Текст книги "Пендрагон (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Замечательно, – размышлял Бледдин. – Терпение и предусмотрительность – редкие качества для молодого человека. Ты прав, Мирддин, за такое положена награда. Хорошо. Разрешаю. Но вам с Пеллеасом придется присматривать за ними и оберегать от неприятностей. А у меня тут дела с северными лордами.

Так получилось, что мы с Пеллеасом стали пастырями двух мальчишек на лохматых пони, стремящихся на Собрание воинов.

Отряд Бледдина, самый большой среди северных кланов, насчитывал более сотни воинов, но каждый из пяти лордов, присягнувших Бледдину, мог похвастаться отрядами почти такого же размера. Таким образом, собрание Селиддона, на котором присутствовало несколько сотен воинов, ни в коем случае не считалось незначительным событием. Позже такие Собрания привлекали толпы зрителей, на них собирались представители всех кланов и многие вожди. Но пока ожидались только дворяне со своими отрядами, ну и еще пара молодых будущих воинов, которым разрешил присутствовать сам король.

В Селиддонском лесу не нашлось поляны подходящего размера для такого скопления людей. Но к северу от Селиддона, где лес сменялся продуваемыми ветрами болотами, располагалось немало долин, способных вместить всех собравшихся.

Ясным осенним днем, вскоре после того, как урожай был собран и заложен на зиму, отряд Бледдина оседлал лошадей, и мы отправились в горы. Но сначала мы двигались по лесу, охотясь на селиддонских тропах.

Воины ехали с удовольствием. Лес то и дело оглашался смехом и песнями. Ночью разводили большие костры и требовали рассказов о доблести; я доставал арфу и пел. Бедивер и Артур, конечно, сидели в первом ряду с горящими глазами и жадно впитывали все до последней ноты.

Ранним утром пятого дня лес кончился, а к сумеркам мы прибыли к месту сбора: в долину у слияния двух рек. Солнце уже скрылось за высоким плечом холма, но небо продолжало светиться мягким золотым светом, свойственным северной стране.

В закатном свете мы поднялись на перевал и остановились, чтобы посмотреть вниз, в долину. Три или четыре отряда уже были там, и дым от их костров серебрился в неподвижном вечернем воздухе.

При виде костров внизу мальчики замерли.

– Вот уж не думал, что их соберется так много, – выдохнул Бедивер. – Должно быть, здесь тысяч десять!

– Поменьше, – охладил я его. – Но ты прав. Действительно немало накопилось за эти годы.

– Как это «накопилось»? – спросил Артур.

– Лорды каждый год увеличивают отряды. Нам нужно больше воинов, чтобы сражаться с сэксенами.

– Тогда хорошо, что мы с Бедивером пришли, – задумчиво ответил он.

Бедивер огрел плетью своего пони и поскакал вперед, чтобы присоединиться к первым воинам, спускавшимся в долину.

– Артур! – крикнул он. – Ну, давай же! Догоняй!

Мальчишки здорово разогнали своих пони и полетели вниз по склону холма, крича, как баньши.

– Надеюсь, мы не ошиблись, – сказал Пеллеас, наблюдая за ребятами.

Когда мы с Пеллеасом спустились вниз, оба уже сидели у костра и слушали, как арфист поет о Битве Деревьев. Я не хотел прерывать песню, и просто присел рядом.

Арфист был из дома родственника Бледдина, человека с римским именем: Экториус. Он владел землями немного севернее и восточнее Селиддона на побережье. Здесь трудно было организовать оборону, поскольку сэксены и их приспешники – фризы, англы, юты и другие – часто высаживались в безымянных скалистых бухтах, коими изобиловали здешние берега.

Экториус – коренастый мужчина с огненно-рыжей бородой и копной вьющихся волос медного цвета, собранных в хвост на затылке. Ростом он не отличался, зато силой природа его не обделила. По слухам, однажды он раздавил бочонок, сжав его в своих толстых ручищах. О его воинских подвигах ходили легенды. Он с одинаковой легкостью срубал мечом головки чертополоха и головы врагов.

А еще он отличался веселым нравом и бесстрашием. Его громкий смех не стихал подолгу. Хорошие песни, пиво и мясо доставляли ему истинное наслаждение. Впрочем, особой разборчивостью он не страдал.

Арфисты часто захаживали к его очагу. Экториус неизменно оказывался доволен, если сказитель благополучно доводил историю до конца. Как следствие, его щедрость барды хорошо знали, и он редко оставался в одиночестве. Лучшие барды соперничали за возможность спеть для него.

Вот ребят и привлек костер Экториуса. Там их встретили радушно, и никто не стал напоминать о возрасте.

Арфист пел с жаром, хотя особой мелодичностью голоса похвастаться явно не мог. Тем не менее, казалось, никто не возражал, а уж лица мальчишек просто сияли от удовольствия.

Когда история завершилась, барда наградили аплодисментами. Арфист принял их с достоинством, скромно поклонившись слушателям. Экториус протиснулся вперед и хлопнул певца по спине, громко похвалив его.

– Отличная работа! Молодец, Тегфан. Битва деревьев… Великолепно! – а затем взгляд лорда остановился на мальчиках. Мы как раз встали, чтобы идти к своему костру. – Стоп! Кто это тут у нас?

– Лорд Экториус, – сказал я, – позвольте представить вам сына короля Бледдина Бедивера и его собрата по мечу Артура.

И Артур, и Бедивер отдали честь лорду, приложив тыльные стороны ладоней ко лбу в древнем знаке уважения.

Лорд широко улыбнулся, положил большие руки на плечи ребят и сжал их.

– Крутые парни! Привет вам! Побудьте с нами до завтра, а уж в бою посмотрим на вас.

Бедивер и Артур обменялись короткими взглядами, и Артур смело заговорил:

– Мы не можем принимать участие в бою, лорд Экториус.

– Нас считают недостаточно взрослыми, чтобы показывать наше мастерство, – объяснил Бедивер, бросив на меня мрачный взгляд, как будто я был причиной всех его мирских проблем.

– Да ну? – изумился Экториус, просияв еще шире. – Это надо исправить. Приходите ко мне завтра, и я посмотрю, что можно сделать.

Мальчики поблагодарили его и умчались прочь. Понятно, им не терпелось лечь спать пораньше, чтобы завтра с утра принять приглашение. Перед сном они еще раз поблагодарили меня за то, что я позволил им присутствовать на собрании.

– Я рад, что мы здесь, – радостно зевнул Бедивер. – Это собрание запомнится. Подожди, и ты еще услышишь о нем, Артос.

– Уверен, что никогда этого не забуду, – торжественно заверил его Артур.

Глава 3

Несколько следующих дней мы не виделись с Бледдином. Он занимался своими делами, а я – своими. Артуром никто особо не интересовался, для северных вождей он был всего лишь еще одним мальчишкой, – так что я со спокойной совестью оставил его на попечение Пеллеаса, а сам отправился в горы. Мне нужно было найти тех, кто видел лучше меня, и чей совет стоил трудов, чтобы получить его. Никто другой кроме меня не смог бы решить эту задачу, но даже мне понадобилось несколько дней, чтобы взять след Малого народа.

След непременно найдется. Здесь, среди пустынных, продуваемых ветрами холмов, в сумерках второго дня я, наконец, обнаружил то, что искал. Там я заночевал, чтобы на утро не потерять след снова, и на следующий день пошел по почти невидимой тропе вдоль хребта к селению горцев. В уединенной лощине, в укромной складке хребта я и обнаружил крытые землей жилища, раты, как они здесь зовутся. Вот только поселок казался покинутым.

День уже клонился к вечеру, поэтому я разбил лагерь. Привязав лошадь возле одного из домов, я отправился за водой к ручью на дне долины. Напился сам, наполнил бурдюк и вернулся в лагерь, где нашел своего коня в окружении семи маленьких человечков на лохматых пони. Я не слышал и не видел их приближения; они словно выросли из зарослей вереска вокруг нас. Луки с наложенными стрелами, холодный недоверчивый взгляд темных глаз…

Я поднял руки в знак приветствия.

– Samhneach, bredthairi, – произнес я на их родном языке. – Мир, братья. Я дотронулся пальцами до выцветшей синей метки на щеке и представился: – Амсарад Фаин – «Ястреб Файн».

Они в изумлении смотрели на меня, а потом растерянно переглянулись. Что это за высокий незнакомец, говорящий на их языке и утверждающий, будто он член клана? Один из мужчин, ростом не крупнее двенадцатилетнего мальчика, спешился и двинулся мне навстречу.

– Врандубх Файн, – сказал он, касаясь своей файн-метки. – Рэйвен Фейн.

– Луг-сан да будет добр к тебе, – ответил я. – Я – Мирддин.

Его глаза расширились, и он повернулся к своим собратьям.

– Кен-ти-Герн! – воскликнул он. – Кен-ти-Герн вернулся!

При этом мужчины ссыпались со своих пони, а из ратов хлынули женщины и дети. Не успело мое сердце сделать и трех ударов, а вокруг меня уже возникла толпа горцев. Все они тянули руки, трогали и похлопывали меня по плечам.

Появилась предводительница клана, молодая женщина, одетая в мягкую оленью шкуру с вороньими перьями, воткнутыми в туго заплетенные черные волосы.

– Привет тебе, Кен-ти-Герн, – она радостно улыбалась. На фоне желтовато-коричневой кожи ее зубы ослепительно сверкали. – Я – Рина, приветствую тебя. Посиди с нами. Раздели с нами мясо сегодня ночью, – пригласила она.

– Я буду сидеть с тобой, Рина, – ответил я. – Я разделю с тобой мясо.

С шумом и церемониями меня провели в самое большое из трех жилищ. Внутри, над торфяным костром, сидела пожилая женщина с длинными седыми волосами и таким морщинистым лицом, что я удивился, как она могла видеть из-за складок кожи. Но когда я опустился перед ней на колени, она наклонила голову и посмотрела на меня ясным черным глазом.

– Пришел Кен-ти-Герн, он готов разделить с нами мясо, – сказала Рина женщине. Та лишь молча кивнула, словно знала, что однажды я появлюсь у ее очага.

– Приветствую, Герн-и-файн. Луг-солнце да будет добр к тебе. – Из мешочка на поясе я достал маленький золотой браслет, который захватил с собой как раз для такого случая. – Это тебе, Герн-и-файн. Пусть принесет вам хорошую торговлю.

Мудрая женщина царственно улыбнулась и, медленно склонив голову, приняла подарок. Повернувшись к стоявшей рядом со мной Рине, я достал маленький бронзовый кинжал с рукоятью из оленьего рога. При виде ножа в глазах Рины вспыхнул детский восторг.

– Возьми, Рина, – сказал я, вкладывая подарок в протянутую ладонь. – Пусть хорошо тебе послужит.

Рина стиснула кинжал и подняла его над головой. Подарок ей очень понравился. А всего-то – бронза и кость! Стальной нож послужил бы ей гораздо лучше, но притани боятся железа и не доверяют стали; они считают, что ржавчина, которая со временем овладевает железом, может перекинуться и на них.

Герн-и-файн дважды резко хлопнула в ладоши, и одна из женщин внесла миску с пенящейся жидкостью. Мудрая женщина отпила глоток и передала чашу мне. Я тоже сделал большой глоток, наслаждаясь горько-сладким вкусом верескового пива. Нахлынули воспоминания, да так, что на глазах у меня выступили слезы. В последний раз я пробовал этот напиток в ночь прощания с Хоук Фейном.

Я с трудом заставил себя оторваться от миски и неохотно передал ее Рине. Когда церемония приветственной чаши была соблюдена, члены клана, столпившиеся у входа, толпой протиснулись в рат. Дети, маленькие и коричневые, гибкие, как оленята, шастали под ногами. Молодые женщины, баюкая крошечных младенцев с пушистыми головками, осторожно пробрались внутрь и устроились позади Мудрой Женщины. Я понял, что мне доверили взглянуть на главное сокровище файнов – на их эрн, на их будущее – высокая честь для любого пришельца.

Мужчины начали готовить еду, отрезая полоски мяса от бедра олененка. Полоски наматывали на деревянные палочки, устанавливали вокруг торфяного костра и время от времени поворачивали. Пока готовилось мясо, мы, как положено, обсудили прошедший год.

По их словам, зима была влажной и не слишком холодной. И весна тоже. Лето последовало сухое и теплое, овцы хорошо откормились. Рэйвен Файн знали, что ожидается Собрание, знали, кто и откуда приедет. Горцы, казалось, не возражали против присутствия воинов.

– Они же не совершают набеги, как жители моря, – объяснила Рина.

– Люди Длинного Ножа крадут наших овец и убивают наших детей, – с горечью добавила Герн-и-файн. – Скоро Родители позовут нас домой.

– Ты видела людей Длинного ножа? – поинтересовался я.

Мудрая женщина качнула головой.

– В этом сезоне нет, но они скоро вернутся.

Заговорил один из мужчин.

– Мы видели лодки пикти, они шли на север и на восток. «Кран-Тара» ушел, и придут Морские люди.

В словах говорившего я не заметил ни злобы, ни горечи, только печаль. Малый народ видел, как меняется мир, уменьшаясь на глазах. Однако они верили, что Родители – Богиня Земли и ее супруг Луг-Солнце – в должное время призовут их на родину: в рай на западном море. В конце концов, они были Первенцами Великой Матери, разве нет? Они занимали особое место в ее большом любящем сердце; и она приготовила им родину далеко-далеко от бестолкового высокого народа. Они спокойно ждали этого дня и, судя по тому, как мир вокруг становился все более хищным, ждать оставалось недолго.

Я слушал рассказы об их бедах и жалел, что не могу им ничем помочь. Вот если бы последовал долгий период мира, наверное, это было бы очень кстати. Только где же его взять?

Пока меня не было, Пеллеас присматривал за Артуром и Бедивером. Ему приходилось вставать с зарей и ложиться позже всех, когда угомонятся, наконец, два этих жадных детеныша, без устали шнырявших по кострам Собрания: этакие молодые волки, глотавшие без разбора фрагменты воинской жизни.

Они с энтузиазмом наблюдали за тем, как воины меряются мастерством и силой – в основном в компании лорда Экториуса, относившегося к ним как к будущим лордам и собратьям по мечу. Их пронзительные вопли удовольствия иногда перекрывали даже довольный рев Экториуса, отмечавшего любой искусный удар или изящный маневр. Они не упускали возможности посмотреть на любые испытания, а в перерывах практиковались сами, подражая всему, что видели.

Погода держалась хорошая, и, когда я вернулся в лагерь перед концом Собрания, первым делом пошел посмотреть на ребят. Но отвлекать их не стал.

– Вы чем-то обеспокоены, господин? – спросил Пеллеас. Мальчики наблюдали за бросками копья со скачущей лошади. А я наблюдал за ними.

– Нет, – ответил я, слегка покачав головой, – ничего особенного. Хорошо бы они подольше оставались вместе.

– Хорошо бы, – согласился Пеллеас. – Они очень любят друг друга.

– Но так не получится.

– Но почему?

– Когда Собрание закончится, Бедивер отправится в Эннион в Регеде, а нам предстоит вернуться в Каэр Трифан.

– Возможно, Артур предпочел бы остаться с Экториусом, – предположил Пеллеас. Похоже, он уже думал об этом.

– А ведь, пожалуй, это можно устроить, – задумчиво проговорил я. – Бледдин не будет возражать, а в доме Экториуса Артуру будут рады.

– Но вы же не поэтому где-то пропадали последние дни? – Пеллеас терпеливо смотрел на меня.

– Ты прав, Пеллеас, – ответил я. – Пикты и скотты отправили Кран-Тара – призыв к войне. Весной они соберут свои силы и пойдут на юг, в набег.

– Вы что-то видели?

– Не я. Видели Первые Дети. – Я рассказал, где был последние несколько дней: искал Маленьких Темных Людей. – Я надеялся, что мне удастся их найти, но, в конце концов, это они позволили мне найти их.

– Ястреб Фейн?

– Нет, Рэйвен Фейн. Но они узнали мою метку. – Я коснулся маленькой синей спирали на щеке – напоминания о времени, проведенном с горцами, – и не мог не улыбнуться. – Они помнят меня, Пеллеас. Кен-ти-Герн – так меня теперь знают среди них. Это означает «Мудрый вождь высоких людей».

– Вам рассказали о «Кран-Тара»? Это точно?'

– Их герн, главная знахарка, сказала мне: «Мы видели, как лодки летели на восток, в Иернеланд, и на запад, в Сексланд, летели, как чайки, как дым, исчезающий над широкой водой. Мы слышали кровавые клятвы, произнесенные на ветру. Мы видели, как черное солнце встает на севере». – Я сделал паузу. – Да, это точно.

– Но, господин, – сказал Пеллеас, – я не понимаю, почему это должно мешать мальчикам оставаться вместе.

– Дальше им надо учиться поодиночке. Вместе они будут только мешать друг другу. Их дружба – дело высокое и святое, ее нужно бережно хранить. Она понадобится Британии в ближайшие годы.

Пеллеас кивнул. Он привык к моим неожиданным умозаключениям.

– Хотите, чтобы я сказал им?

– Нет, Пеллеас, я сам скажу. Но с этим можно и до завтра подождать. Идем. Надо поговорить с Бледдином и его лордами; они ждут.

Бледдин принял нас в своей палатке, угостил вином и ячменными лепешками. Поговорили о Собрании, а потом Бледдин представил нас одному из своих лордов, дворянину по имени Хиуел. Поприветствовав нас должным образом, тот сказал:

– У меня есть кое-что для вас. Думаю, это важно.

– Слушаю внимательно, – ответил я.

Хиуэл наклонился вперед.

– Мы видели лагеря варваров в Друиме и вдоль побережья Кайт. Числом пять – некоторые рассчитаны человек на триста. Когда мы наткнулись на них, там никого не было. Похоже, ими пользовались в начале лета.

– Кран-Тара, – проговорил я, припомнив слова Герн-и-файн.

– Ты уже знаешь? – растерянно произнес Бледдин.

– Только то, что они послали призыв к войне. Остается посмотреть, кто ответит.

Хиуел внимательно рассматривал меня.

– Я думал сообщить вам важные новости, но, похоже, вы все и сами знаете.

– Есть еще что-нибудь? – поинтересовался я.

– Пожалуй, нет. Я все сказал, лорд Эмрис.

– Весной поставьте стражу и сообщите в Каэр Эдин, кто и как ответит на Кран-Тара.

– Непременно, лорд Эмрис.

– Почему в Каэр Эдин? – спросил Бледдин, когда мы остались одни.

– Потому, что я буду именно там. – Бледдин удивился. Пришлось объяснить. – Бедиверу пора отправляться на воспитание. Я не могу должным образом отблагодарить вас за все, что вы сделали для Артура.

– Вообще-то я хотел усыновить мальчика, – произнес Бледдин.

– Не сомневаюсь, это пошло бы ему на пользу. Не следует успокаиваться тем, что последние годы были относительно спокойными. Пришло время двигаться дальше.

Мои слова опечалили Бледдина.

– Для меня – потеря, для Эктора – приобретение, – со вздохом сказал он. – Я понимал, что рано или поздно этот день настанет, но все-таки надеялся, что не сейчас.

– Хотел бы я, чтобы могло быть иначе, – ответил я. – Но мир не будет ждать. Мы должны двигаться вместе с ним, иначе отстанем.

– Мне жаль, что ты уходишь. – Король печально посмотрел на меня.

– Ты знаешь дорогу в Каэр Эдин, – сказал я ему. – Стоит только оседлать лошадь, и ты уже там. Хотя лучше бы ты вообще забыл, что когда-нибудь слышал об Артуре, хотя бы ненадолго.

На следующий день – последний день Собрания – я пошел в нашу палатку в сумерках, когда мальчики вместе ужинали перед небольшим костерком, который развел Пеллеас. Артур обрадовался, увидев меня, и когда я уселся рядом с ним, тут же сказал:

– Ты так много пропустил! Я тебя искал. Где ты был?

Я обнял Артура за плечи.

– Изучал, в каком состоянии нынче Остров Могущественных. А копий, мечей и прочих воинских забав с меня довольно.

– Как это «довольно»? – спросил Бедивер. – Ты же никогда не ездишь с отрядом, Мирддин.

Я покачал головой.

– Ты прав; я не ходил с отрядом уже много лет. Но так было не всегда. – В ответ на удивленный взгляд Бедивера пришлось добавить: – Что тут непонятного? А если я тебе скажу, что в свое время возглавлял отряд Дифеда?

– В это я верю, – твердо сказал Артур.

– Но я не для того пришел, чтобы вспоминать свои воинские подвиги. Мое время воина прошло, а твое только начинается. – Ребята наклонились вперед в ожидании. – Завтра Собрание закончится, и все вернутся по домам, все, кроме нас четверых.

Такого они не ожидали. Мальчики нервно переглянулись. Что это значит?

– Принц должен воспитываться в королевском доме. Разве не так?

– Да, – кивнул Бедивер.

– С давних времен собратья-лорды брали на воспитание сыновей друг друга. Так и должно быть. Вы двое уже в том возрасте, когда начинают обучение. Надо думать, где оно будет проходить.

До Бедивера дошло раньше.

– Значит, мы уже не сможем быть вместе?

– Нет, это не лучший вариант, – я медленно покачал головой.

Как же быстро у молодых меняется настроение! Только что они сияли от удовольствия, и вот уже темная тень легла на юные лица. Можно подумать, что я предложил им решить, кого из них мы продадим саксенам в рабство.

На них больно было смотреть. Но я позволил им еще немного попереживать, прежде чем предложить утешение.

– Вы оба станете великими лордами. Я видел это. Более того, вы будете жить и сражаться вместе. Это я тоже видел. Так что ободритесь. Перед вами стоят задачи, займитесь их решением и время пойдет быстрее. Скоро вам предстоит сражаться вместе, и от ваших ударов мир содрогнется.

Ну что же, пожалуй, я их обрадовал. Артур вскочил на ноги и, за неимением меча, поднял вверх кулак.

– Радуйся, брат! Вперед, в наши новые дома! Это пойдет нам на пользу.

Бедивер тоже вскочил на ноги и повторил слова Артура.

– Ты же слышал! – продолжал Артур, – мы снова встретимся на Собрании в следующем году.

– И в последующем тоже! – выкрикнул Бедивер. Если раньше они были просто довольны, то теперь пребывали в восторге.

– Да здравствует Артур! Да здравствует Бедивер! – хором выкрикивали они.

– Хорошо сказано, – я тоже встал. – Каждый год на Собрании вы будете встречаться, вместе пировать и сражаться, а потом… потом вы уже не будете разлучаться.

На следующее утро, когда все договоренности были достигнуты, мальчики беспрекословно приняли решения старших. Пока сворачивали лагерь, пока первые отряды покидали долину, ребята оставались вместе, заверяя друг друга в вечной дружбе. Наконец, позвали Бедивера.

– Надо идти, – сказал он слегка дрожащим голосом. – Я буду скучать по тебе, Артос.

– И я буду скучать по тебе, Бедивер.

– У лорда Экториуса хороший отряд. У тебя все сложится.

– Ну, у лорда Энниона отряд не хуже. Постарайся научиться всему, чему сможешь. – Артур хлопнул Бедивера по спине.

Нижняя губа Бедивера дрогнула, и он обнял Артура. Спустя мгновение, оба вспомнили о своем достоинстве.

– Прощай, Артур, – сказал Бедивер, смахивая слезу.

– Прощай, брат, – ответил Артур. – До следующего года!

– До следующего года!

Отряд лорда Энниона ушел вскоре после этого. Артур поднялся на гребень холма и некоторое время смотрел им вслед. Когда я подъехал к нему, он все еще смотрел вдаль, хотя Бедивер с отрядом давно исчезли.

– Пора, Артур. Лорд Экториус уходит, – обратился я к нему. Он не ответил. – Год пролетит быстро, – сказал я, неправильно истолковав его молчание. – Вы снова увидитесь.

Он повернулся ко мне, и на этот раз его синие глаза казались совсем темными.

– Я как-то упустил, что вы с Пеллеасом тоже не едете. Почему-то я думал, что мы всегда будем вместе…

– Так и будет, – ответил я. – По крайней мере, большую часть времени.

Он просиял от моих слов.

– Ты серьезно, Мирддин? Действительно? А Пеллеас? Он тоже будет с нами?

– Конечно.

Артур вдруг задумался.

– Ты сказал, что мы станем лордами. Что, и я тоже?

Его легко было понять, ведь отца он не знал.

– Ты давно меня знаешь, парень. Я когда-нибудь изрекал ложное пророчество? Или шутил о подобных вещах?

Мой ответ его явно обрадовал. Просияв, он тряхнул поводьями и погнал пони с холма, стремясь навстречу новой жизни в крепости лорда Экториуса на побережье.

Я повернул коня и медленно поехал назад. Мне было неловко, что я прямо не ответил на его вопрос. Когда я произносил эти слова, они казались мне правдой. Так почему же сейчас я в нерешительности? Почему бы не рассказать ему о том, как я вижу его будущее? Почему бы не позволить ему самому увидеть все возможности?

Я не поддался искушению. Рано. Он еще слишком молод, чтобы взваливать на плечи такое бремя. Как бы оно его не сломало. Пусть еще немного поживет на свободе.

Глава 4

Каэр Эдин воздвигли на утесе, откуда открывался вид на широкий залив под названием Мьюир Гуидан. Залив, обращенный на восток, выходил в Море Сэксен. Лорд Экториус правил своим королевством твердой рукой. Справедливый, великодушный, равно увлеченный и пирами, и боями, Экториус происходил из древнего рода римских офицеров-центурионов; оставили в роду след и два трибуна, служивших в прибрежных гарнизонах восточного побережья.

Экториус, как и его предки, следил за морем – не покажутся ли на горизонте темные корпуса вражеских кораблей, больше всего похожих издали на ножи.

Однако римский предок Блафф Эктор служил королю, а не легату; служба его считалась пожизненной, в отличие от двадцатилетних контрактов многих легионеров; вместо Митры он поклонялся Христу и чтил британских святых. Если не считать этих незначительных отличий, жизнь лорда Эктора мало отличалась от жизни его римских предков.

Крепость с каменными стенами располагалась в трех днях пути от места Собрания. Путь пролегал через холмы Эйлдон и уходил на северо-восток, к морю. Прекрасная поездка для Артура. Всю дорогу он провел рядом со мной, и дело не в дорожных опасениях. Он просто предпочитал знакомую компанию. Мы говорили о том, что видели на Собрании: о воинах, их мастерстве в обращении с разным оружием, различных стилях боя.

Артур отличался особой наблюдательностью, легко отличал по поведению лошади, какими удилами пользуется всадник, – от этого зависело, какие маневры и как он выполняет в бою, – из какого дерева изготовлено древко копья, для этого ему достаточно было один раз услышать, как оно ударяется о щит.

Наши с ним разговоры ничем не отличались от разговоров любого взрослого с любым восьмилетним пареньком. Разве что кроме того, что к своим восьми годам он прекрасно разбирался во многих предметах: легко читал и писал на латыни, неплохо говорил на этом языке, во всяком случае, священнослужители, даже из самых требовательных, хорошо его понимали.

Он также владел кое-какими ремеслами, прекрасно знал на практике деревья и кустарники, умел при необходимости их использовать, мог найти травы для приготовления простых зелий; съедобные дикие растения и места их произрастания, повадки зверей и птиц… и еще многое другое.

В том была моя заслуга. С самых первых дней, проведенных вместе, мы с Пеллеасом обучали мальчика всевозможным знаниям, заполняя его голову чудесами окружающего мира. И Артур, маленький Артур, учился решительно и прилежно.

Наверное, это у него от родителей. Он унаследовал силу и страстность Аврелия, а также быстрый ум Игерны. Щедрая доля бесстрашного упорства Утера иногда проявлялась как храбрость, а иногда – как ослиное упрямство.

А еще, подобно Аврелию, он отличался бесшабашностью, не огорчался поражениями и всегда стремился достичь невозможного. Впрочем, это стало заметно много позже. Вот и сейчас он меньше всего думал о собственной безопасности. Эта черта мне была знакома, ведь я немало времени провел в отряде Аврелия.

В любом другом случае это следовало бы считать небрежностью, а то и вовсе глупостью. Только не в случае Артура. Артур просто никого и ничего не боялся. За отвагой страх не различался. Но полное отсутствие страха – это не всегда хорошо.

Итак, мы говорили о Собрании, и о том, каким оно будет на следующий год. Я видел, что Артур был полон решимости извлечь максимум пользы из своего изгнания. Ему нравился Экториус, он уважал его как правителя и воина; он страстно желал учиться у него.

В сумерках третьего дня с запада по широкой извилистой долине мы вышли на Каэр Эдин. Впереди ждал затяжной подъем. Крепость стояла на выступе огромной скалы, возвышаясь над лучшей частью залива далеко внизу.

Каменные стены с деревянным частоколом поверху окружал глубокий ров. Вид стен говорил о том, что Каэр Эдин отразил немало сэксенских набегов – и выжил.

В свете огненного северного заката камень и дерево сияли, как бронза; крепость выглядела непобедимой. И хотя земля вокруг крепости казалась достаточно удобной – защищенной от волн открытого моря, – я знал, что климат северного королевства может быть суровым.

Над морем кружили птицы, на горизонте – пусто, от этого Каэр Эдин казался уединенным местом. На Артура вид тоже подействовал, он ушел в себя, и подъем прошел в молчании. Но стоило нам достичь вершины, как всякая тоска моментально развеялась.

– Мирддин! – воскликнул Артур, – Смотри!

Я подъехал к нему, и мы долго сидели в седлах, глядя на длинную извилистую полосу голубой воды. За заливом Мюр-Гуидан к самому берегу спускались лесистые холмы, крутые и темные. Далеко на севере виднелись дымки небольшого прибрежного поселения.

– Пианфаэль, – указал на него один из воинов. Он остановился рядом с нами, чтобы полюбоваться видом. – А за ним, – сказал он, махнув рукой на северо-запад, – Манау Гододдин. Сэксены всегда хотели там поселиться. Мы много раз сражались в Гододдине и, наверное, будем опять сражаться.

Воин двинулся к крепости и остальные поспешили за ним.

– Что ты думаешь о своем новом доме, Артур? – спросил я.

– Думаю, он мне подходит. Расположение еще более скрытое, чем у Каэр Трифан, больше похоже на Каэр Мирддин. – Он повернулся ко мне. – И не так далеко от Бедивера. Возможно, мы могли бы иногда видеться.

– Возможно, – согласился я. – Но добраться до Регеда и обратно непросто.

– Ну, может быть, когда-нибудь потом… – Он окинул взглядом темные холмы и залив, словно прикидывая, как бы добраться на Оркадские острова, а потом тронул своего пони.

На дворе, вымощенном камнем, нас уже ждал Экториус.

– Добро пожаловать, друзья мои! – воскликнул он, и странное эхо отразилось от камней. – Добро пожаловать в Каэр Эдин, последний аванпост Империи!

Так началось наше долгое пребывание на севере.

В ту первую ночь в Каэр Эдин Артур очень скучал по Бедиверу. Он плохо спал и рано проснулся, сам нашел дорогу в конюшню, чтобы посмотреть на своего пони. Убедившись, что с ним все в порядке, вернулся и медленно направился со мной в зал, где ждал Экториус.

– Мой сын, Кай! – с заметной гордостью представил лорд Экториус крепкого, коренастого юношу на несколько лет старше Артура. Мальчик нахмурился, не зная, стоит ли нам доверять. – Это Артур, – сказал Экториус сыну. – Он будет жить у нас. Прими его, сынок.

– Д-добро пожаловать, А-Арт-тур, – пробормотал Кай. Затем он повернулся и быстро поковылял прочь, приволакивая правую ногу.

– В младенчестве мальчик упал со скалы и сломал ногу, – объяснил Экториус. – Кость срослась плохо, и с тех пор Кай хромает.

Отец не словом не обмолвился о заикании, да и то, этот недуг проявлялся только, когда Кай волновался или тревожился. Лорд Экториус надеялся, что ребята найдут общий язык и им обоим станет повеселее.

– Парню здесь одиноко, – объяснил он. – Я думаю, они быстро привыкнут друг к другу. Да.

Мне тоже было интересно, как Артур поладит с угрюмым Каем. Но во всем мире не найти такой силы, которая могла бы подружить двух мальчиков против их воли, так что я оставил это на волю Провидения.

Как оказалось, дело уладилось довольно быстро. Позднее в тот же день Артур уговорил весьма сдержанного Кая показать ему земли вокруг крепости.