Текст книги "Рейдеры Нила (ЛП)"

Автор книги: Стивен Сейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

V

– Бетесда! – позвал я ее, подумав, что она должна быть где-то поблизости, затем поднялся на ноги, чувствуя себя немного одеревеневшим. В голове стучало. Я оглядел набережную.

– Бетесда! – позвал я снова и громче.

Ответа не последовало. Над моей головой прокричала чайка. Для моих одурманенных чувств этот шум подозрительно походил на смех.

Как долго я спал? Судя по положению солнца, прошло не больше часа. Могла ли она все еще находиться на соседнем рынке в поисках покупок?

И куда подевались актеры? Я огляделся и не увидел никаких их следов, кроме разбросанных финиковых косточек и прочего мусора с нашего полуденного пиршества.

Я еще раз осмотрел окрестности, убедившись, что там нет никаких признаков Бетесды, затем направился к рынку.

Место представляло собой лабиринт маленьких палаток и разделенных прилавков, намеренно предназначенных для замедления продвижения и отвода глаз. Если человек хотел спрятаться от кого-нибудь, такой переполненный рынок был бы идеальным местом. Может быть Бетесда решила подразнить меня, и поиграть в прятки? Это было на нее не похоже.

Я пробирался по рынку, стараясь не отвлекаться на висящие безделушки, кастрюли и сковородки. Почти каждый продавец предлагал широкий выбор сувениров для туристов, включая маленькие изображения маяка Фарос на любой вкус, выполненные из дешевой керамики, стекла или слоновой кости. В киоске продавца одежды я заметил зеленое платье, которое выглядело почти точно так же, как то, которое я купил для Бетесды, но когда присмотрелся повнимательнее, то увидел, что оно было из некачественного льна и неаккуратно сшито.

Я дошел до конца рынка, так и не увидев Бетесду. Затем я развернулся и снова прошел через прилавки, но по-прежнему не видя ее. Я вернулся к пальме, подумав, что она могла вернуться в мое отсутствие, но ее там тоже не было.

Я начал беспокоиться и почувствовал себя неловко.

Я ходил по рынку от прилавка к прилавку, расспрашивая продавцов. Некоторые были настолько недружелюбны, что не хотели со мной разговаривать, видимо, из-за моего римского акцента – предрассудка, с которым я время от времени сталкивался в Александрии, но некоторые из них вспомнили, что видели недавно двух хорошеньких девушек, одетых в зеленое.

– Как близнецы! – сказал усатый продавец ковров с похотливым блеском в глазах. – Я, конечно, помню этих двоих. Хихикали, перешептывались друг с другом и вели себя довольно глупо, как это обычно делают молоденькие девушки. – Это не было похоже на ту Бетесду, которая как я знал, всегда была уравновешенной и вела себя спокойно, с кошачьей грацией. Может быть вдали от меня, в компании другой женщины, она вела себя менее сдержанно?

– О, но это было, должно быть, час назад, – сказал продавец ковров. – Они быстро осмотрели мой товар, сказали что-то грубое о моих усах…  глупые девчонки!  …  и затем двинулись дальше. С тех пор я их не видел.

Похоже, Бетесда и Аксиотея, безусловно, посетили рынок, и их заметили несколько продавцов, но это произошло час назад, когда я только начал дремать под пальмой. Никто не знал, когда они ушли и в каком направлении.

Бетесда и Аксиотея, похоже, больше всего времени провели в одежной лавке, сравнивая свои собственные платья с более дешевыми платьями, продававшимися там, к неудовольствию пожилой женщины, отвечающей за товар, у которой, таким образом, и появилась причина запомнить их. Она коротко ответила на все мои вопросы, но затем, когда я уходил, понизила голос. – Но теперь, когда вы напомнили мне о них, я заметил кое-что немного странное ....

– Да?

– Дайте мне подумать. Да, это было в то самое время, когда те девушки зашли посмотреть на мою одежду. Я заметил пару парней, которые слонялись поблизости, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Мне не понравилось их поведение и их внешний вид.

– Как выглядели эти люди? Во что они были одеты?

Она пожала плечами: – Обычные туники, ничего особенного. Я обратила внимание не на их одежду, а на выражение их лиц. Они замышляли недоброе.

– Как это понимать?

– Когда работаешь на таком рынке, как этот, учишься отличать, покупателей от зевак, а также распознавать тех, кто пришел что-то украсть. Эти ребята приходили сюда не за покупками. Они не были местными и не были туристами, прогуливающимися по рынку. Они не были похожи на мелких воришек или карманников, насколько я могу судить. И я не знаю зачем они ошивались здесь поблизости, и что они задумали? Но, ничего хорошего, это точно.

– Они следили за девушками?  – Я услышал, как мой голос дрогнул.

– Это то, о чем я спрашиваю себя. Я как раз собиралась прогнать девушек из кабинки, когда заметила тех двоих мужчин. Затем девушки ушли, хихикая …  полагаю, их немало позабавили непристойные взгляды, которыми я их одарила.

– А те двое мужчин?

Она покачала головой: – Я не помню, чтобы видела их снова после этого. Должно быть, они пошли дальше, но я не обратила внимания, в какую сторону они ушли. Возможно, они последовали за девочками, а, возможно, и нет. – Она пожала плечами.

Наконец, я вернулся на набережную, чувствуя себя совершенно сбитым с толку.

Должен ли я вернуться в свою комнату в Ракотисе? Вероятность того, что Бетесда отправилась бы туда без меня, казалась незначительной. Тем не менее, если бы она вернулась, то смогла бы войти и сама, поскольку на двери не было ни замка, ни ключа. (Единственной защелкой был простой деревянный брусок, который поворачивался, запирая дверь изнутри, чтобы обеспечить нашу конфиденциальность, когда мы спали или были заняты другими делами; безопасность обеспечивали домовладелец и его жена, которые жили на первом этаже и следили за входящими и выходящими людьми.)

Была и еще одна вероятность: Мелмак похитил ее силой. Он упомянул о желании использовать ее в своей труппе и предложил мне деньги. Я отказался, и на этом, казалось, обсуждение закончилось. Мелмак казался достаточно дружелюбным парнем, но что я на самом деле знал о нем или об Аксиотее?

Что, если Мелмак подсыпал мне в пиво какое-то зелье, из-за которого я заснул, когда Аксиотея уговаривала Бетесду пойти с ней? Это позволило бы всей труппе сбежать с моей рабыней, оставив меня спящего в одиночестве.

Затем я вспомнил, что мы все пили пиво из одной кружки; казалось маловероятным, что Мелмак мог подсыпать мне зелье в мою порцию. Тем не менее, он поощрял меня выпить больше, чем другие, возможно, рассчитывая, что его пиво способно усыпить человека в теплый день.

Внезапно я уверился в том, что это Мелмак забрал у меня Бетесду. Негодяй! «Что ж, – подумал я, – достаточно скоро он поймет свою ошибку». Я смог позволить себе купить Бетесду  по выгодной цене только потому, что она была очень проблемной рабыней, не доставлявшей ничего, кроме неприятностей всем своим предыдущим хозяевам. Многие владели ею меньше дня, прежде чем снова вернуть на рынок. Она была полной противоположностью уступчивым рабыням, которых желало большинство мужчин. Можно было рассчитывать, что Бетесда выдержит и этот бой.

Или она сама согласилась? Если Мелмак и труппа похитили ее силой, против ее воли, почему похищение осталось незамеченным торговцами на рынке?

Я подумал, что они одурманили и ее пивом, потому что она тоже выпила небольшую порцию. Или потому, что они солгали ей, сказав, что я куда-то уехал и они везут ее встретиться со мной, либо придумали какую-то другую историю, чтобы незаметно выманить ее. Или потому, что …

… Может она сама пошла с ними добровольно?

Эта мысль встревожила меня больше, чем любая другая. Оставила ли Бетесда меня, чтобы уйти в труппу пантомимы по собственной воле? Если да, то почему? Ее так привлекала актерская карьеры? Или ... я ей надоел? Или – самая пугающая мысль из всех – я ей вообще всегда был безразличен? Были ли все ее вздохи и стоны в течение всех часов наших занятий любовью притворством, игрой, чтобы доставить удовольствие хозяину, которого она втайне презирала так же сильно, как презирала всех своих предыдущих хозяев? Была ли это эмоция, которая скрывалась за ее непроницаемым, кошачьим фасадом, – насмешка над беспечным молодым хозяином, которого она выставила дураком?

Нет, это было невозможно!

Или так оно и было?

Страхи и сомнения, которые одолевали меня, были самыми неподобающими для римлянина по отношению к своей рабыне какой бы красивой, соблазнительной и особенной эта рабыня ни была. Я испытал сразу много противоречивых, сбивающих с толку эмоций, но больше всего я испытывал беспокойство.

Где сейчас находилась Бетесда?

Я решил, что моим следующим шагом будет поиск труппы актеров пантомимы. Такие труппы были печально известны тем, что не имели постоянного места жительства, переезжали с места на место, чтобы в случае чего успеть избегнуть наказаний властей, но наверняка кто-нибудь смог бы навести меня на их след. Последние два года я провел в Александрии, зарабатывая на жизнь тем, же чем и мой отец, заводя контакты и раскапывая компромат на других. Теперь я должен был использовать эти навыки для себя.

Итак, остаток своего дня рождения я провел, разъезжая по Александрии и расспрашивая об актерской труппе пантомимов Мельмака. Люди сразу поняли, о ком я говорю; – «Ах, труппа с дрессированной обезьянкой, – говорили некоторые, или – та, с двумя очаровательными игроками на свирели, – или (чаще всего) – та, с той восхитительной молодой актрисой, которая бегает по улицам голышом!»  Многие люди также кивали, когда я описывал им человека с белой полоской, разделяющей волосы и бороду пополам, хотя вряд ли кто знал их руководителя Ликоса по имени.

Все знали труппу Мелмака, но никто и понятия не имел, где они живут и как с ними связаться. Любопытно, что в таком перенаселенном городе семеро мужчин, одна девушка и обезьянка, были такими заметными, когда этого хотели, и настолько неприметными за сценой.

Задавая некоторым своим знакомым вопросы о труппе пантомимов, я как бы случайно упоминал о набережном рынке, просто чтобы узнать, был ли там кто-нибудь из них в тот день. Как оказалось, некоторые из моих знакомых действительно ходили туда за покупками или, по крайней мере, проходили через рынок. К сожалению, я не встретил никого, кто видел бы двух девушек, соответствующих моему описанию Бетесды и Аксиотеи, пока, ближе к концу дня, я не заглянул к паре пожилых евнухов, ушедших в отставку с королевской службы и живших вместе в прекрасно обставленной квартире недалеко от дворца.

Их звали Кеттел и Беринус. Они никогда не просили у меня денег за информацию, но всегда, казалось, рады были меня видеть, усаживали на удобный диван, зажигали немного благовоний и заботились обо мне, как тетушки о любимом племяннике. Оба евнуха были кладезем информации о частной жизни практически любого, кто был связан с дворцом, но по своему опыту я понимал, что на них нельзя было положиться полностью; они были склонны давать волю своему воображению. Поскольку они специализировались на дворцовых сплетнях, у меня не было причин думать, что они что-то знают о Мелмаке, да они и не знали. Но когда я упомянул о прибрежном рынке, их брови взлетели вверх.

– О, у них там самые красивые украшения! – Кеттел, который был невероятно толстым, поднял одну руку. Огромная масса плоти свисала с ее конечности, как куриная бородка. Он потряс пухлой рукой, позвякивая браслетами на запястье. – Я купил там сегодня этот прекрасный бронзовый браслет.

– И заплатил слишком много! – сказал Беринус, который был настолько же худощав, насколько его спутник толст. Он коснулся кусочка лазурита, который висел на цепочке на его костлявой шее. – А я купил это красивое ожерелье за половину цены того отвратительного браслета.

– Обе работы отлично сделаны, – сказал я.

Кеттел захихикал от комплимента. Беринус захлопал ресницами и протянул руку, чтобы поправить парик. Я считал само собой разумеющимся, что оба евнуха брили головы, но даже в уединении их дома я никогда не видел ни одного из них без изысканных и дорого выглядевших накладных волос.

– В котором часу вы были там, на рынке? – спросил я, стараясь говорить, как можно небрежней.

– О, незадолго до полудня, – ответил Кеттел. – Немного пораньше там цены слишком высокие. Придешь позже – все хорошее расхватают.

– Понятно. Вы случайно не обратили внимания на красивую молодую женщину в зеленом, с черными волосами ...

– Ну да, мы ее видели, – сказал Беринус.

– Конечно, видели, – произнес Кеттел.

Мое сердце ощутило удар: – Вы оба уверенны в этом?

Бериниус поднял бровь: – Ты спрашиваешь потому, что мы поссорились.

– Вы с ней поссорились? Вы что, с ней разговаривали?

– Нет, нет, нет. Мы не с ней поссорились. Никто из нас с ней не разговаривал. Мы только видели ее. За исключением того, что мы видели ее в разное время, – сказал Кеттел.

– Что вы имеете в виду?

Они посмотрели друг на друга, словно решая, кто должен заговорить первым. Начал Кеттел: – Мне пришлось на минутку покинуть рынок, чтобы удовлетворить зов природы. Выше по улице, в квартале от рынка и за углом, находится общественная уборная. Когда я закончил свои дела и вышел, чуть дальше по улице я увидел ту самую девушку, которую ты только что описал. Ее тащили двое довольно грубых на вид парней, и она устроила им настоящую драку.

Мое сердце бешено заколотилось в груди: – И их никто не остановил?

– Это происходило недалеко от рынка. Вокруг почти не было людей. Я окликнул их, но они велели мне заткнуться и не лезть не в свои дела. Они сказали, что девушка беглая рабыня, и они возвращают ее хозяину.

– И ты им поверил?

– Почему бы и нет? Даже если всё было не совсем так, как казалось, – что ж, в наши дни, когда видишь на улице какую-нибудь драку, никогда не знаешь, что и подумать. Никогда не знаешь, кто получает королевское жалование, неважно, насколько дико они выглядят, или кто может быть обычным преступником, или даже шпионом! Все вышло из-под контроля. Не то что в старые добрые времена, когда у власти надежно стояла старая царица Клеопатра. В наши дни лучше заниматься своими делами и не вмешиваться

– Значит, девушке никто не помог? – Я старался, чтобы мой голос звучал ровно. – Двое мужчин просто увели ее?

Кеттел пожал плечами: – Полагаю, что да. На самом деле я не особо задумывался об этом, пока не встретился с Беринусом на рынке и случайно не упомянул о том, что видел – и он сказал, что мне это должно быть, почудилось!

– Почему ты так сказал, Беринус?

Евнух сложил свои длинные, тонкие руки. – Потому что я только что видел ту же девушку – и без каких-либо хулиганов поблизости. Девушка в зеленом направлялась в противоположном направлении, к набережной, и она совершенно не переживала, а маленький мальчик вел ее за руку.

– Маленький мальчик?

– Я полагаю, посыльный. Хорошо одетый, видимо, из богатой семьи, но сам по себе, скрее, не свободнорожденный, а раб. Темноволосая красавица в зеленом следовала за мальчиком и выглядела весьма довольной собой.

– Что заставило тебя подумать, что это была та же девушка, которую видел Кеттел?

Беринус поджал тонкие губы: – Чем точнее Кеттел описывал девушку, которую он видел, тем больше она соответствовала описанию моей девушки – и действительно, какова вероятность того, что две восхитительные молодые брюнетки в зеленых платьях окажутся на рынке в одно и то же время?  Я думаю, что Кеттел что-то и видел, но, скорее всего, он неправильно понял, что там происходило. Такое случается с ним постоянно. Печально, что в его возрасте разум начал играть с ним злые шутки.

– Ах ты, сын крокодила! – огрызнулся Кеттел. – Это ты сам все выдумываешь! Ты, наверное, даже не видел этой девушки. Только после того, как я описал ее, ты внезапно «вспомнил» , что видел ее. Это не мой, а твой разум играет с тобой злые шутки!

– Или, возможно, вы оба увидели именно то, что, видели, – сказал я, и мое сердце упало.

– Как тебя понимать? – Беринус поднял бровь. – Почему ты спрашиваешь об этой девушке, Гордиан? Кто она такая и что она значит для тебя?

Я покачал головой, ничего не ответил и быстро удалился.

Спасаясь от облаков благовоний, которыми были пропитаны апартаменты евнухов, я отчаянно нуждался в свежем воздухе, но это не принесло мне облегчения. В груди так сдавило, что я едва мог дышать.

Солнце начало садиться и отбрасывать длинные тени. В воздухе витали звуки и запахи готовящейся еды, но у меня не было аппетита.

Когда я, наконец, направился домой, я попытался осмыслить то, что сказали мне евнухи. Если верить их рассказам, один видел Аксиотею, а другой – Бетесду, причем в одно и то же время. Одна из девочек была похищена, в то время как другую увел мальчик-раб – но которая из них была которой?

Прибыв в свой многоквартирный дом еще более подавленным и встревоженным, чем когда-либо, я вошел в здание, прошел мимо квартиры домовладельца и поплелся вверх по лестнице. В глубине души я надеялся, что, когда я доберусь до верхнего этажа и открою дверь в свою комнату, Бетесда будет находиться там и ждать меня.

Какая причина могла объяснить ее исчезновения? Это не имело для меня   никакого значения. Я просто хотел, чтобы она оказалась там.

Я открыл дверь и вошел внутрь.

Комната была пуста.

Я закрыл дверь и запер ее на засов маленьким деревянным бруском, затем упал на кровать, думая, что никогда не засну. Но долгий день вымотал меня. Я закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений.

VI

Когда я проснулся на следующий день, комната казалась мне еще более пустой, чем когда-либо.

Где сейчас находилась Бетесда?  Что с ней случилось?

Я стал искать Мелмака и его труппу заново. Я исчерпал все свои обычные источники, поэтому начал с нуля, нагло обращаясь к совершенно незнакомым людям. Я пожалел, что потратил столько денег на новое платье для Бетесды. Монеты всегда могут развязать языки, но мой кошелек был почти пуст.

В конце того долгого, ужасного дня я знал не больше, чем в тот момент, когда проснулся.

Прошел еще один день, а я по-прежнему не узнал ничего нового. Волны гнева и отчаяния захлестывали меня, чередуясь с ощущением оцепенения. Каждый раз, когда я возвращался в свою комнату, часть моего эго надеялась, что Бетесда будет на месте, ждать меня. Но комната как всегда была пуста.

Однажды днем я совершенно случайно зашел в таверну в Ракотисе, всего в нескольких шагах от моего жилья, думая потратить последние несколько монет на чашку приличного греческого винаи в глубине полутемной комнаты увидел Мелмака.

Его лицо скрывалось в тени, но это должен был быть он. На его плече сидела обезьянка.

Я отступил в темный угол и некоторое время просто наблюдал за ним, чтобы убедиться, что он один. Затем я внимательно осмотрел комнату, отметив все возможные выходы. Теперь, когда я, наконец, нашел его, мне не хотелось бы, чтобы он выскользнул из моих рук. Я подумал, что у меня не было оружия, кроме маленького ножа, который больше подходил для запугивания обезьянки, чем такого человека. Кроме того, Мелмак был сильнее меня. Он, безусловно, был крупнее и мускулистее. Но у меня было бы преимущество внезапности, не говоря уже о праведном гневе.

Наконец, сделав глубокий вдох, я вышла из тени, пересек комнату и встал перед ним, сжимая кулаки и готовясь преградить ему путь, если он попытается сбежать.

Но когда Мелмак поднял глаза и увидел меня, он не сделал ничего подобного. Он широко улыбнулся, затем громко рыгнул. От него несло пивом. Я отмахнулся от этого и сморщил нос.

– Гордиан! – сказал он. – Мой юный римский друг! Садись и присоединяйся ко мне. Мы с обезьянкой только что говорили о тебе.

Он уставился на меня. Не получив ответа и увидев суровое выражение моего лица, он нахмурился.

– Ну, на самом деле мы говорили не о тебе, – сказал он. – Мы говорили об Аксиотее, и  о том дне, когда в последний раз мы были вместе – обезьянка, Аксиотея и я. Но ты тоже случайно там оказался – это ведь был твой день рождения, не так ли? Так что в некотором смысле мы говорили и о тебе. Окольным путем, я имею в виду. Очень окольным. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Сколько пива ты выпил? – спросил я.

– Я не знаю. Служанка продолжает приносить его, а я продолжаю пить. Обезьянка настаивает на своей доле. Не смотри на меня так! Она пьянее меня. Не так ли? – Он показал обезьяне палец, которая схватила его и тихонько рыгнула.

– Где Бетесда? – спросил я.

– Кто?

– Бетесда. Моя...

– Ах, да, девушка-рабыня, похожая на Аксиотею. Я помню ее. Конечно, помню. Ну, я не знаю. Где она? – Он рассеянно огляделся, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. – Она должна быть здесь? Она встречает нас?

Его растерянность и забывчивость казались искренними. Но я напомнил себе, что он актер: – Мне кажется, ты точно знаешь, где она, Мелмак. Я думаю, это ты забрал ее у меня.

Его брови взлетели вверх: – Забрал ее? Куда забрал? Куда бы я ее положил, если бы забрал? В этот момент он выглядел таким же бесхитростным, как его обезьянка, и ненамного умнее.

Могло ли быть такое, что Мелмак говорил правду?  Если бы это было так, альтернативы были бы еще более тревожными. Либо Бетесда сбежала по собственной воле, либо двое каких-то мужчин похитили ее с неизвестной целью.

У меня подкосились ноги. Все сдерживаемое негодование вытекло из меня, как вино из треснувшей амфоры. Почувствовав внутреннюю пустоту, я опустился на скамейку рядом с Мелмаком и закрыл лицо руками.

– Ну вот! Что с тобой? Перестань! – Он похлопал меня по плечу. – Неужели все так плохо?

– Она пропала, – сказал я. – Пропала без вести.

– Рабыня? Ну и что из этого? Ты купишь другую.

Я покачал головой.

Мелмак вздохнул: – Я понимаю, что ты чувствуешь. Аксиотеи тоже больше нет с нами.

– Что? – Я посмотрела на него, внезапно насторожившись. Если они обе пропали, это уже могло что-то значить! Хорошо это было или плохо? – Аксиотея тоже пропала?

– Ну, не совсем пропала, это точно. Я имею в виду, я знаю, где она должна быть, когда не со мной. В этом то и проблема.

– Что ты имеешь в виду? Где же она?

– У своего богатого покровителя, конечно. Я должен был догадаться, что так и произойдет, после того, как он счел нужным посетить наше последнее представление в своих шикарных носилках.

Этот человек щелкает пальцами, и Аксиотея бежит к нему, не обращая на нас ни малейшего внимания. Она как кошка, которая думает, что может исчезнуть на несколько дней, а потом вернуться и вести себя так, как будто никуда и не уходила. Это приводит меня в бешенство …

– Значит, Аксиотея в безопасности? Ты не беспокоишься о ней?

– Волнуюсь? Конечно, нет. Когда она решит вернуться, она будет вся лосниться от деликатесов, которыми он ее накормит, и, я полагаю, щеголять несколькими новыми украшениями. И вести себя как избалованная принцесса, считая, что может командовать всеми нами. И, конечно, так оно и есть, потому что я позволяю ей это, порочной девчонке! Могу я угостить тебя выпивкой, Гордиан?

Я искоса посмотрела на него: – Я не уверена, что должен принимать выпивку от человека, который бросил меня в тот день на набережной. Ты со своими дружками оставили меня на произвол судьбы.

– Бросил тебя? Ты был очень довольным, когда я видел тебя в последний раз. Ты мирно дремал с полным желудком после кружки пива, которой я щедро тебя снабдил.

– Я был почти без сознания. Любой проходящий мимо вор мог бы запросто меня ограбить.

– Если бы у тебя было что-нибудь стоящее, что можно было бы ограбить! Но, честно говоря, не твое благополучие заботило нас в тот момент. Дело в том, что все мы ушли в некоторой спешке.

– Почему?

– Потому что ты очень громко храпел!

Он рассмеялся над собственной шуткой, затем увидел несчастное выражение моего лица.

– Хорошо, Гордиан, я скажу, что произошло на самом деле. Я отправил одного из флейтистов разведать окрестности, что я делаю регулярно, и как раз в тот момент, когда я начал клевать носом, мальчишка прибежал обратно, весь раскрасневшийся и встревоженный. «Отряд царской гвардии направляется сюда!» – сказал он. «И что из этого?» – ответил я, потому что большинство этих парней в царских мундирах настолько глупы, что никогда не поймут, кто мы такие, пока мы заставляем обезьянку молчать. Но мальчишка узнал вожака этого отряда, командира, который имеет на нас зуб.

– Он обиделся?

– Всем известно, что я пародирую этого вояку, и довольно похоже, если я сам так говорю, и по какой-то причине он находит это оскорбительным. Итак, мы собрали все наши вещи и убрались оттуда в мгновение ока. И да, мы оставили тебя в том виде, в каком ты был, храпящими так же громко, как маячные гудки на Фаросе.

– А как насчет Аксиотеи? И Бетесды?

– Аксиотея вполне способна постоять за себя. Я предположил, что рано или поздно она и твоя рабыня вернутся с рынка и разбудят тебя, скорее всего, после того, как солдаты пройдут мимо.

– И что бы я сказал Аксиотее, если бы она спросила, где ты? Я понятия не имел, куда ты пошел и зачем.

Он пожал плечами: – Иногда труппе приходится быстро расходиться и исчезать, и она это прекрасно знает.

– Но Аксиотея так и не вернулась, – сказал я. – А если и вернулась, то не разбудила меня. И после этого я никогда... – У меня сжалось горло. – Я никогда больше не видел Бетесду.

– О, понятно. Именно тогда пропала твоя девушка-рабыня?

Я кивнул.

Мелмак выглядел задумчивым: – Я тоже не видел Аксиотею с того дня. Ты ведь тоже не видел Аксиотею, не так ли?

– Нет. Но я разговаривал кое с кем, кто, возможно, видел, как она выходила из лавки в тот день.

– Одна?

– Не совсем. Она следовала за маленьким мальчиком.

Мелмак улыбнулся: – А, ну вот и все. Ты только что подтвердил мое подозрение, что Аксиотея получила весточку от своего покровителя. У него есть мальчик, которого он отправляет доставлять сообщения, который знает Аксиотею в лицо. Без сомнения, это был тот самый мальчик, и он повел ее к своему хозяину.

Я почувствовал озноб. – Но это должно означать ...

– Да?

Я думал, что женщиной, похищенной двумя негодяями, действительно была Бетесда, а не Аксиотея. – Итак, после того, как ты оставил меня на набережной, ты больше не видел ни Аксиотею, ни Бетесду?

– Совершенно верно.

– Значит, Аксиотея была последней из нас, кто видел Бетесду. Мне нужно поговорить с ней. Где она, Мелмак?

– Понятия не имею.

– Ты сказал, что она, должно быть, у своего покровителя.

– Да, но я не знаю, где он живет. Я даже не знаю его имени.

– Как такое может быть? Неужели ты не пытался узнать?

– Вообще то пытался …. Но всякий раз, когда возникал этот вопрос, Аксиотея совершенно ясно давала понять, что какие бы отношения у нее ни были с этим мужчиной, она намерена сохранять это в тайне. Я прикусывал язык и занимался своими делами. Признаюсь, это было мне нелегко.

– Но я должен поговорить с Аксиотеей.  Я должен ее найти.

– Ищи! – Он пожал плечами. – Тебе же удалось найти меня.

– После нескольких дней поисков, и то, чисто случайно!

Мелмак рассеянно кивнул, затем просветлел: – И посмотри, кого ты еще только что нашел – Ликоса!

Я обернулся и увидел руководителя труппы с характерной белой полосой в волосах.

– Ликос, ты помнишь нашего друга Гордиана.

Мужчина непонимающе посмотрел на меня, затем узнал и кивнул. Он повернулся к Мелмаку: – Какие новости об Аксиотее? Полагаю, она еще не объявилась?

Мелмак надул губы: – Нет. Все еще отсутствует.

Ликос покачал головой: – Рано или поздно, Мелмак, нам придется заменить ее. Она не оставляет нам выбора. После всей работы, которую я вложил в ее грим и костюмы! Костюмы можно использовать повторно, конечно ... если мы найдем девушку такого же размера. Он посмотрел на меня и поднял бровь. – У тебя ведь имеется та очаровательная рабыня! Как ее зовут?

– Бетесда, – прошептал я.

– Только она тоже пропала, – сказал Мелмак.

– Правда? – Ликос нахмурился. – Очень жаль.

Меня охватила безнадежность. И все же случайность и чистое упорство завели меня так далеко. Могут ли они привести меня и к Аксиотее?

Я уставился на свою тень.

«Должен быть способ», – прошептал я, размышляя вслух.

Потом я подумал о двух евнухах.

Я повернулся и вышел из таверны, не проронив больше ни слова.

Час спустя я был в их квартире, сидя между ними двумя. Кеттел занимал больше половины дивана, а мы с Беринусом втиснулись на оставшееся пространство. Они отказались слушать суть моего дела, пока не угостили меня финиками с миндальной начинкой и лепешками, намазанными гранатовым джемом, запивая все это очень хорошим вином с Коса. (С последнего урожая, вывезенного с острова до того, как это чудовище Митридат вторглось туда! – сказал Беринус.)

Наконец мне разрешили описать носилки, которые я видел на представлении труппы пантомимы, с шестами в виде колонн из лотоса и черными носильщиками.

– Тафхапи, – сказал Кеттел.

– Без сомнения, – согласился Беринус.

– Это владелец носилок? –  спросил я. – Вы уверены?

– О, да, – сказал Кеттел, вытирая немного джема с уголка рта. – Тафхапи купил и носилки, и носильщиков одновременно, несколько месяцев назад, у конкурента по торговым делам, которого довел до банкротства. Какой безжалостный парень! Что ты хочешь узнать о нем, Гордиан?

– Для начала, где он живет.

– На улице Семи Павианов, в большом доме шафранового цвета с балконом, выходящим на улицу. Ты не сможешь не заметить его. Но, пожалуйста, скажи нам, что у тебя нет никаких общих дел с этим человеком.

– Почему?

– Потому что он негодяй! Абсолютно беспринципный. Чрезвычайно опасный.

– Он, что, преступник?

Беринус шмыгнул носом и побарабанил длинными костлявыми пальцами по колену. – Тафхапи никогда не арестовывали за преступления, если ты это имеешь в виду, но это не значит, что он не проломил пару голов и не заставил исчезнуть нескольких конкурентов в свое время. Такие люди, как Тафхапи, не подчиняются царским судьям, они их подкупают. Никто не может назвать человека преступником, если он выше закона. Сейчас он один из самых богатых людей в Александрии, настолько богатый и могущественный, что, говорят, к нему прислушивается сам царь.

– Откуда у него деньги?

– Он унаследовал судоходное дельце от своего отца. Владеет флотом, который перевозит всевозможные товары вверх и вниз по Нилу и через море. Насколько я помню, это один из его кораблей, доставил сюда это изысканное вино с Коса. Налить еще, Гордиан?

– Нет, спасибо.

– Зачем тебя интересует Тафхапии? – спросил Кеттел.

Я не видел причин не говорить им этого. – Возможно, вы помните, когда я заходил к вам в последний раз, я искал членов некой пантомимы. Среди них есть молодая актриса по имени Аксиотея.  Тафхапи, похоже, проникся к ней симпатией и благоволит ей.

– Она ему понравилась, ты хочешь сказать? – Кеттел посмотрел мимо меня на Беринуса, который ответил ему скептическим взглядом.

– Почему бы и нет? – Аксиотея привлекательна!  Даже очень красива. Она выглядит как ... – Я с трудом сглотнул.