Текст книги "Это рискованно (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

  Потом крик какой-то. Голос не Элси, но сдавленный и невнятный. Два удара, как чайная ложка по костяному фарфору, и протяжный задыхающийся стон. Звонкий звук повторился, удар и тишина.

  Элси была в списке быстрого набора Дайаны, и Дайана попыталась перезвонить ей, но услышала тон занятости. Затем, озадаченная, она перемотала и проиграла сообщение. Это имело не больше смысла, чем раньше, но Диана знала, что должна как-то отреагировать. Съездить туда, пожалуй. Но она отказалась от этого. Она боялась, что произошел какой-то утомительный медицинский эпизод. Если это так, то подъезд к бунгало вполне может повлечь за собой отвоз Элси в больницу, околачивание в Кингс-Линн, подписание документов и иное испорченное воскресное утро, а не просто испорченное.

  Она огляделась с растущим раздражением. Она только что посыпала свой капучино тонкой шоколадной пудрой, Mail on Sunday и Hello! ждали на кухонном столе, а Рассел Уотсон пел на Classic FM.

  «Правда, – подумала она. я не хранитель женщины; вся организация уборки всегда была строго наличными. Если бы у Элси Хоган случилась головокружительная прогулка по бунгало, то она должна была бы позвонить этой толстой болванке своей дочери. Паб не открывался до 11:30, и Черис почти наверняка была дома, красила ногти, смотрела телевизор или делала то, что люди делали воскресным утром в муниципальных квартирах. Если, конечно, она не вернулась домой, что тоже было в пределах возможного.

  При нормальном ходе событий у Дианы возникло бы искушение позвонить в службу экстренной помощи и оставить им заботы и решение проблем. Однако в этом случае она колебалась. Она не хотела, чтобы в бунгало приехала полиция и обнаружила, что девушка платит наличными. Она не совсем понимала, как связались полиция, налоговая и служба безопасности, но была уверена, что если они начнут говорить друг с другом о ней, это может привести к проблемам. Так что она подождала и отхлебнула кофе, говоря себе, что ей следует сидеть смирно на случай, если Элси перезвонит.

  Через пять минут, в течение которых телефон решительно молчал, Диана снова неохотно набрала номер Элси. Мобильный телефон, на который она звонила, сообщил ей электронный голос, не работает. Она выглянула из французских окон. Дождь все еще лил. Откуда-то из-за Дерсторпа в стально-серое небо вился тонкий столбик дыма.

  Персонал, раздраженно размышляла Диана, задаваясь вопросом, где она оставила ключи от полноприводной машины. Без них нельзя было выжить, но, боже мой, они могли выбить это из тебя.

  Выходя, она взглянула на кухонные часы. Было 10:30.

  42

  Они пропустили первую машину. Это был «Фиат Уно», покрытый неокрашенными пятнами шпаклевки, и не выглядело так, будто в нем осталось много жизни. Парковка «Астры» на обочине дороги между Дерсторпом и Марш-Крик – как оказалось, в той самой стоянке, в которой Брайан Мьюди и Венди Клиссолд провели двадцать счастливых минут прошлой ночью – была рассчитанным риском. Если бы проехала полицейская машина, на этом, вероятно, все и закончилось бы.

  Но полицейская машина не приехала. За «фиатом» последовал «ниссан» в таком же плачевном состоянии, и когда он исчез, в небо над Дерсторпом взмыл безмолвный гриб огненно-красного дыма. Бензобак «Фиесты», подумал Джин, когда насыщенный топливом дым присоединился к сгущающемуся серому клубку из дома. Пожарная служба почти наверняка уже в пути – кто-нибудь видел бы, как поднимается бунгало, – но они, вероятно, должны были прибыть из Факенхема. Если повезет, пройдет добрых пять минут или около того, прежде чем полиция займется этим делом, и по крайней мере десять, прежде чем будут установлены какие-либо блокпосты.

  Дождь стекал по ее лицу, но, как ни странно, Джин не было холодно. Отчаяние и реальная возможность быть пойманной привели ее от страха к чему-то вроде спокойствия. Теперь она была устойчива и чувствовала скромную, успокаивающую тяжесть малиа в кармане горной куртки.

  Серебристый автомобиль – она не успела его опознать, но он выглядел новеньким и спортивным – показался в поле зрения, и она услышала стук мощного басового динамика. Она вышла на дорогу, размахивая руками и развевая волосы, вынуждая водителя экстренно остановиться.

  Ему было около тридцати, с серьгой и сальным пробором посередине. Из машины лилась музыка в стиле техно-транс. – Хочешь, чтобы тебя убили? – сердито крикнул он, приоткрывая дверь. «В чем твоя проблема?»

  Вырвав малиах из джинсов, она направила его ему в лицо. – Убирайся, – приказала она. « Сейчас! Или я тебя пристрелю».

  Он заколебался, с отвисшей челюстью, и, на секунду опустив прицел, она всадила 9-миллиметровый патрон в сиденье между его ногами в спортивном костюме. Ветер сдул резкий ударный треск.

  «Вне!»

  Он наполовину упал, наполовину вылез из машины, с вытаращенными от шока глазами, оставив ключ в замке зажигания, а двигатель и проигрыватель компакт-дисков работали.

  – На пассажирское сиденье, сейчас же. Переехать! ”

  Он неуверенно протиснулся внутрь, и она протянула руку и выключила музыку. Во внезапно наступившей тишине она услышала громкий стук дождя по крыше машины.

  "Ремень безопасности. Руки на колени».

  Он молча кивнул, и она прикрыла его, пока Фарадж вышел из «Астры», загрузил рюкзаки в багажник серебряной машины и занял свое место на заднем сиденье с картографической книгой и коробкой из-под печенья на коленях. На нем была бейсбольная кепка «Янкиз» под капюшоном непромокаемой куртки, и его лица было почти не видно. Секунд тридцать Джин знакомилась с рычагами переключения передач и приборной панелью. Машина была какая-то Тойота.

  – Хорошо, – сказала она, резко сворачивая назад в стоянку и поворачивая нос в сторону Марш-Крик. – Как я уже сказал, ты просто сидишь там, понял? Попробуй что угодно, что угодно, и он выстрелит тебе в голову.

  Фарадж вынул из кармана тупоносый ПСС, перезарядил его патронами СП-4 и захлопнул магазин, который с деловым щелчком защелкнулся. Мужчина, очень бледный, едва заметно кивнул. Джин отпустил сцепление. Когда она отъехала, они проехали мимо металлически-зеленого чероки Дайаны Мандей, мчавшегося в противоположном направлении.

  «Направляй для меня», – сказала она Фараджу на урду.

  43

  Звонок был зарегистрирован в 10:39. Его сняла Венди Клиссолд, и Лиз увидела, как лицо полицейского замерло от важности того, что она услышала. Хлопнув ладонью по мундштуку, она повернулась и закричала на всю ратушу. « Хозяин! Дом и автомобиль загорелись на Дерсторп-Странд. Неопознанная мертвая женщина в машине».

  Голос Клиссольда стал ровнее, когда Уиттен схватил стоявший перед ним стационарный телефон. – Я соединяю вас прямо с детективом-суперинтендантом Уиттеном, мадам, – продолжила она. – Не могли бы вы дать мне свое имя и номер телефона на случай, если нам придется вам перезвонить?

  Уиттен внимательно слушал, пока Клиссолд узнавал подробности. "Г-жа. В понедельник, – плавно перебил он. «Скажите мне.»

  Через пару минут на Дерсторп-Стрэнд была отправлена следственная группа. Судмедэксперты направлялись из Норвича, а местная пожарная команда, как оказалось, только что покинула станцию Бернем-Маркет. Горящая машина была идентифицирована как принадлежащая Элси Хоган почти истеричной Дайан Мандей, и Дайана была почти уверена, что в ней находилась и Элси.

  Лиз наблюдала за происходящим вокруг, взвешивая последствия доклада Дайан Мандей. Она предположила, что есть вероятность, хотя чутье подсказывало ей, что это маловероятно, что это дело рук какого-нибудь сумасшедшего местного поджигателя, а не Мансура и Д'Обиньи. Но Элси Хоган из всех людей? Чем эта бедная, скромная женщина когда-либо кого-то расстроила?

  В 10:45 поступил звонок от одной из следственных групп, чтобы сообщить, что по пути к бунгало Стрэнда они обнаружили черный Vauxhall Astra, соответствующий описанию автомобиля, разыскиваемого в связи с убийством Гюнтера. «Астра» стояла на стоянке «Дыра мертвеца» за пределами Дерсторпа, и для ее охраны был оставлен офицер. Несмотря на дождь, его двигатель был еще теплым.

  Дайан Мандей, продолжил звонивший, прибыла до того, как пожар уничтожил защитное стекло в окнах Fiesta, и сообщила, что видела что-то похожее на пулевые отверстия в лобовом стекле. Никто, на этот раз, не был склонен сомневаться в ней.

  Когда Уиттен сообщил о ситуации главному констеблю в Норидже, Лиз позвонила Уэтерби к его столу. Как и она, он пробыл на работе несколько часов. Расследование информировало его об опознании Фараджа Мансура и Жана Д'Обиньи, и он регулярно получал отчеты о допросах родителей Д'Обиньи.

  Уэтерби молча слушал Лиз, когда она резюмировала события на Дерсторп-Стрэнд. – Я созываю собрание КОБРЫ, – тихо сказал он, когда она закончила. «Могу ли я дать им какую-нибудь подсказку относительно вероятной цели наших террористов?»

  «На данном этапе можно только гадать, – ответила Лиз, – но одна из баз ВВС США должна быть наиболее вероятной. Бруно Маккей сейчас в Милденхолле, поддерживает связь с начальником резидентуры.

  «Хорошо, я пойду с этим. Держите меня в курсе».

  «Я буду.»

  Наступила слабая пауза. – А Лиз?

  «Да?»

  «Будьте осторожны, пожалуйста.»

  Слабо улыбнувшись, она положила трубку. Когда дела пошли плохо, а теперь они обещали что-то сделать, Уэзерби, казалось, подвергся нападению со странным старомодным рыцарством. Он никогда бы не сказал офицеру-мужчине быть осторожным – в этом она была уверена. В любом другом человеке она могла бы возразить против этого беспокойства, но Уэтерби был не кем-то другим.

  Она взглянула на Уиттен. Если созывается собрание COBRA, почти наверняка это будет лишь вопросом времени, когда дело будет передано ему из рук. Аббревиатура относится к брифингу кабинета министров в Уайтхолле. Встреча, вероятно, будет проходить под председательством представителя Министерства внутренних дел с участием офицеров связи из Министерства обороны, полиции и SAS. Джеффри Фейн тоже должен быть там, предположила она, застыв, как журавль, над дискуссией. Если бы ситуация считалась достаточно острой, дело было бы передано на министерский уровень.

  Лиз просидела большую часть ночи в ратуше с Уиттеном, Госсом и Маккеем, отслеживая поступающую информацию о Жане Д'Обиньи, которой было немало, и о Фарадже Мансуре, о которой почти ничего не сообщалось. Ничего, кроме информации от представителя Пакистана о том, что некто с таким именем пару лет назад посещал одно из самых радикальных медресе в северном городе Мардан. Это было нелегко – к концу у всех были тяжелые глаза от усталости, – но это нужно было сделать. Около 5 утра Лиз вернулась на «Трафальгар» и попыталась уснуть. Но она выпила слишком много кофе Norfolk Constabulary, и ее мысли летели. Она лежала там, натянув розовые нейлоновые простыни паба до подбородка, и смотрела, как серый и невольный рассвет медленно освещает щель между занавесками. В конце концов она заснула, но почти сразу же вернулась в сознание из-за звонка заместителя Джудит Спратт, чтобы предупредить ее о входящем сообщении.

  Сонно Лиз включила свой ноутбук, просканировала и расшифровала отчет. После нескольких часов ночных допросов родители Д'Обиньи, похоже, решили не давать никакой дополнительной информации об их пропавшей дочери. Во-первых, под впечатлением, что ее связь с исламским фундаментализмом подвергла ее опасности, они очень хотели помочь. Однако, когда к ним пришло осознание того, что она была не столько потенциальной жертвой терроризма, сколько разыскиваемой подозреваемой, их ответы стали более осмотрительными. Наконец, заявив, что их права человека нарушаются и что их подвергают психологической пытке в виде лишения сна – «расскажи мне об этом, – с иронией подумала Лиз, – они отказались от дальнейшего сотрудничества и прибегли к услугам Джулиан Ледвард, известный радикальный адвокат.

  Срочно повторяю, срочно нужна связь Д'Обиньи с Англией, если таковая имеется, напечатала Лиз в ответ. Работа? Праздничный день? Дружок? Школьный друг? ( Был ли Д'Обиньи в школе-интернате или в британском университете? ) Скажите родителям, что они рискуют жизнью дочери, не разговаривая.

  Она зашифровала и отправила ответ, надеясь на лучшее. После душа и тихого завтрака с Маккеем в трафальгарской столовой она вернулась в ратушу к 7:30. Маккей, как и планировалось, уехал на базу ВВС США в Милденхолле, вооружившись стопкой распечаток с портретами Фараджа Мансура и Жана Д'Обиньи.

  В ратуше, которую она не могла заставить себя назвать «комнатой для инцидентов», она обнаружила Дона Уиттена в одиночестве. Полная пепельница у его локтя наводила на мысль, что он не уходил домой с тех пор, как она ушла в отпуск в 5 утра. Они сидели и смотрели вместе на большую распечатку формата А3 с изображением Жана Д'Обиньи. Сделанный четырьмя годами ранее, это был снимок интерьера, и на нем была изображена угрюмая молодая женщина в черном свитере, стоящая перед расфокусированной рождественской елкой. Короткие, немодно подстриженные каштановые волосы обрамляли бледное овальное лицо с широко расставленными глазами.

  «У меня есть такой возраст», – сказал Уиттен.

  – Что она делает? – спросила Лиз.

  «Живет дома и доставляет нам кучу горя. Но ничего подобного. Иисус."

  Лиз кивнула. – Было бы хорошо, если бы она осталась живой.

  – Думаешь, не будем?

  Она встретилась взглядом с двадцатилетним Жаном Д'Обиньи. «Я не думаю, что она выйдет с поднятыми руками, если так выразиться. Я думаю, она захочет стать мученицей.

  Уиттен поджал губы. Лиз заметила, что стальная седина его усов пожелтела от никотина. Он выглядел измученным.

  Теперь, три часа спустя, она наблюдала, как он с мерной суровостью воткнул дугу булавок в карту Картографической службы масштаба 1:10 000. Каждая булавка, а их было двенадцать, обозначала контрольно-пропускной пункт. Уиттен подсчитал, что их цели не могли проехать больше дюжины миль от Дерсторпа с тех пор, как бросили свою старую машину и, предположительно, захватили новую. Соответственно, он расставил свои ловушки.

  «Я также запросил вертолеты и подразделение тактического огнестрельного оружия», – сказал он ей. – Я рад сообщить, что они у нас есть – БПС будут в режиме ожидания в течение часа, – но мы также получаем заместителя главного констебля Джима Данстена. Меня повысили до заместителя командира.

  – Какой он? – сочувственно спросила Лиз.

  «Достаточно хороший парень, я полагаю», сказал Уиттен. – Однако, насколько я слышал, вы не особо в восторге от вашей доли.

  «Хорошо, спасибо за предупреждение». Раньше она смотрела на портрет Жана д'Обиньи с некоторым отстраненным сочувствием, чувствуя неприспособленность в этом сверхнапряженном взгляде. Теперь она смотрела на свою добычу как на врага – на двух человек, которые были готовы убить такое безобидное существо, как Элси Хоган, только потому, что по какой-то причине она оказалась не в том месте и не в то время.

  Их нужно было остановить. Остановились до того, как они уничтожили больше жизней и причинили еще больше отчаянного и ненужного горя.

  44

  Джин ехал уже двадцать минут, когда они увидели блокпост. Они ехали со скоростью двадцать пять миль в час по разбитой однополосной дороге, окруженной высокими изгородями из ежевики и бузины. Судя по карте, этот переулок вскоре соединится с другим, который после нескольких развилок приведет их на юг между деревнями Дентон и Бердхоу. Маршрут был спланирован исходя из того, что они все еще ехали на «Астре», и как маршрут, по которому они с наименьшей вероятностью столкнутся с полицейской машиной. Учитывая изменившиеся обстоятельства, был аргумент в пользу того, чтобы выбрать самую быструю дорогу из этого района и попытаться обойти любой блокпост, но в итоге, подумала Джин, они, вероятно, приняли правильное решение, придерживаясь первоначального маршрута. . Фермерские дороги были медленными, но осторожными.

  Рядом с ней молодой человек, чью машину она вела, погрузился в безмолвное, угрюмое оцепенение. Его непосредственный страх перед их оружием утих, уступив место тупой ярости из-за своей беспомощности и из-за того, что он позволил себе вольности со своей драгоценной Тойотой.

  Джин увидел голубой свет в тот же момент, что и он. Они миновали брешь в живой изгороди, брешь, через которую на мгновение виднелся перекресток с Бёрдхо-роуд в полумиле впереди. Синий свет вспыхнул всего один раз – ошибка, догадалась Джин. Слава Богу, подумала она, за ровность этой сельской местности, и тут ее охватил страх, сильный и болезненный.

  – Полиция, – испуганно пробормотал сальный юноша. Это было первое слово, которое он произнес.

  «Молчи!» – лаконично приказал ему Жан. Ее сердце колотилось. Их видели? Был хороший шанс, что нет, учитывая расстояние и высоту живой изгороди.

  – Реверс, – приказал Фарадж.

  Жан колебался. Если бы они проехали мимо пропасти, ожидающая полиция получила бы второй шанс увидеть их.

  – Реверс, – сердито повторил Фарадж.

  Она пришла к решению. Недалеко от них, справа от них, была узкая тропинка, ведущая к пестрому скоплению амбаров и хозяйственных построек. Настоящего жилья не было видно.

  Повернув руль, не обращая внимания на протесты Фараджа, она тихонько поехала по трассе. Что касается блокпоста, то они были невидимы. Им оставалось только надеяться, что поблизости нет сельскохозяйственных рабочих. В тридцати ярдах вверх по тропе земля открывалась во двор, обнесенный стеной, где стояли ржавый трактор, борона и куча силоса, покрытая полиэтиленовой пленкой и старыми шинами.

  Объехав край силосной кучи так, чтобы машина была скрыта дорогой, она резко остановилась. Она повернулась к Фараджу, и он кивнул, запоздало увидев, что идея была хорошей.

  – Вон, – сказал Жан юноше, в чьих испуганных глазах мелькнула слабая искорка надежды. «Залезай в багажник».

  Он кивнул и так и сделал, глубоко и испуганно зарывшись в ковровое покрытие. Дождь хлестал по лицу Джин после тепла машины. На мгновение его глаза встретились с ее откровенно умоляющими глазами, а затем она почувствовала, как Фарадж вложил приклад ПСС ей в руку, и поняла, что момент настал. Вокруг нее, призрачно и прозрачно, столпились ее товарищи-стажеры из Тахт-и-Сулеймана, беззвучно вопящие и размахивающие оружием. «Убить врага ислама – значит переродиться», – прошептал инструктор. «Ты узнаешь момент, когда он наступит».

  Она моргнула, и они исчезли. ПСС за ее спиной был тяжелым в ее руке. Она улыбнулась молодому человеку. Его колени были подтянуты к лицу, прикрывая грудь. Значит, выстрел в голову. Момент был нереальный. – Не могли бы вы просто закрыть глаза на мгновение? – спросила она.

  Разряд был беззвучным, а отдача незначительна. Юноша дернулся один раз и умер. Это была самая простая вещь в мире. Багажник закрылся со слабым гидравлическим шепотом, и когда она повернулась к Фарадж, чтобы вернуть оружие, она знала, что теперь их ничего не стоит.

  Продираясь сквозь густую коричневую навозную жижу, они схватили за угол каждый пластиковый лист и потащили его с кучи силоса на машину. Полдюжины покрышек покатились вместе с ним, и они подняли три из них поверх брезента. Дождь лил на кучи, силосную кучу и ржавый трактор. Это была сцена, мимо которой вы проезжали.

  Теперь она вела Фараджа через двор к узкому дренажному каналу. Их рюкзаки были за спиной, а непромокаемые костюмы застегнуты до подбородка. Банка из-под печенья, в которой находилась формованная и запечатанная воском взрывчатка С4, лежала наверху рюкзака Фараджа.

  Вода в ране была мучительно холодной, когда она ползла от промежности к талии, но сердце Джин все еще колотилось от облегчения, что убийство, когда все было сказано и сделано, оказалось таким простым делом. Она лишь мельком взглянула на труп; звук выстрела сказал ей все, что ей нужно было знать, и теперь она услышала его снова, как звук топота ботинка по гнилому костному мозгу.

  Возрожденный, переделанный.

  Через сотню ярдов они остановились и вгляделись в мертвую листву, окаймляющую вырубку. Фарадж передал ей бинокль. У блокпоста стоял грузовик с платформой, и полицейский перелезал через его груз синих мешков с удобрениями. Ищи дальше, подумал Джин. Молния теперь была застегнута в ее капюшоне.

  – Этот нулла приближает нас к ним, – пробормотал Фарадж, оглядывая открытые поля перед ними. – Но живые изгороди мертвы, и нас заметят, если мы попытаемся пересечь местность. Мы должны предположить, что у них хорошее оптическое оборудование».

  – Это местная полиция, а не солдаты, – сказала Джин, взглянув на часы. – Я предполагаю, что у нас есть еще от двадцати минут до получаса. После этого будут вертолеты, собаки, армия, все».

  – Тогда иди .

  Они продвигались вперед по пояс в воде, дождь хлестал по их лицам, а болотный газ вырывался вокруг них с каждым шагом. Это было тяжело. Грязь прилипала к их ногам, а местами гниющая растительность, окаймлявшая разрез, истончалась, так что им приходилось идти, пригнувшись, мучительно. Нижняя половина тела Джин теперь полностью онемела, и время от времени в ее голове прокручивалась сцена в багажнике машины. Начали всплывать мельчайшие детали: странное ощущение затухающей внутренней детонации ПСС и крошечный хлыст, когда бронебойный снаряд встретился с костью взрослого человека. Этого четвертьсекундного взгляда было достаточно. Образ отпечатался в ее памяти, как на высокоскоростной пленке.

  Десять минут спустя – десять леденящих, упрямых минут, которые больше походили на час, – они были в ближайшем к контрольно-пропускному пункту месте. Водоток местами был менее трех футов шириной, а берега были скользкими от грязных стоков с полей. Тем временем спина и подколенные сухожилия Джин кричали от мертвого веса рюкзака и стресса и напряжения их движения на корточках. Осторожно, пока Фарадж неподвижно ждал рядом с ней, она осмотрела полицейский пост в бинокль. Она держалась далеко за прибрежными камышами, чтобы никакая вспышка объектива не выдала ее, и размытые изображения этой листвы и серые занавеси дождя висели между ней и контрольно-пропускным пунктом. Невнятно она наблюдала за двумя офицерами в флуоресцентно-желтых непромокаемых плащах, проверяющими машину. Несколько других машин стояли в очереди, и офицеры двигались скованно, сгорбившись, как люди, не получающие удовольствия от своей работы. Еще трое, более призрачные фигуры, ждали в белом «Рейндж Ровере» с полицейскими опознавательными знаками. Синих огней не было видно, но Джин слышала слабое потрескивание радио на ветру.

  Она увидела вертолет раньше, чем услышала его. Он находился в паре миль к востоку от них, двигаясь неправильным образом над полями и перелесками. Время от времени тонкий белый луч прожектора разрезал серое от дождя небо.

  Вскоре, прижавшись лбом к скользкому от грязи берегу выемки среди гниющего камыша и листьев ириса, под скелетом куста ольхи, Джин услышала тихое мерцание лопастей винта. Рядом с ней, в нескольких дюймах от ее лица, Фарадж тоже застыл. Вертолет подлетел ближе, его тонкий луч задумчиво осветил клочок леса в полумиле от нас.

  И вдруг он оказался над головой, и тяжелый пульс его роторов угрожающе пронесся над промокшими полями. Луч мелькнул над фермой, которую они покинули десять минут назад, и Джин чуть не расплакалась от облегчения, что они накрыли машину пластиковой пленкой. Это было отчаянно близко, и полиция среагировала, подняв вертолеты – она не питала иллюзий, что будет только один из них – действительно была очень быстрой. И это было только начало. Скоро появятся собаки-ищейки и солдаты с винтовками. Они должны были двигаться дальше или умереть.

  Но пилот вертолета не выказал никакого желания улетать, и Джин начала трястись от холода и напряжения, зубы у нее стучали. Обняв ее за талию, Фарадж прижал ее верхнюю часть тела к своей груди, пытаясь согреть ее. Жест, как она чувствовала, был чисто утилитарным; в нем не было нежности.

  – Будь сильной, Асимат, – пробормотал он в струящийся капюшон ее непромокаемой одежды. «Помни кто ты.»

  «Я не боюсь, – ответила она, – я просто…»

  Ее слова растворились в грохоте вертолета над головой. Смывка реквизита задрожала на поверхности разреза, когда луч прожектора неуклонно двигался к ним. Плотно зажмурив глаза, заставив себя замереть, Джин начала молиться. Над ее головой, когда жесткий белый свет давил на них, пробивая путь между ее веками, она могла чувствовать содрогание чахлого куста ольхи. Использовали ли они тепловидение? – спросила она. Потому что если так…

  А затем внезапно вертолет исчез, виляя на запад, как будто ему наскучил весь процесс.

  – А теперь двигайся, – настойчиво сказал Фарадж, отступая от нее. «Это не будет последним из них, и этот дождь не будет длиться вечно».

  Ее охватило облегчение. На блокпосту она услышала, как несколько машин проехали один за другим. Она предположила, что полицейские наблюдали за вертолетом. Они двинулись вперед, согнувшись телами под проливным дождем и мутной водой, и вскоре оказались в паре сотен ярдов за блокпостом.

  – Еще миля, и мы достигнем деревни, – задыхаясь, сказал Джин, присев на корточки у берега. «Проблема в том, что если кто-то, кто только что прошел через блокпост, увидит, как мы выбираемся на дорогу, он просто пойдет обратно в полицию и сообщит о нас. У них уже есть описания и, возможно, фотографии.

  Фарадж на мгновение задумался, взял у нее бинокль и, сузив глаза, осмотрел окрестности.

  – Верно, – наконец сказал он. «Это то, что мы делаем.»

  45

  Ремонтный ангар на базе армейской авиации Суонли-Хит был впечатляюще просторным и, учитывая его размеры, впечатляюще теплым. В 11 часов утра главный констебль Норфолка приказал своему заместителю Джиму Данстену взять на себя то, что теперь официально называлось антитеррористической операцией. Первым действием Данстана было попросить, чтобы база Суонли-Хит стала местом размещения межведомственной оперативной группы.

  «Хорошее решение», – подумала Лиз. Суонли-Хит находился на полпути между Бранкастером на севере и базами ВВС США Марвелл, Милденхолл и Лейкенхит на юге. Оперативная группа теперь, надеюсь, была в центре области, через которую двигалась их добыча. База была защищена и могла с легкостью разместить как два десятка человек, участвовавших в проведении операции, так и значительное количество их технического и коммуникационного оборудования.

  К полудню, после суматохи и долгой езды с ревом сирен и мигалками, почти все было готово. Полицейская группа из пятнадцати человек во главе с Данстаном и с Доном Уиттеном и Стивом Госсом в присутствии Дона Уиттена и Стива Госса заняла территорию, на которой доминировала электронная карта региона площадью девять квадратных метров, позаимствованная у их армейских хозяев, с указанием размещения блокпостов, вертолеты и поисковые группы. Перед каждым членом команды стоял набор портативных компьютеров, стационарных и мобильных телефонов, большинство из которых уже использовались. В случае с Доном Уиттеном также была пепельница.

  Позади них, выстроившись в очередь, стояли три Range Rover без опознавательных знаков подразделения тактического огнестрельного оружия SO19 полиции Норфолка. Девять его членов, все мужчины, бездельничали на скамейках в своих темно-синих комбинезонах и ботинках, раздавали экземпляр « Сан», перепроверяли свои пистолеты «Глок-17» и карабины МР-5 и безучастно смотрели на дальнюю крышу ангара. Снаружи время от времени доносился отдаленный стук винтов, когда вертолеты армейской авиации «Газель» и «Рысь» отрывались от взлетно-посадочной полосы.

  Официальная оценка по умолчанию заключалась в том, что целью двух террористов была либо одна из баз ВВС США, либо королевская резиденция в Сандрингеме, где сейчас находилась королева – как она это делала каждое Рождество. Никто не мог себе представить, как можно было проникнуть через сеть безопасности, окружающую эти заведения, но самое худшее предполагалось относительно оружия, которое они несли. Не исключалось ни химическое, ни биологическое оружие. Не было и так называемой «грязной» бомбы, хотя на остатках бунгало не было никаких признаков радиоактивного материала.

  Уиттен объяснил Данстану, что в своем стремлении запустить два вертолета округа «Белка» над районом поиска он отправил их без активированного тепловизионного изображения. Вертолеты были подняты из Норвича, но из предположительно доступных системных операторов один был в отпуске по семейным обстоятельствам, а другой сломал лодыжку во время мотивационного уик-энда. Итак, «Белки» поднялись вдвоем, с пилотом и оператором прожектора «Ночное солнце». Видимость была отвратительной из-за дождя, но район поиска был тщательно освещен с помощью прожекторов, и Уиттен был уверен, что Д'Обиньи и Мансур по-прежнему ограничены семидесятимильной площадью, северной границей которой был залив Бранкастер и западной границей которого был Ваш.

  Лиз не была так уверена. Если не считать их пристрастия к убийствам, до сих пор эти двое неплохо справлялись с тем, чтобы прятаться и перемещаться по враждебной местности. Женщина д'Обиньи явно знала правду.

  Какая у нее была связь с этим районом? – спрашивала себя Лиз в сотый раз. Почему ее выбрали? Было ли это только потому, что она была британкой, или у нее были специальные местные знания? Следствие проверяло все ее известные контакты, но молчание родителей было отчаянно бесполезным. Неужели они не понимали, что есть только один шанс спасти их дочь – поймать ее до того, как дело дойдет до окончательного расчета? До того, как пришло время убивать?

  С другой стороны комнаты она увидела Дона Уиттена, указывающего в ее сторону. Аккуратно одетый молодой человек в зеленом пальто Barbour шел к столику на козлах, на котором стоял ее собственный ноутбук. – Извините, – сказал он. – Мне сказали, что вы можете помочь мне найти Бруно Маккея.

  «И вы?»

  Он протянул руку. «Джейми Керсли, капитан, 22 SAS».

  Она пожала протянутую руку. – Он должен в любое время.

  – Вы тоже из Фирмы?

  «Боюсь, что нет.»

  Он осторожно усмехнулся. – Значит, коробка?

  Сокращение от Box 500, одного из бывших почтовых адресов Службы, это было одно из многих прозвищ МИ5. Традиционно, как прекрасно знала Лиз, у армии всегда были более теплые отношения с МИ-6. Как можно вежливее она проигнорировала вопрос.

  – Почему бы вам не присесть, капитан Керсли? Когда появится Бруно Маккей, я направлю его в твоем направлении.

  – Э… спасибо. У меня две команды по четыре человека разгружают Puma снаружи. Позвольте мне привести их в порядок, и я вернусь».