Текст книги "Перевертыши"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17

Лиз огляделась по сторонам. Кейр исчез. Она прошла в комнату за книжкой, он вылезал из окна. Она уже стала привыкать к его странностям, которые, если вдуматься, даже нравились ей. Если ему нравится приходить и уходить, когда вздумается, она будет поступать так же. Она думала, что для него естественно бегать полуголым по лесам, полям и заброшенным тропам, спать, свернувшись клубком, до тех пор, пока не проголодается. Ей нравились его повадки привыкшего к дикой жизни человека. Он не был склонен требовать от нее то, что свойственно цивилизованному человеку: верности, обустройства их постоянной совместной жизни, стиля одежды. Бэйкер, напротив, постоянно предъявлял ей какие-то требования, даже когда их отношения стали из ряда вон плохими. Казалось, Кейр ничего от нее не ждал, кроме позволения приходить к ней, когда захочется. И Лиз, в свою очередь, с радостью шла навстречу его желаниям.

Она вспомнила записку Жермен: «Мне нужно поговорить с тобой». Под «нужно» она подразумевала «хочу»? А «поговорить с тобой» означало, что она хотела излить свою душу по поводу наболевших проблем? Вряд ли, подумала Лиз, скорее всего, у жителей южных широт эта фраза означает: у меня для тебя важные новости.

Боже, в какого аналитика она превратилась именно теперь, когда меньше, чем когда-либо, чувствовала потребность анализировать. У нее были деньги, время и интересная работа. Она в безопасности, сыта, отдавалась мужчине, который, грубо говоря, доводил ее до приятного изнеможения в постели. Да и сама она, как истинное дитя природы, чувствовала себя с ним простой и приземленной женщиной. Все события ее теперешней жизни стали для нее очень важными. Не было каких-то треволнений и планов, помимо выполняемой ею работы и удовлетворения своих плотских желаний. Она была в восторге от всего этого. На этом фоне вести от Жермен казались не такими уж важными.

И все же женское любопытство взяло верх. Одевшись, она поехала в гостиницу. Миновав главные ворота, на подъезде к зданию гостиницы она вдруг услышала над головой треск. Подняв глаза, она увидела приземлявшийся на широкую лужайку перед домом вертолет. Когда затих шум, на крыльце гостиницы появились Жермен и Рон.

Трое мужчин выпрыгнули из кабины вертолета, маркировка которого указывала на принадлежность Службе национального парка. Один мужчина был одет в летнюю униформу лесничего, а два другие – в костюмы. В руке одного из них был портфель.

Припарковав «джип», Лиз встретилась с Жермен на нижней ступеньке лестницы, как только остановились вращающиеся лопасти вертолета.

– Это дедушкин адвокат, – пояснила она, предвосхищая вопрос Лиз. – Его зовут Уорд Читхэм. Не верьте плуту Читхэму, иначе останетесь в дураках, – тихо пробормотала она известную детскую считалку. – Другой мужчина – член конгресса, не могу вспомнить его имени. Кажется, Смоки. – Она взяла Лиз за руку. – Постой здесь. Мне надо с тобой поговорить.

Жермен вышла навстречу прибывшим, поздоровалась за руку, перекинувшись с ними парой фраз, потом что-то сказала Рону. Парень отвел мужчин к микроавтобусу, обслуживавшему постояльцев гостиницы, и они укатили. Жермен вернулась и повела Лиз вверх по лестнице к широкому переднему крыльцу, где висел огромный гамак.

– По какому поводу приехали все эти люди? – поинтересовалась Лиз, как только они присели.

– Кто знает? Дедушка просил меня вызвать для него Читхэма. По моему предположению, он собирается составить завещание. Не знаю, на кой черт он притащил сюда представителя федеральной власти. Рон сейчас повез их в Дангнесс. – Устроившись поудобнее, Жермен, глядя Лиз прямо в глаза, начала: – Плохие вести, дружище. – Жермен подошла к столику рядом с гамаком, взяла в руки газету. – Я тебе выложу все без обиняков, а потом ты сама познакомишься с подробностями и будешь информирована не хуже, чем я. – Она откашлялась, воспользовавшись поводом, чтобы не говорить. – Рэй и Элеонора Фергюсон найдены мертвыми позапрошлой ночью.

У Лиз было такое чувство, будто ее сильно ударили под дых. Она молча взяла газету.

«ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ УБИЙСТВО / САМОУБИЙСТВО / РЕДАКТОРА И ЕГО СУПРУГИ В АТЛАНТЕ

Трупы Рэймонда Фергюсона, возглавлявшего собственное издательство „Бакхед Пресс“, и его жены Элеоноры были обнаружены вчера рано утром в их доме уборщицей. Миссис Фергюсон была застрелена, а ее муж повешен.

Обнаруженное в рабочем столе мистера Фергюсона удостоверение свидетельствует, что найденный рядом с телом миссис Фергюсон пистолет покойный приобрел в 1982, году. Представители полицейского управления Атланты выдвигают версию о том, что после происшедшей между супругами серьезной ссоры мистер Фергюсон застрелил свою жену, после чего, взяв в соседней комнате детские прыгалки, повесился на перекладине.

По свидетельству опрошенных соседей, семейная пара жила в любви и согласии в доме по улице Бруквуд Хиллз более двадцати лет. Как утверждает соседка Фергюсонов миссис Джеймс Фреди, никто из знакомых до сих пор не может поверить в случившееся. Покойные супруги были великодушными людьми, которые относились с любовью не только друг к другу, но и к окружающим.

Следователь по уголовным преступлениям сержант Ли Уильямс, которому поручено вести это дело, сообщил о своем отказе делать какое-либо официальное заявление до окончания тщательного расследования дела».

Лиз заплакала. Жермен прижала ее к своей груди и стала гладить по голове.

– Давай, сладкая, ты имеешь полное право.

Лиз оплакивала Рэя и «обстоятельства». Она плакала от злости, пока ее не охватил холодный страх, и вдруг она перестала плакать.

– Что такое? – спросила Жермен.

– Мне нужно воспользоваться твоим телефоном, – сказала Лиз всхлипывая.

– Конечно, Лиз, звони прямо сейчас.

Лиз взяла газету и спустилась вниз в офис Жермен. Сначала она считала смерть Эла Шейфера несчастным случаем, а теперь единственный человек, с которым она поддерживала самые дружеские отношения до момента ее выписки из больницы, был мертв. Может быть, это и совпадение, но ей нужно быть уверенной в этом наверняка. Связавшись по телефону со справочным бюро Атланты, Лиз узнала у них номер телефона отдела по борьбе с преступностью полицейского управления города. Через минуту она уже разговаривала со следователем, сержантом Ли Уильямсом.

– Сержант Уильямс, – послышался в трубке грудной бас следователя с американо-африканскими интонациями в голосе.

– Сержант, меня зовут Элизабет Барвик. Я звоню по поводу убийства Рэймонда Фергюсона и его жены.

– Убийства? Вам известно что-то, чего не знаю я, мисс Барвик?

– Я уверена, что их убили.

– Важные сведения должны быть приняты во внимание первым делом. Можно мне записать ваш адрес и номер телефона?

– Я сейчас не в Атланте, и у меня здесь нет телефона. Пожалуйста, только внимательно выслушайте меня.

– Минутку, пожалуйста, – прикрыв рукой трубку, он переговорил еще с кем-то. – Хорошо, продолжайте, расскажите мне все, что вам известно.

В трубке раздался щелчок электронного записывающего устройства.

– Я считаю, что смерть мистера и миссис Фергюсон напрямую связана со смертью Эла Шейфера, которая произошла две недели тому назад.

– Адвоката Шейфера? Он был знаком с Фергюсонами?

– Он встречался с Рэем по моему делу. А до этого они не были знакомы друг с другом.

– Тогда почему вы думаете, что смерти Фергюсонов и Шейфера связаны?

У Лиз немного поубавилось решительности. Она знала, что собирается выдвинуть очень серьезное обвинение, и в случае, если она действительно сделает это, ей нельзя будет больше отступать назад. На линии снова послышался щелчок электронного устройства, явно свидетельствующий о том, что их разговор записывается на пленку. Лиз глубоко вздохнула:

– Эти два убийства имеют прямое ко мне отношение. Я уверена, что оба – дело рук моего бывшего мужа.

– А как зовут вашего бывшего мужа?

– Бэйкер Рэмси.

Воцарилось напряженное молчание.

– Вы имеете в виду игрока футбольной команды «Бобкэтс»?

– Именно его.

Теперь уже глубоко вздохнул следователь.

– Можете ли вы произнести свое имя?

Лиз ответила.

– Вы были замужем за Бэйкером Рэмси?

– Да, была. Наш развод состоялся меньше месяца назад. Эл Шейфер был моим адвокатом, а Рэй Фергюсон – редактором того издательства, где я работала. Он опубликовал сборник подготовленных мной фотоматериалов, а сейчас я опять работаю над новой серией фотографий для книги, которую он собирался издать.

– Почему вы думаете, что именно Рэмси убил этих людей и жену Фергюсона впридачу?

– Сержант, можно я начну свой рассказ с самого начала?

– Пожалуйста, рассказывайте, у меня масса свободного времени.

Лиз начала с той самой ночи, когда Рэмси чуть не убил ее, и назвала полицейскому точную дату этого события.

– Понятно, – наконец ответил Уильямс. – Вы стали жертвой семейной ссоры и пострадали от рук своего мужа, ну а зачем же ему понадобилось убивать Шейфера и Фергюсона?

– Я знаю, может быть, это звучит не очень правдоподобно, – пыталась объяснить она, – но Бэйкер абсолютно сумасшедший. Он вкалывает в себя такое количество стероидов, что способен на любое преступление. Посудите сами, в ту ночь, когда утонул Шейфер, Бэйкер находился в Лос-Анджелесе, так как на следующий день были назначены игры «Бобкэтс» с командой «Рэмс». Почему бы вам не навести справки о том, где находился Рэмси в ночь накануне смерти Фергюсонов? Даю вам голову на отсечение, что он наверняка был в Атланте.

– Но в Атланте в тот час находилось более полумиллиона других жителей, мисс Барвик. Но все равно я обещаю вам навести справки. Итак, как мне с вами созвониться?

– Это невозможно сделать.

– Будьте благоразумны, мисс Барвик. Если вы действительно уверены, что Рэмси убийца, и вы намерены оказать мне помощь в этом деле, я должен каким-то образом поддерживать с вами связь.

– Вы знаете теперь ровно столько, сколько знаю я. Мне нечего больше добавить к сказанному. Если хотите, я сама могу позвонить вскоре. Придется воспользоваться чужим телефоном.

Уильямс вздохнул.

– Хорошо, позвоните мне завтра в это же время, и мы посмотрим, чего мы добились.

– Хорошо. И… Сержант?

– Вы хотели еще что-то сказать?

– Очень важно, чтобы Бэйкер Рэмси не знал о нашем с вами разговоре. Я надеюсь, вы понимаете необходимость такой меры предосторожности? Однажды он чуть не убил меня. И мне бы не хотелось, чтобы он, взбесившись, снова совершил надо мною акт вандализма.

– Я понимаю вас, мисс Барвик. Я не стану сообщать ему о нашем с вами разговоре.

– Спасибо, я позвоню вам завтра.

Уильямс дал ей еще один номер своего служебного телефона.

Записав его, Лиз повесила трубку и склонила голову над рабочим столом Жермен, размышляя над тем, не показалась ли она следователю слишком истеричной. Она знала, что все это дело могло показаться невероятной выдумкой, но она всем своим нутром чувствовала, что именно Бэйкер совершил эти два убийства. Единственное, о чем она не догадывалась – это о причине этих убийств.

Глава 18

Следователь сержант Ли Уильямс знал, где обитает Бэйкер Рэмси: однажды кто-то указал ему на этот дом. Уильямс почти было собрался направиться к нему в гости, как услышал по радио сообщение из рубрики спортивных новостей.

Бэйкер Рэмси, звезда сборной по футболу команды «Бобкэтс» после хирургической операции на колене пребывает в отличной спортивной форме и будет сегодня днем присутствовать на тренировке своей команды, которая состоится на площадках спортивного общества «Бобкэтс».

Уильямс развернул машину и двинулся в северном направлении. Занимавшие огромную территорию спортивные сооружения общества «Бобкэтс» были расположены к северу от небольшого городка Росвелл и по существу являлись базовым центром команды. Уильямс был болельщиком команды «Бобкэтс» и обрадовался возможности побывать в том месте, куда вход публике был строго воспрещен.

Через двадцать минут, подкатив к воротам тренировочного поля «Бобкэтс», он показал охраннику полицейский значок.

– Следователь полицейского управления Атланты. Мне нужно видеть Бэйка Рэмси.

Охранник попросил Уильямса подождать, пока он доложит по телефону о его прибытии, потом вернулся к машине.

– Езжайте прямо по дороге к главному зданию. Там вас встретит директор общественной информации и рекламы мистер Смит.

Уильямс медленно поехал по дороге, держа курс прямо на спортивные площадки, с расстояния наблюдая за потасовкой на футбольном поле вокруг мяча между тренирующимися перед матчем игроками. На пороге особняка в псевдоюжном стиле Уильямса ждал мужчина средних лет в спортивной тенниске с надписью «Бобкэтс».

– Здравствуйте, меня зовут Боб Смит, – представился он, когда Уильямс выбрался из машины.

– Сержант Ли Уильямс, следователь Полицейского Управления Атланты, – Уильямс умышленно пропустил название «отдел по борьбе с преступностью».

– Насколько я понял, вам нужно увидеться с Бэйком Рэмси? Нельзя ли узнать, по какому поводу?

– Мне нужно задать ему ряд самых повседневных вопросов, – ответил Уильямс. – Я надеюсь с его помощью получить некоторую информацию.

– Это имеет отношение к какому-нибудь расследованию? – упорно стоял на своем, продолжая задавать вопросы, Смит. – Бэйка нельзя сейчас беспокоить. Он отрабатывает новые элементы игры.

– Я официальный представитель полицейской службы, – возразил Уильямс, – и могу подождать. – Впереди у меня целый рабочий день.

Смит опять не двинулся с места.

– Боюсь, это невозможно.

– Мистер Смит, – спокойно начал Уильямс. – Мне нужно поговорить с мистером Рэмси сегодня. Вообще-то я могу сделать это здесь и прямо сейчас или, предъявив ордер, арестовать Рэмси и поговорить с ним обо всем в кабинете полицейского управления. Так как?

– Это настолько серьезно? – Спросил Смит обеспокоенно.

– Это, возможно, совсем не серьезно, я не знаю, и я не узнаю, пока сам не поговорю с Рэмси. Я знаю, что защита игроков – это ваша работа, но лучшее, что вы можете сделать для защиты Рэмси, – это проводить меня к нему прямо сейчас.

Смит колебался только минуту.

– Пройдемте со мной, пожалуйста. – Пройдя через главный вход особняка, мимо приемной службы гостей, он привел Уильямса в комнату, которая, очевидно, до времен гражданской войны служила библиотекой. – Подождите, пожалуйста, здесь. А я пока позову Бэйкера. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

Смит вышел из комнаты, и Уильям стал осматриваться по сторонам. Все настенные полки были заставлены книгами о футболе, а одна стена вмещала буклеты в кожаных переплетах, освещавшие историю футбольных игр исключительно команды «Бобкэтс». Уильямс немного нервничал, предвкушая разговор со звездой футбола. Через десять минут вернулся Смит, а за ним на костылях семенил Бэйк Рэмси, одетый в шорты и вязаную кофту. Левое колено футболиста было аккуратно забинтовано. Смит представил их друг другу и сел.

– Мне нужно поговорить с мистером Рэмси наедине, – заявил Уильямс.

– Боюсь, это невозможно, – сухо сказал Смит. – Никакие интервью с игроками «Бобкэтс» без присутствия директора общественной информации и рекламы не допускаются.

– Я хотел бы, чтобы Боб присутствовал при нашем разговоре, – впервые за все время подал голос Рэмси, который казался невозмутимым, расслабленным и абсолютно спокойным.

– Как пожелаете, – сказал Уильямс, присаживаясь. – Мистер Рэмси…

– Зовите меня Бэйком, все так меня кличут, – улыбнулся ему Рэмси.

– Спасибо. Меня зовут Ли, – тоже улыбнувшись, ответил следователь, радуясь возможности поговорить в такой непринужденной обстановке, в которой он даже посчитал излишним достать блокнот для записей. – Бэйк, вы находились в Лос-Анджелесе накануне футбольного матча с командой «Рэмс»?

– Правильно. Именно там я повредил свое колено.

– А игра состоялась в воскресенье?

– Опять угадали.

– Когда вы прибыли в Лос-Анджелес?

– В пятницу днем.

– Вы не припомните, чем вы занимались в субботу вечером?

– Конечно, помню. Я поужинал в своей комнате и рано лег спать.

– Вы были один?

Рэмси ухмыльнулся.

– Нет, со мной была молодая девушка. Она провела эту ночь со мной.

– Можно, узнать ее имя?

– Бренда. А фамилии ее я не знаю. Мы познакомились с ней в пятницу вечером в баре, ну и сами понимаете, немного подружились.

– У вас есть ее номер телефона?

– Боюсь, что нет. Она была так, потаскушка, понимаете, что я имею в виду?

– Где вы останавливались?

– В «Ле Парк», – по слогам произнес название гостиницы Рэмси. – Это люксовская гостиница, расположенная в районе Западного Голливуда. Наша команда всегда останавливается там.

– Может ли кто-нибудь подтвердить, что в тот вечер вы не выходили из своего номера?

– Думаю, что это может подтвердить официант, обслуживавший в тот вечер гостиничные номера. – Усиленно стараясь подтвердить свое алиби, Рэмси добавил: – Официант был единственным человеком, которого я видел в тот вечер.

– Хорошо, а где вы были во вторник вечером?

– Это очень простой вопрос. Я был в больнице Пьедмонт. Я прибыл туда в пять часов дня, а в семь часов утра следующего дня мое колено уже было прооперировано.

– Вы покидали больницу ночью?

– Нет. Как только ты попадаешь в больницу, тебя сразу же укладывают в постель.

– Вас посещал кто-нибудь в тот вечер?

– Сразу, как только я прибыл, меня осмотрел врач, а затем уже мною занялась дежурная сестра. Потом в восемь часов ее сменила другая дежурная, которая время от времени заходила в палату приглядывать за мной.

– Вы помните ее имя?

– Да, ее звали Мэри Элис Тэйлор. Прекрасная девушка.

– Бэйк, а вы знакомы с адвокатом по имени Эл Шейфер?

– Я встречался с ним только раз. Он был адвокатом моей жены во время нашего бракоразводного процесса.

– А после развода вы когда-нибудь виделись с ним?

– Ни разу.

– Вам известны имена Рэймонда и Элеоноры Фергюсон?

– Конечно. Рэй был редактором издательства, в котором работала моя бывшая жена.

– Вы хорошо знали его?

– Не так чтобы очень. Мы с моей бывшей женой ужинали как-то вместе с этой парой. Лиз знала его гораздо лучше, чем я. Он был хорошим парнем и мне очень нравился. Я с большой горечью воспринял весть о кончине супругов. – Слегка улыбнувшись, он добавил: – А вот Шейфера мне жаль меньше, так как он ввел меня в большие расходы.

Уильямс тоже улыбнулся в ответ.

– Все адвокаты одинаковы. Итак, вам не нравился Шейфер?

– Ну не так чтобы. Ведь в конце концов, он тоже выполнял свою работу. Я присутствовал на встрече с ним минут, может быть, десять – пятнадцать, после чего мы вместе с адвокатом команды вернулись в офис, где и подписали наше соглашение.

– Бракоразводный процесс прошел без каких-либо осложнений?

– Как я уже сказал, вся процедура заняла десять – пятнадцать минут. Мне не хотелось быть суровым по отношению к Лиз, и я предоставил ей свободу, о которой она меня просила.

– Где сейчас находится ваша бывшая жена?

– Понятия не имею. Я слышал, что сразу после развода она покинула город, сообщив одному нашему общему другу, что собирается в кругосветное путешествие. Ну и ради Бога.

Уильямс поднялся.

– Итак, кажется, я задал вам все интересовавшие меня вопросы. Спасибо за то, что вы смогли уделить мне немного своего времени. Благодарю вас, мистер Смит. – Он повернулся и направился к двери.

– Я вас провожу, – предложил Рэмси. – Старина Боб спешит вернуться к работе.

Смит недоуменно поднял брови, а Рэмси в ответ отрицательно покачал головой. Уильямс шел довольно медленно, чтобы Рэмси мог поспевать за ним.

– Именно ваше колено явилось причиной, что вас сейчас держат в списках запасных игроков? – спросил Уильямс.

– Но это только между нами.

– Конечно.

– Я снова вернусь на футбольное поле к началу полуфинальных игр. Команде надо, чтобы все думали, что я выбыл из строя до начала следующего года.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь разглашать эту информацию спортивным комментаторам.

– У вас есть дети? – поинтересовался Рэмси.

– Тринадцатилетний сын. Он играет в высшей лиге юниоров; скоро и он займет место в рядах наших знаменитых игроков.

– Подождите одну минутку. – Они находились в центральном вестибюле, и Рэмси обратился к работнице службы приема гостей. – Дай мне один мяч, Шейла. – Женщина подошла к шкафу за ее столом, вытащила оттуда и передала Рэмси прямо в руки футбольный мяч. – И дай мне еще пару билетов для членов моей семьи на воскресный футбольный матч. – Снова повернувшись к Уильямсу, он спросил: – Как зовут вашего сына?

– Мартин.

Взяв со стола приемной ручку, Рэмси сделал надпись на футбольном мяче: «Мартину от игрока по имени Бэйк Рэмси». И протянул мяч Уильямсу.

Уильямс стоял, нерешительно поглядывая на мяч.

– Держите, это ребенку, это не взятка.

Уильямс взял мяч.

– Спасибо, сыну теперь на целый год хватит впечатлений.

С улыбочкой Рэмси вручил Уильямсу два билета на матч.

– А вот этовзятка. Это билеты для членов моей семьи на футбольный матч в воскресенье.

Уильямс снова улыбнулся. Такое дело нельзя пропустить. Мартин ни за что ему не простит, если он откажется от этих билетов.

– Ну, считайте, вы меня подкупили, – засмеялся он.

На ступеньках здания они пожали на прощание друг другу руки.

– Вы же разговаривали с Лиз, не так ли? – Полюбопытствовал Рэмси.

– С Лиз?

– С моей бывшей женой. Не может быть, других причин для вашей встречи со мной. Лиз больна, у нее паранойя. Она всем наболтала, что я ее жестоко избил. Но это неправда, я ни разу не поднял на нее руки. А сейчас она, наверное, вбила себе в голову, что я убил Шейфера и Фюргюсонов. – С опечаленным видом он закончил: – Итак, я был рад вам помочь, чем мог. Я говорил с вами начистоту, потому что мне абсолютно нечего от вас скрывать.

– В этом я даже не сомневался, – ответил Уильямс. – Это обычная деловая процедура допроса.

– Да, если вы будете разговаривать с Лиз, передайте, что я бы с удовольствием встретился с ней, чтобы немного посидеть и вспомнить прошлое.

– Будьте здоровы, – Уильямс спустился к своему автомобилю. Оказавшись за центральными воротами, Уильямс притормозил, чтобы найти в своей записной книжке номер телефона знакомого следователя полицейского управления Лос-Анджелеса. Связавшись с ним по телефону, Уильямс попросил его наведаться в гостиницу «Ле Парк» в районе Западного Голливуда. После этого он повернул свой автомобиль в направлении больницы Пьедмонт.

На входе Уильямс показал свой полицейский значок сидевшей на посту молодой прелестной медсестре, которая с озорным видом поглядывала на Уильямса.

– Могу я поговорить с Мэри Элис Тэйлор? – спросил он.

– Это ночная сестра. Она не приходит раньше восьми часов вечера. А что случилось?

– Мне просто нужно задать ей кое-какие вопросы.

– Конечно, так всегда говорят полицейские, когда хотят кого-нибудь привлечь к ответственности за какое-то нарушение.

Уильямс улыбнулся.

– Я обещаю вам не привлекать эту девушку к ответственности за несовершенный ею дурной поступок. – Ему очень не хотелось приезжать снова к восьми часам вечера в больницу, ради чего ему бы пришлось пропустить ужин в кругу семьи. У него так же не было желания разыскивать Мэри сейчас, потому что на это у него просто не было времени. – Может быть, вы мне поможете? – обратился Уильямс к дежурной. – Скажите, каковы обязанности ночной медсестры по отношению к вновь прибывшим пациентам?

– Такие же обязанности, что и у дневной медсестры, за исключением лишь того, что днем еще чаще приходится выслушивать инструкции врачей. Поверьте мне, у нее гораздо лучшая, чем у меня, доля.

– Как часто ей приходится проверять в ночное время пациентов?

– Каждый час, а иногда и чаще, если больному требуется периодическое лечение. – Указав на расположенные за ее спиной мониторы, она продолжала: – Они работают постоянно, особенно внимательно контролируя пациентов, находящихся в тяжелом состоянии, а половина пациентов, размещенных в больничных палатах, назначены на операцию на следующее утро. Больные получают болеутоляющее, после чего отдыхают в своих постелях.

– Вы знаете Мэри Элис Тэйлор?

– Конечно, знаю. Мы вместе с ней учились в медицинском училище.

– Как вы считаете, она добросовестная медсестра? Я вот что имею в виду: она будет делать обход как положено или она предпочтет немного вздремнуть?

– О, Мэри Элис, несомненно, будет. – Снова улыбнувшись, она продолжала свою мысль: – К некоторым, особенно симпатичным пациентам, она может ходить даже чаще, чем положено.

– Как вы думаете, а профессионального футбольного игрока она тоже может посчитать за симпатичного парня?

– Это уж несомненно. Мэри Элис просто с ума сходит при виде мускулистого мужского тела. В одной из наших палат лежал Бэйк Рэмси, которому на утро назначили операцию на колене. И, несмотря на то, что я ее сменила утром, она все равно не ушла.

– Итак, эта девушка обращала особое внимание на таких пациентов, как Рэмси?

– Послушайте, насколько я могу судить о характере Мэри Элис, она наверняка дала Рэмси снотворного, после чего вернулась в палату среди ночи, чтобы, задрав одеяло, полюбоваться его мускулатурой.

Уильямс засмеялся, услышав последнюю фразу.

– Картина ясная. Ну, вот это и все, что мне требовалось от нее узнать. – Поблагодарив дежурную, Уильямс покинул здание больницы.

В полдень, ближе к вечеру, Уильямсу позвонил его коллега из Лос-Анджелеса.

– Версия Рэмси подтверждается, – объявил полицейский. – Он ужинал вместе с девушкой в своем гостиничном номере, и никто не видел, чтобы он выходил до утра следующего дня.

– Скажи мне вот что, – попросил своего коллегу Уильямс, – как далеко «Ле Парк» от отеля «Беверли Хиллз»?

– В пяти минутах езды на машине. В Лос-Анджелесе никто не ходит пешком.

Поблагодарив полицейского из Лос-Анджелеса, Уильямс повесил трубку и принялся в очередной раз просматривать свои записи разговоров с Рэмси и дежурной медсестрой больницы Пьедмонт. Казалось, у Рэмси было полное алиби, и, кроме того, Уильямс был приятно поражен легкостью и открытостью характера футбольной звезды.

Закрыв свой блокнот, следователь Уильямс тяжело вздохнул. Прямо тупик какой-то! Он был полностью удовлетворен объяснениями Рэмси, кроме, пожалуй, одной маленькой детали. По признанию самого же Рэмси, он находился на очень близком расстоянии от всех трех жертв в день их кончины. И хотя Америка огромная страна, Рэмси всегда оказывался рядом с тремя предполагаемыми убийствами несмотря на то, что между Атлантой и Лос-Анджелесом было две тысячи миль.

Уильямс никогда не был сторонником версии о совпадениях, и он окончательно растерялся, разгадывая эту шараду.

Между тем, его сын Мартин спал этой ночью в обнимку с подаренным Рэмси мячом.