Текст книги "Перевертыши"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Эл Шейфер все еще пребывал в приподнятом настроении после удачного разрешения дела Элизабет Барвик, в результате которого он получил триста тысяч долларов. Ему случалось иной раз получать и более крупные гонорары, но никогда еще ему не удавалось, возбудив дело, урегулировать его, получив такую огромную сумму денег всего лишь за одну неделю. Поскольку у него не было партнеров и он не считал нужным делиться премией со своими коллегами, то с полным правом оставил эту сумму себе.

Сначала он отложил тридцать три процента своего гонорара на уплату подоходного налога в бюджет страны и города Джорджии. Сумма составила сто десять тысяч долларов. Затем он положил сотню тысяч на срочный вклад под большие проценты. Наконец-то он изыскал средства, чтобы послать чек на тридцать пять тысяч долларов в Американский Союз гражданских свобод. Заплатив пошлину и государственную страховку, он легализовал свой следующий гонорар на личные траты, оставив себе на текущий момент восемьдесят восемь тысяч долларов и немного мелочи на развлечения. Он благодарил Бога за то, что его развод с женой состоялся пять месяцев назад. Теперь ему не нужно было отдавать часть прибыли бывшей жене.

Отдых начался в Лас-Вегасе. Эл позвонил одному своему другу, владельцу великолепного маленького легкокрылого самолета. Друг позволил Шейферу воспользоваться этим средством передвижения при условии, что Эл оплатит расходы на бензин и содержание экипажа. После этого Эл позвонил одной своей старой знакомой, великолепной девушке, уроженке Лас-Вегаса, с которой они и отправились в путешествие в пятницу утром. Поселившись в дорогостоящем номере «люкс» гостиницы «Цезарь», Эл два дня напролет только и делал, что ел, пил, сумасбродничал и играл по-крупному в покер. Проспав весь воскресный день, на следующий вечер он снова сел за покерный стол, после чего в день выписки из гостиницы в понедельник утром посчитал оставшиеся деньги. Он решил, что, имея в кармане тринадцать тысяч долларов, он со спокойной совестью может проиграть в казино еще сотню долларов.

За завтраком в постели Эл спросил свою знакомую:

– Тебе обязательно завтра надо вернуться?

Она пожала плечами.

– Не обязательно, только тогда я потеряю работу.

– А что если нам заглянуть в Лос-Анджелес на пару деньков? – усмехнулся он.

Девушка засмеялась.

– Работу я найду без труда.

В три часа дня они уже отдыхали поодаль от бассейна гостиницы «Беверли Хиллз», так как Эл страшно боялся воды. Он заказывал телефонные разговоры, назначал встречи на другие числа, разговаривал по телефону с брокером, устраивал свои дела. Вечером они ужинали в ресторане «У Майкла» в местечке Санта-Моника, а на следующий день Эл, взяв напрокат 911 «порш кабриолет», поехал завтракать в Санта-Барбару. Быстро пролетела неделя. Поездки на вертолете в Каталину, ужины в «Спаго и Рекс», экскурсии по киностудии «Юниверсал», посещение дорогих магазинов на улице Родео. В последний субботний вечер они возвращались с ужина в Малибу, когда музыка уступила место передаче спортивных новостей.

– Вот это да, – сказала девушка, – завтра команда «Бобкэтс» играет с «Рэмсом». Давай съездим на матч.

– Давай, – ответил Эл. – Я все время болел за «Бобкэтс».

Оказавшись снова в «Беверли Хилз», девушка почувствовала себя устало и поднялась в номер, Эл направился в бар «Поло Лонже», где сел за столик для одного посетителя недалеко от двери в сад. Завтра надо возвращаться домой; он прибавил в весе, он не привык так много времени проводить без работы. Откинув голову на мягкую спинку кресла, он потягивал «Арманьяк». Жизнь прекрасна. Или была, пока он не открыл глаза. Бэйкер Рэмси сидел за столиком у двери с блондинкой. Элу надо было пройти прямо мимо него.

Первым побуждением Эла было побыстрее убраться отсюда. Рэмси казался пьяным, а Эл вовсе не хотел скандала, но Рэмси находился между ним и дверью. Эл посмотрел через плечо на пустую столовую и на сад снаружи. Он положил пятидесятидолларовую бумажку на стол и, выскользнув из небольшого замкнутого помещения, пошел в направлении сада. На улице ему сначала показалось, что за ним следят, затем он заметил укромный проход, который вел в сторону от столиков. Эл пробрался в разросшийся сад, недалеко стояли дома с верандами.

Эл вздохнул всей грудью пропитанный ароматами цветов воздух калифорнийской ночи. В небе стояла луна, вокруг раскинулись прекрасные сады. Он решил погулять несколько минут, он не хотел наткнуться в коридоре на Рэмси. Эл медленно прохаживался по саду. Через несколько минут он набрел на безлюдный бассейн, на дне которого была установлена подсветка.

Эл устроился в удобном шезлонге подальше от воды. В детстве он чуть не утонул из-за слишком активных движений плававших рядом юнцов и попал в больницу. Запах хлорки и воспоминания о том, как он наглотался воды, до сих пор доводили его до паники. Ему нравилось смотреть на воду; опасался он лишь одного – находиться рядом с водой. Эл решил переждать здесь некоторое время и вернуться потом в номер. Как бы там ни было, Рэмси завтра будет участвовать в матче, поэтому вряд ли он задержится в ресторане надолго.

Эл думал о том, что никогда в жизни ему так не везло. За свою продолжительную трудовую жизнь он заработал много денег и сейчас мог считать себя вполне обеспеченным человеком. Он развязался с неудачным брачным союзом; ему поручали разбирательство серьезных уголовных дел; ему было сорок два года; он был здоров. Он задремал.

Ему снился ужасный сон. Ему хотелось кричать, но он не мог, хотелось глубоко вздохнуть, но опять что-то мешало ему. И тут он проснулся.

Огромная рука зажала его нос и рот. Он чувствовал, как его оторвали от шезлонга, а ноги беспомощно болтались в воздухе, не касаясь земли. Рука сдавила шею Эла, изо всех сил пытавшегося освободиться из этой мертвой петли. Когда Элу казалось, что свет огоньков на дне бассейна уже померк, он снова почувствовал, что может свободно дышать. Вдохнув полной грудью, он собирался закричать, но в этот момент рука снова сдавила его горло.

– Только пикни, – раздался над ухом мужской голос. – Позовешь на помощь, переломаю тебе хребет.

Эл старался зацепиться ногой, но он не нащупал внизу ничего, кроме пустоты.

Зажав клином своего локтя шею Эла, напавший сдавил ее настолько, что Эл был не в силах даже пошевельнуть ею.

– Где она? – спрашивал незнакомый голос.

– Что? – только и мог выдавить из себя Эл.

Рука снова сдавила его шею, подбираясь теперь ближе к его рту и носу. После полуминутных трепыханий Элу снова позволили глотнуть воздуха.

– Я буду спрашивать тебя еще и еще раз до тех пор, пока не получу ответа…

– Что ты хочешь знать? – спросил Эл, напугавшийся до смерти и думавший в тот момент о том, как бы половчее провести бандита. Господи Боже мой, ведь в этом отеле полно народу, ведь кто-то же должен прийти ко мне на помощь.

– Где эта сука? Скажи мне, где она, и я отпущу тебя, иначе… – Тут он снова зажал нос и рот Эла.

Несмотря на охватившее его оцепенение, Эл, глотнув немного воздуха, лихорадочно обдумывал свой ответ. В этом парне сто фунтов веса, но у него все равно было одно уязвимое место. Из такого положения трудно было попасть ногой в пах противника. Каблуки туфель Эла скользили по его ногам. Подтянув правое колено к груди, Эл резко ударил каблуком по колену Рэмси.

На этот раз взвыл Рэмси, злое мычание которого переросло в дикий и продолжительный вой.

Эл, извиваясь всем телом, с выставленными вперед кулаками агрессивно наскакивал на Рэмси, стараясь как можно больнее ударить его. Когда Эл опустил руку, чтобы перевести дыхание, Рэмси снова сдавил его горло. В тот момент, когда Эл отчаялся на побег, Рэмси схватил его за ворот пиджака и начал изо всех сил трясти. Эл смотрел в лицо Рэмси, собравшись вцепиться ему прямо в глаза, но в этот момент Рэмси ударил его в солнечное сплетение. Скорчившись, Эл упал возле бассейна, держась за живот и судорожно глотая ртом воздух. Со стороны можно было подумать, что его просто парализовало, с таким трудом он двигался.

Рэмси стоял, глядя на свою жертву сверху вниз.

– А сейчас ты расскажешь, где она, – сказал он с улыбкой на лице.

Не успел Эл сделать вдох, как уже оказался на ногах, лицом к лицу с Рэмси. Эл пытался закричать, двинуться с места, но невыносимая, опоясавшая тело боль не давала ему даже шевельнуться. Теперь его потащили к бассейну. Зная, какая его ожидает участь, Эл яростно сопротивлялся. Но борьба закончилась тем, что Рэмси, перевернув Эла вниз головой, окунул по пояс в бассейн. Несмотря на то, что силы покидали его, запас кислорода в легких помог ему не захлебнуться. Эл снова вспомнил, как десятилетним мальчиком он тонул в соседнем бассейне, когда его перевернули вниз головой два дюжих парня. Это было самое страшное потрясение в жизни.

Рэмси вытащил его из бассейна и держал вниз головой прямо над водой.

– Я спрашиваю тебя в последний раз, – угрожал Рэмси. – Говори.

Несмотря на сковавший все его тело страх, Эл продолжал упорно сопротивляться.

– Пошел к черту, – выпалил он, уверенный, что в таком месте Рэмси вряд ли станет убивать его. – Плевать я на тебя хотел, – повторил он. – Тебе не хватит духу убить меня здесь, ты уродливый педик!

Бэйкер Рэмси снова окунул Эла в бассейн.

Глава 13

Лиз ехала через лес на юг от озера Уитни, когда дорога пересекла земляной вал и что-то необычное привлекло ее внимание. Остановив «джип», Лиз медленно, ступая бесшумно, вернулась к земляному валу. Находившиеся там существа не двигались.

На грязном берегу, чуть ниже земляного вала, расположились рядком по крайней мере дюжина детенышей аллигаторов, длиной не больше пятнадцати дюймов. Возвратившись к «джипу», Лиз начала выгружать свое оборудование. Она решила производить съемку фотоаппаратом «Диардорф», с объективом четыре на пять на тяжелом деревянном треножнике. Затем она схватила огромную сумку с объективами и пленками. Почти на цыпочках подошла к земляному валу и принялась выискивать наиболее выгодную позицию для наблюдения. Для этого ей пришлось медленно спуститься по краю земляного вала ближе к воде. Она остановилась, увидев проплывавшее в нескольких футах от нее бревно. Там, где можно увидеть маленьких крокодильчиков, обязательно водятся и большие, подумала Лиз. А в воде большие крокодилы выглядят, как бревна.

Внимательно присмотревшись, Лиз пришла к выводу, что это было все-таки бревно.

Вздохнув с облегчением, она начала подготавливать к съемке свое оборудование. Поставив треножник таким образом, что одна его нога оказалась в воде. Лиз стала устанавливать трехсотмиллиметровые линзы на четырехугольный фотоаппарат. Ей нужно будет сделать довольно плотный снимок. Услышав странный высокий, гортанный звук, доносившийся со стороны, где были детеныши, она украдкой взглянула на них из-под сукна. Маленькие аллигаторы лежали неподвижно, не проявляя к ней ни малейшего интереса. Бревно медленно дрейфовало, временами, когда Лиз оступалась, вода покрывалась рябью.

Положение Лиз было не из удобных. Она стояла на самом краю берега, стараясь скорее навести объектив. Стряхнув сандалию, Лиз осторожно поставила ногу в воду, оглядевшись, чтобы не наткнуться на змей. Вода была прохладной, и, коснувшись дна, она поморщилась, нога медленно вязла в липкой грязи. Почувствовав наконец твердую почву под ногами, она присела на корточки перед стоящим наготове фотоаппаратом и, покрыв голову материей, начала регулировать резкость.

Это был великолепный снимок. Она нажала на спуск фотоаппарата, надеясь, что щелканье не спугнет маленьких аллигаторов. Так как они по-прежнему не шевелились, Лиз зарядила в фотоаппарат другую кассету, по новой проверив табло счетчика кадров, и снова накрылась материей. В тот момент, когда она собиралась снять второй кадр, до этого спокойно плававшее бревно вдруг зашевелилось.

Голова Лиз была под сукном, когда вдруг послышался тяжелый всплеск воды и странное шипение, которое переросло в самое настоящее рычание. Сдернув с головы материю и вытащив ногу из вязкого дна, она начала медленно отползать назад к земляному валу, чтобы получше рассмотреть, что случилось.

Все происходящее напоминало замедленные кадры фильма. Огромный аллигатор, казалось, шел по воде в направлении Лиз, широко разинув пасть и издавая на ходу ужасный рев. Инстинктивно загораживаясь фотоаппаратом, она продолжала отползать назад на руках, отталкиваясь ногами. Послышался истошный вопль, и только спустя несколько мгновений до сознания Лиз дошло, что это кричала она сама. Крокодил был уже у берега, рядом с Лиз. Фотоаппарат упал, и треножник из твердой древесины в мгновение ока оказался расщепленным на кусочки в пасти хищника.

И так она пятилась назад, медленно передвигая ногами, как будто в кошмарном сне, которому не было видно конца. Выбравшись наконец на дорогу на гребне земляного вала она, преследуемая крокодилом, спотыкаясь и обдирая костяшки пальцев, все быстрее переставляла ноги, пока, наконец, не пустилась бежать, боясь обернуться назад.

Когда Лиз наконец осмелилась оглянуться назад, она на что-то налетела.

– Успокойся, успокойся, – повторял он. – Садись, пожалуйста, в «джип». Теперь все в порядке, он уже ушел.

Глубоко вздохнув всей грудью, Лиз начала всхлипывать и зарыдала.

– Успокойся же, теперь все в порядке, – утешал ее Кейр Драммонд, ритмично повторяя одну и ту же утешающую фразу. Взяв Лиз под руку, Кейр усадил ее на переднее сиденье «джипа».

– Откуда ты взялся? – тяжело дыша, спросила Лиз.

– Я не шпионил за тобой, если уж у тебя возникли такие подозрения. Я просто… оказался рядом.

– Можно было и пошпионить, – ответила она, утирая заплаканное лицо тыльной стороной ладони, – раз уж ты был тут поблизости.

– Ты же знаешь, я не спас тебе жизнь и вообще не сделал ничего такого. Ты сама спаслась. А я лишь удержал тебя от того, чтобы ты не бежала всю дорогу до Грейфилда.

– Я бы запросто добежала, – ответила Лиз, переходя от слез к смеху.

Кейр протянул к ней руки и заключил ее в объятия. Он молча прижимал одной рукой ее голову к своей груди, а другой рукой гладил ее по спине.

Утонув в его объятиях, Лиз чувствовала, как сильно билось ее сердце. Крепче прижавшись к Кейру, она снова заплакала. Он был такой теплый и надежный, что ей захотелось, чтобы этот миг продолжался как можно дольше.

Он поцеловал ее в ухо и продолжал потихонечку успокаивать.

Наконец она взяла себя в руки и легонько оттолкнула его от себя.

– Мой фотоаппарат. Неужели этот сукин сын съел мой фотоаппарат?

– Постой здесь, а я сбегаю посмотрю, – сказал Кейр.

Лиз наблюдала, как он, забравшись на земляной ров, стал осторожно спускаться по краю прямо к воде, одновременно оглядываясь вокруг. Ее очень удивило то, как близко находилось от них это место. Ведь ей с испугу показалось, что она пробежала по меньшей мере полмили.

Он вернулся назад с фотоаппаратом в одной руке, все еще прикрепленным к разломленному треножнику и с ее сандалией в другой.

– Фотоаппарат не пострадал. Не думаю, что он побывал в воде. – Возвратившись на место съемок, он также притащил ее сумку. – Можешь снова продолжать заниматься делом, только теперь уже с помощью двуножника.

– У меня есть другой треножник, – Лиз с печальным видом отвинчивала фотоаппарат от искалеченного треножника. – Только он слишком легкий для видового фотоаппарата.

– Я отремонтирую тебе этот треножник, – пообещал он.

– Его уже не восстановить. Придется заказать в зоне VI новый. – Лиз посмотрела на часы. – Время коктейля. Я куплю тебе вина, и если ты отважный человек, я приготовлю тебе ужин.

– Для этого у меня хватит смелости.

Сидя на веранде за столом, на котором освещаемые фонарем-молнией виднелись остатки недоеденного ужина, Лиз с Кейром допивали уже вторую бутылку вина. Приятное тепло разливалось по телу Лиз, но она вовсе не чувствовала себя опьяневшей. Наблюдая за своим собеседником, она изумлялась огромной разнице между двумя братьями. Этот излучал тепло; даже уголки его губ двигались совершенно по-другому, а в глазах постоянно светился смешливый огонек. Она хотела близости с ним и отдалась на волю своих чувств. У нее было не много мужчин, и она всегда была осмотрительна в таких вопросах.

– Как ты думаешь, какой длины Голиаф? – спросил Кейр. – Ведь его не было видно уже много лет.

– Где-то семьдесят пять футов, – ответила она.

– Но я же не спрашиваю, каким он показался, – засмеялся Кейр. – Мне на самом деле хотелось бы знать.

– Клянусь, я просто теряюсь в догадках. Голиаф был намного больше тех рептилий, которых я видела в свое время во Флоридском питомнике. Я помню, как мама с папой однажды взяли меня с собой на пляж, и мне показалось тогда, что самый большой крокодил был больше двенадцати футов в длину.

– Тебе очень повезло, – ответил Кейр. – Хотел бы я оказаться там чуть пораньше, так, чтобы я мог отогнать его голыми руками. Тогда бы ты была весьма признательна мне.

Она улыбнулась ему:

– Я и так весьма признательна тебе, что ты вообще оказался там. – Она налила вино в свой стакан. – Где же ты скрывался с тех пор, как мы виделись в последний раз? Следил за мной повсюду?

Он поднял руку.

– Клянусь тебе, нет. Я действительно просто проходил мимо.

– Проходил куда?

– Никуда конкретно. Я люблю иногда побродить в окрестностях. Я давно здесь не был и соскучился по Камберленду. Может, я представил себя снова мальчишкой, охотившимся вместе с Баком Моусесом.

– А ты встречался с Баком?

– Да, в первый день. Даже если бы я не встретился с ним, он бы все равно знал, что я здесь. Он ведь такой, этот Бак.

– А ты виделся с дедушкой?

– Да, пару раз. Вчера я обедал в Дангнессе. Все было, как в прежние времена.

– Тебе надо почаще встречаться со своим дедом.

– Старик не так одинок, как ты думаешь. Он очень замкнутый человек и не любит больших компаний. Ему нравится созерцать вокруг себя красоту своего острова.

– А Жермен ты видел?

– Вчера вечером мы выпивали. Я рассказал ей, что мы познакомились.

– Кого-нибудь еще видел? – Лиз внимательно посмотрела на него.

– Мне больше не с кем видеться. – Он взял ее руку и стал изучать ее ладонь, поворачивая ее к лампе. – Линия жизни очень длинная. В конце первой трети жизненного пути крутой перелом и глобальные перемены. – Указывая на остальные разветвляющиеся в стороны от главной линии, он добавил: – Перемены к лучшему. Я угадал?

– Почти, – ответила она.

– Расскажешь мне об этом?

– Нет. Не сейчас, во всяком случае. Я бы с большим удовольствием послушала тебя. Чем ты занимаешься? Как зарабатываешь себе на жизнь?

– Я пишу. Не сказать, чтобы много, но все-таки я пишу. И у меня это неплохо получается. Но это не дает мне должного денежного подспорья; родители оставили мне немного денег, и я могу себе позволить не писать, когда мне этого не хочется.

– Где ты жил последнее время? – спросила она, осторожно сформулировав свой вопрос. Она не хотела слышать в ответ общие фразы.

– В Риме.

– Где именно в Риме?

– Я жил в небольшой квартире на Пьяцца Навона. По утрам в нее светило солнце, а днем в ней было прохладно.

Она потянулась за его рукой.

– Теперь разреши мне взглянуть на твою ладонь.

Он закрыл свою ладонь.

– Ты хочешь слишком много обо мне знать.

Лиз нахмурилась.

Он вытянул руку и начал пальцем массировать ей лоб.

– Не морщи лоб, пожалуйста. И никаких беспокойств, особенно обо мне. – А затем он привычным жестом, так, как будто бы это случалось с ним уже не раз, положил ей ладонь на щеку и поцеловал ее губы.

Лиз, словно для нее это было так же привычно, вернула ему поцелуй.

Подняв Лиз на ноги, он обвил ее руками, целуя снова.

Она и предположить не могла, что может быть такой податливой. На мгновение она совершенно позабыла о своем прошлом, да и его прошедшая жизнь сейчас не имела никакого значения. Вскоре, сами того не заметив, они оказались лежащими совершенно нагими в ее постели. Она отдалась ему легко и страстно, и оба они чувствовали себя абсолютно счастливыми.

Все, что мне сейчас нужно, это удовлетворить свой физиологический голод, уговаривала она сама себя.

Проснувшись среди ночи, она услышала, как он встал с постели. Затем она снова уснула, думая, что он вернется. Но он не вернулся.

На следующее утро она проснулась в радужном настроении. Но, вспомнив прошедшую ночь, она вдруг почувствовала вину. За что? Она взрослая женщина, она может спать, с кем ей нравится. Она думала об этом, пока не избавилась от чувства вины, и погрузилась в теплые, приятные воспоминания.