Текст книги "Время покупать черные перстни"
Автор книги: Степан Вартанов
Соавторы: Юрий Брайдер,Николай Чадович,Юлий Буркин,Андрей Курков,Таисия Пьянкова,Юрий Медведев,Евгений Дрозд,Борис Зеленский,Бэлла Жужунава,Александр Фролов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)
– Таким образом, я нашел Шарлотту совсем не там, где вы предполагали, граф!
– Где же, черт побери?! – Граф принялся подозрительно отпивать малюсенькими глоточками черный кофе по-турецки из чашечки тонкого и прозрачного китайского фарфора «Ивовый узор», таким утонченным способом приводя себя в состояние безудержной ярости.
– В морге. И я догадываюсь, кто ее пришил!
Граф вскочил из-за табльдота и нанес сыщику сокрушительный удар накрахмаленной манжетой.
Граф Бронтекристи, «Убийство в морге»
– Что ты собираешься делать, сумасшедший? – вопрошал Рассудок. – Перед тобой – логово самого опасного хищника на Полинте. Догматерий – сосунок по сравнению с Фингалом! Ты добровольно лезешь в капкан, у открытой дверцы которого стоит прекрасная зазывала в блузке с рукавами «летучая мышь»!
– Вперед, вперед! – стучало Сердце в ритме скерцо из популярного сублимоцартовского цикла «Ингредиенты жизни». – Константа ждет!!!
Сторож на входе грубо потребовал пропуск, на что Виктор предъявил.
– Убедительно! – согласился сторож, заглянув в дуло «Уби Вальтера». – Весьма убедительно!
Он торопливо заклеил асептическим лейкопластырем из настенной аптечки рот, дабы не поддаться искушению позвать на помощь, и слезно умолял глазами привязать его к стулу.
Гулко стучало Сердце. Гулко цокали башмаки охотника. С гулом пульсировала кровь в Мозгу.
Виктор подбежал к шахте скоростного лифта: печально гудели тросы, унося в неизвестное главаря банды и копию жены. Ждать, пока лифт опустится по вызову, было невыносимо, и Виктор побежал по лестнице, ориентируясь по звуку, полагаясь на удачу, прыгая через семь ступеней.
Кабина с распахнутой дверцей стояла на площадке шестого этажа. С площадки видна была дверь, массивная, под мореный дуб, с надписью на бронзовой дощечке «ШЕФ». У двери неприступным бастионом возвышался массивный же, двухтумбовый письменный стол с батареей разнокалиберных телефонов – здесь держала круговую оборону верная секретарша, готовая грудью защищать хозяина и интересы фирмы. Но сейчас крутящееся кресло за столом пустовало – должны же и секретарши когда-нибудь спать дома…
Дверь резиденции Шефа была чуть приоткрыта. Это сразу не понравилось Джонгу. Он знал из опыта: полуоткрытость – свойство идеальной ловушки. Запертая дверь вселяет подозрение, открытая настежь – пройдешь мимо и не обратишь внимания, ибо человек психологически тяготеет к таинственному, в этом догматерий абсолютно прав, а какие секреты там, куда каждый при желании может заглянуть? Иное дело дверь приотворенная – она вынуждает действовать, принимать решение: войти или пройти, зажав свое любопытство в кулак?
Из-за двери доносились голоса. Точнее, два голоса. Хриплый клекот прожженного филина и нежное щебетание полевой пичуги. Виктор поставил скорострельную машинку на боевой взвод и решительно шагнул в полумрак.
В просторном помещении, освещенном лишь слабым отблеском неона с улицы, на фоне одного из окон охотник увидел силуэт, столь милый Сердцу. Виктор сделал несколько осторожных шагов. Вдруг за спиной оглушительно хлопнула входная дверь, будто великану дали пощечину за Дюймовочку. Тут же вспыхнул ослепительный свет, а на окна с лязгом опустились металлические жалюзи.
Виктор огляделся. Интерьер кабинета был, что называется, стилем в ампир. Вся мебель – с прокрустацией. Стол выглядел эшафотом, стулья напоминали электрические, люстра свисала декоративными наручниками. Даже для росписи стен применяли две краски: обожженную кость и общий сепсис. Но самое главное, отчего сердце чуть не сделало сальто-мортале, – человека в двухпалубном костюме не было!
Полевая пичуга продолжала как ни в чем не бывало щебетать, а филин – ей вторить. За филина соловьем заливался обыкновенный переносной магнитофон! (Квадрофония, четыре дорожки, пять скоростей, обратные запись и воспроизведение, сквозной канал, время звучания одной кассеты – 180 минут.)
– Ха-ха-ха! – раздался гомерический хохот, усиленный динамиками, развешенными вдоль стен, и заглушивший кассетник. – Знаменитый охотник попался как кур в ощип, клюнув на подсадную утку!
Виктор всмотрелся в предмет своей невольной страсти. Голос из динамиков был прав. Как он, не первый год женатый, мог спутать эти нахальные болотные гляделки с нежными изумрудами глаз настоящей Константы, а раздражающий нервный тик принять за томительное дрожание голубой жилки на виске любимой? Непостижимо, но, как говорится, и на старуху…
Да, пичуга оказалась не беззащитным существом, как ему померещилось на хомодроме, а механическим попугаем… Но не стоит предаваться унынию! Охотник разбежался и попытался с налету высадить дверь, но та невозмутимо снесла оскорбление действием…
– Ха-ха-ха! – продолжали надрываться динамики. – Того, кто пришел сюда без официального приглашения, обычно выносят через черный ход, и не иначе, как вперед ногами!
– Так просто меня не взять, Фингал проклятый! – огрызнулся Виктор, не особенно надеясь, что будет услышан. Если бы надеялся, снабдил бы имя бандита куда более сочными и многоэтажными эпитетами, почерпнутыми из долголетнего общения с Кондратием Викентьевичем.
– А куда ты денешься? – Бандит тем не менее все услышал. – Стены здесь из армированного бетона, на окнах – металл, дверь птурсом не вышибить, пробовали. А ключик от твоей клетки у меня в кармане. Когда я взялся за вашу ликвидацию, она мне показалась легкой задачей. Тем паче, что я накопил достаточный опыт в подобных делах. Все время я надеялся: вот-вот, еще одно усилие – и с вами будет покончено. Надо отдать вам должное: нюх на опасность у вас просто потрясающий! Попортили мне крови! Чего стоил один бой с геликоптером! Даже я пришел в восторг! В моей практике еще не было случая, когда потенциальный мертвец избежал уготованной участи, а ты лихо, по-молодецки, сшиб лучших асов и даже глазом не моргнул!
– Значит, поединок с вертолетом был подстроен? – начал прозревать Виктор.
– А то как же! Мои люди шепнули Красотке пару слов, и той ничего другого не оставалось, как выбрать в Рыцари нужную мне кандидатуру! А взъерепенилась бы, – пожалуйте, милая, на антидопинговый контроль! Каждая уважающая себя восемнадцатилетка втихомолку берет уроки красноречия у опытных демагогов, дабы наверняка охмурить ручную кладь, и Красотка – не исключение! Подобные деяния запрещены правилами и строго караются!
– Почему вы так упорно желаете моей смерти?
– Так и быть, признаюсь. За твою голову хорошо заплатят сегодня вечером.
– Как вечером, уже ночь.
– Ночь следующих суток, дорогой. Не отрицаю, ты мне глубоко симпатичен, но НАШЕ ДЕЛО превыше всего, даже моих симпатий! Синдикат обязан выполнить взятые на себя заказы, а я, как шеф…
– Главарь бандитов Фингал с Подсветкой и Шеф синдиката – одно и то же лицо?
– Ну зачем же так грубо? Главарь бандитов… Фи! Я возглавляю рентабельное предприятие, широко известное в деловых кругах. Заказчики платят, синдикат обеспечивает универсальный сервис: хотите вскрыть чужой сейф – пожалуйста, перебить строптивцу пару-другую конечностей, чтобы не перебегал дорогу в неположенном месте – что может быть проще, убрать нежелательного свидетеля – к вашим услугам! Причем услуги – по таксе, никакой отсебятины… Правда, приходится следить, чтобы в сферу универсального сервиса не проникали дилетанты из провинции – ну что может понимать неотесанная деревенщина в ценах на вооруженный грабеж среди бела дня или, скажем, в очистных мероприятиях в подвалах столичного банка?! На вас, милые друзья с Земли, была подана предварительная заявка, а сумма за выполнение заказа такова, что я просто не мог отказаться!
Теперь все стало на место. Кому-то на Полинте очень мешали Джонг и Зурпла, и этот кто-то нанял Фингала. Виктор задумался.
Умирать, честно говоря, не хотелось. Инстинкт самосохранения заставил Мозг лихорадочно искать пути к спасению. Выход должен быть! Выход был, и Мозг его нашел: любым способом нужно было продержаться до рассвета! Кондратий обещал быть к утру на ногах, а слово свое он держать умеет! Судьба теперь зависела от смекалки Последней Инстанции!
А пока рассвет не наступил, следовало тянуть время! Как угодно, но тянуть… Кажется, Фингал не прочь пофилософствовать?!
– Раз я осужден без права на амнистию, хотелось бы узнать, будет ли исполнено мое последнее желание?
– Будет! – заверил Шеф. – В разумных пределах. Если речь пойдет не о помиловании, подаче апелляции и прочих процедурах, могущих подорвать финансовую политику синдиката!
– Понимаю, – притворно вздохнул Виктор. – Мое последнее желание не имеет ничего общего с юридическими уловками – оно гораздо прозаичнее, я всего лишь прошу назвать имя настоящего убийцы! Того, кто заплатит сегодня вечером!
– Рад вам помочь, да сам не знаю. Во всех бумагах заказчик именуется Инкогнито, под псевдонимом Человек в Черном.
– Разве можно заказать убийство анонимно?
– Можно. Хотя я обычно этого избегаю, но сумма столь велика… Добавлю одно: пусть мне неизвестно имя заказчика, я имею в виду настоящее имя, тем не менее мы встречались. Здесь. В этом кабинете. Но он скрыл свое истинное лицо под полумаской. Скажу больше, его голос, несмотря на оперативное изменение обертонов, показался мне знакомым… На досуге я иногда посещаю клуб Одиноких Сердец некоего отставного сержанта. У меня сложилось твердое убеждение, что похожий голос я мог слышать там…
– Очень хотелось бы поговорить по душам с Человеком в Черном. Ох как хотелось бы…
– Боюсь, ваше желание неосуществимо!
– Почему?
– Потому, что начинается на «у»! Убью я тебя вскорости, охотник.
– Ну, это мы еще посмотрим! Сдаваться без борьбы я не собираюсь. В противовес вашему утверждению у меня есть несколько весомых аргументов с высокой начальной скоростью. Надеюсь, запасные обоймы убедят вас не поступать опрометчиво!
– Ха-ха-ха! – заливисто загрохотало под потолком. – Честное благородное слово, ты мне нравишься! Ну посуди сам, разве твой, пусть и разящий без промаха, пулемет может стрелять сквозь бетонные стены? Мои же автоматические снайперы простреливают каждый кубический дюйм в этой комнате и могут поражать живую мишень на звук биения сердца, тепловое излучение, запах пота, стоит только нажать определенную кнопку. В свое время мой предшественник Пли Вумниц весьма неосмотрительно поручил именно мне оборудовать свой кабинет подобными сюрпризами на все случаи жизни – покойный слыл большим шутником…
– В это я готов поверить! – горячо воскликнул Джонг. – Но никто меня не убедит, что утонченный завсегдатай клуба Одиноких Сердец способен спокойно преступить основной закон… Нет, никогда не поверю!
– Я преступил все мыслимые и немыслимые законы Полинты! – В голосе Фингала с Подсветкой зазвучала нескрываемая гордость. – О каком, извините, законе идет речь?
– Об основном законе детективного жанра! – Виктор полез в карман за печатным словом в пестрой обложке, как будто этот сомнительный довод мог послужить доказательством его правоты.
– Если меня не подводит память, – язвительно произнес Шеф синдиката, – такого закона нет в уголовном кодексе?!
– Да, такого закона в кодексе нет, зато он непреложен для действующих в детективе лиц, – убежденно заявил охотник, – а с момента аудиенции в Президентском дворце нет никаких сомнений в том, что мой товарищ и я – главные герои заправского детектива, в котором есть все: погони и перестрелки, драки и покушения, а главное, без чего не может обойтись ни один детектив, жгучая тайна Человека в Черном… Тайна, которую не могли приоткрыть даже вы! Основной закон детективного жанра гласит (Виктор скромно потупил глаза) – герой не должен погибать в середине повествования! Иначе получится не захватывающее чтиво, а банальный производственный роман с хэппи эндом в качестве успешного завершения вашим синдикатом финансового года! Представьте себе на мгновение, что вам попадает в руки «Ромео и Джульетта», где вместо традиционного финала вас начинают пичкать нудным описанием свадебной церемонии в снятой до полуночи таверне, и сколько выложили Капулетти за подвенечное платье, и как доблестный наряд блюстителей порядка пытался урезонить дебоширов в лице жениха и брата невесты в курительной комнате для дам! Уф!!! Нет, что ни говорите, законы жанра обязывают!
– Согласен, картина, нарисованная тобою, убедительна, но кто сказал, что именно сейчас – середина детективного повествования?
– Вы! – торжествующе ответил приговоренный.
– Я?
– Да, несколько минут назад вы заявили, что Человек в Черном придет платить вечером, а сейчас, – Джонг посмотрел на часы, – далеко не вечер!
– Действительно. Ладно, уговорил. Поживи малость… Тем более, что беседовать с тобой совсем необременительно. Напротив. Не поверишь, иногда так и тянет плюнуть на все и завязать! А посоветоваться не с кем, – разоткровенничался Фингал. – Кругом шакалы, и смотрят на тебя волком! Разве понять им мятущуюся душу? Ни-когда. Ни за что. А ты, мой крестничек, человек свежий, с пониманием… Вот я и говорю, устанешь как собака от всех этих дел, выкручивания рук и копания ям, закроешь глаза – хочется резко и круто изменить статус-кво! А ведь как я начинал… Хочешь послушать? Тогда вот тебе
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА,
КОТОРЫЙ, НЕВЗИРАЯ НА ТЕЛЯЧЬИ НЕЖНОСТИ,
СТАЛ ЗОЛОТЫМ ТЕЛЬЦОМ
Родился я в приличной семье: мама музицировала на фортепьянах, папа торговал на черном рынке. Они часто ожидали потомства, но что с ним делать потом, не знали. В результате естественного отбора из всех чад остался я один. К этому времени папа связался с дурной компанией и стал выдавать продаваемые пирожки с зайчатиной за патентованное средство против зачатия. Все шло хорошо – пирожки пользовались повышенным спросом у широких слоев населения до тех пор, пока одна любознательная дамочка не поинтересовалась, когда пирожки надлежит принимать: до или после? Папа возьми да и ляпни: «Не до и не после, а вместо!».
Получив инвалидность, папа перешел на неумеренное потребление ячменного пива… Мама стала часто болеть, фортепьяны пришлось продать. До сих пор перед моими глазами маячат папины костыли, которыми он преподавал основы этики и почтение к родительским наставлениям тогда еще неокрепшему организму своего единственного отпрыска. После папиной скоропостижной кончины мама перестала болеть, потому что деньги кончились. А в долг подпольный тотализатор не позволял играть никому, даже вдовам.
Жить в родительском доме стало совсем невмоготу, и я был вынужден отправиться на ускоренные курсы извлечения ценностей. Стипендии нам не платили – перебивались на пододежном корме. Успевал я хорошо: от мамы мне достались музыкальные пальцы, от отца – умение лезть в чужой карман не за словом, а за чем-нибудь более материальным… Вскоре я очутился в колледже, готовящем кадры для замещения вакансий в исправительных домах, – туда меня приняли без экзаменов за выдающиеся успехи на курсах и умение быстро уносить ноги – колледж гордился своей легкоатлетической командой. У меня где-то сохранилась даже полосатая майка, эх, юность, юность… Я без задержек брал один барьер за другим, но когда преодолевал звуковой, услышал в непосредственной близости полицейскую сирену и понял – пора завершать учебу и поступать в синдикат простым заместителем директора. Потянулись годы упорного труда, наполненные одним желанием: прочно утвердиться на самом верху административной лестницы. Потом и это было достигнуто, но сердце не успокоилось… Видимо, так уж мы устроены – ничто не дает полного удовлетворения гордыне: ни власть, ни слава, пусть даже в узком кругу ограниченных людей, ни деньги…
Потом все надоело. Одно время хотел уйти в родной колледж на преподавательскую работу, звали на кафедру прикладного вымогательства… Но как подумаю, до какого маразма бездарные мои помощнички без меня синдикат доведут, – сердце кровью обливается! Вот и приходится тянуть лямку, несмотря на искреннее сопротивление души.
Одна радость в жизни – общение с интересными людьми. Вроде тебя. Заманишь такого в ловушку, наговоришься всласть – потом, конечно, извини, пришьешь!
Кстати, зачахли мы здесь на Полинте без свежих анекдотов! Уж не обессудь, уважь старину Фингала! Разные там байки – все равно что целительный бальзам для моей души…
Трудно было придумать более неподходящее занятие перед смертью, но выбирать не приходилось – Виктор принялся «травить»!
С ловкостью профессионального фокусника охотник вытаскивал из памяти одну занимательную историю за другой, думая только о том, что минуты бегут и спасение приближается…
Для затравки он начал с любимой серии про телепатию, а продолжил зубопротезными. Фингалу особенно понравилось про вставную челюсть и каминные щипцы. Он чуть не рыдал от смеха, так что динамики задребезжали, и все повторял:
– Значит, тащите валидол, сэр, ха-ха-ха… Без валидола мне труба, о-хо-хо!..
– Он заманил ее в сырой подвал старинного морга и гнусно потребовал, чтобы она отказалась от своей доли наследства. Шарлотта гневно отвергла наглые притязания, и тогда он запер ее в Золотой Саркофаг, который вовсе не был переплавлен и переправлен за границу. Но злоумышленника подвела спешка – он чувствовал мое дыхание за спиной. Когда я открыл массивную крышку, Шарлотта еще дышала. На ладан. Из ее обессиленных уст я и услышал…
– Врешь, лягаш! – На бесновавшегося графа было жутко смотреть – он чуть не разломал под собою скамью подсудимых. – Шарлотта отбросила когти, не отходя от кассы. И ничего никому не могла рассказать!
– Уведите! – приказал полицейским Ридикюль Кураре. – Надеюсь, высокий суд слышал, как граф только что сознался в совершенном злодеянии?!
Граф Бронтекристи, «Убийство в морге»
Виктор яростно сражался с непреодолимым желанием лечь спать. Хоть на сдвинутые стулья, хоть на дубовый и, наверное, очень жесткий эшафот, хоть на ковровую дорожку с вытканной на ней картиной крестного пути на Голгофу. Запас анекдотов давно истощился. Глаза смыкались, но язык продолжал машинально поддакивать Фингалу, который беспрестанно толковал за жизнь и очень обижался, когда его не слушали.
Внезапно раздался резкий щелчок, и шеф синдиката замолк на полуслове. Наверное, бандит решил, что отсрочка приговора закончилась. Виктор глянул сквозь жалюзи – рассвет еще не наступил… Вот-вот заговорят автоматические снайперы… Почему-то в эту минуту охотника больше всего заботило, повредят ли они при обстреле псевдо-Константу, у которой два часа назад кончился завод? Она давно перестала щебетать и только качала головой, словно раскаивалась в содеянном…
Минула секунда, другая… Не стреляли.
Джонг проанализировал ситуацию. Тянет гад, измывается! Ощущение не из приятных. Будто стоишь голым на людной площади и срам прикрыть нечем!
Щелкнул замок. Межзвездный Охотник прицелился. Но в кабинет вкатился человек, подталкиваемый в спину «Уби Вальтером» Зурплы. Кондратий сдержал слово и выздоровел досрочно!
– Вычислил я все-таки поганца! – весело сказал Последняя Инстанция.
Несмотря на заметную хромоту, вид у него был довольный, в отличие от шефа синдиката, у которого было такое кислое выражение, что, если бы к его лицу поднесли лакмусовую бумажку, она не выдержала бы и покраснела. Еще никто и никогда не осмеливался обзывать шефа поганцем, но, как известно из теории вероятностей, любое возможное событие когда-нибудь становится достоверным.
– Как ты меня нашел?
– Не так быстро, как хотелось бы, но… Излагаю по порядку. После того, как ты ушел на хомодром, горничная навела в холле чистоту и принялась меня окружать, сам понимаешь, заботой и вниманием. Предплюсна не давала мне покоя, и сердобольная девушка предложила это дело переспать. Я всегда стоял за контакты с сестрами по разуму. Особенно если сестры не лишены милосердия и миловидности. Но заснуть не удавалось – в голову лезли черные мысли… Тогда девушка включила цветное снотворное. Пощелкала переключателями каналов: гляжу – на экране знакомое лицо. Гражданин Президент собственной персоной! Телекамера панорамирует – ба, еще одно очень знакомое лицо! В сопровождении гораздо менее знакомого лица, которое и лицом-то можно назвать с большой натяжкой. И тут спортивный комментатор оповещает, что очень знакомое лицо сейчас сразится один на один с драконом! Разве я мог остаться равнодушным? Хочу сразу отметить: в роли Ланселота ты смотрелся убедительно. Лучше всего тебе удалась сцена сбивания летучего змея. Я понимаю судей…
Потом операторы «Глаза вопиющего» потеряли тебя из вида, и я решил, что скоро ты вернешься в отель. Но прошло полчаса, час, а тебя нет и нет! И здесь я вспомнил кое-что из комментария перед поединком… С какой такой стати, подумал я, шеф синдиката «Унисервис-Чистоган» расщедрился на целый вертолет, который в натуральном виде стоит в миллион раз дороже, чем металлолом, который из него получился после встречи с тобой?! Из каких, спрашивается, побуждений? Не иначе, рассуждал, как повязан он с шайкой Фингала! Горничная притащила столичный справочник «КТО ЕСТЬ ПОЧЕМ». Несколько изящных движений пальчиком – адрес офиса бескорыстного дарителя у меня в кармане. В этот момент в номер позвонили – рассыльный принес письмо. И не от Доброжелательницы, как того следовало ожидать, а от тебя.
– От меня?
– Я тоже удивился, зная, что ты терпеть не можешь писать не только письма, но и телеграммы! Первым побуждением было вскрыть конверт, но Что-то удержало меня от этого. Я повернулся и увидел, что это не Что-то, а горничная! Девушка профессионально поставила меня в известность, что Фингал с Подсветкой часто практикует эпистолярные мины вскрывного действия: подденешь край конверта ножом, пилкой для ногтей или самим ногтем – трах-бабах, и любопытную варвару отскребай потом лопатой от потолка. Хоть и скребли на сердце кошки, пришлось спустить конверт в мусорное ведро. «Виктор попался!» – решил я и начал действовать, не дожидаясь рассвета. Одного не могу понять, неужели Фингал настолько наивен, что опустился до такой примитивной хитрости, как письмо с динамитом? А может, просто хотел попугать!
– Об этом мы у него и спросим! – грозно сказал Виктор, но Зурпла увлеченно продолжал:
– Из-за сломанной ноги мне пришлось добираться очень долго. Еще дольше я наблюдал за зданием и обратил внимание на любопытный факт: свет горел только на двух этажах, втором и шестом. Путем нехитрых рассуждений я пришел к выводу: праздничная иллюминация определенно в честь прославленного победителя бронированных драконов! Войдя в контору, я сперва подумал, что попал вовнутрь египетской пирамиды: вместо ночного сторожа на стуле восседала спеленутая мумия! Спеленутая с ног до головы, что, несомненно, ей мешало общению со мной. Я отклеил пластырь и спросил мумию, проходил ли здесь высокий симпатичный мужчина с таким же «Уби Вальтером», как у меня? Получив утвердительный ответ, я снова заклеил ей рот, ибо в чужом синдикате, может, такой устав, чтобы уста заклеенными держать?! Крадучись, я взмыл на второй этаж. Дай, думаю, проверю, кто там полуночничает? Смекалка и чуткий слух привели к комнате, из-под запертой двери которой виднелась узенькая полоска света. Внутри комнаты за пультом сидел человек и бубнил в микрофон. Человек очень удивился, когда я представился, и любезно согласился проводить к тебе. Пусть теперь объяснит, что у него общего с Фингалом?
– У него с Фингалом все общее, Зурпла! Он и есть Фингал с Подсветкой – шеф синдиката убийств по предварительным заявкам, чей отвратительный бизнес носит непритязательное название универсального сервиса!
– Ух ты, гад! – вскричал Кондратий, подкрепляя меткую характеристику очередью из скорострельной машинки. Через пробоины в трюм двухпалубного костюма хлынула вода, и он затонул со всем содержимым, кроме крыс, которые выпрыгивали из карманов, плюхались в волны, плыли саженками, но быстро уставали и переходили на более экономичный стиль – брасс, отчего вскоре превращались в лягушек. Самая большая и зеленая продержалась дольше остальных, но и она проплавала немного, перевернулась кверху белым брюхом и всплыла как правда. Через минуту о трагедии говорили только легкая рябь над местом кораблекрушения да качающиеся на ней дохлые амфибии.
Стиль в ампир резко сменился сиереализмом. Кабинет преобразился, как сцена провинциального театрика, в котором машинисты заменили интерьер средневековой пьесы на декорации пасторального фарса. Жалюзи трансформировались в ажурные занавеси из прозрачнейшей кисеи, эшафот превратился в основательный обеденный стол, сервированный на двадцать четыре персоны нон грата, люстры-наручники стали коваными браслетами-бра, а стены оказались расписанными в мифологическом духе с обязательными нимфами, сатирами и послеполуденноотдыхающими фавнами.
– Что ты наделал! – схватился Метр за голову. – Теперь мы никогда не узнаем, что за птица – Человек в Черном!
– Да, – глубокомысленно изрек Зурпла. – Теперь никто от Фингала ничего не узнает. Отличительной чертой мертвецов является то, что они прекрасно умеют хранить молчание. Но, честное слово, я не хотел его убивать! Во всяком случае, так скоро!
Снизу, с улицы, донеслись протяжные вопли сирены.
– Вот и дождались полиции! – заорал Виктор и потащил друга к выходу. – Надо бежать! Иначе нас обвинят в преднамеренном убийстве респектабельного гражданина, завсегдатая клуба Одиноких Сердец! Здесь все об этом недвусмысленно вопиет…
– Особенно труп, – усмехнулся Зурпла. – Вопиет…
– Скорее! Некогда иронизировать!
– Успокойся! – невозмутимо сказал Кондратий Викентьевич Зурпла, по прозвищу Последняя Инстанция. – Это я вызвал полицию!
– Зачем? Ведь Доброжелательница не советовала обращаться к ней за помощью!
– А я не послушался. Горничная мне призналась…
– Знаю, знаю! – перебил Виктор. – Твои любовные похождения меня никогда не интересовали, сердцеед старый!
– Да подожди ты! – возмутился Зурпла. – Горничная мне призналась, что она – внештатный инспектор по борьбе с организованной преступностью! Мои выстрелы – сигнал для нее. Здание оцеплено и с чистоганцами наконец будет покончено раз и навсегда! Сейчас она сюда поднимется, и я познакомлю тебя с ее новой ипостасью!
Дверь распахнулась, но вместо инспекторши в кабинет стремительно ворвался яркий блондин, бряцая револьверами. Не обращая никакого внимания на друзей, он подбежал к затонувшему Фингалу и отработанным движением вывернул внутренние карманы двубортного костюма. Булькнула связка ключей. Блондин издал торжествующий крик и через несколько секунд извлек из сейфа плотный лист. Виктор краем глаза взглянул на заглавие обнаруженного документа, от которого по комнате явственно поплыли запахи ладана, хвои от поминальных венков и погребальных свечей:
ЗАВЕЩАНИЕ ФИНГАЛА С ПОДСВЕТКОЙ.
– Позвольте, а Дама со Спусковой Собачкой где? – запоздало удивился Зурпла, имея в виду экс-горничную из отеля-люкс.
– Я за нее! – отозвался незваный гость и склонил аккуратный пробор набок. От пробора за версту разило фантазийным чесночным духом. – Разрешите представиться, Крим Брюле, начальник Явной полиции! От лица представителей закона и от себя лично спешу выразить глубокую признательность за исключительный вклад в дело очистки столицы от метастаз организованной преступности! Гип-гип-ура социальным ассенизаторам – асам оптического прицела и твердой руки!
– Постойте, постойте! – воскликнул разбирающийся в парфюмерии оруженосец. – Это не вы ли – Доброжелательница?!
– Я самое, – кротко потупился блондин. – Выбор такого, казалось бы, странного псевдонима продиктован историей моей жизни. Моя мама всегда хотела иметь девочку. На ее несчастье, родился мальчик. Я очень любил мамочку и стремился стать примерной дочерью. Но проклятая мужская наружность не давала мне такой возможности, и я был девочкой только в собственных мыслях. Со временем двойственность натуры привела к двойственности поведения, известного в психиатрии под названием бибихейверизма, то есть двойного (бинарного) поведенчества. На работе я – мужлан, каких поискать, а в свободное время вяжу джемперы и пишу сентиментальную прозу. Разумеется, под псевдонимом. Ведь в глубине души я – чувственная женщина! Но моя двойственность даже в беллетристике выкидывает фокусы! В сентиментальных повестях у меня, как правило, пять-шесть трупов. Но не более.
– Вы говорите странные вещи, – сурово промолвил Виктор. – И порядки в вашей Явной полиции странные. Вместо того чтобы оградить нас от посягательств разных там фингалов, вы сквозь пяльцы, или, что там у вас для вязания, спицы спокойно наблюдаете, как на нас охотятся и норовят отправить к праотцам раз за разом, зараза вы этакая! У вас хватило наглости послать письмо с предупреждением, чтобы мы не обращались в полицию!!!
– Я все объясню. К сожалению, поддавающее большинство моих подчиненных замешано в коррупции, как верно заметил гражданин Президент на приеме в вашу честь, на котором я не смог присутствовать по техническим причинам. Дошло до того, что некоторые сотрудники передавали служебную информацию людям синдиката, а прибыли делили поровну. Понадеявшись на защиту закона, вы бы подписали себе смертный приговор, который я не в силах отменить… Но некоторая часть столичной полиции не пошла на сделку с совестью. Например, известная вам: горничная. Благодаря таким, как она, вы и скорострельными машинками обзавелись из арсенала Дворца Правосудия!
– Зачем вам все это?
– События развивались согласно намеченному плану. – Блондин прищурился. – Нет, какова задумка! Межзвездный Охотник вступает в единоборство с организованной преступностью и одерживает убедительную победу! Глава преступного мира повержен, а гражданин Президент проигрывает пари!
– Ничего не понимаю! – сказал Кондратий. – А гражданин Президент при чем?
– Неделю назад в клубе Одиноких Сердец, в котором мы имеем честь состоять действительными членами, гражданин Президент выразил крайнее неудовольствие по поводу сложившегося положения. Доколе, шепнул он мне на ухо, мы будем резвиться в бридж за одним зеленым сукном с этим выскочкой Фингалом?! И тогда ничего другого не оставалось, как заключить пари с гражданином Президентом, что не позже чем через неделю пресловутый Фингал перестанет посещать клуб. Для того, чтобы быть в самом центре событий, я в тот же вечер устроилась на работу. В синдикат. Как мне кажется, роль секретарши шефа удалась на славу!
– Не может быть?!
– Если не верите, советую заглянуть в левую тумбу стола за дверью. В верхнем ящике – верхнее платье, в среднем – парик, косметика и накладной бюст, в нижнем, пардон, нижнее белье.
– Но зачем вам понадобился именно Межзвездный Охотник? Наняли бы кого-нибудь…
