Текст книги "Пендрагон (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Лорд Артур! Прости меня, мой король; я не знал… – Он неопределенно указал на шатер, как будто ожидал появления другого короля. – Я думал, ты гораздо старше.

Артур веселился, наблюдая его растерянностью.

– И за кого ты меня принял?

– За слугу, – ляпнул сильно огорченный Паулин. – Британский Пендрагон, – начал он совсем другим тоном. – Прости меня, господин. Боже, смилуйся, я не хотел проявить неуважение.

– Прощаю охотно, – сказал Артур. – Я вижу, тебе нужно поспать и не хочу мешать тебе в этом занятии. Приходи ко мне, когда отдохнешь, и мы поговорим. – Он повернулся к Рису: – Найди этому монаху место, где он может преклонить голову, где его никто не разбудит. И покорми, он голоден.

– Благодарю вас, господин, – промолвил Паулин, радуясь, что ему не придется прямо сейчас общаться с королем. Он неловко поклонился и поспешил за Рисом.

Верховный Король смотрел ему вслед, слегка качая головой.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Он будет очень полезен, – заверил я его. – Манерами придворного он не блещет, поскольку проводил больше времени, общаясь с травами и целебными растениями, чем с принцами и королями.

– Вот! Именно то, что нам сейчас нужно, – сказал Артур и добавил кислым тоном, – а то от очередного жадного лорда, который уверен, что лучше короля знает, как воевать с захватчиками, меня уже тошнит.

– Что, все настолько плохо?

Артур взял ветку, сломал и бросил в огонь.

– Может, кто-то и так считает. Но не я.

Он угрюмо уставился в огонь. Небо за его спиной светлело. Занимался рассвет.

– Черный Вепрь со своими поросятами убежал в горы, – с некоторым разочарованием произнес он, – и понадобится дьявольское умение, чтобы добраться до них. С каждой атакой мы просто загоняем его еще глубже в ущелья. – Он бросил в пламя еще одну ветку. – По правде говоря, Мирддин, они упрямее барсуков, как ты их выманишь из норы? – Он подумал, и лицо его разгладилось. – Но теперь, когда здесь Лот, Идрис и другие, мы можем позволить себе большую свободу действий. Господь ведает, что мы стараемся.

Из шатра тихо вышла Гвенвифар. Видно, наши голоса ее разбудили. Она ловко пристроилась рядом с Артуром. Король обнял жену за плечи и привлек к себе.

– Приветствую, Мирддин, – сказала она. – Ты с хорошими вестями?

– Так себе вести, – признал я. – На нас действительно идет чума, а лекарства от нее не существует. Но все же я не зря съездил. Со мной пришел монах, который хорошо изучил болезнь; он нам поможет. А еще вот что: эпидемия, скорее всего, исходит из Лондиниума – там порт, а в порту много иностранных судов. Паулин сказал, что чума часто передается с торговым флотом.

Гвенвифар напряглась.

– Лондиниум, – выдохнула она. – Но Кадор уже едет туда.

– Его остановят, – пообещал Артур. – Может быть, он еще не добрался до города.

– Лондиниум должен быть закрыт наглухо, – решительно сказал я. – Все дороги и реки надо перекрыть. Никто не должен входить или выходить, пока не уйдет болезнь.

– Так, значит, на поставки свежих продуктов с рынков Лондиниума можно больше не рассчитывать, – сказала Гвенвифар. – Господи… – Она прислонилась к мужу в поисках утешения. – Что нам делать, Артос?

– Сражаться. Этого врага можно победить, как любого другого.

– Но чума – совсем другой враг! Она летит вместе с ветром. Она убивает всех подряд, и ни меч, ни щит против нее не помогут.

– Сделаем все, что сможем.

– Мне надо ехать к отцу, – сказала королева, уже думая о будущем. – Их надо предупредить.

– Нет, – покачал головой Артур. – Ты не поедешь.

– Но они же не знают…

– Их предупредят, – твердо ответил он. – Ты нужна мне здесь. – Сказано было тоном, исключающим любые споры.

– Надо сообщить лордам, – говорил я. – Они скажут своим людям. Болезнь еще не успела широко распространиться.

Артур встал.

– Рис! – Уже через мгновение главный слуга Верховного Короля стоял рядом. – Созывай лордов. – Рис отправился исполнять приказание. Артур задумчиво произнес: – Что из этого выйдет, одному Богу известно.

Лорды довольно быстро собрались вокруг костра Артура. На одних лицах было написано беспокойство, на других – любопытство. Артур остался стоять и не пригласил никого садиться. Вид у него был серьезный и озабоченный.

– В Британию пришла чума, – просто сказал он. – Пошлите гонцов, пусть предупредят всех, кого могут.

В первый момент лорды то ли не поверили, то ли не поняли. Они продолжали смотреть на Артура, ожидая продолжения. Потом начали растерянно переговариваться.

– Как это? – недоумевали они. – Откуда такие вести?

– Поверьте, это так, – произнес король. – Чума приходит с торговыми кораблями. Иноземные купцы принесли эту заразу на нашу землю.

– Скажи нам, – воскликнул один из лордов, – какова природа этой чумы? Как с ней бороться?

Артур сделал мне знак, чтобы я рассказал лордам все, что знаю. Я выступил вперед.

– Чума с древних времен известна как Бич Востока, – начал я. – Желтая Смерть – это болезнь, которая распространяется с невероятной быстротой и ненасытностью огня. Кстати, по этим признакам ее и узнают: сначала лихорадка и озноб; руки-ноги трясутся, тело опухает, а мочевой пузырь перестает работать. Потом желтеет кожа, больного начинает рвать кровью. Смерть приходит в течение двух дней – максимум, трех.

– Но у нас есть надежда, – вступил Артур. – В лагерь прибыл монах, он знает, как противостоять Желтой Смерти. Зовите гонцов, пусть едут к вашим кланам и предупредят об опасности.

– Гонцы! – фыркнул Огриван. – Да я сам пойду. Мой народ узнает о чуме не от простого гонца. Я не оставлю свое королевство в такое время.

Другие начали присоединяться к нему, но Артур твердо стоял на своем.

– Вы все нужны мне здесь, – заявил он. – Мы в походе, ведем врйну. Никто никуда не уйдет.

– Как это «не уйдет»?! – взревел Брастиас. – Я или прихожу сам или не прихожу. Сам решаю. И никто мне не указ, когда уходить, когда приходить!

– Я твой король, – напомнил ему Артур резким голосом. – Раз ты давал мне присягу на верность, ты будешь выполнять мои приказы. И я приказываю тебе остаться.

– Я тоже король, – напыщенно заявил Брастиас. – Ты вспомнил о присяге, так это просто подтверждает мою королевскую власть. А если я не буду сам решать, что и когда мне делать, так чем я отличаюсь от последнего слуги в моем доме?

Артур презрительно посмотрел на него, но ответил совершенно ровным голосом:

– Тебе виднее, какой ты король. Я на твою власть не посягаю. Однако напрасно ты оскорбляешь тех, кого считаешь ниже себя. – Брастиас раздулся от ярости, но Артур не дал ему ответить. – Время дорого для тех, кого мы должны предупредить, а мы тратим его на болтовню о правах и правилах. Созывайте гонцов, Мирддин расскажет им, как должны действовать люди на местах.

По мере того, как вести распространялись по лагерю, нарастала суматоха. В ночи слышались крики, команды, растерянные вопросы. Артур собрал драконью стаю и выбрал троих из числа добровольцев. Им предстояло отправиться на север с предупреждением тем лордам, которые должны были присоединиться к нам в ближайшее время. Особенно это касалось лорда Эктора – и тем поселениям, мимо которых им предстояло идти. А еще король отобрал двести воинов в отряд, поставив им задачу закрыть Лондиниум для входа и выхода. Это плохо скажется на нашей численности, но сделать это необходимо. Заодно они же должны остановить Кадора, отправившего закупать провизию на рынках Лондиниума.

Отряд выступил без промедления. После этого Артур собрал на совет ближайших своих сторонников. Пришли Гвенвифар, Бедивер, Кай, Лленллеуг и я.

– Что еще можно сделать? – спросил Кай. Тот же вопрос хотел бы задать каждый из нас.

– Молиться, – торжественно ответил Артур. – Молитесь, чтобы Бог убрал эту заразу с нашей земли. А если этого не случится, просите направить наши действия верным путем. Если Господь не поддержит нас, все наши труды здесь пойдут прахом.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЩИЙ СОН

Глава 1

Сушь… сушь… сушь. Земля трескается. Реки мелеют. Ни одного облака в горящем небе, и земля сохнет под неумолимым солнцем. Священные источники пересыхают, и святые колодцы эхом говорят о том, что они пусты. Ни дуновения ветерка, ни бриза, ничто не несет прохлады ни земле, ни морю. Животные слабеют от жажды, они падают и умирают еще раньше, чем коснутся земли.

И все это время по низинным дорогам, словно незримый туман, змеится мор. Желтая Смерть навещает каэры и селения одно за другим. Мор крадется по земле. Плачут дети и бормочут женщины в мучительном сне; мужчины горько жалуются, и многие винят Верховного Короля. Мелкие короли замышляют измену.

– Владей я этой землей, все было бы совсем не так, – хвастаются они. – Я покажу этому захватчику! Я изгоню напасти с наших берегов.

Они говорят так, словно вандалы – обычные пьяные пастухи, а чума вроде чесотки от собачьих блох. Я задыхаюсь, глядя, как быстро люди забывают присягу, забывают, кому клялись служить до самой смерти. Их вера оказалась слаба, люди не понимают, кому верить, от кого ждать спасения. Они шарахаются из стороны в сторону, потеряв ориентиры.

Вот! Сотни британских кораблей пересекают Узкое море. Они плывут в Арморику. Некогда бывшие храбрыми, а теперь ставшие трусливыми, люди опускают весла в воду, чтобы земля их рождения не стала землей их смерти.

Что ж, их страх понятен. Они просто идут на поводу у своего маленького трясущегося мужества. Намного хуже другие – вот для кого нет прощения! – те, кто стремится использовать страдания и мучения других для удовлетворения своих раздутых амбиций.

Сейчас против Артура открыто выступают четверо: Геронтий, Брастиас, Ульфас и Уриен. Первых двух я понимаю. Просто хорошо знаю им цену. Ульфас слаб и стремится угодить своему воинственному соседу; мир с Брастиасом для него дороже верности Артуру. Он очень сильно ошибается.

Пусть бы лучше ушли из лагеря, так нет, топчутся здесь, отравляя воздух жалобами, подначивая, клевеща, смущая менее стойких. Как раз к таким относится Уриен – сбился с пути и не может выбраться на верную дорогу.

Удивляюсь я на него. Пламенный энтузиазм давно иссяк; пыл охладел. Так бывает иногда: чем горячее огонь, тем быстрее он гаснет. И все же от Уриена из Регеда я ждал лучшего. Молодой и нерешительный, мучительно стремящийся угодить сильному, он все же казался достаточно благородным лордом. Со временем, набравшись опыта, он мог бы стать достойным королем. И уж, конечно, в Артуре он нашел бы постоянного и щедрого друга.

Ну и почему он предал? Чем и кто его обидел? Что такое оскорбительное помстилось ему? Какими посулами заманил его Брастиас, чем превратил огненно-яркую верность Уриена в гнилой пепел?

К сожалению, даже самые священные клятвы часто забываются раньше, чем звук их растает в воздухе. Любые клятвы кажутся таким людям назойливыми, связывающими их свободу, которая на самом деле им даром не нужна, потому что они не ведают, что с ней делать. К тому же себя они чтут неизмеримо выше всех прочих. Что ж, они сами выбрали свою судьбу!

Вот так пришел Лугнасад^[11]: принес чуму, опустошающую целые селения, привел с собой Черного Вепря, разоряющего земли.

Подобно гончим Дикой Охоты, мы гоняли захватчиков на север и на восток, а он забивался в самые потаенные лощины. Вандалы не хотели сражаться. Они предпочитали отступать, двигаясь, в основном, по ночам. Вдоль горных хребтов и речных долин, по древним римским дорогам они подбирались к сердцу Альбиона, в богатые срединные области.

Артур выслал вперед по этим дорогам гонцов, чтобы предупредить поселения о приближении захватчиков. Даже эту простую задачу усложняло то, что коварный Амилькар то делил свои силы, то собирал их снова. Теперь на земле действовало по крайней мере семь вражеских отрядов, каждым из которых командовал вожак, поставленный Амилькаром. Перед каждым стояла задача как можно дальше продвинуться вглубь суши, грабя все на своем пути.

Турч Труит позволил своим поросятам разбежаться, а сам с основными силами направился на северо-восток. Что-то он имел в виду, какую-то цель преследовал, но я пока не мог понять – какую.

Мы шли за ними по пятам, иногда сражались, когда удавалось принудить их к сражению, но чаще опаздывали, приходя на день позже их бегства. Какой-то он оказался неуловимый. Солнце сделало загар воинов совсем темным. Припасы заканчивались – постоянная проблема, ноющая, как боль в наших пустых животах. Лондиниум закрыли, приходилось покупать зерно и скот на мелких рынках вплоть до Эборакума, а там припасов никогда не находилось в достаточном количестве. Мелкие короли затевали бесконечные дрязги, пытались оспорить любой приказ Артура.

Уже одно это погубило бы многих вождей, но только не Артура. Даже чума не справлялась с ним, а упрямством он не уступал Черному Вепрю.

Я вижу Паулина, осунувшегося и изможденного. Он мало отдыхает и мало спит. А работает за троих: учит, организует, изготавливает и распределяет лекарства. Застенчивый монах стал доблестным воином, научился безжалостности, как любой из вождей Артура, вступил в бой не менее жестокий, чем любое сражение с Амилькаром.

Как только он узнавал, что селение или крепость посетила чума, он тут же рвался туда. О себе не думал, сил не жалел и в конце концов снискал славу великого воина, сразившегося с Желтой Смертью. Других вдохновлял его пример. Теперь у него были помощники – несколько братьев из Лландаффа, добровольно присоединившихся к нему.

Но и болезнь, как вандалы, бежала далеко впереди, не сбавляя темпа. И мы не могли справиться ни с тем, ни с другим. Кончилось тем, что кое-кто из лордов покинул наши ряды. Артур тяжело воспринял это.

– Успокойся, Медведь, – не раз и не два увещевал его Бедивер. – Зачем нам такие, как Брастиас? Что ему не скажи, сразу ощетинивается.

Мы собрались в большом шатре на совет, но Артур, разгневанный на своенравных королей, не позвал их. Он сидел, облокотившись на стол, и хмурился, а ближайшие его соратники пытались разрядить обстановку.

– Вот и я о том, – добавил Кай. – Без них даже лучше.

– Он прав, Медведь, – вставил Кадор. – С ними ушли только триста всадников.

– Господи Иисусе! – взорвался Артур. – Да плевать мне на потерю нескольких лошадей! Мне бросили вызов! Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем сгниет все остальное?

Гвенвифар, как светлый серафим в белой мантии, наклонилась к мужу.

– Отпусти меня на родину, – попросила она. – Наши короли хотят отдать долг Британии. Только попроси.

– Нам все равно нужно бы заменить ушедших всадников, – поддержал ее Бедивер. – Ирландские лорды посрамят безвольных и воодушевят верных.

– Неплохо бы, – кивнул Агравейн. – Я приветствую любого человека, который встанет рядом со мной в бою.

Гвенвифар взяла Артура за руку.

– Почему ты медлишь, муж мой? В этом нет ни стыда, ни вреда. – Ты же понимаешь, чем раньше я уйду, тем раньше вернусь. Ты даже не успеешь заметить моей отлучки.

– Что скажешь, Мирддин? – видно было, что Артур обдумывает это предложение.

– Хороший совет, – одобрил я. – О чем тут думать?

– Я тебя спрашиваю, – прорычал Артур.

– А я отвечаю – согласен. – Я хотел добавить еще кое-что, но снаружи прозвучал охотничий рожок – короткий сигнал, а за ним еще два.

– Кто-то пришел, – сказал Кай, вскакивая на ноги. – Привести их к тебе?

– Сначала выясни, кто это, – с неохотой сказал Артур.

Сигнал Риса говорил, что в лагере чужие. Кай вышел, и мы тем временем раздумывали, кто бы это мог быть.

Через минуту Кая позвал снаружи:

– Артур, выйди. Ты должен это увидеть.

Артур вздохнул, отодвинул стул – большой походный стул Утера – и медленно поднялся.

– Ну, что там? – Откинув полог шатра, он вышел, и я последовал за ним. Кай стоял возле шатра, глядя вниз на ручей.

По склону к нам поднималась толпа клириков: три епископа – не меньше – примерно с тридцатью монахами. Епископы в богатых священнических одеждах: в длинных темных мантиях и золотых украшениях; на ногах мягкие кожаные сапоги, а в руках – дубовые посохи с золотыми навершиями. Сопровождавшие выглядели скромнее.

– Господи! Эти-то что тут делают? – громко пробормотал Агравейн.

– Спокойно, брат, – посоветовал Бедивер. – Может, они хотят помочь бороться с чумой. Тут никакая помощь не лишняя.

– По-моему, они не похожи на людей, готовых предложить помощь, – усомнилась Гвенвифар.

Женское чутье и острое зрение не обманули королеву. Нахмуренные брови и твердые сжатые губы тех, кто приближался к нам, предполагали некую торжественную цель и решимость. Епископ, шедший первым, так вбивал свой посох в землю, словно давил змей, остальные шли на прямых ногах с напряжёнными плечами и выпяченными подбородками. В другой раз это могло бы позабавить, только не сегодня. Британский Медведь был не в том настроении.

Рис подошел и встал рядом с Артуром. Церковники преодолели подъем и расположились перед нами. Я никого не узнавал. Их прибытие, конечно, привлекло внимание воинов в лагере. Всем было любопытно узнать, с чем пришли столь важные посетители. Вскоре вокруг собралось человек сто или больше, и мне показалось, что епископам это понравилось. Вместо того чтобы встретиться лицом к лицу с Верховным Королем, они остановились в дюжине шагов от него, словно приглашая Артура подойти к ним. Мне это не понравилось.

– Приветствую вас, братья во Христе! Добро пожаловать, – обратился к ним Артур.

– Привет и тебе, – коротко ответил первый епископ. Он не назвал ранг Верховного Короля, и в его словах не слышалось и тени доброго благословения.

Артур не в пример мне проигнорировал наглость священника.

– Друзья мои, вы почтили наш военный лагерь своим присутствием. От имени Господа приветствую ваш приход, – дружелюбно произнес король.

– Если бы знать о вашем визите, – заговорила Гвенвифар, – мы могли бы оказать вам лучший прием. Тем не менее, мы не забудем об элементарной вежливости. – Я улыбнулся этому мягкому упреку дурным манерам епископов. Королева повернулась к Рису. – Принеси приветственный кубок, – приказала она.

– Нет, госпожа, – остановил ее епископ, властно подняв руку. Это был пухлый человек, солидный, как бочка для пива, его главным украшением был огромный золотой крест, висевший на шее на тяжелой золотой цепи. – Мы не разделим с вами общей чаши, пока не скажем то, что пришли сказать.

– Тогда говори, нечего тянуть, – проворчал Бедивер, ощетинившись от наглости церковников. – Видит Бог, вам удалось возбудить наше любопытство своей дерзостью.

– Если ты считаешь нас слишком смелыми, – надменно ответил епископ, – то вы, выходит, более робкие люди, чем мы предполагали.

– Сдается мне, – вступил Кадор, точно сымитировав ледяной тон клирика, – что вы многовато на себя берете. – Затем, прежде чем разгневанный слоноподобный священник успел ответить, он резко сменил тактику. – Ах, простите меня, – елейным тоном продолжал он, – наверное, вы не знаете, кто так милостиво обратился к вам. – Перед вами Артур, сын Аврелия, короля Придейна, Селиддона и Логриса, главный дракон Острова Могучих и Верховный Король всей Британии.

Клирик побагровел. При его комплекции это было не трудно. Он, насупившись, посмотрел на Кадора и пробормотал:

– А то мы не знали, к кому шли.

И снова Кадор не затруднился с ответом.

– Тогда я должен еще раз попросить у вас прощения, – сказал он небрежно, – а то мне показалось, что вы усомнились в ранге человека, к которому обратились. Я только хотел снять с вас бремя вашего невежества – если это было невежество, конечно, – потому что я и представить не могу, что такое серьезное оскорбление может быть преднамеренным.

На лицо епископа вернулось обычное надменное выражение. Он медленно склонил голову.

– Благодарю за вашу заботу, – ответил он. Повернувшись к Артуру, он произнес: – Если я ненароком оскорбил могущественного Пендрагона, мне надлежит просить у него прощения.

Артур заметно терял терпение.

– Кто ты и зачем пришел? – прямо спросил он.

– Я Сейрол, епископ Линдума, – торжественно возвестил священник, – а это мои братья: Дарок, епископ Данума, и аббат Петроний из Эборакума. – Он махнул посохом в сторону прибывших, и каждый из них по очереди поднял бледную руку в знак мира. – Как видишь, с нами представители общин. – Похоже, он имел в виду группу монахов. – Мы прибыли с благословения епископа Урбана из Лондиниума, который посылает с нами обращение. – Он достал свиток пергамента с подписью и печатью епископа.

– Далековато же вы забрели от дома, братья, – заметил Артур. – Линдум лежит на много дней севернее, правда, Эборакум и Лондиниум существенно ближе. Должно быть, дело немаловажное, что вы отважились на путешествуете в такие смутные времена.

– Без сомнения, вы знаете, лорд, – властно подтвердил Сейрол, – что нам пришлось преодолеть множество трудностей. Так что у вас нет причин сомневаться в нашей решимости.

– Пожалуй, ты кажешься мне самым решительным, – прищурившись, ответил Артур.

Бедивер, почувствовавший приближение опасности, тихонько предупредил:

– Осторожнее, Медведь.

Ноздри епископа Сейрола раздулись от гнева.

– Я наслышан о поступках нашего Верховного Короля, – так что готов был получить свою долю оскорблений.

– Если ты посчитал нас слишком грубыми, – заметил Кай, – тогда вы и в самом деле более деликатные люди, чем я предполагал.

Воины вокруг откровенно рассмеялись, а церковники беспокойно заерзали.

Епископ угрюмо огляделся. Медленно подняв посох, он резко стукнул по земле.

– Прошу тишины! – воскликнул он. – Ты спрашиваешь, зачем мы пришли. Я скажу. Мы пришли исполнить наш праведный и священный долг, мы пришли потребовать, чтобы ты, Артур ап Аврелий, отказался от королевского сана и уступил суверенитет Британии другому.

– Что? – опешил Бедивер, но та же эмоция отразилась на лицах всех воинов. – Ты в самом деле призываешь Артура оставить трон?

– Это важное предложение, – сухо заметил Артур. – И если ты не такой дурак, как кажешься, наверное, у тебя есть веская причина для столь серьезного предположения. Назови ее, церковник.

Епископ Сейрол нахмурился, пытаясь сообразить, как надо истолковать ответ Артура, выпрямился и начал произносить явно заготовленное обращение. Размахивая посохом, он заявил:

– Поскольку мы преодолели множество опасностей, не думайте, что нас легко обескуражить. Земля в смятении, и люди в тяжелом положении. Чума и война вызвали гибель многих людей, и земля взывает к справедливости.

– Мы помним об этом, – заверил его Кадор. – Если ты посмотришь вокруг, то увидишь, что стоишь в военном лагере на переднем краю битвы. Или ты думал, что мы все в безопасности укрылись за высокими стенами?

Вперед выступил епископ Дарок.

– Дерзость тебе не к лицу, лорд Кадор. О, да, тебя мы тоже знаем. Лучше выслушай наши обвинения, имеющие прямое отношение к безопасностью твоей души.

– Мне представлялось, – холодно ответил Кадор, – что над моей душой властвует только Бог. И поскольку я доверился ему, твои угрозы мне безразличны.

Епископ Сейрол повысил голос.

– Услышь меня, гордый король! Ты отрицаешь, что враг наводнил нашу землю? Ты отрицаешь, что землю опустошает чума?

– Как можно отрицать то, что видит даже тупой? – медленно ответил Артур. – Ты должен знать, что я разослал гонцов по всей земле с предупреждением.

Лицо епископа озарило торжество. Он воздел руки и поворачивался из стороны в сторону, ликуя от воображаемой победы.

– Услышьте меня, воины Британии! – Сейрол кричал. – Чума и война постигли нас из-за безнравственности одного человека! – Он ткнул рукой в сторону Артура. – Артур, сын Аврелия, ты осуждён Богом. Воистину, зло, разоряющее землю, происходит от твоего беззакония, от нечестивости твоего царствования.

Долгое мгновение ужасное обвинение висело в воздухе. Тишину прервал голос Кая.

– Беззаконие, говоришь? – спросил он с насмешкой. – Медведь, хватит слушать эту надутую жабу! Позволь, я выгоню их из лагеря.

– По какому праву ты явился сюда порочить короля Британии? – язвительно спросила Гвенвифар.

– Я епископ Линдума! – воскликнула Сейрол. – Я говорю за святую Церковь Христа на Земле. Поскольку есть только один Спаситель, мы с Ним единое тело. А раз так, значит, я говорю от имени Бога.

– Я Кай, сын Эктора из Каэр Эдина, – громко сказал Кай, шагнув к священнику и держа руку на рукояти меча. – Я утверждаю, что ты чокнутый болтун, и я говорю от имени всех здесь присутствующих.

Абсурдность обвинения Сейрола не позволяла нам воспринимать его всерьез. Но епископы были преисполнены решимости. Они явно долго работали над своим нелепым обвинением и собирались сказать все, что хотели.

Вперед выступил епископ Петроний.

– Можете нас убить, – прошипел он. – Ничего другого мы от вас не ждали. Весь мир будет знать, что, выполняя свой долг, мы пали от рук злобных головорезов.

– Продолжай говорить так со своим королем, – предупредил Бедивер низким голосом, – и мы не разочаруем тебя, жрец.

– Кровопролитие и убийство – это все, что ты знаешь! – выкрикнул епископ Дарока. – Смерть не заставит нас замолчать. Правду не скроешь! Наша кровь возопит к Небесам!

– Проверим? – с интересом поинтересовался Агравейн.

Артур поднял руку.

– Мир, братья, – сказал он ровным голосом и посмотрел на Сейрола.

– Ты огласил серьезную жалобу, друг. Теперь я хотел бы услышать ваши доказательства.

Епископы обменялись взглядами, и на раскрасневшемся лице Сейрола промелькнуло выражение замешательства. Они считали высказанные обвинения очевидными и не ожидали прямого вызова. Надменные и самодовольные всегда готовы увидеть соринку в чужом глазу, не обращая внимания на бревно в своем собственном. Сейчас они уже не выглядели такими уверенными.

– Я жду, – поторопил их Артур. – Где ваши доказательства?

– Остерегитесь, злобные жрецы, – предупредил я, выступая вперед. – Вы стоите в присутствии человека, чья честь безупречна, но вместо того, чтобы хвалить его, как должно, вы изрыгаете гнусную клевету. Позор вам! Будь вы людьми чести, пали бы ниц и просили прощения за свои прегрешения. Будь вы истинными служителями Христа, вы поступили бы так же. – Я воспользовался голосом Истинного Барда. Воздух завибрировал. – Просите милости у царя царей на земле. Он правит по праву, данному Царем Небесным. Преклоните колени перед ним, ибо истинно говорю вам: готовы ли вы расстаться с вашими бесполезными жизнями?

Так с ними еще никто не говорил, и монахи замерли от ужаса. Однако собственная важность не давала им услышать правду в моих словах.

Епископ Сейрол, взбешенный сказанным мной, безрассудно бросился в бой.

– Ты требуешь доказательств? – воскликнул он. – Вот они, стоят перед тобой, о, король!

Епископ опять потряс своим посохом. Я уже готов был ответить клеветнику-монаху, но его посох обратился не ко мне. На этот раз несправедливая честь досталась Гвенвифар.

– Смотрите! – голос епископа сорвался на визг. – Вот она стоит бесстыдно перед всеми. Какие еще нужны доказательства?

Надо сказать, он сумел ошеломить и короля и королеву. Природа обвинения осталась для них непонятной, но не для меня. Я точно знал, на что намекал грязный церковник.

– Ради Бога, приятель, – резко посоветовал я ему, – отойди подальше и помолчи.

– Я не отступлю! – Сейрол ликовал. Он вообразил, что выиграл дело, и решил закрепить свою победу. – Эта женщина – ирландка! – торжествующе воскликнул он. – Чужеземная язычница! Твой брак с ней, король, противоречит закону Божьему. Раз ты рядом с ней, значит, уже осужден!

Воодушевленный примером Сейрола, в спор вступил Петроний.

– С начала мира, – заявил он, – в Британии не бывало чумы, пока ты не стал королем и не взял эту язычницу ирландку в королевы.

Непонятно, что с его точки зрения было хуже: то, что Гвенвифар была язычницей, то, что она была ирландкой; или то, что она была женщиной.

Обвинения поддержал епископ Дарок.

– Это Божий суд над нами за преступления безнравственного короля. Закон Божий пребывает во веки, а Его наказание не медлит!

Вопреки их ожиданиям, Артур оставался спокойным и серьезным. Он ответил таким ровным и сдержанным голосом, что у тех, кто хорошо его знал, похолодели руки.

– Честно признаюсь, я не знаток Священного Писания. Я тратил жизнь на другие дела.

– Ага! На раздоры и кровопролития, – усмехнулся Петроний, но тут же притих, стоило Артуру шевельнуть бровью.

– А теперь скажи мне, – продолжал Артур, слегка повысив голос, – разве не грех лжесвидетельствовать против брата?

– Это всем известно, – самодовольно ответил Сейрол. – По закону Божьему осуждены те, кто меняет правду на ложь.

– И не призывает ли тот же самый закон, на который ты сослался, изначально присмотреться к обвинителю: не лжет ли он?

– Не думай использовать великое учение в свою защиту, – усмехнулся Сейрол. – Я причастился на рассвете, и нет во мне никакого греха, который можно было бы вменить мне в вину.

– Точно нет? – переспросил Артур, и голос его напоминал отдаленный раскат грома. – Тогда послушай меня, дерзкий монах. Ты согрешил трижды с тех пор, как пришел в этот лагерь. И за эти грехи я призываю тебя к ответу.

– Ты смеешь клеветать на епископа? – священник побагровел от гнева. – Я не согрешил ни разу, а тем более трижды.

– Лжешь! – взревел Артур. Он наконец решил пойти в атаку. Подняв сжатый кулак, он медленно разогнул один палец. – Ты обвиняешь меня в беззаконии и нечестии и призываешь на меня суд Божий. А когда я требую доказательств, ты вместо этого нападаешь на женщину, которую дал мне сам Бог. А теперь что касается Гвенвифар, – он медленно поднял второй палец, – ты назвал ее язычницей, в то время как она крещеная христианка, – свидетели крещения – Харита из Инис Аваллах и аббат Элфодд. Ты напомнил нам, что Спаситель един, и все, призывающие Его, суть одно тело с Ним, то ты ложно судишь о сестре своей во Христе, называя ее язычницей. Итак, ты дважды осудил невинного.

Только теперь церковник почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Краска отхлынула от его лица. Те, кто был с ним, еще не поняли, какой удар обрушился на их головы.

Артур поднял еще один палец.

– Наконец, ты лжешь, утверждая, что нет на тебе греха, потому что ты согрешил на глазах этих многочисленных свидетелей, как только начал говорить. Не останови я тебя вовремя, ты и дальше бы продолжал громоздить ложь на ложь.

Епископ Дарок выпрямился.

– Здесь не нас судят.

– Не вас? – удивился Артур. – Вечно под судом тот, кто лжесвидетельствует против брата своего. Солнце еще не дошло до полудня, а вы уже, по вашим словам, «променяли правду на ложь» – и не один раз, а три раза. За это ты осужден своими собственными устами. Что скажешь, церковник? Я слушаю, но не слышу твоего ответа. Неужели, когда у тебя на устах нет лжи, тебе нечего сказать?

Епископ сердито посмотрел на Артура, но воздержался от ответа.