Текст книги "Становление (СИ)"

Автор книги: Стэлла Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

   Лорн, в чьем доме проводилось собрание, бросил на Тину взгляд, полный черной, кипучей как смола, ненависти. Ничто, абсолютно ничто во внешнем виде этого человека теперь нельзя было назвать простоватым и, уж тем более – добродушным. Сейчас во главе стола восседал один из братьев Ордена Ашара. Да, конечно, "староста" не занимал в Ордене хоть сколько-нибудь значимую должность, но и от таких есть польза – они всегда, любой ценой хотят выслужиться, получить признание своих заслуг и, в награду за это, хотя бы толику власти. Выругавшись сквозь крепко сжатые зубы, Лорн сказал:

   – Не вовремя гости к нам пожаловали. Надо избавиться от них и как можно быстрее.

   Возражений не высказал никто – все прекрасно понимали, что будет в случае, если их тайна будет раскрыта. А ведь до того момента, когда они добьются своей цели остались считанные недели. Один из мужчин – Орт, облаченный в такую же мантию, как и староста, сухо кивнул, прикрыв глаза. Лорн, успешно исполняющий роль сельского головы в маленьком поселении, заправлял тут всем, во всяком случае, он так думал. Никто, живущий в поселке не смел даже шагу ступить без его ведома или одобрения. Ашар, истинный и всемогущий Бог этого мир не прощает своеволие...

   Орт, тот кого настоятель отправил в Алус приглядывать за тем, чтобы все прошло в точности, как и должно, скрыл холодную усмешку и бросил спокойный взгляд на Тину, все еще стоявшую, словно безжизненное изваяние, в темном углу комнаты. Алус, появившийся в столь опасной близости от Северной Заставы буквально полгода назад, должен был стать новым городом ашеров, а люди, все, за исключением Орта – их пищей.

   Зевнув, Орт поднялся и сказал, обращаясь к Лорну:

   – От бабы лучше избавиться, а то сунется к нашим гостям в неурочный час, сам понимаешь, чем это может обернуться.

   Прочие, молчаливо сидящие за столом, молча склонили головы, а по опустошенному лицу женщины скатилась одна-единственная слеза. Она прекрасно знала, какая участь ждет ее – десять мужчин, сидящих за столом, объявились в Алусе около трех месяцев назад и тогда ничто не предвещало того, что спустя каких-то несколько недель Тина останется едва ли не единственным человеком в этом поселке, не обратившимся к старой вере.

   Лорн сухо кивнул, показав взглядом на Тину, и прошел в центр комнаты. Откинув в сторону домотканый ковер, он наклонился и, схватившись обеими руками за бронзовое кольцо, торчавшее в полу, потянул что есть сил. Крышка люка со скрипом поднялась, открывая взору присутствующих яму, дна которой не было видно. Дыра, словно широко распахнутая голодная пасть монстра, зияла непроглядной тьмой. Орт, схватив Тину за плечо, подтащил к яме и, дав несколько минут на то, чтобы она в полной мере прочувствовала свой страх, столкнул вниз.

   Нет для маленьких ашеров пищи слаще чем та, по чьим венам вместо крови течет страх, первобытный ужас, дикий, не отпускающий ни на единый миг. От которого сердце застывает ледяным комом где-то в груди и нет возможности крикнуть, позвать на помощь или, хотя бы, прошептать последнюю в своей жизни молитву. Потому что в горло, мертвой хваткой острых когтей, впился ни с чем не сравнимый ужас.

   Падая , женщина закрыла глаза и вознесла молитву Светлым, дабы они послали ей милосердную смерть. Любую, только не ту, что ждет ее...

   Тихо сев, Тифар окинул спокойным взглядом темное помещение. Ни единого звука не нарушило гробовую тишину поселка с того момента, как радушные хозяева отправились по домам. Естественно, де Льен не спал – слишком уж много вопросов появилось у него, а ответов он, пока что, не нашел. Подойдя к окну, Тифар выглянул наружу и, увидев в одном из окон мягкий свет единственной свечи, мрачно улыбнулся. Сделав небольшой шаг в сторону, для того, чтобы его не было видно с улицы, де Льен продолжил наблюдать. Луна, застыв на ночном небе, давала достаточно света для того, чтобы де Льен мог рассмотреть тех, кто выходил из дома сельского старосты. Мужчины, облаченные в некие подобия балахонов, один за другим выходили на улицу и быстро расходились в разные стороны. Когда единственная улица поселка опустела, Тифар присел на ближайшую скамью и задумался.

   Конечно, вероятность того, что в такой близости от Северной Заставы может происходить что-то подозрительное, очень и очень низка. Но все же... Слишком уж не вписывалось увиденное Тифаром в общую картину. Слишком много фальши было в глазах и голосе старосты. Слишком богатые яства поставили перед гостями, а самое главное – хищные улыбки, пробегавшие по губам некоторых из сельчан в момент, когда де Льен, казалось, не смотрит в их сторону.

   Тряхнув короткими волосами, словно отгоняя наваждение, Тифар вздохнул. Видимо вся эта странная ситуация дает о себе знать – везде и повсюду ему мерещатся враги. Слегка прищурив глаза, он тихо поднялся и подошел к спящему Санэйру. Мягко коснувшись плеча принца, Тифар окликнул его. Санэйр, моментально проснувшись, вопросительно посмотрел на де Льена, а тот, одними губами прошептал:

   – Уходим.

   Санэйр сел и, едва заметно кивнув, показал, что все понятно и вопросов лишних он задавать не будет. Сейчас, во всяком случае. Тихо, чтобы деревянные половицы не скрипели под ногами, Тифар направился к выходу. Осторожно приоткрыв дверь, он посмотрел наружу – на широком крыльце Общинного Дома, спрятавшись за стоящую почти у самой стены, пустую бочку, сидел мальчик. Для того, чтобы его не обнаружили, он накрылся темной тряпкой и, если не приглядываться особо, можно подумать что это всего-навсего груда старого тряпья, Боги знают зачем сваленная здесь. Осторожно изменив положение тела – видимо, просидел ребенок тут достаточно долго, мальчик испуганно посмотрел на нависшего над ним Тифара. Де Льен, слегка приподняв брови, тихо спросил:

   – Сторожишь?

   Странно конечно, оставить сторожем мальчишку, но с другой стороны мало кто заподозрит тощего оборванца в том, что он следит за гостями. Один факт того, что за теми, кто попросил ночлега, приглядывают, может навести на нехорошие мысли. Пацан, широко открыв глаза, тихо заревел, от плача этого, надсадного, словно мир рухнул перед глазами ребенка, Тифару несколько поплохело. Отнюдь не потому, что он никогда не видел детских слез – в бытность свою воином он принимал участие в подавлении нескольких восстаний, так что грязных детских мордашек, с дорожками слез он видел немало. Просто если этот оборванец сейчас тут в истеричном плаче зайдется... В общем, не удастся скрыться отсюда незамеченным. Почему именно незамеченным? Да потому, что, даже несмотря на отсутствие магии, Тифар самым своим нутром чуял, что что-то тут происходит. И это что-то имеет отношение к чарам и колдовству. Рассчитывать на помощь Санэйра не приходится, стоит лишь отвлечь от него свое внимание, как плененный принц тут же скроется. Во всяком случае, вариант такой есть.

   Схватив пацана за плечи и затащив того в дом, де Льен закрыл за собой дверь, при этом, он едва не сшиб Санэйра, который застыл в дверях, вглядываясь куда-то вдаль.

   Усадив пацана на скамейку, Тифар сухо сказал:

   – Оборванца ревущего мне тут только не хватало...

   Оборванец надсадно всхлипнула и гнусаво ответил:

   – Не оборванец я. – И, не дожидаясь ответа, добавил – оборванка, тогда уж.

   Пожав плечами, потому что в сущности разницы никакой нет, де Льен спросил:

   – Почему на крыльце сидела?

   Девчонка, громко хлюпнув носом, ответила:

   – Мамку спасите.

   От подобной наглости Тифар, поначалу, даже несколько обомлел. Взяв себя в руки, он высокомерно, в лучшей высокомерно-покровительственной манере потомственного аристократа, ответил:

   – Некогда.

   Девчонка, вцепившись в рукав его кафтана так, что даже во тьме Тифар видел побелевшие костяшки пальцев, затараторила:

   – Из-за вас мамку наказали, вам и расхлебывать.

   Санэйр, тихо наблюдавший за происходящим, решил подать голос:

   – Из-за нас?

   Девчонка подняла на него взгляд и кивнула:

   – Да. Мамка вам сказала ехать отсюда, а вы остались. И Орт все слышал, теперь ее забрали.

   Чувствуя, как где-то в душе поднимается раздражение, Тифар осадил маленькую нахалку:

   – Нас это не касается.

   Сказано было таким тоном, что кровь в жилах застыла. Девчонка, опять разревевшись, начала несвязанно бормотать:

   – Скинут ее... Как папку скинули... И деду Альпа тоже... Съедят и не подавятся...

   Сжав зубы с такой силой, что в тишине ясно раздался скрежет, де Льен проворчал:

   – Нормально расскажи. – Сам же возвел глаза к потолку, прося у Светлых терпения. Ему еще всяких крестьянских разборок не хватало. Точно станет Светлым, при чем – самым Светлым из Светлых. Почти прозрачным.

   Утерев мокрый нос ладонью (которой тут же ухватилась за рукав Тифара), девочка начала сбивчиво рассказывать.

   Империя Ардейл. Алус. Примерно полгода назад.

   Тина, утерев мокрой рукой лоб, тяжело вздохнула и выглянула в окно. Дети, все как один, весело возились во дворе, изредка посматривая на старосту – дедушку Альпа. Старик, разменявший уже седьмой десяток, сидел на огромном бревне и набивал свою трубку ароматным табаком. Селение, раскинувшееся возле самой Северной Заставы, было совсем еще молодым, но люди, подавшиеся в эти необжитые места, не покладая рук работали над тем, чтобы сделать его своим домом.

   Тина с мужем и детишками были одними из первых, кто поселился здесь – тогда в Алусе было от силы пять домов. Но время шло, поселок медленно разрастался, крестьяне, снявшись со своих мест, переезжали поближе к Заставе – слух о надвигающейся войне с Долиной никто не воспринимал всерьез, но страховки ради лучше держаться поближе к тем, кто сможет защитить. Многие из тех, кто поселился в Алусе ранее жили на Юге, где, как известно, земля щедрая и хорошо родит. Под ласковыми лучами южного солнца зреют невиданные фрукты, наполняя своим дивным ароматом сухой южный воздух. Только поселившись в Алусе, Тина частенько задавала себе вопрос:"Какой смысл бежать оттуда, где земля богата и климат мягок?" Сами они ранее жили в Долине, но... Население Бер быстро росло, а поселения разрастались того быстрее. Вот и получилось, что кусок земли, отведенный Тине с семьей под засев, с каждым годом становился все меньше. А уж когда шахты закрыли – и того горше стало. Нет, голод пока не наступил, но его смердящее дыхание ощущалось все ближе и ближе, той зимой семья, состоящая из семи человек, пятеро из которых были детьми, с огромным трудом дотянула до весны. Тогда-то Полек, муж Тины, и решил, что пора сниматься с места – очень уж страшно видеть как западают, некогда пухлые щечки твоих детей, а глаза жадно смотрят на кусок хлеба в чужих руках.

   Благо для переселенцев границы всегда были открыты – жители Ардейл и Бер практически беспрепятственно пересекали их. Другое дело – воины... С трудом преодолев горы, Полек первым делом направился в Заставу – таков закон, если хочешь жить в Ардейл, должен засвидетельствовать свое желание в одной из Застав, либо же в столице. Командир Заставы, осмотрев семейство и скудную поклажу, задал всего один вопрос – почему бежали из долины. Ответ удовлетворил его любопытство и семейство было отпущено восвояси. Благо совсем рядом оказался Алус, а то страшно как-то с детишками да кладью через всю Империю незнамо куда ковылять, надеясь на помощь Светлых.

   Несмотря на мучившие женщину страхи, в деревеньке их приняли радушно – совсем еще молодой Алус нуждался в рабочих руках, а Полек – плотницких дел мастер, был принят с широкими улыбками. Одна беда – никогда не паханную землю надо было поднимать, обрабатывать, выкорчевывать деревья и только лишь по весне засеивать.

   Благо поселок небольшой, да и не единственный в этой местности – жители Алуса, вместе работая и помогая друг другу во всем, стали как одна семья. Женщины обрабатывали кожу, ткали, мужчины охотились в горах и потом все это шло на обмен. Каждую неделю дед Альпа запрягал в тележку свою старенькую клячу и ехал в ближайшее от Алуса поселение на базар. Все ждали его возвращения с нетерпением, особенно ребятишки (коих здесь было всего десять) – а вдруг привезет деда сладкие конфеты или пирожки с тыквой?

   Нечего и говорить, что первые полгода были очень тяжелы для всех, без исключения. Но люди помогали друг другу и даже воины Заставы порой наведывались, везя с собой тугие мешки, набитые зерном. Следуя указу Владыки Ардейл, в котором говорилось, что новые поселения должны получать помощь, Командир Заставы отправлял к алусцам "посылки" – зерно, сушенное мясо, фрукты.

   Оно и верно – как сказал дед Альпа, не хотели люди север заселять, где по бескрайним степям бродят кроки, а всего в нескольких часах езды живут "кровожадные" берцы. Называя берцев "кровожадными" дед косил хитрым взглядом на Тину и Полека – обидятся ли, нет? А Полек, широкоплечий да хмурый, создавал впечатление вспыльчивого человека, обидчивого. На деле же не было в мире мужчины добрее и веселее. Посмеиваясь в рыжие усы, Полек отвечал:

   – Тебя, старый гриб, даже Волк Берский не напугает.

   Так шли дни, люди медленно, шаг за шагом обживали степь, воины Заставы приезжали раз в месяц – провианта передать, да в кошель общинный монетку звонкую подбросить. Что и не говори, а нынешний Владыка Ардейл умно поступил, издав указ "Об освоении земель, к границам прилежащих". Люди, они же как мыслят? Селиться надо к столице поближе, где кормушка побольше, а денежка звонкая всегда есть. А места возле границ не обжиты, хоть и стоит Империя уже многие тысячелетия. Почему оно так, понять легко – на западе Ардейл граничит с проклятым лесом, жить в тех местах себе дороже, того и гляди, уволокут тебя в мир мертвых твари невиданные или еще чего похуже сделают. На севере граница пролегла в опасной близости с извечным врагом Ардейл – Долиной. Только лишь на юге да востоке заселялась Империя охотно. Вот и пришлось Их Императорскому Величеству дать людям повод для того, чтобы скорее необжитые территории заселили – новые поселения первый год получали помощь из казны и налог для них был особый. Пока "на ноги встанут", пока земля родить начнет, пока то да се... В общем, как обещал Владыка, так и поступил. Правда потом, когда поля да скот родить начнут, придется налог наравне со всеми платить, ну да не страшно оно, по справедливости все.

   Кто-то считал, что блажь это все Императорская, да разбазаривание денег за просто так. На деле же Лазар, пусть и не сразу, но получал выгоду – если всю степь зерном засеять, где же тут утрата? А если еще и с Долиной этим самым зерном торговать начать, так и совсем замечательно. Еще одной причиной того, что Император хотел как можно плотнее заселить север заключалась именно в опасной близости Долины. А ну как начнут берцы в степи селиться, что будет? Первые лет сто-двести смолчат, а потом глядишь заявят, что север Ардейл теперь часть Долины, потому что берцев тут больше, чем жителей Империи. И что делать прикажете? Рубить всех мечом да огнем жечь? Нет уж, с живыми так не поступают. Пусть лучше переселенцы с жителями Империи смешаются, узы кровные наладят, а там уж и себя частью Империи считать начнут и глядишь до мира с Долиной рукой подать будет. В общем, не жизнь, а почти сказка – и помощь тебе Императорская, и Застава рядом. Одно только не давало Тине покоя – все, кроме них, были переселенцами с Юга. С какой стати южанам в другой конец Империи бежать? Не случилось ли там чего?

   Решившись наконец спросить деда Альпу об этом, Тина, получив ответ, лишь удивленно плечами пожала. А сказал ей Альпа следующее – что юг, словно выжившая из ума старуха, завистью да злобой черной исходит. И, что страшно – не от стариков она идет, а от молодняка. Да все бы понятно было, простительно, если бы была то блажь молодецкая, но те, кто "блажил" и детей своих в такой же ненависти воспитывал, и внуков. Сперва-то оно не заметно было – человеку сколько не дай, все ему мало.

   Налоги купцам Владыка повысил – плохо. Теперь купеческие семьи страдают, у голодных отобрал Император последнюю кроху хлеба, стариков да детей обездолил. Поднял въездную пошлину, да налог за товар – еще хуже, теперь сословие купеческое вообще по миру пойдет, с рукой протянутой. Храмовникам вообще налог убрал – да как посмел, так-тебя-раз-так?! Храмовники эти теперь зажрутся, все до единой медяшки в карман свой уберут, а что нищим помогают – да кому какое дело до них, нищих этих? Коли Боги умом обделили, кто же тут виноват? Воинам разрешил кафтан уставной только при патрулировании носить? Да Темного на тебя нет, кровопийца проклятый! Теперь вот и портные, раньше с воинов прибыль основную и имевшие, встанут рядом с купцами на обочину дорожную, милостыню выпрашивая. Еще и закон издал о заселении приграничных территорий. А деньги лентяям этим, у кого земля даже на юге не родит, откуда берутся? Правильно, все оттуда же – из казны Имперской, где золото кровавыми слезами купцов да торговцев полито, как соусом винным отбивная говяжья.

   В общем, кому хорошо было от реформ Императорских, а кто только и знал, что зубами скрежетать, да кулаком помахивать. И ладно бы только люди, так ведь и Ааш'э'Сэй недовольны были, нос в сторону воротили, да зло на Владыку своего затаивали. А деда Альпа, улыбчивый, да сморщенный, как гриб старый, только головой качал – дескать, были времена и похуже, да не помнит никто.

   В общем, те, кто на юге из-за разговоров таких жить устал, на север двинулись, тем более, что обещал Владыка помощь каждому оказать и действительно слова своего не нарушил. Алус потихоньку разрастался, земля ожидала своего часа и все было хорошо так, что даже страшно делалось. И вот, в один из вечеров, въехал в поселок мужчина, а с ним Ааш'э'Сэй на волках. Тина их как увидела, так чуть со страху к Светлым и не отправилась – хоть и нет теперь в Бер запрета на переселение, а все-таки... Приезжие долго, до самого вечера о чем-то с дедой Альпой толковали, а как солнце село, убрались восвояси. Только тогда Тина и позволила себе вздохнуть спокойно, да только вот, рано она дух перевела, ой как рано...

   Тот мужчина, что с Ааш'э'Сэй был, в поселке остался, у старика Альпы на постой встал. Месяц он обживался, отношения добрые да дружественные налаживал, "на короткой ноге" почти со всеми стал, даже старый Альпа с ним советовался – куда деньги Императорские лучше потратить, на телегу новую или зерна на зиму побольше прикупить? Месяца через два Лорн стал помощником старосты – ни одно дело без одобрения его не делалось, а еще через месяц в поселок вновь явился Ааш'э'Сэй. Статный, красивый, только лошадь под ним была, а не Лир. И вечером того дня спокойная и размеренная жизнь в поселке закончилась навсегда.

   Поначалу все должно было пройти как обычно – люди собрались перед общинным домом, тихо переговариваясь и ожидая, пока собрание начнется. Должны были участки земли между семьями поделить, да каждому чтобы не обидно было. В какой-то момент, Лорн, встав на крыльце общинного дома, возвел руки к небесам и провозгласил:

   – Братья, сегодня мы начнем писать новую историю этого мира... Восхвалим же нашего истинного Бога – Ашара Великого!

   Как только он произнес это, земля под ногами словно бы ожила – пошла мелкой рябью, как если бы люди прямо на воде стояли. Тина, прижавшись к Полеку, в ужасе смотрела себе под ноги – земля, до этого бывшая неколебимой твердыней, вдруг стала мягкой и прозрачной, словно стекло. То, что Тина увидела под ногами, заставило ее покачнуться – где-то в глубине она ясно различила нечто, настолько ужасное, что казалось она вот-вот умрет от страха. Подняв глаза на мужа, женщина увидела, как дед Альпа, нелепо размахивая руками, падает вниз – в черную бездну, на самом дне которой жило нечто. Когда земля под ее ногами разверзлась, Тина было закричала так, что сама едва не оглохла, а Полек... Полек, самый любимый на свете человек, оттолкнул ее в сторону общинного дома – Тина упала прямо на крыльцо, сломав себе ключицу и вывихнув руку. От боли и страха женщина почти сразу после удара потеряла сознание.

   А на рассвете, когда бледное северное солнце поднялось над землей, в поселок въехали новые жители. Из тех, кто поднимал эту землю, осталась только Тина с детьми.

   Дослушав сбивчивый рассказ до конца, Тифар сухо кивнул и, ни к кому не обращаясь, пробормотал:

   – К истинному Богу, значит?

   Насколько помнил де Льен, лишь одного Бога люди этого мира могли назвать истинным – того самого, что был низвергнут новыми Богами в бездну небытия. То-то поселок странным ему показался... И улыбки эти лживые, и тень страха в глазах пухлого старосты. Одна только нестыковка была в рассказе...

   Смерив девчонку холодным взглядом, де Льен тихо спросил:

   – Из Заставы почему никого не позвали?

   Девочка вжала голову в плечи и ответила:

   – Мамка не позволяла...

   Голос девочки, до этого по-детски звонкий, стал чуть ниже, с легким, шипящим присвистом. Прикрыв глаза, де Льен вздохнул – попасться на такую детскую уловку... И в самом деле – детскую. Одним плавным движением Тифар извлек из ножен катон и ударил. Легко, почти невесомо, лезвие коснулось нежной кожи на детском горле. Санэйр, не поняв в чем дело, дернулся было вперед – но опоздал. Голова с глухим звуком ударилась о пол и, прокатившись немного вперед, остановилась. Их Высочество принц Санэйр, всегда невозмутимый и меланхолично-спокойный, в гневе сжал кулаки и, вперив в своего сопровождающего уничижительный взгляд, зло прошипел:

   – Вы со всеми так поступаете, кто ищет Вашей защиты? Я слышал о Вас ужасные истории, но ни одна из них не идет в сравнение с тем, что Вы сделали сейчас...

   По привычке потянувшись к ножнам, Санэйр не обнаружил их там, где они должны быть (на поясе, проще говоря) и гнев его возрос еще больше. Де Льен же, не обращая никакого внимания на принца, развернулся на каблуках и плавно, словно Лир перед нападением, направился к двери. Единственное, до чего он снизошел, это с холодным безразличием бросить:

   – Под ноги себе посмотрите, Ваше Высочество.

   В этот момент он распахнул дверь и сквозь проем хлынул поток ярко-желтого света. Столь резкая перемена освещения больно ударила по глазам и Санэйр был вынужден их закрыть. Единственное, что он успел различить – это смутные и какие-то неправильные силуэты, толпящиеся возле самого крыльца общинного дома. Когда резкая боль в глазах сошла, Санэйр осторожно открыл их, глядя в пол, дабы привыкнуть немного к освещению. Прямо у него под ногами лежала отрубленная голова, ничем не напоминавшая человеческую – челюсти, сильно выдвинутые вперед, кривые клыки натянувшие тонкие губы, глаза, налитые кровью и расположенные по бокам продолговатой головы, с непередаваемой ненавистью слепо смотрели во тьму.

   Инстинктивно подавшись назад, Санэйр поднял взгляд от пола и сипло прошептал:

   – Что это?

   Теперь, когда глаза его привыкли к яркому свету факелов, он ясно различил тех, кто окружил общинный дом – твари с продолговатыми, похожими на волчьи, головами, медленно раскачивались из стороны в сторону. По тонкогубым ртам текла слюна, а когти едва ли не скребли по земле. Де Льен, выдохнув сквозь крепко сжатые зубы, ответил:

   – Дети Истинного Бога этого мира – ашеры.

Глава десятая.

Блуждающие порталы.

   Империя Ардейл. Южная Застава.

   Когда солнце село, словно утонув в горячем море золотого песка Великой Пустыни, Лука Радж, с тяжелым вздохом, опустился на собственную постель. Разговор с Лазаром, в который так внезапно вмешался неизвестный, особой ясности в происходящее не внес. С того самого момента, как их разговор прервался, Лука обдумывал услышанное и пытался связать все воедино.

   К слову сказать, сообщив Лазару, что ничего особенного на Юге не происходит, Лука несколько покривил душой. И дело тут вовсе не в том, что он решил что-то утаить, а в том, что объяснений логичных у него не было. Собственно говоря, если особо не придираться, действительно можно увериться в том, что на юге Империи не происходит ничего такого, что могло бы вызвать подозрения. Проведя некоторое время в Заставе, Лука совершил небольшую прогулку в ближайший город, даже не город, а так – городишко маленький, который еще даже на карте отмечен не был. Пробыв в этом безымянном городке не более часа, Редж направился в Антал – крупнейший из человеческих городов в непосредственной близости от Заставы.. И, если уж говорить по правде, этого визита он не забудет до конца своих дней. И отнюдь не потому, что некогда прекрасный, город поразил его своей ненавязчивой красотой.

   Империя Ардейл. Южная Застава. Несколько дней назад.

   Лука Редж – старший смотрящий тайной службы шпионажа, с непонятной тоской во взгляде рассматривал собственное отражение. Причиной тому был воинский кафтан, который, несмотря на недовольство мага, ладно сидел и общее впечатление складывалось если уж не отличное, то довольно хорошее. А все дело в том, что по рангу, да и по призванию, носить кафтан Луке не дозволялось, вот он и ждал того момента, когда гром и молния небесные поразят его в самое сердце, за столь кощунственный поступок.

   Подумав еще немного, Редж вздохнул – хорошо, это он "перегнул палку", когда решил, что воинский кафтан ему носить не положено. В конце концов, Лука состоял в отряде Демонов-Воинов, так что тут уж не отвертишься, как ни старайся. Так или иначе, вновь влезть в кафтан, который и раньше-то худощавый маг не жаловал особо, было не то, чтобы трудно... Просто Редж, почему-то, ощущал себя злостным лгуном и обманщиком.

   Отдернув подол, Лука бросил на себя последний мрачный взгляд и вышел из комнаты. Быстро спустившись вниз по лестнице, Редж сдержанно кивнул воинам и Командиру Заставы. Как это ни странно, явление императорского мага в Заставу не вызвало особого удивления, во всяком случае никто не выказал его настолько явно, чтобы маг этот самый заметил. Ленар, который в тот момент сидел за одним из огромных столов в обеденном зале, поднялся и, не выпуская из рук тяжелую глиняную чашку, наполненную ароматным травяным чаем, последовал во двор следом за Реджем.

   Остановившись на крыльце и слегка прищурив глаза, Ленар улыбнулся и окликнул столичного мага, который, в тот момент, рассматривал своего Лира, над чем-то раздумывая.

   Лука, оторвав взгляд от Лира, молча посмотрел на командира Заставы, ожидая продолжения. Не просто же так Ленар окликнул его, верно? Командир, оправдав ожидания Реджа, вежливо поинтересовался:

   – Господин смотрящий отправляется на прогулку?

   Поморщившись, Лука тут же улыбнулся и, вновь обратив свое внимание на Лира, сказал:

   – Не стоит обращаться ко мне настолько официально, в конце концов, я не шпион здесь и ожидать предательского удара в спину не стоит.

   Ленар, приподняв брови и вытянув губы (что должно было показать, насколько он удивлен) пожал плечами и сказал, в свою очередь:

   – С чего бы это такое впечатление?

   Гладя Лира по спине, от чего Зверь зажмурился, Лука тяжело вздохнул и спокойно сказал:

   – Не подумайте, что я обвиняю в чем-то. Просто... Давайте будем честны? Мой приезд сюда вызвал некоторое недовольство, которое, к чести Командира, да и гарнизона в целом, не проявляется открыто. Но, не стоит пытаться скрыть то, что воины недовольны самим фактом моего присутствия. – Бросив на Ленара спокойный взгляд, Редж закончил – Повторюсь, причиной моего направления сюда стало отнюдь не недоверие Черного Замка к Вам или Вашим воинам.

   Ленар, присев на каменные ступени, поставил кружку рядом с собой и, подперев рукой подбородок, ответил:

   – А ведь предложил обойтись менее официальным обращением.

   Сказано было так, словно Лука, таким своим поведением, разрушил представление Ленара о мире и мироустройстве в целом. Оглянувшись назад, Редж улыбнулся – очень уж огорченное лицо было у Командира Заставы. Только человек способен вот так открыто выказать свои эмоции, пусть даже и в шутку. Любой Ааш'э'Сэй на его место сделал бы гордое и неприступное лицо, всем своим видом дав понять, насколько он оскорблен подобным, пусть даже и правдивым, замечанием. Ленар, тем временем, попивал свой неизменный травяной чай, раздумывая над чем-то. Дав Реджу еще какое-то время, Командир Заставы повторил свой вопрос:

   – Многоуважаемый маг собирается на прогулку?

   Редж вздохнул и, как бы между прочим, проворчал:

   – Меня зовут Лука Редж, можно по родовому имени, если уж имя неофициальное сказать затрудняетесь.

   На самом деле, многие из людей предпочитали держать дистанцию с Ааш'э'Сэй, тем более с теми, кто из Черного Замка, так что, стоит отдать Командиру должное – во всяком случае он старается наладить какой-никакой, а контакт.

   Вздохнув, Лука сказал уже чуть громче:

   – Да, хочу прогуляться немного. Когда я бы тут в последний раз... – Замолчав на миг, Редж покачал головой – когда он был в Заставе в последний раз ни самого Ленара, ни его подчиненных тут и в помине не было. Если он сейчас начнет разглагольствовать на тему:"Как тут было замечательно несколько столетий назад..." Может выйти конфуз, если ни что похуже. Это же можно прямым текстом заявить:"Раньше, когда людишки спины свои только на полях горбатили, было на Юге хорошо да привольно. А как добрался человек до командирского места, так зашевелилась чернь всякая".

   Ленар же, сделав для себя какой-то вывод, кивнул и, поднявшись со ступеней, сладко потянулся со словами:

   – Ну, это естественно – иметь желание посетить места, в которых раньше бывал. Я вот, к слову сказать, сколько раз в Сейн ни наведывался, а так и не удосужился на Акадэмию вблизи посмотреть. А может стоило...

   Лука, закончив осмотр своего Лира (чего, в сущности, и не требовалось) кивнул:

   – Верно. Хорошо, что Вы понимаете меня...

   Вежливая, учтивая фраза прервалась сама собой в момент, когда Ленар, совсем уж не по-командирски, хлопнул господина смотрящего по плечу, тихо и вежливо шепнув тому на ухо:

   – Ежели любопытство заело, да время свободное есть... Я бы рекомендовал посетить Антал. Господин смотрящий наверняка знает, что городок этот самый большой на Юге.

   Заломив бровь, Редж сухо кивнул со словами:

   – В Антале есть что-то, что может меня заинтересовать?

   Усевшись на Лира, столичный маг мельком посмотрел на Командира Заставы, который, в тот момент, задумчиво щурился на солнце, предпочтя проигнорировать вопрос молодого мага. Переведя взгляд на Луку, Ленар задал последний вопрос:

   – Возможно, стоит взять с собой сопровождающих?