Текст книги "Глаза тьмы (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц)

Диннар на следующий же день прибежал туда, где стояло безглазое чудовище. Но он больше не боялся его. Он знал, что это его царство. Поначалу он целыми днями бегал среди развалин и играл обломками статуй, составляя из них разные картины. Он наслаждался хаосом и воевал с ним. Он выискивал в нём обломки совершенных форм, складывал их, создавая свои миры, а потом всё ломал с упоением и страстью, которые пугали его самого. Хаос… Он всё глубже и глубже проникал ему в душу. Наверное, он хотел защититься от него и именно поэтому старался подчинить себе хаос, царивший вокруг.

Во всём, даже в уродстве, должны быть какая-то соразмерность и смысл. Некоторые уроды – а их здесь было очень много – ему даже нравились, и он подолгу их рассматривал. Иные его раздражали. Он прогонял их, швыряясь камнями. Они не возмущались. Марканы – так называли уродцев – находились в полном подчинении у марвидов – физически и умственно полноценных. Марвиды занимали лучшие дома, вернее, лучшие руины. Большую часть суток жители пустынного города проводили под землёй – прятались от жары. Благо, почти во всех крупных зданиях имелись просторные подземелья, которые в отличие от наземных построек остались целыми. В доме Саттама, куда люди в белом отвели Диннара, был даже бассейн. Саттам имел собственный колодец, а всего колодцев в городе было три. Их глубина достигала трёхсот каптов. Здесь считалось, что вода протекает по владениям богини Линты – повелительницы мёртвых.

– Кто провёл жизнь достойно, попадёт к Линте, – сказал десятилетний сын Саттама Фарат. – И богиня даст ему сколько угодно воды. У такого человека будет счастливая вечная жизнь. Купайся и пей сколько хочешь.

– А у плохого человека? – спросил Диннар.

– Таких забирает каменный бог и вселяет их души в камни. Они вечно стоят посреди пустыни, изнывая от жажды и зноя…

– Значит, каменный бог злой?

– Ты что! – округлив глаза, зашипел Фарат. – Разве можно так про бога? Марран – величайший из богов, и гнев его страшен. Он карает только нечестивцев. Марран позволяет нам жить в своих владениях, и мы молимся ему три раза в день, а Линте только два… Мой отец – служитель Маррана, а мать – служительница Линты. Мой отец – атхан. А потом атханом и служителем Маррана стану я, а моя жена будет служить Линте…

– Линта добрая, даёт вам воду, а вы молитесь ей меньше, чем Маррану. Почему?

– Как это – почему?! Она ведь женщина. Хоть и богиня, а всё равно женщина. Бог главнее богини, как мужчина главнее женщины. Она и должна быть доброй. Жена уступает мужу, мать защищает сына. Отец наставляет, приказывает и карает за неповиновение, а мать заступается. Она всегда добрее. Она всегда слабее. Она всегда подчиняется. Марран здесь господин. Он понимает, что мы, смертные, не можем без воды, но сам воду не любит, поэтому Линта живёт глубоко под землёй, а здесь даже не показывается. Он здесь царит. Она всегда ниже…

– А он ниже, чем боги неба, – перебил Диннар. – Сколько раз вы молитесь солнцу?

– С небесными богами беседуют только белые колдуны, – неохотно ответил Фарат. – Только они имеют право обращаться к солнцу, лунам, говорить со звёздами… И с великим богом тьмы. Эти белые колдуны очень мудры. Они никого не боятся, даже Маррана, и живут прямо в его каменном царстве. Это там, дальше на запад… Иногда колдуны появляются здесь. Покупают у нас уродов.

– А зачем?

– Не знаю. Для колдовства, наверное. Мы не лезем в их дела. Отец говорит, лучше не знать, чем они там занимаются. Зато они могут помочь, если что. Вдруг на нас кто-нибудь нападёт. И они хорошо платят. Особенно за уродов. Они приводят нам здоровых де…

Фарат запнулся и стал громко кашлять. Диннару показалось, что он притворяется.

– Кого они вам приводят?

– Животных. Здоровых животных, у которых очень вкусное мясо. Это ведь только марканы жрут свидов. В доме моего отца и у других знатных марвидов всегда есть хорошая еда. А ты видел украшения у моей матери и сестёр? Это тоже от белых колдунов. Но главное – это то, что они умеют ладить со всеми богами. Они даже не боятся мангуров – священных зверей Маррана. Два года назад каменный бог явился к нам в город в образе огромного мангура. Он убил двух мальчиков из клана Фаира. Не каких-то жалких марканов, а крепких, здоровых детей, причём один был младшим сыном Фаира. Каменный бог за что-то разгневался на нас. Ты бы видел этого мангура… Такая громадина! Хорошо, что пришли белые колдуны. Они уговорили бога, усмирили его гнев. И он ушёл с ними.

– Значит, белые колдуны здесь самые главные? – спросил Диннар.

– Здесь, в Городе Зверя, самый главный – мой отец, – нахмурился Фарат. – Он атхан. И служитель Маррана. Каменный бог защищает наш город. Он борется с демоном Сайханом и побеждает его. Сайхан – младший и нелюбимый сын солнца, демон песка и зноя. Он посылает песчаные бури, которые заметают город. Эти ветры даже могут постепенно разрушать камни и превращать их в песок. Сайхану этого и надо. А Марран хочет сохранить своё каменное царство. Ему нужны живые души. Если поселить душу в камень, он становится неуязвимым и вечным.

– Значит, Марран хочет, чтобы было больше злых людей?

– Почему?

– Ну ты же сам говорил, что в камень вселяются души плохих людей…

– С тобой невозможно разговаривать, – с досадой перебил Фарат. – Ты задаёшь какие-то глупые вопросы. Ты не должен меня сердить. Я сын атхана и сам буду атханом. Отец взял тебя в наш дом, потому что ты крепкий и здоровый. Ты понравился ему. Он будет относиться к тебе, как к сыну, но атханом после его смерти стану я. А ты будешь моим подданным.

Диннар почувствовал, как на него тяжёлой волной накатывает ярость. Та, от которой темнеет в глазах и хочется всё вокруг себя крушить и ломать…

– Это ты не должен меня сердить, – сказал он. – В замке моего деда со мной так не разговаривали, а если я спрашивал, отвечали. Ты мне не ответил и обвиняешь меня в глупости. По-моему, глупый тот, кто не может ответить на простой вопрос. И чем ты так гордишься? Мой дед – минаттан, а твой отец – всего лишь аттан…

– «Мой дед!» – передразнил Фарат. – Ты уже не в замке своего деда. Да он и не признаёт тебя! Ведь ты неизвестно кто. Человек без отца – это всё равно что безродный. Разве ты не знаешь, что сын наследует своему отцу? Я – сын атхана Саттама. А ты чей сын?

Диннару показалось, что вся кровь ударила ему в голову. Он всегда боялся этого вопроса. В замке деда никто не смел его сердить, а если он спрашивал, ему отвечали. Но на этот вопрос ещё никто не дал ему хоть сколько-нибудь вразумительного ответа. Только та сумасшедшая старуха… Он её терпеть не мог. Она подкарауливала его то у маленьких ворот в стене сада, то в роще огненных деревьев, где он любил бегать. Она всегда твердила одно и то же – «Мой сын… мой сын…» И протягивала к нему дрожащие костлявые руки. Однажды Диннар так разозлился, что бросил в неё камень. Он до сих пор помнил, как брызнула кровь – ярко-красная, словно те цветы, что оплетали садовую ограду. Все их боялись. Их вырастила аттана Диннара. Его мать, которую он видел только на портретах. Такая красивая, что на неё было больно смотреть… Старуха стала вытирать кровь и лишь размазала её по лицу. Диннар почувствовал, как к горлу подступает горячий ком, и разозлился ещё больше.

– Не смей меня так называть! – крикнул он. – Я не твой сын!

– Да-да… – жалко улыбаясь, залепетала безумная. – Сын… Ты так на него похож! Я же знаю, ты сын Танамнита. Я не верила, что он ушёл навсегда… Я знала – он вернётся! Мой сын… Мой сын…

И она снова протянула к нему свои слабые, дрожащие руки. Диннар повернулся и убежал прочь.

– Я слышал, тут появилась какая-то старуха и пугает тебя, – сказал вечером дед.

– Меня никто не пугает, – нахмурился Диннар. – Я никого не боюсь. Она говорит, что я сын Танамнита. Кто он такой?

Дед удивлённо вскинул брови.

– Понятия не имею. Мало ли что может болтать безумец? Не обращай внимания.

Больше Диннар эту старуху не видел. А потом он оказался здесь, в пустынном городе.

– Ну так чей же ты сын? – ехидно прищурившись, повторил свой вопрос Фарат.

Диннар знал только одно – он должен дать ответ. Хоть какой-нибудь.

– Я сын Танамнита, – сказал он.

Фарат уставился на него, разинув рот, и долго молчал. Потом куда-то убежал. Диннар был только рад, что этот назойливый мальчишка оставил его в покое.

Жилище Саттама ему не нравилось. Какое-то обшарпанное подземелье, освещённое тусклыми факелами. На стенах темнели пятна копоти. Горбатая старуха с коротко остриженными седыми волосами отвела его в крохотную комнатушку, где в одном углу было устроено что-то вроде постели, а в другом стоял каменный сосуд, до половины наполненный водой. На ручке сосуда висел маленький черпак.

– Это вода для питья, молодой господин, – сказала старуха. – Если захочешь умыться или искупаться, я отведу тебя в бассейн…

– Я знаю, где бассейн, Фарат мне уже показал… А что, я здесь буду жить?

Диннар с недоумением оглядел узкую полутёмную каморку.

– Да, – ответила горбунья. – Атхан распорядился, чтобы у тебя была своя собственная спальня. И своя прислуга. Я буду служить тебе. Моё имя Сатха.

Голова старухи казалась слишком большой для её тщедушного скрюченного туловища, длинные узловатые пальцы походили на щупальца саввиля, но черты худого, измождённого лица были на удивление гармоничны, а в больших тёмных глазах светились доброта и печаль. Диннар почувствовал смутное раздражение. Эта старуха чем-то напоминала ему сумасшедшую, которая называла его то своим сыном, то сыном Танамнита. Она даже не рассердилась, когда он разбил ей лицо… Ему вдруг захотелось плакать.

– Уродина, – поморщился он.

– Я очень понятлива, господин. У меня ясная голова, а уродливое тело не мешает мне быть хорошей, проворной служанкой. Я умею лечить и знаю много интересного. Ты будешь мною доволен. Со временем тебе здесь понравится. Все восхищены твоей красотой. Потому атхан и принял тебя в свой клан. У тебя будут хорошие дети. У такого, как ты, никогда не родятся уроды. Когда ты подрастёшь и сможешь давать жизнь другим, самые красивые девушки будут твоими. Может быть, ты даже станешь атханом.

– Фарат сказал, что атханом станет он. Ведь он настоящий сын Саттама.

– Да, он родной сын Саттама, – кивнула старуха. – Но он хуже тебя. И он это видит. Он уже тебя невзлюбил. Будь осторожен с Фаратом. Он может тебе навредить.

В этом Диннар очень скоро убедился. После захода солнца его привели в Верхний зал, где атхан Саттам время от времени собирал всё племя. Верхним залом называли самое просторное помещение в наземной части саттамова «дворца», который сохранился гораздо лучше остальных крупных построек в городе.

Атхан восседал на оббитом каменном троне с подлокотниками в виде лежащих зверей, который находился на ступенчатом возвышении. Единственный сын и наследник Саттама Фарат сидел на ступенях у ног отца, жена и дочери стояли рядом. Мужчины разместились на длинных каменных скамьях, женщины и девочки робко теснились у стен и колонн, а мальчишки кто где, скрестив ноги, устроились на полу.

Полная луна светила так ярко, что не было необходимости зажигать факелы. Ночное небо накрыло пустыню мерцающим синим куполом, и бесчисленные звёзды заглядывали в разрушенный дворец сквозь высокие арки и дыры в потолке. Звёзды… Они поразили Диннара. Почему он раньше не видел, какие они большие и яркие? И как они близко к земле. Неудивительно, что именно здесь люди строили лестницы, ведущие в небо.

– Подойди сюда, мальчик, – сказал Саттам. – Подойди ближе, не бойся.

Атхан, стареющий измождённый мужчина со скуластым лицом и редкими прилизанными волосами, выглядел на этом высоком троне каким-то маленьким и жалким. Ребёнок, забравшийся в кресло своего дедушки.

Диннару стало смешно. Кого он тут должен бояться? Чародеи, строившие лестницы в небо, ушли к звёздам, а эти людишки поселились среди развалин их дворцов и ещё что-то о себе воображают…

– Сегодня я хотел объявить этого мальчика своим сыном, – произнёс атхан. – Все здесь знают, что он отвергнут своими родичами и едва избежал смерти. В моём доме он может найти новую семью, стать сыном, а потом и братом правителя. Я хотел бы сделать этого мальчика членом своего рода, но я должен быть уверен, что он готов чтить наши обычаи и наших богов. Каждое существо в этом мире должно знать своё место и не имеет права посягать на чужое. Мы знаем, почему погибли наши предки. Люди, которые построили этот город и другие города в пустыне. Они действительно многое умели, но они впали в гордыню. Они объявили себя сыновьями богов, попытались приравнять себя к бессмертным. И боги покарали их. Почти все эти люди погибли, их города превратились в руины. Мы не смеем строить новые дома, потому что боимся опять вызвать гнев богов. Даже белые колдуны не осмеливаются равнять себя с богами! И вот среди нас появляется восьмилетний ребёнок, который провозглашает себя сыном бога!

Разрушенный дворец наполнился звуками. Женщины сдавленно охнули, мужчины загудели, вполголоса переговариваясь, а мальчишки возбуждённо заёрзали на полу. Диннар не сразу понял, что речь идёт о нём. «Восьмилетний ребёнок»… Ему недавно исполнилось шесть. И он не называл себя сыном бога.

– Ты сказал, что ты сын Танамнита, мальчик? – спросил атхан.

Диннар заметил на лице Фарата злорадную улыбку. Сатха говорила, что он может навредить, но Диннар не понимал, в чём дело. Что он такого сказал?

– Ты ещё очень мал, – продолжал Саттам. – Возможно, ты сам не знаешь, что говоришь. Кто тебя надоумил объявить себя сыном звезды?

Звезды? Диннар был совершенно сбит с толку. Он не знал, что ответить. Он поднял голову и стал смотреть на звёзды. Прямо над ним в потолке зиял пролом, и он видел кусочек неба, на котором загадочно мерцали звёзды – белые, голубые, золотистые… И вдруг… По залу прокатился гул испуганных голосов. Сидящие вскочили на ноги.

– Танамнит! Смотрите – Танамнит…

Все, как один, смотрели на пролом в потолке. Среди жёлтых и белых звёзд сияла чёрная. Она появилась неожиданно – маленький чёрный цветок на ярко-синем небе, окружённый глубоким лиловым светом.

– Танамнит… Взошла Танамнит…

– Но почему? – переговаривались люди.

– Ещё рано!

– Она никогда не появлялась в это время.

Диннар был удивлён не меньше остальных, правда, по другой причине. Он ещё ни разу не видел чёрную звезду. А эти люди видели. Они называли её Танамнит.

– Владыка, это знамение, – сказал седой старик, сидевший ближе всех к трону. – Оставь этого мальчика у себя в доме, раз уж судьба привела его сюда.

– Но кто он такой?! – воскликнул атхан. – Он очень красив. Слишком красив для сына человека… И у него странные глаза. А теперь ещё это… Ты говоришь – знамение… Ты считаешь, что он и правда…

– Владыка, не будем задавать лишних вопросов. Этим тоже можно разгневать богов. И его не надо расспрашивать. Он ещё дитя и не совсем понимает, что тут происходит. Может быть, этот мальчик родился под чёрной звездой, и тёмный бог – его покровитель.

Атхан посмотрел вверх.

– Как бы то ни было, после того, что мы сейчас увидели, я уже никогда не решусь назвать его своим сыном. Но он, конечно же, останется здесь, в моём доме, и когда-нибудь подарит нашему племени много здоровых и красивых детей.

Диннару было нетрудно привыкнуть к новому образу жизни. Спать здесь ложились днём, в самое жаркое время суток. Ближе к вечеру пустынный город оживал, а после захода солнца все от мала до велика хотя бы ненадолго покидали подземелья – подышать свежим воздухом. Жители лесной части Сантары вряд ли назвали бы воздух пустыни свежим, даже в ночное время, но для обитателей древнего города отсутствие в небе солнца уже казалось величайшей милостью богов. По какому-то неписаному закону марвиды не смели обращаться к небесным богам, но Диннар сразу заметил, что солнце они не очень-то любят, зато на яркую луну взирают с благоговением. Ещё бы! Ведь она дарит людям свет, не опаляя их зноем.

В ясные лунные ночи в городе царило оживление. Диннара это раздражало. Он не любил, когда вокруг много людей. Бодрствовать по ночам ему нравилось. Он и раньше, в замке деда, предпочитал спать не ночью, а днём. Он знал, что всех это настораживает и даже пугает, а почему – не понимал. Здесь, в пустыне, все любили ночь. Но при этом все старались держаться вместе, а он, как и прежде, искал одиночества. Его больше устраивали безлунные ночи, когда марвиды и марканы не решались отходить далеко от своих жилищ и он мог бродить один, где ему вздумается. Диннар не понимал, почему темнота пугает людей. В темноте они были слепы. Он же видел в ней множество оттенков и, гуляя по ночному городу, никогда не боялся заблудиться. Бледная луна ему не мешала. Она светила так слабо, что совершенно терялась среди звёзд, которые в тёмные ночи казались особенно яркими и большими.

Диннар любил забираться на самую высокую в городе развалину. Возможно, когда-то это был дворец правителя. От него осталась огромная лестница, ведущая на широкую площадку, по краям которой кое-где торчали обломки колонн. Отсюда был виден другой город, мерцающий в лунные ночи золотыми и серебряными огнями.

– Это Лунный город, – сказала Сатха. – Там правит клан Ракхана. Они сильнее нас, у них больше людей. Их территория начинается сразу за тем двугорбым холмом. Дальше мы не имеем права охотиться, а там столько аюмов… На нашей территории всего два. Скоро они и это отнимут. В прошлом цикле они на нас дважды нападали. В последний раз захватили земли за холмом.

Аюмами пустынные жители называли узкие низины, бывшие некогда руслами рек. Там рос ульварас, который содержал в своих полых стеблях воду, и обитали тарганы – единственные в пустыне млекопитающие. Они походили одновременно на вунхов и на айгов – поджарые короткошерстные животные с маленькими острыми рожками и когтистыми лапами. Из их шерсти женщины делали ткань, а мясо их было нежней и приятней на вкус, чем мясо свидов и гинз.

Охота на тарганов скиталась очень опасным делом, поскольку они были излюбленной добычей мангуров. К тому же, самки мангуров имели обыкновение откладывать в аюмах яйца и прятать там своих детёнышей первые два-три тигма их жизни. Так что на всех мяса тарганов не хватало, и марканам приходилось ловить свидов. Ну а такое лакомство, как мясо айгов и турнов, которых иногда приводили белые колдуны, доставалось только самым знатным марвидам.

Ткань тоже была роскошью, доступной далеко не каждому. Впрочем, пустынные жители не придавали особого значения одежде. Мужчины и дети довольствовались набедренными повязками, женщины иногда добавляли к этому полоску ткани, которая скорее поддерживала, чем закрывала грудь. Наиболее состоятельные из марвидов имели длинные плащи, но надевали они их лишь в особых случаях – по праздникам или на совет в Верхнем зале.

Некоторые марканы старались прикрывать тело, стыдясь своего уродства. Ткани у них не было, и они наловчились шить одежду из шкурок свидов и кожи песчаных гинз. Сатха знала, где прячутся гинзы в период обновления и где они оставляют свою сброшенную кожу. Самое интересное, что старая кожа была красивее новой. Её золотистый оттенок становился более ярким, гораздо чётче проступали белые и серые узоры.

Сатха собирала кожу главным образом для Диннара. Она сделала ему широкий нарядный пояс, ножны для кинжала, подаренного Саттамом, колчан для стрел, две пары плетёных сандалий, причём, одни высокие, наподобие сапожек, длинный плащ и несколько тонких узорчатых лент, которыми она подвязывала Диннару его густые, пышные волосы, чтобы они ему не мешали. Диннар до сих пор помнил, как тщательно служанка ухаживала за его волосам, промывая их особой жидкостью, приготовленной из хорошо взбитых яиц свидов и ополаскивая водой из священного колодца. Священный колодец находился в центре города. Он был очень глубок. Его вода не годилась для питья, зато смывала любую грязь и залечивала наружные раны.

Когда Диннар спросил у Сатхи, зачем она с таким упорством собирает кожу гинз, старуха ответила:

– Я сошью тебе хорошую броню. Эта кожа лёгкая и очень прочная. Если сделать в три слоя, никакая стрела не возьмёт. Кожи надо много, вот я и спешу насобирать. Ещё и не всякая подойдёт. Лет через пять ты уже будешь воином. Ты станешь им гораздо раньше своих ровесников, сын Танамнита.

– Я не знаю своею отца. Я не знаю, кто такой Танамнит. Здешние люди называют так чёрную звезду. Раньше я её не видел.

– Её можно увидеть только здесь, над пустыней. И то не всегда. Танамнит – древнее имя. Так называют и звезду, и бога, который на ней живёт. Он правит и нашим миром, и другими мирами. Это бог тьмы. Чаще его называют Танхар или Танхаранн. У него много имён, и одно из них – Танамнит. Моя бабка говорила, что это имя одного из его воплощений – того, кто обитает на черной звезде… Но какая разница? Он един и многолик. Он может воплотиться в своем сыне… Уже много столетий наш народ живёт в нищете, среди развалин, искупая вину своих предков и даже не осмеливаясь слишком долго смотреть на звёзды, а ты… Я знаю, ты сын Танамнита. Иначе бог не появился бы на небе, чтобы тебя защитить. Твой отец будет охранять тебя, но хорошая броня тоже не помешает.

– А откуда у вас здесь оружие? – поинтересовался Диннар.

– В подземельях до сих пор находят много всяких вещей из металла. Наши мастера переплавляют их на копья, стрелы и кинжалы. Иногда приходится воевать с соседями. Она сильнее нас. Тот город богаче. Тот, который иногда светится по ночам. Боги к ним благосклонны. А мы… Наш город… Мы боимся.

– Чего?

– Наверное, мы прокляты богами. Сто тридцать лет назад Марран украсил тот город фигурами из золотого и серебряного камня, а на наш наслал каменных чудовищ. Или это сделал бог тьмы? Он и его слуги имеют какую-то власть над камнем. Мы, нынешние старики, знаем эту историю от своих дедов, а те узнали её от своих. Это случилось во время Долгой Ночи. Однажды люди проснулась от страшного грохота. Казалось, все камни в городе пришли в движение. Говорят, раньше здесь было больше целых домов, а после той ужасной Ночи остались одни развалины. Всё рушилось, падало… В темноте бродили каменные чудовища – большие и маленькие. Вся пустыня гудела и содрогалась. Люди ждали конца. Они решили, что бог тьмы и разрушения явился в этот мир, чтобы превратить его в хаос. Никто уже не надеялся увидеть свет. Но солнце всё же взошло. Одно из каменных чудовищ неподвижно стояло посреди площади, где обычно проводились праздники. Это тот самый страшный зверь, которого ты испугался, когда тебя сюда привели…

– Я не испугался, – сердито перебил Диннар. – А остальные чудовища? Их ведь было много?

– Да, их было много. Они ходили, а потом взрывались… Или просто разваливались на куски. Эти обломки ни на что не похожи, и их почти все занесло песком. Сколько уж времени-то прошло. Осталось только девять целых: та громадина на площади – из-за неё наш город и назвала городом Зверя – и восемь небольших у северной стены. Это в самом дальнем конце города. Там никто не живёт.

Диннар побывал в этом месте. Самая маленькая из каменных фигур была размером с домашнего гала, а самая крупная – немного больше айга. Они казались огромными насекомыми, которые ползали среди развалин и вдруг оцепенели под взглядом какого-то могущественного колдуна. Или колдуньи… Наверное, их можно снова заставить двигаться. Это может тот, кто их сделал… Но кто он? Или она?

Даннар слышал, что его мать Диннара была колдуньей. Она умела делать то, что другие не могли. И другие её боялась. И не любили. Она была не такая, как все. Его, Диннара, тоже не любили. Он тоже был не такой, как все. Он чувствовал это с тех пор, как начал осознавать себя. Окружающие раздражали его. Он не понимал, чего они боятся. И почему скрывают от него, кто его отец… Ну теперь-то он это знал. Он – сын Танамнита. Бога, который живёт на Чёрной звезде. Может, он забрал туда и его мать Диннару? Может, они сейчас оба там и смотрят на него с небес…

Пять фигур были в точности такими же, как то чудовище на площади – восьминогие твари с суставчатыми телами, длинными хвостами и маленькими рогатыми головами. У трёх других хвостов не было. Они имели по шесть лап, массивные туловища и крупные головы с мощными челюстями. И те, и другие походили на насекомых. Что за странные существа?

Диннару понравилось это место. Как и площадь с гигантской фигурой, заваленная обломками статуй. Роясь в песке, Диннар нашёл ещё несколько целых каменных насекомых размером со свидов. И зачем этот неведомый ваятель сделал столько одинаковых фигур? Чего он добивался? А главное – кто он? Или, может быть, она…

– Мы не можем обращаться к небесным богам, – сказала однажды Сатха. – Но наши предки говорили с ними, и кое-какие знания до вас всё-таки дошли. Сто тридцать лет назад была Ночь Камы – бледной луны, а она не то сестра, не то дочь Маррана. Так что, возможно, ходячие статуи – это её проделки.

– А что ты знаешь о Танамните? – спросил Диннар.

– Он величайший из богов, – ответила старуха. – Ведь он же бог тьмы, а тьма была всегда. Наш мир, как и другие миры, – лишь маленький островок света в бесконечной тьме.

Диннару нравилось беседовать с Сатхой. Здешний язык мало отличался от того, на котором говорили в Улламарне. Диннар сразу заметил, что пустынные жители очень любят звук [а], который вытеснил из их речи почти все другие гласные звуки. Поначалу это немного резало слух, но вскоре он уже сам называл каменного бога не Марроном, а Марраном. Новые слова запоминались легко, и он быстро улавливал их смысл. Диннар лишь спустя много лет узнал, что способность понимать чужую речь – редкий дар, которым боги награждают далеко не каждого, но это был не единственный из тех даров, которыми они его наделили. О своей власти над камнем он догадался гораздо раньше.

Это случалось года через два после того, как он попал в пустынный город. Его невзлюбил не только Фарат. Всех мальчишек раздражало то, что Диннар держится особняком. Он терпеть не мог, когда нарушали его уединение, вмешивались в его игры. Особенно, если он играл на площади с обломками статуй и рельефов. Он приходил сюда не только ночью, но и днём, в то время, когда город был погружен в сонное оцепенение и лишь хмурые, разморённые зноем часовые, позёвывая, бродили вдоль стен. Каменное чудовище красовалось посреди площади, окружённой полуразрушенной колоннадой. Уродливая тварь, целая, без единой царапины, выполненная с потрясающим мастерством, гордо возвышалась над грудами обломков, которые когда-то были изваяниями прекрасных людей и гибких, грациозных животных. Совершенное безобразие и обезображенное совершенство. Торжество хаоса над гармонией…

Одним из любимых занятий Диннара было собирать куски плит с рельефами и складывать из них картины. То, что у него получалось, было понятно только ему. Во всяком случае, он так считал и поэтому не хотел, чтобы его творения видел кто-нибудь ещё. В какую же он пришёл ярость, когда однажды, прибежав на площадь, застал там целую ватагу мальчишек во главе с Фаратом.

– Как ты смеешь заниматься этим? – накинулся на него сын атхана. – Мы, люди, не имеем права строить и делать статуи. Наши предки разгневали богов и погибли. Только боги могут создавать. Ты пытаешься сложить то, что разрушили боги! Откуда в тебе столько дерзости? Это потому, что ты возомнил себя сыном Танамнита? Тогда почему ты здесь, среди нас? Почему твой божественный отец не заберёт тебя туда, к звёздам?

– Убирайтесь отсюда, – сказал Диннар. – Уходите все. В городе много других мест, а я хочу играть один.

– Да, конечно, – ехидно оскалился Фарат. – Он не хочет с нами играть! Сын звезды нас презирает! Ты просто неблагодарный приёмыш! Живёшь в доме моего отца и ведёшь себя так, будто все тут твои слуги. Я, между прочим, родной сын атхана и сам буду атханом. Я, а не ты. А ты будешь моим подданным.

Диннар почувствовал, как ярость тёмно-красной волной застилает ему глаза.

– Убирайся, – повторил он.

– Сейчас я тебе покажу, как надо разговаривать с будущим атханом! – крикнул Фарат и набросился на Диннара с кулаками.

Он был старше почти на четыре года и не ожидал, что противник окажется настолько сильнее. Мальчишки, которыми он верховодил, были ошарашены не меньше его. Они просто оцепенели от изумления, увидав, как Диннар, сбив Фарата с ног, прижал его к земле, да так, что тот не мог даже пошевелиться.

– Я никогда не буду твоим подданным, – сказал Диннар, глядя Фарату в глаза. – А теперь забирай своих подданных и уходите отсюда. Я не хочу вас здесь видеть.

– Чего вы стоите? – пропыхтел Фарат. – Хватайте его! Сейчас мы у него тут всё поломаем. Он же навлечёт на наше племя гнев богов…

Пятеро или шестеро мальчишек вцепились в Диннара и оттащили его от Фарата. Остальные кинулись растаскивать и разбивать плиты с рельефами. Наверное, это зрелище и утроило его силы. Диннар сам удивился, когда державшие его прихвостни Фарата полетели в разные стороны. Затем он наклонился и поднял кусок колонны. Он поднял его высоко над головой, и мальчишки попятились с искажёнными от страха лицами. Диннаp уже потом выяснил, что этот обломок весил вдвое больше его самого. Фарат и его приятели, отбежав на безопасное расстояние, принялась швырять в Диннара камни. Один до крови рассек ему бедро. Что делать? Бежать от них, прятаться? Нет, он не будет унижаться.

«Хорошо бы не чувствовать боли, – подумал Диннар. – И вообще стать неуязвимым, как камень… Хотя бы неуязвимым для камней. Марран, помоги! Я же не позволил им разбивать то, что сделано из камня!»

Услышал ли его каменный бог, или это Танамнит пришёл на помощь своему сыну… Как бы то ни было, но камни, летевшие в Диннара нескончаемым градом, больше не причиняли ему вреда. Ударяясь об него, они отскакивали, не оставляя на теле ни единой отметины. Боли тоже не было. Диннар расхохотался. Камни полетели ещё гуще. Многие были размером с кулак взрослого мужчины. Диннар смеялся всё громче и громче. До этих тварей наконец-то дошло, что все их усилия не имеют никакого смысла. Они перестали бросать камни и уставились на Диннара с разинутыми ртами. А когда он, улыбаясь, направился к ним, в ужасе разбежались.

Больше никто не мешал Диннару играть так, как ему хотелось. Больше никто не нарушал его уединение. В городе было много интересных мест, и если у Диннара возникало желание побыть где-нибудь одному, он просто коротко приказывал другим детям убираться восвояси. Они молча подчинялись. Вскоре они стали разбегаться, едва его увидев. Диннара это вполне устраивало. Он знал, что Фарат рассказал отцу о случившемся на площади. Атхан лишь велел оставить Диннара в покое.