Текст книги "Пендрагон (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Мы еще поговорили о разных вещах, и вскоре пришло время ужинать. За мясом Бедегран спросил:

– Что будешь делать, Мерлин Эмбриес?

– Все, что смогу. Пока главная моя забота – не допустить, чтобы война захватила юг. Надеюсь, ты обещаешь сохранять мир?

– Да, Мерлин, – подумав, ответил Бедегран, но добавил: – Если ты сможешь заставить Моркана и этого змея, Дюно, сидеть в их собственных землях, все будет хорошо.

Позже, когда мы остались одни в комнате, я сказал Пеллеасу:

– Все плохо, как я и опасался. Однако, к счастью, мы не опоздали. Эта работа для меня одного, Пеллеас. Кто еще сможет свободно ходит от двора одного короля к другому? Между Британией и катастрофой стою я один.

За обедом я выпил вина, и я поверил своим словам! А не следовало. Хотя в то время я еще верил, что между этими тявкающими собаками, называющими себя дворянами, действительно возможен мир. Я хорошо отдохнул в ту ночь и на следующий день выехал в полной уверенности, что смогу спасти Британию, не дам ей рухнуть в войну, от которой польза будет лишь саксам.

Мадок, угрюмый, напуганный и убитый горем из-за потери сына, принял нас со всей любезностью, на которую был способен в данных обстоятельствах. Ему было больно, и я надеялся, что смогу его утешить.

– С чем ты пожаловал? – спросил он, когда формальности приветствия были соблюдены. – Что понадобилось Амвросию Британскому от старика?

Он был готов вести резкий разговор, поэтому я не стал ходить вокруг да около.

– Не позволяй Моркану втянуть себя в войну.

Король резко задрал подбородок.

– Втянуть в войну? Я не собираюсь воевать с ним, но если ты думаешь отговорить меня от взыскания долга крови, побереги дыхание. Я должен получить удовлетворение.

– Именно на это и рассчитывает Моркан. Он только ждет, когда ты дашь ему повод для открытого удара.

– А тебе-то что до того, великий Амвросий? – прорычал стареющий король. – Что у тебя здесь за корысть?

– Я думаю только о безопасность Британии. Считаю, что об этом должны думать все здравомыслящие люди. Я хочу сохранить мир и намерен сделать для этого все, что в моих силах.

– Тогда отправляйся к саксам! – закричал король. – Поговори с ними о мире. И вообще, оставь меня в покое!

Не стоило даже пытаться убеждать его. Я ушел, сказав напоследок:

– Тебе не победить Моркана и Дюно. Затеешь войну, не надейся, что Бедегран тебе поможет; я уже говорил с ним, и он не будет сражаться.

– Мне не нужна ничья помощь! Ты слышишь? – выкрикнул король на прощание.

Мы с Пеллеасом поехали к Дюно, чтобы упрекнуть его в двуличности. Приняли нас так же сердечно и фальшиво, как у Моркана. Король сидел в большом кресле и улыбался, как кот, дорвавшийся до сливок. Ни на один вопрос он серьезно так и не ответил. Наконец, потеряв терпение, я с вызовом сказал:

– Значит, ты отрицаешь, что вы с Морканом заодно? Отрицаешь, что вы замыслили войну против ваших соседей-королей?

Дюно поджал губы.

– Что-то я тебя не пойму, Мерлин, – рассеянно ответил он. – Мы согласились с твоим глупым судом. Меч Британии все еще в камне, ждет, когда его заберут. Ты должен быть доволен. А ты вместо этого пристаешь к нам с обвинениями в войне. Появляешься то тут, то там, а это, согласись, подозрительно. – Он сделал паузу, напустив на себя обиженный и огорченный вид. – Возвращайся-ка ты лучше на свой Стеклянный остров, или куда там еще. Нам ты здесь не нужен. Без тебя управимся!

Ничего другого я от него не добился, предпочел отрясти прах с ног и оставил змею в ее гнезде. И так ясно: Моркан и Дюно настроились на войну. Слепые от амбиций и глупые от жадности, они готовили падение Британии.

Да поможет нам Бог! С маленькими королями всегда одно и то же. Стоит саксам дать им передышку, они тут же бросаются рвать друг друга на части. Безнадежно!

– Плохо, Пеллеас. Сердце болит, – признался я спутнику, когда мы ушли.

– А что у нас с Теодригом? – задумался Пеллеас через некоторое время. – Скорее всего, то же, что и с Морканом. Может, все-таки навестить его? Если он примет нашу сторону, то сможет уладить это дело раз и навсегда.

Я ненадолго задумался.

– Нет, цена слишком высока. Нам не хватит сил воевать между собой да еще и отбиваться от саксов. – Это я хорошо понимал. Хуже понимал, как добиться мира от тех, кто ни о каком мире и не помышлял. – Мы должны заставить их понять, Пеллеас.

Так получилось, что все лето ушло у нас на то, чтобы убедить мелких южных лордов, что междоусобная война ослабляет Британию и обрекает нас всех на поражение.

– Как долго, по-твоему, саксы будут откладывать захват земель, оставшихся без зашиты? – пытался я вразумить очередного лорда. – Зачем им сражаться с королями севера, если под боком есть те, кто послабее?

Мои вопросы, как и мои обвинения, оставались без внимания и без ответа. Я говорил слова правды, а в ответ получал ложь. Я убеждал и уговаривал, угрожал и очаровывал, просил, уговаривал и подталкивал. Моргануг пренебрегал мной, Коледак от гордости вообще ничего не услышал, а остальные… Мадок, Огриван, Рейн, Оуэн Виндду и все прочие притворялись невинными овечками или напускали на себя безраличный вид, замышляя в сердцах предательство. Мои усилия ни к чему не привели.

Измученный телом и духом, я, наконец, вернулся в Инис Аваллах. Я давно не бывал в этом благословенном царстве. Мне очень хотелось повидаться с Аваллахом и Харитой, я надеялся найти у них утешение и сочувствие. По правде говоря, я отчаянно нуждался в бальзаме, чтобы успокоить свой мятежный дух.

Дворец Короля-Рыбака оставался, как всегда, неизменным. Зеленое подножие скалы возвышалось над тихим озером, вершина отражалась в неподвижных водах. Яблони поднимались по крутым склонам к высоким изящным стенам. Мир и покой окутывали остров, как туман над поросшим тростником озером, все дышало спокойствием, мягким, как свет на тенистых дорожках. Заходящее солнце упиралось в высокие крепостные валы и башни, отчего белый камень покраснел, словно расплавленное золото. Сияние разливалось в воздухе – живой свет превращал низкие элементы в более тонкое, более чистое вещество.

Царственный и смуглый Аваллах с завитой и смазанной маслом бородой с радостью приветствовал нас с Пеллеасом. Харита, Владычица Озера, буквально светилась любовью; ее зеленые глаза сияли, а длинные золотистые волосы блестели, когда она вела меня, рука об руку, среди яблонь, лежавших на ее попечении. Мы гуляли по тенистым рощам или плавали на лодке по вечернему озеру, засыпали под пение соловьев в ночном воздухе.

Ничего не помогало. Я плохо ел и плохо спал. Даже на рыбалке с Королем-Рыбаком я не мог расслабиться. Даже матери я открыться не мог. Харита утешала меня, как могла. Все тщетно. Не в помощи я нуждался, а в видении. Вот что мне действительно необходимо.

Прошу тебя, о Душа Мудрости, скажи мне, если можешь: как излечиться от недостатка видения?

День за днем мой дух становился все холоднее. Я чувствовал, как будто замерзаю изнутри, как будто сердце во мне ожесточается, душа цепенеет и тяжелеет, как мертвая конечность. Конечно, Харита видела это. Она знала меня лучше любого другого человека на земле.

Однажды вечером я сидел за столом перед нетронутой тарелкой и слушал, как Харита говорила о работе добрых братьев в ближайшем аббатстве; она надеялась превратить его в место исцеления.

– Так должно быть, – сказала она. – Так видел Талиесин Летнее Царство: болезням и немощам там не место. Уже сейчас многие приходят сюда за помощью в своих бедах. Аббат привел монахов из Галлии и других мест – людей, которые хорошо разбираются в лечении и снадобьях.

Сознаюсь, я слушал ее невнимательно. Она остановилась, положила руку мне на плечо.

– Мерлин, что случилось?

– Ничего. – Я вздохнул, хотел улыбнуться, но даже это небольшое усилие оказалось для меня непомерным. – Извини. Так что ты говоришь? Аббатство?

– Да, аббатство должно стать местом исцеления, – быстро ответила она. – Но я не об этом. Ты несчастен. Я думаю, ты зря пришел сюда.

– Побыть в Летнем Королевстве никогда не зря, – ответил я. – Просто устал. Бог свидетель, для того достаточно причин, ведь я все лето ездил от одного короля к другому.

Она наклонилась вперед и взяла меня за руку.

– Может быть, ты нужен в другом месте, – задумчиво предположила она.

– Я вообще нигде не нужен! – Я тут же пожалел, что сорвался. – Прости, матушка.

Она крепче сжала мою руку.

– Ты нужен Артуру, – просто сказала Харита. – Возвращайся в Селиддон. Если все, что ты мне рассказал, правда, то именно там будущее.

– Если южные лорды не оставят своих враждебных намерений, будущего не будет, – мрачно заключил я. Почему-то вспомнился вспыльчивый нрав Утера. – Нам нужен еще один Пендрагон.

– Иди, мой Ястреб, – сказала она. – Возвращайся, когда найдешь его.

В ту ночь я плохо спал и проснулся до рассвета.

– Готовь лошадей, Пеллеас, – коротко приказал я. – Мы уходим сразу после завтрака.

– Мы едем в Лондиниум?

– Нет. Здесь мы закончили; пусть юг разбирается сам. Мы возвращаемся домой.

Глава 7

На долгом пути до Каэр Эдина у меня было время понаблюдать за глупостью самодовольных людей. Во мне зрело отчаяние; в душе скапливалось горестное ощущение. Прежде чем повернуть на север, дорога долго шла на восток, вдоль старых прибрежных земель Кантиев. Этот юго-восточный регион называется Сэксенским берегом. Так его прозвали римляне, установившие здесь систему маяков и постов, наблюдавших за морскими захватчиками. Племя Морских Волков под водительством Элле захватило несколько заброшенных крепостей на юго-восточном побережье между Уошом и Темезидой.

Именно здесь Вортигерн поселил Хенгиста и Хорсу с их племенами в тщетной надежде положить конец непрекращающимся набегам, которые постепенно обескровливали Британию. И именно с этого побережья варвары выплеснулись, чтобы затопить окрестные земли, пока Аврелий не остановил их натиск, а потом изгнал их.

Теперь они вернулись, снова завоевав земли, захваченные Хенгистом… Название «Сексенский берег» закрепилось. В отличие от своих отцов, захватчики намеревались остаться здесь навсегда.

Я как раз думал об этом, когда меня настиг очередной приступ авена. Я остановил коня и обернулся на земли позади. Под моим внутренним зрением земля подернулась сумеречной дымкой, и мне пришло в голову, что, несмотря на все мои усилия, ночь уже поглотила юг. Начинаются темные времена, это несомненно. На границах скапливались хищные Морские Волки, Моркан продолжал свою идиотскую войну; Мадок, Бедегран и другие срочно наращивали силу своих боевые отряды, а впереди – большое бессмысленное кровопролитие.

Я просил видения, я получил видение. Очень мрачное видение. Великий Свет, помилуй раба Твоего!

Отвернувшись от этой мрачной перспективы, я снова двинулся по заросшей ежевикой тропе, словно по запутанным дорожкам будущего. В том, что я увидел, было мало надежды, мало утешения, нечем было противостоять сгущающемуся мраку. Ничего не поделаешь – время тьмы, земле предстоит пережить муки, связанные с ней.

Наконец, мы оставили юг за спиной и продолжали путь через длинные, широкие долины, которые, в конце концов, уступили место глубоким зеленым ущельям, холодным ручьям и диким, продуваемым ветром высотам. Становилось ощутимо холоднее, несколько раз мы просыпались ночью от снега, хотя до Самайна^[4] еще оставалось время.

Усталые и разочарованные, мы добрались до Скалы Эктора, тщетность нашей долгой отлучки тяжким грузом висела на ногах, так же, как наши промокшие плащи на плечах. Эктор, объезжавший земли вместе с Каем и Артуром, встретил нас недалеко от Каэр Эдина.

Артур с громким криком кинулся мне навстречу.

– Мирддин! Пеллеас! Вы вернулись. – Он соскочил с лошади и побежал ко мне. – Я думал, вы уже не вернетесь. Рад вас видеть. Я скучал без вас.

Прежде чем я успел ответить, подъехал Экториус и вскричал:

– Здравствуй, Эмрис! Здравствуй, Пеллеас! Ну что бы вам дать знать о себе заранее, мы бы подготовили встречу! Добро пожаловать!'

– Приветь тебе, Эктор! – ответил я. Мой взгляд упал на молодого Артура. Он пританцовывал на месте, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, держа поводья наших лошадей. – Я скучал по тебе, парень, – сказал я ему.

– Что на юге? Все хорошо? – спросил Эктор.

– Юг потерян, – ответил я. – Там воцарилась глупость. Мелкие короли заняты войной и вероломством. То, что после них останется, украдут сэксены.

Экториус недоверчиво переводил взгляд с меня на Пеллеаса, словно надеясь, что мы пошутили. Дождь кончился, ярко светило солнце, и в мои мрачные слова действительно верилось с трудом. Он поднял глаза к небу.

– Что ж, – Эктор пожал плечами, – вы проделали долгий и трудный путь. Возможно, ваше настроение переменится после того, как вы смоете дорожную пыль и подкрепитесь. Пожалуй, тут потребуется немало эля.

Он повернулся к Каю и Артуру.

– Вы еще здесь, бездельники? А ну, марш в седла, везите домой новости. Наши друзья вернулись; надо отпраздновать такое событие. Передайте на кухню: пусть готовят самое лучшее. Скажите им, что Экториус устраивает пир. Вперед!

Артур оказался в седле прежде, чем лорд Экториус закончил говорить. А когда мы прибыли в крепость, он уже поджидал нас у ворот, радостно выкрикивая наши имена.

– Мирддин! Пеллеас! Приветствую вас!

Я рассмеялся при виде воодушевления на лице Артура. А ведь я не смеялся очень давно. Артур, пока еще просто Артур, приветствовал Душу Британии – никто не обратил внимания на этот символический поступок, а между тем он был достоин восхваления лучшими бардами.

Но я ведь не придумал беду, которая нам угрожает. Наступающая тьма достаточно реальна. И я даже знал ее источник.

В тот день только Артур радовал нашему возвращению.

– Не надо мне было оставлять его, Пеллеас, – признался я. – Наши скитания ни к чему не привели. Пожалуй, мое вмешательство только усугубило положение. – Я замолчал, глядя на подбегающего Артура.

– Мирддин! Пеллеас! Вас почти год не было! Я скучал! Хотите посмотреть, как я научился метать копье? – Летом он много тренировался и теперь, конечно, хотел похвастаться успехами.

Я спешился.

– И я скучал по тебе, Артур, – сказал я, обнимая юношу.

– Клянусь землей и Небом! О, Мирддин, я так счастлив, что ты вернулся! – Он обхватил меня руками за пояс.

– Я тоже рад видеть тебя, Артур, – прошептал я. – Жаль, что меня так долго не было. Но что поделаешь?

– Ты пропустил Лугнасад^[5], – сказал Артур, отстраняясь. – Зато к осенней охоте – в самый раз поспел! Лорд Эктор говорит, что мы с Каем тоже можем пойти. Я хочу с тобой, Мирддин. Посмотришь, на что я гожусь. Северные лорды тоже будут… и лорд Эктор говорит, что мы можем…

– Подожди, Артур! Что насчет Собрания? Неужели мы и его пропустили?

Артур нахмурился.

– В этом году Собрания не было, – ответил он. – Кустеннин сказал, что его почему-то нельзя проводить.

– О, это плохо.

– Да, – степенно согласился Артур. – Зато, – его лицо просияло, – лорд Эктор говорит, что в следующем году у нас будет Собрание в два раза больше! Стоит подождать, как ты считаешь? – Он повернулся и умчался по каким-то своим делам. – Обязательно посмотри, как у меня получается с копьем! – крикнул он уже издали.

– Ну, что? – я повернулся с Пеллеасу. – Не миновать нам сеанса копьеметания. Эль Эктора может и подождать. Копье важнее. Передай нашему хозяину, что тут возник важный вопрос. Мы составим ему компанию, как только освободимся.

Пеллеас отправился выполнять поручение, а вернувшись, обнаружил нас с Артуром на тренировочном поле за Домом подростков. Артур демонстрировал свои немалые способности, раз за разом попадая в цель. Если учесть, что работал он с настоящим боевым копьем, а не с укороченным тренировочным, лето он провел не зря.

Наши тени на поле уже по-вечернему вытянулись, а Артур все метал копье, неизменно поражая мишень. Мы хвалили его мастерство, меж тем солнце все ниже склонялось к горизонту.

Наконец я остановил Артура, взял его за руку и повел к залу, где готовился пир.

– У тебя отлично получается, – убежденно сказал я.

– Думаешь? Я могу еще лучше, знаю, что могу.

– Верю. Можешь. – Я остановился и положил обе руки на плечи Артура. – Я сделаю из тебя короля, Артур.

Мальчик отмахнулся от обещания.

– Да ладно! Я просто хочу сразиться с саксами!

– Тебе придется с ними сражаться, сынок, – заверил я его. – Ты будешь воином – величайшим воином, которого когда-либо видел мир! И еще много всего.

Артуру пророчество понравилось. Но не меньшее удовольствие принесло бы ему новое копье или собственный меч. Он сбегал вернуть копье в оружейную и скоро вернулся.

Я смотрел, как он бежит.

– Взгляни, Пеллеас. Он пока ничего не знает о силах, поднявшихся против нас. А если бы и знал, то озаботился бы этими силами не больше, чем пылью под ногами.

Хоть это и странно, но я только теперь, после всех моих неудач, понял и принял реальную жизнь, которая нам досталась. Иногда просто необходимо познать безнадежность неудачи, чтобы понять, как жить дальше. Выход есть! Он был и раньше – да что там, он все время был здесь! – но я его не видел. Только теперь он открылся мне со всеми своими перспективами. Я хорошо запомнил этот прекрасный летний день и счастливого Артура рядом со мной. Один из самых славных дней на моей памяти. Ибо в тот короткий момент мне открылся путь, ведущий к спасению. Великий Свет, подумать только, я ведь мог его пропустить!

К сожалению, благодать длилась недолго. Нас ждали плохие новости. Эктор хмурился, когда мы вошли в его покои. Он сидел на своем любимом кресле, сделанном из переплетенных рогов благородного оленя и клыков кабана.

– Вот, полюбуйся! – рявкнул он и сунул мне в лицо свиток пергамента. – Читайте! – Он говорил так, будто это я написал все то, что так его разозлило.

Я развернул свиток, прочитал и передал пергамент Пеллеасу. Он быстро ознакомился с содержимым и вернул письмо Эктору.

– Это послание от Лота, – прорычал наш хозяин. – Банды сэксенов на севере. С ними женщины и дети. Они там начали обустраиваться. С ними пикты. Лот считает, что они заключили союз, и так оно и есть.

– Где человек, принесший письмо?

– Ушел, – ответил Экториус. – Он и его люди немного отдохнули и вернулись. Вот уж без кого мы тут не скучали, так это без саксов!

– Сэксены расселяются на севере, – мрачно пробормотал я. – Начинается. Это и есть смута, которой мы так не хотели.

Видно было, что Экториус надеялся на мое утешение, но теперь сам попытался смягчить удар.

– Ладно. Могло быть и хуже. Пока всего несколько поселенцев. Может, этим и кончится… – с надеждой проговорил он.

– Нет, это не просто несколько поселенцев! – резко прервал я его. – Это только начало. – Экториус нахмурился; его челюсть опасно выпятилась, но пока он сдерживался. – Вдумайся, – продолжал я. – Сначала на юге, теперь на севере. Это только первые волны того шторма, который готов на нас обрушиться. Приходит время героев и великих полководцев, иначе Британии не выжить.

– Ты с ума сошел? – Экториус вскочил на ноги. – Как ты можешь это знать?

– Тут нечего знать, Эктор. Сэксенский берег пал. Варвары уже сейчас строят крепости, там начнут собираться отряды, и оттуда они хлынут как чума на наши земли. А когда они награбят достаточно, чтобы прокормить себя и своих женщин, они захотят всю Британию, они захотят обратить нас в язычество.

Думаю, Экториус и сам все это понимал. Он еще с минуту сердито смотрел на пергамент, а затем бросил его на пол.

– Да, время плохое, – промолвил он. – Храбрости в мире маловато. Я надеялся, что Аврелий с Утером выиграли для нас больше времени.

– Но ты же не думал, что мир настал навсегда? Если нам очень повезет, они еще некоторое время будут заниматься строительством своих поселений. Набеги начнутся потом.

– Ну и пусть! – заявил лорд Экториус. – Клянусь Богом, сотворившим меня, Эмрис, я сумею за себя постоять. Меня с моей земли так просто не согнать.

– Отменно сказано, – одобрил я. – Но дело не только в тебе и твоих землях. Одной твоей храбрости будет недостаточно.

– А что еще мы можем сделать?

– Послушай меня, добрый Эктор, – тихо произнес я. – Молись. Бог за нас. Молись о силе права и доблести правосудия. Ибо, прямо тебе скажу, без них нам Британию не удержать.

Мрачный Экториус медленно покачал головой, когда правда моих слов дошла до него.

– Горький напиток готовит нам судьба, Эмрис. Меня это совсем не радует.

– Надейся, друг мой. Сейчас под твоей опекой находится тот, в ком есть все, чего потребует от нас завтрашний день. Тот, чья жизнь зажглась в этом царстве миров именно для Британии, ни для чего другого.

Экториус уставился на меня.

– Но он же всего лишь мальчик.

– Сегодня я увидел будущее, Эктор, – заверил я его. – Оно улыбнулось мне его улыбкой.

Глава 8

Следующие дни ушли на подготовку к осенней охоте. Коней перековывали, копья точили, собак вычесывали. У всех в крепости нашлись занятия. С раннего утра и до глубокой ночи Каэр Эдин оглашался криками, песнями и смехом. Это был своего рода праздник – правда, самый серьезный праздник с совершенно серьезной целью: мы отправлялись за добычей для коптильни и зимнего стола. Холодное время года без мяса не пережить.

Детали продумывались тщательнейшим образом, ибо испорченная охота грозила скудной зимой. А скудная зима – убийственная зима.

Утром перед охотой Артур встал до рассвета и убедился, что мы с Пеллеасом уже не спим. Мы умылись, оделись и поспешили в зал, где уже собрались некоторые из гостей и людей Экториуса, ожидая, когда подадут еду. Этим утром мы плотно позавтракали горячей тушеной свининой, черным ячменным хлебом и пивом, нам предстояло весь день провести в седле.

Артур почти не ел. Он то и дело вскакивал с места то проверить лошадь, то снаряжение или оружие.

– Ешь, парень, – не раз советовал ему Пеллеас. – До ужина больше ничего не получишь.

– Да не могу я есть, Пеллеас, – пожаловался Артур. – Надо же присмотреть за лошадью.

– Лошадь подождет. А еда ждать не будет.

– Смотри, там Кай! Мне надо поговорить с ним, – и он опять вскочил, прежде чем кто-либо успел его остановить.

– Пусть его, Пеллеас, – проворчал я. – Ты хочешь сдержать прилив метлой.

После еды все собрались на переднем дворе. Лошади уже ждали. День выдался серым и холодным, густой и влажный туман намекал на долгую суровую зиму. Загонщики – у каждого по четыре собаки, – старались успокоить своих животных и не дать им перепутать поводки. Во дворе пахло мокрой собачьей шерстью и лошадьми. Все пребывали в приподнятом настроении в ожидании предстоящей охоты.

Лошади нетерпеливо топали и фыркали, пока охотники укрепляли в чехлах копья. По двору носилась ребятня. Они дразнили собак, те истошно лаяли. Женщины вышли проводить мужчин, и теперь добродушно советовали привезти кабана побольше или оленя, а если не получится, то хотя бы зайца в котел.

Нам с Пеллеасом предстояло ехать с Экториусом. Наш хозяин совещался у ворот со своим главным егерем – лысым крупным человеком по имени Раддлин, который, как говорили, мог учуять оленя раньше, чем олень его. Для меня это не бог весть какой подвиг, я-то чувствовал оленей издалека. Из грубой кожаной туники егеря торчали обнаженные волосатые руки; ноги – в меховых сапогах. Говорили они о погоде.

– Нет, – уверял Раддлин, – туман скоро рассеется. Не обращайте внимания. Это ненадолго.

– Тогда труби в рог, приятель, – сказал ему Экториус, принимая решение выступать. – Грех так долго держать гончих.

– Хорошо. – Раддлин неуклюже удалился, снимая рог с шеи.

Мы сели в седла. Экториус, отерев морось с лица, обратился к охотникам:

– Друзья мои! Нам обещают хороший день. Лето было доброе, дичи много. Удачной охоты.

Егерь протрубил в рог – протяжный, низкий, ревущий звук раскатился над холмами. Гончие взвыли. Ворота распахнулись, и мы выехали на дорогу.

Охотничьи угодья лорда Экториуса располагались неподалеку от Каэр Эдина на северо-западе. Там темнел лес. Тропа начиналась в лощине реки Карун, шла вдоль ручья вглубь леса, а потом разделялась.

С правой стороны начинался пологий подъем в холмы, к обрывам над Фьорте и Мюр-Гуидан; слева шел резкий подъем к скальному гребню; с него начинался суровый безлюдный край, называвшийся Манау Гододдин.

В лесу дубы росли вперемешку с ясенем, подлесок зарос колючим шиповником; к вершинам холмов его сменял утесник и вереск, цепляющийся за голые камни: грубая земля. Но охота здесь хороша.

При выходе из лощины спустили с поводков первых гончих. Они уже чуяли чей-то запах. Первая группа охотников помчалась за ними.

– Не обращайте внимания! – призвал Экториус. – Мирддин, Пеллеас! Держитесь рядом с Раддлином, он найдет для нас что-нибудь особенное. Даю слово.

Мы двигались дальше. Лощина звенела от собачьего лая и криков загонщиков. Кай и Артур обогнали нас, вопя, как баньши, и скрылись в лесу.

– И я когда-то так ездил, – заметил Экториус, с усмешкой качая головой, – но стоит пару раз вернуться без добычи, быстро учишься сдерживать этакий восторг. Но, да, было весело.

Появился Раддлин. Он спешился, взял на поводок пять собак, его личную свору – все большие, черные, с квадратными мордами. Обернул кожаные ремни вокруг руки и раздумчиво объяснил:

– Олень близко. Гончих стоит придержать.

С этими словами он сорвался с места и побежал, да так быстро, что мигом скрылся в лесу. Собаки молча бежали рядом с ним, опустив головы и выпрямив хвосты.

Экториус заметил мой удивленный взгляд и объяснил:

– Он научил их молчать. Они никогда не подадут голос, пока не увидят зверя. Так можно подойти поближе. – Он хлестнул лошадь и поскакал вслед за егерем.

Мы последовали за ним. Приходилось низко нагибаться к шее коня, чтобы увернуться от ветвей. Тропа была темной и сырой; туман сочился из неподвижного воздуха. Постепенно звуки других охотничьих рогов отступили, лес надежно глушил их.

Раддлин с собаками давно исчез во мраке тусклой, похожей на туннель тропы впереди. Мы скакали за ним, а папоротник цеплялся за ноги коней, словно пытаясь задержать нас. С ветвей капало, мы промокли.

Тропа все забирала влево, и вскоре я понял, что мы направляемся к скалистым холмам Манау-Гододдина. Звуки быстро гасли в тяжелом влажном воздухе.

На поляне нас поджидал Раддлин. Почти не запыхавшись, он стоял в окружении своих собак, подняв лицо к низким свинцовым облакам над головой.

– Скоро развиднеется, – объявил он.

– Ты нашел? – спросил Экториус.

– Да.

– И скоро мы его увидим?

– Скоро, лорд.

Егерь повернулся и зашагал прочь. Тропа шла вверх. Скоро лес начал редеть. Мы поднимались на возвышенность; тропа стала совсем неровной.

Двигались мы не быстро, но я не сводил глаз с тропы, отмечая любое препятствие. В погоне даже пустяковая опасность вроде острого камня, упавшей ветки или норы в земле может обернуться катастрофой, если не принять их во внимание.

Раддлина перешел на бег, глядя на него, я чувствовал сонливость, настолько монотонными и плавными были его движения, но тут меня встряхнул внезапный лай гончих. Я поднял голову. Прямо впереди Раддлин указывал на кусты, сдерживая рвущихся с поводков собак.

Я посмотрел в том направлении и успел заметить красноватое пятно исчезающего оленя. Мгновение спустя егерь спустил собак и сам помчался следом.

– Отлично! – воскликнул Экториус. – Боже, благослови нас, будет охота. Ты его видел?

– Настоящий олений лорд! – крикнул Пеллеас и тряхнул поводья. Его лошадь устремилась за собаками.

Я радовался погоне, мокрый ветер дул в лицо, в ушах отдавался собачий лай. Лес поредел. По бокам замелькали отдельные деревья. Мы с лошадью слились в одно, перепрыгивая поваленные бревна и камни, мне почти не приходилось сдерживать умное животное.

Впереди мелькали то Пеллеас, то Экториус. Тропа резко пошла вверх. Уносились за спину покрытые дерном пригорки. Мы пролетели над ними, все время поднимаясь.

Внезапно подъем кончился; лес остался позади. Впереди вздымались склоны скального гребня. В это время облака расступились, и в столбе мерцающего света перед нами предстал величественный олень – огромный, может быть, самый большой из всех, каких мне доводилось видеть. Он стоял неподвижно и пренебрежительно поглядывал на нас. Ветвистые рога, густая и темная грива, крепкие бока и мускулистая задняя часть – действительно, настоящий Лесной Лорд.

Экториус вскрикнул. Пеллеас приветствовал царственное существо восклицанием восторга. Гончие, увидев вблизи добычу, завыли. Раддлин поднес рог к губам и извлек длинную восходящую ноту.

Олень повернул голову и прыгнул, взмывая вверх по склону так же легко, как тень облака. Гончие, прижав уши, бросились за чудесным зверем.

Мы скакали прямо вверх по склону. Поднявшись на гребень, я обнаружил, что это всего лишь склон более высокого холма, вершина которого все еще тонула в тумане. Олень легко взбежал по широкому, поросшему травой уступу.

Краем глаза я заметил движение на опушке леса внизу. Двое верховых изо всех сил мчались к нам. Артур и Кай, и с ними единственная собака. Я подождал, пока они доскачут.

– Он наш! – воскликнул Артур, подлетая ко мне.

– Мы первые его увидели! – закричал Кай. – Мы идем по следу от самой речки.

Мальчишки смотрели на меня так, словно я покушался на их мужское достоинство. Пес крутился под ногами коней, нетерпеливо тявкая, запах оленя будоражил его.

– Мир, братья, – сказал я им. – Никто не сомневается, что вы натолкнулись на его след. Но, похоже, мы заметили его все-таки раньше.

– Несправедливо! – крикнул Кай. – Он наш!

– Он пока ничей, – осадил я его. – Приз достанется тому, кто его убьет. А этот итог представляется мне тем сомнительнее, чем дольше мы тут будем болтать.

– Оно и правда! – воскликнул Артур и повернулся в седле, чтобы посмотреть на дорогу впереди. Он быстро обежал склон глазами. – Сюда! – крикнул он и хлестнул лошадь плетью.

Кай бросил на меня грозный взгляд и бросился за Артуром.

– Неверное решение! – Я попытался их остановить, но они меня уже не услышали. Я некоторое время понаблюдал за тем, как они поднимаются, а затем отправился на поиски Пеллеаса и Экториуса.

Они обнаружились в горном распадке, заросшем дроком и шиповником. Егеря не видно, зато слышен лай его собак где-то рядом.

– Зверь исчез, – заявил Экториус, когда я подъехал. – Я только на мгновение потерял его из виду, и он исчез.

– Гончие возьмут след, – предложил Пеллеас. – Он не мог далеко уйти.

– Нет, нет, мы не могли его потерять, – энергично кивнул Экториус. – Мы его добудем!

– Это если Артур с Каем нас не опередят, – усмехнулся я.

– Как? – вскинулся Экториус.

– Я встретил их на тропе. Они тоже идут по следу. И, между прочим, утверждают, что заметили его первыми.

Экториус рассмеялся и покачал головой.

– Вот ведь любимцы богов! К их услугам весь лес, а им непременно подавай нашего зверя. Ладно, кто убьет, того и добыча.