Текст книги "Рейдеры Нила (ЛП)"
Автор книги: Стивен Сейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
XXV
Люди, которые остались в «Гнезде Кукушки», встречали нас на следующий день. Они стояли на пирсе и вдоль берега, приветствуя каждую лодку, входившую в лагуну, нагруженную добычей. Джет, который стоял в самом конце пирса, бешено замахал руками, увидев меня.
Когда все лодки были пришвартованы, оставшимся мужчинам было поручено разгрузить добычу и отнести ее на поляну рядом с жаровней, в то время как те из нас, кто отправился в рейд, разминали конечности и отдыхали.
Такое разделение труда помогло распределить работу между людьми, но у него была и другая цель, поскольку таким образом каждый в «Гнезде Кукушки» имел возможность увидеть добычу и потрогать ее собственными руками. Таким образом, у каждого человека складывалось представление о том, какой может быть его доля, когда добыча будет разделена между всеми, как это произошло немного позже в тот же день.
Сначала было приготовлено и съедено блюдо, а также выпито значительное количество вина. После того, как у всех насытился аппетит, мужчины собрались в круг.
Артемон указал на груды сокровищ посреди поляны. – Смотрите, люди из «Гнезда Кукушки», смотрите, насколько мы стали богаче сегодня, чем вчера!
Люди хлопали, улюлюкали и подбадривали.
– Каждый из нам внес свою лепту, – сказал Артемон. – И каждый из нас заслуживает своей доли.
Раздались еще более хриплые аплодисменты.
– Задача по распределению сокровищ ложится на меня. Кто-нибудь здесь сомневается в моем решении? Кто-нибудь сомневается в моей честности? Кто-нибудь хочет бросить мне вызов?
Наступила тишина, пока не заговорил Менхеп: – Мы доверяем тебе, Артемон. А теперь поскорее приступай к делу!
Его слова были встречены взрывом смеха и еще более одобрительными возгласами.
– Тогда, начнем, – сказал Артемон.
Он начал с нескольких мешочков, полных монет. Мне показалось, что их выплата должна быть достаточно простой, но поскольку монеты поступали из самых разных мест и были разного качества и веса, разделить их на равные доли было не так просто, как я думал. Среди бандитов было несколько человек, работавших в конторах или на валютных биржах, и Артемон обратился к ним за помощью оценить и рассортировать монеты. Эта процедура проходила на виду у всех, кто хотел на нее посмотреть, и в конце каждому мужчине была предоставлена, насколько это было возможно, такая же доля, что и каждому другому, включая Артемона и меня, если уж, на то пошло.
Товары, которые можно было употребить, такие как амфоры с вином, со временем должны были быть разделены между людьми; они были выставлены на всеобщее обозрение, чтобы каждый мог предвкусить уготованное им наслаждение. Товары, которые необходимо было продать, чтобы реализовать их ценность, такие как ювелирные изделия и серебряные сосуды, должны были быть помещены в общую сокровищницу, чтобы с ними разобрались позднее; они тоже были показаны всем. Когда эти драгоценные предметы проносились парадом по поляне, мне это немного напомнило триумфальные шествия, которые я видел мальчиком в Риме, во время которых самые сказочные военные трофеи демонстрировались народу Рима их полководцами-победителями.
Сам Артемон, не вызывая ничьих возражений, предъявил права на несколько свитков, уцелевших среди обломков; в основном они имели отношение к корабельным делам, хотя были и промокшие остатки пьесы Менандра. Другие товары более личного характера, такие как одежда, обувь, ремни, ранцы, кошельки для монет, шкатулки, ножи, лампы, мази, щетки и гребни, которые были розданы людям в соответствии с их потребностью в таких предметах или тем, кто был пропущен при предыдущих выплатах и считался следующим в очереди. Оказалось, что Артемон вел бухгалтерскую книгу, чтобы отслеживать, кому из мужчин причитается больше или меньше, восковую табличку с пометками каким-то шифром его собственного изобретения. Казалось, не имело значения, что только он мог разобраться в этой бухгалтерской книге, поскольку все мужчины доверяли его бухгалтерии, хотя в любом случае подавляющее большинство из них были неграмотны.
В конце дня у каждого человека в «Гнезде Кукушки» был набит желудок а кошелек с монетами стал толще, чем накануне, и он шел в свою хижину с какой-нибудь новой вещичкой, какой бы маленькой оно=а ни была. Джет не был включен в раздачу монет, но хорошо разжился при раздаче товаров, поскольку добыча включала в себя несколько деревянных игрушек и одежду, подходящую для мальчика его возраста. Поскольку они больше никому не были нужны, все досталось Джету.
Я сам получил пару очень тонко сшитых туфель, которые сидели на мне так, как будто кожа была сшита специально для моих ног. Артемон выбрал их для меня и настоял, чтобы я их взял, отметив, что моя собственная обувь сильно износилась за время моих путешествий. Я старался не думать о том, откуда взялись эти туфли, и не представлять судьбу человека, который их когда-то носил.
– Каждому мужчине может пригодиться хорошая пара обуви, чтобы защитить свои ноги, – сказал Артемон, протягивая их мне. – Особенно мужчине, готовящемуся к посвящению.
Я проглотила комок в горле. – Когда это намечено?
– Не позднее завтрашнего дня, если все пойдет хорошо.
– И что ... – начал было я, потому что хотел узнать больше об этом так называемом посвящении. Но я услышал ворчание человека позади себя, которому не терпелось получить свою долю добычи, как и людям позади него. Я забрал свои новые туфли и пошел дальше.
Остаток дня, разговаривая с Менхепом и некоторыми другими людьми, с кем я начал знакомиться, я пытался разузнать чуть больше о посвящении. Но все они отклоняли мои вопросы, некоторые даже более неуклюже, чем другие. Ни один из них не дал мне четкого ответа. Стало очевидно, что мне не полагалось знать ничего больше того, что я уже знал, – только то, что ритуал может состояться на следующий день, и что его лучше проводить в обуви, чем босиком.
Той ночью в нашей хижине, слушая тихое похрапывание Джета, я долго лежал, уставившись в темноту. Но не мои мысли о посвящении не давали мне уснуть. Это было всепоглощающее желание увидеть Бетесду.
Я увиделся к ней раньше. Осмелюсь ли я пойти к ней снова?
Нет, сказал я себе; второй визит был бы слишком опасен. В ту ночь разбушевавшийся шторм позволил мне незаметно добраться до ее хижины, но сегодня небо было ясным, и все было тихо. Меня бы наверняка заметили. Артемон был бы в курсе моих передвижений. Результатом стала бы катастрофа.
И все же я не мог думать ни о чем другом. Я вспоминал свой предыдущий визит. Я вспоминал каждую мелочь, останавливаясь на моментах изысканного удовольствия, вспоминая вид, звуки, запах, вкус и прикосновение к ней. Эти воспоминания никак не успокаивали меня и не унимали мою тоску. Они только усиливали мое волнение.
Я делал все, что мог, чтобы отвлечься от этих мыслей, и не один раз. Тем не менее, я не мог думать ни о чем другом.
Наконец, усталость одолела меня.
Но даже когда я вошел в мир грез, я снова услышал рев какого-то дикого зверя из густого леса за «Гнездом Кукушки». Этот звук сделал то, чего не могло сделать ничто другое – он вытеснил Бетесду из своих мыслей, а на ее место вселил холодное, парализующее предчувствие ужаса.
На следующее утро я встал еще до восхода солнца.
Я съел немного черствого хлеба и горсть фиников, затем нашел уединенное местечко у лагуны, в виду хижин, но на некотором расстоянии, и наблюдал, как мир постепенно пробуждается к новому дню. Поверхность воды меняла цвет с темно-зеленого на бледно-голубой по мере того, как становилось светлее. Начали перекликаться и запели птицы. Некоторые мужчины вышли из своих хижин, но многие проспали допоздна, устроив себе заслуженный отдых после рейда. Те, кто заметил меня на другом берегу, не окликнули и не помахали мне рукой, и никто не подошел, чтобы присоединиться ко мне, даже Менхеп, который почти наверняка видел меня на другом берегу, тоже быстро исчез из виду. Я начал думать, что это, должно быть, часть ритуала посвящения, что никто не должен заговаривать со мной и даже смотреть мне в глаза.
В конце концов, я понял, что все мужчины уже поднялись, и, за исключением меня, куда-то ушли. Внезапно со стороны поляны с ямой для жарки я услышал звук множества голосов, кричащих в унисон. Вероятно, это уже происходило собрание, на которое меня не пригласили.
Звук криков, наконец, разбудил последнего спящего члена банды. На другом берегу лагуны я увидел, как из нашей хижины вышел Джет. Он зевнул, потянулся и потер глаза, заметил меня и направился, обогнув лагуну, ко мне. С поляны все еще доносились какие-то крики.
– Что они там делают? – спросил он.
– Подозреваю, речь идет обо мне.
Его глаза расширились: – Почему? Ты сделал что-то не так?
Я выдавил слабую улыбку: – Надеюсь, я не сделал ничего недопустимого. Мы узнаем это, достаточно скоро.
Фскоре на другой стороне лагуны, у подножия пирса появился Менхеп. Он помахал мне рукой и жестом показал, что я должен присоединиться к остальным, затем повернулся и ушел обратно. Его лицо не давало никаких намеков на то, чего мне следует ожидать.
Я направился к поляне. Мое сердце бешено билось, хотя я сказал себе, что мне нечего бояться. Джет последовал за мной. Я обернулся и взглянул на него только один раз, а затем избегал это делать, потому что его глаза были широко раскрыты от предчувствия тревоги.
На поляне было больше народу, чем я видел раньше. На собрание пришли все жители «Гнезда Кукушки» . Артемон возвышался над толпой в конце поляны, стоя на возвышении, из отпиленного пня пальмы. Он увидел меня и жестом пригласил подойти к нему. Джет вышел вперед толпы.
Лицо Артемона было серьезным, но его голос звучал довольно дружелюбно: – Ты готов к посвящению?
Поскольку я понятия не имел, что такое посвящение, то как я мог ответить на такой вопрос? Я кивнул.
Он приподнял бровь: – Мне достаточно и твоего кивка, Пекуний, но когда я задаю тебе этот же вопрос ради мужчин, я предлагаю тебе проявить немного больше энтузиазма. – Он повернулся к толпе и обратился к ним громким, звенящим голосом. – Уважаемые товарищи, перед нами новичок. Он называет себя Марком Пекунием.
– Римское имя! – крикнул один из мужчин не очень дружелюбным тоном.
– Да, Пекуний действительно римлянин, – сказал Артемон. – Но многие из нас прибыли в «Гнездо Кукушки» из далеких земель, и даже те из нас, кто являются египтянами, пришли сюда в основном из регионов за пределами Дельты. Римлянин нам еще пригодится. Во-первых, он говорит по-латыни. Никогда не знаешь, когда он может понадобиться. Чтобы добраться сюда из Рима, он, должно быть, много попутешествовал. А человек, повидавший мир, может оказаться полезным.
Люди закивали головами и пробормотали что-то в знак согласия.
– Пекуний также прибыл с подарками для нас – немалой суммой денег и драгоценностями. Он уже пожертвовал немалую долю в нашу общую казну.
При этих словах многие мужчины зааплодировали.
– Как вы видите, он не хромой и ничем не болен. Он так же здоров, как и выглядит? Скажи, Менхеп. Пекуний греб рядом с тобой вчера, не так ли?
Менхеп вышел из первых рядов толпы. Он повернулся к остальным. – Римлянин нормально выполнил свою долю работы. Он не бездельник.
– И у него могут быть еще более полезные навыки, демонстрации которых мы еще не видели, – сказал Артемон. По искоса брошенному им на меня взгляду я понял, что он имеет в виду мою предполагаемую репутацию убийцы. Это вызвало новые кивки и ропот в толпе.
– Что о нем думает прорицательница? – крикнул кто-то.
– Метродора уже дала свое согласие, – сказал Артемон. Многие в толпе задумчиво кивнули. – В целом, я думаю, Пекуний стал бы достойным дополнением к нашей маленькой группе. Но прежде чем мы проголосуем по этому вопросу, давайте убедимся, что он сам хочет присоединиться к нам. Что скажешь, Пекуний? Ты хочешь стать членом банды Кукушонка? Хочешь ли ты жить с нами и поровну делить все, что встретится на нашем пути, будь то удача или невезение, богатство или бедность, жизнь или смерть? Согласен ли ты соблюдать законы банды, определенные ее участниками? Будешь ли ты выполнять приказы человека, избранного нашим вожаком, будь то я сам или кто-то другой?
Когда я заколебался, он проницательно посмотрел на меня: – Конечно, есть и альтернатива. Если ты находишь наш образ жизни отвратительным, если ты возражаешь против наших законов, и если ты не собираешься подчиняться командам любого человека, который будет руководить тобой, тогда тебе не стоит связывать свою судьбу с нами. Не каждому мужчине суждено стать частью банды Кукушонка, мы это понимаем. Но мы просто так тебя не отпустим. У тебя отберут все твои монеты и драгоценности. Ты будешь закован в цепи, но тебе не причинят вреда. Если ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы заплатить за твое освобождение, и если этот вариант покажется тебе достаточно выгодным, мы подержим тебя для получения выкупа. Если нет, то тебя возьмут с собой, когда кто-нибудь из нас в следующий раз отправится в город с невольничьим рынком. Мы выставим тебя на аукционе и посмотрим, сколько денег сможем за тебя выручить. Таким образом, мы избавимся от тебя, а ты избавишься от нас.
– И сделаете рабом! – сказал я.
Артемон пожал плечами: – Признаю, выбор невелик. Но он у тебя есть.
Моей целью было освободить Бетесду, а этого бы никогда не произошло, если бы я сам стал пленником. Тем не менее, мне претила идея становиться членом банды Кукушонка, более того, от меня потребуют клятву верности. Я не мог относиться к этому легкомысленно, потому что слово римлянина – это его честь. Но насколько обязательной была клятва, данная под принуждением, особенно банде разбойников?
Как бы поступил мой отец? Что бы посоветовал мой старый наставник, Антипатр? Насколько я понимал, у меня не было выбора. Я посмотрела Артемону в глаза и изо всех сил постарался изобразить энтузиазм.
– Я не был рожден для рабской жизни, – сказал я. – Держу пари, здесь нет ни одного мужчины, кто согласился бы стать рабом! Я решил присоединиться к вам.
Он улыбнулся: – Ты не мне! Ты им скажи.
Я повернулся к толпе и стал переводить взгляд с одного лица на другое. Некоторые выглядели дружелюбно, в то время как остальные скептически или отчужденно, но ни один из них, казалось, не желал мне зла. Впервые я осознал, насколько разнообразной была группа. Среди широкого спектра телесных тонов, от эбенового до алебастрового, со всеми промежуточными оттенками, не преобладал ни один цвет. У некоторых были туго завитые темные волосы и черная кожа нубийцев. У других были волосы цвета пламени, а лица цвета слоновой кости, характерные для северных рас. Каждый своим путем попал сюда, как и я.
– Я хочу присоединиться к вам ... – начал я, а затем понял по пустым лицам, маячившим передо мной, что я просто что-то бормочу. Я подумал о Бетесде, с трудом сглотнул и повысил голос до крика. – Я хочу присоединиться к вам – если вы меня примете!
– Что скажете, люди из «Гнезда Кукушки»? – спросил Артемон. – Да или нет?
– Да! – крикнул Менхеп. – Да! Да! – Он замахал руками в воздухе и призвал остальных присоединиться к нему.
– Да! – закричали они, сначала разрозненно и неуверенно. Но очень быстро крики слились воедино и превратились в скандирование. Некоторые мужчины захлопали в ладоши и затопали ногами. Остальные замахали руками в воздухе. – Да! Да! Да!
В первых рядах толпы я увидел Джета. Охваченный волнением, он начал подпрыгивать и пританцовывать.
Глядя на море лиц и поднятых рук, слыша энтузиазм в их голосах, я почувствовал неожиданный прилив возбуждения и даже какую-то извращенную гордость. Никогда раньше в моей жизни мне не доводилось выступать перед такой большой толпой, а затем чувствовать, что я какая-то особенная фигура – не говоря уже о том, что все, стоявшие предо мной, были преступниками, а я играл среди них определенную роль. Так ли встречали каждого нового члена в Банде Кукушонка? Я понял, что каждый из присутствующих пережил когда-то свой особый, волнующий момент на помосте.
Наконец крики стихли.
– Ну, тогда решено. – Артемон похлопал меня рукой по плечу. – Теперь тебе осталось только принести клятву и пройти посвящение.
Я не был уверен, чего я боялся больше, принятия ложной присяги или прохождения какого-то неизвестного испытания, но пути назад уже не было.
– Есть ли какой-то конкретный бог, которым я должен поклясться?
Артемон покачал головой: – Здесь нет богов … или ты не заметил этого? «Клянусь всеми богами, которых нет» – так начинается наша клятва. – Многие мужчины от души рассмеялись над этими словами. – Принимая клятву, ты смотришь на мужчин перед собой. Именно им ты даешь свое обещание. Именно они позаботятся о том, чтобы ты сохранил ее, и накажут тебя, если ты ее нарушишь.
Я кивнул, чтобы показать, что понял.
– Тогда очень хорошо, Пекуний, положи руки на свои яички.
– Что?
– Давай, делай это!
Я широко расставил ноги и обхватил свои яички руками через одежду, затем немного покраснел от вызванного этим добродушного смеха.
– Клянешься ли ты своей мужской честью и болью потерять эти драгоценные шары между своих ног, а также свою голову, что будешь верен собравшимся перед тобой храбрым, стойким членам банды Кукушонка?
Я откашлялся: – Я клянусь в этом!
– Ты клянешься не совершать ничего, что может навредить нашей группе, и незамедлительно предупредить нас о любой угрозе, которая может нанести нам вред?
– Я клянусь в этом!
– Клянетесь ли вы, что будешь подчиняться законам банды Кукушонка, установленным ее членами и приводимым в исполнение ее вожаком?
– Я клянусь в этом!
– Клянешься ли ты, что даже если ты разлучишься с нами, или попадешь в плен к нашим врагам, или покинешь нас по собственной воле, ты продолжишь соблюдать эту клятву и не сделаешь ничего, что могло бы причинить вред кому-либо из банды Кукушонка?
– Я клянусь в этом!
– Тогда очень хорошо, клянусь богами, которых нет, я объявляю тебя членом банды Кукушонка. Теперь ты можешь убрать руки со своих яичек.
Я сделал это под бурные аплодисменты и смех толпы.
– А теперь, Пекуний, ты действительно станешь одним из нас – если переживешь свое посвящение.
XXVI
Словно по сигналу, откуда-то из глубины чащи за поляной донесся странный, леденящий душу рев, который я слышал, когда впервые прибыл сюда.
Мое сердце ощутило удар. – Что это за шум? – спросил я.
Артемон слабо улыбнулся мне. – Пойдем и узнаем? Следуй за мной, Пекуний.
Он сошел с помоста и направился к началу тропы, почти скрытой растительностью на краю поляны. Узкая тропинка вела в новом для меня направлении. Дорогой мало пользовались, судя по буйной растительности, которая превращала тропинку в туннель из залитых солнечными пятнами зеленых зарослей. Оглянувшись через плечо, я увидел, что остальные мужчины гуськом следовали за нами, возглавляемые Джетом и Менхепом.
После множества поворотов мы вышли на другую поляну, настолько похожую по размеру и форме на ту, которую мы только что покинули, что на мгновение я подумал, что мы вернулись обратно. Затем я увидел длинную, широкую яму, которая тянулась от одной стороны поляны до другой, такую глубокую, что я не мог разглядеть ее дна. Артемон отвел меня в сторону, позволяя остальным пройти мимо нас на поляну. Они окружили длинную яму и столпились по ее краям.
Появилась Исмена, и встала всего в нескольких футах от меня. Она была одета в просторное одеяние цвета полуночи, усыпанное желтыми звездами. Одежда была ей слишком велика и выглядела как будто была, украденное у вавилонского астролога. Она не пользовалась косметикой, но ее пальцы были украшены безвкусными кольцами, а на шее висела цепочка с поблескивающими кусочками янтаря. Увидев ее при ярком свете дня в таком диковинном костюме, с растрепанными волосами, образующими неровный ореол вокруг головы, я не сразу смог решить, выглядит ли она смешно или пугающе.
Мужчины, столпившиеся вокруг ямы, обратили на нее внимание. По благоговейному выражению их лиц было ясно, что они не видели ничего абсурдного в женщине, которую они называли Метродора.
Менхеп шагнул к ней, затем опустился на одно колено и склонил голову. – Спасибо тебе, прорицательница! Миссия, на которую ты отправила нас вчера, была плодотворной, и все – почти все мы – вернулись целыми и невредимыми. Твое предвидение снова оказалось верным.
Остальные последовали примеру Менхеп, опустившись на одно колено, склонив головы в ее сторону и бормоча слова благодарности. Даже Артемон сделал то же самое. У меня не было другого выбора, кроме как последовать их примеру. Склонив голову, я поднял глаза и увидел, что Исмена наблюдает за мной с легким удивлением.
Любое развлечение, которое я мог бы испытать, было прервано внезапным ревом. Он был громче, чем прежде, и намного ближе. На самом деле, казалось, что он доносился из ближайшей ямы.
Кровь застыла у меня в жилах. Я поднялся на ноги. То же сделали и остальные. Они отвели глаза от Исмены и уставились вниз, глядя в яму. Некоторые смотрели на меня с серьезным выражением лица. А у нескольких человек мелькнуло то, что я принял за злобные ухмылки, и что застало меня врасплох, поскольку до этого момента я думал, что никто в банде Кукушки не желал мне зла.
Артемон подвел меня к одному концу длинной ямы. Люди, столпившиеся вдоль края, расступились, освобождая нам место. Я увидел то, что лежало передо мной, и у меня перехватило дыхание.
Яма была глубиной не менее десяти футов и со всех сторон имела отвесные земляные стены. По моим оценкам, его ширина составляла двадцать футов, а длина – как минимум вдвое больше. Тонкая деревянная стенка высотой с яму шла посередине, начинаясь прямо передо мной и разделяя ее на две части: одну слева от меня, другую справа. Стенка представляла собой довольно импровизированное сооружение, сколоченное. из обрезков дерева.
Пальмовые листья и другие кусочки засохшей растительности были разбросаны по дну обоих вольеров. Среди обломков листвы я увидел человеческие черепа и другие кости. Сначала мне показалось, что ограда справа пуста; затем мое внимание привлекло внезапное движение: крокодил, полускрытый пальмовым листом, вздрогнул и с пугающей быстротой помчался от одного конца ямы к другому, разбрасывая по пути кости, яростно размахивая хвостом и щелкая своими челюстями.
«Нет ничего страшнее крокодила», – подумал я, пока мой взгляд не упал на существо, занимавшее другую половину ямы.
Я вырос в Риме и видел много экзотических животных на гладиаторских играх и других зрелищах, устраиваемых магистратами. В своих путешествиях я видел еще более странных зверей, некоторых во плоти, а некоторых на картинах или мозаиках. Но я никогда не сталкивался и даже не представлял себе такого монстра, как этот.
По своей основной форме он напоминал льва с четырьмя ногами, хвостом и гривой, но на этом сходство заканчивалось. Все львы рыжевато-золотистые, но это существо было разноцветным: ноги ярко-оранжевые, спина фиолетовая, а грива огненно-красная с черными пятнами. Грива не спадала со лба существа, как у льва, а расходилась наружу, как будто вспышка пламени окружала морду существа – морду, которое заканчивалось не львиной харей, а странным бивнем, как у носорога. Его хвост больше напоминал хвост скорпиона, чем льва: ужасное непонятное существо, издающее щелкающий звук, покачиваясь туда-сюда. Хвост оканчивался ужасно раздутым зазубренным жалом.
Существо стояло в дальнем конце ямы. Пока я смотрел, оно запрокинуло голову и заревело. В этом реве был пронзительный, воющий звук, от которого у меня заныли зубы.
Точно так же, как резкие движения крокодила вызывали во мне трепет отвращения, так и внешний вид этого существа возмутил меня. В нем было что-то неестественное, как будто несколько животных разрубили на части и сшили вместе. Что это был за монстр и откуда он взялся? Я вспомнил, что Исмена находилась рядом со мной, и вздрогнул. Неужели это ее колдовство создало эту мерзость?
Исмена подошла ближе. Она прошептала мне на ухо. – Выбирай левый, а не правый вольер. И не убегай, а сражайся.
Что это был за бред? Я уже собирался попросить ее повторить, когда Артемон положил руку мне прямо между лопаток и сильно толкнул. С протестующим воем я, пошатываясь, двинулся вперед и внезапно оказался на стенке, разделявшей яму пополам. Стенку венчал ряд тонких пальмовых стволов, уложенных встык, как перила. Эти стволы были шириной с мою ногу, но закругленными, так что обеспечить устойчивость было сложно. Пытаясь найти равновесие, я услышал скрип и почувствовал, как вся стенка дернулась и покачнулась подо мной. Когда я инстинктивно отступил назад, что-то острое ткнуло меня в поясницу.
– Пути назад нет, Пекуний. Ты можешь идти только вперед.
Я оглянулся через плечо и увидел, что Артемон держит длинное копье, острие которого плотно прижато к моей спине. Я повернулся и посмотрел вперед, ежеминутно напрягаясь, чтобы сохранить равновесие. От мужчин, выстроившихся по краям ямы, я услышал взрыв смеха. Они хотели, чтобы я прошел по всей длине шаткой стенки, от одного конца ямы до другого?
– Это же невозможно! – зашипел я, стиснув зубы. – Это безумие!
Никто меня не слышал. Они все смеялись.
Я считал, что люди из банды Кукушонка были моими друзьями или, по крайней мере, не врагами. Они приветствовали меня в своих рядах; они хотели, чтобы я стал одним из них. Теперь аплодисменты и одобрительные возгласы, которые я слышал всего несколько мгновений назад, казались жестокой насмешкой. Ни один человек не смог бы пройти по всей длине такой узкой, шаткой стенке, не упав ни в одну сторону, ни в другую. А если бы я упал …
Своим правым ухом я услышал щелканье челюстей крокодила и стук костей, когда он сметал землю своим мощным хвостом. В моем левом ухе раздался душераздирающий вой монстра.
– Лучше продолжай идти, Пекуний, – сказал Артемон. Он усмехнулся и ткнул меня копьем.
Стоя там, запертый на вершине стены без пути назад, окруженный смеющимися зрителями, охваченный осознанием того, что моя жизнь может прийти к ужасному концу в считанные секунды, я пережил один из тех в высшей степени странных моментов, которые случаются с людьми всего несколько раз в жизни. Мои чувства никогда не были такими острыми; каждое зрелище и звук казались одновременно невероятно усиленными и в то же время доведенными до своей сути. Запахи тоже ощущались с беспрецедентной интенсивностью. Каждое из существ в яме подо мной источало свое особое зловоние. Монстр издавал кислый, гнилостный запах, похожий на запах гноящейся раны. От крокодила исходил зловонный, как от морских водорослей, гниющих под палящим солнцем.
И все же в тот момент я не испытывал страха. На самом деле, казалось, я вообще ничего не чувствовал, как будто я был простым наблюдателем сцены, которая была необычной и слегка интересной, но не имела ко мне никакого отношения.
Я смотрел на лица зрителей и удивлялся их выражениям. Да, они смеялись, но добродушно, без насмешек или выкрикивания оскорблений. Казалось, их очень забавляло мое положение, но они не проявляли никаких признаков злобы, как будто реагировали на забаву, а не радовались перспективе того, что человека вот-вот разорвут в клочья. Что это были за люди? Или, точнее, в какой ситуации я оказался? Это было мое первое подозрение, что все было не так, как казалось.
Среди них, на самом краю ямы над загоном с монстром, я увидел Джета. Он один, казалось, не воспринимал это как забаву. Его глаза были огромными, а лицо бледным. Он неустойчиво покачивался, словно мог потерять сознание, но я не опасался, что он упадет, поскольку видел, что Менхеп крепко держит его за плечи.
Откуда-то я нашел необходимое решение – я вряд ли могу назвать это смелостью, поскольку страх покинул меня – поднял правую ногу и опустил ее перед левой.
– Продолжай в том же духе! – крикнул Артемон.
– Правильно! – сказал Менхеп. – Дерзай и иди вперед!
Мужчины начали хлопать и скандировать: – Вперед! Вперед! Вперед!
Теперь они, казалось, поощряли меня не падать, а продолжать идти по стенке, как будто такой подвиг действительно был возможен. Мне пришла в голову мысль: если это действительно был стандартный ритуал посвящения, а не какой-то подлый трюк, то многие, или большинство из них, или, возможно, все присутствующие мужчины прошли через то же самое испытание и вышли живыми. Если они смогли это сделать, то смогу и я.
Я сделал еще один шаг.
– Вперед! Вперед! Вперед! – кричали они.
Я взглянул на Джета. Его глаза все еще были огромными, но он медленно поднял руки и начал хлопать в такт остальным.
Я сделал еще один шаг, и еще. Потом еще шаги. Мое равновесие было безупречным. Я глубоко вздохнул и почувствовал умиротворение. В конце концов, преодолеть расстояние по вершине стенки было не сложнее, чем пройти по прямой по твердой земле.
Затем, на моем следующем шаге, стенка слегка накренилась в одну сторону, затем в другую, а затем, стала бешено раскачиваться взад-вперед.
Смех и хлопки резко прекратились. Я услышал хор вздохов. Когда я размахивал руками и смотрел прямо перед собой, то увидел, что Артемон и Исмена пошли обходить дальний конец, как будто собираясь встретиться со мной, если я доберусь до него.
В результате чего-то, выходящего за рамки рационального мышления, мое тело выпрямилось. Стенка медленно прекратила свое движение и снова стала устойчивой. Я понял, что покачивание было совсем крошечным, амплитудой с палец, но оно показалось мне огромным.
Я сделал еще один шаг. Теперь я прошел больше половины пути. Сквозь стук моего сердца я услышал, как люди снова начали смеяться, скандировать и хлопать в ладоши.
В своем отвлеченном и сосредоточенном состоянии ума я почти забыл о существах в обоих вольерах внизу. Неужели они все время двигались и шумели? Если и так, то я не осознавал этого, но внезапно я услышал щелканье челюстей крокодила справа от себя и рев монстра слева, оба очень близко, как будто каждый находился прямо подо мной. Вонь от обоих существ в совокупности создала крайне неприятный запах, от которого у меня закружилась голова. Сердце мое забилось еще громче и стало отдаваться в ушах, и я почувствовал дрожь страха.
– Прочь! – сказал я вслух, обращаясь не к двум чудовищам, а к своему страху. По крайней мере, на мгновение заклинание, казалось, сработало, потому что мне удалось сделать еще несколько шагов.
Затем я подошел к проему в стене.
Почему-то я не видел его раньше. С моей исходной точки казалось, что вершина стены непрерывно тянется от одного конца до другого. Эта иллюзия сохранялась, пока я делал шаг за шагом. Но теперь, посмотрев вниз, я увидел, что стена внезапно опустилась на несколько футов, а затем, после значительного промежутка, вернулась на прежнюю высоту.
