Текст книги "Время покупать черные перстни"
Автор книги: Степан Вартанов
Соавторы: Юрий Брайдер,Николай Чадович,Юлий Буркин,Андрей Курков,Таисия Пьянкова,Юрий Медведев,Евгений Дрозд,Борис Зеленский,Бэлла Жужунава,Александр Фролов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)
Долгие годы жил Алтан Галав Сандал-хан, владыка Среднего Тива, ни на шаг не выходя из своей огненной крепости, хото-мандал. Надоело это ему, да чиновники-советники нипочем не выпускали за ворота, стращали мангасом: мол, нападет и сразу съест! Протерпел Алтан Галав-хан еще год и наконец не выдержал, взмолился:
– Да сколько ж мне еще тут сидеть?! Разве затем я прибыл на землю?!
– Ну, так и быть, – согласился самый хитрый и умный его чиновник по имени Хастараа. – Сегодня, на удачу, как раз такой день, что выйти можно. Но ненадолго, а то…
Обрадованный владыка взлетел в седло и ринулся из крепости. Четверо его чиновников едва поспевали за ним! На северо-западе увидали они огромную гору, хан заставил коня взойти на нее и с восторгом оглядывался вокруг, засыпая советников вопросами. Все ему было ново, все удивительно…
Вдруг прекрасный олень с ветвистыми рогами о десяти отростках легко и стремительно проскакал мимо. Все вскинули луки и навострили стрелы, но Алтан Галав-хан предложил добыть оленя в состязании. Ничего не попишешь – пришлось согласиться.
Хан был хитер – он знал, что первый выстрел должен принадлежать ему, а значит, и добыча будет его – он-то не промахнется! Вот стрела просвистела и вонзилась в бок оленю!.. Но тот продолжал скок.
Понятное дело, тут все забыли не только про угрозу мангасова нападения, но и вообще про все на свете, кроме ускользающей, дичи. Однако не успели хан и его свита нагнать оленя, как, откуда ни возьмись, наперерез им вылетел какой-то светлоликий всадник и, одним ударом повалив оленя, выдернул из его бока стрелу и привязал ее к седельному ремешку своего коня. Тут и хан подоспел.
– Это моя добыча! – крикнул он, задыхаясь от злости.
– Добыча достается тому, у кого руки длиннее! – был дерзкий ответ.
– Но ведь оленя поразила моя стрела!
– Ну и что? А моя рука раньше коснулась его – значит, он мой!
Ни хан, ни неизвестный всадник не намеревались уступать, поэтому они соскочили с коней и схватились за добычу – один за голову, другой за хвост.
Чиновники хотели было разнять их, но известно: когда двое спорят, третьему лучше не мешать. И они только наблюдали, сочувствуя хану. А хан и его противник так разгорячились, что даже вспотели. И видят чиновники: на мочке уха незнакомца показалась крошечная дырочка…
Дырочка от серьги! Видать, она была замазана жиром, но вот в пылу схватки жир растаял, и…
– Да это женщина, мой хан! – вскричал Хастараа, который раньше других догадался, в чем дело. – Отпустите!
Едва услышав это, противник хана вскочил верхом и ринулся прочь, да так стремительно, что Алтан Галав-хан и все остальные нагнали его только возле незнакомого аил-хотона.
– Стой, кто такие? – сурово окликнули приехавших.
– Хан со свитой изволят ехать! – был ответ.
А этот аил-хотон принадлежал Дуулга-баяну, и богач принял именитых гостей с великими почестями. Усадив хана на ковер, начал угощать его всевозможнейшими яствами, расспрашивал, какой счастливый случай привел его сюда. Хан поведал о своем поединке с незнакомцем, оказавшемся переодетой красавицей, похожей ликом на светлое солнце, и Дуулга-баян покачал головой:
– Простите дерзкую девчонку, хан. Это моя дочь, Тувдэн Нима Осорма.
Хитромудрому Хастараа понадобилось лишь разок глянуть на своего повелителя, чтобы угадать его невысказанное желание, и он выпалил:
– Просим отдать вашу прекрасную дочь в жены нашему владыке-хану!
Однако Алтан Дуулга-баян хорошо знал цену и себе, и своему богатству, и своей дочери, и потому он важно покачал головой:
– На это я не дам согласия!
Но Хастараа был не тем человеком, который отступает после первого же слова «нет», и завел он хитрые и долгие речи: мол, каждому мужчине надо когда-то жениться, а каждой женщине – выходить замуж. И всем надо искать свое счастье, не упускать его! Таков закон от века. Вот если бы Дуулга-баян и его жена не сочетались когда-то браком, разве текла бы в этом аил-хотоне такая богатая, счастливая, сытая жизнь? Разве появились бы на свет их прекрасные дети? Пусть же все они живут так же богато и счастливо, как родители!.. И как бы между прочим добавил, что далеко не каждой девице выпадает удача стать женой самого хана…
Наконец Дуулга-баян сдался на эти льстивые речи, но уж от хорошего калыма за невесту он не намерен был отказываться.
– Дадим все что вашей душе угодно! – пообещали хан и его приближенные. И Дуулга-баян разошелся… Он потребовал тьму всяческого добра, начиная от драгоценностей и кончая девятью девять восемьдесят одной редкостью мира. А в числе их было названо девять рогатых мангасов…
На все Хастараа только кивал да поддакивал:
– Да, это у нас есть, и это есть… хорошо, и то найдем!
В конце концов советник Лувсан не выдержал, ткнул его в бок и с ужасом шепнул:
– Ты чего наобещал?! Да у нас не то что девяти рогатых мангасов – одного безрогого не сыскать!
– Погоди ты, – отмахнулся Хастараа. – Слова-то ничего не стоят. Нам лишь бы дочку его заполучить, а там уж как-нибудь рассчитаемся!
Дуулга-баян был покорен готовностью выполнять все его прихоти и сговорился с ханом, что тот приедет за невестой в новолуние четвертого месяца будущего года. И надумал Дуулга-баян что-нибудь подарить будущему зятю – что-нибудь такое, горловина чего обращена вверх, как символ ожидания счастья. Он совсем было решил отдать драгоценный чехол для чаши, который ему когда-то, еще в пору собственного жениховства, подарила мать невесты, да жена его спросила у дочери, не найдется ли у той подарка для хана.
– Как не быть! – ответила Тувдэн Нима Осорма и принесла… шкуру огромного быка, снятую с туши чулком, с торчащими рогами и хвостом.
Растерянная мать поволокла было хану дочкин подарок, да попалась на глаза мужу. Рассердился тот, закричал на жену, тащит, мол, всякую дрянь, позорит его! Жену побил, а Алтан Галав Сандал-хану преподнес-таки подарок своей тещи.
На том и распростились.
Увидала Тувдэн Нима Осорма уезжающих гостей и спрашивает мать, почему хан не взял ее подарка, не погнушался ли им?
– Это все твой отец! – пожаловалась мать. – Осердился, что я принесла какую-то ерунду, даже ударил меня…
Разгневалась Тувдэн Нима Осорма:
– Да ведь это не простая шкура, а чудодейный пожиратель мангасов! Она бы очень пригодилась хану, ведь суждено ему угодить в лапы этих чудовищ!..
– Где это видано, – хмыкнул ее отец. – Шкура какая-то! Мангасов даже мужи-богатыри одолеть не могут, а чтоб дохлая шкура…
– Смотрите-ка сюда! – приказала Тувдэн Нима Осорма.
Она произнесла «Туй!» – и плюнула на шкуру. Что это?!
Поднялась шкура, словно была не пустой кожей, а настоящим быком, и с такой силой ткнула в ногу Дуулга-баяна, что из раны хлынула кровь.
– Да ты что, дочка?! Отца убить вздумала? – запричитала едва живая от страха мать.
– Ничего страшного, – успокоила родителей Тувдэн Нима Осорма и заживила рану отца, едва коснувшись ее рукой.
А свирепый бык, повинуясь ей, опять сделался безобидной шкурой.
Вот какие чудеса могла проделывать эта девица! И множество тайн было ей ведомо. Так, лишь она одна знала день и час погибели мангасов…
Но до этого еще далеко, а потому и речь о том мы возобновим не скоро.
Вернувшись в свой хото-мандал, Алтан Галав Сандал-хан тотчас принялся созывать мужей-богатырей, дабы выступить против мангасов. Долго думал, где раздобыть коней для будущего войска. Наконец решил взять их у Дуулга-баяна, владельца тринадцатью десяти тысяч коней. Все-таки почти тесть – авось не откажет! Но Хастараа, услышав об этом намерении, только головой покачал:
– Дуулга-баян даже если дохлого козла кому-то подарит, горюет, как о большом убытке. Его надо вокруг пальца обвести… А вы заметили в его аил-хотоне молодца чернолицего? Сразу видно – силач могучий!
Оказалось, что Алтан-Галав-хан никого и ничего не видел, так был поглощен своим сватовством. Но сейчас он радостно встрепенулся: минуло уже три месяца, как он бросил клич, а еще ни один муж-богатырь не прибыл под его знамена.
– Не коней, так богатыря надо заполучить! – решил он, и хитрый Хастараа предложил:
– Давайте сперва потребуем у Дуулга-баяна пятнадцать тысяч коней. А уж потом посмотрим…
И Алтан Галав Сандал-хан послал к будущему тестю гонца с приказанием пригнать в хото-мандал табун в пятнадцать тысяч голов. Услышав такое, Дуулга-баян схватился за голову и рухнул наземь. День и ночь лежал он, невозможно было понять, жив он еще или уже умер. В конце концов гонцу надоело ждать, и он повернул коня. В крепости гонец все рассказал хану, и Хастараа закивал:
– Этого следовало ожидать! Сейчас пошлем за Хар Сандалом и скажем: если Дуулга-баян отдаст его, то коней требовать не будем. Увидите, все уладится!
Итак, гонец прибыл вновь, а Дуулга-баян все лежит на земле и жена причитает над ним. Тогда гонец громогласно объявил новое повеление хана, и Дуулга-баян, не открывая глаз, простонал:
– Этот чернолицый очень упрям и не больно-то меня слушается. Но если вам удастся его уговорить, я, так и быть, согласен…
И Дуулга-баян, к великой радости домочадцев, поднялся с земли.
Тогда спросили Хар Сандала и тот воскликнул:
– Вот это служба по мне! Да и конь мой, наверное, уже отдохнул и готов к дальнему пути.
И тут оказалось, что худой карий конек, который не тучнел, когда пасся в табуне на вольных травах, теперь, за пятнадцать дней, что его поили одной водой, раздался, набрался сил и волшебно преобразился!
На дорогу Хар Сандал решил хорошенько поесть. И попросил мать зарезать десяток баранов.
– Хорошо, что твой отец так богат! – сказала она. – И тебе никогда не придется голодать!
Конечно, Дуулга-баян был не очень доволен аппетитом сына, но вспомнил про пятнадцать тысяч коней… и смолчал.
Тем временем слуги сварили десять баранов, и Хар Сандал съел все – и мясо и отвар. А потом наказал брату своему Цагаан Сандалу помогать отцу, беречь скот и имущество, но не быть скупцом, делиться с бедными. И спросил сестру-вещунью: что ожидает его на службе у хана? Какой день для отъезда благоприятен? Тувдэн Нима Осорма погадала и ответила, что ему суждено стать богатырем – победителем мангасов, а ехать лучше завтра – таково расположение светил.
И вот Хар Сандал подскакал к ханской крепости и крикнул:
– Отворяйте ворота!
Стража, увидав чернолицее существо, страшно перепугалась и принялась гадать, человек это или мангас.
– Хээ, эцэг, чинь! – выругался Хар Сандал. – Знать, не видали вы мангасов! Придется изловить несколько штук, чтобы вы не путали их с людьми. А теперь пойдите-ка к своему повелителю и доложите: прибыл Хар Сандал, сын Алтан Дуулга-баяна!
Хан очень обрадовался и приказал отдать гостю всяческие почести. Хар Сандал, который и перед родным-то отцом не клонил головы, небрежно изобразил что-то вроде поклона хану. Владыка Среднего Тива пригласил его во дворец, предложил сесть. Раздался треск и грохот – словно земля сотряслась! Оказалось, Хар Сандал раздавил сиденье. И еще три сиденья не выдержали могучего богатыря. В конце концов со двора приволокли огромный камень, и только тогда Хар Сандал смог сидеть спокойно.
Алтан Галав-хан был в восторге, что к нему прибыл такой силач. Пожаловал ему титул богатыря государства, назвав Хар-баатаром, а потом провел его по своей небесной крепости, вокруг которой пылал красный огонь, достигавший облаков.
– Да! – восхитился Хар-баатар. – Здесь чудовищам не пройти. Только ворота надо укрепить. Ну а теперь я отправлюсь в путь – искать мангасов. Однако подкрепиться надо перед дальней дорогой.
– Чего бы вам хотелось? – засуетился Хастараа. – Такому богатырю, наверное, целую корову надо или барана? – Это он решил польстить Хар-баатару, но каково же было его изумление, когда услышал в ответ:
– Съем-ка я, пожалуй, пятьдесят баранов и двадцать волов!
И начался богатырский обед! Мясо едва успевали окунать в кипящие котлы и сразу подавали Хар-баатару. И тот не прерывал трапезы трое суток.
Наконец измученный Хастараа осторожно осведомился:
– Вы, наверное, очень давно не ели?
– Да, ведь отец мой, Дуулга-баян, скуповат. Всего какими-то десятью баранами накормил меня перед отъездом!
– А когда же вы снова изволите пообедать? – с ужасом спросил Хастараа, прикидывая, на сколько таких обедов достанет ханских табунов, но слегка успокоился, услыхав:
– Теперь три месяца в рот ничего не возьму. Только мне надо хорошо выспаться. Недолго – всего двадцать суток. И не будите меня ни в коем случае!
Он улегся и тут же заснул.
Нетерпеливый хан чуть ли не каждый день подсылал слуг посмотреть, что делает его баатар, но ответ был всегда один:
– Спит!
И спал Хар-баатар, и спал, и спал, и не нашлось человека, который осмелился бы прервать его сон, потому что, говорили, разбудивший не выдержал бы его гнева… И наконец-то минули двадцать дней, пробудился богатырь!
– Ну, надо поторапливаться в дорогу! – воскликнул он. – Вот только чаю выпью.
Никто не запомнил, сколько котлов он осушил, но длилось чаепитие целый день. Потом Хар-баатар обратился к Хастараа:
– Ты, мудрый и хитрый, подскажи, какой день благоприятен для поездки?
Оказалось, наступит такой день лишь послезавтра, и Хар-баатар опять предался отдыху… Но вот настал благоприятный срок, привели коня, и все с изумлением увидели, что это не карий конек, а хомхон златокрылый, с туловищем длиной в семьдесят аршин, с шеей в семь аршин. – конь, достойный своего баатара!
И тронулся Хар-баатар к северо-востоку, прямиком к мангасовым владениям, и конь его – хомхон в один мах перескакивал семь гор! И ехал так богатырь три дня и три ночи.
Ну, теперь настала пора познакомиться и с мангасами. Их владыку звали Лан-аа Ринжуу Намжил. Были у него сын по имени Гаарий Унчог и дочь, Галвин Сеерий.
Однажды утром проснулась Галвин Сеерий и чувствует: правое веко у нее подергивается, в правом ухе звенит, в правой ноздре щекотно, да так, что чихать хочется.
«К чему бы это?» – призадумалась она. Погадала, как это принято у мангасов: пальцами посучила, по ногтю щелкнула, – и ахнула:
– Да ведь к нам едет Хар-баатар, богатырь Алтан Галав Сандал-хана! Вот удача! Я, правда, замуж за хана мечтала выйти, но коль уж богатырь совсем рядом, так какая мне разница? Пойду встречать жениха!
И принялась Галвин Сеерий прихорашиваться. Свое рябое, косоглазое лицо она желтой глиной намазала, а сверху белой глиной покрыла. Посмотрелась в воду, увидала, что лицо ее стало белым, как яшма, – и осталась очень довольна. Вот только волосы у нее были раскосмачены – ведь Галвин Сеерий с самого рождения их никогда не причесывала, – поэтому она выбрала дерево ветвистое, вырвала его с корнями и намотала на него волосы, чтобы не торчали. Опять погляделась в воду – и решила, что краше ее нет на свете, не стоит и искать!
И пошла она навстречу тому, кого выбрала в мужья. А тот, не ведая, какая участь ему уготована, увидал ее – и глазам своим не поверил:
– Что это за чудище?! Человек, зверь или мангас? Захихикала Галвин Сеерий, заиграла косыми глазками:
– Я не просто мангас, а дочь владыки мангасов! Хочется мне тебя в мужья взять, Хар-баатар!
Услышав такое, Хар-баатар без раздумий махнул своей черной булавой, но Галвин Сеерий успела увернуться, и булава только скалу раздробила.
– Ну и шуточки у тебя, удалец! – захохотала дочь владыки мангасов.
А ведь Хар-баатар и не думал шутить. Рассвирепев, он поднял коня на дыбы и, взметнув булаву, на сей раз не промахнулся – угодил прямо в грудь насмешницы.
Та закричала, запричитала, но смекнула, что Хар-баатар сейчас в третий раз ударит – и конец ей придет. Простилась она с надеждой выйти за него замуж и решила погубить его. Но только начала она собирать злые заклятия, как сгустились над нею тучи небесные – и средь них показался Шагжамуни, владыка Калпы. В левой руке он держал чудодейственную чашу-бавар, а в правой сжимал очир, магический жезл, символ власти, символ Будды.
– А ну-ка, успокойся, Галвин Сеерий! – сурово сказал он, и дочь мангаса покорно склонила голову, на которой торчало дерево:
– О владыка Калпы, я и не шевельнусь! Что изволите приказать?
И Шагжамуни изрек:
– Если только ты тронешь этого великого богатыря, тебя поразят все громы небесные разом!
Шагжамуни хотел было уничтожить Галвин Сеерий на месте, накрыв ее чашей-бавар, но счел этот поступок недостойным владыки Калпы. Да и надобности в том уже не было: Галвин Сеерий исчезла, будто ее никогда и не существовало. Тогда Шагжамуни повернулся к Хар-баатару:
– А ты будь в другой раз поумнее. Даже Галвин Сеерий сильнее тебя, а уж о владыке мангасов и говорить нечего. А ведь тебе предстоит их победить. Надейся не только на силу, но и на хитрость, не будь таким вспыльчивым – это говорю тебе я, твой Учитель. Мой взор следит за тобою везде, где б ты ни был. Если настигнет тебя беда, скажи: «Шагжамуни, Учитель мой! Ом мани падме хум!» [28]28
Ом мани падме хум – великая мистическая мантра (магическая формула) буддистов, все составные которой – символы разных ипостасей Будды: охранительная молитва: «Да пребудет с тобою благополучие!»
[Закрыть]– и я тотчас приду на помощь.
Смирил Хар-баатар свою гордыню и склонился перед Учителем. Тот пожелал ему удачи и благополучия и вновь вознесся на небеса, а богатырь отправился своим путем и ехал еще три дня и три ночи. И до странных же мест он добрался! Горы там вершинами вниз стоят, а вокруг богатыря вьется птица-сорока и твердит на человечьем языке:
– Да это Хар Сандал, сын Алтан Дуулга-баяна, приехал! Отведаю плоти его, кровушки его отведаю!
Хар-баатар подумал, что, пожалуй, это мангасовы владения, да и сорока, конечно же, не сорока, а мангас, обратившийся птицей: хоть и бурчит недовольно, но ничего не может поделать с пришельцем – сил не хватает.
Тем временем за поворотом обнаружились преогромные дыры в скале – то ли пещеры две, то ли одна сквозная. А блестела скала так, будто была сделана из чистого серебра.
Призадумался Хан-баатар и сказал свому коню:
– Хоть внутри у тебя трава пережеванная, хоть снаружи ты шерстью покрыт, знаю: конь – существо разумное. Говорить не умеешь, но мои слова понимаешь. Вот и настало время показать, на что мы с тобою горазды. Наверняка не скала это из серебра, а мангас! Давай-ка разведаем его нутро! – Он пришпорил скакуна, и тот влетел в пещеру, которая… оказалась пустой. Проскочил конь пещеру насквозь, выскочил сквозь другое отверстие, и с досады Хар-баатар ударил по стене палицей. Послышался не то звон, не то стон.
«Вот диковина! – удивился Хар-баатар. – Возьму-ка скалу с собой, подарю хану в знак того, что и вправду побывал во владениях мангасов. Поставим ее против дворца, и пусть всякий для потехи бьет ее, стонать и звенеть заставляет».
Поднатужившись, он оторвал скалу от земли и взвалил на коня. Но тут же передумал: «Нечего такую тяжесть таскать, заберу на обратном пути». Приметил он местечко, где росли три тополя, и пристроил блестящую скалу на развилках деревьев, а потом двинулся дальше.
Совсем недолгое время прошло, как увидел Хар-баатар еще одну диковинную скалу с пещерою. Соскочил он с коня и говорит:
– Не покидай меня, верный конь! Без тебя пропаду, мангасам в добычу достанусь!
Вошел юноша в пещеру крадучись и видит: сидит там рогатое чудовище, громко всхлипывает. Это был мангас, Хар-баатар сразу догадался, хотя тот и сидел спиной к нему. Не раздумывая, набросился на него богатырь, свалил одним ударом, оседлал и пребольно отшлепал, да так, что мангас заголосил. Заголосить-то заголосил, однако, посучив пальцами и щелкнув по ногтю, быстро узнал, кто был его обидчиком и какого он рода. И решил провести богатыря.
– Ой, ой, кто это меня бьет, кто лупит? – завопил жалобно.
– Хар-баатар, сын Алтан Дуулга-баяна! – был горделивый ответ.
– Ой, ой, да где ж это видано, чтобы племянник родного дядю обижал? Ведь я старший брат Алтан Дуулга-баяна, что владеет тринадцатью десятью тысячами коней на южном склоне горы Сумбэр!
– Все правильно, таковы табуны моего отца и живет он именно там… – растерялся Хар-баатар.
– Было время, и я водил на водопой ваши табуны… А потом не поладил с братом и сюда подался! До чего же я рад тебе, племянник!
Но богатырь все еще посматривал недоверчиво, и мангас, украдкой погадав, сообщил, что знал и матушку Хар-баатара, а зовут ее, мол, Нанагэрал Цогт-хатан. Этими словами он расположил к себе юношу, не ведавшего о хитрости мангасов.
– Прости, дядя, что ненароком побил тебя. Экая незадача!
– Ничего, племянник, всякое бывает в жизни. А теперь расскажи, что привело тебя в эти земли, не могу ли я чем-то помочь тебе?
– Мне-то самому ничего не нужно, а вот хану я должен привезти двух рогатых мангасов.
– Ну, это проще простого. Только для начала отдохни в моем жилище, наберись сил.
Мангас завел богатыря в свое обиталище, и тот с отвращением увидел, что всюду валяются человечьи кости, полуоглоданные трупы, кругом лужи крови…
– Что это значит?! – вскричал он в ужасе.
– Да ты понимаешь, – начал плести мангас, – живу ведь я среди чудовищ… А сказано: чью воду пьешь, того и обычай исполняй. Вот я и…
– Нет, моему дяде не следует питаться мертвечиной! Вы поедете со мною и начнете жить как все люди! – велел Хар-баатар и, выскочив из смрадной пещеры, прилег отдохнуть перед новыми подвигами.
А его мнимый дядя, очень довольный, твердил:
– Отдохни, племянничек! Шутка сказать – целый месяц путешествуешь! Спи, а я тебя постерегу от чудовищ.
Только Хар-баатар уснул, как мангас – а имя его было Марву Осор – бросился к его коню, надеясь ускакать подальше от могучего богатыря. Но не тут-то было! Конь забился и не подпустил к себе лютого всадника. Обескураженный мангас бродил туда-сюда, обдумывая, как бы скрыться, да вдруг одолела его нестерпимая жажда. Он крадучись подошел к Хар-баатару и сперва осторожно лизнул его горло, но понял, что богатырь крепко спит, и присосался к его крови!
Именно в это время у Шагжамуни, восседавшего на небесах, задергалось веко, а в ушах послышался стон. Он погадал – и увидел спящего богатыря, а рядом мангаса, впившегося в его горло.
И сказал Шагжамуни своему ученику Бадмагаатагу:
– В Нижнем мире, на земле, снова беда! Мне придется опять туда снизойти, а ты побудь здесь, подожди меня. Да затвори пещеру, не то и сюда мангасы доберутся, съедят тебя.
Бадмаагаатаг взмолился, чтобы Учитель взял его с собой, но Шагжамуни уже исчез. Опечалился Бадмаагаатаг: «Сколько себя помню, ни разу Нижнего мира не видел. Держит Учитель меня взаперти!» И, распалив себя злобой, начал он толочь камень для сор залах [29]29
Сор залах– один из видов магического оружия в тибетском и монгольском ламаизме, пирамидки различного размера. В зависимости от того, какому богу посвящен, сор считается средоточием его магических сил. После свершения церемонии «бросания сора» в нужном направлении эта сила высвобождается и начинает действовать против врага.
[Закрыть], чтобы сгубить Учителя и освободиться от его власти.
А между тем Шагжамуни опустился на землю и провозгласил, да так, что почудилось, будто средь бела дня грянул гром:
– Марву Осор! Убери свой поганый язык!
Марву Осор, увидев владыку Калпы, едва не сдох от ужаса. Ведь в руках у Шагжамуни была чаша-бавар, а если ее перевернуть, то мангас расплавится, как жир в пламени костра. И он залепетал:
– Да я нечаянно… Проголодался, не утерпел – ну и разочек лизнул горло Хар-баатара…
– Больше не смей! – сурово велел Шагжамуни. – Сойди с дурной тропы и следуй отныне дорогой добра!
Мангас торопливо поклялся, что так и сделает, и поскорее убежал с глаз долой. Но он нашел удобное укрытие и принялся наблюдать, надеясь, что уйдет же когда-нибудь Шагжамуни…
Тем временем владыка Калпы разбудил Хар-баатара и поведал, как рогатый мангас обвел его вокруг пальца и едва не погубил.
А потом сказал:
– От одной опасности я тебя избавил, но надвигается другая, куда более грозная! Скоро повстречается тебе сын Марву Осора – мангас Суунаг Цагаан. Телом он тебя втрое больше, а уж про силу и говорить нечего. Однако умом не вышел, обхитрить его проще простого. Ты ему скажи: «Мы с тобою – оба могучие богатыри. Настал час узнать, кто кого одолеет. Но если мы будем просто так биться, то зря проведем семь дней и семь ночей. Давай поступим так: ты ударь меня трижды – что есть силы! – и если я испущу стон, можешь тотчас сожрать меня. Но если я ударю тебя трижды и услышу твой стон, ты дашь клятву стать недоуздком моего смирного мерина, седлом для неоседланного коня, будешь исчезать, где я замахнусь, и появляться, где я помашу!» И мангас с тобою согласится.
Вслед за тем Учитель дал Хар-баатару три обруча и велел надевать их на голову перед каждым ударом. Хар-баатар поблагодарил владыку Калпы, и Шагжамуни удалился.
Он вознесся на небеса и первое, что увидел, был его ученик, совершавший обряд сор залах.
– Ну и что же ты делаешь? – полюбопытствовал Учитель.
– Ничего особенного! – смешался Бадмаагаатаг, застигнутый врасплох.
– Нет, вот это что такое? – указал на пирамидки Шагжамуни.
– Да так, игра и больше ничего.
– Игра?.. Так вот в какие игры ты начал играть! Говори правду!
– Это я… колдовал, чтобы мангас вам не повредил.
Но Шагжамуни не поверил, и Бадмаагаатаг признался, что был так обижен на Учителя, и вот…
Учитель был велик и мудр, а потому не бранил ученика и не наказывал его. Каждый может предаться обиде, даже бессмертные боги гневаются и сердятся порою! И он утешил Бадмаагаатага:
– Не тревожься, настанет время и твоего выхода на землю, когда сгинут мангасы. И будет это совсем скоро!
А Шагжамуни знал, что говорил.
