Текст книги "Становление (СИ)"

Автор книги: Стэлла Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

   – Вам бы в Заставу засветло вернуться.

   Чей-то яростный крик разорвал тишину и, словно бы из ниоткуда, перед Тифаром вырос мужчина, одетый в добротную рубаху небеленного полотна, такие же штаны и овечий жилет. Мужик, крепко, так что Тифар услышал как хрустнули кости, приобнял женщину и, широко улыбнувшись, пробасил:

   – Господин воин может остановиться в Общинном Доме. Обстановка, дело ясное, не самая шикарная, но лучше там, чем под открытым небом. А бабу мою не слушайте, она чужаков пришлых боится как одного из Темных.

   Скупо кивнув и оглядевшись, де Льен безошибочно определил тот самый общинный дом – самое большое, по меркам этой деревеньки, строение, наличники которого были украшенные резьбой, расположилось в самом центре деревеньки. Если можно так сказать. Кивнув Санэйру, Тифар направился к дому, не оглядываясь назад – страх, что плескался словно черные воды Реки Забвения, в глазах молодой женщины оставил в душе мерзостный осадок. Признаться, де Льен и сам себя начал подозревать в каких-то неправедных делах. Вспомнив о неправедных делах, Тифар скупо улыбнулся и дотронулся подушечками пальцев до груди, в том месте, где была нанесена печать Азара Гордого. Кто-то, а уж де Льен знал о делах греховных побольше, чем любой другой в этой части Империи.

   Подойдя к общинному дому и чувствуя на себе многочисленные взгляды тех, кто тихо сидел в своих домах, боязливо выглядывая из-за занавесей, Тифар толкнул дверь и вдохнул затхлый воздух, скривив презрительно губы. О быте и устоях крестьян он знал довольно мало – раньше положение не обязывало, потом интереса не было, но... Он никак не ожидал что в здании, где решаются важные (по меркам крестьян) вопросы, будет настолько грязно. Сделав несколько шагов за порог, Тифар остановился и покачал головой – неправильное слово он подобрал. Совсем неправильное. В Общинном Доме отнюдь не было грязно – наоборот, с длинных скамей тщательно стирали пыль, полы были начищены до такой степени, что древесина, отполированная до зеркального блеска, сахарно блестела в скупом свете заходящего солнца. Даже стол, за которым устраивались члены деревенского совета, и тот казался только-только сколоченным. Даром что на древесине ни одной занозы нет, ни одной щербиночки.

   И все же... Казалось словно в самом воздухе, на первый взгляд чистом и прозрачном, витал отвратительный, гнилостный запах болотной мути. Словно сделаешь неосторожный шаг и затянет, утащит тебя болотная трясина. А если уж и выберешься все равно во веки от этой липкой, вонючей жижи не отмоешься, как ни старайся.

   Устало опустившись на скамью, де Льен закрыл глаза, раздумывая над ситуацией. Тихо, практически на пределе слышимости, в помещение вошел Санэйр и, закрыв плотно дверь, устроился на скамье неподалеку от Тифара. Со стороны наследника Бер послышался вздох и он, впервые с той ночи в пещере, заговорил:

   – Вам ничего не показалось странным?

   Только де Льен хотел ответить, как дверь в Общинный Дом отворилась и на его пороге появился мужчина, вероятнее всего – староста. Человек, одетый в белую рубаху и темно-серые штаны, широко улыбнулся и, радушно улыбнувшись, закивал лысой головой, что твой болванчик. Прихлопывая пухлыми ладонями, староста поклонился и, со всей вежливостью, на какую только был способен, сказал:

   – Добро пожаловать в наш скромный поселок, многоуважаемые господа воины. Меня зовут Лорн, я – староста этого поселка.

   Де Льен, полуобернувшись, задумчиво прищурился, продолжая выслушивать пустые речи мужика:

   – Прошу простить за назойливость, но все ли тихо на границе? Спокойно ли в Заставе? Да вы располагайтесь поудобнее, господа воины. Хоть и не богато мы живем, а в ночлеге и харчах не откажем.

   Дернув уголком губ, Цепной пес спокойно ответил:

   – А кто сказал, что мы были в Заставе и, уж тем более, на границе?

   Хлопнув себя по пухлым, лоснящимся щекам, староста проблеял:

   – Но ведь Берский Волк...

   Глядя в холодное, ничего не выражающее лицо "постояльца", староста попятился и, кланяясь на каждом слове, забормотал:

   -Прошу прощения, если влез не в свое дело...

   Величественно махнув рукой, де Льен промолчал – если испуганная до смерти женщина вызвала в нем легкое раздражение, то староста вызвал волну неприязни. Склонив голову набок, Тифар ожидал продолжения разговора. Староста, толкнув дверь общинного дома пяткой, не оборачиваясь, сказал:

   – Заносите.

   На зов его в помещение вошли женщины, среди которых была и та, что встретила гостей слезами. Все еще немного припухшие от слез глаза уныло смотрели в пол. На левой щеке алел отпечаток чьей-то ладони и де Льен, опустив ресницы, внимательно посмотрел на старосту. Когда они только въехали в поселок, Тифар был уверен, что деревеньке без году неделя – ни полей, ни пастбищ он здесь не видел. Но ведь должны же люди в этом поселении чем-то питаться? К тому же староста, пусть и поселок не особо большой, а одет богато ( насколько мог судить де Льен) – расшитый пояс, сапоги из мягкой замши, рубаха без единой заплатки. А ведь женщина, встретившая их у "порога" практически в лохмотьях ходит.

   Заметив интерес дорогого гостя к одной из вошедших в помещение, староста закивал головой, на ходу тараторя:

   – Вы уж, господин воин, не серчайте. Тина баба глупая, да что уж там... У камня горного мозгов почитай больше, чем у нее. – Приспустив голос до свистящего шепота, он продолжил – дура, как есть дура. От каждой тени шарахается, да по каждой мелочи слезы льет.

   Подойдя чуть ближе и гневно зыркнув на застывших у порога женщин, староста опустился на скамью рядом с Тифаром и, сжав его холодные пальцы в своих пухлых ладонях, жарко зашептал:

   – Детей видели, господин многоуважаемый воин? Так все ее, как один. Она же, дура безмозглая, никому отказать не может вот и рожает почитай каждый год. Да только не нужна ни она, ни выродки ее никому, я по доброте душевной приют ей дал – не оставлять же недалекую на милость судьбы.

   Сокрушенно покачав лысой головой, староста печально смотрел в глаза господина достопочтенного воина.

   По губам де Льена скользнула ленивая, холодная улыбка. Не нужна значит никому, да? Бросив колючий взгляд на ладони мужика, которые тут же бессильно разжались, выпуская из своих липких объятий его пальцы, де Льен ничего не ответил, с холодным любопытством рассматривая Лорна. Староста же, радостно улыбнувшись, громко хлопнул и, указав гостям на огромный стол, за которым, видимо и решались все важные вопросы, прощебетал:

   – Да вы садитесь, откушайте. Яства у нас хоть и простые, но добротные.

   Сладко потянувшись и смерив словоохотливого мужика ленивым взглядом, Тифар медленно прошел к столу, разглядывая блюда, что принесли с собой женщины. Пока староста развлекал гостей сплетнями, следом за женщинами в Общинный Дом вошли мужчины – все как один одеты с иголочки, губы растянуты в приветственных улыбках. Только вот, в свете заходящего солнца улыбки эти больше напоминали волчьи оскалы.

   Лорн, назвав пищу простой, сильно покривил душой – на огромных, деревянных подносах лежали сочные куски мяса, поджаренные до хрустящей корочки, свежий хлеб, источающий ни с чем не сравнимый аромат, печенный картофель, густо политый свиным жиром... Нет, с какой стороны ни посмотри – а не может это бедное поселение позволить себе такое. Не может и все.

   Оторвав спокойный взгляд от блюд, с которых поднимался ароматный жар, Тифар посмотрел за окно – медленно, словно нехотя, солнце скрылось за горизонтом. Последние лучи, алыми бликами отразились в бирюзовых глазах де Льена. Староста, притопывая от радости, звонким, полным фальшивой радости голосом, сообщил:

   – По случаю явления к нам столь высокородных господ, гуляем до утра!

   Империя Ардейл. Черный Замок. Кабинет Дэмиена де Мор.

   Мельком осмотрев свой кабинет, Дэмиен мрачновато ухмыльнулся – не зря Лазар настаивал на том, чтобы пленник подождал их именно в его кабинете, из любого другого Плут бы наверное уже давно сбежал. Даже несмотря на тонкий черный браслет, крепко обхвативший его запястье. С непередаваемой иронией де Мор сказал, обращаясь к Немиру:

   – Похоже, повеселился ты неплохо...

   Тот, в свою очередь, непонятно хмыкнул и ответил:

   – Всего лишь неплохо.

   Лазар, подойдя к столу, возле которого на полу сидел Плут, скрестив ноги и сказал:

   – У нас не так много времени, чтобы тратить его на дань вежливости. Перейду сразу к делу.

   Бросив на Немира изучающий взгляд, Владыка Ардейл едва заметно улыбнулся – ни единый мускул не дрогнул на спокойном лице пленника, ни одна искорка радости или облегчения не вспыхнула, чтобы тут же погаснуть, в светло-зеленых глазах. Что и говорить, контролировал Немир свои эмоции отлично, прям хоть от зависти помирай тут же. Слегка склонив голову набок, дабы показать что, в принципе, предложение Лазара его мало интересует, но как гость он согласен его выслушать, Плут мягко произнес:

   – Я весь внимание.

   Правда, интонация ясно говорила об обратном. Таким тоном обычно какой-нибудь утомленный скукой вельможа, просит рассказать ему о погоде. Дэмиен, пройдя в глубь кабинета, уселся на свое законное место и, кивнув Лазару, достал из одного из ящиков лист пергамента, перо и чернильницу. Действия его, естественно, не ускользнули от Немира, который ничем не выказал своего удивления.

   Лазар же, сделав приглашающий жест, указал Плуту на стул, а сам расположился в соседнем. Когда Немир, легко поднявшись с пола, занял предложенное ему место, Владыка Ардейл спросил:

   – Как ты узнал что караван исчезнет?

   Улыбнувшись с легкой иронией, Плут отрицательно покачал головой:

   – Для начала заключим сделку, после этого я отвечу. Если сочту нужным.

   Заломив бровь, потому как не в том Плут положении, чтобы условия выдвигать, Лазар, все же, был вынужден согласиться. Наверняка мастер Сиэлы уже догадался, что неспроста его в кабинете заперли, вместо того, чтобы на плаху вести. А значит, Лазару и Дэмиену от него что-то нужно. Сколь сильно меняется поведение пленника когда он понимает, что зачем-то необходим...

   Покачав головой, Лазар спокойно улыбнулся и сказал:

   – Ну что ж... Требование обосновано, не буду отрицать. – Кивнув Дэмиену, он сказал, обращаясь к нему – просвети нашего дорого гостя.

   Де Мор, глядя прямо в глаза Немира, сухо сказал:

   – Мы предлагаем тебе временное сотрудничество.

   Бросив хитрый взгляд на Дэмиена, Плут уточнил:

   – На чьих условиях?

   – Ты не в том положении, чтобы диктовать условия нам.

   Немир сладко зевнул и, с некоторой ленцой в голосе, ответил:

   – Отказываюсь.

   В кабинете повисла тишина, которую нарушал лишь тихий шелест листвы, доносящийся снаружи сквозь разбитое окно. Лазар, молча наблюдавший за происходящим, с трудом скрыл улыбку – они с Дэмиеном заранее договорились, как вести себя в этом случае. Конечно, роль "демона" мог бы взять на себя Лазар, но... Мало что в Ардейл может сравниться с воистину пугающей репутацией де Мора. Конечно, Плут и сам не из пугливых, но если позволить ему диктовать условия... Можно сразу всю Ардейл переименовать в Сиэлу, за Немиром дело не станет.

   Сладко потянувшись, Плут сказал, как бы в свое оправдание:

   – Я не настолько глуп, чтобы заключать с Пауком Ардейл какую-либо сделку. Учитывая то, что я нахожусь в твоем кабинете, я вам нужнее, нежели вы мне. – Изучив лица оппонентов, он добавил – согласитесь, было бы глупо помогать вам только затем, чтобы когда все закончится, меня вздернули перед воротами Замка в назидание всем прочим.

   Дэмиен, сложив руки на столе и глядя на Немира грустно-ироничным взглядом, ответил:

   – Я могу сделать это прямо сейчас.

   – В таком случае все, что я знаю, уйдет со мной в Мир Светлых.

   Де Мор слегка поморщился – раз Плут с такой легкостью говорит об этом, значит сумел защитить свои воспоминания таким образом, чтобы с них невозможно было сделать слепки после его смерти. А может быть просто блефует, с него станется... Пожав плечами, Дэмиен холодно проронил:

   – Никто не мешает мне вздернуть рядом с тобой и твоих... товарищей.

   По спокойному лицу Плута не скользнула даже тень, но Лазар почувствовал, что Дэмиен сумел-таки надавить на "больную мозоль" Немира. Конечно, устранение Сиэлы внесет хаос в мир воров и наемников, соответственно, никто их уничтожать не собирается. Полностью, во всяком случае... Размышления его прервал Плут, сказав:

   – Достойный аргумент. Каковы условия?

   Удовлетворенно кивнув, Дэмиен ответил:

   – Нам нужно знать то, что знаешь ты.

   Немир слегка склонил голову, в знак согласия, задал очередной вопрос:

   – Что я получаю от этого?

   – Мы сохраним тебе жизнь и позволим Сиэле существовать и дальше. До тех пор, пока ваши деяния не наносят ощутимого ущерба.

   Приподняв брови, Плут уточнил:

   – Сиэла получит неприкосновенность?

   Лазар тихо выдохнул – вот оно, то, чего Немир хотел добиться изначально. Неприкосновенность наемников Сиэлы не позволит Дэмиену вмешиваться в их дела ни под каким предлогом. Как будто Акадэмии с ее иммунитетом недостаточно... Видя, что де Мор собирается резко отказать Плуту, а если тот не получит что-либо, интересующее его в этом деле, сделка провалится, Лазар подался немного вперед и сказал:

   – Ты и сам должен понимать, что дать вам неприкосновенность было бы не просто глупо. Это было бы равносильно подписанию собственного смертного приговора.

   – В таком случае что помешает вам направить в Квартал Пересмешников отряд карателей, после того, как я расскажу все, что знаю.

   Смерив Немира ироничным взглядом, Лазар ответил:

   – Для начала, я уверен, что все ты нам не расскажешь... – Услышав это, Плут слегка поморщился – Далее, разрешение этого вопроса не только в наших интересах, но и в твоих. Иначе ты бы не стал вмешиваться в разговор. Верно?

   Разочарованно цокнув языком, Немир пожал плечами:

   – Может мне просто скучно стало...

   Дэмиен, чье терпение подошло к концу, тихо хлопнул по столу и сказал:

   – Довольно. Ты рассказываешь нам все, что знаешь, мы не трогаем Сиэлу, в этот раз.

   Вновь, теперь уже на более долгий срок, повисла тишина – Немир спокойно обдумывал как будет правильнее поступит в данном случае. Конечно, было бы неплохо получить полную неприкосновенность, но он и не ожидал, что с этим согласятся... Лазар, чувствуя, что время утекает, внес еще одно предложение:

   – Если Сиэла согласится подчиняться Черному Замку, мы не будем ее преследовать.

   Слегка прищурившись, Немир уточнил:

   -Что ты имеешь ввиду?

   Откинувшись на спинку своего стула и сложив руки за головой, Лазар ответил:

   – Гильдия будет выполнять приказы начальника тайной службы. Обещаю не "дергать" вас по пустякам. – Скосив взгляд на собеседника, он продолжил – за прошедшее с моей коронации время в Ардейл появилось слишком много гильдий наемных убийц. Это, кстати, по вашей части, если я не ошибаюсь. Нам нужны гарантии, что их не только не станет больше, но и количество их уменьшится. В лучшем случае – они вообще исчезнут. Одной Сиэлы нам достаточно.

   В этом Владыка был прав – с тех пор, как Ан'Дже заключили мирный договор с Ааш'э'Сэй в Империи появились новые гильдии наемников, что объяснялось отсутствием действительно сильного конкурента. Если раньше мало кто, кроме Сиэлы, рисковал поспорить с Ан'Дже, то теперь, когда мохнатики "отошли" от дел, гильдии убийц появлялись как грибы после дождя. Некоторые из них Немир лично сравнял с землей – так или иначе, покушения на Ааш'э'Сэй им не удавались, зато по Кварталу Пересмешников вновь прошел ураган. И почему если где-то убивают Ааш'э'Сэй сразу Сиэлу ищут? Именно поэтому Немир решил пойти на определенные уступки, сообщив Лазару кое-что, что могло бы его заинтересовать. Простой обмен – Немир предоставляет информацию, де Мор не трогает Квартал Пересмешников. Все счастливы и довольны, а над Сейном вновь сияет лучезарное солнце.

   Кивнув, Плут на всякий случай, уточнил:

   – Вы освободите тех, кого увели в подземелье Черного Замка?

   Лазар сделал какой-то непонятный жест и ответил:

   – Если ты поклянешься в верности короне.

   Слегка сжав губы, Немир все же был вынужден согласиться – присяга, это конечно не то, на что он рассчитывал, но лучше уж так, чем встретить рассвет с петлей на шее.

   – Хорошо.

   Положив руку на стол, Дэмиен развернул ее ладонью вверх и сказал:

   – Заключим условный договор. У нас будет прямая клятва, у тебя – с "вилкой". Мы обещаем отпустить гильдийцев и не преследовать их, ты присягаешь на верность после того, как мы отпускаем арестованных.

   С трудом удержавшись от победоносной улыбки, Немир прикрыл глаза, дабы никто из присутствующих не заметил что предложению этому он действительно рад. Условный договор... Воспользовавшись тем, что волосы упали на лицо, Плут, все же, позволил себе ухмыльнуться. И повод для этого у него действительно был. Условный договор – клятва, связанная магией, созданная многие столетия назад Клаем Проклятым. Мало кто знает, что это именно он ее придумал, но и по сей день в некоторых случаях ею пользуются.

   Суть клятвы заключается в том, что те, кто ее дает, ставят определенные условия для ее выполнения. Например, хочет один маг получить от другого что-то, интересующее его и говорит:"Я клянусь сохранит ему жизнь, если он поклянется рассказать мне то-то". Второй маг, допустим плененный, но обладающий важными знаниями, то есть, являющийся ценным заложником, которого ни пытать, ни, тем более, убивать нельзя,

   говорит:"Я клянусь рассказать ему все, если он поклянется сохранить мне жизнь и не преследовать меня более".

   Вот такая вот клятва. В принципе, слова ее можно менять. Говорят, что Клай, Хикар и Райдан поклялись сделать Дрей величайшей империей, иначе помереть им всем троим на месте (ну, это в вольной интерпретации). Их клятва имела своеобразную вилку, то есть:"Если я не сделаю это, тогда пусть будет так". Многие из мыслящих частенько дают себе такого рода обеты:"Если мой любимый человек выздоровеет от смертельной болезни, я перестану играть в азартные игры". И, что интересно, обет этот можно исполнить задом наперед – то есть, клянущийся, например, бросает играть в азартные игры, а умирающий выздоравливает. Ее обычно для того и приносят, чтобы вот так, задом наперед исполнить. Великая троица, например, воспользовалась именно такой "вилкой" – остались живы после принесения клятвы, значит империя будет процветать и ведь процветала, до поры до времени...

   У кого-то и в самом деле получается так, у кого-то – нет. А дело все в том, что клятву должны принять Боги, иначе от них ничего зависеть не будет. Не смогут они наградить исцелением, если и не знают об обете, да и о том, что свою часть договора зарекшийся выполнил. Светлые выигрывают в обоих случаях – исполнит человек (Ааш'э'Сэй) то, в чем клялся – Светлые станут сильнее, ведь именно вера творит чудеса, а уж если кто-то получил дар в награду за выполнение своего зарока... Тогда вера его станет нерушимой, как гранитный обелиск. А если не исполнит свой обет – всю жизнь будет искупать свое клятвопреступничество, иначе дорога в Мир Светлых ему заказана. То есть, все отведенное ему время будет жить отшельником, помогать страждущим и вообще, вести праведный образ жизни. Чем не хороша и эта плата?

   Но, если магия не задействована, Светлые ее принять не смогут. Магия, она как мостик между живыми и Богами, а если нет мостика? Вот и относятся многие к клятвам своим легкомысленно, но даже таких после смерти ждет наказание – Светлые, они хоть клятву и не принимали, но все же за ложь карают нещадно. Особенно, если именем их клятва была принесена.

   Так что, для того, чтобы клятва имела силу, необходима магия и одобрение Светлых. С одобрением Светлых вряд ли выйдет промашка – и Лазар, и Дэмиен, наверняка знают, как обет давать, а вот с магией... Бросив беглый взгляд на браслет, Плут хмыкнул и посмотрел на своих собеседников. Лицо его при этом несло печать, если уж не всей скорби мироздания, то солидной ее части. Это чтобы ни у кого сомнения не возникло, что не рад Плут обет такой приносить, да вот беда – к стенке приперли, еще и катон к самому горлу приставили. Протянув руку к ладони де Мора, Немир легко коснулся ее кончиками пальцев, когда пальцы всех троих соприкоснулись, Дэмиен тихо прошептал:

   – Я, Дэмиен де Мор, Хранитель Печати, клянусь отпустить всех, кто входит в гильдию наемников "Сиэла". Примите мою клятву, Светлые.

   – Я, Лазар де Майен, коронованный император Ардейл, клянусь не преследовать тех, кто входит в гильдию наемников "Сиэла". Примите мою клятву, Светлые.

   – Я, Немир Торн, клянусь присягнуть на верность короне де Майен после того, как члены гильдии наемников Сиэла получат свободу. Примите мою клятву, Светлые.

   По соприкасающимся пальцам троих мужчин пробежала светло-голубая искра, она вспыхнула и тут же погасла, оставив после себя прозрачно-белое облако, которое спустя миг развеялось на сквозняке. Еще некоторое время спустя, кожу нежно покалывало – магия Светлых, которые выступили поручителями в этом случае, вплеталась в магию принесших обет. Немир наконец-то позволил себе улыбнуться – не нагло, нет. Просто улыбнуться, в конце концов, он победил. Потому что ключевое слово здесь "магия".

   Лазар, широко улыбнувшись, протянул руку к браслету на запястье Немира и, что-то шепнув, легко снял его. Пока Плут растирал кожу, Владыка Ардейл

   – Пожелания?

   Скривив губы в подобии улыбки, Плут ответил:

   – Я был бы не против перекусить.

   Дэмиен кивнул со словами:

   – Хорошо.

   Позвонив в серебряный колокольчик и дождавшись появления слуги, де Мор приказал служке принести обед для гостя. Лазар же, прокрутив браслет в руке, с легкой улыбкой на губах, сказал:

   – Верну на место, а после поговорим.

   Глядя ему в спину, Немир задумчиво нахмурился – улыбка, которой одарил его Владыка Ардейл перед тем, как выйти, заставила насторожиться. Всем своим видом Лазар показал, что все прошло именно так, как он и планировал, а может даже и лучше. Хотя он должен был быть разочарован. Почему? Потому что слова клятвы Немир произнес не совсем верно – он назвал только имя, а значит, с Сиэлой его ничего не связывает. То есть, вынудив Немира дать присягу, Лазар рассчитывал на то, что даст ее именно мастер гильдии, а если мастер в чем-то поклялся, клятва эта становится общей. "Случайно" пропустив это, Плут оградил всю гильдию от вечного служения короне. Еще не хватало наемникам стать верными рабами правящей семьи.

   Согласившись присягнуть на верность, Плут воспользовался тем, что как только первый из клянущихся сказал свое слово, никто более не смеет нарушить ход ритуала. То есть, безусловно и де Мор, и Лазар заметили, что Немир схитрил, но воспрепятствовать ему не смогли бы, а раз Светлые клятву приняли, то тут уж ничего не поделаешь – выполняй в чем поклялся и можешь давать новый обет. Только вот, Немир-то давать новую клятву не собирается. О себе Плут не беспокоился – если для заключения договора нужна магия, то ее у него просто-напросто нет. Лазар сам нацепил на него браслет, разрушивший магию Плута полностью. Другими словами, клялись только Лазар и де Мор. А значит, пускай выполняют, в чем поклялись. Таким образом, Плут не отдал ничего, получив в замен обещание что всех гильдийцев отпустят на свободу и не буду преследовать.

   Покинув кабинет де Мора, Лазар тихо рассмеялся – все прошло именно так, как он и рассчитывал. Самым опасным было то, что Плут мог не знать об условном договоре, но судя по его улыбке (которую он так тщательно пытался скрыть), Лазар пришел к выводу, что все-то он знает. Еще одним "камнем преткновения " было желание Немира оградить гильдию от преследований де Мора – в последнее время Сиэле досталось, так же, а может даже и больше, чем всем прочим гильдиям Квартала Пересмешников.

   Нет, мастеров, верхушку то есть, де Мор схватить не смог, да только вот без исполнителей, кому эта самая верхушка нужна? Именно для того, чтобы вынудить Немира явить свой лик Лазару, Дэмиен начал облавы наемников – очень уж Император хотел найти хитроумного мага и поговорить по душам о том, что твориться в мире теней и кто за этим стоит. А тут такой подарок – Плут сам объявился, да еще и показал, что знает даже больше, чем Лазар хотел у него узнать.

   Подкинув в ладони браслет, Лазар легким шагом направился в сторону Архивов – именно там, в одной из небольших комнат, хранились наиболее опасные артефакты. Как вовремя он вспомнил про него... Браслет этот уже многие века лежал в скрытой комнате, ожидая своего часа. К слову сказать, раньше с браслетом был еще и ошейник, который теперь носит Тифар. Откуда это все появилось сказать трудно – слишком много времени прошло, но отец говорил, что точно такой же браслет есть в хранилище Бер, правда не известно, какими возможностями обладает тот. Вот о своих "сокровищах" Лазар знал все – ошейник запечатывает магию в теле, но пропускает какую-то ее часть – иначе носителя просто-напросто разорвет от переполнившей и не имеющей выхода энергии. Браслет же просто-напросто поглощает ее, не давая вырваться наружу. В тоже время магия, идущая из вне вполне может подействовать на носителя одного из украшений. Именно поэтому браслет и ошейник являются частью одного комплекта – ошейник магию запечатывает, а браслет всасывает в себя. И из-за этого наказание, выбранное отцом для Тифара, даже самому Лазару казалось жестоким – каково это, чувствовать магическую энергию, буквально бьющую через край, но иметь возможность выпускать ее едва ли не по капле? Да еще и времени на это требуется значительно больше, чем раньше.

   Одев на руку Немира браслет, Лазар преследовал единственную цель – тот должен был убедиться, что браслет рассеивает его энергию, то есть, пока украшение на нем, он как бы и не маг вовсе. В тоже время, Плут наверняка убедился, что магия из вне отлично на него действует – окно в кабинете Дэмиена ясно говорило о том, что свою долю сладкого Немир сегодня получил.

   Следующим шагом было дать мастеру Сиэлы возможность поверить в то, что Лазар и Дэмиен преследуют единственную цель – получить бразды правления гильдией в свои руки. Заполучив клятву мастера, они бы заполучили всю гильдию полностью, вместе с последним мальчиком на побегушках и дохлым тараканом под скамьей в питейном зале. И, судя по словам, произнесенным Плутом, именно так он и решил. Не признав себя мастером, Немир отрекся от гильдии и обезопасил все гильдийцев от службы короне. Только вот, если положить на чащу весов всю Сиэлу вместе со зданием, чаша, в которой будет Немир все равно перевесит. В тоже время Плут, не опасаясь ничего, принес свою часть обета, вероятно уверившись, что его магия исчезла на время, а вот магическая энергия Лазара и Дэмиена оказала на него влияние и позволила принести свою часть клятвы. Наверняка он знает о том, что чужеродная магия, хоть и может проникнуть в тело, надолго там не задержится. Другими словами, спустя некоторое время клятва перестанет существовать, во всяком случае для Плута. И, были бы его расчеты верны, если бы не одно "но" – энергия, запечатанная браслетом не может вырваться наружу самостоятельно, только при посторонней помощи. И помощи немаленькой – не согласись Дэмиен на эту авантюру, ничего бы не вышло. А так, объединившись с Дэмиеном Лазар "вытянул" магию Немира на поверхность. Даже нет, не магию, а тонкую, почти незаметную нить, но и ее было достаточно – магия Светлых плотно вплелась в астральное тело Плута.

   Весело помахивая браслетом, Лазар снова рассмеялся – пусть Немир порадуется какое-то время своей находчивости и хитрости. До тех пор, пока магический след Лазара и Дэмиена не исчезнут полностью, оставив после себя лишь магию Светлых. Тогда у бедняги уже не будет времени на веселье...

   Проходя мимо комнаты малыша Айя, Лазар зашел на несколько минут – полюбоваться своим первенцем и поцеловать жену. Рашна мягко улыбнулась ему и вновь занялась сыном – до того момента, как Айя заберут в Заколоченный форт, где он пробудет до того времени, пока не научится, пусть даже и неосознанно, контролировать свои силы, времени совсем мало осталось и тратить его на что-то, кроме своего первенца, Рашна не хотела.

   Громко поцеловав хмурого Айя в пухлую щечку, Лазар вышел из комнаты и тут же застыл на ее пороге. Немир принес клятву короне де Майен, а не самому Лазару, а значит... Подняв голову к потолку, Владыка рассмеялся и, если бы Плут услышал этот его смех, он бы наверняка погрузился в мрачные раздумья. Дав клятву короне де Майен, Немир стал ее вечным вассалом. То есть, он будет служить верой и правдой не только Лазару, но и всем его потомкам. Если доживет, конечно.

   Империя Ардейл. Алус.

   Крестьяне, все как один, уселись за накрытый стол, женщины же продолжали сновать туда-сюда, принося все новые и новые подносы. Староста встал со своего места и, громко кашлянув, дабы привлечь к себе всеобщее внимание, поднял тяжелую глиняную кружку, до краев наполненную темно-бордовым вином. Как только тихие переговоры за столом стихли, мужик, проведя пухлой ладонью по лоснящемуся лицу, зычно сказал:

   – Возблагодарим же Бога за дары, что нам посланы! – сказав это, староста закинул лысую голову назад и, в самом буквальном смысле, вылил себе в глотку вино.

   Тифар, все это время молча наблюдающий за происходящим, поднес кружку к губам и, даже не пригубив, поставил ее обратно. Санэйр, с необъяснимой грустью во взгляде, смотрел по сторонам, даже не пытаясь сделать вид, что пил за провозглашенный тост. Вздохнув, Тифар продолжил молча наблюдать за крестьянской попойкой.

   Спустя несколько часов, когда празднество закончилось, молчаливые женщины убрали со стола, а радушные крестьяне все как один разбрелись по домам, де Льен улегся на жесткую скамью и, убрав за голову руки, закрыл глаза. Полная луна заливала своим прозрачно-серебряным светом пустое помещение и единственным звуком, нарушающим тишину было едва слышное, размеренное дыхание спящих.

   В это время староста, облаченный в черную мантию, начал ночное собрание, главным вопросом которого была дальнейшая судьба гостей. Тина, та самая женщина, что советовала Тифару вернуться в Заставу, стояла в дальнем углу полутемного помещения и с усталой обреченностью смотрела прямо перед собой. Руки крестьянки были связаны за спиной. Связаны с такой силой, что веревка стерла кожу в кровь – маленькие, лаково-блестящие капельки, словно темно-красный бисер, покрывали запястья женщины.