорядился, чтобы его жеребца доставили следом за ними не так быстро, и остаток пути провел с кучером на крыше экипажа. Часто он сам брался за поводья и гнал с такой бешеной скоростью, что несколько возниц дали себе зарок никогда больше не наниматься к американцу. Он редко засыпал и спал не дольше пары часов.
Запертая в карете, Ноэль провела ночь и следующий день, тупо глядя в окно. Она не видела городов, которые они проезжали, не замечала изменения ландшафта. Она видела только лицо Куина, бушующего: "Ты моя жена… Ты принадлежишь мне!"
Когда он открыл дверцу и сунул ей плащ и пакет с едой, она не взглянула на него. Плащ остался лежать там, где его бросили, хотя ее губы посинели от холода; пища осталась нетронутой. Ноэль разрешалось покидать экипаж, когда меняли лошадей, но даже живописная обстановка постоялых дворов не привлекала ее внимания. Разум отказывался думать о будущем. Она не позволяла себе мыслей о цели их путешествия, и о том, что произойдет, когда они до нее доберутся.
На вторую ночь в экипаже ей, наконец, удалось уснуть. На рассвете Ноэль проснулась. Все тело болело от ушибов, но в голове прояснилось. Она проявила невероятную глупость, не сбежав из дома Саймона сразу же после возвращения Куина. Еще глупее было не обратить внимания на разбросанные тапочки. Но бесполезно тратить время, ругая себя. Нужно составить план!
На закате они остановились на постоялом дворе «Роза и корона», развалюхе со сломанными ставнями на окнах. Куин распахнул дверь экипажа. На лице его были видны следы усталости, его портил рубец, оставленный ее ногтями, но глаза были столь же настороженно-ледяными, как обычно.
– Выходи. Мы поужинаем здесь.
– Я не голодна, – фыркнула Ноэль.
Он мгновенно обхватил ее рукой за талию и сдернул на землю. – В следующий раз не спорь со мной.
Входя в трактир, она кипела от негодования. Куин прошел в большую комнату, а Ноэль осталась в тени прихожей, наблюдая за ним. Не привлекая внимания, он уселся в конце одного из поставленных на козлы столов, что тянулись перпендикулярно закопченному очагу.
За исключением старухи, подающей на стол, в комнате были только мужчины – чернорабочие, местные бедные фермеры и группа мужчин, настолько грубых и неопрятных, что невозможно было поверить, будто они могут зарабатывать на жизнь честным трудом.
Ноэль критически осмотрела себя. Затем, как могла, стерла оборкой нижней юбки румяна со щек и поправила прическу, понимая, что, глядя на распущенные волосы и изумрудное платье, выглядывающее из-под плаща, ее едва ли можно принять за респектабельную леди. Тем не менее, это мог быть последний шанс спастись.
Глубоко вздохнув, она встала в дверях, выпрямила спину и, призвав на помощь все свое мастерство перевоплощения, обратилась к присутствующим: – Добрые люди, молю вас о помощи!
Опустив на стол тяжелый поднос с сочным куском баранины, хозяин с подозрением посмотрел на нее. Это был флегматичный человек с ограниченным интеллектом, не выносивший противоречий. По его мнению, вещи всегда должны быть тем, чем они выглядят, и женщина, которая говорит, как леди и выглядит, как богиня, но носит одежду шлюхи, не вписывалась в его схему вещей. Он не смел проявить неуважение, но и не оказал того внимания, которе приберегал для тех немногих представителей знати, что были вынуждены посетить его заведение.
– Что за беда у тебя, девушка?
– Я нахожусь в отчаянном положении. – Краем глаза Ноэль видела наблюдающего за ней Куина. В глазах его застыло изумление.
„Ему недолго осталось смеяться”, – удовлетворенно думала она.
Ноэль беспомощным жестом прижала руку к щеке. – Меня похитили, – воскликнула она дрожащим голосом. – Беспринципный негодяй выкрал меня из родительского дома и хочет скомпрометировать.
Комната наполнилась сочувствующим бормотанием, и Ноэль попыталась закрепить успех.
– Мой отец, зная его ужасную репутацию, отказал ему в просьбе ухаживать за мной. Сейчас этот негодяй хочет взять реванш. – Она позволила слезе скатиться по щеке.
Один из присутствующих, судя по одежде, фермер, поднялся из-за стола и подошел к ней. – У меня есть дочь немногим старше вас. Я бы убил любого, кто так поступил бы с ней.
– Ага! Только сатанинское отродье способно на такой низкий трюк, – добавил другой.
Ноэль кивнула и мизинцем смахнула слезу.
– Подожди! – крикнул трактирщик, недоверчиво глядя на нее. – Я хочу знать, что леди, как ты себя называешь, делает, одетая подобным образом?
Раздалось тихое бормотание и несколько голов согласно закивали. В комнате стало тихо, все ждали ее ответа.
Ноэль почувствовала, что изобретательность подвела ее. Она увидела, как Куин сложил руки на груди и ожидающе поднял темную бровь. В отчаянии она прижала руки к сердцу.
– О, пожалуйста, сударь. Молю вас, не спрашивайте. Объяснение столь унизительно, столь постыдно, что я не вынесу позора, открывшись вам. Достаточно будет сказать, что я едва спасла свою честь. О, если бы только мой дорогой отец был здесь и мог мне помочь! – С этими словами она спрятала лицо в ладонях и начала так душераздирающе всхлипывать, что лишь она одна услышала мягкий смешок, прозвучавший в другом конце комнаты.
Настроение ее защитников стало угрожающим.
– Эй, приятель, не запугивай ее, – бросил обвинение трактирщику мужчина в серой толстовке.
– Ты такой же, как тот подонок, что увез ее, – крикнул другой.
– Ага! Клянусь всем святым, ты жестокий человек, Хадфилд.
Когда дюжина мужчин ревом выразили свое недовольство, хозяин поспешно отступил к кухне.
Ноэль сквозь слезы одарила их улыбкой. – Вы все так добры.
И добавила со всхлипом:
– Никогда не прощу себе, что подвергла вас опасности!
– Что такое? – сказал мужчина в толстовке. Какая опасность может грозить целой комнате взрослых мужчин?
– О сэр, даже в два раза больше людей не выстоят перед моим похитителем. Не хочу никого обидеть, но он обладает невероятным коварством и почти нечеловеческой силой.
Сидящие за столами мужчины заметно ощетинились от такого оскорбления, и группа неопрятных головорезов, до этого сохранявших спокойствие, поднялись как один человек. Ноэль заметила, что Куин больше не улыбается, а разглядывает ее с настороженным уважением. Торжествуя, она сделала последний выпад.
– Как могла я так глупо навлечь на вас гнев этого американца!
Комната словно взорвалась.
– Американец!
– Чертов янки!
– К дьяволу ублюдка!
– Клянусь господом, никто не сможет сказать, что дюжина богобоязненных англичан не справятся с одним жалким америкашкой!
– Покажем ему?
– Когда мы с ним закончим, он не сможет больше похищать невинных юных девушек!
– Да!
– Проучим его!
Группа головорезов двинулась к ней.
– Где этот мерзавец?
При виде жажды крови в их глазах Ноэль заколебалась.
– Я здесь.
Куин единственный в комнате остался сидеть. Он медленно поднялся из-за стола и слегка поклонился ошеломленным защитникам.
В конце концов, от толпы отделился бородач: – Выйдем-ка во двор, янки.
– Я бы с удовольствием, – холодно ответил Куин, – но позвольте мне вначале представиться. Я Куин Коупленд, а эта леди – Ее Высочество, одна из самых знаменитых шлюх Лондона.
Ноэль задохнулась от возмущения.
– Не считай нас идиотами,– выкрикнул один.
– Ага! Нас так запросто не проведешь!
Куин небрежно оперся ногой о скамейку и поднял кружку с элем.
– Я не виню нас за недоверие. Ее Высочество кружит головы мужчинам с восемнадцати лет.
– С восемнадцати? Да она сейчас не намного старше.
Куин торжественно посмотрел на них. – Этой леди тридцать. Поразительно, верно? – Он бесцеремонно ткнул в ее сторону кружкой. – Конечно, по ее телу легче определить возраст, чем по лицу.
Дюжина пар глаз повернулись осмотреть девушку, и Ноэль побледнела от ярости. – Это ложь! – закричала она.
Но мужчины уже не были так уверены: Ноэль видела в их глазах подозрение. Высоко подняв голову, она вскипела: – Вы подлец, сэр. Сначала вы погубили мою младшую сестру, а сейчас губите меня.
– Отлично сказано, Ваше Высочество, но это не сработает, – произнес Куин, растягивая слова. – Эти люди слишком проницательны, их не проведет твоя ложь.
Мужчина в серой толстовке выступил вперед. – Думаю, ты должен позволить нам самим решить. Что ты с ней делаешь здесь?
– Хорошо. Хотя, признаюсь, я бы не хотел обсуждать свою глупость.
Куин швырнул на стол несколько монет. – По кружке эля каждому.
Трактирщик крадучись вышел из кухни и вместе со старухой начал наполнять кружки. С растущим беспокойством Ноэль следила, как Куин вышел к камину и оперся рукой о каминную полку.
– Две ночи назад я был в таверне в Лондоне. Ее Высочество подошла ко мне, и мы договорились о цене. Могу сказать вам, джентльмены, она стоила каждого фартинга. – Он ухмыльнулся взбешенной Ноэль. – Когда на следующий день я собрался в Йорк, мой живот был слишком полон вашим прекрасным английским пивом. Я пригласил ее с собой. Она сказала, что я буду должен ей десять фунтов за это путешествие. Я, как дурак, согласился. Когда мы выехали из Лондона, эта шлюха сказала мне, что десяти фунтов мало, и я должен заплатить больше. Мы спорили до сегодняшнего вечера, когда она поклялась, что я заплачу двадцать пять фунтов, или пожалею, что родился на свет. Двадцать пять фунтов, – пожаловался Куин, отлично зная, что эти мужчины в жизни не видели столько денег сразу. – Что такого может быть между женских ног, что стоит двадцать пять фунтов? Конечно, я отказался, и она выполнила свою угрозу. Так что вы видите, джентльмены, я оказался дураком: позволил женщине играючи обвести меня вокруг пальца.
Ноэль видела, что кое-кто сочувствует ему, но другие все еще сомневались.
Один из фермеров взглянул на нее. – Что вы скажете на это, мисс?
И снова она уронила слезу. – Меня воспитали в любви и заботе, сэр. Я не владею искусством защиты от столь вопиющей лжи.
Мужчина в серой толстовке подошел к ней. – Вы утверждаете, что все еще девственны?
Ноэль тяжело сглотнула. – Да.
– Давайте-ка проверим. Найдите повитуху. Она скажет, действительно ли девушка непорочна. Так мы узнаем, говорит ли она правду.
Ноэль отшатнулась в смятении, когда мужчины одобрили это предложение громким стуком пустых кружек по деревянным столам.
– Не думаю, что это потребуется. Не правда ли, Ваше Высочество? – вкрадчиво произнес Куин.
Ноэль печально покачала головой.
Раздались приглушенные возгласы и ругательства; настроение мужчин стало угрожающим. Слишком многие из них были знакомы с вероломством шлюх, и им не понравилось, что их провели.
Бородач схватил Ноэль за плащ и сдернул его. – Оставь ее нам, Янки. Мы научим ее хорошим манерам!
