Текст книги "Перевертыши"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Ангес Драммонд медленно спускался по ступенькам переднего крыльца Дангнесс, огромного особняка, в котором он жил с самого рождения все свои девяносто два года. Ангес шел неторопливой походкой: он все теперь делал неспеша.

Ускорив шаг, он прошел по веранде старого дома, не замечая облупившихся, прогнивших подоконников. В памяти Ангеса Дангнесс оставался все тем же новеньким, без изъянов, как во времена его предшественника, старого Элфреда Драммонда, закончившего строительство дома в 1820 году.

Загорелый подросток подошел к Ангесу, держа под уздцы красивого коня.

– Вы будете сегодня кататься верхом, мистер Ангес? – спросил его мальчик.

Отыскав в кармане брюк яблоко, Ангес протянул его мерину, нежно поглаживая при этом мягкий нос животного.

– Не сегодня, Джеймс, – ответил он. – Думаю, поеду на «джипе».

Собеседники каждое утро повторяли слово в слово свои реплики неизменного сценария беседы. Последний раз Ангес катался верхом шесть лет назад. Джеймс тренировал животное, поддерживал его в форме на случай, если Ангес однажды скажет:

– Да, Джеймс, оседлай мерина. Мне хочется сегодня покататься верхом.

Мальчишка отвел мерина в сторону, и Ангес направился к своему «джипу» выпуска времен второй мировой войны. Устроившись на металлическом сиденье и подобрав брюки, он засунул свои длинные ноги под рулевое колесо. Как только «джип» тронулся с места, Ангес, положив панаму на пол и приладив на своем выдающемся носу очки в металлической оправе, начал выруливать машину в направлении моря. В коробке передач его автомобиля было только три скорости, и так как дорога пролегала через дюны, Ангес включил вторую скорость. Поколесив по барханам из песка и травы, он выехал на пляж.

Остров Камберленд протянулся широкой полосой пляжей на восемнадцать миль. В это утро на пляже не было никого, кроме Ангеса Драммонда, и это ему очень нравилось. Как всегда, дул юго-восточный ветер, и при движении в северном направлении на низкой скорости погода казалась совсем безветренной. Ангес поприветствовал сидевших в лодках в сотне ярдов от берега ловцов креветок и снова двинулся в путь.

Параллельно «джипу» вдоль кромки воды вышагивала, выискивая пищу, пара коричневых пеликанов. Ангесу доставляло немыслимое удовольствие наблюдать за величавыми птицами, которые всего несколько лет назад считались вымирающим видом. А сейчас сотни их бродили по острову, и он защищал их от единственного врага – человека.

С высокого сиденья Ангес заметил на влажном песке у края дюн следы оленя, диких лошадей, енотов и всевозможных птиц. На его острове время от времени появлялись малочисленные группы людей, недостатка в знакомстве с которыми он никогда не испытывал.

Далеко впереди он заметил черное пятнышко, которое увеличивалось в размерах. Оптические очки от солнца помогали ему четче рассматривать объекты на расстоянии. Это были два человека. Нет, один с каким-то прибором. Снизив скорость, он подкатил к молодой женщине, стоявшей возле треножника с установленным на нем фотоаппаратом.

Лиз улыбнулась пожилому человеку в «джипе», седые волосы которого шевелил ветерок.

– Полагаю, вы и есть мистер Ангес Драммонд, – сказала она.

Окинув ее подозрительным взглядом, он ответил:

– Извините, но я не имею чести быть знаком с вами, мисс или миссис?

– Мисс Элизабет Барвик.

– Мисс Барвик, – начал он, – прежде чем пригласить вас на свой остров, я хочу поинтересоваться, чем вы здесь намерены заняться?

– Я собираюсь фотографировать остров, – ответила Лиз. – Мне кажется, что, познакомившись с книгой фотографий, которые я сниму здесь, читатели будут просто не в силах забыть красоту этого великолепного места.

– А-а, – промычал Ангес, растерявшись от столь лестных изречений.

– Я приехала по приглашению мистера Фергюсона, – сказала она, кивая в сторону поселка Стэффорд-Бич. – Мистер Фергюсон мой издатель.

– О да, – ответил Ангес. – Неплохой малый. И приезжает сюда крайне редко.

Лиз заинтересовало, была ли положительная оценка личности Рэя Фергюсона следствием его весьма редких визитов на остров.

– Я приехала вчера, поэтому еще не успела увидеть многих уголков этого острова и просто не могла удержаться, чтобы не сфотографировать этот пляж в лучах утреннего солнца.

– Ну ладно, – сказал старик. – Давайте я лучше повожу вас немножко по заповедным местам. Залезайте.

Сложив треножник и затащив его в машину, Лиз положила на колени фотоаппарат с объективом четыре на пять для съемок открытой местности.

– Я полностью в вашем распоряжении, мистер Драммонд.

Ангес выжал сцепление, и «джип», накренившись, двинулся вперед. Сидя на заднем сиденье, Лиз наслаждалась великолепием утра. «Джип», залитый яркими лучами солнца, катил вдоль пляжа на север.

– Вы сами откуда будете? – спросил Ангес.

И к моменту прибытия к самой оконечной точке пляжа он знал о своей спутнице все, что она посчитала нужным рассказать о себе.

Ангес снизил скорость перед показавшимся водным рукавом. На песке расположилась целая стая коричневых пеликанов, которых, как быстро прикинула Лиз, было около пятисот штук.

– Вы не будете возражать, если я сфотографирую их? – спросила Лиз.

– Только недолго. Нам еще предстоит много чего посмотреть на острове.

Наведя объектив, она за пять минут провела съемку.

– Спасибо, – сказала она Ангесу, снова залезая в «джип».

Указав на клочок суши с другой стороны пролива, он пояснил:

– Это Малый Камберленд, который не является моей собственностью из-за оплошности моих предков. Даже не пытайтесь доплыть до него. Он не далеко, но течение в проливе слишком сильное.

Нажав на скорость, Ангес повел машину в объезд. Минутой позже он выехал на едва заметную тропу в дюнах и направился к границе острова.

Они ехали молча, и лишь иногда Ангес нарушал тишину, показывая очередную достопримечательность. Путешественники миновали группу чернокожих рабочих, ремонтировавших дорогу. Вскоре они подкатили к стоянке среди деревянных домов на отшибе.

– Это старый поселок, здесь жили рабы, – пояснил Ангес. – Много лет тому назад я построил еще несколько современных домов в Дангнессе для рабочих и их семей, но я никогда не сносил старые жилища рабов. – Кивнув в сторону выходившего из малюсенькой церквушки негра, Ангес сказал: – А вот идет единственный житель этого поселения. – Он громко поприветствовал негра: – Доброе утро, Бак. Иди-ка сюда, я познакомлю тебя кое с кем.

Старый негр, шаркая ногами, прошел несколько ярдов, разделявшие их.

– Привет, мистер Ангес. Как ваши дела?

– У меня все замечательно, Бак. Познакомься, мисс Барвик, она остановилась в Стэффорд-Бич. Мисс Барвик, это Бак Моусес, он работал у моего отца и у меня большую часть прошлого века. Бак единственный официально ушедший в отставку гражданин. Я же до сих пор работаю.

Лиз вспомнила, что видела его сидевшим в грузовике.

– Здравствуйте, мистер Моусес, – сказала она.

– Зовите меня просто Бак, так меня называют все мои знакомые, – ответил старый негр, улыбаясь беззубым ртом.

– Бак единственный живой человек, который знает этот остров лучше, чем я, – сказал Ангес. – Все, что я знаю, я узнал от Бака. У него еще осталось несколько секретов, не так ли, Бак?

– Нет, мистер Ангес, вы же знаете, я не могу скрывать от вас что-либо. Вы меня насквозь видите.

– Я пошутил, – фыркнул Ангес. – Итак, Бак, нам нужно еще поездить по территории острова. Пора в путь. – Помахав на прощание, он завел машину.

– Сколько ему лет? – поинтересовалась Лиз.

– Никто не знает, даже сам Бак, – ответил Ангес. – Мне в этом году исполнилось девяносто два года. Первый раз я увидел Бака, когда ему было лет двенадцать-тринадцать. Ему, по крайней мере, сто пять лет, а может быть, и больше. Он был моим лучшим другом, когда я был совсем еще мальчишкой. Он многому научил меня, моего сына и моих внуков. Мой отец много времени проводил в Нью-Йорке, поэтому я редко видел его. Я рос в обществе Бака без жесткого родительского присмотра. После того как мой сын погиб в 1960 году в авиакатастрофе, старый Бак сразу же принял на себя все заботы о воспитании двух близнецов. Мне кажется, Бак верит в то, что именно он владеет Камберлендом, и отчасти он прав. Я уверен, он переживет меня.

Некоторое время Ангес ехал молча. Затем, съехав с дороги, он стал прокладывать путь вдоль нее, уклоняясь от веток. Наконец он остановился и, сделав размашистый жест рукой, промолвил:

– Озеро Уитни.

Лиз увидела озеро, почти сплошь покрытое водяными лилиями. Присмотревшись, она заметила, как с противоположного берега, в ста пятидесяти ярдах от нее, к воде спустилась самка оленя.

– Мы с подветренной стороны, – сказал Ангес. – Идите вперед и снимайте оттуда.

Не успела Лиз тихонько навести фотоаппарат на олениху, как на противоположном берегу началась какая-то суматоха. Оторвавшись от объектива, она выглянула из-под черного куска материи и стала наблюдать за развернувшейся на ее глазах сценой. Олень неистово кричал и бился в воде. Затем оленья туша скрылась под водой, продолжавшей пениться.

– Ну и сукин сын, – сказал самому себе с восхищением Ангес.

– А что произошло? – тихо спросила Лиз, не в силах пошевелиться от потрясения.

– Это Голиаф, – ответил Ангес. – Мисс Барвик, вам ужасно повезло. Можно прожить на этом острове почти сто лет, как я, и не увидеть ничего подобного.

– А кто это Голиаф? – спросила Лиз.

– Это самый огромный аллигатор, какого мне когда-либо приходилось видеть. Последний раз я встречался с ним пятнадцать лет назад. В нем было двенадцать футов, а сейчас одному Богу известно, каких он размеров.

Лиз стояла, уставившись на то место, где исчезло бедное животное. Зеркальная поверхность воды снова стала гладкой. Лиз вдруг обнаружила, что забыла снять крышку с фотообъектива.

– Пойдемте дальше, – сказал Ангес.

– Бедный олень, – проговорила Лиз, забираясь в «джип».

– Аллигаторам тоже надо есть, – пожал плечами Ангес. Он снова завел двигатель и направил «джип» прочь от озера. – В озере Уитни купание запрещено, и во всех окрестных водоемах тоже, потому что в них водятся крокодилы.

Они катили по главной дороге. Сделав крутой поворот, Ангес вырулил машину на прямой участок. Проехав через ворота, машина оказалась на ровной лужайке. Перед ними, окруженный гигантскими дубами, стоял, сверкая ослепительной белизной, изящной постройки дворец Паладиум. Здесь Ангес снова притормозил машину.

– Это Плам Очед, – объяснил он, – я построил его для моего сына Эвана, после второй мировой войны.

– Какой красивый! – воскликнула Лиз. – А кто в нем живет сейчас?

– Никто, – ответил Ангес, разворачивая «джип». – Я слежу, чтобы не обвалилась крыша, постоянно подкрашиваю ее. Мне бы не хотелось, чтобы здесь все пришло в запустение. Может быть, в один прекрасный день один из моих внуков вернется и будет здесь жить. Я не доживу до того времени. – На минуту его лицо опечалилось, потом он поднял голову и стал следить за дорогой. Оставшийся путь Ангес и Лиз беседовали об истории острова и о том, как Драммонд оберегал его.

Лиз показалось, что за два часа они объездили такую площадь, какую большинству гостей, приезжавших сюда впервые, не удалось бы осмотреть и за несколько недель. За время путешествия они прониклись друг к другу самыми теплыми чувствами.

Когда они добрались до поселка Стэффорд-Бич, Лиз вылезла из «джипа» и достала свой треножник.

– Это было чудеснейшее путешествие, – сказала она. – Надеюсь, однажды я также увижу и поместье Дангнесс.

– Почту за честь показать вам его, – ответил старик. – Вы молодая, но очень дельная женщина, мисс Барвик. – Улыбнувшись, он добавил: – Будь я на пятьдесят лет помоложе, я бы с удовольствием поухаживал за вами.

– Спасибо вам за все, – проговорила Лиз. – Называйте меня просто Лиз.

– Я буду называть вас Элизабет, – сказал Ангес. Затем, газанув, он уехал прочь.

Проводив взглядом удалявшуюся машину, Лиз проследовала в дом со своей поклажей. Ей показалось, что в девяносто один год Ангес Драммонд был самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо встречала в своей жизни. Если это был комплимент, думала она, то кому – ему или ей.

Жермен Драммонд сидела за конторкой рядом с кухней в Грейфилд Ин, когда услышала шум мотора дедушкиного автомобиля. Она поднялась, откинула сетку и выглянула в дверной проем.

– Привет, дедушка, – позвала она. – Заходи на чашку чая.

Не выключив зажигания, Ангес с минуту смотрел на Жермен.

– Жермен, – сказал он, – позвони моему адвокату и попроси его приехать сюда. На следующей неделе будет самое подходящее для этого время. – И он снова двинулся в путь.

Жермен вышла на дорогу и стояла, глотая пыль, поднятую его машиной. Он наконец решил составить завещание. Она облегченно вздохнула.

Глава 8

Впервые после пребывания в Травматологическом Центре больницы Пьедмонт Лиз, раздевшись донага, внимательно разглядывала свое отражение в зеркале. Вначале она была потрясена увиденным. Волосы еще слишком коротки, чтобы можно было зачесывать их назад. Она была еще более худенькой, чем в подростковом возрасте. Но под камберлендским солнцем ее кожа покрылась загаром, скрывшим следы синяков. Из зеркала на нее смотрела вполне здоровая женщина. Ее мысли вернулись к парочке влюбленных, которых она встретила в первый день в гостинице. Как давно она сама так же прижималась к мужской груди? Когда в последний раз она занималась любовью? Она улыбнулась своим тайным мыслям. И вправду совершенно здоровая женщина!

Надев свою любимую хлопчатобумажную ночную сорочку, она босиком отправилась на кухню приготовить ужин. Она положила мясо в духовку и, пока оно готовилось, открыла бутылку вина «Калифорнийский Мерлот» и налила себе стаканчик. Устроившись на веранде, Лиз жадно поглощала свой ужин, а свет, между тем, померк, превратив раскинувшееся за дюнами голубое море в серое пространство. Наконец-то у нее появился аппетит, который заметно улучшился благодаря прекрасному вину. Снова наполнив свой стаканчик, она, обняв колени, села в кресло и маленькими глотками отпивала вино, наблюдая, как над Атлантическим океаном всходила луна. Ей удалось выполнить намеченный план и сделать удачный снимок одного из разгуливавших по пляжу пеликанов. Помимо одолевавшего ее чувства одиночества, она все-таки испытывала и чувство удовлетворения.

Несмотря на то, что осень на Камберленд приходила очень поздно, дул свежий, предвещавший ее начало бриз. Продрогнув, она прошла через темный дом на кухню вымыть посуду. Прибравшись на кухне, она затем вернулась в гостиную, где растянулась на диване. Отпивая вино, она смотрела, как на небе взошла луна, залив комнату ярким белым светом. Лиз чувствовала себя прекрасно и не заметила, как уснула.

Когда ее разбудил шум, она, несмотря на бутылку выпитого вина, прекрасно ориентировалась, где находится и откуда доносятся звуки. На кухне кто-то закрыл дверцу холодильника и передвинул стул по линолеуму. Она лежала неподвижно, сдерживая дыхание и лихорадочно соображая, что предпринять. Лиз вдруг разозлилась. Она находилась в собственном доме, в который никого не приглашала. Нащупав рукой большую коробку из-под фотоаппарата, она отыскала в ней нужный предмет и не дыша двинулась на цыпочках в сторону кухни. Остановившись у двери, она с минуту боролась с одолевшим ее страхом. Просунув голову в дверной проем, она увидела за кухонным столом мужчину, который пил какой-то напиток. Лунный свет едва проникал через окна, но даже в темноте было видно, что мужчина был без одежды.

Это обстоятельство еще больше разозлило Лиз. Подняв руку и зажмурив глаза, Лиз зажгла вспышку фотоаппарата.

– Господи Иисусе, – завопил мужчина, и раздался грохот падающей мебели.

Она открыла глаза и увидела прижавшегося к стене мужчину, который, заслоняя глаза, силился рассмотреть вошедшую женщину. Вспышка могла гореть в течение пяти секунд, и Лиз, продвигаясь к кухонной полке, громко отсчитывала:

– Тысяча один, тысяча два, тысяча три. – Догадавшись, что он что-то может разглядеть в темноте, она достала футляр с ножом. – Тысяча пять, – сказала она и снова зажгла вспышку.

– Может, вы прекратите это безобразие? Вы что, решили меня ослепить? – закричал мужчина.

Зажав в руке кухонный нож с двенадцатидюймовым лезвием, она встала перед ним, продолжая светить на него вспышкой и зажмурив глаза.

– Может, я как раз и собираюсь ослепить тебя, – сказала она дрожащим от злости голосом. – А еще лучше зарезать тебя вот этим ножом. Что ты делаешь в моем доме?

– Господи, да мне только и нужно было, чтобы взять свое пиво, – ответил он, потирая глаза. – Между прочим, это мое пиво, и я положил его в морозилку до вашего прихода.

– Ну допустим. А что делает твое пиво в моем доме? Я ведь тебя сюда не приглашала.

– Да ладно, стоит ли так волноваться, – сказал он, на всякий случай загораживая глаза от возможной новой порции слепящего света. – Я вовсе не хотел беспокоить вас, я был уверен, что дома никого нет.

– Но я здесь, – почти переходя на крик, начала объяснять Лиз. – И даже если бы я отсутствовала, это все равно мой дом.

– Прошу прощения за невольное вторжение в пределы ваших апартаментов. Давайте я лучше представлюсь вам.

– А я знаю, кто ты. Ты Кейр Драммонд. – Глаза привыкли к темноте, и она разглядела, что незваный гость все-таки не совсем голый: на нем была та же набедренная повязка, в которой Лиз уже видела его однажды. Она подошла к двери и включила свет. – Присаживайся, – она указала ножом на дальний угол кухонного стола.

– Спасибо, – ответил он. Взяв свое пиво, он снова сел, не сводя глаз с ножа. – Итак, тебя зовут Лиз Барвик, – начал он.

Она достала из холодильника собственное пиво. Пить не хотелось, но ей очень хотелось предстать перед Кейром в выгодном свете и показать ему, что она тоже обзавелась пивом.

– Да, правильно, – ответила Лиз, подвигая стул к противоположному концу стола. – Почему ты приходишь в мой дом?

– Потому что в моем доме нет холодильника и кофейника, – ответил он.

– А где твой дом?

– Значит, ты фотограф? – спросил он, пропуская мимо ушей ее вопрос.

– Именно. Полагаю, ты догадываешься, для чего я приехала сюда.

– Я просто знаю, как ты объяснила цель своего приезда окружающим.

На мгновение ей показалось, что он насквозь видит ее и ему известна не только цель ее приезда на остров, но и вся ее жизнь с самого рождения.

– Итак, ты знаешь, зачем я здесь, – язвительно начала она. Конечно, она знала, что братья, как две капли воды, похожи друг на друга, но тем не менее ее поразило, как сильно Кейр был похож на Хэмиша, по крайней мере, внешне. За внешней оболочкой скрывалась, конечно, какая-то неуловимая, неизвестная ей разница между братьями. – Это подводит нас к вопросу, зачем тыздесь? – сказала она, испытывая страстное желание как-то уязвить его.

– Я уже сказал тебе. Мне захотелось пива.

– Я имею в виду – на острове.

– Остров и есть мой дом. И почему бы мне не жить здесь?

– Почему же тогда ни твой брат, ни сестра не знают, что ты обитаешь здесь?

– У меня нет брата, – спокойно ответил он. – А с Жермен я скоро увижусь.

– А со своим дедом?

– Именно по этой причине я и нахожусь здесь. Ведь дед скоро умрет.

У нее возникло чувство, что в его последней фразе содержалось нечто большее, чем обычная констатация состояния здоровья человека, которому перевалило за девяносто.

– Я сегодня познакомилась с ним, – сказала Лиз. – Мне он очень понравился.

– Так же, как и ты ему.

– Значит, вы виделись с ним.

– Нет.

– Почему же тогда ты решил, что я ему понравилась?

– Моему деду не может не понравиться девушка, которая пойдет обезвреживать незваного гостя в своем доме, вооружившись фотовспышкой и кухонным ножом.

– А что мне оставалось делать? Звать на помощь полицию? И, кроме того, никакая я не девушка, я женщина.

Он засмеялся:

– Ловлю тебя на слове.

Лиз покорил его теплый искрящийся смех. Он вдруг показался непринужденным и беспечным малым.

– Где все-таки ты обитаешь? Чем занимаешься?

– Живу, где захочу, и занимаюсь, чем пожелаю, – дразнящим тоном ответил он.

– Ну и ответ.

– Это более правдивый ответ, чем тот, который тебе известен. Если ты готова узнать меня лучше, ты сама убедишься, что я очень правдивый человек, хотя это не всегда мне на пользу.

– Вот как? Хочу ли я узнать тебя лучше? Ты собираешься каждую ночь тайком пробираться в мою кухню, пугая меня до смерти?

– Как пожелаешь.

– Мне этого не нужно. Если тебе захочется прийти ко мне, сделай это в нормальное время, а не ночью, и стучись, пожалуйста, в дверь, как это принято у людей. Тебе не пристало в таком немолодом уже возрасте быть любопытной Варварой.

Несмотря на то, что последняя фраза была лишь ее догадкой, она все-таки смутила его и заставила покраснеть.

– Думаю, мне лучше удалиться, – сказал он, поднимаясь со стула. Кивнув на нож, он спросил: – Хороший нож?

– Очень, – ответила она.

– Прошу прощения за причиненное беспокойство, – он внезапно стал очень серьезным и вежливым. В эту минуту он очень напоминал ей своего деда Ангеса. – Я ухожу в надежде, что мы снова встретимся. – Он направился к задней двери, которая оставалась по-прежнему открытой.

Поднявшись со стула, Лиз подошла к висевшей над раковиной полке и положила туда нож. Обернувшись к нему, она произнесла:

– Ну тогда, я думаю, нож мне вряд ли еще понадобится.

Он ушел, сразу же растворившись в темноте. Лиз вышла на улицу через ту же дверь и начала внимательно смотреть на побелевшие от яркого лунного света листья деревьев. Подул свежий ветерок, и ей показалось, что какое-то большое животное проползло под ближайшим кустом. Пребывая в каком-то смущении, она никак не могла избавиться от чувства, что ей приснилась эта странная встреча.

Лиз вернулась в дом и, выключив свет, побрела в свою комнату. Сидя на кровати, ей вдруг пришло в голову, что между двумя близнецами существовала огромная разница. Кейр Драммонд повел себя с ней, как с женщиной. Она все еще сердилась на него, но также чувствовала его неотразимую привлекательность.

Несмотря на свое недавнее желание побыстрее выпроводить Кейра, она сидела возбужденная и совершенно выбитая из колеи.

Лежа на боку, она неожиданно заметила, как рука ее потянулась к промежности. Раскинув ноги, она стала манипулировать своим пальцем между ног. Неожиданно целый водоворот чувств, воспоминаний и эмоций пронесся через ее сознание, разливаясь горячей волной по телу и перерастая в кульминационный пик наивысшего наслаждения.

Спустя несколько минут она уже сладко спала беспробудным сном.