Текст книги "Пендрагон (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Я вижу все поле битвы, враг движется нехотя, словно в оцепенении. Руки медленно поднимаются; копья неторопливо рассекают воздух. Лица вандалов застыли, глаза неподвижны и не мигают; рты распахнуты, зубы оскалены, языки торчат.

Ритм битвы пульсирует в моей голове. Кровь ревет в ушах. Я двигаюсь в толпе и чувствую жар тел; рука ловит ритм; клинок поет неземную мелодию. В воздухе тошнотворно-сладкий запах крови. Меня долго-долго не было, но вот я вернулся, я снова Мирддин, Король-Воин.

Глава 9

Я двигаюсь, как корабль в шторм. Впереди встает враг – огромная волна тел разбивается об острый нос моего клинка. Я рублю с неумолимой точностью, меч несет смерть неукоснительно. Кровавый туман клубится у меня перед глазами, малиновый и горячий. Я иду дальше по морю битвы, не обращая внимания на бурные волны врага.

Они встают и опадают. Смерть наваливает груды тел перед моим высоким конем. Копья врага ищут меня; Мне достаточно лишь оценить угол удара, чтобы отклонить эти слабые попытки. Каждое следующее движение есть следствие неторопливого созерцания, мой разум прослеживает и просчитывает дугу каждого движения, и другого, и следующего. Никаких напрасных движений, никаких усилий без результата. Я убиваю и убиваю.

Если у смерти когда-то было человеческое лицо, то сегодня она может примерить мое.

Передние ряды варваров не могут ни устоять перед нами, ни отступить – назад их не пустят. Кай и Бедивер сдавливают толпу варваров с боков, сдвигают к центру, а центр атакуют наши лошади и их же собственный арьергард, все еще стремящийся вперед. Врагу остается только стоять и падать под нашими жестокими, смертоносными клинками.

Наконец продвижение замедляется, характер волн начинает меняться. Задние ряды соображают, что к чему, и разворачиваются первыми. Передние ряды, почувствовав за спиной свободное пространство, отступают. Рисунок битвы меняется. Захватчики поворачиваются и бегут с поля, оставляя за собой груды мертвых и умирающих.

Они несутся с криками, выплескивая в звуках страх и отчаяние, обращая их к безмолвному небу. Это позорное бегство. Они не думают о своих раненых сородичах. Они просто покидают поле боя и мчатся, не разбирая дороги, лишь бы подальше отсюда.

Я преследую их. Моя победная песня звучит над равниной. Враги шарахаются в стороны, лишь бы спастись. Я скачу все дальше, постепенно сдерживая лошадь.

А потом рядом со мной оказывается Артур, он перехватывает мою руку с мечом.

– Стой, Мирдин! Стой! Все уже кончено.

Только тогда я и пришел в себя. Боевое безумие отступило. Внезапно я почувствовал слабость, опустошенность, в голове пульсировало, и я услышал звук, похожий на эхо могучего крика, удаляющегося ввысь, в небеса или, возможно, за пределы этого мира.

– Мирддин? – Артур посмотрел на меня и в его ледяных голубых глазах светились тревога и любопытство.

– Не обращай внимания. Со мной все в порядке.

– Оставайся здесь, – приказал он, разворачивая коня. – Погоня слишком увлекалась. Надо их вернуть.

– Иди, – сказал я ему. – Я буду здесь.

Наши воины преследовали вандалов до ручья. Артур остановил их, опасаясь окружения. Он вернулся на залитое кровью поле битвы, чтобы разобраться с ранеными и умирающими варварами.

– Что нам с ними делать, Медведь? – спросил Бедивер. Из многочисленных ссадин у него на теле и на лице струилась кровь, но никаких серьезных ран я не заметил.

Артур посмотрел на поле, усеянное трупами. Над ними уже собирались вороны, неторопливо слетались и другие птицы-падальщики, их резкие крики предвещали ужасный пир.

– Артос? – снова спросил Бедивер. – Что делать с ранеными?

– Предать мечу.

Кай удивленно поднял голову.

– Ради бога, Артур, – начал Бедивер, – мы же не можем….

– Я сказал: убить! – рявкнул Артур, отворачиваясь.

Кай и Бедивер недоуменно посмотрели друг на друга. Конэйр избавил их от необходимости выполнять приказ Артура.

– Я сделаю это, и с радостью, – вызвался ирландский лорд. Он подозвал своих воинов и они пошли по полю, время от времени взмахивая мечами. Вскоре на поле боя воцарилась тишина.

– Довольно противно, – кисло заметил Кай, вытирая рукавом пот и кровь с лица.

– Их собственные родичи поступили бы так же, – сообщил я ему. – Ничего другого они и не ждали. Лучше быстрый безболезненный конец, чем долгое умирание.

Бедивер с неодобрением посмотрел на меня и ушел.

Быстро собрав своих раненых – их оказалось на удивление мало – мы покинули поле боя и вернулись в крепость Конэйра. Голова у меня все еще не отошла от напряжения боя, и каждый толчок лошади болезненно отзывался во всем теле. Отвлек меня голос Гвенвифар.

– Ты видел? – спросила она низким голосом.

– Кого? – спросил я, не поднимая глаз.

– Очень похоже на то, что ты говорил. Но я и представить себе не могла, насколько это… великолепно.

Я повернул голову, морщась от боли. Гвенвифар смотрела не на меня, а на Артура, ехавшего немного впереди. Ее глаза горели.

– Нет, я не смотрел, – просто сказал я ей.

– Знаешь, меня совсем не удивляет, что мужчины так охотно следуют за ним, – она улыбнулась. – Он чудо, Мирддин. Я никогда ничего подобного не видела. В бою он двигается так, словно танцует.

– О, да. Этот танец он хорошо знает.

– А Каледвэлч! – продолжила она. – Думаю, он и сейчас такой же острый, как в начале битвы. А мой клинок, посмотри, весь зазубренный и погнулся, как палка. Как это возможно?

– Его меч не зря зовется Каледвэлч^[8], – сказал я ей. Королева посмотрела на меня с недоумением, а потом взглянула на Артура, тихо повторив за мной имя меча. – Это означает «Режь сталь», – добавил я. – Это подарок Владычицы Озера.

– Хариты?

– Другой Владычицы Озера я не знаю. Моя мать дала ему меч, но искусство обращения с ним – это он сам.

– Я видела, как сражается Лленллеуг, – вслух размышляла Гвенвифар. – Когда на него находит боевое безумие, никто против него не устоит.

– Ну, это мне знакомо, – ответил я, припоминая ирландца, действительно превращающегося в вихрь во время боя.

– Он себя не помнит, – продолжила королева. – Но с Артуром, мне кажется, по-другому: он себя не забывает.

– Очень проницательное замечание, леди, – похвалил я. – По правде говоря, Артур только в бою и раскрывается по-настоящему.

Она замолчала, но любовь и восхищение в ее взгляде только усилились. Женщины склонны радоваться таким своим открытиям, когда мужчина, которого они хорошо знают, вдруг удивляет их. Вот и Гвенвифар готова была хранить воспоминание об этом бое, как сокровище.

Мы отдыхали весь день, ели и спали, а в сумерках проснулись, чтобы отпраздновать победу. К тому времени люди успели опять проголодаться, но еще больше они хотели услышать, как барды прославят их в песнях. Барды Конэйра старались, для каждого у них нашлось похвальное слово. Разумеется, упоминались Кай, Бедивер и Артур; но среди участвовавших в битве Конэйр сиял, как солнце среди свечей, хотя он-то как раз не так уж много сделал для победы.

Британцев это раздражало.

– Нам что, так и сидеть, слушая этот вздорный шум? – спросил Кай. Третий бард только что начал пространный пересказ битвы, в которой ирландцы играли главную роль, а британцы не упоминались вовсе. – Они же ерунду рассказывают, Мирддин.

– Просто хвалят своего короля, – ответил я. – Он же их кормит.

– Так они же его перехваливают! – вставил Бедивер. – А это неправильно.

– Они обкрадывают Верховного Короля и все отдают Конэйру с его отпрысками, – пожаловался Лленллеуг. – Сделайте что-нибудь, лорд Эмрис.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Это право Конэйра. Это его барды, и это, в конце концов, его крепость.

Все трое надулись. Так что я не сильно удивился, когда Кай дождался окончания хвалебной песни, вскочил и закричал:

– Друзья! Мы наслаждались пением ирландских бардов. Но вы бы сочли нас, британцев, скупой и жадной расой, если бы мы не сказали вам, что под этой крышей сидит Истинный Бард, сокровище Инис Прайдейна. – Он повернулся и протянул ко мне руку. – И этот человек – Мирддин ап Талиесин, главный бард Британии.

– Что, в самом деле? – громко вопросил Конэйр. Он уже слегка одурел от славословий и выпивки, а в этом состоянии он обычно становился буен. – Ну, поделитесь вашим сокровищем. Спой для нас, Бард Британии!

Все начали стучать по столу, требуя песню. Бедивер позаимствовал у ближайшего барда арфу и вручил мне.

– Покажи им, – шепнул он, передавая арфу. – Пусть знают, на что способен Истинный Бард.

Я посмотрел на инструмент, прикидывая, что бы им спеть. К этому времени толпа изрядно разогрелась. В зале стоял грохот от чаш и кубков. Пожалуй, не стоит тратить свой дар в такой неподходящей аудитории. Я передал арфу Бедиверу.

– Спасибо, – сказал я ему, – но не мне сегодня петь. Это торжество принадлежит Конэйру, и с моей стороны было бы неправильно умалять славу, которую он по праву завоевал.

– По праву? – Бедивер нахмурился. – Ты с ума сошел, Мирддин? Если кому и положена слава, так это нам, а не Конэйру. – Он снова протянул мне арфу, но я опять отказался.

– Ну, ты и упрямый, Мирддин!

– В другой раз, Бедивер, – успокоил я. – Будет и у нас ночь для пира. А пока пусть они поют.

Бедивер понял, что ему меня не убедить, и вернул инструмент владельцу. Кай посмотрел на меня с крайним неодобрением, но я не обратил на него внимания. Народ понял, что петь я не собираюсь, и праздник как-то сам собой закончился. Воины расходились по своим спальным местам.

На следующее утро незадолго до рассвета Артур отправил Кая и Бедивера с небольшим отрядом к берегу, наблюдать за тем, чем заняты вандалы. Мы хорошо выспались и встали еще затемно. Я заметил надменную самоуверенность воинов Конэйра – они хвастались и громко смеялись, точили клинки и чинили упряжь. Артур тоже обратил на это внимание.

– Дайте им один раз победить в несложном сражении, и они решат, что завоевали мир. – Он мрачно улыбнулся. – Зря они думают, что это всегда будет так просто. Но не мне их отговаривать. Скоро сами поймут.

Бедивер и Кай вернулись.

– Кабан со своим выводком уходит, – доложили они.

– В самом деле? – изумился Конэйр.

– Так, господин, – ответил Кай. – Большинство кораблей уже ушло.

– Остальные как раз сейчас выходят из бухты, – добавил Бедивер.

– Ну, я так и думал! – Конэйр разразился кудахтающим смехом. – Рассчитывали на легкую добычу, а как поняли, что мы будем сражаться, так сразу намылились куда подальше.

Гвенвифар, сидевшая рядом с Артуром, повернулась к нему.

– Как думаешь, что это значит?

– Пока не могу сказать, – он покачал головой. – Надо самому посмотреть.

Мы оседлали лошадей и отправились к утесам над заливом. Море и в самом деле покрывали черные паруса уходящих кораблей вандалов. Последние как раз покидали бухту, держа курс обратный тому, которым пришли.

– Видите! – торжествующе провозгласил ирландский король. – Не скоро они забудут радушный прием, оказанный им у очага Конэйра Красной Руки.

– Вижу, – задумчиво протянул Фергюс. – Только вот думаю, а куда это они идут.

– Мне тоже интересно, – кивнул Артур. – И я хочу выяснить. – Он подозвал к себе Лленллеуга; они тихо переговорили. Ирландец кивнул и уехал.

Мы вернулись в Рат Мор. Отдыхали. Ждали возвращения Лленллеуга. Я немного поспал после полудня, а разбудил меня свежий ветер с моря. В зале было тихо.

Когда я вышел во двор, меня окликнул Бедивер.

– Мирддин! – он встал со скамейки перед залом и быстро подошел ко мне. – Я ждал тебя. Артур просил тебя прийти, как только ты откроешь глаза.

– Лленллеуг вернулся?

– Нет. Думаю, именно поэтому Артур и хочет тебя видеть.

Я повернулся к залу, но Бедивер остановил меня.

– Не туда. Там Конэйр, и он изрядно перебрал. За ним Кай присматривает. Медведь у себя в хижине.

Мы быстро подошли к домику, где поселились Артур и Гвенвифар. Бедивер наклонил голову и протиснулся через воловью шкуру.

– Медведь, я привел... – начал он, потом резко замолчал и попятился.

Засмеялась Гвенвифар, потом Артур крикнул:

– Все в порядке, брат, между нами нет секретов.

Бедивер взглянул на меня и пробормотал:

– Ну, раз нет, значит, нет.

– Входите, – попросила Гвенвифар. – Входите, оба. – Ее веселый голос напомнил мне о родной Ганиеде, и воспоминание стрелой пронзило сердце. Ганиеда, любимая, однажды мы снова будем вместе.

Мы вошли в хижину. Гвенвифар завязывала шнуровку и поправляла одежду; волосы у нее были в полном беспорядке, по губам бродила довольная улыбка. Артур лежал. Он приподнялся на локте и предложил располагаться прямо на полу.

– Мог бы сказать, чтобы я немножко повременил, – сказал все еще красный от смущения Бедивер.

– А ты мог бы сказать, что пришел, – со смехом ответил Артур.

– Дорогой Бедивер, – тихо сказала Гвенвифар, – никто ни в чем не повинен. Забудь.

– Лленллеуг не вернулся? – спросил Артур.

– Нет.

– Вот этого я и опасался, – пробормотал Артур.

– Он придет, – убежденно сказала Гвенвифар. – Обязательно! Ничего с ним не случится.

– Меня не беспокоит благополучие Лленллеуга, – Артур нахмурился. – Я прекрасно знаю, что он справится с любой дорожной напастью. Но если бы вандалы и правда уплыли, он бы уже вернулся. Уверен, они высадились на берег южнее. А если Амилькар не врал, что у него есть еще корабли… – Он оставил тревожную мысль висеть в воздухе.

Артур был несравненным стратегом. Скорее всего, он прав. Я мог бы спросить, как он пришел к такому выводу, но вместо этого поинтересовался:

– Что ты предлагаешь?

– Конэйр должен немедленно отправиться на юг, организовать оборону. Я вернусь в Британию и соберу войско.

– Думаешь, они согласятся сражаться? – спросил Бедивер.

– У них нет выбора, – жестко сказал Артур. – Острову Могущественных недолго оставаться в безопасности, когда под боком Черный Вепрь.

– Согласен, Медведь. Святые свидетели, что твои слова – само благоразумие, – подтвердил Бедивер. – Но это качество – большая редкость среди британских лордов с бычьими шеями и куриными мозгами. Им наверняка потребуется нечто большее для убедительности.

Я согласился с Бедивером, но Артур, кажется, всерьез вознамерился убедить британских лордов Британии и склонить их к участию в кампании.

– Мы уходим немедленно.

– Корабль должен быть готов, – указал я.

– Я уже послал вперед Баринта с несколькими людьми Фергюса, – сказал Артур. – Бедивер, позови Кая.

Бедивер встал и остановился у двери.

– А что с Конэйром?

– Я скажу Конэйру, что нужно делать, – ответил Артур.

– Позволь мне, – предложила Гвенвифар. – Нельзя медлить, иначе придется идти против прилива. Иди сейчас. Я сама объясню Конэйру. – Артур вопросительно посмотрел на жену. – Не думай обо мне, любовь моя; со мной все будет в порядке. Кроме того, Лленллеуг скоро вернется.

Артур поднялся. Он действительно торопился.

Мы подождали, пока седлали наших лошадей. Из зала вышли Фергюс и Кай.

– Нам лучше уйти, – сокрушенно вздохнув, сказал Кай. – Конэйр жаждет драки, и я боюсь, он ее получит еще до конца этого дня.

– Идите, – сказал Фергюс. – Оставьте Конэйра мне. Я знаю, как с ним управляться.

– Хорошо. Оставляю его на твое попечение, – сказал Артур, вскакивая в седло. – Делай, что должен, но будь готов отправиться на юг, как только Лленллеуг вернется. Я пришлю людей и припасы, как только доберусь до Каэр Мелина.

– Прощай, любовь моя, – сказала Гвенвифар.

Артур наклонился, быстро обнял ее, после чего мы выехали из Рат Мора и поспешили к побережью. Корабль уже ждал. Вот-вот должен был начаться прилив. Не теряя ни минуты, мы погрузили коней и отошли от берега. Оказавшись на чистой воде, Баринт поднял паруса, и корабль направился в сторону Британии.

Глава 10

Холмы Каэр Мелин мы увидели на рассвете, когда вошли в Мор Хафрен. Две ночи и один день Баринт с командой выжимали из непостоянных ветров всю скорость, на какую было способно наше суденышко. И на закате второго дня мы все же добрались до южной крепости Артура. Выгрузив коней, мы сели в седла и полетели через долины, синие от вечернего тумана. К тому времени, как мы добрались до Каэр Мелин, я уже знал: завтрашний день будет очень жарким. Но кроме этого меня посетило предчувствие, резкое и быстрое, как укол. Чувства обострились.

При нашем приближении ворота крепости распахнулись настежь, и наши собратья по мечу высыпали во двор, приветствуя нас. Перед тем как переступить порог, я остановился. В воздухе ощущалась спертость, удушающая тишина, она показалась мне чем-то большим, нежели предвестием жаркого летнего дня. Словно что-то огромное, до поры незримое, наваливалось на нас, возвещая о своем приближении. Похоже на приближение грозовой тучи. Но небо при этом оставалось безоблачным.

Меня не радовали приветствия кимброгов, тревога не покидала сердце.

Артур не терял ни минуты. Даже умываясь и надевая чистую одежду, он отдавал приказы командирам: отправил всадников в близлежащие владения, чтобы созвать на совет всех ближайших лордов, приказал кораблям передать вести на север. Агравейн, всегда тяготевший к морю, взялся сам отправиться вестником; они сразу же покинули крепость. Оставшийся флот по приказу Артура спешно готовился к походу: загружал провизию, оружие, возвращал лошадей с пастбищ. Короче, Военачальник Британии снова готовился к войне.

Я почти не участвовал в приготовлениях. Скоро ожидалось прибытие южных лордов, и я готовился к их приезду наилучшим из известных мне способов: молился. Артур надеялся, что лорды откликнутся на его зов; но я знал, что потребуется нечто большее, чем вежливая просьба, чтобы убедить британских королей начать войну на ирландской земле.

Конечно, я пытался сказать об этом Артуру, но он не слушал.

– Говорю тебе, Мирддин, у нас нет выбора: либо мы сразимся с Вепрем на ирландской земле, либо здесь. В любом случае прольется кровь, но мы должны попытаться спасти наши земли.

– Не надо меня убеждать, я и сам это вижу. Однако лордам Британии понадобится более веская причина, – настаивал я. – С какой стати им сражаться плечом к плечу с теми, кто много лет изводил их набегами?

– Это в прошлом. Забыли.

– Нет, Артур, у нас долгая память…

– Они будут меня слушать, – он пытался убедить в первую очередь самого себя.

– Слушать будут. Будут обсуждать этот вопрос, пока петух не клюнет, но вот будут ли они действовать? Захотят ли помочь, или решат, что это очередные разборки варваров, и им до них нет дела? Большинство сочтет вандалов божьим наказанием для ирландцев за их воровство и воинственность.

Нет, Артур меня не слышал. Я попрощался и решил заняться своими делами. Выйдя из зала, я чуть не столкнулся с Рисом, слугой Артура. Он куда-то спешил.

– А, Рис! Я искал тебя.

– Приветствую, Эмрис, – быстро ответил он и спросил: – Мы действительно вместе с ирландцами собираемся устроить охоту на кабанов?

– Да, – ответил я и объяснил, что за кабан возглавляет стадо свиней, а потом спросил: – Где Борс?

– Два дня назад получено сообщение от Бана, – ответил Рис. – Борса вызвали домой.

– У них беда?

– Думаю, да. Но Борс не сказал, в чем там дело. Обещал вернуться, как только поможет брату уладить дела.

– Артур знает?

– Нет, – ответил он. – У меня минуты свободной не было с вашего приезда…

– Обязательно скажи Артуру сейчас.

– Хорошо, как только увижу, сразу скажу, – Рис быстро оглядел зал. – Давай поговорим позже.

Он убежал, а я закинул арфу на спину и вышел из крепости на берег Тафф, надеясь найти тенистое местечко, посидеть и спокойно подумать.

Я сидел на скале, поросшей мхом, и слушал, как журчит вода, подтачивая берег. В неподвижном воздухе жужжали пчелы и мухи, водомерки бегали по медленно текущей воде. Освободив мысли, я потянулся к древней тьме и позвал: «Приди ко мне! Здесь Мирддину. Я зову тебя. Приди… Я хочу знать…».

Я сидел, склонившись над грифом арфы, как будто хотел добыть из струн нужное мне знание. Арфа тихонько пела, но все не о том. Пришлось отложить инструмент и взять посох.

Изрядной длины прочный рябиновый посох сделал для меня Бедивер после моей встречи с Морганой. Воспоминание вызвало мимолетный приступ страха, словно воронья тень упала на лицо. Я оттолкнул от себя ненавистную память, и постепенно глубокое, спокойное тепло мирной долины окутало меня. Я погрузился в глубокую задумчивость, почти сон наяву, и мне даже стали сниться сны. Я увидел горы Селиддона, покрытые темными соснами, а за ними бесплодные, ветреные пустоши Горного Народа. Я видел мою приемную семью: Ястреба Файна, Герн-и-файн, Мудрую женщину из тай-Хиллз, мою вторую мать, которая научила меня пользоваться силами, о которых забыли даже друиды – если вообще когда-либо знали.

Мой разум свободно блуждал, где хотел. Я слышал шум реки, сухой шелест травы на пути мыши, шебуршание мелкой птицы, жужжание мух. Эти звуки постепенно затихали, сменяясь шепотом из бесконечного далека, плохо слышимым из-за времени и расстояния, но проступающего все более отчетливо. Я начал различать слова…

Мертвая?.. Как это «мертвая»... Что это значит? Нет! Нет! Мучительный голос перешел в сдавленный крик и сменился другим: «Я горю... Не вижу... Ложись, Гарр. Я тебе помогу. Не вставай…» Я услышал детский плачущий голос: «Проснись, бабуля. Вставай!» Голос растворился в рыданиях, утонул в плаче и горестных повизгиваниях, изошел страданием. Моя душа корчилась от сочувствия; слезы выступили на глазах. Но никакого намека на то, что именно происходит и где, я так и не получил.

Великий Свет, утешитель всех скорбящих, поддержи нуждающихся в силе Твоей в день скорби их ради Твоего Благословенного Сына. Да будет так!

Я молился молча. Но голоса не возвращались, и я знал, что они не повторятся. Мне уже приходилось слышать голоса из прошлого; и теперь, как и тогда, я не сомневался в их правдивости. То, что я услышал сегодня, меня не удивило; лишь подтвердило капризный характер авена.

Это благословение рода моей матери сделало меня долгоживущим, таким же, как мой отец, воспевавший саму жизнь, благословение, пробудившее во мне авен. Господне благословение, призвавшее меня к служению в этом царстве миров.

Наверное, я ленивый слуга, близорукий и медлительный, плохо соображающий, предпочитающий теплое темное невежество холодному свету мудрости. Когда люди в грядущие годы вспомнят о Мирддине Эмрисе – если, конечно, вообще вспомнят – они вспомнят слепого нищего дуралея при дворах королей, простака, чье невежество превосходит даже его гордость. Я не достоин даров, которые мне вручили, и я не достоин задач, ради решения которых меня наградили этими дарами.

Царь Небесный, прости меня. Я не ведаю правды, освещенной Великим Светом. Я зрячий, но я по-прежнему слеп. Господи Иисусе, помилуй меня.

Неторопливо текла река, так же текли мои мысли. Ум человека – любопытная вещь. В поисках знаний я столкнулся с собственным невежеством; приходилось признать свою несостоятельность и уповать только на милосердие.

К тому времени, когда я вернулся в каэр, первый из призванных лордов уже прибыл с отрядом. Ульфас, земли которого располагались ближе всего к нам, сидел в зале с Артуром. Тут же были Кай, Бедивер и Кадор. Мрачный Ульфас поднял голову, когда я вошел, но не встал. Артура мое появление явно обрадовало.

– А, Мирддин, хорошо. Я уже думал искать тебя с собаками. – Король повернулся к Рису, зависшему за его плечом. – Наполни чашу, – распорядился Артур и продолжил: – Я рассказывал Ульфасу о вандалах, вторгшихся в Иерну.

С первого взгляда мне стало ясно, что Ульфас пребывает в растерянности. Я посмотрел ему в глаза и спросил:

– Ну, так ты поддержишь своего короля?

Молодой лорд тяжело сглотнул.

– Мне трудно решить, – пробормотал он. – Я хотел бы послушать, что скажут другие лорды.

– А своего мнения у тебя разве нет?

Мой вопрос пристыдил его. Он смущенно взглянул на меня.

– Лорд Эмрис, но ведь решает совет? Как он решит, так я и поступлю. Обещаю.

– Напрасно обещаешь, – усмехнулся я. – А если совет решит обнажить задницу и сесть в навозную кучу? Ты примешь и такое решение?

Кай и Кадор рассмеялись.

– Не перегибай палку, – шепнул мне Бедивер.

Но тут Артур обратился к лорду.

– Не бойся, Ульфас. До этого не дойдет. – Король помолчал. – А если и дойдет, пусть тебя утешает, что поблизости будут друзья.

О, Артур проницателен. Вряд ли он позволит Ульфасу отступить достойно. Лорд Дубуни по вине собственной нерешительности попал в ловушку; теперь ему придется терпеть насмешки, а раз так, он постарается искупить вину.

– Идем, Ульфас, – дружелюбно призвал Кадор, – поддержим нашего короля, как мы и поклялись. Кто знает, может, мы даже полюбим Иерну.

Ульфас сделал над собой усилие и проглотил свою гордость.

– Согласен. Если все тамошние женщины так же прекрасны, как Гвенвифар, может, и я выберу себе в жены ирландку.

– И почему это я совсем не удивлен? – хохотнул Кай. – Я видел твоих людей. Лучше уж ирландка…

Ульфас вымученно улыбнулся. Ладно, соглашусь, что шутка Кая лучше моей. Как бы там ни было, один лорд у нас уже есть. Решение Кадора не вызывало сомнений. Его Артур оставлял вместо себя в крепости, и уж он-то, точно, не будет колебаться. Стоило нам вернуться, и он сразу отправил сообщение командирам своего отряда.

Еще мы могли рассчитывать на Идриса, Кадвалло, Куномора и владык Севера – но до них сообщение дойдет не раньше, чем через несколько дней. Но уже в сумерках прибыл Мейриг, а на следующее утро – Брастиас. С ним был его родич, молодой дворянин по имени Геронтий; он готовился сменить на троне своего стареющего родственника.

Огриван из Долгеллау и его сосед-владыка Оуайн прибыли в полдень, приведя с собой своих сыновей: Врандуба и Оуайна Одиэта. В мирное время, после замирения с саксами, они командовали боевыми отрядами своих отцов.

Артур приветствовал дворян, накормил, напоил и выделил жилье. Сразу вслед за ними прибыл Уриен Регед со своим отрядом. Крепость внезапно заполнили воины.

– Вот сейчас и начнем, – решил Артур.

– Ты не хочешь дождаться других лордов? – спросил Бедивер. – День-два, и они прибудут.

– Не могу я ждать. Каждый день промедления – это день Черного Вепря для грабежа. Артур пригласил дворян и начал совет, как только слуги обнесли собравшихся заздравными кубками.

– Я рад, что вы без промедления откликнулись на мой призыв, – заявил Артур, стоя во главе стола. – Я не стал бы беспокоить вас без крайней необходимости. Причина проста: варварская орда некоего Тверча Труита вторглась в Иерну, и я опасаюсь, что мы потеряем остров, если вовремя не придем на помощь.

– Подумаешь, потеря! – пренебрежительно заметил Брастиас.

Кадор тут же осадил дерзкого.

– Брастиас, ты меня удивляешь. Можно подумать, тебе не приходилось защищать побережье от набегов морских волков.

– Да чего ждать от ирландцев, кроме удара в спину? – стоял на своем Брастиас. – По мне, так лучше варварам помочь и навсегда покончить с ирландцами.

– Что касается меня, – степенно сказал Огриван, отставляя кубок, – мое королевство немало претерпело от вороватых жителей Эйру. – Он посмотрел на Артура. – Тем не менее, я поддерживаю короля, если это добавит безопасности моим берегам.

– Хорошо сказано, лорд Огриван, – похвалил Артур. – Наша помощь – цена за безопасность Британии. Я видел Черного Вепря, короли Иерны с радостью согласятся на все, лишь бы спасти остров от разграбления. – Артур рассказал лордам о наших встречах с вандалами и предупредил: – Амилькар поклялся уничтожить Британию вслед за Иерной. Если мы не остановим его там, гореть будут наши собственные дома, и убьют варвары наших собственных родичей.

Лорды задумались. Артур прямо поставил перед ними вопрос. Что они решат? Первым заговорил Мейриг.

– Тревожные вести. И не самое лучшее время. Мы только что справились с саксами. Припасы подходят к концу, и, видит Бог, нашим воинам не мешает отдохнуть.

– Беда всегда приходит не вовремя, брат, – проворчал старый Огриван. Он оглядел собравшихся. – Я с тобой, Артур, – молвил он. – Мои воины – твои.

Оуайн, сидевший рядом, поддержал его.

– Скоро наступит время, когда наши сыновья станут править вместо нас, – сказал он. – Пусть учатся сражаться под рукой нашего военачальника, как это делали мы, пусть узнают истинную цену мира.

– Вам не придется жалеть о своем решении, – сказал им Артур и снова повернулся к Мейригу. – Ты слышал своих братьев-лордов. Твое слово?

– Лорды Дайфеда всегда стояли рядом со своим Военным Лидером в бою. – Мейриг покосился на Брастиаса. – Мы будем поддерживать Верховного Короля до последнего воина.

Брастиасу не нравилось, как складывается ситуация. Он упрямо смотрел в стол перед собой. Он не хотел отказать в помощи Артуру, и не хотел ему помогать.

– Я жду, Брастиас, – поторопил его Верховный Король. – Что скажешь?

– Если ирдандцы пообещают мир за нашу помощь, – нехотя произнес он, – тогда я не откажусь. Но если эта затея потерпит неудачу, вина на тебе.

В этом был весь Брастиас. Главное для него – переложить ответственность за решение на других. Артур не обратил внимания на его условие и повернулся к Ульфасу.

– Ты слышал других, – сказал он. – Твое решение?

Молодец, Артур, подумал я, надо заставить колеблющегося принца заявить о себе перед остальными; надо дать ему место, чтобы встать, но сначала убедиться, что он встанет тогда, когда нужно.

Ульфас, казалось, стал меньше ростом.

– Я сдержу свое слово, – тихо сказал он.

Из тех, кто собрался за столом, не высказался теперь только Уриен Регед. Все взгляды обратились к нему.

– Давай, Уриен, – призвал Огриван, – послушаем, что ты думаешь.

Я плохо знал Уриена. Это был грубый молодой человек, ширококостный и мускулистый, с длинными волосами, растрепанными, как львиная грива. Напряженный взгляд и задумчивый изгиб губ придавали ему вид хитроватый и проницательный. Он был лордом Регеда, родственником Энниона. Энниона ранили на холме Бадун, через день или два он умер. Наверное, Уриен тоже участвовал в той битве. Я не помню. Что он за человек? Молодой, думаю, даже моложе, чем кажется, прячет молодость под маской серьезности и проницательности, обычно свойственных людям пожилым. Он никогда не торопился с ответами, эту черту характера считали задумчивостью.

После довольно долгой паузы он сказал:

– Что касается меня, я устал воевать. Пусть теперь ирландцы испытают то, что мы испытывали долгие годы. – Сказано это было с таким выражением, словно за спиной говорившегося множество тяжелых боев. – Но поскольку мои братья считают, что надо помочь соседям, я согласен. – Он снова сделал паузу и огляделся, чтобы убедиться, что все взгляды обращены на него, а затем, выпрямившись, объявил: – Уриен из Регеда сделает свое дело.

Все понятно. Он без сочувствия относился к планам Артура, но честь обязывала принять именно такое решение, к тому же он все время думал, как будут выглядеть со стороны его отказ или согласие. Думаю, другие тоже это поняли, но решение восприняли с удовлетворением.